Спокойных дней не будет - часть 19

Шум и суета аэропортов после двух недель на пустынном пляже резали слух. Вернувшиеся в столицу курортники, отталкивая друг друга, тянули руки к вытертой ленте транспортера. Соня неожиданно быстро получила оба свои чемодана и медленно толкала перед собой тяжелую тележку, вглядываясь в стоящую у выхода толпу встречающих. Лица людей были радостными, просветленными, сосредоточенными, напряженными, какими угодно, но совершенно незнакомыми. Толпа неохотно расступилась, пропуская ее, и снова сомкнулась за спиной. Николая в зале ожидания не было.
Она в растерянности остановилась посреди бурлящего зала, оглянулась и двинулась в сторону табло прилета. Ее рейс был обозначен, как прилетевший. Соня огляделась еще раз, внимательно перебирая взглядом движущиеся фигуры, но никого похожего на мужа не обнаружила. Жесткое кресло, недовольно скрипнув, приняло ее в свои негостеприимные объятия.
Соня подождала несколько минут, глядя в сторону встречающих, но их ряды поредели, и надежда на то, что за ней приедут, таяла на глазах. Она набрала мобильный мужа, предположив, что Коля стоит где-нибудь в пробке перед мостом, но после пятнадцати гудков трубку никто не поднял. Она позвонила снова, потом еще раз. Его телефон был включен, но не отвечал. Она набрала домашний номер, но включился автоответчик, вежливо поговоривший с ней ее же собственным голосом. Она попросила Колю взять трубку, если он дома, но тишина сменилась короткими гудками. Дома ее тоже не ждали.
Соня поднялась, раздумывая над тем, как теперь быть, и в это мгновенье рядом возник услужливый таксист.
- Куда ехать, мадам?
- На Пречистенку.
- Сто баксов.
- Поехали.
Совершая сложные маневры с тележкой в толпе людей, она невольно вспомнила Антона с его высказываниями о грабительской политике шереметьевских таксистов и вздохнула. С того прилета прошло уже столько лет!
Желтая Волга с шашечками на боку и рекламными телефонами по всему кузову приветливо распахнула багажник и переднюю пассажирскую дверцу, но Соня села назад, надеясь избежать ненужной беседы с водителем, однако его это не остановило.
- С юга? - Обернувшись на нее, он вырулил задом со стоянки. - У вас отличный загар.
- Да, с юга, - согласилась она. - Спасибо.
- В Турцию за кожей ездили? - предположил он, окинув ее зорким взглядом.
- За кожей? - не поняла Соня, рассеянно глядя в окно.
- Ну, да, на закупки. У меня жена неравнодушна к шоппингу, все время то в Грецию, то в Турцию, а раньше в Польшу и в Китай моталась.
- Нет, я ничего не покупала. Я была в Италии.
- О, понятно! Культурный отдых. Рим, Сикстинская капелла, Венеция, опера, Феррари.
Похоже, он выдал весь запас слов и ассоциаций, хранившейся в ячейке памяти под именем "Италия", и замолчал, дав ей возможность подтвердить свою проницательность.
- Я была на Сицилии.
- Море и мафия, - подумав, добавил он. - Не страшно?
- Воды я не боюсь, а про мафию слышно не было.
Соня не была настроена откровенничать и потому ответила довольно резко.
- Ясно. - Он недоверчиво посмотрел на нее в зеркало заднего обзора, словно она пыталась скрыть от него что-то важное, а он понял и не стал настаивать. - Дорого там отдохнуть? Небось, в пару тысяч не уложишься?
- Не знаю. - Она поджала губы и сдержала вздох раздражения. - У меня там дом.
- Ничего себе!
Он присвистнул и посмотрел на нее с уважением, во взгляде промелькнула неявная алчность. Кажется, он просчитался и надо было брать с пассажирки больше.
Некоторое время оба молчали. Соня, воспользовавшись передышкой, снова набрала оба номера, но результат был прежний. Николай ее явно не ждал. Но почему он не предупредил, что не сможет приехать? Она бы позвонила Илье или Левушке.
- И дорого вам обошелся дом? - снова возобновил свой допрос шофер.
- Какой дом? - переспросила она, и думать забыв про Италию.
- На Сицилии.
- Не знаю. Мне его подарили.
- Хорошо быть женщиной, - завистливо сказал он. - Меха, бриллианты, дома, машины. Все, что пожелаешь.
- Хотите стать женщиной? - раздраженная этим обывательским выпадом, спросила она.
- Хочу новую машину, приличный дом и отдыхать на островах. Как все богатые.
- Но ведь у вашей жены этого нет. Что же хорошего для нее в том, чтобы быть женщиной? Стирка, уборка, дети, работа...
- Вот она и жалуется целыми днями. Говорит, что мужчиной быть лучше. А что хорошего-то? Целый день как собака ищешь пассажиров, бегаешь за каждым, наслушаешься всякой дряни...
- Но ведь за приличные деньги бегаете, разве нет? Я столько не зарабатываю и за месяц.
- Да?! - Он недоверчиво глянул на нее в зеркало. - А про накладные расходы слыхали? Бензин, ремонт. Всем заплати. Что мне-то остается? Гроши.
- Наверное, вы правы. Выживать непросто.
- Да вам-то откуда это знать? Вы ведь живете совсем по-другому. Наверное, удачно вышли замуж?
- Можно и так сказать.
- И что же такую женщину муж не встречает сам? - Он снова внимательно глянул на нее в зеркало. - Или машину не прислал?
- Не знаю. Наверное, работает.
- Деньги, - весомо заключил он. - В основе всего - деньги. Будут деньги, можно купить все, что захочешь. И дома, и женщин.
- Разве женщина вещь, чтобы ее покупать? - не без раздражения спросила Соня.
- А чего же тогда они собой торгуют? Вон, на Ленинградке их на любой вкус. Обеспеченные мужики идут в массажные салоны или агентства по сопровождению. А уж модели и актриски - те совсем для миллионеров. Все продаются, только цену надо предложить.
- А мужчины продаются? - вдруг спросила Соня.
- Как это? - удивился таксист, не ожидавший такого поворота.
- Ну, сколько нужно вам, чтобы быть счастливым?
- Ну, миллиона на первое время хватило бы, - рассмеялся он, порадовавшись удачной шутке.
- То есть, если бы я дала два, вы бы бросили работу, жену, детей, дом? И делали бы все, что я захочу?
- В каком смысле, дали бы два?
Он даже притормозил, обернулся к ней. Глаза горели алчным интересом и испугом, как будто на заднем сидении желтого такси сидела не молодая женщина, а сам хозяин преисподней с контрактом в руке.
- За два миллиона долларов сделала бы из вас свою собственность. Вещь, которую можно одолжить, проиграть, запереть в доме, одеть по своему вкусу или раздеть, когда захочется.
- Ну, нет, мне-то это зачем? - поежился он, натурально представив себя под замком у сумасшедшей дамочки. - Свобода для настоящего мужчины превыше всего.
- А как же деньги? - не сдавалась она. - Вы сами назвали цену!
- Да я же пошутил...
- Значит, правило работает только в одну сторону... - В задумчивости она обвела взглядом поток машин с обеих сторон. - Мужчина с легкостью покупает женщину, а женщина мужчину - никогда.
- Ну, есть же всякие альфонсы, стриптизеры...
Он как будто хотел оправдаться, что обманул ее ожидания.
- Да проблема-то в том, что все вы хотите купить порядочную женщину. Чем она приличнее, тем больше цена. За это и побороться стоит. А бедные девочки на улице - это всего лишь для естественного удовлетворения потребностей организма.
- У вас с мужем сложности? - выслушав ее пламенный монолог, участливо спросил он. - Сволочь он порядочная, если вас обижает.
- Да нет, - смягчилась Соня, увидев в нем неожиданное сочувствие к своим проблемам. - Он по женщинам не ходит. У него, наверное, действительно много работы сегодня. Закрутился и забыл.
- Ничего, не расстраивайтесь, на нем свет клином не сошелся, найдете себе другого, еще лучше.
- Лучшее враг хорошему, - усмехнулась она.
