Марсик. ч. 3

                Тайна за семью печатями


                1.Пропал Мишутка-это вам не шутка.


Начать нужно с того, что со стадиона  сбежал медвежонок-пестун. Сорвался с привязи и был таков. Сам факт исчезновения Мишутки мало кого удивил: сбежал и сбежал. Что тут такого! На то он и дикий зверь, - их всегда тянет на свободу. Кому приятно сидеть на цепи хоть и  на стадионе, где всегда полно людей, где каждый старался сунуть ему то булку, то кусок колбасы. Свобода всё ж оказалась милее. Ну и правильно! Чему быть, того не миновать!
Людей же взволновал не сам факт исчезновения Мишутки, сколько события, связанные с пропажей того медвежонка. Все взахлёб рассказывали друг другу, какого шума наделал Мишутка в женском общежитии, что находилось рядом со стадионом. Из окон кухни общежития всегда потягивало изумительным запахом: кто-то тушёнку разогревал, кто-то “украинский борщ” стряпал, кто-то котлеты жарил. Выдержкой нужно было обладать железной, чтобы сидеть вот так на цепи и глотать слюнки! Мишутка и на бок ложился и отворачивался, а куда от запаха денешься?! Волей- неволей его душа по кастрюлям шастала. Он спал и видел во сне, как только сорвётся с привязи, в первую очередь пойдет по запаху и уж точно наестся вдоволь. Ждал, когда перетрётся капроновая верёвка, связывавшая цепь с металлическим прутом, вколоченным в землю. Ждал больше

месяца, с того самого момента, когда его, двухгодовалого пестуна геологи подобрали у медвежьей берлоги. Медведица с не родившимся медвежонком подохли. Та же участь ждала и пестуна: он был худ, еле ковылял. Банку тушёнки  он просто проглотил, без жестянки, конечно. Провизия у геологов вся на счету и лишний рот медвежонка оказался, действительно, лишним. Однако, ослабевшего Мишутку жалко было бросать на произвол судьбы. Отправили ”доходягу” в посёлок, чтобы всем миром с месячишко подкормить,  не дать ему погибнуть. Какой погибнуть! (Кормили все: и стар, и мал). Через пару недель ”ходячая смерть” (так окрестили вначале медвежонка) вымахал в полугодовалого телёнка, - шерсть лоснилась, маленькие чёрненькие глазки плутовато поблёскивали, слегка слезились, оставляя следы на смешной мордочке.
Мишутка был непоседлив, оттого-то, наверное, капроновая верёвка не протянула и месяца, оборвалась, предоставив медвежонку полную свободу действий. В первую очередь он поспешил  утешить свою душу относительно кухни и кастрюль. Говорят, язык до Киева доведёт. Мишутка не владел языком, зато имел отличный нос, который лучше всякого компаса привёл его к дверям общежития. Косолапому крепко мешала цепь, тянувшаяся за ним хвостом. Но что поделаешь?! У медведя, к  сожалению, отсутствовали карманы, куда бы он мог положить эту злосчастную цепь. Пришлось волочиться с нею по деревянным ступенькам на второй этаж (кухня как раз там находилась).
Был воскресный день. И молодухи, и замужние женщины поджидали “коробейников” (так они звали челноков, привозивших  японскую парфюмерию). Кто на кухне кашеварил, кто в комнате занимался своим делом. Услышав возню на лестнице, повыскакивали все в коридор, желая видеть коробейников. Шум цепи по деревянным ступенькам озадачил девчат: уж больно неприятный, - так стучат мёрзлые комки по крышке гроба. Подумать только - мурашки по телу! А тут вот он - вваливается медведь! У  страха глаза велики! - из медвежонка он  уже превратился в огромную зверюку. (Раскормили на свою шею!) Бабы врассыпную, подняли визг, словно их собираются резать.
Мишутка:  ”ню-хх”, ”ню-хх”,- по запаху, по запаху длинным коридором держал курс на кухню. Не так был страшен сам “гость”, как звон его цепи: будто гроб в могилу опускают. ”Ка-араул! Живьём хоронят” -  крикнула с перепугу какая-то женщина, запирая  кухонную дверь на швабру. Да разве этим удержишь косолапого! Рванул лапищей за дверное полотно-, швабра пополам, а дверная ручка по полу загромыхала: ”Тра-а-а-аах!”- и вот он, голубчик уже орудует кастрюлями и поварёшками. Женщины вскочили на подоконники, визжат. А медведь - знай себе страху нагоняет, гремит пустыми тазиками, вёдрами: ”Где котлеты? Где мясо?”. Чем бы всё закончилось  неизвестно. Выручила бабка  Лукерья.
“Пошла плясать бабушка Лукерья.   На главе нету волос, навтыкала перья”
    К слову сказать, именно этой частушкой, пропустив граммульку, другую, бабка Лукерья частенько начинала свои нередкие праздники. А уж когда она двигала “ноженькой” сорокового размера, стараясь выразить в танце согласие своей души и тела, то двухэтажное общежитие ходуном ходило, напоминая павильон мотогонок по вертикали. Крепкая баба! Ногой лупила хлеще мерина. Её муж Родион частенько жаловался, прихрамывая сразу на обе ноги.
Бабка Лукерья, как раз выходила из своей комнаты, когда начался хипиш с медведем. С пустой кастрюлей и половником в руках шла на кухню “насыпать борща” (он стоял в холодильнике) и погреть его на плите. А так как бабка Лукерья “работала за двоих, а ела за троих”, то кастрюльку держала в руках не совсем маленькую. Тут ей под руку подвернулся не прошеный гость, порядком убедившийся, что котлеты на полу не валяются, в помойных вёдрах и пустых баках не лежат. Пока он кумекал да гадал, где бы им быть, бабка Лукерья, не будь дурой, накинула кастрюлю ему на бестолковку и давай лупцевать по ней половником, а пинками, -в бочину, в бочину. Тут разве до борща или котлет?! Накиньте-ка себе кастрюлю, да постучите по ней половником. Ну, каково? Сразу “крыша” едет. Вот и медведю “эта тёмная” показалась адом кромешным. Понял он,  - ему с людьми не по пути, - лапы в руки и дёру! и скрылся в неизвестном направлении.

 



2.ВТОРАЯ  ПРОПАЖА .

