Чертененки

  Прошу сторго не судить. Когда то от нечего делать с ходу написал и даже не перечитал.




Вступление.

Чертенок сидел на краю стола и смотрел на жирное пятно на обоях. Это пятно было не единственным украшением кухни. На этой же стене были пятна от винегрета, тертой морковки и прочих продуктов. Куски обоев местами были оторваны совсем, а местами свисали, как кудрявые локоны. По углам под потолком комками  собралась паутина. Побелка на потолке не осыпалась. Из-за ее цвета могло показаться, что она была замешана на растительном масле. Вдоль всей стены на высоте чуть больше человеческого роста тянулась полка, на которой не было свободного места. Вся она была забита банками и коробками, полными и пустыми, старыми ненужными вещами, инструментами, кастрюлями, обломками развалившейся мебели и другим мусором.  На окне стоял цветочный горшок с неизвестным засохшим растением. Вокруг горшка  на осеннем солнце дозревали помидоры.  Мебель  на кухне была разнообразная, но все без исключения зашарканная. Раковина в погоне за чистотой была напрочь лишена эмали и начала ржаветь. Газовая плита так же была «зачищена»  до черноты.  На плите стояли несколько кастрюль. Жировые дорожки, пробежавшие по их стенкам, заканчивались увесистыми застывшими каплями. Выкрашенный в красный цвет пол начал облезать еще лет десять назад. Половицы на удивление были подогнаны ровно и плотно, потому они не горбились и не скрипели. В целом вся картина подтверждала, что никакими усилиями на кухне коммунальной квартиры не создать чистоту и порядок. И что чем больше на этой кухне прибираешься, тем грязнее и неуютнее она становится.
 В окно чертенок смотреть не хотел   – там стоял ржавый мусорный бак, а рядом - засохший куст сирени. А из всего многообразия предметов  на кухне его привлекало именно это пятно. Чем дольше чертенок на него смотрел, тем больше разных образов и фигур он различал в нем. Так порой маленькие дети, которых насильно уложили спать смотрят на рисунак на обоях или на кучу вещей,сваленных на стул, угадывая в очертаниях и линиях образы сказачных персонажей.
Из всех жильцов была дома лишь древняя бабушка. Но когда дома никого не было, она  выходила из своей комнаты около туалета. Да и сам чертенок редко заглядывал в эту комнату - что можно увидеть интересного в почти пустой келье старухи.
Чертенку был всего лишь месяц от роду. На свет он появился при следующих обстоятельствах…
                Глава первая.
Когда наступил сентябрь, на одного из жильцов коммунальной квартиры – отставного майора – напала необъяснимая грусть. Надо отметить, что сентябрь выдался чрезвычайно мрачным. Листья на деревьях почему то почернели, все сразу, хотя обычно в это время они еще зеленые. Небо стало каким-то серым и низким. Однако, не смотря на холод и серое небо за весь сентябрь не было ни одного дождя. От такой погоды внутреннее состояние майора ухудшилось до крайней степени и он запил. Пил много, закусывал мало. В один из дней деньги резко закончились, похмелиться было нечем. Исход соответственный – Delirium tremens.  Классический случай, не раз описанный в медицине. Черти повылезали отовсюду. Безобразничали, разбрасывали вещи, корчили майору рожи. Майор бегал по всему коридору, вооруженный вилкой  пытался проткнуть ею самого наглого чертенка. Соседи вызвали «03». Борцу с нечистью  сделали укол, от которого все черти сами собой растворились в воздухе. Затем несчастного погрузили в карету скорой помощи и на две недели увезли в стационар. 
Но не все черти исчезли. Когда суматоха рассеялась, из-за томика Чехова, одиноко стоявшего на книжной полке, высунулся черный пятачок.  Затем появилась и голова с маленькими рожками.  Осмотревшись, чертенок удостоверился, что в комнате, кроме него, никого нет. Тогда он вышел из-за книги и сел на краю книжной полки.  Что то неясное творилось в его голове. Он понимал, кто он, от куда взялся. Но не знал он этого мира. Не представлял так же, что ему делать дальше и почему он не исчез вместе со всеми.  Думая обо всем этом, он просидел на книжной полке целый час, пока не почувствовал, что хочет есть.