На этой пессимистической ноте разговор прервался, и до дома они доехали в полной тишине. На подъезде к пункту назначения она снова попыталась дозвониться до Коли, но безуспешно.
- Вы поможете мне донести чемоданы до лифта?
- До квартиры доставлю в лучшем виде, - усмехнулся он, принимая из ее рук бумажку в сто долларов.
Консьержка радостно поприветствовала ее, поздравила с возвращением, поинтересовалась Беллой и вдруг, словно что-то вспомнив, осеклась и посмотрела смущенно и испуганно. Соня не поняла этой перемены, но тут подошел лифт, и времени выяснить причину этой растерянности у нее не осталось. У дверей квартиры Соня остановилась и достала ключи.
- Спасибо, что помогли.
- Открывайте, внесу их в дом. Тяжелые у вас чемоданы.
Соня кивнула и распахнула перед ним дверь.
- Вот здесь поставьте, пожалуйста. Еще раз спасибо.
- Здравствуйте! Вы, наверное, Соня?
Соня вздрогнула от неожиданности и посмотрела в сторону двери в гостиную. Перед ней стояла высокая стройная женщина лет тридцати пяти и приветливо, но напряженно улыбалась. Соня оглянулась на замершего за ее спиной шофера и сделала шаг назад, надеясь на его защиту.
- Вы кто?
- Я Наташа. Мы с Николаем коллеги.
- А где он сам?
Она чувствовала плечом широкую грудь шофера и надеялась, что он вступится за нее в случае необходимости.
- Уехал на работу.
- Он должен был встретить меня сегодня. Я ждала его в аэропорту, звонила, но он не взял трубку.
- Он был уверен, что вы прилетаете через два дня, - сочувственно сказала Наташа. - Мобильный он забыл дома. Я звонки слышала, но трубку, сами понимаете, взять побоялась.
- Ах, вот оно что! Он просто забыл... И поэтому вы здесь?
- Может, помочь избавиться от дамы? - спросил сзади шофер.
- Что? Ах, нет, не нужно! - Она постепенно успокаивалась и трезво рассудила, что эта женщина вряд ли сможет причинить ей зло. - Вы можете идти, а мы просто поговорим.
- Уверены, что она для вас не опасна?
- Надеюсь, - усмехнулась Соня и посмотрела в глаза своей сопернице. - Друзья моего мужа - мои друзья.
- Ну, как знаете, счастливо, - кашлянув, сказал таксист и взялся за ручку. - Надеюсь, у вас все наладится.
Она закрыла дверь и оказалась один на один с посторонней женщиной в собственной квартире.
- Может, хотите поесть с дороги? Или кофе?
Соня посмотрела на нее удивленно, но без неприязни. Сибирский выговор, слишком открытое "а" в словах, спокойствие и неторопливое достоинство в каждом движении. Если она ему и коллега, то очень давняя и довольно близкая.
- Простите, что я распоряжаюсь в вашем доме. Но я десять дней назад приехала в Москву, мне было негде остановиться, и Коля предложил мне пожить пока у него. У вас, - поправилась она.
- Пойдемте на кухню, - пригласила хозяйка и, скинув туфли, босиком прошла вперед.
В холодильнике стояли несколько почти полных кастрюль с едой, из чего было ясно, что в доме все эти дни заправляла женщина.
- Будете борщ? Я разогрею, - сказала Наташа, но Соня отказалась. - Тогда я сделаю кофе. Садитесь, вы же устали.
Соня не заставила себя долго упрашивать и устроилась на стуле, подобрав под себя ноги. Усталость, и правда, навалилась на нее тяжким грузом. Наташа открыла полку с кофемолкой и занялась приготовлением кофе. На ней была короткая юбка, открывавшая прекрасные длинные ноги, которые ловко передвигались по чужой кухне. За время отсутствия хозяйки эта женщина неплохо научилась ориентироваться в ее квартире.
- Когда он вернется? - спросила Соня, когда кофемолка замолчала.
- Часа через три.
Наташа обернулась и встретилась с ней глазами. Соня слегка усмехнулась и одобрительно кивнула.
- Значит, мы успеем поговорить без свидетелей.
- Вы, конечно, хотите знать, в каких мы отношениях с вашим мужем?
- Это и так ясно. Я хочу знать, как давно вы состоите в этих отношениях.
- Мы знакомы с ним почти пятнадцать лет, - без всякого смущения начала она. - Я была ординатором в больнице, где он заведовал отделением. Правда, мы работали в разных отделениях. На некоторое время мы стали любовниками, потом наши отношения сошли на нет. Изредка мы встречались, но я знала, что он ни за что на мне не женится. Не потому что я плохая или есть кто-то другой. Он вообще не собирался жениться, это был его жизненный принцип, а чужие принципы следует уважать, тем более что и своих у меня тоже достаточно. Я встречалась с разными мужчинами и тоже не стремилась замуж, хотя, наверное, за него бы пошла. Но он неожиданно для всех женился и уехал в Москву.
- Да, точно. Неожиданно для всех, - согласилась Соня. - Даже для меня. И что же дальше?
- С тех пор мы остались хорошими друзьями.
- Просто иногда спите вместе, - язвительно закончила за нее Соня, не сдержавшись.
- После его женитьбы мы виделись всего один раз, - спокойно пояснила Наташа. - Он приезжал три года назад к нам в город на несколько дней.
- Да-да, точно, он ездил. По-видимому, это случилось, когда я была беременна, - вспомнила Соня. - Он из той поездки вернулся какой-то странный, очень умиротворенный. У нас был затяжной конфликт, а после возвращения он успокоился.
- Да, кое-что он рассказал мне...
- И что вы ему сказали? Впрочем, это неважно, если вы действуете на него благотворно. Значит, это вам я должна быть благодарна за наступление мира? Интересно, во что это выльется теперь?
- Послушайте, Соня, я понимаю вашу иронию...
- Нисколько не понимаете. И это не ирония вовсе. Я действительно не хочу конфликтов, тем более, сейчас.
- Странно. - Наташа убрала со щеки волосы и подперла голову рукой, глядя Соне прямо в глаза. - Я представляла вас совсем другой. Когда вы открыли дверь, я думала, вы будете кричать.
- Зачем? Если он любит вас... Почему кому-то должно быть плохо, пусть все останутся довольны.
- Нет, Соня, он любит вас, - возразила она, не дав Соне насладиться мыслью об избавлении от большой проблемы. - И то, что я здесь, вовсе не попытка вас предать. Мой муж нашел в Москве работу, но у нас пока нет квартиры. Я взяла отпуск и приехала сюда, чтобы найти нам жилье, но в Москве просто сумасшедшие цены. На такие вложения мы не рассчитывали, но другого пути нет, купить все равно придется. Подыщу что-нибудь в ближайшем Подмосковье. Как только этот вопрос решится, мы переедем окончательно.
- А Коля возьмет вас на работу?
- Это не по его профилю, но он обещал помочь.
- Хорошо. Если возникнут проблемы у него, позвоните мне. Я попробую решить ваш вопрос через брата.
- Спасибо, я надеюсь, что это не понадобится.
Они словно стояли у открытой двери и расшаркивались, пропуская друг друга вперед. "Только после вас!"
- А вы какой врач?
- Педиатр.
- Неужели? Значит, если что, я смогу обратиться к вам по поводу дочери? И у моей подруги маленький ребенок.
- Конечно, сможете, - в легком недоумении подтвердила Наташа.
- Слава Богу, сейчас дети здоровы, но ничего нельзя предугадать заранее.
- И все-таки с ними проще, чем со взрослыми.
- В каком-то смысле. У вас есть свои дети?
- Пока нет. Теперь, я надеюсь, мы сможем себе позволить их завести.
- Конечно, сможете.
Соня убежденно покивала головой и как-то внезапно потеряла интерес к беседе, уткнувшись взглядом в окно.
- Простите, я понимаю ваши чувства, - нарушила молчание Наташа. - Но уж коли мы встретились при таких обстоятельствах. Я сейчас же попробую найти гостиницу.
