Возвращение в Эдем - глава 25

Глава 25
Ави с трудом дождалась окончания рабочего дня.
Она хотела даже отпроситься раньше, но босс, хотя и был в своем кабинете, находился в ВЭБе, и был совершенно недоступен. Она попробовала экстренную связь с ним, но запрос вернулся безответным.
Ей почему-то не было страшно ни за себя, ни за мать, несмотря на угрозу ФБРщика, но этот странный визит ее все-таки взволновал, и ей хотелось поговорить обо всем этом с Кидом.
После разговоров с ним ей почему-то всегда становилось легче. К тому же она заметила, что, познакомившись с ним, она совершенно перестала думать об Адаме, может быть, потому что, как только она поняла, что он ненастоящий, ее перестала удивлять его уникальность. Однако теперь она часто ловила себя на мысли, что думает о Киде и непроизвольно начинает представлять себе их встречу, но уже не в Сети, а в реальности. И при этом, хотя ей не хотелось отгонять от себя эти мысли, она старалась прогнать эти мечты, считая их необоснованными, а значит, бесплодными.
Общаться с ним было просто и естественно. Он, конечно, уступал в манерах Адаму, и спутать их было невозможно. При совершенно идентичной внешности, за исключением лишь одежды, в Адаме все было другим, от взгляда до интонации в голосе. С самых первых секунд разговора он завораживал своим обращением и теми вопросами, которые ненавязчиво задавал.
Но зато Кид был в полном смысле слова человеком. Общаясь с ним у Ави не было ощущения, что он все знает наперед. Однако он обладал-таки значительной долей интуиции, и был внимателен, заботлив и чуток. Он умел слушать, и  умел в нужный момент ненавязчиво дать разумный совет. С ним было комфортно. В нем чувствовалась сила и защищенность и что-то свое, родное. После первого же разговора с ним Ави почувствовала себя так, будто знает его всю жизнь, и они с ним давние-давние друзья, встретившиеся, наконец, после долгой разлуки.
Конечно, к ней с первой же их виртуальной встречи пришла мысль о том, что, может быть, он и есть тот человек, которого она ждала, и может быть, он и есть ее судьба. И конечно, она какое-то время полюбовалась этой мыслью, но затем, отмахнулась от нее, как от чего-то пока не взвешенного как должно и не ясного. Будучи воспитанницей строгих пуританских взглядов, она решила, что об этом думать пока рано, а значит, и не стоит. 
Помогало в этом всем то, что у них всегда была общая, связывающая их тема – Адам и Ева, и их возвращение в Эдем. И теперь, после утреннего инцидента, когда у Ави появился столь серьезный повод для звонка и разговора, она с нетерпением ждала, когда пойдет домой, и у нее появиться такая возможность.
В конце рабочего дня ей позвонил Феликс.
– Привет, Ави. Как твои дела?
– Нормально, – ответила она и подумала, что вполне может хотя бы частично поделиться своими переживаниями со своим приятелем, поскольку утреннее происшествие ее ни к чему не обязывает. – Сегодня утром со мной очень серьезно разговаривал агент ФБР и требовал, чтобы я разузнала коды доступа к Снейковским экспертам.
– Шутишь? – Феликс заулыбался.
– Нет, я на полном серьезе.
Он внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь увидеть там иронию, но ничего не увидел.
– Что, правда что ли? И что? Ты так спокойно об этом говоришь?
– А что я должна волосы на себе рвать. Совесть у меня чиста. Никого не обманывала, ни у кого ничего не украла, работаю честно, и мне нечего волноваться. Ему нужны эксперты Снейка, пусть Снейк об этом и переживает.
– Ну, ты даешь! И что он говорил?
– Тебе, правда, интересно?
– Конечно. Я никогда не видел агента ФБР живьем. Только в фильмах. Страшно было?
– Ну, скажем так, несколько не по себе. Достаточно таинственный и навороченный тип. Весь какой-то утонченный, навороченный и в золоте.
Феликс удивленно расширил глаза.
– А подробней можно?
– Черный с отливом костюм, черные лаковые крокодиловые туфли, белые с серебряными прожилками носки, галстук бабочка, прическа короткая, темные непроницаемые очки, золотой подсигар, перстни на руках, и все такое.
– Вообще! А он тебе угрожал?
– Намеки делал.
– И что?
