Гл. 36. Спелеологи круглого стола - Предки Закусон

БРЕД ПЕЩЕРНОГО ЧЕЛОВЕКА В ФОРМЕ ВОЛЬНОГО ТРЁПА


Следующая глава: http://www.proza.ru/2011/01/24/45

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2011/01/23/264



Глава 36. ПРЕДКИ ЗАКУСОНА
--------------------------------------

                Жил-был король Пер Скверный,
                Зазнайка и заика.
                Нечёсаный, немытый
                Он к людям выходил.
                Ругал лакеев верных,
                Пугал министров криком,
                И был король обжорой,
                И выпить он любил.
                Синкен Хопп

И поднялся Закусон с места, на котором сидел, и, обратившись к Зелёным Змиям, молвил слово, сказав так.

В далёкой земле Ржевской жил да был зажиточный дворник по имени Поруч. Жена его – матушка Амелфа Тимофеевна – родила много детей. Младшенького, тринадцатого по счёту, звали Коло. Коло – слово славянское, означает колесо. Поскольку Поруч преставился за три года до рождения мальчика, то надеяться на наследство ему не приходилось. И пришлось Коло заняться собственной предпринимательской деятельностью. Вначале он собирал в городском саду пустые пивные бочки и их сдавал. В четырнадцать лет уже смог открыть свою первую лавку. Но товара там не оказалось, и юноша остался ни с чем. Тогда Коло стал бродить по местам бывших сражений, ловить брошенных лошадей, собирать поломанные телеги, чинить их и продавать.

Летом он любил уезжать из родного города Глюкобредска на Оку, в славный град Бредоглюкск. Там он плавал наперегонки с осетрами и с беженцами из печенежского плена, в два приёма перепрыгивал реку, боролся с медведями и с догонявшими беглецов печенегами, выл на луну вместе с волками, бегал наперегонки с зайцами, бодался со змеями-Горынычами. Одним словом, оттягивался, как мог. Кроме того, нырял в глубокие омуты для свиданий с русалками, забредал в глухие чащобы для игры в кости с лешими, забирался в гнилые болота для слушания криков кикимор, заходил в тёмные боры для отлавливания злодеев, шастал по крестьянским полям для общения с деревенскими девками (сильно при этом вытаптывал посевы пшеницы). Они, ещё издалека завидя его, спрашивали: “Ну как Ока?” А он им отвечал: “Ну ку-ку-ку”.

– Вот так начинал свою жизнь основатель нашего славного рода, будущий французский граф де Одеколон, – произнёс Закусон де Одеколон и продолжил свой рассказ. 

В восемнадцать лет по совету своих друзей Никулина, Моргунова и Вицина купил Коло на Кукуй-горе месторождение сахарного песку. Весной в половодье сплавлял мешки с сахарным песком вниз по Волге, на дно. Одновременно с этим занялся перевозкой живой рыбы по этой же великой реке. Наш юный предприниматель придумал топить баржи с перловой кашей или с мормышками. После того, как баржа с приманкой доверху набивалась рыбой и раками, бурлаки тащили её и с выгодой продавали живую рыбу вдоль всей Волги. А с бурлаками Коло обходился сурово – заставлял их таскать баржи не только вверх, но и вниз по течению. А течение-то быстрое! Вот и приходилось бурлакам бежать вслед за баржей многие сотни вёрст.

Одним словом, крутился Коло как мог, учась на собственных ошибках. Тестостерон в его молодом организме кипел, словно лава в кратере вулкана.

И вот в один прекрасный день произошло событие, круто изменившее жизнь нашего героя. У каких-то проезжих поганых и злых татаровей-нехристей из недоброй страны басурманской отобрал он ладьи с товаром, отпустил восвояси пленных братьев-славян, и повёл свою флотилию чрез моря-окияны к берегам далёкой Кастилии. Продал Коло там своё добро, получил за него кучу мешков с золотыми дублонами, и принялся мозги напрягать, извилинами вертеть, чем бы эдаким дальше ему заняться. Думал он не спеша, репу свою чеша, да и решил феодалом стать. И не каким-нибудь захудалым идальго, а влиятельным грандом, владельцем замка. Даже велел себя отныне называть на испанский манер – не Коло, а дон Колон. (Колон – голубь (староисп.)). А друзей своих Никулина, Моргунова и Вицина переименовал в Атоса, Портоса и Арамиса.

Задумано – сделано. Новоиспечённый кастильский феодал из далёкого княжества Ржевского кликнул своих земляков, служивших в Византийском войске, нанял разный бродячий сброд с большой дороги (безземельных рыцарей из всяческих Нормандий да Шотландий) и осадил замок лютых нелюдей мавров, бесчестивших своим присутствием земли честных христиан кастильцев. Мавры повели себя странно – не захотели отдавать свою твердыню нашему славному воинству (сдуру наверно, вообще странные люди эти мусульмане). Поэтому раскинул дон Колон свои предпринимательские мозги да стал гадать-измышлять, как бы ему крепость с боем взять.