- Напротив, вы можете остаться. Чтобы никого не смущать, я перееду на несколько дней к брату. А по поводу моего мужа... Я нисколько не против ваших встреч, даже наоборот. Конечно, если бы вы нашли для них какое-то другое место... Скоро из-за границы вернется моя дочь, здесь будет няня, и домработница приходит каждый день.
- Я не понимаю, Соня. Вы говорите так, как будто...
- Да, вы угадали. Я прошу вас продолжить эти отношения, если возможно.
В другое время и при других обстоятельствах ей бы и в голову не пришло так решать судьбу их брака, но сейчас она цеплялась за любую возможность освободиться от груза ответственности за безответственного мужа.
- Но почему вы не разведетесь, если не любите его?
Недоумению Наташи не было предела.
- Я обещала ему, что не брошу его, а обычно я держу свое слово. Но, может быть, если он найдет себе утешение на стороне, мне будет проще. Он будет меньше требовать от меня, а со временем и сам решит расстаться со мной.
- Да зачем вам ждать его решения? У вас же есть все, чтобы прекрасно жить и без мужа. Вы обеспечены, независимы...
- Ровно до тех пор, пока считаюсь замужем. Стоит мне развестись, и я попаду в зависимость, которая куда серьезнее нынешней. Моя семья ничего не знает о том, что у нас с Николаем проблемы, и я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал.
- Проблемы?
- Разве вам не известно, что он едва не потерял работу, потому что пил? Теперь, когда он бросил, мне проще мириться с ним под одной крышей.
- Боюсь, Соня, что вы не все знаете... - с сочувствием сказала Наташа. - Получается, что эта неприятная миссия выпала мне. Надеюсь, вы помните, что гонцу за плохую весть голову рубить не следует?
- Не может быть! - Она догадалась раньше, чем Наташа произнесла это вслух. - Он опять?..
- Три дня назад он пришел пьяный. Причем в таком состоянии, в котором я его не видела ни разу. Мы даже поругались. Позавчера и вчера он тоже возвращался не слишком трезвым, хотя и лучше, чем в первый раз. Если бы мне было, куда уйти, я бы уже ушла.
- Значит, и вам досталось!.. Но ведь он обещал! Он клялся мне, что больше не будет никогда. Всего полтора месяца...
- Это болезнь, Соня. - Наташа протянула руку и легким касанием выразила сожаление. - Он продержался немало с учетом физиологической потребности, но победить свою зависимость он не в силах. Если вы знаете о его проблеме, то нужно направить его на лечение.
- Я не могу, Наташа. - Она уронила голову на руки и помолчала, пытаясь справиться с эмоциями. - Я ничего не могу сделать. У меня нет сил. В конце концов, это его жизнь. Пусть поступает, как знает.
- Но он испортит жизнь и вам.
- Я была дурой, что поверила ему. Каждый раз это будет повторяться...
- Вы можете сами разорвать этот порочный круг, - уверенным голосом заявила Наталья Михайловна.
- Вы ничего не знаете, Наташа, - с обреченностью висельника вздохнула соня. - Поэтому поверьте на слово: не могу. Если бы могла, уже бы все сделала. У вас талант к приготовлению кофе.
- Жаль, что вы отказались от обеда.
Они сменили тему, понимая, что обсуждать тут нечего. Советы останутся только советами, а жизнь расставит свои акценты.
- Не сомневаюсь, что обед тоже прекрасный. Сколько вам не хватает на покупку квартиры?
- Почти десять тысяч.
- Вы ищете однокомнатную?
- Да, конечно. И даже на нее нет средств, - невесело усмехнулась Наташа.
- Но если вы собираетесь завести ребенка... Вам нужно думать о нем.
- Думай, не думай, а деньги взять негде. Мы уже и так вытрясли всех знакомых.
- Я дам вам недостающую сумму. - Соня как-то вдруг поняла, что хочет помочь этой женщине за ее сопереживание и человечность. - Найдите себе двухкомнатную квартиру где-нибудь в новом доме в новостройках. Бутово, Жулебино, Марьино.
- Нет, Соня, спасибо вам большое. Но мы не возьмем, - строго сказала Наташа и стиснула длинные пальцы. - Нет.
- Послушайте, Наташа. Если вы разговаривали с Николаем обо мне, то знаете, что в деньгах я не нуждаюсь. Я могу вам помочь, а вы вернете эти деньги, как только сможете, целиком всю сумму или по частям.
- Нет, это невозможно, - твердила она, не глядя на хозяйку дома.
- Это всего лишь деньги, Наташа. Они не приносят счастья, не делают мир лучше. Если бы мне нечего было предложить вам, я бы промолчала, но я могу помочь. В другой раз вы поможете мне. Это просто человеческие отношения.
- Вы предлагаете их из-за моих отношений с вашим мужем, - холодно сказала гостья, но глаз не подняла. - Но я не воспринимаю эти отношения как работу.
- Да Бог с вами, Наташа! Вы можете встречаться с ним или нет, это ваше дело. Я не покупаю ваше обещание сделать мою жизнь лучше, став его любовницей.
- Тогда зачем? Вы ведь меня совсем не знаете. Что, если я не верну их?
- Я бы попросила вас не беспокоиться и не возвращать их, но тогда вы упретесь и вообще не возьмете ни цента, - сдержанно улыбнулась Соня. - Честно говоря, вы мне понравились. У меня никогда не было подруг. Я трудно схожусь с людьми, потому что не привыкла доверять свои проблемы никому, но это вовсе не значит, что я напрашиваюсь на вашу дружбу. Возможно, мы никогда больше не увидимся. Вы просто будете переводить деньги на мой счет, и все. Оказывается, очень трудно сделать человека счастливым. У меня это не получается, как я ни старалась, но вы очень обяжете меня, если примете эти деньги. Подумайте, посоветуйтесь с мужем. Вы ничего не теряете, и я ничего не теряю. Больше того, обе мы приобретем: вы - квартиру, я - чуточку спокойствия. Мне это нужно не меньше, чем вам.
- Но как я смогу объяснить все это дома? Он ничего о вас не знает.
- Знаете, если вы придете в банк и попросите кредит, у вас потребуют кучу бумаг под обеспечение этого кредита. И, скорее всего, вы не сможете их предоставить. Считайте, что пришли в банк. Я даю вам деньги без процентов с обязательством вернуть их в течение, скажем, десяти или даже двадцати лет. Конечно, ростовщик из меня так себе... Да у вас есть и другие долги, как я поняла. Но два взрослых человека могут позволить себе расплатиться с банком, если будут работать.
- Но я пока не знаю, сколько может потребоваться денег...
Наташа серьезно колебалась, понимая, что такой шанс появляется раз в жизни.
- Вы можете рассчитывать на сумму в двадцать тысяч. Хотя... Есть и другой вариант: в ближайшие годы я могу купить ваши услуги, как врача-педиатра. Двое детей в течение пятнадцать лет будут вашими постоянными пациентами. Вы думаете, это слишком малая оплата вашего труда, доктор? Подумайте. Двое детей, со всеми их проблемами, болячками. Вам придется непросто.
- Я даже рассчитывать на это не могла - в растерянности продолжала колебаться гостья.
- Соглашайтесь, Наташа, - чувствуя, что крепость в любую минуту готова пасть, надавила Соня, - и спокойно ищите квартиру. Вот мой телефон, вы можете связаться со мной в любое время, как только появится подходящий вариант. Советую не обращаться в агентства. Возьмите газету по недвижимости и свяжитесь с застройщиком напрямую, комиссия будет минимальной, сроки сократятся.
- Знаете, Соня, то, что я слышала о вас... Он всегда говорил очень хорошо. Он любит вас, и я даже немного ревновала к женщине, на которой он женился за неделю, тогда как со мной не решился связать свою жизнь за столько лет. Но мне представлялся совсем другой человек по его рассказам. А теперь я думаю, что вы просто святая. Да-да, не смейтесь. Я потрясена.