- Где можно поесть? – подумал он.- Ну конечно же на кухне.
 Чертенок ловко спустился по электрическому проводу, который проходил около полки, на пол и отправился на кухню.
Пробираясь вдоль плинтуса, он дошел до кухни и заглянул за угол.  За большим столом, стоявшим у самого окна, сидел усатый мужчина лет 45, в спортивных штанах и майке и пил крепкий-прекрепкий чай. Позже чертенок узнал, что мужчину зовут дядя Вова, а крепкий чай, который всегда пил дядя Вова, называется «чифирь».
Напротив дяди Вовы сидела  женщина лет 35, в домашнем халате и пляжных сланцах. Она смотрела в окно и думала о чем-то своем. Как ни таила она свои мысли под холодной маской великой одухотворенности, все равно любой мог понять, что думает она о вещах вполне земных. Согласитесь, одинокую женщину, а тем более в таком возрасте, видно издалека.
За кухонной плитой хозяйничала еще одна женщина. В этой женщине опять таки по общеизвестным приметам угадывалось, что у нее по меньшей мере двое детей и муж, слесарь-сантехник. И что муж этот выпивал не больше поллитры в неделю и что по своей профессии он имеет 6 разряд(это, как ни странно, тоже можно было угадать по внешнему виду женщины).
- Что же это сделалось с нашим майором?... – печально, как будто сама себя, спросила первая женщина,- он же практически не пил…. Тетя Маша, скажите, от чего так?
Тетя Маша подчерпнула поварешкой кипящий борщ, попробовала немного, критически осмотрела и вылила обратно в кастрюлю. После чего, как бы задумавшись на мгновение и проанализировав свой жизненный опыт, ответила:
-А черт его знает…..
Чертенок от удивления подпрыгнул и зажмурился. Конечно, он знал, что сам он, то есть чертенок, появился в результате запоя майора. Но почему сам майор запил – это чертенку было неведомо.
- Черт может быть и знает, да я знаю не хуже черта…- Сказал дядя Вова.
Необьяснимый сентябрьский холод прошол и на улице стояла довольно теплая погода. Дядя Вова открыл одну ставню окна, как бы навалился торсом на стол, чтобы дым лучше уходил на улицу, и закурил.
- Дак от чего же? – переадресовала свой вопрос дяде Вове печальная женщина?
-Тоска его заела, Анюта. Тоска…
-Какая тоска, дядь Вов? -  Анюта выпучила свои наивные глаза и приготовилась внимать мудрости человека, который пожил во всех уголках нашей страны, в том числе и в Воркуте(в последнем славном городе он находился 4 года, естественно против своей воли).
- Такая вот тоска, Анюта. Обычная мужская тоска. Вот скажи, тебе когда 15 лет было, ты по ночам плакала?
-Нет, не плакала….
-Ну а если скажем влюблялась в кого нибудь?
Анюта отвела глаза. Какой  то едва ощутимый ком зародился у нее под сердцем, но благодоря усилию, которое Анюта вытренировала за много лет, он мгновенно исчез.
- Ну если влюблялась…. Если влюблялась – тогда плакала. – через поддельные усмешку и смущение ответила Анюта.- А что, неужто Александр Сергеевич влюбился?
- Да нет… Какое там влюбился – дядя Вова мотнул головой, будто лошадь, на которую одевают хомут. –Ни в кого он не влюблялся!
- А жаль…- вздохнула Анюта.
Тетя Маша посмотрела на Анюту одновременно и с усмешкой  поэта-циника, и с пристальностью агента  ЧК и с состроданием девы Марии.
- Не влюблялся он ни в кого. –продолжал дядя Вова.- Вот как бы вам обьяснить то… Вот ты бы хотела , что б сечас сирень зацвела?
