Кнюпп Из записок Миридрёна, друга зулехов Часть 1

Я медленно спускаюсь вниз по пологому склону горы. Землю вокруг меня покрывает мягкий мох серого  и зелёного цвета, из которого кое-где выглядывают яркие пёстрые цветы. То тут, то там чернеют карликовые ёлочки. Во мху копошится мелкая кровососущая живность. Здесь, впрочем, она ведёт себя на редкость пассивно, это вам не топи близ Азанольг-нану, возле которых мне случилось заночевать трое суток назад. Там-то мне пришлось махать руками без устали, чтоб не сожрали окаянные кровососы. А теперь я шагаю себе спокойно вниз и лишь изредка отмахиваюсь от особо голодных синрид — это местное подобие комара, внешне немного схожее с клещом.

Усталость в ногах напоминает о проделанном пути, нестиранная рубашка стала мокрой от пота. Путь мой был долог. О том, что до Куйотавённа я добирался аж от самых врат Лоссодоха, сокрытых далеко на юге, среди Ногдских гор, - рассказывать не буду,  это и так понятно, по-иному в Земли Шестинародья  из Санкт-Петербурга не попасть. Скажу только, что  соди, на спине которого я прибыл в эти края,  высадил меня на самом высоком месте нагорья Уоллурвёсс, там , где оно переходит в горную гряду, отделяющую Куйотавённ от северных пустошей. Садиться  южнее он наотрез отказался: это значило очутиться слишком близко к зулешским посёлкам. Неровён час подстрелят и слопают проворные коротышки. Вот и пришлось мне топать к зулехам в гости  с самой северной точки нагорья.  Снега там лежало по щиколотку, но меня выручили тёплые куртка и сапоги на кьёдьем меху — дар зулехов Дарнвённа. С ними я в дружбе, так как претендовать на их охотничьи угодья мне ни к чему, а значит и причин для вражды у нас с ними  нет. Но когда я гощу в Осугуппвённе или в Траннрёнвённе, я предпочитаю молчать о том, кто подарил мне эту одёжку, ведь жители юго-западного приграничья, равно как и зулехи Пятиградья с Дарнвёном не в ладу с давних пор.

Так вот я и ковылял по снегу на юг и под гору  добрых часов восемь. Когда  спустился ниже, снега вокруг поубавилось, зачернели проталины, а затем белое снежное  одеяло и вовсе осталось за спиной, уступив место сперва сиротливо желтеющим кочкам пожухлой травы, а потом  пышному моховому ковру.

Солнце, огромное и красное, садится за горизонт по правую руку от меня, заливая окружающий  пейзаж  оранжевым светом. На фоне закатного неба видно, как в воздухе нарезают друг за другом широкие круги разыгравшиеся синриды — это  верный признак того, что дождя ночью не будет. Вот и славно,  можно будет посидеть под открытым небом на свежем воздухе  в компании друзей-зулехов с бочонком хорошего тёндйра в обнимку. Давненько такого не случалось в моей жизни...

Солнце касается края земли, тени становятся длинными, а прямо передо мной возникает сосновый лесок. Сосны эти кажутся настоящими гигантами после карликовых ёлок, что встречались мне прежде по дороге сюда, однако рядом со своими собратьями, что растут южнее, они, скажу вам, сами выглядят коротышками. Хвойные богатыри куйо, что стоят по берегам ильдров к югу от Уоллурвёсса, вырастают высотой с шестнадцатиэтажный дом и представляют собой воистину фантастическое для человека зредище. Впрочем, бррр, не будем сравнивать творения природы с городской гадостью, от которой я сбежал сюда. Я стою на чистой земле и негоже смущать разум урбанистическим бедламом.