- Слава Богу, я не святая, - улыбнулась польщенная Соня. - Пока еще я живая, со своим ворохом проблем, комплексов и обид. Просто у меня есть возможности, которых многие лишены. Да и деньги-то это не мои, а моего брата. Он выделяет их на мое годовое содержание столько, что я их и за десять лет не проживу. Вы же знаете, кто он?
Наташа кивнула, и Соня обречено покачала головой.
- О нем много говорят, особенно в последнее время, пишут всякие гадости. Я не хочу вникать в эту грязь. Я знаю другого человека, он любит свою семью, он заботится о нас, а если у него и есть грехи перед государством, то это дело его совести. Помогая вам, я могу помочь и ему. Ведь именно его деньги уйдут на благое дело. Хотя... Люди все равно скажут, что он украл у них их богатства, хотя сами превращают в прах все, что попадает им в руки. И даже если он откажется от всего, что заработал за эти годы, народ не станет ни богаче, ни счастливее. Обогатятся только те, кто сможет прийти и отнять, так что нет смысла надевать рубище и идти по дорогам с котомкой, как сеятель, разбрасывая ассигнации. Общественное благо - вещь сомнительная, помочь можно только конкретному человеку. Надеюсь, я вас убедила?
- Да, Соня, вы меня убедили. Осталось только объяснить все это моему мужу.
- Думаю, вам не следует вдаваться в подробности. Есть человек, который готов вам помочь, а выбор за вами. Позвоните ему, когда я уйду.
- Зачем? Вам не следует уходить.
Впервые с начала разговора Соня почувствовала, что эта красивая и уверенная в себе женщина занервничала.
- Николай не помнит, когда я возвращаюсь. Тем лучше. Я позвоню ему и скажу, что приеду позже, и вернусь домой через несколько дней. Делайте свои дела. Не стоит говорить ему, что мы встречались. Ему этого знать не нужно, а мне надо подумать о том, как быть дальше. Если он снова начал пить...
- Я вам сочувствую.
Со всей искренностью Наташа посмотрела на хозяйку дома, которая должна была по логике вещей стать лютым врагом, а вместо войны так стремилась установить мир.
- Не стоит. Я не должна была выходить замуж, вся проблема в этом. Сейчас я приберусь здесь, приму душ, возьму кое-какие вещи и уеду.
- Нет-нет, я все вымою сама.
- Хорошо, спасибо.
Соня легко приняла помощь по хозяйству от этой женщины, которая еще час назад была ей чужой, и взялась за телефон.
- Роза. Привет! Я вернулась. Да, чудесно. Как у вас дела? А когда он вернется? Да, я отсняла кучу фотографий. Можно я приеду прямо сейчас? Что-то мне тоскливо одной. Коля уехал на несколько дней, и я бы с радостью погостила у вас. Правда? Спасибо. Да, часа через два-три доберусь. Может, тебе нужно что-то в городе? Ну, тогда, ладно. Жди. Пока.
Соня поторопилась принять душ и переодеться, то и дело натыкаясь на следы Наташиного присутствия в доме. Она разобрала чемоданы и убрала их в гардеробную, где Николай почти не имел шанса их найти. Взяла небольшую дорожную сумку и сложила туда необходимые вещи, достала из сейфа документы и шкатулку с драгоценностями, выбирая несколько комплектов, подходящих к одежде.
- Какая красота!
Наташа стояла в двух шагах и смотрела на Сонины богатства, как маленькая девочка смотрит на игрушечные сокровища своей подруги.
- Да, здесь есть удачные вещицы, - небрежным тоном произнесла Соня, вдевая в ухо сапфировую сережку.
- Можно я посмотрю?
- Да ради Бога.
Наташа перебирала серьги, кольца, кулоны и браслеты, пока Соня поправляла прическу и приводила в порядок лицо.
- В этих коробочках тоже есть забавные штучки.
Она указала палочкой губной помады на трюмо, и гостья взялась открывать их по очереди, сдержанно вздыхая или вскрикивая от изумления.
- А что здесь? Если не секрет.
Она посмотрела в глубину сейфа на широкий черный футляр, в котором лежало подаренное Ильей колье.
- Откройте.
- Но это же... это все бриллианты?
Наташа провела пальцем над сияющими в свете лампы камнями, не решаясь прикоснуться к произведению искусства.
- Хотите померить? У вас красивая шея, вы будете смотреться эффектно, - предложила Соня, оценивающе глядя на зачарованную женщину.
- Можно?
Наташа, не отрываясь, рассматривала себя в зеркале, поворачивалась то в одну сторону, то в другую. Соня невольно залюбовалась этой красавицей, которая впервые в жизни приобщилась к другому миру и очень удачно вписывалась в этот мир.
- Вам очень оно идет, Наташа. Такие женщины, как вы, должны носить драгоценности и меха, ездить в дорогих машинах и быть предметом поклонения многих мужчин.
- Нет, это не моя судьба! - Она сняла с шеи колье, но осталась все такой же красивой и уверенной в себе. - У меня все проще: ночные дежурства, медицинские карты, планерки, повышение квалификации.
- Предметы роскоши вас не красят, они оттеняют вашу красоту. У вас все будет, я уверена, и украшения и возможности.
- Женщины не часто делали мне комплименты. - Наташа положила в сейф футляр и обернулась к Соне. - Честно говоря, вы первая.
- Не думайте, у меня нет склонности к представительницам слабого пола, - опередила ее мысль Соня. - Просто признать в другом человеке красоту обычно бывает непросто, но ведь мы с вами не соперничаем. Нам нечего делить.
Она заперла сейф и вышла с сумкой в коридор. Наташа последовала за ней, прислонилась к стене, пока хозяйка надевала туфли и в последний раз смотрелась в зеркало.
- Мне очень неудобно, что из-за меня вы уходите из своего дома.
- И не думайте! Я ухожу из-за Коли. Честно говоря, мне совсем не понравилось сидеть в аэропорту. А если он, ко всему прочему, еще и начал пить... У меня появилась возможность продлить себе отпуск! - все больше наслаждаясь этой мыслью, беззаботно сказала Соня и улыбнулась. - Мне жаль вас, вам придется его терпеть. Надеюсь, вы найдете жилье и позвоните мне.
- Спасибо вам, Соня.
- Если не секрет, что он все-таки говорил обо мне? Ну, так, в двух словах.
Она обернулась уже в дверях.
- В двух словах все просто: вы удивительная и не от мира сего. Девушка из другого века.
- Он ошибается, - удовлетворенно возразила она. - Он меня совсем не знает.
- А я теперь склонна с ним согласиться.
Соня покачала головой, но спорить не стала.
- До свидания, Наташа. Я буду ждать вашего звонка.
Она закрыла за собой дверь и вызвала лифт. Пока он шел к ее этажу и позже, рассматривая свое загорелое лицо в зеркале на стене, она с ностальгической грустью думала о том, что когда-то и впрямь была трогательной тургеневской барышней, живущей в своем выдуманном мире. Но с того момента утекло слишком много воды. Семейная жизнь приземлила ее, сделала тверже, прибавила ей практичности и недоверчивости. Коля почитал в ней небесное создание и, сам того не желая, перекраивал ее на свой лад.
Консьержка внизу посмотрела на нее испуганно, ожидая увидеть на ее лице следы слез и скандала, но она, как ни в чем не бывало, улыбнулась в ответ и, вскинув на плечо сумку, пошла к выходу, но в последний момент остановилась, обернулась к хозяйке подъезда.
- Клавдия Ивановна, голубушка, мне нужно уехать на несколько дней. Сделайте милость, не говорите Коле, что видели меня. Я подготовила ему сюрприз.
- Конечно, конечно, Сонечка. Как скажете, - поторопилась заверить ее консьержка. - Буду молчать, как рыба.
- Я вам очень признательна.
И Соня, удовлетворенно кивнув, вышла из дома с видом победительницы.

Роза услышала шум подъехавшей машины и шаги мужа на ступенях дома первая. До этого они почти три часа просидели, склонив головы над фотографиями, привезенными Соней из Италии, потом над семейными альбомами, снова и снова вспоминая смешные и грустные эпизоды из детства и ранней юности старшего и молодого поколения. Соня чувствовала себя абсолютно счастливой, забыв о Николае, о работе, о мелких и крупных неприятностях. На полу возле дивана стояла почти пустая бутылка вина, и раскрасневшаяся Роза много смеялась, шутила, обнимала Соню за плечи, прижималась щекой к ее плечу.