Дальнейшие события, в отличие от предыдущих, весёлыми не назовёшь. Только начали затихать страсти по Мишутке, тут снова пропажа: теперь уже пропали двойняшки Рябовы. Я о них вам не успел рассказать.
Им по двенадцать лет. Хорошие мальчишки. Всё время ухаживали за медвежонком, кормили его, убирали. Мишутка (кстати, они его так окрестили) привязался к ним. Из всей толпы детишек и Николашку, и Петюшку сразу узнавал. Даже какой-то любовью проникся к ним: передними лапками обхватит ногу того или другого братца, головой уткнётся в коленку и медленно раскачивается на месте. Уж очень нравилось ему, когда Петюшка или Николашка почёсывали ему ушко. А вот других ребят не любил, хотя они тоже пытались чесать ему ушко. Наверное, делали это грубо. Мишутка царапал их когтями, рвал на них куртки и штаны. Представляете, как завидовали Рябовым остальные пацаны. С замиранием сердца следили они за счастливчиками - близнецами. Медвежонок же, как - будто назло, с умилением кряхтел, сопел от прикосновения рук братцев. От удовольствия у Мишутки текли слюнки. Он торопливо облизывался, а если прекращали чесать, поспешно тыкался в руку мальчугану, прося продлить удовольствие. Жил медвежонок с Рябовыми душа в душу и вдруг пропал!
Ребята восприняли это событие правильно: негоже медвежонку, считали они, жить на цепи; ему нужна воля,  иначе он погибнет или всю жизнь будет зависеть от человека. Так-то оно так, но в детский разум, как заноза в сердце, запало беспокойство о том , что Мишутка сбежал-то с  цепью.
-Ну, и что ж, что с цепью?! - недоумевала мама Рябовых, Наталья Николаевна, когда ребята возвращались домой с поисков медвежонка. Грязные,  исцарапанные шиповником, на одежде и на лицах  пыли на вершок. Мама мыла детишек, кормила, возмущалась, - что ж вы у меня растёте такими... Сдался вам этот медвежонок.
-Как ты не поймёшь, мама, - размазывая грязную пену по лицу, лепетал Петюшка, - медвежонок с цепью! Понимаешь, с це-пью-ю! Зацепится за дерево, за куст, за пенёк и - ни с места. Подходи, бей его, грызи и волк,  и рысь,  и росомаха.
-Постой, постой Петя, дай я расскажу, - вмешивался в разговор   Николашка, - представляешь, мама, цепь намоталась на куст, а Мишутка голодный. Он видит голубику, бруснику, а достать не может. Отощал и совсем умер.
-Умру скорее я! Ваша цепь мне уже на сердце наматывается, - чуть не плача, говорила мать, -целыми днями пропадаете. Где вы его хоть ищите?
-Сначала искали за аэропортом, по окраинам поселка, -уплетая жареную картошку с маринованными грибами, рассказывал Николашка. -Два дня ходили. Ещё два дня прочёсывали лес перед сопками. Сегодня добрались до нашего оздоровительного лагеря. Надо бы сразу туда идти, - вздохнул Николащка.
-Кто же знал, - перебил его Петюшка.
-”Кто знал, кто знал”, - передразнил Николашка.- Я говорил, нужно было  идти туда, в сторону  “медвежьего угла”, - медведи только там водятся. Дядя Родя, сторож оздоровительного лагеря видел три дня назад какого-то медвежонка. Был ли тот с цепью, - он не заметил. Медвежонок кустами пробирался с сторону реки Медвежки. Непременно, это был он.
-Какой ещё “медвежий угол”? - Наталья Николаевна упёрлась руками в бока, строго взглянув на ребят с ужасом в глазах. - Да вы знаете, что это такое? - ”Медвежий угол”... Оттуда не всякий охотник возвращается, - сказала она и пригрозила, - я вам такой угол дам, вы у меня целыми днями будете сидеть на печи! - мать приложила кончик платка к глазам, заплакала и вышла в другую комнату. Материнские слёзы подействовали на ребятишек: два дня, пока мама отдыхала после смены, не отлучались из дому. Потом Наталья Николаевна заступила на дежурство на целые сутки. Вернулась домой, а их черти с квасом съели, пацанов-то. Одеял байковых, рюкзаков на месте не оказалось. На плите стояла пустая кастрюля, - видно, яйца варили. Запасы рыбных консервов исчезли. Картошку ссыпали и  с собой забрали.
Мать в слёзы, на улицу: ”Люди добрые, помогите!” - Первому попавшему знакомому, а им оказался учитель по труду школы-интерната Матвей Палыч, рассказала про свою беду. Матвей принял материнское горе, как своё собственное. Кто же, как не он со своим другом Марсиком, поможет в розыске ребятишек.
-”Медвежий угол”?! - удивился Матвей Палыч. -Знаю это место. А я собрался завтра с Марсиком  в устье Сеймчанки сходить, где она впадает в Колыму. Говорят уже клюёт неплохо. Пойду тогда на Медвежку, и сейчас, немедленно. У меня всё готово. Только Вас я, Наталья Николаевна попрошу вот о чём. Милиция наверняка будет организовывать людей на поиски ваших детишек. Скажите им,  я беру на себя “медвежий угол”.
3.Поиск  начат.
Гораздо проще найти иголку в стогу сена, чем человека на Колыме. Чуть отошёл от посёлка - и на триста, на пятьсот километров ни души. Как представишь себе такое, -  волосы дыбом становятся. (Иногда на охоте встретишь незнакомца,  он на тебя глаза таращит, за снежного человека принимает, - откуда, мол, не с неба же свалился). А специально искать, как это предстояло Матвею, и вовсе гиблое дело. Какой тропой пошли? За какой куст завернули? Точно, точно! Гиблое дело.
Кое-какую ясность в этом вопросе внёс муж бабки Лукерьи Родион Гладилин, сторож детского оздоровительного лагеря, что расположен как раз по пути на Медвежку.
-Четыре дня назад... да цыц вы, проклятые!! - прикрикнул он на своих собак, дружным “хором” заглушавших его речь, -четыре дня тому назад, вот теми кустами медвежонок поплёлся  в сторону Медвежки. Эта свора кинулась было за ним, да хвосты поприжали, испугались. А вчера два мальчонка с рюкзаками по тем же кустам. Я вышел из сторожки, потому как собаки подняли лай, - увидел только спины детишек. Что-то, думаю, рановато  Зверев в поход детишек собрал, лето только-только зачинается, - Матвей знал о ком шла речь. Альфред  Зверев, учитель физкультуры средней школы, большой любитель походов, все эти окрестности исходил вдоль и поперёк. - Кустами, значит, мальчонки побрели к перевалу... да замолчите, лихоманка вас забери...На тваво пса зубы точат. Видно он их не раз жучил в посёлке... Вишь, аж захлёбываются,  а боятся его. Славный пёсик у тебя. - Марсик спокойно сидел у ног хозяина, водил  ушами - локаторами, понимая, что речь идёт о нём, но не выказывал никакой радости. По виду хозяина он понимал, - вопрос гораздо серьёзней, чем пустая брехня из подворотни. Марсик как бы мотал на ус, вникал в разговор людей, стараясь не пропустить  ни одной детали. Большого труда ему стоило сдерживать себя, не вступать в “разговоры” с собратьями. Будь случай не столь серьёзным, он бы показал им “кузькину мать”.
Под несмолкающий собачий лай Марсик с Матвеем пересекли дорогу, голой лужайкой пошли к кустам, о которых рассказывал сторож Родион. Ещё долго разносился над долиной пустой собачий брёх.
-Молодец, Марсик, молодец! - похвалил друга Матвей. -Держишь марку. Настоящие собаки пустой брехнёй не занимаются. Эх, -  задумчиво вздохнул охотник, -вот если б ты мальчишек нашёл, это было бы да-а-аа! Как тебе втолковать, -зачем мы идём в такую даль. Ведь не рыбу ловить и не на охоту. Вижу, ты, вроде бы, соображаешь. Сколько лет мы с тобой бок о бок трёмся. Хоть бы разок сказал человеческим голосом, мол, так и так, хозяин, понял тебя, идём искать ребятишек. Нет, молчишь, как рыба, только умными глазами морг, морг! За что ж нас господь наказал?  За какую такую провинность мы говорим с тобой на разных языках. А-аа , Марсюха.- пёс спокойно поднял искрящийся взгляд на хозяина, легко вздохнул, мол, а то ты не знаешь, и продолжил молча обнюхивать кусты.
За лужайкой вышли на тропку, которая то терялась под небольшим слоем воды, то, выйдя на сушу, не на долго заявляла о себе, мол, вот она я и снова уходила под воду. Марсик всю дорогу чихал, тёрся носом о лапы и явно нервничал, когда тропинка в очередной раз пряталась под воду.
Давно позади осталась голая лужайка, долго тянулся мелкий кустарник, а тропинка  продолжала играть с Марсиком в прятки. Изредка стали появляться чахлые деревца, в основном молоденькие лиственницы. Как успел заметить Матвей за годы жизни на Колыме, почему-то на просторе деревья совсем не растут. Несколько хиленьких лиственниц поднимутся над кустарником, через год, другой превращаются в сухостой, словно им корни огнём опалило.
И ещё интересная особенность леса на Колыме: северная сторона каждого дерева голая, ни одной веточки, только мхом покрытая, - настоящий живой компас, - заблудиться практически невозможно.
Дорога предстояла нелёгкая. Пришлось навьючить всё на себя: и рюкзак, и спальный мешок, алюминиевый котелок, ружьё с подствольником. Грудь увешана патронташами, как пулемётными лентами, крест накрест. Неизвестно сколько суток придётся быть в поиске. Все эти вещи нужны позарез.
У Марсика были свои заботы. Челноком ходил от куста к кусту, ловил только ему ведомые струйки воздуха. Часто фыркал носом, как бы избавляясь от не нужных  запахов, затрудняющих ему “читать” книгу природы. Матвей смотрел на него и искренне завидовал. Из пройденного пути что познал человек? Видел кусты, траву, несколько деревьев. А собака уже целую повесть прочитала: вот след детишек, тут медвежонок протопал, под кустом кедровка шишку  стланика  потрошила, что-то её спугнуло, улетела, оставив мышам лакомство. Те - своё не упустят, всё тащат в нору, - зимой сгодится.
Это только кажется, что на Колыме гробовая тишина. Нагнись чуть, прислушайся, присмотрись - такая бурная жизнь, о каковой и не подумаешь. Все спешат, торопятся за короткое лето сделать как можно больше дел.
За кустами открылась болотина. Прямо из-под ног охотника пулей выскочил длинноносый кулик и, как пикирующий бомбардировщик, упал сверху камнем, нырнул за кочку и словно умер. Марсик посмотрел на хозяина, вскинет тот ружьё или нет.
-Не время, Марсик, не время, - ответил тот,  как человеку, - нужно ребят искать, искать, - Матвей делал упор на слове “искать”, как бы внушая собаке свою мысль, - скажи, ты их следы  нанюхал? - Пёс только хвостом вильнул, низко склоняя голову к земле, суетливо перебирал лапами: ”Погоди, погоди, не мешай, а то потеряю! Вот шли, шли, а  тут шагнули через воду”. Марсик прыгнул через лужу, остановился, дождался, когда хозяин сделает тоже самое и вновь прильнул носом до земли.
Впереди открылась огромная брусничная поляна, -  конца -края ей не видно. Сколько глаз хватало тянулась она, ровным ковром стелилась под ногами. Свежая зелень листьев ласкала взгляд, серебрилась изумрудом в косых лучах предвечернего солнца. Матвей ступал аккуратно, выбирая плешины, свободные от брусники. Ягодки только цвели. Им ещё расти и расти. Поздней осенью здесь будет фантастическая картина: листья и ягоды брусники нальются огненным цветом, а мох, что стелется сейчас зелёным бархатом, после морозов станет седым, даже немножко желтоватым. На огромном кремовом панно вдруг запылают пожаром частые-  частые островки брусники. По бокам панно будут одиноко стоять лиственицы с пожелтевшими иголками, пушистые, вроде цыплята на одной ножке  греются у брусничного костра.
Матвей вздохнул. Сколько таких картин он перевидел! Красотища какая! Как богата Колыма. Кому не скажи, - не поверят. Сколько ягод! Морошка, брусника, голубика, жимолость,  черная и красная смородина. Всего не счесть! А грибов! Да какие грибы. И стоя режешь их, и сидя. Надоест, можешь лежа собирать. А их - пруд пруди. Хоть бы и захотел, а они не кончаются. Удивительно и уму непостижимо, но всё это добро гибнет за непонюшку табака. Пользы человечеству никакой. А  в мире столько голодных ртов! Удивительная, всё-таки, человек скотина! Разумная, но до невозможности глупая. В первую очередь спешит понаделать оружия: атомные бомбы, самолёты, танки, ракеты. Какую уйму средств тратит зря. Просто на ветер бросает. Нет, чтобы придумать какие-нибудь приспособления, да собрать  все грибы и ягоды, отправить голодающим.
Матвей ухмыльнулся своей детской наивности, замотал головой. ”Э-к, куда тебя занесло. Кому не скажи, - засмеют. Вроде бы вещи простые, как вот эта палка». Охотник ухватился за сушняк, хотел опереться на него, тот треснул, обломился, превратился в труху. Вместе с трухой улетучились и розовые думки охотника.