Вот среди мхов и камней через сосновый лес  серебристой змейкой вьётся  ручеёк,  рилы полторы в ширину. Селение зулехов, в которое мне нужно попасть, расположено в аккурат вниз по течению этого ручья,  в пяти  чохах с небольшим от того места, где я нахожусь.Это около часа ходьбы.  На месте я буду как раз когда сядет солнце. То-то обрадуются проснувшиеся зулехи. Уоллурвёсс, не в пример Траннрёнвённу, или прибрежным городам — место, где пришельцы  из других краёв — редкость, так что здесь охотно принимают гостей, если те, конечно, способны рассказать  о том, что творится в большом мире и вспомнить хотя б пару-тройку интересных историй. А уж мирида — гостя из отравленного мира , ищущего утешения в лесах Куйотавённа — всегда  интересно послушать. Я и про Куйотавённ могу порассказать, что творится в разных его уголках, и про соседние земли ведаю, что там у них происходит, а ещё у меня в запасе тьма-тьмущая страшилок. За страшилки зулехи почитают мои байки о жизни в отравленном мире. Они всегда удивляются, как вообще можно жить там, откуда я родом. Эти маленькие, но отважные  создания, не боящиеся ни грозных хищников, ни кровожадных и воинственных соседей, с замирающим от страха сердцем порой слушают о мире, где люди живут лишь ради унылого и бессмысленного  труда, подавленные и загнанные в угол, где обнаглевшие чинуши с мёртвыми душами совершают страшные злодеяния ради глупых бумажек и железок, где царит ложь, где миллионам задурманивают разум ради благоденствия единиц, где.... впрочем, не будем о грустном. Я ныне свободен, без гражданства, без регистрации, без работы, гуляю среди зелёных лесов мира, чистого, как слеза младенца.

Покуда я шагаю по сосновому лесу прямо в Бодтнюгт — маленькое селение зулехов, где живут мои знакомцы, есть время расскзать немного про Уоллурвёсс.

Название это переводится не много — не мало - «Рудное нагорье». Получило нагорье своё название в древние времена благодаря обильным залежам железной руды. Это обстоятельство определило и специфику региона. Среди зулехов, живущих здесь, много рудокопов и кузнецов. Если в остальном Куйотавённе не каждый нюгт может похвастать наличием кузнеца среди своих жителей, то на Уоллурвёссе в каждой, даже самой маленькой деревеньке, есть свой укротитель железа, а то и два, и три. Отсюда  и постоянное соперничество между кузнецами, и нескончаемое соревнование, кто искуснее в мастерстве.

Кузнецы на Уоллурвёссе бывают разные, да и зовут их тут по-разному. Начинающий и неопытный, или просто бестолковый — это бёйвурд или бодтмал, «грохотун». Такой «мастер» может хоть всю ночь громыхать в своей кузне, покуда луна с неба не брякнется от его молотьбы, а к рассвету у него только и выходит, что какая-нибудь криво сработанная безделушка. Средний кузнец-зулех — это ёлуд, он, может, и не делает шедевров, о которых потом говорит всё нагорье, но всегда готов обеспечить соотечественников и оружием, и орудиями труда, и всяческой домашней утварью — хоть обод для бочки тебе сработает, хоть гребень железный скуёт, и вещь эта будет служить своему  хозяину долгие годы, а то и всю его длинную зулешскую жизнь. Выше всех в этой иерархии стоят алуртрёмалы - «железные кудесники», которых почитают скорей за колдунов-трёмалов, чем за ремесленников. Они избранники Раннху, который, как известно, не только бог войны, но и покровитель кузнечного дела. Посему алуртрёмалов уважают даже рогранкары — неистовые воители,  которые славятся своей заносчивостью и  обычно не жалуют тех, кто не искушён в   военном ремесле как они.

