Сказание о Велесе и Буре Яге. Часть четвёртая

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.



Жарко. Так жарко, что над полем даже сам воздух волнами, словно гладь водная, ходит. Дрожит воздух, переливается. По небу в лодке своей золотой плывёт ясноликий Хорс. Плывёт он и дремлет. Всё выше и выше поднимают его небесные волны, а Хорс даже веслом не пошевелит, чтобы лодку свою на новый путь направить, чтобы уйти с середины неба, чтобы умерить свой жар!

Стоит Велес на краю поля. Чуть позади него стоят люди. Велес некоторое время следит за движением ладьи Хорса, потом говорит:

ВЕЛЕС. А, ну-ка, огнищане, отойдите чуток!

Люди отходят.

ВЕЛЕС (кричит громовым голосом). Хорс! Хорс Сурич!! Проснись, отзовись! Ответь брату!!!

Так громко кричит Велес, что люди невольно морщатся и руками уши закрывают.

ВЕЛЕС. Где Перун?! Где жена его – Дива?! Где Амелфа со стадом небесным?! Где Стрибог – могучий Сварожич?!

Не отвечает Хорс, даже головы не поворачивает.

ВЕЛЕС. Ах, так? Ну, ладно!

Ударяет Велес по струнам волшебных Гуслей и к небу несутся пронзительные и тревожные звуки.

ВЕЛЕС (поёт).Вы, могучие боги, во Сварге не спите!
Вы небесное стадо на поле гоните!
Пусть Летеница пляшет в одеждах гремучих
И громами играет во тучах летучих!

Пусть Перун их гоняет рукою умелой
Посылая во стадо волшебные стрелы!
И пусть гонит коров, разгораясь и тая,
Землю-Мать сотрясая, стрела громовая!

И тогда те стада по полям разбредутся
И живительной влагой на землю прольются!
А земля оживет и наполнится силой
И для зёрен пшеничных не станет могилой!

Ничего не меняется. Как и прежде, направляет Хорс свою золотую лодку ввысь и ввысь против течения небесного потока и смотрит куда-то, в неведомую даль.

Некоторое время стоит и молчит Велес, в синее небо смотрит – ответа ждёт.

Появляются на противоположном краю поля парни молодые Зорян и Гордыня. В обеих руках у каждого по бадейке. Бадейки до краев воды полны.

Смотрят люди и Велес, как ребята воду на поле выливают и только головами качают.

ЮСТИН (кричит ребятам). Да, что вы, братцы?! Разве такое поле, бадейками-то, прольёшь?!
ЗОРЯН (тоже кричит). А мы постараемся!
ГОРДЫНЯ (кричит). Хоть край один, а прольём!
ЗОРЯН (кричит). Авось, пшеница-то и вырастит!

Все смотрят на Велеса. Велес только рукой машет.

Ударяет вновь Велес по струнам.

ВЕЛЕС.Ой ты, Сварожич русокудрый!
Ты, Сварога сын многомудрый,
Этот странный сон разгони крылом,
Навье колдовство рассеки пером!

Сокруши, к земле силу гнущую!
Возврати себе мощь ревущую!
Ты покинь, Стрибог, страны дольние!
Ты расправь, Стрибог, крылья вольные!

Полети, Стрибрг, птицей над травой!
Не забудь, Стрибог, внуков взять с собой!
Пусть несутся над землёй ветры буйные!
И дожди идут с небес многоструйные!

И опять ничего не меняется, ни в небе, ни на земле. Вздыхает Велес, и склоняет на грудь свою буйну голову.

Вновь приходят на поле со стороны реки Зорян и Гордыня и выливают бадейки на сухую землю.

ВЕЛЕС (кричит). Эй, ребята! Бросьте! Невозможное это дело бадейками Землю-Матушку напоить!
ГОРДЫНЯ (кричит). А мы попробуем!
ВЕЛЕС (кричит). Слушайте, люди, мудрость Велеса: Никогда не берись за дело, которое вам не по плечу!
ЗОРЯН. Мудр ты, Велес Сурич, а не знаешь, что, если захотеть, то и на небо можно взлететь!

Велес только рукой машет.

Уходят Зорян и Гордыня к реке с пустыми бадейками, а Велес и говорит тихо:

ВЕЛЕС. Ладно. В последний раз попробую.

Ударяет Велес в третий раз по струнам и кричит:

ВЕЛЕС. Ой, ты, ярый бог, Солнце Красное! Озаряешь ты всю Вселенную, ныне, жаром большим, изможденную! Ох, за что, почто, Солнце-Батюшка, Матери-Земли жжёшь ты платьишко?!  От чего же ты всё молчишь, всё спишь? От чего, в ответ, лишь огнём палишь?!

Не отвечает Хорс. Медленно, как будто во сне, подгоняет он свою золотую лодку сияющим веслом.

Совсем низко опускает Велес голову.

ВЕЛЕС. Не слышат меня боги. Видно, не вырастить нам, люди, урожай!

Тут подходит к Велесу Юстин.

ЮСТИН. Слушай, Велес, а Хорс, он тебе, что, родич?
ВЕЛЕС. Брат.
ЮСТИН. Не верю! Если он тебе брат, то давно должен был ответить! Ты ж, его, сколько уже зовёшь?!
ВЕЛЕС. Брат он мне. Отец наш – сын Рода Небесного, бог Света и Солнца – Сурья Ра. Только матери у нас разные. Моя мать – Амелфа, а его – Волыня. Обе богини. Обе дочери Великой Земун. А не отзывается он потому, что зова моего не слышит.
ЮСТИН. Как же так?! Не может брат брата не услышать! Если не слышит ушами, сердцем услышать должен!
ВЕЛЕС. Заколдовано его сердце. Злой Кощей его заколдовал. Не хочет Кощей…
ЮСТИН (перебивая Велеса). Да ни какое колдовство, услышать родича не помешает!

Идёт Юстин на середину поля. Там он встаёт, кулаки в бока упирает, взгляд в небо синее устремляет.

ЮСТИН (кричит). Как же, Солнце, тебе не стыдно?!

Вздрагивает тут, плывущий высоко в небе в лодке своей золотой, ясноликий Хорс, голову поднимает, по сторонам смотрит, прислушивается.

ЮСТИН (продолжает кричать). Кличет, кличет тебя твой братец, ну, а ты все молчишь, как глухое! Разве так заповедано Родом, чтобы брат зова брата не слышал?!

Хорс бросает весло своё в лодку, склоняется головой ниже борта и руку к уху приставляет, чтобы лучше слова Юстина расслышать.

ЮСТИН. Ну, а если его ты не слышишь, сам тебя я спрошу, ясный Божич: Где Стрибог? Где Перун – Громовержец вместе Дивою черноокой?! Почему позволяют боги, чтоб погибло всё, что так долго, всем селением мы создавали?!  Мы жгли лес! Мы и пни корчевали! Землю-Матушку мы подрезали! Мы пшеницей засеяли поле! А, теперь вот, земелюшка сохнет!  Дайте ж, боги, дождя, хоть немного!

ВСЕ ЛЮДИ (хором). Дайте ж, боги, дождя, хоть немного!

Кивает людям с высоты ясноликий Хорс, берёт со дна лодки весло и дальше плывёт.

Подходят Велес и люди к Юстину. Стоят, в небо смотрят.

Вот, видят они, как Хорс за, откуда ни возьмись взявшееся, облачко заплывает. Проносится тут над полем порыв свежего ветерка. Почти тот час же – ещё один, уже сильнее. За ним – ещё! И вот уже, кажется, что не просто ветер, а самый настоящий ураган гуляет над полем!

Треплет разгулявшийся ветер волосы и одежду людей, свистит, воет!

ВЕЛЕС (стараясь перекричать голос ветра). Слава Вышнему! Услышал вас Хорс, люди! Сам проснулся и остальных разбудил! Смотрите!

Кричит Велес и в сторону леса рукой показывает. Идёт из-за леса тёмная туча! Пляшут в туче синие всполохи. Тут, как ударяет что-то в самой чёрной её глубине! Как будто само небо раскалывается! Люди ладонями уши закрывают, головы пригибают, а Велес кричит:

ВЕЛЕС. Гони их! Гони, младой Перун!