– Да ничего. Библия говорит: «Праведник смел как лев». Мне ничего не страшно. На мне вины никакой нет. Так что, все его угрозы – это для меня звук пустой.
– Не понял? – Феликс действительно удивился.
– А что тут понимать? Страшнее смерти ничего быть не может. А она-то мне как раз и не страшна.
– Почему?
– Потому что я верю в Того, Кто за меня заплатил и дал мне жизнь вечную. Объяснить это нельзя. Это можно только пережить.
– Как это пережить?
– Ты же сам мне рассказывал, что пережил встречу с Богом в церкви. Или ты уже забыл?
– Нет, не забыл, такое забыть невозможно.
– Ну вот, точно так же можно пережить и откровение о спасении и вечной жизни.
– А это у всех христиан есть?
– Думаю, что не у всех. Иначе все, кто называют себя христианами, жили бы бескомпромиссно. Но у многих определенно это есть, и я в их числе. Ты же читал историю? Как первых христиан гнали, убивали, кидали ко львам в амфитеатрах, сжигали заживо и все такое?
– Да читал. Жуткие вещи.
– Знаешь, что во всем этом меня больше всего удивляет? Что после всех этих массовых убийств верующих во Христа из числа зрителей становилось еще больше. А знаешь почему? Потому что они видели, как те легко умирают, не в агониях, не в страхе, с улыбкой на устах, с лицами, сияющими счастьем. Для меня смерть, это лишь переход в вечность. Здесь ушла, там пришла, вот и все.
– А я так смогу?
– Не знаю, – засмеялась Ави. – Сможешь, наверное. Ты ведь искренне поверил, надеюсь?
– Всей душой.
– Тогда искренне попроси у Бога откровения о спасении твоей души, и Он даст тебе оное.
– Хорошо. Я понял.
– Кстати, это агент, если мне не показалось, когда уходил, просто, как будто в воздухе растворился. Хотя, не утверждаю. Адлен говорит, что видел, как он прошел сквозь дверь.
– Вполне возможно. Это голограммные штучки. У них всего такого множество.
– А ты откуда знаешь?
– У меня был друг, который там работал.
– Почему был? Вы уже не друзья?
– Нет, он погиб в автомобильной катастрофе два года назад.
– Сожалею. И что он тебе все рассказывал?
– Нет, не все, конечно. Кое-что. Мы с ним друзья были с детства. В восьмом классе ему предложили у них служить. Он мне тогда по секрету рассказал, что думает, что это, скорее всего, ФБР.
– И что он тебе рассказывал?
– Да, кучу всего. Что у них глаза и уши повсюду. Каждый мобильный телефон, это, по сути, их подслушивающее устройство. Они его могут слышать, даже когда он не в сети. Каждый компьютер, и даже телевизор в доме может не только показывать информацию, но и принимать ее и передавать. А голограмма – это для них вообще обычное дело. Сидят где-нибудь в парке два человека и мирно разговаривают, а на них направлен инфракрасный или еще какой-то там луч, который они не видят, не слышат и не чувствуют. А он от них отражается, и это отражение считывает специальное устройство и воспроизводит где-нибудь совсем в другом месте не только точное голограммное изображение этих беседующих, но и весь их диалог. Он даже показывал мне, как это работает. Правда, просил, чтобы я никому об этом не говорил, чтобы его не подставить. Но сейчас его уже нет, так что, я могу говорить.
– А исчезают они как?
– Не помню. Он тоже что-то объяснял.
– Интересно, конечно. Твою жизнь насквозь видят, а ты этого и не знаешь.
– Да-да, я помню, тоже под впечатлением ходил.
Ави взглянула на часы.
– Ну, ладно, Феликс. Это долгий день, наконец-то закончился. Я домой.
– Я тоже. Счастливо.
– До завтра.
Ави погасила экран и, постучавшись, заглянула к боссу.
Он лежал в кресле с АВР на голове, и его веки чуть подрагивали, как во сне.
Ави брезгливо передернула плеча, как от холода и, закрыв дверь, отправилась домой.

Снейк очнулся в хорошо освященном помещении, в котором ничего не было, кроме кожаного бежевого цвета кресла в котором он сидел. Хакер попробовал пошевелиться и понял, что не может двинуть ни рукой, ни ногой, хотя на нем не было видимых веревок или чего-нибудь, что ограничивало бы его движения.