Столица Уоллурвёсса — город, или, по-зулешски, упп под названием Алуртумна, «железный пень». Здесь совершается обмен всяческим добром, стоит капище всех богов, в котором зулехи приносят требы на  праздник Сёммитан мавсут, здесь живёт рёнгрорн — глава воинов Уоллурвёсса, которых, впрочем, здесь немного. Воевать жителям Рудного нагорья не с кем, разве что иногда присылают они свои дружины в Траннрёнвённ, на подмогу в борьбе с сансихорами или с дарнзулахурами. Но самое главное в Алуртумне — это  расположенная в самом его центре святыня, почитаемая всеми зулехами этих мест. Это железный пень, давший название самому городу, первая зулешская наковальня. По легенде,  в древние времена, когда зулехи ещё не переселялись на восток, не воевали с ахаумами в дебрях Юдул-Маарын, не отбивались от врагов на севере и юге, когда в ходу у них были только каменные и деревянные орудия труда, а вооружены они были лишь заострёнными палками, дубинами да булыжниками, - в эти незапамятные даже с точки зрения долгожителей-зулехов времена первый кузнец Иднарён увидел сон, в котором Раннху, железнокрылый бог войны, привёл его на поляну в лесу, посреди которой стоял большой железный пень, а на нём лежал железный сук с комлем, похожим на головку молота. Раннху указал Иднарёну на странные пень и сук и сказал, что с помощью них ему, Иднарёну, суждено освоить ремесло, которое принесёт много пользы жителям Куйотавённа. Поутру зулех проснулся и отправился в лес, по которому во сне вёл его Раннху. Там он действительно отыскал поляну, пень и сук-молот. Пень же оказался говорящим и стал давать Иднарёну славные советы, постепенно обучая его мастерству, что прославило затем Уоллурвёсс. Тот внимал советам и учился на редкость быстро. На той поляне поставил он свою кузню с горном и мехами, и принялся за работу. Когда творения кузнеца увидели соплеменники, они сперва удивились, а многие испугались, кто-то даже смеялся, не понимая, на что они могут быть годны. Однако после того, как Иднарён в поединке с кем-то из насмешников разнёс его боевую дубину в щепки железным хоймором, а копьё с железным наконечником поразило толстокожего кьёда, знаменитого на всю округу тем, что ни одно оружие с ним не справлялось, насмешки прекратились и сомнения развеялись, зулехи обрадовались новому дару богов, а к Иднарёну потянулись ученики из соседних нюгтов, так что скоро его родное селение разрослось, превратилось в упп и получило своё нынешнее название.

Другая особенность Уоллурвёсса, отличающая этот край от остального Куйотавённа — это оживлённая меновая торговля. Деньги зулехам неизвестны, это вам не  одержимые жаждой наживы падшие урты с их протокапиталистическим строем. Ну да, к счастью, этот  страшный левиафан — империя Уртаррон, язва цивилизации на теле варварского континента, давно испустила дух под ударами воинства Нох-Гура. А что до зулехов, то дела торговые ничуть не мешают им помнить заветы богов и предков, чтить природу и жить с ней в гармонии.

Мена у зулехов называется «румта». Активнее всего она совершается, конечно же, в Алуртумне, но и на периферии, в самых отдалённых нюгтах она часто имеет место быть. Всякий кузнец на Уоллурвёссе готов делать своим соплеменникам вещи на заказ в обмен на еду, одежду и разные бытовые принадлежности. Иной алуртрёмал в обмен на свой шедевр может попросить вещь очень редкую или такую, какую без риска не добудешь. Любят кузнецы и тёндйр, а более всего  алуртёндйр — особую разновидность зелья Сёммитан, с которым работа в кузнице всегда спорится.

Тёндйр — особое зулешское варево, один из символов Куйотавённа и, несомненно, ноу-хау маленьких зеленокожих лесовиков. По сути, это не что иное, как наркотик, очень похожий на псилоцибин, расширяющий сознание, позволяющий видеть другие измерения и сокрытые грани реальности, богов, духов, открывать то, что обычно сокрыто для смерных. Вообще разновидностей тёндйра во всём Лесном крае великое множество, всех и не упомнишь. Дар Сёммитан, богини веселья, исступления и мудрости, для зулехов подмога в самых разных делах.

Есть у них аньгвутёндйр — зелье, предназначенное для воинов, особенно популярное среди зулешских берсерков рогранкаров. Он ускоряет реакцию, вызывает   ярость, подавляет страх и заставляет зулехов сражаться как одержимых, забыв чувство самосохранения. Иные рогранкары, напившись аньгвутёндйра, могут искрошить врага на сотню маленьких кусочков, прежде, чем тот успеет хотя бы пару раз махнуть своим оружием. Конечно, подобное мастерство доступно не всякому рогранкару, и всё же, встреча с такими зулехами в бою  для врага означает большие неприятности.

Ещё есть ньогуртёндйр — помощник ньогурмалов, охотников на мелкую дичь и задохликов-матлахов. Стоит охотнику выпить чудесного варева — и никакие ветки, кочки, листья, норы или камни не скроют добычу, он найдёт её, где бы не пряталась хитрая зверюга.
 
Есть тивитартёндйр, дарующий вдохновение квеппарам — поэтам, слагателям песен. Десятки голосов звучат в их голове и нашёптывают нужные строки, сливающиеся в ладные и звучные стихи. Одно удовольствие сочинять звонкие тивитар с этим зельем.