Ещё один оглушительный удар раздаётся в вышине и, как будто удваивается: прямо из тучи, в землю, бьёт ослепительная, белая с синевой, молния! Люди вздрагивают и жмутся друг другу, а Велес орёт:

ВЕЛЕС. Э-гей! Поддай! Поддай Дива-Летеница!

Поднимаются от реки на бугор Зорян и Гордыня с бадейками полными воды и останавливаются.  Рты парни раскрывают - прямо на них идёт тёмная туча.

ВЕЛЕС (орёт). Зорян! Гордыня! Уходите с берега!

Тут бьёт из тучи синяя молния и попадает в землю совсем не далеко от парней. Бросают бадейки ребята и со всех ног к остальным людям бегут.

ВЕЛЕС. Айда домой, огнищане!

Все бегут в селение. И тут, словно поток шумящий, словно водопад гремящий, обрушивается людям на головы дождь, а, через мгновение, вновь бьёт в землю синяя молния.

ВЕЛЕС. Бегите быстрее, люди! Разошёлся Перун – Громовик, разлютовался! Разгулялась и Дива- Летеница! Быстрее!
ЮСТИН (на бегу). Понял я теперь всё, Велес Сурич!
ВЕЛЕС. Что ты понял, Юстин?
ЮСТИН. Никогда не оставят нас боги! И добры они к нам, к человекам! И от бед они нас защищают!
ВЕЛЕС. Истинно, Юстин!

Прибегают люди в селение и все под навесом у сарая прячутся.

ВЕЛЕС (стоя под дождем). Семаргла! Семаргла укройте!

Бросаются люди к огню. Кто ветки горящие тащит, кто дрова сухие под навес сносит. Наконец, разводят люди костер под навесом. Стоят вокруг него, греются.

ВЕЛЕС. Теперь отдыхать будем. Не скоро дождь пройдёт.

Обсыхают люди у огня, прислушиваются к ударам грома и наблюдают за тем, как гуляют по полю синие молнии.



В чёрном замке Кощей страдает, видя грозных богов пробужденье! Видя дождь и природы смятенье, царь Кощей приходит в волненье! Вот встаёт он с чёрного трона и о зеркале он забывает. А картинка в волшебном блюде, и темнеет, и угасает.

КОЩЕЙ. Люди, люди. Вот вы какие! Догадались, что делать надо! Вы развеяли Юды порчу! Это боль для меня и досада! Да, теперь я уж точно знаю, если хлеб вы взрастите, люди, то надежды на ваше паденье у Кощея уже не будет! Нет, не зря к вам пришёл буйный Велес! Он ведёт вас дорогой Прави!  Но, и я вас вернуть надеюсь, чтоб пришли вы во царство Нави! Мора Юда, явись скорее!

Появляется Мора Юда. Кощей отшатывается от неё и идёт в другой конец тронного зала.

МОРА ЮДА. Что, не любо мое уродство?!
КОЩЕЙ (орёт). Что городишь?!  Ты же - царица!
МОРА ЮДА. Так упрячь в мешок своё злобство!
КОЩЕЙ. Не до этого мне, моя птица! Царь Кощей о людях страдает! Разбудили они всё Небо и дожди по Яви гуляют! А дожди – это жизнь для хлеба!
МОРА ЮДА. Что ж ты далее хочешь делать?
КОЩЕЙ. Да и сам ещё я не знаю!
МОРА ЮДА. Так забудь тогда эту мелочь!
КОЩЕЙ. Что ты, Юда?!
МОРА ЮДА. Чего ж ты желаешь?
КОЩЕЙ. Я совета, Юда, желаю! Созови мне рабов умелых!
МОРА ЮДА. Хорошо. Уже созываю.

Идёт Мора Юда на самую середину тронного зала. Там она кружится и читает заклинание:

МОРА ЮДА.На Сарачинской чёрной горе
Кривда – баба сидит в норе
И пока год за годом идёт
Чёрный камень она стережёт

Кривда, опусти в купель чёрный камень – Мерабель!
Поверни его чуть-чуть и открой в мир Нави путь!
Пусть, свободные от пут, слуги по нему придут!

Пусть придёт Бороскун крылатый,
Хмырь болотный - горбатый, кудлатый,
Дивы с навьями пусть придут
И дасуней с собой приведут.

А за ними придут волкодлаки!
И Горыни, и вурдалаки!

Напрягайся, чёрная жила!
Собирайся, чёрная сила!

Будет рад этой силе несметной
Сам царь Нави – Кощей Бессмертный!



В Тёмном Царстве, в замке Кощея, в тронном зале собранье проходит. Царь с царицей сидят на троне. Чёрный аист в палаты входит. И идёт он, щёлкая клювом, между тусклых огней чадящих. И склоняется он в поклоне, два раскинув крыла шелестящих.

АИСТ. Звал, Кощей? Бороскун явился.
КОЩЕЙ. Звал, конечно. Доняли мытарства.
АИСТ БОРОСКУН. Что стряслось?
КОЩЕЙ. Расскажу, как прибудет населенье Кощеева Царства!

Аист пятится, низко склоняясь, и встаёт к стене правым боком, веки каменные смыкает, лишь блестит иногда жёлтым оком.

Тут вбегают дасуни и навьи и  встают караулом рогатым. А у навий рога бараньи и шипы на горбу лохматом. А у навий когтистые лапы и клыки, словно у медведей. Больше даже клыки у навий, чем у их крылатых соседей! И дасуни, ко страшным навьям, видя силу их, не подходят. И стоят полукругом у входа, лишь когтями по камню водят.

Входят тут великаны в палаты и встают, спину сгорбив, у трона.

И вползает суровая Ламья – помесь скользкой змеи и дракона.

И вбегает тут Хмырь болотный, и, согнувшись, у трона жмётся, приникает к ногам Кощея и кривляется, и смеётся.

КОЩЕЙ. Собрались? Тогда, вот в чём дело: В Явь спустился могучий Велес! Ничего сказать не хотите?
ХМЫРЬ. Ну, по-моему, это смело!
КОЩЕЙ. Что ещё?
АИСТ БОРОСКУН. Он пришёл из Прави – погулять, порезвиться на воле! Погуляет – уйдёт обратно. Это мелочь, Кощей, не боле!
КОЩЕЙ. Мелочь, да?! А узнать не хотите, что ведёт он людей Путем Прави?!
АИСТ БОРОСКУН. Вот негодник!
ЛАМЬЯ. Убить его надо!
ХМЫРЬ. И, тем самым, убрать из Яви!
КОЩЕЙ. Если так, значит, биться с ним надо.
АИСТ БОРОСКУН. Бороскун не выносит сражений.
ХМЫРЬ. И Хмырю воевать – не отрада.
ЛАМЬЯ. Нет у нас таких устремлений!
КОЩЕЙ. Ну, а вы, великаны – Горыни?
ВЕЛИКАНЫ (хором). Рядом с Велесом  мы - букашки!
КОЩЕЙ. Так. Понятно. Так что же делать?
АИСТ БОРОСКУН. Нет своей ближе к телу рубашки! Обратись, Кощей, к сыну Индры! Нет его в Явном мире сильнее!
ХМЫРЬ. Нет его неистовей, злее!
КОЩЕЙ. Так же, нет никого мудрее! Как его я биться заставлю?!
АИСТ БОРОСКУН. Подкупи его!
КОЩЕЙ. Чем?
ХМЫРЬ. А златом!
КОЩЕЙ. Был всегда сын могучего Индры и удачливым, и богатым!
АИСТ БОРОСКУН. Ну, тогда, подкупи Пераскею. Ведь женат сын Индры могучий!
ХМЫРЬ. Любит Волха жена украшенья!
КОЩЕЙ. Что ж, совет этот ваш, будет лучше. Ну-ка, встаньте у трона, кругом! Будет близок сейчас мой родитель! Вы от Вия меня защитите, крепко за руки взяв друг друга! Вместе сможем мы, навье племя, воспротивится силе Вия, сына бабки моей – Седуни и ужасного Чёрного Змия! 
   