- Конечно хотела бы – ответила Анюта.
- Вот. А за два дня, до того как она зацветет, ты радоваться будешь?
- Буду! Конечно буду!
-А когда она зацветет будешь радоваться?
- А то! Этого же и ждала, чтоб она зацвела!
- А грустить не будешь?
-Грустить? Почему?
- А потому что она оцветет скоро. Оцветет и опадет. И не будет ее.
Анюта вдруг стала печальней обычного.
- И ведь верно, пробормотала она… Но ведь на следующий год она сново зацветет!
- Ну а может не увидишь ты ее на следующий год то..
-Эй!!- крикнула тетя Маша- ты чего говоришь! Дурак!
- Нет нет… Это я сейчас не к тому. Это второстепенно. А в первую очередь вот что: как только сирень зацветет, ты будешь думать – явно ли или только где то в глубине души- что она оцветет – будешь от  этого грустить немного.
- Ну есть что то правдивое в ваших словах…- сказала Анюта.
- Вот. То есть мы радуемся, когда чего то ждем, радуемся, когда оно есть, но в то же время горько нам от того, что что бы ни наступило – оно всегда закончится. Нет на земле вечного счастья.
Тетя Маша как бы не обращала внимания на слова дяди Вовы. Не до философии ей было сейчас. Она готовила обед для двух сыновей и мужа. Анюта же, не видавшая в своей жизни ни то что вечного, а одноминутного счастья, впала в самую крайнею степень тоски.
- Вот так вот. – продолжал дядя Вова. – а тут еще и кризис среднего возраста так сказать. Сначала напала на нашего майора та самая тоска по вечному счатью. По тому счастью, которое не проходит. А раз  оно не проходит – то оно и не наводит тоску, мол погоди, вот я пройду – и будет у тебя все опять плохо.  Потом задумался наш майор, а что он успел, что сделал в этой жизни в свои 45 лет?  А тут еще и сентябрь такой – черт знает, не сентябрь а не пойми что, - вот он и запил.
Дядя Вова выкинул уже погасшую беломорину, закрыл окно и пошел в свою комнату.
На кухне на несколько мгновений повисла тишина. Ни Анюта, ни тетя Маша не хотели думать о сказанных дядей вовой словах. Но если тетя Маша просто не хотела забивать себе голову ненужными ей мыслями, то Анюта просто боялась этих мыслей.
Раздался рев мотора и под окно кухни подкотил мусоровоз. Обе женщины по привычке прилипли к окну, что бы водитель, видя их, лишний раз проявил осторожность и не вышиб мусорным баком стекло.
Чертенок заскочил на кухню, пробежал вдоль стены за холодильником, залез по ножке на стул, затем прыгнул на розетку и по электропроводу забрался на ту самую захломленную полку под потолком. Ему сразу понравилась эта полка. Здесь его никто не заметит. К тому же его, как и всюкую другую мелкую нечисть, привлекал разного рода  старый хлам.
Чертенок нашел коробку с рафинадом, которая была забыта на полке наверное лет десять назад. Чертенка это нисколько не смутило: во-первых, срок годности у сахара не ограничен, а во-вторых, что ему, чертенку сделается? Он же все таки существо не из этого мира. Он взял кусок сахара и сел на краешек полки в самом углу.
Тем временем мусоровоз уехал, тетя Маша вернулась к плите, а Анюта все так же продолжала сидеть за столом и смотреть в окно. Обе молчали о своем.
Минуты через три на кухню с очень медленной, но посоянной и равномерной крейсерской скоростью, вплыла древняя старушка. Ничем не примечательная внешне - как и все старушки, тепло укутана в несколько вязаных кофт, в меховых самодельных тапках, с плотком на голове,- она была тем не менее личностью черезвычайно интересной.