4.Ак-три-са! Настоя-ящая артистка.

Хрустнул сушняк не громко, но достаточно для того, чтобы спугнуть притаившуюся куропатку. Она поднялась из ягодника, не пролетев и трёх метров, упала в зелень брусники. Упала так, словно её кто-то камнем ударил влёт. Замельтешила хвостом, задрожали пёрышки, как в предсмертных судорогах, не естественно замахала крыльями. Марсик замер глядя на хозяина. Охотник даже приостановился, сразу и не понял, что с куропаткой. Может какая подраненная лисой или горностаем? Таких случаев хоть отбавляй. Охотник направился к птице, Марсик не двигался с места, стоял, ждал, что будет дальше. Куропатка подняла вверх крыло, стала кособочиться, крениться на бок. Правым крылом тащилась по траве, наступала обеими лапками на перья, спотыкалась, кувыркалась. Матвей прибавил ходу, чтобы нагнать сердечную и при случае помощь оказать. И куропатка прибавила ходу. Тут Матвей догадался, - это спектакль! Сердцебольная мамаша принимает огонь на себя, стараясь любым путём отвлечь охотника и собаку от гнезда. Возможно там яйца, возможно вылупившиеся птенцы. Матери их очень жаль. Матвею тоже. Он принимает спектакль за чистую монету, повинуясь желанию куропатки, идёт за ней несколько десятков метров, внимательно смотрит под ноги, дабы не наступить на гнездо. Марсик за хозяином колесом обходит место, так охраняемое куропаткой.
-Пусть живёт,  Марсюха, - смеётся охотник, обращаясь к другу. - Только за то, как она сыграла роль подранка ей следует сохранить жизнь. Не говоря уже о том, что пока мы смотрели её “спектакль”, птенцы пешедралом убегали от нас, спасая свою жизнь. Спасали свою, чтобы потом, зимой, в случае голода, спасти нас с тобой, опять-таки ценою своей жизни. Вот как в природе всё тонко закручено!
“Курья пятка”, прихрамывая на одну сторону, била «раненным» крылом   о землю, а сама зорко наблюдала за человеком и собакой. Убедившись, наконец, что её пленить никто не собирается  и угроза гнезду миновала, “артистка”, хлопнув пару раз крыльями, как ни в чём не бывало, поднялась и спланировала подальше за куст. Сзади в стороне послышался голос куропача: “Кр-р-ррр, кр-р-рр “, будто кто щепу драл. Это он подавал знак самке, мол, всё в порядке, детишек спрятал.
Марсик остановился, посмотрел на хозяина. Тот даже ружья не снял с плеча, продолжал идти. Побежал и Марсик, хвост трубой. Тропа хоть и проторена, но он постоянно отклонялся от курса, что-то сверял в своём “компьютере”, отфыркивался, возвращался на тропу. По тому, как курсировал Марсик, можно было догадываться об изменениях следов на их пути. Бывали случаи, когда он срывался с места в галоп, и, не принюхиваясь к следу, мчался вперёд, - значит он услышал шум, бежал разобраться в чём дело. Лаять на охоте категорически запрещалось. Только в единственном случае Марсик позволял себе такое: когда на пути встречал чужого человека или большого зверя.

5.Незнакомец.
Матвей видел, как Марсик помчался галопом и через некоторое время послышался его злобный лай. Матвей знал, - на ружейный выстрел пёс никого не подпустит. Чтобы избежать всяких недоразумений, крикнул: “Фу-уу!”, но не сразу, а потом. Дал возможность собаке показать своё рвение в услужении хозяину. Без этого нельзя. Некоторые “профессора” собачьих дел шагу не дают сделать своему питомцу, то и дело рот затыкают, а в результате пёсик становится как карманный фонарик: включил-выключил и ни какой самостоятельности.
Марсик послушно вернулся, но продолжал смотреть в ту сторону и лаять, без всякой злобы в голосе, а как бы рассказывал хозяину, что впереди -чужой человек.
Из-за кустов показался незнакомец в брезентовой плащовке с надвинутым на голову капюшоном. Марсик органически не переносил людей, закрывавшихся капюшоном. Злой умысел ему мерещился в том действии, если человек прятал лицо. А если тот ещё и крадётся, Марсик готов разорвать его на куски. Незнакомец как раз и походил на такого: ружьё держал под мышкой стволом вниз, сутулый,  шаркающая походка, прячет взгляд под капюшон. Марсик озлобился, кинулся навстречу чужому человеку. Матвей сдержал его.
-Хороший у тебя сторож, первым начал разговор незнакомец, здороваясь. - Стволов не боится абсолютно. Чуть не цапал за них зубами, не пускал к тебе.
-Капюшон откинь, - предложил Матвей, - он терпеть не может скрытных людей. Тронуть тебя не тронет, но будет с недоверием относиться и реагировать на каждое твоё движение. Такой характер.
-С перевала в затылок дует хорошо, - стал оправдываться незнакомец, откидывая капюшон, - там ещё снег лежит нетронутый.
Матвей объяснил вкратце цель своего похода.
-Я у Лысого камня был, знаешь... слева в углу.
-Знаю.
-Так вот там я никого не встречал. Ни следов медвежонка, ни следов ребятишек. Северный склон весь в снегу. Уж медвежонок, тем более с цепью, непременно наследил бы. На перевале полно волчьих следов. Вот их я видел. Так что ищи ребят в левом углу на южном склоне. Там старые ягодники, мышей полно. Для медвежонка лучшего и не надо.
-Ну, а как рыбалка-то? - поинтересовался Матвей на прощание.
-Рановато. Хариус слепой. Вода мутная, ещё верховка идёт с распадков. Через недельку будет в самый раз. Я так это пару выходных убил после дежурства. Да уж больно соскучился за зиму, душа чешется, хотелось “муху” покидать.