Тут подходят слуги Кощеевы к трону и выстраиваются в круг. Встаёт в круг и Мора Юда. Берут слуги Кощеевы друг друга за руки. Даже суровая Ламья протягивает свои лапы и одной из них берётся за огромную ручищу Горыни, а другой – за маленькую корявую ладошку Хмыря.

Кощей, словно паук в паутине, сидит на троне стоящем в самом центре живого круга.

Вот встаёт Кощей, руки в стороны разводит и говорит:

КОЩЕЙ.Древний Навий Коловрат,
Повернись!
Вий подземный, ото сна
Пробудись!
Ты, из бездны огневой
Отзовись!
И Кощею, как царю
Поклонись!

И бросает Кощей на пол горсть разноцветных горошин.

Катятся горошины по полу, подпрыгивают, мертвенным зелёным светом светятся. Вот останавливаются горошины, и становится видно, что образовали они на полу рисунок. Рисунок этот – нечестивый  навий коловрат – Осолонь! Загорается Осолонь по контуру пламенем зелёным, и начинает вращаться. Все быстрее и быстрее вращение против хода Луны и Солнца.

Так быстро вращается Осолонь, что превращается в сплошной световой диск. Крепко держат друг друга за руки слуги Кощеевы.

Резко опускает свои длинные руки Кощей и мгновенно останавливает Осолонь своё вращение. В тот же миг глухой, медленно нарастающий рокот начинает раздаваться из-под пола. Дрожат слуги Кощеевы. Дрожит и пол, и стены тронного зала.

Рокот превращается в грохот и, с грохотом размыкается центр Осолони, образуя круглый провал в чёрную бездну. Из бездны начинает распространяться багровое свечение и вырывается вихрь. Мгновенно задувает вихрь факелы и ожесточённо бросается на слуг Кощеевых. Треплет вихрь их крылья и одежды, друг от друга оторвать пытается. Слышится страшный хохот, рыдания и вой. Из последних сил уже держат круг слуги Кощея.

КОЩЕЙ (видя это, орёт). Если только жить вы хотите, круг волшебный не разорвите!

Стоят слуги Кощеевы, круг волшебный не разрывают.

Наконец, рассеивается вихрь. Вновь вспыхивают факелы на стенах. Вопрошает Кощей:

КОЩЕЙ. Слышишь ли ты меня, Вий-Батюшка?!
ГОЛОС ВИЯ. Что ты хочешь, мой сын?
КОЩЕЙ. Дай мне злата! И каменьев мне дай драгоценных!
ГОЛОС ВИЯ. Хочешь, сын мой, ты жить богато?
КОЩЕЙ. Не твоё это дело, родитель! Злата дай и во тьму возвращайся!
ГОЛОС ВИЯ. Что ж, бери. Но запомни, вредитель, Вия-Батюшки остерегайся!

Раздаётся тут стук да гром и из провала вылетают самородки золотые и каменья драгоценные. Текут драгоценные дары словно вода.

Наконец, иссякает поток. С грохотом закрывается провал и исчезает с пола изображение Осолони. Остаётся на полу тронного зала Кощеева только груда золота и разноцветных камней.

Уставший Кощей почти падает на трон. Вот машет он  рукой, и разрывают круг его прислужники. Расходятся они по углам.  Мора Юда садится на трон, стоящий по левую руку от трона Кощеева.

КОЩЕЙ. Ух! Ушёл мой отец. Ну, что же? Вместе с вами нашёл я решенье. Но, теперь я спрошу ещё строже: кто умеет ковать украшенья?
АИСТ БОРОСКУН. Это мы не умеем, Кощей.
ЛАМЬЯ. Не суди нас за это строго!
ХМЫРЬ. В Нави нет красивых вещей.
ГОРЫНИ (хором). Наша жизнь и бедна, и убога!

Подбегает тут к трону Кощееву одна из дасуней, кланяется и говорит:

ДАСУНЬ. Мы, на днях, гомозуль поймали. Не хотел он служить нам усердно! Убежал. Мы его догнали и побили  немилосердно!
КОЩЕЙ. Гомозуль?!
ДАСУНЬ. Гомозуль, царь бессмертный! Он хотел, видно, в Явь пробиться!
КОЩЕЙ. Это странно, дасунь. Такое и во сне не может присниться!
ДАСУНЬ. Из железа сделал он птицу и взлетел он на ней над Кручей.
КОЩЕЙ. Что, такой искусник умелый?
ДАСУНЬ. Он Перуна будет получше!
КОЩЕЙ. Как же вы его изловили?
ДАСУНЬ. Мы над кручей птицу нагнали. Все, тотчас набросились тучей - в раз мы крылья ей обломали! Только тот гомозуль был живучий! Он из птицы спрыгнул на кручу, но о камни он не разбился. Лишь обвал устроил гремучий.
КОЩЕЙ. Не погиб?!
ДАСУНЬ. Выжить он ухитрился. Влез на гребень, махал руками, перебить он нас всех грозился! В общем, сам понимаешь, как сильно пред тобою он провинился!
КОЩЕЙ. Ты сожрать его, что ли, хотела?
ДАСУНЬ. Каюсь. Очень, Кощей, хотела! Ну, а он – за топор и махать им! Еле-еле спастись успела! 
КОЩЕЙ. Так. Дожили! Кощеев воитель гомозуля, вдруг, испугался!
ДАСУНЬ. Пощади, всесильный правитель! Твой воитель, за то, расстарался:

Дасунь даёт Кощею золотую цепочку тонкой работы. На конце цепочки красуется, словно живой, золотой цветок с удлиненными лепестками. Внутри чашечки цветка, как самая настоящая капля росы под лучами утреннего Солнца, играет и переливается всеми  цветами радуги прозрачный самоцвет.

ДАСУНЬ. Вот, смотри-ка!

Забирает Кощей цепочку с золотым цветком у Дасуни. Долго смотрит Кощей на цветок, потом говорит:

КОЩЕЙ. Красивая штука!
ДАСУНЬ. Не хотел отдавать, бранился! Я его укусила за руку, и тогда он судьбе покорился!

Кощей откидывается на спинку своего чёрного трона и, задумчиво рассматривая золотой цветок на цепочке, говорит.

КОЩЕЙ. А цветок красоты великой! Где же взял он его, не знаешь?
ДАСУНЬ. Он, конечно, сам его сделал. Ну, к чему я клоню, понимаешь? Сразу видно: кузнец умелый! Но не хочет работать, проклятый!
КОЩЕЙ. Ну, а вы его, что ж, заставляли, как других, работать лопатой?!
ДАСУНЬ. Виноваты! Не гневайся только!
КОЩЕЙ. Вы ко мне его приведите. Да, скорее ведите, если, смерти лютой вы не хотите! А, как звать-то его?
ДАСУНЬ. Горовато. Он сковать может много безделиц.
КОЩЕЙ. Так. Умеет ковать, любит злато. Пригодится мне этот умелец!

Дасунь низко кланяется и пятится до тех пор, пока ни исчезает во тьме.



А у чёрного замка Кощея, как и прежде, идут работы: гомозули таскают камни, будто нет у них больше заботы. Как и прежде, волшебные змеи – трясавицы и огневицы так и ждут, что из них, хоть кто-то, пред дасунями провинится.

А дасуни толкают бадейки, те бадейки, что на колёсах. И, как прежде, их нагружают бородатые камнетёсы.

Вот тащит один из гомозулей тяжёлый каменный обломок. Он тащит его из последних сил, согнувшись и еле переставляя ноги. Из-за того, что каменный обломок очень большой, гомозуль не видит, что у него под ногами. Вот он наступает на острый обломок и нога его мгновенно подворачивается. Гомозуль падает вместе со своей ношей.
В то же мгновение, со зловещим шипением, широко раскрыв свою зубастую пасть, на него бросается змея-огневица. Гомозуль даже не пытается спастись: он только зажмуривается и закрывает лицо ладонями.

Но, не успевает змея вонзить свои ядовитые зубы в упавшего гомозуля, как другой гомозуль - Горовато выскакивает из-за ближайшей скалы и с душераздирающим воплем, отсекает огневице голову огромным блестящим топором.