Историю ее жизни никто не знал. Однако в ее расказах фигурировала все география мира. Самая же ранняя история ее относилась к 1915 году. Она уверяла что в этот год они с матерью летом ездила в Санкт-Петербург и лично видела государя-батюшку. Видила ли она самого царя, или только великого князя - утверждать не берусь, но то, что она родилась в самом начале 20го века(а то и в конце 19го), в этом я могу поручиться.

- Увезли значит... - старушка подошла к столу и села на тот стул, на котором до этого сидел дядя Вова.- Допил... Ох, сколько этих алкоголиков на моей памяти в этой квартире было...
- Ну что вы, Светлана Евдокимовна, ведь наш майор и не пил до этого почти.
- А ты знаешь? Может при нас не пил. Знаем мы их, этих тихих алкоголиков. Запрутся в комнате с бутылкой и жучат втихаря. Маша, поставька чайник, хоть чайку выпью.
Тетя Маша зажгла еще одну камфорку, набрала из-под крана чайник и поставила кипятиться. Закатное осеннее солнце пробилось сквозь тучу и кухню залилась приятным грустным оранжевым светом. Всех наполнило ощущение обыденности и повседневности. Так было вчера, так сегодня, и так же будет завтра. Что плохого может случиться? Уверенность в постоянности этого мира развеяла в голове Анюты кромольные слова дяди Вовы. Да, мы страдаем от того, что счастье проходит. Но сейчас никакого счастья и нет, проходить нечему. Все хорошо и спокойно.

Глава2
;Через две недели вернулся майор. Внешне он почти не изменился. Только лицо похудело, и от этого глаза его казались очень больше и будто бы выражали какую то вселенскую скорбь. В первый день своего возвращения он не выходил из комнаты. Никто не осмеливался зайти к нему(Оно и понятно - как можно сразу заговорить с человеком, пережившим такую беду? Не распрашивать же его, чем кормят в психиатрической клинике). Даже чертенок не заглядывал в майоровскую комнату. Он целый день просидел на полке, вглядаваясь в напряженные лица жильцов.
На второй день он зашел на кухню, и вдруг замер и уставился в окно. Постояв минуту, он развернулся и вернулся к себе. Дядя Вова, который в это время сидел за столом и курил, по обыкновению  навалившись на стол, хотел его окликнуть и что то спросить, но передумал.
Майор ушел.В голове дяди Вовы несолько секунд была осторожная тишина. Дядя Вова как бы уже намечал путь для еще не родившейся мысли.
- Как же все сложно... Вот спросить бы его - что не так, что случилось, так а что толку? Все ровно не ответит. Жаль что люди мысли не читают. Было бы намного лучше. А еще если бы душу другого человека чувствовать. А то вот представим себе картину. Вот есть человек, и подходит к нему другой человек. Ну или скажем не человек а Некто. И этот некто говорит - а раскажи ка ты мне человек, как твое тело устроено. Человек начинает обьяснять. А этот некто не понимает. Может русским языком не владеет или еще там что. И тогда человек берет нож, начинает резать себя на куски, проводить , так сказать, вскрытие на самом себе, и наглядно обьяснять этому некто свое строене. Больно? Очень. Было бы больно, если бы было возможно. А ведь с душой то то же самое выходит. Что бы раскрыть душу, нужно ее разрезать. Разрезать на слова, упаковать в предложения и отправить в уши собеседнику. А собеседник получит такой груз, начнет в своей голове из предложений и слов собирать.... назовем это  первообразную информации, и не соберет. Это в лучшем случае не соберет, а то может еще такое уродство сконструировать, что представить страшно. А как вот еще быть с самим собой то? Ведь мало кто свою душу для себя на слова режет. Он ее так чувствует, целиком, неразрезанную. Мысль, рассуждение - дело другое. Вот я сижу, рассуждаю - даже очень приятно. А душу резать - ее для себя резать больно, не говоря там уже про другого человека, который потом в своей голове нагородит черти что из кусков-слов.