- Он вернулся, - вдруг сказала она, и улыбка сползла с нее, как мыльная пена с окна.
- Кто? - не поняла Соня, рассматривая выпускной Маринин класс.
- Илья приехал. Я надеялась, что он вернется только в среду. - Она поспешно поднялась, взяла с пола бутылку и поискала взглядом, куда бы убрать. - Если он возвращается раньше, это плохой знак, жди неприятностей.
- Почему? - удивленная Соня обернулась к двери, за которой вот-вот мог возникнуть брат.
- Значит, что-то не заладилось. Он никогда не нарушает собственных планов. Если пришлось нарушить, он впадает в ярость и отыгрывается на нас дома. Дипломат!
- Но мы же ничего плохого не делали, - возразила Соня. - Просто смотрели фотографии.
- Это неважно, он найдет, к чему придраться. Может, твое присутствие его слегка сдержит.
- А может, на этот раз обошлось без неприятностей?
- Не обольщайся, - криво усмехнулась Роза. - Если бы ты прожила с ним столько лет, как я...
- Он не разозлится, что я здесь?
- Когда это он злился, встретив тебя?
И она пошла открывать дверь в гостиную еще до того, как он вступил в коридор.
- Здравствуй, дорогой, - послышался за дверью ее приветливый голос. - Будешь ужинать?
- Принеси коньяк в кабинет, сделай кофе и не путайся под ногами. - Он прошел мимо приоткрытой двери, не подозревая, что в доме они не одни. - Без тебя проблем по горло.
- Кофе двойной? - спросила она ему в спину.
- А то ты не знаешь!
- Кстати, у нас гостит Соня, - вызывающе громко сказала она, когда он уже открыл дверь в кабинет.
Он остановился на пороге, не сразу вникнув в смысл сказанного, потом посмотрел на жену.
- Соня? Что она здесь делает?
- Просто приехала ко мне поболтать, рассказывала, как отдохнула. Про Беллу...
- Где она? - Илья оборвал поток избыточной информации, и Роза обиженно замолчала. - Ну? - потребовал он. - Или это секрет?
- В гостиной.
- Не стой! Кофе и коньяк. Уже забыла?
- Я подумала, что раз здесь Соня, ты бы мог...
- Думать - моя привилегия. Не трать мое время, подай в кабинет.
Из гостиной было слышно, как шаги повернули от кабинета назад, и через несколько секунд Илья распахнул дверь в зал, где на диване, спрятав ладони между коленей и полуобернувшись, в позе просительницы сидела напряженная Соня. Лишь на мгновенье ей удалось увидеть мрачно сдвинутые брови, хмурый взгляд, сжатые в линию губы. Следующий кадр показал человека, которого она знала другим: внимательные глаза с интересом, но без улыбки осматривают ее с ног до головы. Почти сразу интерес сменился вожделением. Потом что-то в ней или в его собственных мыслях о ней заставило его напрячься.
- Что-то случилось, Соня?
- Ничего особенного, Илюша. - Она поднялась ему навстречу, но осталась стоять возле дивана. - Я просто решила заехать.
- Неужели? А где твой муж?
Илья окинул быстрым взглядом помещение, скорее для проформы, чем в поисках Николая, и вошел в синюю гостиную, плотно закрыв за собой дверь.
- Он в отъезде. - Она, стараясь врать правдоподобно, держалась заранее придуманной легенды. - А мне стало скучно дома одной, поэтому я решила приехать к вам. Ты ведь не возражаешь, если я задержусь здесь на несколько дней?
- Куда он уехал?
Илья подошел ближе, на ходу ослабляя узел галстука, небрежно бросил полосатую шелковую ленту в ближайшее кресло. Следом полетел и пиджак. Соня молчала, наблюдая за его раздраженными движениями.
- Так ты не сказала, куда?
- Я точно не знаю, - слегка запинаясь, снова соврала она. - Он оставил записку, что уезжает. Даже не смог меня встретить в аэропорту.
- И кто же это был?
- Прости, я не понимаю...
- Кто тебя встретил с самолета?
- Никто. Я добралась на такси.
- Мерзавец, - определенно высказался Илья, сел в кресло напротив дивана и вытянул ноги. - Сукин сын.
Соня осталась стоять на прежнем месте, свесив руки вдоль тела и не смея ни сесть, ни подойти ближе. Мужчина продолжал рассматривать ее с бесцеремонностью работорговца, словно одежды на ней не существовало.
- У тебя ровный загар, - сказал он, удовлетворенный осмотром. - Море, солнце и все такое. Как отдохнула?
- Спасибо, замечательно! Белла подросла и уже начала...
Обнадеженная этим вскользь проявленным интересом, она собралась рассказать ему о самом ярком впечатлении отдыха - встрече с ребенком после двухмесячной разлуки, но Илья не дослушал рассказ о Белле, поманил ее рукой к себе.
- Ты даже не поцеловала меня.
-... повторять итальянские слова, - по инерции закончила она, но не тронулась с места. - Но ведь тебе это не интересно, как я понимаю.
- Подойди, - нетерпеливо приказал он, не принимая ее надуманную обиду всерьез.
Соня, почувствовала себя оскорбленной, закусила губу, приготовившись недвусмысленно выразить свое отношение к его поведению, но, услышав шаги в коридоре, только отрицательно качнула головой.
- Ты собирался поработать. Роза уже несет тебе коньяк.
- Подойди, - повысил голос он и, теряя терпение, похлопал по ручке кресла, словно подзывал собаку, забывшую команду в отсутствие хозяина. - Ты на моей территории, пользуешься моим гостеприимством. Делай то, о чем тебя просят.
- Ты не просишь, а требуешь! И насчет гостеприимства... Если это упрек, то я, пожалуй, уйду.
Она повернулась к двери, оставив на диване разложенные фотографии, и направилась к выходу, но он с неожиданным проворством опередил ее, схватил за плечи и прижал дверь носком ботинка.
- Не дури, Софья. Я всего лишь хотел, чтобы ты поцеловала меня. Это слишком много за месяц, что мы не виделись?
- Нет! - Она отклонилась назад, покачала головой. - Это совсем не много, но мне не нравится, что ты злишься.
- Не на тебя. - Он подтянул ее к себе, с наслаждением вдохнул знакомый запах, но сказал слишком сурово, несоответственно ситуации. - И ты меня тоже лучше не зли.
- Отпусти, там Роза, - прислушиваясь к движению в коридоре, попросила она и понизила голос. - Пожалуйста, не надо.
- Всего один раз, - настаивал он, но она уклонялась от его ищущих губ. - Какого черта, Соня! У тебя месячные? Или новый любовник? Почему каждый раз я должен снова добиваться тебя? Мне что же, силой тебя брать?
- Роза сказала, что ты приедешь только в середине недели. Иначе я бы не осталась, - возмущенным шепотом огрызнулась она.
Его глаза сверкнули яростью, он притиснул ее к двери, так что она поморщилась и на секунду закрыла глаза. Но он не стал ничего больше говорить, впился поцелуем, как будто хотел вобрать ее в себя. Вопреки только что проявленному упрямству она не воспротивилась, обняла его за спину, прижала к себе, замерла. Шаги снова приблизились к их двери.
- Вот так-то лучше. - Удовлетворенный не столько поцелуем, сколько тем, что смог после перерыва утвердить над ней свою власть, он выпустил ее и открыл дверь в коридор. - Кофе, наконец, готов?
- Да, и коньяк тоже уже у тебя на столе.
- Слава Богу, свершилось!
Он стремительно прошел мимо удивленной жены и хлопнул дверью в кабинет. Соня, выйдя из-за двери гостиной, потрогала губы, все еще думая об этом поцелуе, когда Роза вошла и с жалостью посмотрела на нее.
- Что он опять сделал? Наорал на тебя?