Остальные гомозули останавливают своё движение и со страхом смотрят в серое, всё в багровых отсветах, небо. Высоко в небе кружатся дасуни – бросаться на провинившегося гомозуля не собираются. Улыбаются бородатые человечки, Горовато, который стоит с поднятым топором подмигивают, головами кивают.

Горовато выглядит не так, как выглядят остальные гомозули. Выше почти на полголовы он, чем остальные гомозули и шире в плечах. У обычных гомозулей одежда грязная, рваная. Не одежда, а какие-то лохмотья. У Горовато - рубаха из железа. Также, из железа шапка у него и портки. Говорит Горовато змеиным останкам, ногой обутой в сапог железный их пиная:

ГОРОВАТО. Что? Съела, тварь ползучая?

После этого Горовато хлопает упавшего гомозуля по плечу ладонью и говорит:

ГОРОВАТО. Вставай, вставай, брат. Нечего тут рассиживаться!

Гомозуль глаз не открывает, головой трясёт и отвечает.

ГОМОЗУЛЬ. Не встану! Сейчас дасуни налетят! Пропали мы!

Горовато в небо смотрит: дасуни кружат в вышине.

ГОРОВАТО. Я им налечу! А как налетят, так сразу и пожалеют! Уж я об этом позабочусь.

Тут, на вершину неподалеку стоящей скалы взбирается одна из дасуней и усаживается, обхватив когтистыми лапами худые свои колени, и складывает за спиной свои чёрные крылья.

ДАСУНЬ. Что ж ты, работник, делаешь? Или не знаешь, что огневиц убивать нельзя?
ГОРОВАТО. Я тебе не «работник!». А убивать я не только змей, но и вас, зубастых разбойников, буду, если вы братьев моих терзать не прекратите!
ДАСУНЬ. Испокон веков терзали и впредь терзать будем! Вы, гомозули – рабы наши! Всегда рабами были! Закон это! И не тебе, презренному, закон этот менять!  А за убийство огневицы рабу наказание полагается. Так-то!
ГОРОВАТО (топор свой поднимая). Ты, что ли, наказывать-то будешь?

И направляется Горовато к дасуне.

Дасунь не собирается ждать, когда Горовато приблизится и взлетает. Зависнув на недосягаемой для гомозуля высоте, она поднимает сильный ветер частыми махами крыльев и злобно пищит:

ДАСУНЬ. Вот узнает Кощей о том, что ты тут выделываешь – разгневается и накажет тебя, недостойного!
ГОРОВАТО. Пусть узнает! Не страшен мне он! У меня вот, топор есть!
ДАСУНЬ. Кто?! Кощей тебе не страшен?!

Дасунь забывается и вновь садиться на скалу. Сидя на ней в непосредственной близости от гомозуля, она кричит, лапами когтистыми размахивая:

ДАСУНЬ. Да ты в уме ли, несчастный?! Да, знаешь ли ты, что с тобой Кощей сделать может?! Кощею топором грозить?! Кощею?!!!
ГОРОВАТО. Ну и что?!  Подумаешь! Можно подумать, что на Кощея твоего управы найти нельзя!
ДАСУНЬ. Да, знаешь ли ты, кто таков – Кощей?!
ГОРОВАТО. И кто же?
ДАСУНЬ. Царь! И царь этот тебя видеть желает!
ГОРОВАТО. Зачем?
ДАСУНЬ. Это мне неведомо. Пойдёшь, что ли?
ГОРОВАТО. Пойду.

Тут бросается к Горовато тот гомозуль, которого он от огневицы спас.

ГОМОЗУЛЬ. Ой, не ходи, братец! Погубит тебя Кощей! Погибнешь ни за что, ни про что! И некому уже будет за нас заступиться, несчастных!
ГОРОВАТО. Вот уже до чего дошло! Да, что же это с вами, родичи? Как вы можете это терпеть? Почему не перебьёте мучителей ваших?! Сдаётся мне, что и не знает царь Кощей том, что тут эти зубастые вытворяют! Вот я ему глаза-то и открою!

Гомозуль только бородой трясёт и бормочет:

ГОМОЗУЛЬ. Кощей! Кощей!
ДАСУНЬ. Ну, что? Идёшь, Горовато?
ГОРОВАТО. Иду. Только уж и брата с собой возьму.
ДАСУНЬ. Это ещё зачем?
ГОРОВАТО. А, как свидетеля преступлений ваших!

Дасунь плечами пожимает, хихикает и лапой машет, приглашая гомозулей следовать за собой, и бежит к воротам замка Кощея.  За ней, положив свой огромный топор на плечо, размашистым шагом идёт Горовато. Позади, прижимаясь к его спине в железной рубахе, семенит гомозуль.

Подходят они к воротам чёрного замка Кощеева. Видят их дасуни – сторожа, суетятся, бегают, рычаги какие-то передвигают. Распахиваются зубастые ворота и дасунь с гомозулями вместе вступает в жилище Кощеево.  Проходят они под вереницей чадящих факелов, которые освещают вход и скрываются во тьме. С грохотом захлопываются зубастые ворота.



Как во чёрном замке Кощея идёт мрачный пир. Сидят гости жуткие за столами дубовыми, едят яства кровавые и пьют зелено вино. За одним из столов сидит царь Нави - Кощей Бессмертный  вместе с женою своей – Морой Юдой. Сидит Кощей, слушает чавканье и хруст костей на зубах хищных и хмурится.

Поднимает кубок с вином Хмырь. Поднимают свои кубки и остальные слуги Кощеевы.

ХМЫРЬ. Слава Кощею!
ОСТАЛЬНЫЕ ГОСТИ. Слава!

Кивает Кощей и тоже поднимает свой кубок. Пьют гости. Пьёт Кощей.

КОЩЕЙ. Что же это, Мора Юда, у нас так не весело? Почему никто на гуслях не играет и не поёт?
МОРА ЮДА. Да, что они, Сварожичи, что ли? Кто их петь, играть учил?! Откуда они это уметь-то могут? 
КОЩЕЙ. Не порядок! Чем мы хуже Сварожичей?

Пожимает Мора Юда плечами, ничего не говорит.

ХМЫРЬ. А пусть великаны споют!

Великаны перестают есть, и ошарашено глядя на Кощея, вытирают об себя руки.

КОЩЕЙ. Ну?! Споёте?

Пожимают плечами великаны, кивают. Начинают ладонями по столу стучать и петь.

ГОРЫНЯ. Жил да был Горынюшка Змеевич – чудо-юдище шестиглавое! Скалы он и горы вывертывал, через реку их перебрасывал. Но явился тут буйный Велес!
ДУБЫНЯ. Жил да был Дубынюшка Змеевич – чудо-юдище трехголовое! Он дубы с корнями вывертывал и за реку их перебрасывал. Но явился тут буйный Велес!
УСЫНЯ. Жил да был Усынюшка Змеевич – запрудил он речку Смородинку. Ртом он реченьку запер, усом ловил осетров в реке. Но явился тут буйный Велес!
ВЕЛИКАНЫ (втроём). Соезжался Велес с Горынею и с Дубынею, и с Усынею! Соезжался во чистом полюшке и побил он всех их троих!

Стучат великаны ладонями по столу, а Дубыня, скинув с блюда яства, бьёт им себя по лбу. Гулкий звон разносится по жилищу Кощееву.

КОЩЕЙ (орёт). Хватит!!!

Замолкают великаны. Глазами хлопая, на Кощея смотрят.

Раскрываются тут двери, и бежит через зал дасунь. Подбегает она к Кощею и говорит:

ДАСУНЬ. Привела я Горовато, Кощеюшка! Вот он!

Входит в палаты Горовато. Вслед за ним, к его спине прижимаясь, семенит гомозуль.

Проходит Горовато меж столов, с удивлением на пирующих смотрит.

Шипит на гомозулей суровая Ламья. Горовато вздрагивает и отшатывается. Гомозуль от страха чуть не падает, за железную рубаху товарища хватается. Снимает странный Горовато с плеча свой топор и крепко в руках его сжимает.

