Дом с химерами

                - Теперь этот дом-наш. И никто его у нас не отнимет!- заявила мать, гордо озирая двор, по которому бегала еще ребенком. - Здесь придется все побелить, покрасить, а может и перестелить крышу,- задумчиво добавила она, глядя на дом, который охраняла от погрома во время войны, который помогала восстанавливать, когда отец вернулся с тыловых работ (воевать ему тогда было не под силу, староват) и из которого она уехала 15 лет назад, с обидой на родных и с надеждами на будущее.
                Сколько  ей в ту пору было лет? Около   сорока пяти, на сегодня уже - к шестидесяти. Точную дату рождения не знал никто, даже родители, так как время тогда было суровое и бесцеремонное. Гражданская война, колхозы, бедность и приступы отчаянья в связи со всеми обстоятельствами полуголодной, полунагой, непонятно-дикой новой жизни не позволяли не то, что праздновать что – либо, но и просто задумываться о чем бы то ни было, кроме хлеба на столе. Дней рождений не отмечали. Когда кто-то из сельчан решался на поездку в город, на заработки, паспорт нехотя, с боем все же давали, вписывая в него даты по желанию будущего владельца.
                Обычно, чтобы пораньше уйти на пенсию прибавляли годков до пяти, но не более и за такую услугу полагалась секретарю сельсовета  дань, на которую мать не имела средств и, возможно, поэтому записали ее от девятнадцатого года, что было максимально приближено к достоверному. Она, взяв паспорт и не глядя ни на кого из родных стала собираться. Сложив в чемодан платья и туфли, вывернула наизнанку плащ и вдруг, взяло сомнение: «Надолго ли? Может, скоро вернусь?»  Здесь оставались две сестры и два брата- все младше нее, но и все уже семейные, не то, что она - одинокая, молчаливая, со скорбным выражением лица, обманутая судьбой женщина. «Нет! - решительно шагнула она к комоду, если и вернусь – не скоро. Надо устроить свою жизнь пока еще не слишком поздно. Надо забыть обо всем и начать жить по- новому, без них!»