- Он был груб, - не погрешив против истины, подтвердила Соня. - Знаешь, это ужасно, но ему нет никакого дела ни до Беллы, ни до моих переживаний. Он думает только о себе.
- Бедная девочка, и ты тоже попала под горячую руку! Для меня это много лет уже не новость. Не расстраивайся, иди-ка лучше спать. Тебе завтра на работу? Советую сегодня больше не попадаться ему на глаза.
- Мне кажется, что нам все-таки стоит поговорить.
- Не рекомендую. Что-то он совсем разошелся. Хотя, конечно, как знаешь. Я так надеюсь увидеть его только завтра вечером. Думаю, мысль о супружеском долге его сегодня не посетит, - усмехнулась она. - Хотя неплохо бы запереться от греха.
- Вы теперь спите раздельно? - удивилась этому откровению Соня.
- Теперь? Давно уже, лет пять. Оказалось, что так удобнее для всех. Он допоздна работает, или я приезжаю поздно из гостей. Отдельные спальни - это была прекрасная мысль, хоть и его. Тебе, конечно, этого пока не понять, да и не нужно.
- Да уж, мне пока не нужно, - повторила за ней Соня, но Роза не заметила скептической интонации. - Ты уже собираешься спать?
- Да, прилягу, почитаю и на боковую. Честно говоря, я стала принимать таблетки, так что надолго меня не хватает. Старость, - с кокетливым вздохом заключила она. - Только ему не говори. Он просто бесится из-за этих таблеток. Считает, что они плохо влияют на мозг. Ну, я-то на свой пока не жалуюсь...
- А он жалуется?
- Ну, не то, чтобы жалуется... Он стал очень раздражительным в последнее время. Я думаю, это из-за постоянной смены часовых поясов и недосыпа.
- Он слишком много работает, - поддержала ее Соня, но в ответ получила презрительную усмешку и осеклась.
- Он шляется по девкам, а это здоровья не прибавляет. Однажды его найдут с инфарктом на одной из них... То-то будет шуму в газетах.
- Господи, что ты говоришь! Он трудоголик...
- Мне ли не знать! Конечно, ты любишь его и можешь себе позволить заблуждаться...
- А ты не любишь? - неосторожно спросила Соня.
- Когда-то, конечно, любила! Но это было лет сто назад. Мы давно и незаметно перешли от любви к равнодушию, а закончим, кажется, открытой ненавистью.
- Нет, Роза, я не хочу этого слышать. Это ужасно.
- Это давно считается нормой. Но что-то я разоткровенничалась... Пойду спать. И тебе рекомендую не засиживаться допоздна.
- Постараюсь. Спокойной ночи.
Соня осталась посреди пустого зала наедине со своими сомнениями. Пожалуй, в главном Роза была права: в таком состоянии его не стоило беспокоить выяснением отношений. Она в раздумье подошла к дивану, собрала фотографии в аккуратную стопочку и направилась в свою комнату.
Из-под двери его кабинета пробивался свет. Соня замедлила шаг, остановилась и, вопреки себе самой, решительно взялась за ручку, но дверь оказалась закрытой. Она слегка подергала ее, поскреблась, но тут услышала его приглушенный голос. Похоже, он разговаривал по телефону. Слышны были не отдельные слова, а короткие отрывистые фразы, как автоматные очереди. Потом он что-то бросил на стол, послышалось шуршание бумаг, звук падающего предмета.
- Илья! - Она постучала громче и снова подергала ручку. - Открой, пожалуйста.
- Ну?
Он появился на пороге так быстро, что она не успела отодвинуться от двери и столкнулась с ним лицом к лицу.
- Можно мне войти? - Противореча этим словам, она слегка подалась назад, на самом деле пламенно желая одного - сбежать, но он схватил ее за предплечье и почти втащил в комнату. - Я хотела сказать...
- Чего тебе?
- Прости, я, кажется, не к месту.
Она повернулась в сторону выхода, но он уже защелкнул замок и загородил собой дверь.
- Не морочь мне голову. Если пришла, говори, зачем.
- Я скучала по тебе все это время. - Она с тоской подумала, что сейчас не самое подходящее время для признаний, и опустила голову. - Очень.
- А что тебе помешало сказать мне это в гостиной?
- Чего ты хочешь? - Дрогнувший голос выдавал ее с головой. - Когда рядом Роза, и ты вернулся в плохом настроении. Я боялась...
- Далось вам мое настроение! Тебя оно нисколько не задевает.
- Это ты так думаешь.
- У тебя слишком много претензий ко мне, юная леди. Опять я делаю не так, как ты хочешь?
- Да ничего я не хочу, - всхлипнув от избытка сегодняшних эмоций, сказала она. - Выпусти меня.
- Зайти пожелать тебе спокойной ночи? - Его язвительность не способствовала примирению, но, похоже, он к нему и не стремился. - Тебя выгнал муж? Или ты сама ушла?
- Я не виделась с ним после прилета. Его нет дома.
- Вот как! - Он выпустил ее руку и вразвалку направился к столу, погрузив руки в карманы брюк, а она, как привязанная, пошла за ним. - А если я сейчас наберу его номер? Какую историю расскажет он, как ты думаешь?
- Я говорю правду, - жалобным голосом сказала она, чувствуя, что краснеет. - Почему тебе так важно унизить меня?
- Отлично, тогда я звоню! - Ее фальшивый вопрос остался без внимания. - Всегда полезно узнать мнение обеих сторон, прежде чем сделать выводы.
Он вызвал из записной книжки номер Колиного мобильного и прислушался к гудкам.
- Нет! - Она вырвала телефон из его руки и отключилась от линии. - Не надо.
- Почему же ты все время врешь мне? - Он внезапно надвинулся на нее, загнал ее в кресло, наклонился с угрожающим видом. - Почему вы все врете? Я устал от ваших сказок.
- Я не виновата в твоих проблемах, - заскулила Соня, пряча глаза.
- Со своими проблемами я как-нибудь разберусь сам! - рявкнул он. - Сейчас мы занимаемся тобой и твоими.
- Не надо заниматься мной. Тебе ведь нет никакого дела до меня.
- Пустая болтовня лживой девчонки. Не переводи разговор. Я жду ответа.
- Да, представь себе, я поссорилась с мужем. - Она решила, что новая версия будет больше похожа на правду, и одновременно не будет правдой. - Только тебя это не касается. Это наши с ним отношения, и мы разберемся сами. Мы ссоримся и миримся, так бывает во всех нормальных семьях. Это лучше, чем жить, как ты.
- Что ты знаешь о моей жизни!
- Знаю, что ты уже давно не любишь свою жену. И не спишь с ней. Ты поддерживаешь видимость брака, но от него осталась одна формальность, фикция, мыльный пузырь. Ты сам лжешь своей жене. Я убеждаю ее в том, что ты много работаешь, а она уверена, что ты ходишь к проституткам.
- Это она тебе сказала?
- Я...
Но в этот момент зазвонил телефон. Соня остановилась на первом же слове и с облегчением взглянула на брата, но он поднял трубку со стола и победно покрутил ею в воздухе.
- Твой муж! - презрительно заявил он. - Из командировки.
- Нет, пожалуйста, не говори с ним. Прошу тебя, - взмолилась она, но он уже ответил на звонок.
- Да, Коля. Да, звонил. Как у тебя дела? Ну, и славно. А что Соня, еще не вернулась? Но хотя бы звонила? Ах, в среду. Ясно, а то я забыл. Ты ее встретишь, или мне прислать машину? Да, ну, смотри, как знаешь. Если будут сложности, позвони. Я вышлю шофера. Хорошо, спокойной ночи.
- Тебе нравится унижать других! - Теперь уже окончательно убедившись в правильности своего вывода, она потерла рукой напряженный лоб и подобрала под себя ноги. - Странное хобби для состоявшегося человека.
- Кажется, ты еще не вернулась из Италии, верная женушка? Ты там, а мы все здесь. Тебе снится мой кошмар. Не нравится?
- Выпусти меня! - Она сбросила ноги на ковер. - Открой дверь, я не хочу продолжать в таком тоне.