6 .Воспоминания на привале.
Уходя, незнакомец посоветовал Матвею переночевать в распадке.
-На перевале сильный ветер. В темноте ты следов всё равно не увидишь, - надо ждать рассвета. Лучше утречком подняться по левому склону на тот край хребта. Поблагодарив незнакомца, Матвей ещё около часу шёл по распадку, у самого подножья сопки решил сделать привал, выбрал место, стал собирать сушняк для костра, готовить место к ночлегу.
Марсик занимался сугубо личными делами: в радиусе полсотни метров бегал от дерева к дереву, ставил метки. Для него это святое дело, - расписаться о своём прибытии считал наипервейшей обязанностью. Делал это как всегда основательно: если не нравилась какая “роспись”, тут же повторял процедуру, но задирал уже другую лапу и гораздо выше первой, -ему казалось, так намного убедительнее  “звучит”.
Матвей запалил костёр, поставил котелок с водой для чая. Наломал лапника для себя и для друга. На лапнике расстелил спальник. Поперёк спальника положил ружьё -, чтобы всегда было “под рукой”. Вскоре и Марсик разделался “с посланиями” супостатам, лёг на лапник рядом со спальником.
Уже сгустились сумерки, и тьма, сопротивляясь отблескам костра, настырно шастала в густом лесу распадка. Языки пламени то отгоняли её поглубже в лес, то давали возможность приблизиться вплотную.
Матвей любил такие минуты. Сейчас он заварит чай, ароматный запах заполнит всё пространство вокруг и поплывут видения одно краше другого. Привычка далёкого детства: костёр и чай! Они с малых лет сопровождают Матвея по жизни. Ещё в школу не ходил, но уже коротал тёмные ночи с ребятишками в Безгиновом логу. Гоняли в ночное лошадей. Укутается, бывало,   в бабушкину стёганую фуфайку, подберёт босые ноги под себя и слушает “страшилки” ребят, что постарше, “повидавших на своём веку”. Боязно было отойти от костра. Казалось, там в темноте шастают невидимые тени. И неизвестно кто кого охранял: то ли детишки лошадей, то ли лошади детишек. Однажды, действительно, лошади защитили мальчишек. Зверья лютого, тигров, львов или медведей, в Воронежских степях отродясь не водилось. А вот стаи волков нет -нет да и объявлялись. Из Усманского заповедника, что от Перовки в двадцати километрах. Объявлялись редко, но зато крепко: однажды по весне всех овец до единой ярки (их, овец-то штук двести было)порезали. А в этот раз в ночном вдруг лошади как начали храпеть, как начали храпеть. Страшно до коликов! Ребятишки оглянулись, а из темноты огоньки спаренные светятся. Волки! Что делать?! Ни ружей, ничего нет, одни хворостины, да кнуты. Сосунки (жеребята, значит) тоже храпят, жмутся к  огню, задними ножками взбрыкивают. Взрослые лошади стали голова к голове в круг. В центре у костра ребятишки и сосунки, а дружные лошади, значит, оборону держат.
-Не бойтесь! - стал успокаивать мальчишек Васька Лысяк, самый старший среди пацанов. - Лошади не дадут нас в обиду. Вон видите  волки только воют, страх нагоняют, а сюда не сунутся, - враз получат по морде копытом, -и стал рассказывать о том, как когда-то вот так же волки окружили табун лошадей. Те стали в круг головами в центр, готовые задними копытами убить кого угодно. - Один волк по неосторожности ( может с голодухи позарился) кинулся было на жеребца Летуна сзади. Тот ка-ак  даст ему задком в зубы, -  волк и прикусил свои челюсти и мёртвый повис на хвосте у жеребца. Летун захрапел, не понимает что волк-то дохлый висит на хвосте у него. Он заржал что было мочи и дёру до деревни. Волки за ним. Он быстрый был жеребец, не смогли его волки догнать, а гнали километров семь. Прибежал он в деревню к конюшне. Сердце жеребца не выдержало, прямо около ворот Летун грохнулся на землю и подох...
...Далеко за полночь Матвей всё “гонял “ чаи и предавался воспоминаниям. Марсик, с вечера съев несколько кусочков сахара, крепко спал рядом. Так уж повелось у них: если Матвей не спал, то Марсик отводил душу, и наоборот.
Матвей  допил чай, выплеснул остатки из  котелка, поправил костёр, добавил дров и хотел залезть в спальник, тут вдруг Марсик поднял голову, повёл “локаторами”, оскалился и зарычал. ”Во сне что-то привиделось” - подумал Матвей. Но тут с правого отрога, с самой вершины донёсся вой. Не громкий, но достаточный, чтобы не думать, будто это показалось. ”Волчица воет, собирает  стаю на охоту. Ей детишек надо кормить” - мелькнула мысль у охотника, напомнив ему о пацанах Рябовых: ”Как они там? Вой волчицы всю душу выворачивает! Догадались ли ребятишки кострами обложиться? В огонь волк не полезет”.
Вой волчицы не на шутку встревожил Марсика. Он вскочил, глядя в сторону правого отрога, оскалился, задними лапами выбрасывая из-под себя гальку и куски дёрна.
Матвей тоже поднялся, стал собираться, - чего прохлаждаться-то, когда ребята терпят такой страх. Залил водой костёр, ногами разбросал по сторонам дымящиеся головешки. Марсик  уже ждал его (долго голому собраться?) далеко не отходил, теснее жался к ногам хозяина.
Луч китайского длинного трёхбатареечного фонарика легко резал темноту, выхватывая из небытия то куст стланика, то карликовую берёзу.
Левый склон хребта был достаточно крут и каждый метр подъёма  путникам давался с трудом. Пришлось отказаться от плана попасть сразу на левый край перевала, вынуждены были спуститься к тропе. ”Самая близкая дорога та, которую ты знаешь” - вспомнилась Матвею поговорка охотников и рыбаков. - Проверено жизнями”.
На тропе Марсик почувствовал себя свободнее и смелее, но далеко от хозяина не отходил. Прислушивался к одинокому голосу волчицы, часто оглядывался на хозяина, может что скажет.
-Вперёд, Марсик, вперёд, - командовал Матвей, - к рассвету как раз поспеем на вершину...Кха-аа, кха-аа! Не трусь, Марсюха. Видишь “солистку”никто не поддерживает. Это когда хором они выводят свои рулады, тошно становится. Да и для хора у меня аккомпанемент хороший имеется: три ствола, шарахну, - мало не покажется, -подбадривал Матвей и себя, и собаку. До самой вершины  сопровождал их голос одинокой волчицы,  то усиливался, то ослабевал, словно черти выли в невидимой трубе.

7.К нам приехали сваты на сивой кобыле...
На перевале было светлее и от снега, и от рассвета, чуть  тронувшего восточный край неба белесой полоской. Пришлось около часа ждать, когда станет совсем светло, чтобы точнее определиться со следами, - в сумерках на снегу их почти не видно, - пойди узнай, чьи они.
И тут произошла такая история. Несколько минут Матвей с Марсиком постояли и вдруг услышали хруст снега со стороны правого отрога. Сам перевал был голый, ни деревца, ни кустика. Только снег, хоть на санках катись. На белом фоне вдруг появилось тёмное пятно. Оно приближалось. Марсик нетерпеливо повизгивал, то прижимал уши, то отпускал и водил ими, стараясь по шороху определить что там. Да он, наверное, хорошо видел волчицу, а Матвей никак не мог понять, что приближалось к ним, пока волчица не подошла на расстояние чуть дальше выстрела. Она присела на корточки, прогнула спину, потянулась, вытягивая заднюю лапу. Красным языком облизывая  остроносую мордочку, при этом как бы улыбалась. На полусогнутых прошлась из стороны в сторону, не выпуская из виду путников. Повизгивая, тёрлась о снег головой, шеей, лопатками. Легла на спину, начала извиваться, змеёй поползла по снегу. Волчица всю ночь тщетно созывала стаю и, как видно, напрасно. Сейчас она явно звала Марсика, желая увести его за собой.   Марсик сделал попытку двинуться в сторону волчицы, Матвей успел поймать его за ошейник.
-Куда, милок! Разве не понятно, мадам ищет лопушков. Ты видишь, уши прижаты. Добром для тебя это не кончиться. - Матвей щёлкнул замком поводка, цепляя его за кольцо ошейника. Это спугнуло волчицу. Она поднялась и замерла с серьёзным видом, тут же развернулась на месте и мелкой рысью побежала в обратном направлении. Марсик дробил задними лапами, слегка скулил, вроде как озяб, явно сожалея, что не удалось познакомиться с дальним-дальним сородичем.