Подбегает к гомозулям Хмырь болотный, бежит рядом, принюхивается, кривляется и хихикает. Горовато топор ему показывает. Убегает куда-то Хмырь.

Тут с громким шелестом расправляет над головами гомозулей свои огромные крылья чёрный аист. Горовато так весь и вскидывается: мгновенно обернувшись, отпрыгивает и поднимает над головой топор.

КОЩЕЙ. Что, испугали тебя слуги мои верные?

Смотрит Горовато на Кощея, удивляется, на несколько шагов отступает.

ГОРОВАТО (топор опуская). Вот ещё! Что я зверей не видал, что ли?!
КОЩЕЙ. А это и не звери вовсе. Навье племя это – народ мой. А, что это на тебе? Рубаха?
ГОРОВАТО. Кольчуга это.
КОЩЕЙ. Где взял?
ГОРОВАТО. Сковал.
КОЩЕЙ. Один?
ГОРОВАТО. Один.

Молча, вынимает Кощей цветок золотой из рукава и некоторое время им любуется. Потом спрашивает:

КОЩЕЙ. Твоя работа?
ГОРОВАТО. Моя.
КОЩЕЙ. А птица?
ГОРОВАТО. И птица.
КОЩЕЙ. А далеко ли ты летел на птице своей?
ГОРОВАТО. От царства твоего Тёмного подальше!
КОЩЕЙ. А разве плохо тебе живется в царстве-государстве моём?
ГОРОВАТО. Плохо. Дасуни твои нас, гомозулей, притесняют! На тяжелой работе гноят, а чуть, что не так, убивают без сожалений!
КОЩЕЙ. Вот как?
ГОРОВАТО. А ты, небось, не знал об этом?
КОЩЕЙ. Ну, от чего же не знал? Знал.
ГОРОВАТО. Тогда, что спрашиваешь? Ты ответь мне лучше, царь Кощей, в чём мы перед тобой провинились? За что ты нас такой жизнью наказал?
КОЩЕЙ. Да, ни за что. Просто законы у меня в государстве такие: гомозули работать должны, а дасуни – за ними догляд вести. А чуть, что не так – наказывать!
ГОРОВАТО. Плохие у тебя законы!
КОЩЕЙ.  Уж, какие есть! Только, не для всех законы-то!
ГОРОВАТО. Как так?
КОЩЕЙ. Законы только для тех, кто служить мне ленится. А тот, кто служит Кощею справно и угождает ему во всём, от доли рабской избавляется. И начинается у него тогда, ни жизнь, а праздник! Ни живёт, а словно сыр в масле катается! Будешь служить мне, Горовато?
ГОРОВАТО. А какая тебе от меня служба нужна?
КОЩЕЙ. Убор царский драгоценный скуёшь. Да такой, чтобы глаз оторвать нельзя было!
ГОМОЗУЛЬ. Для тебя?
КОЩЕЙ. Нет. Для царицы богатой Индерии.

Молчит некоторое время Горовато, думает, потом говорит:

ГОРОВАТО. А, если скую, то ты братьев моих – гомозулей вместе со мной на волю отпустишь?
КОЩЕЙ. Ты что торговаться со мной вздумал? Смотри, не прогадай!
ГОРОВАТО. А, если так, то не буду я убор ковать!
КОЩЕЙ. Что ж так-то?
ГОРОВАТО. Не справедливо это, счастливым быть, когда другие страдать остаются!
КОЩЕЙ. Больно странный ты гомозуль, Горовато. Иль смерти совсем не боишься?
ГОРОВАТО. Не боюсь! Страшнее смерти – жизнь в царстве твоём Тёмном!

Поднимает Горовато топор свой огромный.

ГОРОВАТО. Выходи на бой, жестокий властитель! Выходи, если не трус!

Гомозуль падает на колени, зажмуривается и закрывает голову руками.

По залу проносится шёпот, удивленные возгласы и смех слуг Кощеевых.

КОЩЕЙ (делая вид, что испуган). Ой! Ты, что же это, убить меня хочешь?!
ГОРОВАТО (топор чуть опуская). Если сам от власти отречёшься, то не убью.
КОЩЕЙ (испуганно). Ай-ай-ай! Что же мне делать, слуги мои верные? Ведь, убьёт меня гомозуль презренный!
АИСТ БОРОСКУН. А силенок-то у него хватит?
ХМЫРЬ. А, может, пугает только?
ЛАМЬЯ. Да не посмеет он руку на царя поднять!

Кощей руку поднимает и все смолкают.

КОЩЕЙ (шею вперед вытягивая и голову наклоняя). Не посмеешь?
ГОРОВАТО. Посмею.
КОЩЕЙ. Так. Если уж на то пошло, то у меня только два выхода: либо от власти отрекаться, либо выставлять против гомозуля этого, поединщика достойного!

Шёпот и хихиканье проносится по залу.

КОЩЕЙ. Ну, кто за царя заступиться желает, слуги мои верные?

Выходит из-за стола огромный волкодлак.

ВОЛКОДЛАК (хриплым голосом). Я!

Страшен Волкодлак: выше гомозуля он почти на две головы. Широкоплеч волкодлак, но, из-за того, что сгорблен, не кажется, он шире гомозуля в плечах. Но страшные когти на его длинных лапах и огромные клыки в волчьих челюстях, не оставляют сомнений, что гомозулю справиться с ним будет не легко. 
 
Поднимает гомозуль свой топор.

КОЩЕЙ. А, ведь хвастался, что о справедливости радеет! Ха-ха-ха!

Смеётся Кощей язвительно. Смеются и слуги Кощеевы.

Смотрит Горовато на свой топор и говорит:

ГОРОВАТО. Прав ты, царь Кощей. Не справедливо это, что противник мой без оружия. Пусть возьмёт он меч, или булаву, или ещё что-нибудь! Справедливым будет тогда наш бой!
КОЩЕЙ. А непривычный он оружием пользоваться.
ГОРОВАТО. А я топор свой не брошу! Пусть другой кто-нибудь тогда со мной  сразится!
КОЩЕЙ. Слыхал я, что силен ты, богатырь! Говорят, ты  дасуней моих разогнал и напугал так, что они, чуть видя тебя, разбегаются?
ГОРОВАТО. Плохие воины – дасуни твои.
КОЩЕЙ. А ты, значит, в бою хорош?
ГОРОВАТО. Хорош я, или плох, бой покажет!
КОЩЕЙ. Хорошо. Ежели ты оружие своё бросать не хочешь, то сразись, тогда, с троими!

Машет Кощей рукой и ползёт на середину зала суровая Ламья.

КОЩЕЙ. Ядовитая она! Один укус – и пропал ты, гомозуль! Ох, пропал! Ха-ха-ха!

Смеются слуги Кощеевы.

Машет ещё рукой Кощей – выходит вурдалак и, подняв над головой сабли булатные, скалит в хищной улыбке острые свои зубы.

КОЩЕЙ. А этот, ежели до тела доберется, то уж не оторвешь! Любит, баловник, кровушку пить! Ох, любит! Ха-ха-ха!

Смеются слуги Кощеевы.

ГОРОВАТО. Вот, значит, какая у тебя справедливость, Кощей! Ну ладно! Я и троих не испугаюсь!

Тут, со змеиным шипением, бросается на Горовато суровая Ламья. Отскакивает гомозуль в сторону и, когда Ламья проскакивает мимо, обрушивает он свой тяжёлый топор на конец её длинного хвоста. Мгновенно отрубает Горовато хвост Ламьи. Воет суровая Ламья и кружится волчком на каменном полу. Кровь из обрубка хвоста так и хлещет!

Бросается на гомозуля вурдалак, целя саблями прямо в лицо его. Ударом топора выбивает сабли из рук вурдалака гомозуль.

Но, не успевает он развернуться, как бросается на него волкодлак и, взмахнув когтистыми лапами, наносит удар, который должен был бы до костей располосовать его спину. Но невредимой остается спина Горовато. Слышится только страшный скрежет когтей по железу и гомозуль падает на колени, от сильного толчка роняя свой топор.

Слышится одобрительный шум, а Кощей приподнимается с трона, чтобы лучше видеть поединок.

