На выставке Марка Шагала

В городе, в здании художественного музея размещена выставка Марка Шагала. Уже почти месяц. Мужа и знакомых так и не уговорила, поэтому поехала одна.
У гардеробной стойки меня притормозила одна дама, которую я приняла за, может быть, экскурсовода (по облику, одежде и манере держаться):
- Я бы не пошла, - сказала она, не добавив "на вашем месте", хотя, вероятно, очень хотела.
- И вы там не были? - уточнила я, прощая её плохо скрываемый снобизм и понимая, что мой облик - трёхлетняя куртка на синтепоне, вязаная шапка и трикотажные перчатки - далеки от образа интеллектуалки, разбирающейся в живописи.
- Ну, почему, - укоризнено и с некоторой долей превосходства, ответила дама, - была...
Странно! Неужели так плохо?
Я полюбопытствовала - из каких фондов выставка и кто её привёз в город.
Оказывается, это какой-то частный предприниматель из Германии возит по России несколько десятков работ Шагала, написанных тем уже в возрасте семидесяти с лишним лет, на Библейские сюжеты. Три зала третьего этажа музея под них снял, и даже билеты продавались не в кассе, а прямо у входа на выставку. Билеты не дешевые – для пенсионеров 160 р.
Я, поколебавшись от всех этих сведений и вспомнив высказывание приятельницы «Не люблю примитивистов», всё же пошла – оригинальный Шагал, где ещё увидишь?
Хотя его отличить от того же Кандинского вряд ли смогла бы – не видела я его работ, а несколько репродукций в журналах прошли мимо моего интереса.

В залах музея в рамках оказались не полотна, а что-то типа эстампов – цветных и графических (чёрно-белых). Цветные, вообще-то, были картинами: с сюжетами, фигурами, растениями и животными. На них изображались ангелы, Адам и Ева, даже Бог, Серафимы и библейские персонажи – Авраам, Сара, Руфь, Яков, Эсфирь и так далее. Картины были объединены циклами – «Изгнание из рая», «Сотворение мира», библейские сюжеты.
Графика – скорее символистическая. Например, «Справедливость». И замираешь – окружность, несколько острых углов, несколько волнистых линий, что-то, напоминающее птичек, какими их изображают дети («галочки»), несколько веточек с острыми или круглыми листочками; всё это - тушью и пером. Где тут справедливость?
Или «Дерево жизни» - опять графика, что-то вроде пальмовых листьев, ветки, что-то в стороне кучерявое...
Сюжетные же картины были повеселее – дяди, тёти. У дядей отросточек меж ног, у тётей круглые груди, выпирающий животик, причёски (или другое что на голове) из длинных волос – а больше отличий и нет.
И опять же - как бы это всё нарисовал небезталанный первоклассник.
Вот Давид – одна голова, (в профиль), глаз, корона, борода – это царь. Бог – что-то вроде старика с бородой - парит над другими, присутствующими в сюжете, фигурами.
Действительно – полный примитивизм.
Но что-то в этом во всём было загадочное.
Я переходила от экспоната к экспонату, и мне не хотелось выпячивать губу: «Это живопись? Это – мировая величина?»
Мне всё это нравилось!
Играла тихая музыка, среди зала стояли какие-то конусообразные сооружения, покрытые синим сукном, на котором были разбросаны крупные зеленоватые яблоки. (Говорят, в день открытия они пахли на все три зала).
Под каждым рисунком – соответствующая цитата из Библии. Почти все мне знакомы.
Вот Ноэмия и Руфь, вот Вооз, вот Давид и Вирсавия, вот Давид с головой Голиафа…
Почему мне это нравилось, и не хотелось уходить, и переходила я от полотну к полотну, порой оглядываясь на уже пройденное, и чего-то ждала впереди.
Когда закончила ходить, села и послушала музыку, написала отзыв (мол, будто прорыв во что-то ранее незнакомое, но известное душе).
Подумалось: «Может, я нахожусь под магией имени? Не знай, что это Шагал, проскочила бы выставку с недоумением в сердце?»
Вообще, я не готова ответить.
Раньше, когда встречала отдельные его рисунки, то забавлялась: «Это и есть Шагал? Это он шутил так? Наверное, у него есть серьёзные полотна, а это – так, рисунки на полях».
Нет, он, похоже, всё рисовал вот именно так – как ребёнок: неумело и примитивно.
Но пропорции тел выдержаны, но композиция всегда закончена, но цвета не раздражают.
Но, самое главное, от картин веет добротой. Залы ею полны, этой самой добротой. Её ощущаешь, в ней приятно находиться. Действительно, какая-то энергетика…
Об этом я и сказала внизу той, что стояла возле гардеробного барьера, когда она меня спросила:
- Ну, вам понравилось?
- Да, знаете, там же совершенно другая энергетика, чем вне залов.
Дама перекосила скептически рот, усмехнулась:
- Ну, насчёт энергетики – я не знаю. Я в ней ничего не понимаю, - и открыла дверцу кассовой кабинки. Это, оказывается, была никакой не экскурсовод, а кассирша музея.