8. По   следу .
-Нашёл жалеть о чём! - отчитывал Матвей Марсика, ведя его на поводке. - Радуйся, что жив остался.
Они шли по хребту к левому краю. Подтаявший снег размыл следы и было трудно определить, чьи они. За высоким каменистым выступом, куда не проникали лучи солнца, обнаружился небольшой пятачок рыхлого снега со следами. Среди прочих были и  следы  небольших резиновых сапог. Дальше  начинался южный склон, освободившийся от снега. Шагнув со снега на чистую землю,  путники будто бы очутились на другом континенте. Здесь пахло прошлогодней соломой и подгнившими листьями.
Взгляд Матвея уловил сизое облачко над долиной на уровне перевала. Охотник точно знал его происхождение: теплый дым от костра за ночь поднимался, собираясь в облачко, и с первыми лучами солнца незаметно исчезал. Дым! Значит кто-то жёг костёр ночью. Как ни присматривался Матвей к склонам и внизу к темнеющему лесу, что лентой тянулся по берегам Медвежки, костра увидеть не мог. Но и  сизого облачка было достаточно, чтобы учащённо забилось сердце. Значит есть люди в низине. Уж мимо них Марсик не пройдёт. Это точно. Главное, чтобы они подавали признаки жизни: ходили, разговаривали.
-О-го-го-го-го!- крикнул Матвей. Марсик оторопел вначале, но тут же залаял громко, напористо. Звуки ударялись о голые уступы, эхом неслись по долине. Так, спускаясь по крутому склону, человек и собака подавали звуковые сигналы, в надежде услышать подобное в ответ. Ответа не последовало.
Солнце медным краешком выглянуло из-за сопки, что напротив,  и казалось так близко! что будь Матвей сейчас на той стороне, свободно бы потрогал красный ободок руками. По весне в  такие предутренние часы над распадками витает  фиолетового цвета воздух, и деревья, не тронутые ещё листвой, кутаются в  необыкновенный бархатный наряд. Так приятно это наблюдать с самой вершины перевала.
Трудно подниматься на перевал, ещё труднее спускаться с него. Даже Марсик срывался с каменных уступов, юзил по гальке, как корова на льду, пытаясь хоть чуть-чуть затормозиться.
На что Матвей, исходивший подобные места вдоль и поперёк,  и тот устал. Впору бы остановиться, передохнуть, да не до того сейчас. Ребятишки могут покинуть кострище, ищи тогда ветра в поле. Это в посёлке люди натыкаются друг на друга по десять раз в день. В сопках такой простор, что рота солдат разминется, не видя друг друга.
Вскоре Матвей уловил слабый, слабый дымок. Так обычно бывает с затухающим костром, когда несколько головешек, догорая, чадят едким,  слезу вышибающим запахом. Дымком тянуло справа, и Марсик вёл туда же. Всё шло по плану, как задумано.
А время мчалось, как на закладных: только что встречали рассвет на перевале, где Марсик чуть не женился, а солнце уже клонилось к обеду, раскалившись добела и поливая теплом молчаливые сопки. Вот кончился спуск, тянулась ровная долина, поросшая высоким строевым лесом. Недалёк уж берег Медвежки, петляющей по распадкам.
Вдруг Марсик поднял хвост трубой, сорвался на галоп и скрылся в чащобе. Через некоторое время раздался его лай, скорее тявканье на высоких тонах. Это нужно было понимать так: тот, кого встретил Марсик опасности не представляет. Чаще всего попадались ему почему-то ежи. Марсику хотелось понюхать “колючку”, но тот идиотски фыркал и дергался, пытаясь угодить иголками в самый нос. Разве не обидно! И ведь ни за что? По принципу: любопытной Варваре нос оторвали? Но это же нечестно. И Марсик начинал заливаться на высоких тонах, доказывая, что так поступать нельзя. В голосе его такие жалостливые нотки зазвучат, что кажется он зовёт хозяина на помощь. Матвей не торопился, - а что скиснет что ли или умрёт от любопытства. Ничего, пусть подождёт. Сам покумекает ”что” да “как”. На каждый собачий вздох реагировать, - избалуешь собачку. Матвей неторопливо вышел из густого сосняка на поляну и увидел такую картину:

9.Ура-а-ааа!Первая находка и главная.
Ребятишки, напуганные лаем собаки, укутанные в байковые одеяла, жались друг к другу спинами, вытаращив глазёнки на собаку и крепко... молчали. Чумазые их лица, выпачканные сажей, выражали недоумение: откуда взялась собака? Непонятно. Волки ночью выли, Николашка даже слышал, как они клацали зубами. Но собака откуда? Так неожиданно. Матвей тоже вышел из кустов неожиданно, как привидение.
-Ну что, скворушки, - спросил Матвей, -как успехи? Где же ваш медвежонок?
-Откуда вы знаете про медвежонка? - поинтересовался Петюшка.
-Да весь посёлок на ушах стоит из-за вас и вашего Мишутки.
-Не нашли ещё, -горестно вздохнув, признался Николашка.
-Как же вы его найдёте, если весь день дрыхнете, - Матвей скинул спальник, рюкзак. Ружьё притулил к стволу сосны. -Или вы ждёте, что он сам к вам придёт?
-Нет, - вздохнул Петюшка. -Он сейчас как и мы, горе мыкает.
-Ищем только после обеда, - сказал Николашка.-На ночь мы залезали вот на ту сосну, -он показал на дерево, около  которого стояло ружьё. - По ночам волки выли...не уснёшь. Утром разжигали костёр, завтракали и ложились спать.
-А после обеда искали Мишутку, -подхватил рассказ Петюшка.- Вот тот склон весь обошли. Пока нету...
Матвей достал термос, налил ребятам чаю, достал  “палку” минской колбасы, положил на бумагу, хотел резать.
-Не режьте! - на перебой закричали мальчишки. -Лучше поломайте крупными кусками.
-Почему? -удивился Матвей.
-Стерва Сонька у нас всю колбасу своровала. Нужно крепко держать в руке большой кусок и есть, - маленький выхватывает, -глазом не успеешь моргнуть.
Обидчица ребятишек, воровка- сойка находилась тут же: в метре от людей  на поваленной сосне прыгала, как ни в чём небывало. Она не раскаивалась в  содеянном, наоборот, вела себя вызывающе нагло: с надменным видом прогуливалась по дереву, настырно заглядывала каждому в глаза, явно была недовольной, мол, ну что вы тянете резину, не едите. Сколько же можно ждать??!
-Странное дело, - сказал Матвей, -свою маму вы в два счёта обвели вокруг пальца, а какую-то сойку объегорить не можете. Она же -глупая птица, -Матвей обрезал конец колбасной палки   и, не снимая с него обёртку и бечёвку, протянул сойке, - на, милая! Тут тебе до вечера хватит возиться. -Та, не мешкая, цапнула подачку из рук охотника и в кусты.
Матвей разделил колбасу на четыре равные части, раздал всем. Первым свою порцию съел Марсик. Он сидел в сторонке, облизываясь и глотая слюну, с завистью и с укоризной смотрел на ребятишек. Ну, кто так ест колбасу! Нет, они совершенно не умеют это делать. Мусолят её. Жуют еле-еле. Посмотрите, куски в их руках  нисколько не уменьшились. Глаза бы на этих ребятишек   не глядели. Марсик отвернулся,  лёг, вытянув передние лапы и положив на них мордочку. Но через несколько секунд  оглянулся: ”а  может они вообще не будут есть колбасу? тогда другое дело”. Марсик даже привстал от такой привлекательной мысли. Сидевший ближе всех Николашка, заметил вопрошающий взгляд собаки, отрезал кусок колбасы и протянул ей. Тот глотнул слюну, искоса глянул на хозяина, отвернулся, чтобы не соблазняться, с лёгким вздохом лёг, ударяя хвостом по земле то на ту сторону, то на эту. Отвернуться-то отвернулся, а душа-то всё равно, подлая,  по колбасе бегала: не брать еду с чужих рук Марсик усвоил как дважды два, а вот справиться с соблазном, вызывавшим аппетит, труднее, - слюна тянулась аж до земли.
-Матвей  Палыч, -  спросил Николашка, -почему Марсик отвернулся, не взял колбасу, а слюни глотает?
-Приучен с чужих рук не есть, -пояснил Матвей.-Ко ли ты уже отрезал, дай я дам ему, а вообще-то большущий кусок дадим ему, когда найдёт Мишутку.
-А мы что будем искать медвежонка? -удивился Петюшка.
-Зачем же мы тогда здесь сидим?! Конечно!
-Ура-а-ааа! -закричали ребята в два голоса так, что Марсик чуть не подавился недоеденным куском колбасы, а проглотив его, за компанию стал громко, громко лаять. Стоял лаял и смотрел на ребят и к ужасу своему увидел, как ребята могут есть колбасу. И Николашка, и Петюшка за обе щеки уплетали колбасу с хлебом, запивали чаем. Они торопились: нужно было собираться. До вечера ещё было время, чтобы поискать Мишутку.
-С Марсиком мы его враз отыщем, - радостно предположил Петюшка.
-Сегодня будем искать без Марсика, - возразил Матвей и на вопрос детишек «почему» сказал, - придётся отрядить его в почтальоны. – Матвей достал из рюкзака лист бумаги, авторучкой стал что – то писать. Ваша мама, небось, места себе не находит. Да и милицию надо предупредить, что вы нашлись. Пишу жене записку. Она оповестит всех,  а к утру Марсюха вернётся.
Пёс стоял рядом с хозяином, добродушно смотрел на ребятишек, как бы говоря, « так – то вот», и вертел хвостом неустанно. В его позе Матвей находил что – то насмешливое, но промолчал, дабы не обидеть детишек.
-Смотрите, Матвей Палыч, - Николашка показал пальцем на собаку, - Марсик улыбается, будто понимает, о чём мы говорим.
-Так оно и есть! – понимает, потому и улыбается. Видите, готов выполнить любую мою просьбу. Правда, Марсюха!? Не то, что вы! Родную маму не послушались… - Матвей покачал головой, а Марсик дважды злобно гавкнул, мол, как же так? Ребятишки, повесив носы, смутились. В возникшей паузе послышался громкий вздох Матвея. Будь он на месте ребятиишек, поступил бы точно так же. Вот какая заковыка! Вроде бы они и правы и не правы одновременно.  «К какому же берегу плыть в этом вопросе?» - спрашивал себя охотник, ломал голову, бродя с ребятами по склону сопки. Всю ночь эта заноза не давала заснуть. Только перед рассветом он забылся, да так крепко, что не слышал, когда вернулся Марсик.