Есть и такой тёндйр, благодаря которому двое зулехов, живущие в разных концах Лесного края, могут общаться меж собой, встречаясь в видениях, навеянных чудесным варевом. Для этого нужно только чтоб пили они тёндйр из двух одинаковых ковшей, сработанных из одного и того же куска дерева, и чтоб вырезаны были на этих ковшах особые волшебные свегны — символы, используемые зулехами как для записи знаний, так и для колдовства.

Алуртёндйр — это средство, призывающее подмогу зулехам-кузнецам. Как известно, в доме всякого кузнеца живут духи-помощники. Они помогают кузнецу во всей его работе, а если выпить тёндйра, то можно увидеть  этих кузнечных духов, говорить с ними, получать добрые советы и давать всякие поручения, и тогда у мастера выходят настоящие шедевры.

Что ещё сказать о даре Сёммитан? Чем ещё хорош сок видений? Пожалуй, ещё и тем, что, в отличие от наркотиков мира людей, он не вредит ни душе, ни телу, ибо не могла создать всеблагая Сёммитан Радужный Хвост зелье на погибель своим любимым коротышкам.

Вспоминая легенды древности, тех зулехов, что мне их поведали, и то, как я познакомился с каждым из них, я и не заметил, как вышел к лесной речке, в которую впадает ручей, до сих пор служивший мне надёжной путеводной нитью. Вот она, прозрачная и кристально чистая Кьортала. Название её так и переводится - «светлая река». В прозрачной воде видно, как по галечному дну снуют проворные ирнулы, серые в чёрную крапинку. Они охотятся на всяческую мелюзгу, однако и сами при этом стараются держаться подальше от заваленных рогатыми корягами глубоких ям, в которых, вполне возможно, прячется большеротый гигант олт.

Олта боится всякая живая тварь, обитающая в реках и озёрах Куйотавённа, и он по праву считается в Лесном краю хозяином вод, а для зулехов это водяное чудище — существо священное и особо почитаемое. Ещё бы, ведь олты — это духи умерших зулехов, вновь облёкшиеся плотью после смерти. Когда зулех умирает, его товарищи погружают мёртвое тело в реку или ручей и пускают плыть по течению, спев ему прощальную песнь — амугьтивитар и произнеся в конце ритуальную фразу: «в Ниппху, с миром». Ниппху — священное озеро лесного народа, на дне которого обитает бог мёртвых Туммугён. К нему-то и попадают души всех зулехов после смерти, и он даёт им вторую жизнь и новое тело. Так маленький зулех, у которого при жизни так много страшных и опасных врагов, которому частенько приходится хорониться или отбиваться от свирепого лесного зверья или от недружелюбных соседей, после смерти становится грозой подводного царства, и никто уже не смеет ему угрожать. Кто рискнёт связаться с трёхметровым исполином, у которого огромная пасть, усеянная мелкими и острыми зубами, мощный хвост, одного удара которого достаточно, чтоб расправиться с любой добычей, а по краям туловища — три пары мясистых плавников с острыми, как бритва, краями! Однако сказывают шаманы-трёмалы, что всякий олт жаждет вновь стать зулехом, потому что жизнь без врагов и опасностей для него скучна. Однако не вечно суждено им скучать в речных и озерных водах. Всякий раз, когда в Куйотавённе зачинают нового зулеха, где-то в подводной глубине умирает олт, и дух, что прежде обитал в его теле, обновившись и позабыв всю свою прошлую жизнь, вселяется во чрево роженицы, чтобы однажды явиться в мир в облике новорожденного зулеха. Так совершается вечная круговерть жизни и смерти.

Словно в подтверждение всего вышеуказанного, из речного омута выскальзывает чёрная тень и, совершив молниеносный бросок, хватает неосторожную ирнулу, которую тут же заглатывает, не давая ни малейшего шанса спастись. Однако спустя мгновение удачно поохотившийся олт застывает на месте, и  только слабо шевелятся его мощные короткие плавники. Он и впрямь выглядит скучающим, словно ему вдруг стало безразлично всё происходящее вокруг. Ирнулы испуганно прячутся среди камней, не смея показаться наружу, однако хищнику нет до них никакого дела. Разочарованный, он разворачивается и отправляется обратно в своё логово скучать и ждать, когда ж, наконец, боги даруют ему перерождение.

Продолжение следует...