Продолжение 10. Хроника детства. Николай Безуглов

      Зато потом, на следующий год, Кулундинская степь ,как бы насытившись голодным горем людей и словно спохватившись и устыдившись , одарила осенью стопудовым урожаем.
 И дважды орденоносная Новосибирская область свой первый орден Ленина получила тогда. Соответственно и чиновники разного ранга и уровня. Только при чем тут они, когда народная мудрость гласит:"Был бы дождь да гром, так не нужен и агроном". не говоря уж о чиновниках.
      Как бы там ни было, жизнь помаленьку налаживалась и не без помощи старшей сестры и её мужа, нашего зятя. Он сутками всю уборочную пропадал  на комбайне, впрочем, как все механизаторы. Числился в передовиках. В штурвальных у него был мальчишка, наш старший брат,а значит уже зарабатывал хлеб. Тогда часть зароботка   выдавали пшеницей. И тем не менее, мы вновь оставляем эту деревню и переезжаем в райцентр. Главная причина- четверо детей должны ходить в школу, а здесь только начальная. 
      В самом конце села родители умудрились купить небольшую избу не без помощи зятя и старшей Анны. Во дворе               
отремонтировали полуразволившийся колодец,сплели и опустили в него ивовый сруб.
Кстати вода в нем оказалась ключевой,чистейшей, вкусной и всегда ломила зубы, потому что зиму и лето на дне его был лед. Мать туда опускала ведро с молоком теперь уже от Зорьки ,но и ее ,как и Люську, пришлось продать заезжим киргизам , но это уже другая история.
       Не в далеке от нашего дома имелось небольшое озерцо, а по шоссейке рядом с домом день и ночь проносились грузовики с полными кузовами зерна, доставляемого на элеватор на ж/д станцию. Естественно командированным шоферам платили за рейс , а не за сохранность зерна в кузове, а дороги всегда в России - только направления,и поэтому часть зерна всегда была платой рытвинам и ухабам, и его необходимо было только собирать, что все и делали вместе с грачами, кому не лень. Благодаря этим россыпям, у нас появились в значительном количестве утки, куры, гусии даже индюки. Первые весь день обретались на озере, а вечером, выстроившись в затылок друг к другу, важно переваливаясь, возвращались домой, где и получали сметки с ухабов. Рыба в этом болотистом солончаковом озерце не водилась по причине его мелководности.
       Зимой оно промерзало насквозь, летом зарастало по берегам камышем ,густозеленой ряской. Солончаковые берега его были изрыты множеством норок паука-тарантула, водившегося здесь в изобилии. К началу теплых дней самка тарантула таскала за собой пузырь-подбрюшье, набитый будущими паучатами. Особым шиком у мальчишек считалось тыльной стороной ладони прихлопнуть её до укуса.         
        Яд тарантула при попадании в кровь человека мог быть смертельным, но мы об этом тогда не знали и целыми днями пропадали на этом болоте, разыскивая гнезда диких уток. Охота за утиными яйцами уводила нас за многие десятки километров от села.
        С  моим другом детства Колей Яицким , который был тремя годами старше и уже перешел в 6-й класс, мы по неделе не бывали дома, исследуя колки и озера на предмет природной пищи. Вороньи и сорочьи гнезда, не говоря уж об утиных и - редкость- гусиных, вылитые водой из нор суслики, польской лук, камышовые сладкие корешки - саранки- все шло в пищу.

      Редкостный случай- полез на березу к очередному сорочьему гнезду среди полного весеннего болотца. С трудом добравшись до верхушки, запускаю руку в гнездо и ощущаю под рукой птицу. С диким клекотом вылетает крупная серая утка. Я от неожиданного страха  оборвался и плюхнулся в воду.  Оказывается, не найдя более подходящего сухого места, она сделала кладку яиц и насиживала их в сорочьем гнезде. Очухавшись ,я полез туда снова,и наградой мне было семь крупных яиц, которые в картузе я благополучно снял. Интересно ,как бы обосновали этот случай орнитологи?