«Похоже, я все еще в Сети», – подумал он, и попробовал несколько звуковых команд, чтобы активизировать свои внутрисетевые ресурсы. Вместо желаемого результата перед ним медленно сформировался силуэт человека, который постепенно на глазах у хакера обрел ясные очертания мужчины в белом, сидящем на таком же кресле, как и Снейк.
– Мы Вас взломали, Стинг. Что бы вы ни делали, не сработает, поскольку мы деактивировали все ваши ресурсы, – сказал человек, гордо складывая руки на груди.
«Ну, это мы еще посмотрим, щеголь», – подумал Рэт, разглядывая человека в упор.
«Щеголь» был одет во все белое. Белые брюки и пиджак, белая рубашка, белые туфли и носки, белый галстук и белый носовой платок, торчащий из кармана пиджака, и зеркальные очки, отражающие бело-бежевую обстановку виртуального помещения.
«Платок-то ему здесь зачем?» – внутренне усмехнувшись, подумал хакер, а вслух спросил:
– И чем я обязан?
Человек потер лоб ладонью и с издевательской улыбкой сказал:
– Вы стали слишком много зарабатывать, Стинг. Нам это не понравилось. Вы ни с кем не делитесь своими доходами. Вот мы и решили это исправить.
– Кто это, мы? – осведомился Снейк, пытаясь почувствовать пальцы рук.
«Похоже, они деактивировали не только мои ресурсы, но и блок управления конечностями. Хм, круто!»
– Это не важно. Важно, что Вы сейчас у нас, и мы можем Вас здесь продержать столько, сколько нам нужно. Но мы можем попробовать договориться.
– Договориться? О чем можно с Вами договариваться, если Вы действуете такими методами? – Хакер совершенно не хотел делиться с кем-то своими деньгами.
– Вы хотите сказать, что Ваши методы лучше? – щеголь пафосно засмеялся. – Ну, же, Стинг! Не прикидывайтесь пай мальчиком. Вы как были одним из ведущих хакеров, так им и остаетесь. Раньше Вы взламывали банки, а теперь взламываете сайты своих бывших друзей, и пользуетесь их продукцией совершенно незаконно, да еще и деньги гребете лопатой. Это, по-вашему, правильно?
Ответить на это Снейку было нечего, поэтому он просто хмыкнул и проворчал, пытаясь сосредоточиться. Ему никак не удавалось вызвать в своем воображении нужную картину, которая, по идее, должна была запустить программу экстренного освобождения, срабатывающую только на определенную частоту мозга.
Для чего Рэт написал эту программу, он сам не знал. Это была единственная программа, которая могла активироваться в ответ на определенный мозговой импульс. Вначале хакер пытался настроить ее запуск на свой мысленный приказ, но, то ли он так и не сумел должным образом сосредоточиться, то ли энергия его мысли была столь мала, что программа на нее никак не реагировала, но он уже готов был отказаться от своей затеи, когда вдруг обнаружил, что датчик реагирует на сильный испуг или гнев. Так он добился того, что программа стала включаться, фактически, в ответ на определенную частоту его мыслей, пусть даже, и не очень хороших.
Сейчас, он всячески пытался вызвать у себя одну из этих эмоций, и пока что у него ничего не получалось. Он был в гневе, но это ничего не производило. Он боялся, что случалось весьма редко в ВЭБе, но программа все равно не запускалась.
«Неужели они деактивировали и ее? Как они сумели?»
– Мы давно наблюдаем за Вами Снейк Стинг Рэт. И, конечно, могли бы Вас снова упрятать за решетку.
– Н-да? И за что же? – хакер пытался иронизировать, хотя ему было совсем не смешно. 
– Не за ограбление банка, конечно. Но накопилось за вами достаточно. Поверьте, Вы многим надоели своим бесшабашным поведением в Сети и, если все это собрать в кучу, наберется предостаточно, чтобы дать Вам еще один срок. Но только, может быть, в этот раз Вы поведете себя благоразумней? И тогда не придется расставаться с драгоценной свободой. Вам же совсем не нравится ее терять?
Это было действительно так. Снейк, все существование которого было так или иначе связано с компьютером и нахождением в ВЭБе, с огромным трудом переносил тюремное заключение, не столько потому, что он был лишен свободы, сколько потому, что он был лишен компьютера и всего, что с ним связано.
– И что Вы от меня хотите? – спросил Рэт с явной неохотой.