А мавры уже из метеорологических наблюдений догадались, что им несдобровать. Потому что уже  трое суток лютовала свирепая буря, и три дня с земли не слазил мрак, вековые сосны выкорчёвывались с корнем диким ураганом и летели вниз с горных хребтов в долины, пиренейские красавицы-скалы рушились под яростным напором северного ветра, а реки окрашивались кровью пострадавших от разбушевавшейся стихии.

В это время в шатёр дона Колона завалился византиец Гэаутонтиморуменос и предложил соорудить катапульту. Откуда Гэаутонтиморуменос взялся? Какого он роду племени? Его имя переводится с греческого как “сам себя истязующий”. Русичи его обнаружили на захваченном у татаровей-нехристей корабле. Он валялся в трюме вдрызг пьяный, присосавшись к бочке с мёдом сороколетней выдержки, и сладко спал. Как попал к татаровям, не помнил. Последнее, что отложилось в его поэтическом уме – цареградские термы с неофициально прокравшимися в них гетерами и стихи. Еле ворочая заплетающимся языком, он поведал русичам сказание из тёмных языческих времён Эллады. О том, что однажды богиня Гея

                В место укромное сына запрятав, дала ему в руки
                Серп острозубый и всяким коварствам его обучила.
                Ночь за собою ведя, появился Уран, и возлёг он
                Около Геи, любовным пылая желаньем, и всюду
                Распространился кругом. Неожиданно левую руку
                Сын протянул из засады, а правой, схвативши огромный
                Серп острозубый, отсёк у родителя милого быстро
                Член детородный и бросил назад его сильным размахом.
                . . . . . . . . . . . . . . . .
                Член же отца детородный, отсеченный острым железом,
                По морю долгое время носился, и белая пена
                Взбилась вокруг от нетленного члена. И девушка в пене
                В той зародилась. Сначала подплыла к Киферам священным,
                После же к Кипру пристала, омытому морем.
                На берег вышла прекрасная. Ступит ногою –
                Травы под стройной ногой вырастают. Её Афродитой
                Боги и люди зовут, потому что родилась из пены [1].

Итак, сконструировал Гэаутонтиморуменос свою греческую орудию за три дня. Катапультироваться на ней в осаждённый замок вызвались Атос, Портос и Арамис. Выпили они на дорожку по чарке медовухи, почесали свои волосатые брюхи, да и полетели открывать врата неприступной крепости.

Никулин-Атос приземлился в погреб с вином, который комендант замка Кирдык-паша Дурдык-анаша держал втайне ото всех, ибо Коран винопитие воспрещает. Моргунов-Портос – в чайхану. А Вицин-Арамис – в гарем Кирдык-паши. Нажравшись, как свинья, Атос с превеликим трудом выкарабкался из погреба. Тут на него обратили внимание проходившие по улице муфтий и три муллы, заглянули в погреб Кирдык-паши, обалдели и со всех ног кинулись разоблачать незадачливого вельможу. Портос наелся до отвала и прилёг вздремнуть на часок. А Арамис просвещал огромный гарем в области эротики. Предоставленный самому себе Атос принялся докапываться до прохожих и рассказывать им про дворянское благородство, доблесть и честь. Некий пожилой муэдзин решил усовестить Атоса и переманить в ислам: “У нас в мечети очень хорошо, красиво. Приходи, не пожалеешь! А после службы у нас во дворике мечети шашлыки жарят…” “Отче! – взревел Атос, – ты только скажи, я своих отморозков пришлю, они этих шашлычников ломтями настругают!” Видя, что муэдзин слегка побледнел, добавил: “Да ты не бойся, ни один стражник не узнает. Подальше в лесок их отвезут и из них самих шашлыки наделают”. Таким вот дурацким образом мусульманская агитация потерпела фиаско.

Муфтий и три муллы принялись мучить Кирдык-пашу своими душеполезными поучениями, которые читали в менторском тоне. Они говорили, Коран запретил вино по той причине, что пьяный человек не может совершать намаз. Кирдык-паша резонно заметил, что Коран не запрещает водку, табак, гашиш и опиум. А они помутняют разум больше, чем вино. Так что, по его мнению, гораздо лучше в небольших количествах употреблять “кровь виноградных гроздьев”, чем дурманить себя водкой и наркотой. Но учёных мусульманских богословов не устраивали разумные речи своего гражданского начальника. И они до того задолбали Кирдык-пашу, что он не выдержал, открыл врата своей крепости и впустил войско дона Колона. За это наш герой назначил его алькальдом (то есть комендантом) замка и никому из мавров не причинил никакого вреда. Гэаутонтиморуменос, Атос, Портос и Арамис получили щедрые награды: деревни, дворянские титулы, гербы, деньги. Кирдык-паша стал зваться: дон Киро де Пассио. Дон Колон начал именоваться: дон Колон барон де Колон. И жизнь в подвластных ему землях, присоединённых к кастильской короне, пошла в гору.