- Сиди! - Он остановил ее грубым окриком и стукнул ладонью по столу в подтверждение серьезности своих намерений. - Давай поговорим о том, какой я плохой муж.
- Мы все время говорим о разных странных вещах и не понимаем друг друга.
- Бедная Роза рассказала тебе, что у меня есть неестественная в моем возрасте потребность в женщинах. Я ведь, по ее представлениям, давно должен был выйти в тираж. А вот, поди ж ты, не вышел. Это в ее стиле: облить меня грязью и остаться чистенькой. А про своего любовника она тебе не успела рассказать? Красивую романтическую историю про большую любовь.
- Зачем ты говоришь гадости про нее. Это... недостойно! Она столько лет прожила с тобой, что за одно это заслуживает уважения.
- И как минимум, половину из них она мне изменяет. Ты не знала?
- Не может быть!
- Да уж, чем мне еще заняться, кроме как мелодрамы сочинять! Я узнал об этом, когда тебе было четырнадцать. Дети подросли, и она решила уделить своей личной жизни больше времени. Так у нее появился любовник. Я нанял детектива, и вскоре знал об этом любовнике все, вплоть до размера обуви и гастрономических предпочтений. Ну, и конечно, где и как он трахает мою жену.
- Я не верю! - воскликнула как громом пораженная Соня и закрыла лицо руками.
- Поначалу я тоже не верил. Потом, когда появились документально подтвержденные доказательства, я хотел убить их обоих. Потом я взял себя в руки и здраво рассудил, что она не уйдет от меня к рядовому инженеру. И создал ей идеальные условия для жизни, которые мало кому удалось бы переплюнуть в этой стране. Впрочем, отказывать себе в удовольствиях я тоже не собирался. Да, я сплю с другими женщинами, но и она не ангел. Так что мы квиты.
- Но если это было так давно... Неужели ты до сих пор не можешь простить ее?
- За что простить? Я ведь ничего не говорил про ее раскаяние. С этим своим возлюбленным она не расстается и по сей день. У него теперь свой бизнес: несколько пекарен под Москвой, налоговые проверки, копеечные банковские кредиты. Мне ничего не стоит раздавить его, как блоху. Только зачем? Теперь она никогда не уйдет к этому типу, если не сделала этого раньше. Он, кстати, хороший семьянин, теперь уже дважды дедушка. Может быть, у них это уже давно и не любовь, а привычка?
- Ты все еще следишь за ними?
- Периодически мне приносят отчет, где, как и с кем проводит время моя жена.
- Это отвратительно, Илья!
- Я и не претендую на чистоту помыслов и действий. Но я должен иметь возможность оградить себя от проблем, когда они возникнут. Я узнаю о них раньше журналистов и прочих ищеек. Может быть, поэтому пока еще ничего не рухнуло.
- Я говорила о ваших отношениях. Вы знаете друг о друге, и продолжаете жить, как ни в чем не бывало. Это... - Она поискала подходящие к ситуации слова. - Это грязь, хуже любого разврата. Лицемерие и пошлость.
- А ты, конечно, знаешь другое решение?
- Вы могли бы спокойно развестись.
- И дальше что? - с нарочитым вниманием уточнил он.
- Жить отдельно, не презирая друг друга. Может быть, завели бы каждый другую семью и были бы счастливы.
- Но ее драгоценный любовник не собирается на ней жениться. Похоже, ему это не надо. А ей-то уж и подавно.
- Пусть так, но ты бы еще мог жениться.
- Трудно выбрать, - нехорошо усмехнулся он. - Слишком много желающих прибрать к рукам мои капиталы.
- Неправда, мне не нужны твои деньги.
- Ах, вон оно что! - Он провел рукой по лбу, словно отгонял воспоминания. - Ты опять об этом. Я-то думал, мы уже договорились.
- Похоже, я всегда разочаровываю тебя, - в ее голосе звякнули льдинки. - Надеюсь, теперь ты отпустишь меня спать? Открой дверь.
- Соня! - Он подошел к ее креслу, присел рядом на корточки, и ей стало нехорошо оттого, что разговор еще не закончен. - Вечер получился дурацким, но я не хотел, чтобы так вышло. Я не ожидал тебя здесь увидеть.
Илья не собирался вновь обсуждать тему их отношений, даже после того, как признался, что никаких чувств, могущих удержать его в семье, давно уже не испытывает. Она была всего лишь одной из тех женщин, с которыми он проводит время. Она посмотрела на него долгим взглядом, в котором не было надежды, одно лишь осуждение.
- Теперь это не имеет значения. Я завтра уеду и не побеспокою тебя больше.
- Перестань, - вдруг смягчился он. - Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. А с Николаем я поговорю сам.
- Нет! - Соня испугалась его опасной заботы, которая могла обернуться большими проблемами. - Не лезь в мою жизнь. Ты обещал, что не станешь вмешиваться.
- Ты тоже многое обещала!
Он насторожился, вгляделся в ее злое и обиженное лицо.
- Я всегда выполняю свои обещания, - прошептала она.
- Вот как?
Он, не долго думая, взял ее за талию и подтянул к себе, уверенный, что спорить с женщиной бесполезно. Будет лучше всего завершить вечер без лишних слов, тем более что именно этот способ примирения позиций был, по его опыту, самым эффективным. Но она не подчинилась его желанию, сверкая потемневшими глазами.
- Перестань изображать невинность, ты пришла сама... Дверь закрыта, и ты смело можешь исполнить хотя бы одно из них.
- Нет, не здесь! - Она с отвращением отрывала от себя его руки, безуспешно пытаясь подняться. - Не в этом доме.
- Ты заметила, Софья, что слово "нет" ты произносишь чаще, чем все остальные? - Ее упрямство начало выводить его из себя. - Это новое жизненное кредо? Или только мне так везет?
- Я бы хотела сказать "да", но, поверь...
Эти робкие слова коренным образом расходились с ее действиями, и он вовсе не собирался сдавать своих позиций.
- Поверить? Тебе? Да ты шутишь!
- Перестать ерничать, Илья!
- А ты прекрати ломаться, как будто у тебя это в первый раз.
- Здесь когда-то я сидела у тебя на коленях, - с горечью прошептала она, не надеясь больше остановить его. - А теперь ты собираешься уничтожить мои воспоминания. Все, что было светлого в моей жизни.
Соня опустила безвольные руки и закрыла глаза, позволяя ему все. Но он, настроенный на сопротивление, остановился, словно наткнулся на невидимую преграду. Она была беззащитна перед его похотью, и все же инстинктивно защищалась словами, обращаясь к его отцовским чувствам, идущими вразрез с чувствами любовника.
- Какой пафос! - сквозь зубы процедил он и поднялся. - Убирайся вон, шантажистка.
Поняв, что ее больше ничто не удерживает, она скатилась с кресла, подхватила разбросанные туфли и бросилась к дверям, сдерживая рыдания. Он повернул ключ в замке, и Соня босиком помчалась по коридору в свою комнату. Илья тяжелым взглядом посмотрел ей вслед, потом с силой захлопнул дверь, прислонился к косяку двери, обвел невидящими глазами комнату. Рядом с креслом на полу были рассыпаны фотоснимки. Он подобрал их и разложил под настольной лампой на столе. В основном это были сицилийские пейзажи или пейзажи с маленькой черноволосой девочкой, которая издалека была так похожа на ту, что минуту назад сбежала из этой комнаты. Были еще портреты Беллы, на которых сразу же можно было угадать в лице ребенка черты отца. Слишком темные глаза, крупные, красиво очерченные губы. Неужели за все это время Николай ни разу не заподозрил, кто сделал его жене ребенка? Идиот, да и только.
Были фотографии Сони и Беллы. На них мать всегда старалась уйти на второй план, словно специально повернуться так, чтобы все акценты были сосредоточены на дочери. Ее лицо оставалось в тени даже на ярком солнце или было наполовину скрыто темными очками или упавшими на лицо волосами.
Было и несколько фотографий самой Сони на фоне моря или гор. Фотографии сияли всеми цветами радуги и в то же время были какими-то эмоционально серыми, непримечательными. Он видел на них молодую женщину, красивую, сексуальную и вместе с тем усталую, надломленную, что ли.