Волкодлак трясёт лапами, стряхивая на каменный пол обломки когтей вместе с каплями крови, и рычит от боли.

Пока Горовато поднимается, к нему подбегает успевший поднять свои сабли вурдалак. Гомозуль уже не успевает схватить топор и размахнуться им для отражения удара. Гомозуль подныривает под руки вурдалака и бьёт его головой в железной шапке прямо в живот. Вурдалак отлетает к стене вместе со своими саблями.

Ещё более одобрительный шум разносится по залу.

Бросается на Горовато суровая Ламья. Горовато ждёт её, упёршись ногами в пол и внимательно следя за её приближением. Как только Ламья делает прыжок, гомозуль падает на спину. Когда промахивается Ламья и обрушивается на него всей своей тяжестью, Горовато  хватает её за горло, руками в железных перчатках и начинает душить.

Раскрывает пасть Ламья, шипит. Смертельный яд с острых зубов её капает на железную рубаху гомозуля. Пенится яд на кольчуге, но самому гомозулю ничего не делается и не может Ламья дотянуться пастью до незащищенного лица Горовато, чтобы укусить!

Видит Горовато краем глаза, как крадётся к нему волкодлак и уже примеривается, куда бы зубы вонзить. Сделав неимоверное усилие, гомозуль поднимается на ноги, продолжая сжимать горло Ламьи. За тем, Горовато начинает вертеться по кругу, раскручивая одновременно и длинное тело Ламьи. В руках его тело Ламьи становится орудием, наподобие дубины, и им гомозуль со всего размаха бьёт волкодлака по оскаленной морде. Волколлак отлетает к стене. Ламья летит к другой стене, но по дороге сшибает один из столов – на пол летят яства и посуда, а сам стол, перевернувшись, накрывает не успевшего отбежать Хмыря. Хмырь с трудом выбирается из-под завала. Падает Ламья среди осколков и обломков и больше уже не шевелится.

Смеётся Кощей. Смеются и слуги Кощеевы.

Тут же, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами от стены, бросается вновь на гомозуля волкодлак. Но и Горовато не стоит на месте. Он бросается животом на пол, хватает свой топор, переворачивается на спину, и  отрубает волкодлаку, переднюю лапу. 

С воем отскакивает от гомозуля волкодлак и убегает куда-то во тьму.

Вновь приготовив для удара свои сабли, бросается на Горовато вурдалак. Вновь выбивает гомозуль сабли из рук бледных.  Только в этот раз гомозуль этим не ограничивается: резко разворачивается он и сносит вурдалаку голову своим огромным топором.

Гиканье, свист и рычание разносится по тронному залу. Хлопает крыльями чёрный аист, хлопают в ладоши великаны, хихикает Хмырь. Только Кощей не выражает никаких чувств. Пристально следит он за движениями Горовато.

Ползает по полу обезглавленное тело вурдалака – голову свою ищет. Вот находит оно свою голову, поднимается на ноги и, зажав голову подмышкой, убегает во тьму.

Остаётся на месте битвы только тяжело дышащий, но чрезвычайно довольный Горовато.

ГОРОВАТО. Победил я твоих слуг, Кощей! Отрекайся от власти!
КОЩЕЙ. А если не отрекусь?
ГОРОВАТО. Тогда я тебя силой отречься заставлю!
КОЩЕЙ (преувеличенно испуганно). Убьёшь?!
ГОРОВАТО. Убью.
КОЩЕЙ (с трона своего вставая). Тогда вынужден буду тебя разочаровать, победитель. Нельзя меня убить. Юда, меч дай!

Вынимает Мора Юда из-за спинки трона Кощеева огромный меч и подаёт его супругу.

КОЩЕЙ (вздыхая). А нельзя меня убить,  потому, что – бессмертный я.

Кощей берёт из рук Моры Юды меч.

КОЩЕЙ. Вот. Гляди, победитель!

Кощей упирает рукоять меча в спинку трона и налегает на острие грудью. Меч легко входит в грудь Кощееву.

Вздрагивает Горовато и на шаг отступает.

Кощей тут же вынимает меч из своей груди. Кровь, чёрной струёй бежит из раны и стекает на каменный пол.

Выпадает топор из руки Горовато и со звоном падает на каменный пол.

КОЩЕЙ. Бессмертный  я!!!
ГОРОВАТО. Как? Как бессмертный?!
КОЩЕЙ. Да, вот так вот – бессмертный. Не поверишь, сам не рад иногда.

Молчит гомозуль, только глазами хлопает.

КОЩЕЙ (вытирая рукавом кровь с груди и вновь на трон свой усаживаясь). Так что, придется тебе, гомозуль, в царстве-государстве моём, со сменой власти повременить чуток! Так-то.

Шёпот и хихиканье несётся изо всех углов, а Кощей улыбается ядовито.

КОЩЕЙ. И послужить мне придётся!
ГОМОЗУЛЬ. Не буду я тебе служить. Не заставишь!

Кощей некоторое время молчит, бороду свою рыжую почёсывая. Потом, Кощей вновь показывает Горовато его золотой цветок на цепочке.

КОЩЕЙ. А цветок свой вернуть хочешь?
ГОРОВАТО. Оставь себе. Считай, что я его тебе подарил.
КОЩЕЙ. Ну что ж, спасибо. А ты, если не служить мне, то, что дальше делать собираешься?
ГОРОВАТО. Пойду птицу свою исправлю и улечу из царства твоего Тёмного. Хочу я посмотреть, что там, за горами!

Разворачивается Горовато и идёт по направлению к выходу.

Смотрит Кощей на Горовато, хитро один глаз прищурив, ничего не говорит.

Подбегает тут к Горовато тот самый гомозуль, которого он от огневицы спас.

ГОРОВАТО. Пойдём, брат.

Встаёт Кощей со своего трона чёрного.

Только подходят гомозули к дверям, как с треском захлопываются двери.

Оборачиваются гомозули, на Кощея смотрят. Смеётся Кощей.

КОЩЕЙ (отсмеявшись). А я тебе разве разрешал уйти?!

Поднимает Горовато свой топор.

ГОРОВАТО. А мне твоего разрешения и не надо! Я решил уйти, значит уйду! А для тех, кто на пути моем встать захочет, у меня всегда топор готов!

Тут, гомозуль, спасенный родичем от огневицы, на колени бросается и кричит:

ГОМОЗУЛЬ. Не слушай ты его, Кощеюшка, неразумного! Не ведает он, что говорит!!!
КОЩЕЙ (цветком золотым поигрывая). А я и не слушаю. Я ему кое-что показать хочу.

Тут начинают плясать в глазах Кощея зловещие зелёные огни. Вот разгораются они, и начинает казаться, будто не глаза у него, а костры, зелёным пламенем пылающие. Начинают проскакивать меж них зелёные искры. А, когда соединяются они в сплошную линию, то бьёт из глаз Кощея зелёная молния прямо в цветок золотой. Мгновенно становится украшение каплей расплавленной и падает эта капля на каменный пол.

С ужасом смотрит Горовато на бесформенную золотую лепёшку, потом говорит.

ГОРОВАТО. Отпусти нас, царь грозный Кощей! Отпусти меня с братом на волю. А взамен отдам я тебе кольчугу свою.
КОЩЕЙ (задумчиво). А дорого ли она стоит?
ГОРОВАТО. Нет ей цены в царстве-государстве твоём!
КОЩЕЙ. А зачем мне отпускать тебя, гомозуль? Ты в моем царстве-государстве останешься,  значит, и кольчуга твоя останется.
ГОРОВАТО. Хорошо. Не отпускай. Только, какая польза тебе от этого? Служить я тебе всё равно не буду.
КОЩЕЙ. А ты видел, что я с цветком твоим сделал?
ГОРОВАТО. Видел. Только, говорил же уже, не боюсь я смерти!
КОЩЕЙ. А я тебя убивать и не собираюсь. А вот на счёт братца твоего – не уверен!

Вновь начинают плясать в глазах Кощея зелёные огни.

Гомозуль дрожит, за брата прячется и кричит:

ГОМОЗУЛЬ. Не губи, Кощеюшка!
ГОРОВАТО (орёт). Остановись, бессмертный Царь! Буду я тебе служить. Согласен я.