Особенно вольготно при новой власти зажилось купцам. Дон Колон сам в прошлом был частным предпринимателем, поэтому всячески их поддерживал, вникая во все тонкости дела. Раз в неделю наш феодал собирал весь деловой люд. На стол ставился чугун с репой в мундирах (Америку ещё не открыли, поэтому картошки не знали), и барон де Колон внимательно выслушивал людей. Если ему не нравился чей-то бизнес-план, или маркетинг кто неряшливо сделал – сейчас ему ложкой по лбу, и уходи не жрамши! А уж коли угодил господину – то ешь, мил друг, хоть две репы!

Наш одарённый самодур всегда сохранял бодрость духа и тела. Любил состязаться в силе с портовыми грузчиками. За раз обхватывал два десятипудовых мешка, приподымал их и падал. Лежал в обнимку с мешками и, смеясь, приговаривал: “Вот ведь, едрёна прибыль, и приподнять не могу, а всё одно – моё!”

А тщеславный был… до ужаса! Однажды заплатил в казну бешеные деньги за право единожды похлебать щи с самим королём Кастилии. Дело было нелёгкое – его величество Фердинанд щей не едал. А дон Колон, как раз наоборот, любил щи и не терпел заморских продуктов – всяких там “Марсов” и “Сникерсов”. Но однажды он так проголодался, что все мысли его были только о еде. Зашёл он тогда в трактир, купил “Сникерс”, да ещё блинов два десятка с икрой, да холодца с хреном, да бараний бок с кашей. Запив всё тремя кружками пива, дон Колон почувствовал себя сытым и довольным, – и выбросил “Сникерс”.

Вообще способность нашего феодала сорить деньгами и поглощать пищу и вино поражала современников. Бывало, плывёт он на своей яхте и кидает за корму серебряные реалы целыми пригоршнями. А за ним – целая флотилия лодок с ныряльщиками.

Приедет дон Колон к кому в гости, и на спор выпивает целый бочонок мадеры, или, там, андалузского, и, упирая руки в бока, весело кричит спорщикам: “Что, думали, я остановиться не могу?! Нако-ся выкуси! Щас домой поеду!” Вернувшись в свой замок, он заставлял дворню снимать с себя сапоги. Прислуги было много, но и сапогов дон Колон надевал по пять-шесть пар за раз.

А ещё наш герой мечтал о том, чтобы у его жены, как и у него самого, была бы широкая окладистая борода да волосатая грудь. Один приезжий лекарь из далёкой-предалёкой страны – Тывы – посоветовал кормить супругу тестостероном. И поведал этот тывинец историю о том, как однажды он ехал на своём жеребце Пржевальского по тайге, и на него из ветвей прыгнул страшный зверь бурундук, который сам был два метра, хвост имел – три метра, а на спине – чёрные полосы. И вцепился бурундук его коню в шею. Но внезапно на бурундука с вершины кедра спланировали сразу три клеща и выпили из страшного зверя всю кровь. Жеребца удалось вылечить при помощи тестостерона. А после лечения у него настолько выросла грива, что он ей землю подметал. Внял дон Колон совету приезжего лекаря, но жена упорно не захотела иметь бороду и волосатую грудь. Странная женщина, странная…

Имелась у нашего одарённого самодура и ещё одна вредная привычка – по поводу и без повода поить лошадей шампанским. Бедных животных, правда, после ветры мучили. А ему хоть бы что! Летит по дороге так, что пыль столбом вьётся, да песни горланит. Например:

                В полночь тихонько
                Вздрогнул легонько,
                Скрипнул старый могильный крест.
                Но ты не бойся
                И успокойся –
                То на могилу старый бич залез.

Или:

                А Черномор – летучий вор –
                Жрёт мухомор, готовясь к драке.
                Кидает взор на свой топор –
                Враги, танцуйте краковяки!

По совету своей супруги, дон Колон издох на день всех святых ста лет от роду. Царствие ему Небесное!

Да, чуть не забыл поведать вам ещё одну важную вещь! Поскольку дон Колон покровительствовал искусствам, то стены его замка постепенно украшались многочисленными надписями, которые свидетельствовали и об изящном музыкальном вкусе его обитателей, и об их смекалке, умении ту или иную музыку использовать для помощи себе в различных болезнях или житейских нуждах. Вот, например, некоторые из них.


[1] Гесиод. Теогония. 174–181, 189–195, 197.


Следующая глава: http://www.proza.ru/2011/01/24/45

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2011/01/23/264