10 .Находка неплохая, но... ”Федот, да не тот”...
Первый совместный поисковый день не дал ни каких результатов. Вечером  решили обсудить план дальнейших действий, а заодно сварить на ужин картофельного супа с говяжьей тушёнкой. Матвей занимался костром, Николашка чистил картошку, Петюшка пошёл за водой. Марсик, как всегда перед привалом обследовал все ближайшие кусты, убедился, что поблизости “супостатов” нет, но на всякий случай “расставил” метки, а вдруг кого занесёт нечистая.
Петюшка был лёгким на ногу, шустро смотался за водой. Тут не далеко было озеро не озеро, болото не болото, но воды на суп можно было набрать. На обратном пути мальчонка бегом бежал, осторожно держа котелок, чтобы не расплескать содержимое. Бежал и радостно кричал: ”Смотрите! Смотрите!”
Николашка и Матвей вскочили с мест, стали головами вертеть по сторонам, искать взглядом медвежонка. Ведь мысли всех были заняты только им. Марсик не успевший задремать, вскочил с громким лаем, мол, где он, где?
Петюшка так спешил, что споткнувшись, не удержал равновесия, котелок вырвался из рук и опрокинулся на траву, выплеснув всю воду. Тут все увидели на прошлогодней траве выплеснутую с водой зверушку не зверушку, рыбу не рыбу. Лягушкой она тоже не могла быть так, как на Колыме лягушки отрадясь не водились. Зверушка та походила на что-то среднее между ящеркой и головастиком. Матвей поднял неизвестную тварь, положил на ладонь, присел на корточки, чтобы всем хорошо было видно Петюшкину находку. Матвей впервые видел это чудо, хотя наслышан был о нём немало.
-Это тритон, - сказал Матвей. Марсик легонько тронул носом тритона. Он и к рыбе всегда прикасался носом, но зубами никогда не трогал. Ему интересно было, как рыба прыгала на траве. Это его забавляло, и он от удовольствия лаял. Вот и тритона тронул и залился до необычности не злобливым голосом. А Матвей продолжал, - вы слышали что-нибудь о тритоне?
-Не-к, - ответил Петюшка.
-Лично я первый раз слышу, - поддакнул его братец.
-Удивительное создание природы. Загадка!.. Частенько его находят золотодобытчики на восьмиметровой глубине...
-На каком-то прииске, - встрял в рассказ Матвея Петюшка,- на восьмиметровой глубине нашли мамонтёнка.
-На прииске “Большевик”, - подтвердил  Матвей, -в семьдесят седьмом году я читал об этом в “Известиях”. Теперь этот мамонтёнок в Москве в музее... Так вот о тритоне, -  продолжил свой рассказ Матвей. -Когда тритона, откопают, извлекут из вечной мерзлоты, занесут в тепло, то он оживает. На какое-то время... на пять, на десять минут, а потом подыхает.
-А почему? - с сожалением в голосе протянул Николашка.
-Не знаю, - твёрдо сказал Матвей, -даже учёные не в состоянии объяснить это явление.
-Жалко, - вздохнул Петюшка. - Хорошо, если бы мамонтёнок ожил...
-Представляете, - загадочно сказал Матвей, - если бы каждый из нас вот так же ожил после смерти,  спустя тысячу лет, -мечтательно продолжил он, -ожить минут на пять, на десять. Посмотреть, - как изменится жизнь на земле, каким станет человек...
-Может вместо людей на земле будут одни роботы, непонятные существа, - вставил кто-то из ребят.
До самой полночи трещали ветки в костре, неторопливо, с замиранием сердца текла беседа о чудесах природы, необычных явлениях. Мишутка как-то отошёл на второй план. Каждый собеседник засыпал со сладкой мечтой о том, как хорошо бы хоть краешком глаза заглянуть в недосягаемое человеческому разуму далёкое- далёкое завтра...


11.Ещё находка и опять не то...

И следующий день, как и прошедший, прошёл в напрасных поисках. Только на короткое время делали привал, чтобы попить чаю и перекусить на скорую руку. Ноги гудели, подошвы и особенно пятки горели огнём. Мальчишки никогда так не уставали, но молчали, терпели. Так хотелось найти Мишутку! Ведь судьбе ничего не стоило под каким-нибудь кустом или деревом приоткрыть тайну. Покажись Мишутка,  и  на душе так бы полегчало. Но нет. Надежды на успех таяли,  как утренние звёзды, - незаметно, но неумолимо. Потому-то никто не жаловался и не хныкал, хотя надо признаться, настроение было на нуле. Только Марсик не терял духа, своим неожиданным лаем будоражил воображение, оживлял мечту. На его пути обязательно попадалась какая-нибудь зверушка или птица. То горностая поднимет на дерево, то “поговорит “ с бурундуком, то гоняется за сороками и обязательно с лаем, что сбивало людей с толку.
Перед вечером, когда искали место для ночлега, Марсик остановился на пригорке у разлапистой сосны, стал лаять звонким до предела голосом, как бы звал к себе людей. Мальчишки не различали оттенков голоса, а Матвей сразу понял, - тот встретил что-то серьёзное.
-Я сбегаю посмотрю что там такое, - вызвался Петюшка, оставил свой рюкзак и скрылся в кустах. Марсика он нашёл на обрыве глубокой ямы. Это был шурф, старый, заброшенный, которых на Колыме очень много. Геологи на большой глубине берут грунт на пробу. Шурфы, как правило, остаются не засыпанными.
Петюшка посмотрел: яма как яма и чего поднимать панику. Потом присмотревшись, заметил у стены обвалившегося шурфа из-под гальки торчали стволы вертикалки. Ружьё наполовину было засыпано галькой.
-Какое-то ружьё торчит из ямы, - крикнул он Матвею и Николашке, -ружьё с вертикальными стволами.
- Не прикасайся к ружью! - предупредил Матвей. Он боялся, что Петюшка возьмётся за стволы и потащит их на себя. Опасная игрушка! Ружьё, как известно, раз в году и незаряженное стреляет. Тем более в такой ситуации.   – Не трогай его, мы идём. - Все четверо стали на край ямы, рассматривая ружьё. Деревянной ложи не было видно, - засыпана галькой, и только цевьё со стволами торчали на поверхности. Металлические части цевья были инкрустированными. Ржавчина уже хорошенько поработала: хромированные рисунки инкрустации шелушились и кусочками закручивались в трубочку.
-Ружьецо-то штучной работы, - Матвей завел речь об оружии, но сам думал совсем о другом: в шурфе мог быть засыпан труп охотника. И это, скорее всего, так и есть. Щекотливая ситуация! Не совсем удобная тема разговора с детьми, тем более на ночь глядя. Потому-то разговорами о ружье Матвей хотел отвлечь ребят, но Николашка повёл разговор в открытую:
-В прошлом году мама читала в нашей газете объявление о пропаже охотника. Он был бизнесменом. Поговаривали, что его бандиты убили... не он ли в яме?
-Точно, точно! -подхватил Матвей, -я вспомнил чьё это ружьё. Чернов... был такой бизнесмен. Раньше маркшейдером работал на каком-то прииске. Точно, точно Чернов. - Матвей знал, что говорил, потому как не раз встречался на охоте с Черновым. Всегда с удивлением рассматривал его необыкновенной дороговизны ружьё.
-Да, да, Чернов, - сказал Николашка. - Жена Чернова обещала купить иномарку тому, кто найдёт тело её пропавшего мужа.
-Не тело, а труп, -поправил Парнишку Матвей. -Чернов только-только начал разворачиваться: закупил импортное оборудование  для колбасного цеха. Кстати сказать, колбасу-то мы едим как раз ...оттуда, из его цеха... жена сейчас  там вместо него.
-Так выходит, под землёй труп?.. - испуганно заметил Петюшка и с опаской посмотрел в яму.
-Только без паники, заметив во взгляде пацана растерянность, - стал успокаивать Матвей.
-Да нет, я не испугался, - спохватился Петюшка, - просто будет неприятно раскапывать.
-Раскапывать? -переспросил Матвей, -раскапывать мы ничего не будем. Даже прикасаться нельзя. Нужно, чтобы милиция видела всё как есть на самом деле. Мы только запомним место (кстати, надо как-то пометить эту сосну)... сообщим в милицию... дальше не наша забота.
-У меня есть чем пометить, -сказал Петюшка, - красный пакет из-под картошки надо порвать.
-Правильно, Петюшка, - похвалил Матвей мальчика, -пока я буду ужин стряпать, вы займитесь этим делом.
Так и сделали. Один Марсик остался безработным. Он никак не мог понять, зачем ребята полезли на дерево. Бегал вокруг сосны, лаял на ребят, очевидно сожалея, что родился не котом или кошкой. А то бы сейчас показал, как надо лазать по деревьям.
Ночь была уже не та, что вчера, да и разговора за костром не получилось. Ребята были под впечатлением неожиданной находки. Заснуть было не легко. Только погрузятся в дрёму, вдруг где-то хрустнет ветка, зашуршит галька. Именно в том самом месте, где находился несчастный шурф. Казалось, что кто-то бродит вокруг него, и вздыхает, вздыхает. Аж мурашки по телу.
К радости ребят это продолжалось недолго. Матвей сильно уставший и валившийся с ног, как только добрался до лапника (в спальник он уложил ребят) задал такого храпака, словно вот рядом трелёвочный трактор пёр на перевал охапку сосен. Каково мертвецам такая “музыка”?!! Медведи и те, небось, всю ночь глаз не сомкнули, почёсывая левое ухо, откровенно удивлялись: ”Э-эк его раздирает! Ну мужик дает”.
Ребята вскоре поняли, что безапасность им гарантирована и уснули как убитые. Лишь один Марсик чутко спал, постоянно поднимал голову, прислушивался к шорохам, легко вздыхая при этом.
