Тут же гаснут зелёные огни в глазах Кощеевых.

КОЩЕЙ (руки потирая). Ну, вот и славно! Вот эту гору сокровищ видишь?
ГОРОВАТО. Вижу.
КОЩЕЙ. К утру третьего дня убор драгоценный скуёшь!
ГОРОВАТО. Не успею я за столь малый срок.
КОЩЕЙ. Каждый день, который сверх срока назначенного тебе для изготовления убора понадобится, будет стоить жизни одному гомозулю. Понял?
ГОРОВАТО. Понял.
КОЩЕЙ. Всё. Ступай!

Разворачивается Горовато и идёт к дверям, низко опустив голову. За ним семенит гомозуль, которого теперь уже дважды спас от смерти лютой гомозуль - победитель страшных слуг Кощеевых.

На этот раз распахиваются перед ними двери и гомозули исчезают за ними.

Со стуком захлопываются двери.

КОЩЕЙ (разваливаясь на троне). Ох, люблю я этих строптивых, тех, кто ищет Дорогу Прави! Так приятно губить справедливых и гноить их во царстве Нави! Как на струнах волшебных гуслей, я на слабостях их играю! Их надежды, мечты - напрасны. Мне поверьте. Я точно знаю!




Приходит в селение тёмная ночь. Дождь к тому времени не заканчивается: размеренно шелестит он  по крыше сарая и по земле. Сидят люди под навесом, в который переходит крыша сарая, и греются у огня.  Вместе с ними сидит у огня и Велес. Из окна сарая смотрит на людей Кологрива, а из распахнутых ворот, смотрят на людей Бурёна и Томина.

ВЕЛЕС. Ну, теперь понимаете, люди, что богам не до сна в Сварге Синей? Летом землю они согревают, а зимой рассыпают иней.
ЮСТИН. Выходит, только попросить их надо о помощи и помогут они нам?
ВЕЛЕС. А и просить не надо! Ведомы нам, богам,  все нужды ваши! Только не забывайте о нас ни в будни, ни в праздники!
РУС. А славить вас можно?
ВЕЛЕС (улыбаясь). От чего ж нельзя? Можно!
ПЕРЕПЛУТ. Расскажи про Перуна, Велес!
ВЕЛЕС. Силен Перун Сварогович! Грозен он в гневе! Но, мало найдется в Сварге кузнецов искуснее Перуна! Управляет Перун колесницей громовой. Помогает Перун Сварогу вращать колёса небесные. Пока Коло Сварога не повернётся, время новое не начнётся!
ЮСТИН. Славьте Перуна, люди!
ВСЕ ЛЮДИ (хором). Слава Перуну!
ВЕЛЕС. Есть младая жена у Перуна – удалая Дива-Летеница. Помогает Дива Перуну – тучи в небе гоняет, не ленится! Хлыст в руке её – молния жаркая! Словно самоцвет, краса её яркая!
ЮСТИН. Славьте Диву, люди!
ВСЕ ЛЮДИ (хором). Слава Диве-Летенице!
ВЕЛЕС. Сварог – старший бог рода божьего и роду всему вечно бьющий родник, что летом течёт из крыни, зимою не замерзает, живит той водою пьющих!
ЮСТИН. Славьте Сварога!
ВСЕ ЛЮДИ (хором). Слава Сварогу!

Тут Алинка, которая с дитём на руках сидит на колоде, вскакивает и с тревогой смотрит по сторонам. Она видит Кия, Щека и Хорива, но не видит Яринку.
АЛИНКА. А где Яринка, ребята?

Кий, Щек и Хорив переглядываются.

КИЙ. Не знаем мы, мамка! Как от дождя бежали, вроде с нами была.

Алинка суёт дите в руки Перекрасы и выбегает из-под навеса. В одно мгновение она становится мокрой с головы до ног. Но она этого будто и не замечает. Как безумная, Алинка мечется по двору и пронзительно кричит:
 
АЛИНКА. Яринка! Яринка! Яринка!

Поднимается со своей колоды Велес.

ВЕЛЕС. Алинка, иди под крышу! Я сам Яринку поищу!

Тут выходит из ворот сарая грустная Яринка, кулачком слёзы по личику растирая.

ВЕЛЕС. Да, вот же она, Алинка!

Алинка бросается к ней, обнимает, а потом спрашивает строго:

АЛИНКА. Ты зачем спряталась? Почему с людьми не сидела? Ведь подумали люди, что утащила тебя опять Буря Яга!
ЯРИНКА. Я котейку, мамка, искала!

Плачет Яринка.

ЯРИНКА (сквозь слезы). Думала, что он в сарае от дождя прячется, а его там не-е-т!

Алинка смотрит на Велеса встревожено.

АЛИНКА. А, и правда, где наш Баюн, Велес Сурич?



Ночь. Идёт дождь. Не блестят в небе ясные звёздочки. Не видно в небе и серебряной ладьи ясного Месяца. Черно небо. Монотонно шумит по траве и листьям деревьев долгожданный дождь.

Идёт дождь над селением. Идёт дождь над рекою. Идёт дождь над лесом тёмным. Идёт он и над избушкой Бури Яги.

В избушке Бури Яги топится печь. Багровое свечение пробивается из-за печной заслонки и освещает крепко спящую на лавке Ягу. Этот свет делает ещё более страшным её облик и пляшет багровыми бликами на стенах, потолке и полу.

Спит Буря Яга. За окошком шумит дождь.

Вот распахивается окошко и на подоконник важно вступает ворон Кощеев Глаз. Осматривает он внутреннее пространство избушки, вновь куда-то улетает, но, почти сразу возвращается. В этот раз опускает он на подоконник тяжёлую ношу – мешок, в котором томится кот Баюн.

Сбрасывает ворон мешок с котом с подоконника на пол, крыльями хлопает, головой вертит, глазом сверкает и говорит мешку:

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Посиди-ка ты, братец, тута! Хоть и нет у Яги уюта, посидеть тебе здесь придётся, пока ворон к тебе не вернётся! Я сейчас к Кощею слетаю и, что делать с тобой узнаю!

Ворон улетает. Мешок с котом остаётся в избушке Бури Яги.
 
Некоторое время неподвижно лежит мешок на полу. Мечутся по стенам и по мешку багровые блики. Шумит за окошком дождь.

Вот вздрагивает мешок и вновь замирает. Идёт дождь. Мешок опять вздрагивает и начинает заметно шевелиться. Кто-то живой, пыхтя и ворча, пытается выбраться на волю, но у него ничего не получается. Тогда в тишине, которая нарушается только треском горящих в печи поленьев, раздаётся пронзительный и жалобный звук:

Мя-у-у-у!

Вздрагивает во сне Яга, но не просыпается. Почмокав во сне губами, она кряхтит и переворачивается на другой бок. Снова становится тихо в избушке.

Вдруг, тот же звук разносится в тишине:

Мя-у-у-у!

Открывает Яга глаза, приподнимается, прислушивается – тишина.

Только Яга опять укладывается, как вновь слышится пронзительное:

Мя-у-у-у!
 
ЯГА (вскакивая). Что такое?!

Яга видит лежащий на полу мешок. Из мешка доносится.

Мя-у-у-у! Мя-у-у-у!

Яга зажигает лучину, берёт кочергу и, с опаской подходит к мешку. Молчит мешок. Яга толкает легонько кочергой мешок. Взвизгивает мешок:

Мя-я-я-я!

Яга отпрыгивает, как ошпаренная. Потом, покрепче ухватив кочергу и подняв её над головой, она решительно подходит к мешку и приказывает:

ЯГА. Вылезай, дасунь! Не боюсь я тебя, нежить проклятая! Вылезай, Кощеев прихвостень, и сразись с Бурей Ягой!

Отвечает мешок голоском тоненьким:

МЕШОК. Я не прихвостень! Я – кот!
ЯГА. Хто-о-о?!
МЕШОК. Кот! Животное такое! Выпусти меня-я-я-я!
 
Яга зажимает кочергу подмышкой,  приседает и раскрывает мешок.

ЯГА (командует). Вылезай!