– Вот с этого вопроса и нужно было начинать, – сказал белый, противно посмеиваясь.
– Для этого нужно было сначала убедиться, что Вы стоите того, чтобы с Вами так разговаривать.
– Теперь, надеюсь, Вы в этом убедились?
– Еще не совсем. Я, кстати, так и не услышал, с кем я имею дело.
– Это не важно, поверьте. Кто бы мы ни были, мы Вас взломали, и теперь Вы в наших руках.
– Так, что же Вы хотите, таинственный мистер Икс? Или Вы так и будете томить меня загадками?
– Ничего особенного, Стинг. Всего лишь, половину Вашего дохода от Адама и Евы.
– Половину дохода?! – воскликнул Снейк. – Вы грабитель!
– Близко к этому. Вы тоже где-то подходите под это определение.
– Значит, Вы ожидаете, что я вот так просто стану платить неизвестно кому, да еще и половину дохода?
– У Вас нет другого выхода, Снейк. Вы вынуждены будете это делать. Думаю, что Вам вполне будет достаточно и половины. Вы итак за это короткое время стали мультимиллионером. Учитывая, что Вы украли Адама и Еву у Хайта, и этот Ваш доход – дело незаконное, мы думаем, что половины того, что они приносят, Вам будет вполне достаточно. Вы, конечно, можете попробовать воспротивиться, но тогда Вы будете находиться здесь, пока окончательно не изнеможете.
– Не думаю, что Вы на это пойдете, – презрительно парировал Снейк. – Учитывая, что к Адаму и Еве доступ есть только у меня, и Вы никоим образом не сможете ими воспользоваться без моей помощи, заточив меня здесь, Вы рискуете не получить ничего. Тем более что эта парочка экспертов – это искусственный интеллект, и мне необходимо постоянно с ними встречаться, чтобы они продолжали работать, чтобы правильно мотивировать их. Иначе, они просто перестанут это делать, и никто из Вас не сможет их заставить.
– Ага, значит, Вы согласны делиться?
– Я еще подумаю над этим, но, даже если мы и договоримся, я не согласен делиться половиной.
Человек в белом какое-то время смотрел на хакера через стекла своих зеркальных очков, а затем уже менее нагло проговорил.
– Однако Вы фрукт, Стинг. Но мы все-таки будем настаивать на половине. И знаете почему? Мы, по большому счету, ничего не теряем. Вы забываетесь, что не мы в Ваших руках, а Вы в наших. Если Вы будете противиться, Вы лишитесь всего, а мы ничего не потеряем. Не приобретем, да, здесь я согласен. Но не потеряем. Вы же в случае отказа теряете все. То, что мы согласны оставить Вам половину, это весьма и весьма милостиво с нашей стороны. Мы могли бы с таким же успехом оставить Вам и десять процентов. Даже в этом случае Вы бы все еще очень неплохо зарабатывали. Так что, думайте, Стинг. Мне надоело тратить с Вами время. Когда Вам захочется поговорить, позовите меня.
– Вы не представились, мистер, – раздраженно заметил Рэт.
– Можете продолжать называть меня Икс.
С этими словами щеголь исчез вместе со своим креслом.
Хакер поморщился.
«Дешевый трюк. У меня таких тысячи в арсенале. – Подумал он. – Однако я, кажется, снова основательно влип. Досадно. И что обидно, совершенно неожиданно. Как они умудрились меня взломать? В последнее время моя система не фиксировала ни одного серьезного покушения, во всяком случае, с момента, как я стал работать с супер-парочкой».
Он снова попробовал пошевелить руками, ногами и даже головой, но безрезультатно. Было ощущение, будто его тело просто не существует. Он мог только думать, видеть и говорить, все остальное было полностью отключено.
«Какое противное ощущение! Наверное, примерно так себя чувствует парализованный человек», – с отвращением подумал Снейк, и в этот момент почувствовал странный зуд в области лопаток. У него появилось огромное желание почесать это место, но это, увы, было невозможно.
Зуд усилился.
– Проклятие! Этого еще не хватало, – сказал сквозь зубы хакер, и постарался сосредоточиться на чем-то другом, чтобы отвлечься от зудящего ощущения в спине.
Однако все его попытки ни к чему не привели. Зуд стал нестерпимо требовать к себе внимания, и с каждой секундой становился все сильнее и сильнее, делаясь просто невыносимым из-за ощущения своей беспомощности и неподвижности.