12.Тайна за семью печатями.

Проснулись рано. Ещё кедровки не шуршали шишками, шелуша их и добывая прошлогодние семечки. Стояла удивительная тишина. Такая бывает, когда ничто не шелохнется, не треснет и не запищит. В такие минуты кажется, что ещё не народился тот, кто нарушил бы эту тишину, - всё вокруг мертво. Как приятно первому заявить о себе! Матвей легонько тронул топором приготовленный с вечера  комелёк лиственницы. Удар гулко цокнул в углу о каменную плешину сопки и вернулся обратно. Запоздание эха было таково, что  казалось там под сопкой ещё кто-то рубил дрова. Повскакивали и ребятишки, засобирались, стали укладывать вещи. Только Марсик ухом не повёл. Он знал, люди - капуши, пока соберутся, не меньше часа пройдёт, - можно наверстать упущенное за ночь и поспать за милую душу.
Ребята были не столько сонные, сколько убитые горем. Сегодня - последний день поисков.  Завтра Матвею на работу. Надежда найти Мишутку сократилась до минимума. Необследованным оставался западный склон сопки. Матвей рассчитал таким образом: возвращаясь домой, попутно прочесать и этот участок.
-Плакали наши денежки, - тихо сказал Николашка брату так, чтобы не услышал Матвей. Петюшка ответил ему тоже шепотом.
-О чём-то вы шушукаетесь? -спросил Матвей.
Ребята смутились и замолчали. Через минуту снова зашептались, но уже громче.
-Давай расскажем Матвею Палычу, - предложил Петюшка. Николашка в знак согласия только кивнул головой, покрепче стягивая бечёвкой свои пожитки. Так открылась ещё одна тайна в этой истории, тайна доселе известная только одним ребятам.
-Расссказывай ты, -предложил Николашка, и Петюшка, помешивая в котелке гречневую кашу с говяжьей тушёнкой, рассказал Матвею вот что:
-Мы кормили Мишутку. На стадион зашел какой-то дяденька в лётческой форме. Тогда ещё шёл  футбольный матч “Гижига”-”Певек”.
Лётчик подошёл к нам и спросил: ”Чей это медвежонок?” Мы ответили, что ничей. Тогда он сказал, что работники какого-то Московского зоопарка купили бы этого медвежонка. У него, у лётчика, якобы родственник работает директором зоопарка и просил его  привести из Магадана меленького медвежонка. Этот лётчик просил нас хорошенько ухаживать за Мишуткой, а через месяц ему из Москвы пришлют деньги и специальный ящик для перевозки зверей. Нам он обещал дать денег.
-Он не сказал сколько, но обещал большие деньги, -подсказал Николашка. В услышанной истории Матвея больше всего поразила речь о деньгах. Удивительные времена настали!Всем нужны деньги. Бандитам позарез нужны, чиновникам и того больше, отчего сами чиновники стали страшнее любых бандитов. Дети и те свихнулись на деньгах. Скоро, наверное, годовалый ребёнок, выплюнув соску, вместо слова “мама” скажет: ”Дай денег”.
-Вам-то они зачем нужны?
-Кто? -не понял Петюшка.
-”Кто, кто”.. дед Пихто, - с досадой передразнил Матвей. -Вам-то зачем они, деньги-то?
-Понимаете, Матвей Палыч, - вступил в разговор Николашка, остужая ложкой кашу в алюминиевой миске. Наша мама родом из Волгоградской области. Там в деревне у неё отец с матерью жили. Теперь бабушка с дедушкой поумирали. У них остался большой дом с огородом. Нам бы туда переехать жить... на билет денег не можем собрать, - все на еду уходят. Вот мы думали повезёт...
В истории с медвежонком,  явно прослеживалась какая-то грязная махинация. Не лётчик ли украл того медвежонка? Это так модно сейчас: поводить за нос и потом оставить на бобах. В дальнейших рассказах мальчишек эта версия не подтвердилась.
Когда сбежал Мишутка, ребятишки два дня искали его вокруг посёлка. Около аэропорта  встретили того лётчика, рассказали ему, что случилось. Вот он и надоумил их идти сюда на Медвежку. Просил во чтобы то ни стало отыскать медвежонка, так как, мол, и ящик, и деньги уже переслали в Магаданский аэропорт и через несколько дней он, лётчик забрал бы Мишутку.
-С коммерцией у вас пока не получается, - пошутил Матвей, но видя как ребята пригорюнились, стал подбадривать их, -зато вам в другом повезло.
-В чём? - недоверчиво спросил Петюшка.
-Как в чём? А шурф нашли...иномарка-то теперь ваша.
-То Марсик нашёл, - возразил Николашка.
-Если бы не вы и нас с Марсиком здесь не было, -услышав свою кличку, Марсик залаял, как бы подтверждая сказанное охотником. -Вон и Марсик настаивает на этой точке зрения, -пёс только что поел свою порцию гречки с тушёнкой, под ложечкой у него царил настоящий праздник и он тявкал без умолку. Замолчал только, когда тронулись в путь.