Дядя Вова действительно любил рассуждать про себя. Он рассуждал долго, мысль его делилась на множество ветвей, каждую из коорых он прорабатывал и додумывал до конца. Самое удивительное - сколь не ветвисто было бы это дерево - он помнил каждое разветвление. И, дойдя до конца одной веточки, он возвращался, и шел по другой. И так он мог облазить все выращенное им за мгновение дерево. Ведь, я напомню, еще до четкого формулирования мысли, дядя  Вова уже видел ее ход. На исследование же этого дерева у дяди Вовы мог уйти целый вечер.  Однако это свое рассуждение дядя Вова прекратил, не обьяснив даже самому себе почему, но почувствовав это. Если бы дядя Вова обьяснил свой отказ от любимого дела, это выглядело примерно бы так:
- Надо прекращать это рассуждение. Иаче сейчас я могу приступить к следственному эксперементу и начать препарировать свою душу. Сначала я буду ходить вокруг этого шара, не зная за что зацепиться. Но потом я найду как бы кончик веревочки - несчастную любовь или что нибудь такое - и потяну за него. Шар души окажется ни чем иным, как огромным клубком ниток. И я разматаю его размотаю, а потом запутаю в комок, сам запутаюсь в этом комке, а что будет дальше - тсс.... Молчать,молчать...(Всего этого дядя Вова не продумал, не проговорил про себя. Он просто это почувствовал)
Конечно, такие случаи уже были. По началу дядя Вова пытался все упорядочить, надев маску цинизма и взяв в руки ножницы холодной логики. Но все знают, что это только усугубляет дело. Не стоит распутывать клубок души - пусть он лучше будет в целом виде. Мы все равно знаем, вернее не знаем а именно чувствуем, без слов и понятий, из каких ниток и каким образом этот клубок смотан.
Дядя Вова посидел еще с пять минут на кухне, потом посмотрел на будильник, стоявший на холодильнике. Пробурчав что то невнятное себе под нос, он пошел в свою комнату, оделся и ушел куда то по своим делам.
Через час ушел и майор. И больше не вернулся. Множество гипотиз высказывали по этому поводу обитатели квартиры. Старушка говорила, что он где нибудь спился и умер. Тетя Маша считала, что он ушел к женщине. Муж тети Маши предпологал, что майор попал туда, откуда он вернулся накануне, и что там из него сделали идиота и теперь пытаются заполучить от него доверенность на комнатушку. Аня молчала и не высказывала никаких предположений. Дядя Вова же сказал что майор еще вернется. И как всегда дядя Вова оказался прав.
Чертенок слушал все эти разговоры и никак не мог понять - почему все строят догадки куда ушел майор и что с ним стало, но не один не задался вопросом- почему он ушел? Просто на этот вопрос все бы ответили одинаково - мол у человека окончательно свихнуло ум, вот он и ушел. Довольно простой ответ. Лишь дядя Вова, гениальнейший человек, иногда хитро щурился, когда речь заходила о майоре. Щурился и завидовал ему. Он понимал, что майор бросил вызов судьбе, миру и вообще всему бытию. Так делают подростки. Сначала они ропщут на несправедливость, потом поднимают бунт, потом ищут Бога или отрекаются от всего. Но рано или поздно они взрослеют, обязанности и заботы о хлебе насущном вытесняют все порывы исканий. Но случилось так, что эта искра поиска вечного счастья, ответов на все вопросы и формулы мира вдруг загорелась в душе взрослого мужчины, к тому же бывшего военного. Как дяде Вове хотелось знать все, о чем думает и чем руководствуется майор. Но, как сам себе он уже разъяснил - это совершенно невозможно. Невозможно узнать, невозможно догадаться. Можно только чувствовать.
Глава3
;Анюта стала старой девой и ее все ненавидели. Майор попал в психиатричку и там умер. Старая бабушка сломала шейку бедра, попала в больницу и умерла через полгода от застойной пневмонии. Тетя Маша с семьей уехала в деревню. Дядю Вову убили хулиганы. А чертенок, убегая от кота, выскочил на проезжую часть и попал под колеса такси. Конец.