И наступит рассвет. глава 24

Глава 24

Спустя четыре часа я достиг дома Омара. Теперь передо мной стояла задача незаметно проникнуть туда. Я отпустил своего коня - все равно девать его было некуда - и, взяв с собой «кошку», пошел к высоким стенам, окружающим дом Омара.
Лишь с третьего раза «кошка» зацепилась за выступ стены. Я подергал трос и, убедившись в том, что не сорвусь, принялся подниматься на стену. Оказавшись наверху, я спрятал «кошку», чтобы во время обхода ее не заметили, и мое пребывание здесь не было раскрыто. Затем тихо, стараясь никому не попадаться на глаза, я пробрался к дому Омара. Возле дверей стояли двое арабов-стражников. Может быть, я бы и смог расправиться с ними, но это могло наделать слишком много шума, и меня бы раскрыли, а этого я не хотел. В дом нужно было пробираться другим способом, и, недолго думая, я понял, как это сделать.
Дом Омара был построен из огромных камней, скрепленных меж собой раствором. Между камнями были небольшие щели, в которые могла легко втиснуться нога или рука. Тихо я обошел дом и нашел то, что искал. Открытое окно, через которое я мог попасть внутрь, главное - взобраться по стене наверх и не наделать лишнего шума. И я начал взбираться по стене, мои пальцы легко протискивались меж камней, и я лез, хотя это оказалось не так уж просто, как я думал. Мои пальцы были напряжены, все давление приходилось на них, и мне казалось, что они вот-вот сломаются, но все же я переборол это напряжение и добрался до окна.
За окном находился коридор. Убедившись, что в нем никого нет, я влез в окно. Теперь нужно было быть вдвое осторожней, ведь в доме было полно народу, хотя хозяин, конечно, спал, но прислуга могла работать и по ночам.
Тихо я стал пробираться по коридору, пока не услышал чьи-то шаги, направляющиеся в мою сторону. Спрятавшись за углом, я вытащил саблю и принялся ждать. Шаги становились все громче и громче, и вскоре из-за угла показался мужчина. Араб не заметил меня и, подкравшись к нему сзади, я приставил саблю к его шее.
- Молчи, иначе я перережу твою глотку, - прошипел я, и, хотя араб не знал моего языка, он все же понял, что я имел в виду. В его глазах я увидел страх, он понимал, что я способен на все, и ожидал самого худшего. Его страх передо мной нужно было использовать, и я знал, что этот человек сможет мне помочь.
Я вытащил из-за пазухи свернутый лист бумаги, на котором были изброжены мы с Юлей, и, развернув его, показал девушку арабу.
- Где она? - с требованием произнес я, зная, что араб поймет то, что я имел в виду.
Мой пленник смиренно кивнул, и я медленно убрал саблю от его шеи. Затем он повернулся и повел меня к комнате, где находилась моя любимая.
Вскоре араб остановился возле одной из дверей. Он что-то произнес мне на своем языке и указал на дверь. Я понял, что он имел в виду, за дверью находилась моя Юля. Недолго думая, я со всей силы ударил моего пленника в лицо, отчего тот потерял сознание. Затем я открыл дверь и вошел в комнату.
Мое сердце сильно забилось, дыхание сперло, именно ради этой минуты я приехал в эту страну. При лунном свете, пробивавшемся из открытого окна в комнату, я увидел, как на больших пуховых подушках лежала моя Юля. Ее светлые волосы поблескивали при лунном свете, она тихо дышала, и ее сон напоминал сон младенца. Присев на колени возле нее, я тихо сказал:
- Вставай, Юля, я пришел помочь тебе.
Ее красивые карие глаза медленно открылись, и, увидев меня, она удивленно произнесла:
- Антон?! Что ты тут делаешь? Или это всего лишь сон?
- Нет, малышка, это не сон. Я пришел спасти тебя. Вставай быстрее, нам надо уходить.
Юля встала, поднесла свою ладонь к моей небритой щеке и провела по ней, все еще не веря, что это не сон. Затем она обхватила мою шею руками и, прижавшись к груди, запричитала:
- Антон, это действительно ты. Как я рада. Ты не представляешь, что со мной было, я уже потеряла всякую надежду и думала, что навсегда останусь пленницей в этом доме.
- Надежду терять никогда не стоит, - сказал я. - Ну ладно, а теперь поднимайся, нам пора.
Юля встала и, схватив какое-то платье, принялась одеваться. А я тем временем затащил бесчувственное тело араба в комнату и связал его.
- Я думаю, тебя не скоро хватятся, - сказал я. - Когда этого бедолагу обнаружат, мы будем уже далеко. А теперь пошли.
Но вместо этого Юля подбежала ко мне и крепко обняла.
- Спасибо тебе, Антон, спасибо.
А затем я услышал всхлипывание и почувствовал, как мой халат становится мокрым.
- Ну ладно, ладно, - обняв Юлю, сказал я. - Не надо плакать, на это у нас еще будет время, а пока нужно уходить.
Юля убрала свою голову от моей груди и, опустив лицо вниз, кивнула, хотя она не стыдилась слез, и в эту минуту глупые правила не были властны над ней.
И мы двинулись по длинному темному коридору к окну, через которое я попал в дом. Предварительно я взял с собой длинную простынь и завязал ее, сделав что-то вроде веревки, чтобы легче было спускаться. Не встретив никого, мы мирно дошли до окна. Там я привязал простынь к окну и скинул ее вниз. Первой начала спускаться Юля. Убедившись в том, что она успешно достигла земли, я полез следом. Вскоре и я обеими ногами стоял на твердой земле.
- Теперь к стене, - сказал я, и мы снова двинулись.
В этот момент я услышал какие-то крики. Похоже, мое пребывание не осталось незамеченным, а может, обнаружили и Юлино исчезновение. Что это было, я не знал, да это, и не имело никакого значения, нужно было как можно скорей добраться до главной стены, а за ней - пустыня и свобода.
Но добраться до стены нам не удалось. В погоню за нами устремился десяток арабов-стражников и почти возле самой стены он нагнал нас. Выхватив саблю, я ринулся в бой, хотя и осознавал, что эта битва напрасна.
- Не надо, Антон, - закричала Юля. - Они убьют тебя. Пожалуйста, не надо.
Но я все же кинулся в битву. Краем глаза я увидел, как арабы схватили Юлю. Она вырывалась и кричала, но куда там хрупкой девушке справиться с несколькими здоровыми мужиками. А затем я ощутил сильный удар по голове и потерял сознание.