13.Кто ищет,  тот всегда найдёт.
Новый день не предвещал никаких изменений. Одному Марсику везло: только шаг сделает, вот тебе бурундук перед ним или сбоку. И так до самого обеда. На него уже не стали обращать внимание: лает и лает.
-Для медведей тут сущий рай, - сделал вслух заключение Матвей, когда несколько полёвок прямо из-под самой ноги шарахнулись в рассыпную. - Место кишмя кишит бурундуками и мышами. Где грызуны, там и медведи. За лето они столько нагуливают здесь жиру, - хватает до весны дрыхнуть беззаботно. Мишутке, если он здесь сейчас, голод  не угрожает. Ещё два тёплых месяца впереди, - нагуляет жира.
-Матвей Палыч, - обратился Николашка к охотнику, -а Петюшка зажилил консервы, которые мы взяли с собой.
-Ничего и не зажилил, - обиженно возразил Петюшка.
-Зажилил, зижилил, - не сдавался Николашка, -я знаю.
-А вот и не знаешь.
-А вот и знаю. Ты бережёшь для Мишутки.
-Ты тоже бережёшь.
-Ну так что же. Я одну банку, а ты две.
-Ты бы тоже взял две, но тебе лень их носить.
Детская перепалка отвлекла Матвея  на какое-то время. Выходит,  ребятишки ради Мишутки не пожалели взять “НЗ”, припасённый их мамой на “черный” день. Стало быть, насущный вопрос: ”где взять денег?” не уничтожил в них “здоровый корень”, не сделал их жадными. А кто сказал, что деньги портят людей? Кто придумал для нас, русских вечные вопросы: ”Кто виноват и что делать?” постоянно сбивающие нас с понтолыку. Нас ведь мёдом не корми, а дай накостылять “рыжему”, “лысому” или “усатому”. Тут у нас “раззудись плечо, размахнись рука...”А потом не в меру умные  дяди строят нас в колону по четыре, ломики в руки и на штурм будущего, или прошлого. Может быть как раз вопрос : ”Где взять денег?” научит нас думать, надеяться только на себя.
Размышления Матвея прервал лай Марсика. Его голос звучал с боку чуть сзади. Приземистые молодые лиственницы сплошной стеной закрывали собаку.
-Марсику опять повезло на бурундука, -заметил кто-то из ребят.
Матвей прислушался к лаю собаки и явно уловил в нём другие нотки. На бурундука Марсик тявкал. Здесь был зверь покрупнее, -Марсик лаял низким голосом, иногда переходил на злобное рычание.
-Надо посмотреть что там, - предложил Матвей и свернул в сторону, обходя густые лиственницы. Ребята, шедшие чуть сбоку, повернули за ним. Петюшка побежал наперерез, чтобы раньше других оказаться на месте.
Миновали лиственницы, увидели Марсика. Шерсть на спине его и холке стояла дыбом и весь он был взлохмаченный, озабоченный. Оглядываясь по сторонам, он поджидал людей, а увидев их, стал кидаться на невидимого людям зверя.
-Какой-то каменный уступ, - подходя первым комментировал Петюшка.
-Фу!Марсик, фу! -дал команду охотник, -остынь немного.
Марсик послушно сник и побежал навстречу хозяину, виновато тявкая, явно что-то рассказывая Матвею.
-Понятно, -ласково произнёс охотник, -молодец, Марсюха. Сейчас увидим кого ты там нашёл. Пока вижу только большие камни.
-Небось бурундук под камнем сидит, - предположил Николашка, -смотрите сколько их, камней-то.
Это место на склоне выглядело большой плешиной с разбросанными по ней валунами.
-Так это не камень, - первым увидал Петюшка и радостно закричал, -это же Мишутка-аа!
Подошли поближе, присмотрелись, - точно! Так и есть! За серым валуном темнела фигура медвежонка. Конец цепи пережикнулся, образовал что-то похожее на узел и этот узел застрял намертво в каменистой расщелине и ни туда, ни сюда. Сам Мишутка в полуподвешенном состоянии касался земли только задними лапами. Передние упирались в камень, так что бедняжке невозможно было даже шевельнуться, не то что вырваться из плена. По этой причине он казался неживым. Мало того, что не шевелился, не видно было, чтобы дышал. Только маленькие глазки-пуговки, изредка моргали, ноганяя в уголки век искристую влагу. Излишки той влаги горючей каплей  скатывались вниз, образуя темноватые полоски на его мордочке, делая её грустной.
Мальчишки захлюпали, рукавами вытирая нахлынувшие слёзы.
Матвей склонился над медвежонком, охотничьим ножом перерезал ремённый ошейник. Медвежья голова безжизненно ткнулась в передние лапы. Мишутка глубоко вздохнул, будто испустил дух и закрыл глазки. Исхудавший - кожа да кости (отчего шерсть, как проволока, щетинилась)  весь он походил на большую свалявшуюся сапожную щётку.
-Давайте тушёнки ему дадим, - предложил Николашка, хмыкая носом, и стал развязывать рюкзак. Петюшка перочинным ножом открыл банку сгущёнки. Матвей отломил кусок колбасы и положил его перед самым носом Мишутки. Марсик стоял рядом с Матвеем, вилял хвостом при виде такого обилия еды, жадно глотал слюну. Он завидовал Мишутке и совершенно не понимал медвежонка: столько вкуснятины, а тот даже ухом не шевелил. Марсик слегка скулил, делал попытки приблизиться к еде, мол, не съем, так хоть посмотрю, но тут же отступал, зная, что без спроса прикасаться нельзя. А медвежонок только изредка вздыхал. Никак не мог придти в себя. Очевидно, долго находился в полу-подвешенном состоянии.
-Отойдёмте подальше, - предложил Матвей, - сядем, перекусим, чаю попьём и он, глядишь и очухается. Может он нас боится.
Отошли  метров на двести. Организовали костёр, стали  чай кипятить. Солнце уже напрямую заглядывало в котелок, пронизывая лучом закипавшую воду. Масса пузырьков легко отрывалась ото дна, за ней другая партия, за другой третья и так, сменяя друг друга, как танцоры в пляске, когда пары идут последовательно, вихревым движением веселя и радуя публику.
И детишки, и Матвей молча смотрели на танец в котелке. Их лица, ещё пол -часа назад выражавшие усталость и отчаяние, преобразились, просветлели. Каждый в душе испытывал неподдельную радость, но молчал. Бывают в жизни минуты, когда и в радости хочется помолчать, подумать каждый  о своём.
Молча пили чай, доедали оставшиеся продукты. Марсик и тот старался не надоедать людям: проглотив свою порцию, занимался своими делами, уходил куда-то и снова возвращался.
Около часа прошло, как люди оставили медвежонка. Когда же вернулись, его на месте не оказалось. Колбаса была съедена и банки чисто вылизаны.
-Всё съел, -обрадовались ребятишки, -значит будет жить, -взором искали медвежонка, может где покажется на склоне. Матвей  обратил внимание на Марсика. Когда  речь зашла о колбасе и пустых банках, Марсик смутившись, отвернулся от людей, тихонько лёг и замер. И только кончик хвоста ударялся о землю: то на эту сторону стукнет, то на ту. Матвей догадался в чём дело. Такое уже раз было с ним. Как-то Матвеевна достала из холодильника палку колбасы, хотела нарезать к завтраку, да вспомнила, что  нужно принести угля, - срочно засыпать в печку. Ушла в сарай, а про колбасу забыла. Вернулась, засыпала угля, глядь на стол, а колбасы нету. “Я же доставала её, клала на стол”, -подумала она и вслух сказала: -Куда ж она подевалась?
Марсик лежал в углу, отвернувшись к стенке. Он чувствовал на себе взгляд хозяйки, замер и только кончиком хвоста ударял по полу. Было ясно, что это его “рук” дело. Матвеевна рассказала мужу о случившимся. Решили не трогать собаку и посмотреть, что будет дальше. Целые сутки пёс не поднимался и не менял позу, боялся посмотреть хозяевам в глаза, - стыдобища - то какая!
Вот и сейчас он отвернулся и не смотрел на людей. Ему было стыдно встретиться с их взглядами. Он чувствовал вину, хотя до конца не понимал её: нельзя есть с чужих рук, - это понятно, но ведь и тогда колбасу на стол положила хозяйка, и сейчас свои же люди поставили консервы. Так почему ж добру пропадать?! Ведь медвежонок не  притронулся к пище, ушёл, не оглядываясь. Марсик видел ту картину, когда Мишутка скрылся,  пёс подошёл и того... полакомился. Не он,  так кто-нибудь другой это сделал бы. По логике получалось так, что пёс не виноват, но он боялся посмотреть в глаза людям. Вдруг осудят и будут ругать. Он этого терпеть не мог. Услышать осуждение со стороны хозяина для Марсика было страшнее смерти.
А Мишутка, действительно, ни к чему не   прикоснулся. ”Угощениями” людей сыт был по горло. За неполных два месяца “пребывания в цивилизации” он убедился, что свобода дороже вкусных консервов и колбасы.
-Смотрите, вон Мишутка!  - почти шёпотом сказал Петюшка. - Справа на пригорке... вон тянется к кусту и что-то жуёт.
Матвей и Николашка долго всматривались вдаль, ничегошеньки не видели, но не возражали. Прикладывали козырьком ладонь ко лбу и всё равно ничего не видели.
-Да вон за кустарником, - убеждал их мальчуган, хотя сам не очень то верил тому, что говорил,  просто ему очень хотелось чтобы так было.
-Прошлогоднюю голубику собирает, - полушёпотом ответил Матвей. - Он здесь не пропадёт. Времени достаточно, чтобы нагулять жиру. Так что наша миссия закончилась удачей. А теперь домой.
Марсик продолжал лежать, отвернувшись от людей, “сгорал от стыда”. Матвей склонился над ним, ласково потрепал за уши:
-Не унывай дружище! У кого не бывает ошибок?!!
Марсик вскочил, стал носиться между кустами, оглашая весь “медвежий угол” звонким лаем. Таким радостным Матвей никогда его не видел. По поведению собаки видно было, что пёс объяснял что-то хозяину на своём собачьем языке. Возможно он благодарил охотника за то, что тот простил ему его минутную слабость. Может быть он клялся не повторять такого никогда. Возможно. Только Матвею не дано понять “слов” друга, можно лишь догадываться.

Долго ещё по лесу от сопки до сопки раздавался собачий лай, а потом стих за перевалом...
----------------------------------------------------
...Можно было бы поставить точку в этой истории,  но некоторых читателей будет интересовать  дальнейшая судьба ребятишек. Спешу сообщить, что Николашка с Петюшкой  уже под Волгоградом, живут  в своём родном Калаче.
Жена Чернова сдержала слово: стоимость иномарки разделила на четыре части, в обиде никто не остался. Вот и вся история.