И снова любовно снятые фотографии ребенка: в доме, в саду, в морском прибое, на скале с зажатыми в ладошке сиреневыми цветами. На одной из них в кадр попала Сонина рука с обручальным кольцом, касающаяся детской щеки. Нет, малышка совсем не была похожа на свою мать. Восторженные распахнутые глаза, приоткрытый рот, ямочка на подбородке.
Илья отодвинул от себя снимки, пытаясь забыть детское лицо, напоминающее ему о Сонином предательстве, о волнении за ее жизнь, об обещании, которое он не выпрашивал, а она сама дала ему в больнице. Теперь, когда пришло время сдержать это обещание, она придумывала тысячи причин, чтобы уклониться. Он снова подтянул к себе фотографии, разгреб их обеими руками, как археолог, выискивающий среди целой груды черепков чудом уцелевшую драгоценность. Ему попалось фото, где была Соня в одиночестве под скалой, похожей на голову кабана. Один клык у него был обломан и нависал над каменной площадкой, другой, острый и загнутый, нацеливался в море. Ветер рвал с нее платье, обнажая загорелые ноги, волосы развевались по ветру, и она убирала их с лица рукой. А вот губы смеялись, звали куда-то, произносили чье-то имя, только он не мог разобрать чье.
Илья отбросил снимок, поднялся со своего места, обошел стол и налил себе еще коньяка, заглянул в пустую кофейную чашку и тут увидел одинокую фотографию, лежащую на ковре. Он наклонился и поднял ее, поднес к свету.
Похоже, снята она была в той же день и даже на том же месте. В левом углу был виден кусок каменного клыка. Но все пространство кадра занимало Сонино лицо. Растрепанные волосы скрыли одну щеку и прилипли к нижней губе, рот был приоткрыт, глаза распахнуты, брови приподняты. Она пыталась что-то сказать фотографу. Или тому, для кого предназначался этот кадр. Он всмотрелся в ее лицо. Нежный овал не потерял девичьей мягкости, в глазах было сомнение или тревога, он не мог разобрать, и почувствовал, как сердце дало сбой и заторопилось куда-то в неровном ритме. На него без привычной улыбки смотрела женщина, ради которой он хотел изменить мир. Та самая, которая только что выбежала из его кабинета вся в слезах, а теперь почти насильно удерживала его взгляд, будто собиралась сказать...
Илья бросил глянцевый листок на стол и, взглянув на часы, опрокинул в себя третью рюмку. Он отлично знал, о чем говорили ее глаза, какие мысли бродили в ее голове. Чертова шантажистка! Он все равно не женится на ней, что бы она себе ни придумала. С бабами всегда так... Или женись, дорогой, или пошел вон, третьего не дано. Куда проще иметь шлюх. Дал денег - и вся тебе романтика. А Соня решила с ним сыграть в плохую игру... Коньяк на дне бутылки притягивал взгляд, но он отказал себе в четвертой рюмке. И не собирался отказываться от сегодняшней ночи. Он имел все права на Соню, и эта ночь принадлежала ему.
Дверь в спальню была не заперта. Он бесшумно вошел, придержал ручку, чтобы избежать щелчка. Глаза привыкли к темноте, и довольно скоро он различил женщину, раскинувшуюся на кровати. Илья подошел ближе, всмотрелся в неподвижное тело, расстегнул рубашку, выдернул из брюк ремень и опустил его на ковер. Потом неторопливо избавился от ботинок, помедлил, вглядываясь в безмятежное лицо. Сегодня ничего у него не было по взаимному согласию, ни на работе, ни дома. И сейчас, похоже, тоже не будет.
Он ладонью зажал ей рот, дернул вверх ночную рубашку и навалился всей тяжестью, вдавив ее в мягко спружинившую кровать. Соня в один миг распахнула глаза и забилась под ним, как выдернутая из водной стихии рыба.
- Не кричи, - зашептал он, утопая лицом в ее волосах. - Не кричи, слышишь?
Но она рвалась, трясла головой, глядя вокруг себя бессмысленными, расширенными от ужаса глазами.
- Сонька, я отпущу тебя, если ты не будешь кричать! Клянусь, я отпущу!
Но она, казалось, не слышала его слов. Она пыталась скинуть его, как необъезженная трехлетняя кобылка опытного наездника. И сколько он ни старался, все никак не мог усмирить ее бедра, но отпустить ее он уже не мог.
- Не заставляй же меня делать тебе больно!
Боль. Это слово возбудило его сильнее, чем теснота объятий, ее непокорность и страх быть услышанным из коридора. Поняла она его или нет, но, в последний раз рванувшись, Соня внезапно затихла, и Илья, сходя с ума от желания, получил то, чего просил, добивался и требовал весь вечер. Женщину, которая смеялась над ним и мучила его, которую он хотел снова и снова, едва выпускал из рук. Он воспользовался ее покорностью, убрал ладонь с ее лица, и, не встречая сопротивления, сразу потерял вкус к жестокой игре.
- Ох, Соня, как я соскучился!
Она повернула к нему заплаканное лицо, обхватила ладонями его голову и, задыхаясь, прижалась солеными губами. И этого было достаточно, чтобы подвести его к черте, за которой начиналось блаженное беспамятство. Почти сразу он разжал объятия, но она сама молча и властно удержала его.
- Ах, вот оно что! - заурчал он довольный. - Тебе понравилось? Тебе нравится, когда тебя берут силой?
И в этот момент она впервые в жизни ударила его. Он не успел уклониться, и пощечина прозвучала звонко, как выстрел в горах, отозвалась новой вспышкой бешенства в них обоих. Илья успел увидеть в ее взгляде нечто, придававшее ее силы бороться снова, но на этот раз он успел перехватить ее взметнувшуюся руку, с легкостью вдавил женщину в подушку, как если бы она была куклой, наклонился к самому ее лицу, почти касаясь губами.
- Не вздумай повторить это еще раз! Ни-ког-да.
Она потрясла головой, но не издала ни звука, и было непонятно, то ли она согласилась, то ли выказала свое презрение к его угрозе.
- Ты весь вечер морочила мне голову, а теперь я вижу, что ты хотела того же, что и я! Зачем ты играешь со мной постоянно? Почему нельзя просто жить, договориться и жить?
Она слушала его молча и смотрела глазами, полными ярости, и вдруг он понял, что так будет всегда. Пока она с ним, никакой спокойной жизни не будет, только борьба. За что? Против чего? Он не знал.
- Как я устал, Соня! Если бы только знала, как я устал...
Он позволил себе на миг показать свою слабость, отпустил ее, перевернулся на спину, лег рядом, стараясь не касаться ее, не думать о ней, просто выровнять ритм сердца. А подняться, уйти и переболеть этой женщиной и этой ночью, как если бы подцепил грипп, а завтра ответственная встреча, и есть только несколько часов, чтобы привести себя в порядок и появиться на людях без следов усталости и болезни.
Лежа рядом, она не шевелилась, кажется, почти не дышала, и он, вопреки рассудку, начал погружаться в тяжелую, душную, мучительную дрему, тем более опасную, что оставаться в этой спальне было нельзя.
Он не знал, сколько прошло времени с момента их борьбы, когда она дотронулась до его руки. Он сквозь сон решил, что прикосновение случайно, и не стал открывать глаза. Он она сжала его пальцы, и он понял, что ночь еще не закончилась.
- Что тебе, Соня?
- Я тоже соскучилась. Прости меня...
Он вздохнул и, не глядя, привлек к себе, обнял, и тогда Соня вдруг зарыдала, обхватив его руками и сотрясаясь измученным телом.
Он ушел под утро, когда она, наконец, уснула, свернувшись на подушке, как раненый мангуст, выдержавший схватку с целым выводком змей. В неверном свете встающего солнца он собрал свои вещи с пола и босиком вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Тихо щелкнул замок, и Соня заворочалась в своей постели, позвала его, пошарила рукой рядом с собой и, не найдя, но, не имея сил проснуться, снова свернулась в клубок.