А сама опасливо отступает и поднимает кочергу.

Из мешка появляется круглая остроухая голова кота.

Яга удивленно глаза вытаращивает.

КОТ. Апчхи!

Яга опускает кочергу.

Кот принюхивается и осматривается. Когда взгляд его останавливается на фигуре Бури Яги, он тут же выгибает спину, раскрывает острозубую пасть и шипит.

ЯГА (руки в стороны разводя). Шипит ещё! Шипун, какой!

Тут кот решительно выпрыгивает из мешка и, встав на задние лапы, показывает Яге передние свои лапы, с выпущенными когтями. Это никто иной, как Баюн.

БАЮН. Ты не смотри, что я такой маленький! Видишь, какие у меня когти? А зубы видишь?

Кто раскрывает пасть и показывает Яге свои маленькие, но острые клыки.

ЯГА (ухмыляясь). Ну, вижу.
БАЮН. А, ежели, ты меня побить, или там, за шкирку взять вздумаешь, то я… То я когтями шкуру твою распорю, зубами её сдеру и на солнышке сушиться повешу! Вот.

Не выдерживает тут Яга: кочергу на пол швыряет, на лавку садится и, давай смеяться.

Кот, несколько смущенный, опускается на четыре лапы и пятится.

ЯГА (слезы, от смеха выступившие, утирая). Видать силен ты, богатырь!

Кот, уловивший насмешку в словах Яги, вновь поднимается на задние лапы и, уперев в бока, передние, возмущенно и угрожающе спрашивает:

БАЮН. Смеёшься надо мной, да? Смеёшься?!
ЯГА (делая серьезное лицо). Да, нет! Удивляюсь. Ить, за всю мою жизнь, никто ещё мне такими ужастями не грозился!

Кот встаёт на все четыре лапы и говорит важно:

БАЮН. Ты не думай, я очень сильный!
ЯГА. А кто ж ты такой, богатырь?
БАЮН. Я – кот. Звать меня – Баюн.
ЯГА. А откуда ж ты взялся?
БАЮН (обследуя избушку). Похитили меня злые разбойники. Сюда притащили.
ЯГА (рукой машет). А, это, наверное, Кощеев Глаз расстарался!
БАЮН. Кто, кто?
ЯГА. Да, ворон мой. Редкий прохвост. Сожрать хотел, лиходей, не иначе!
БАЮН (распушаясь и выгибая спину). Сожрать?!
ЯГА. Сожрать, конечно. Да увидел, что сплю я, и решил подождать, пока проснусь, приготовлю.
БАЮН (растерянно). Как это, приготовишь?
ЯГА. Знамо дело, как – в котле. Мы, мясо-то, проваренное любим!

Кот пятится до тех пор, пока ни упирается задом в стену. Он дрожит.

БАЮН. Так ты, что же это, котов ешь?
ЯГА (кивая). И котов, и людей. Я всех ем, милый!
БАЮН. Но, это же варварство!
ЯГА (плечами пожимая). Варварство, конечно. Но, такое уж у меня естество! Думаешь, мне самой вас не жалко, зверушек маленьких, или там, ребятишек?! Думаешь, что сердца нет совсем у Бури Яги?! Ан, нет! Есть у Яги сердце! Бывает, вот, косточки чьи-нибудь обгладываешь, а сердце так кровью-то и обливается! Слезы-то из глаз, так, сами собой и текут! Так и текут! Плачу вот, а всё равно, ем! Плачу, а ем! 

Расчувствовавшись, Яга вытирает текущие из глаз слёзы передником. Всхлипнув и прерывисто вздохнув, она звучно в него сморкается.

ЯГА. Так, что, ты уж не обессудь! Придётся тебе в котле вариться.

И направляется Яга к коту, руки к нему тянет.

ЯГА. Иди сюда, болезный! Иди в котёл.

Кот встаёт на задние лапы и, прижимая к полосатой груди передние, отчаянно просит:

БАЮН. Погоди, Буря Яга! Не ешь меня! Нельзя меня есть!
ЯГА. Это почему ещё?
БАЮН. От меня, от живого, пользы больше! Я мышей ловить могу! Вот, смотри!

Тут приседает кот, сжимается весь и прыгает под лавку. Когда вылезает он из-под лавки, в зубах у него оказывается отчаянно пищащая мышь.

ЯГА. Тю! Это и Червячина может!

Мышь выпадает у кота из пасти, встряхивается и, недовольно пискнув, убегает под лавку.

БАЮН (вспрыгивая на лавку и ударяя себя лапой в грудь). А я ещё песни петь и сказки сказывать умею!

Яга садится на лавку и складывает кренделем на груди руки.

ЯГА. Сказки, говоришь, да песни?
БАЮН. Да. Я же – Баюн!
ЯГА. Тогда, пой!
БАЮН (смущённо). Да, не могу я так, сразу. И потом, гуслей у меня нету.
ЯГА (раздумывая). Хм-м-м.

Смотрит Яга по сторонам и взгляд её останавливается на куче хлама, которая лежит в углу.

ЯГА. Погоди-ка!

Идёт Яга в угол и роется в своём хламе. Она расшвыривает в стороны дрова и какое-то тряпьё, черепки от разбитых горшков и сломанные ложки. Вот выуживает она  из кучи чью-то проржавевшую кольчугу и меч без ножен. Все это она, не раздумывая, отбрасывает в сторону. Наконец, достаёт она из кучи балалайку, отцепляет от струн, застрявшую в них кость, и протягивает инструмент коту.

ЯГА. Вот тебе, вместо гуслей!
БАЮН (нерешительно беря балалайку из рук Яги). А что петь-то?
ЯГА (резко). Не знаю. Не я ж Баюн, а ты!
БАЮН (почёсывая голову передней лапой). Ладно, попробую. Так как-то…

Играет Баюн на балалайке и поёт:

БАЮН.Как родился Божий Мир
Был во Синей Сварге пир
Боги Сурью пили
Вышнего хвалили!

Барма Божью Сурью пил
О жене он  позабыл
А жена грустила
Но пришел Чурила!

У Чурилы жёлтый чуб
Крепок Чур, как юный дуб
Маялась, вздыхала
Да и загуляла!

Тинь-дир-линь-динь. Тинь-дир-лей!
У богов, как у людей:
Пьют, едят, гуляют
От измен страдают!

Яга от удивления даже с лавки встаёт и, глаза на кота таращит. Видно, что нравится Яге песня, начинает она улыбаться.

БАЮН (продолжает петь).Как у Индры был сынок
Но пришел сыночку срок
Вырос, съел всю кашу
И прибил папашу!

Индра-Змей жестоким был
И сыночка не любил
Все женой хвалился
Вот и поплатился!

Сын недолго размышлял
Пераскею в жёны взял
Зверем был лохматым
Стал царём женатым!

Тинь-дир-линь-динь! Тинь-дир-лей!
У богов, как у людей:
Как дитё ласкаешь,
Так и получаешь!

Посмеивается Яга и в ладоши хлопает. А кот продолжает петь:

БАЮН.Слопал, как-то раз, Кощей
На обед тарелку щей
И полпуда сала
Но сказал: Мне мало!

Он тогда полмира съел,
Но ничуть не потолстел
Кушал он со злостью,
Но остался костью!

Стал он думать и гадать
Как бы целый мир сожрать!
Надкусил, скривился -
Видно подавился!

Тинь-дир-линь-динь. Тинь-дир-лей!
У богов, как у людей!
Кушать так не бедно
Для здоровья вредно!

Кот, не выпуская из лап балалайку, вспрыгивает на стол и проходится по нему вприсядку. Яга заливисто смеётся и, притоптывая костяной ногой и подергивая плечами, проходится вокруг стола. Баюн напоследок подбрасывает к потолку балалайку и, пока инструмент взлетает и падает, успевает сделать кувырок через голову. Встав на задние лапы, Баюн ловит балалайку.

БАЮН. Всё!!!

Кот кланяется.

ЯГА. Ай, да кот!!! Ай, да Баюн!!!

Яга берёт кота на руки и чешет его за ухом.
ЯГА. А, ить, не обманул. Петь-то умеешь. Еще как умеешь!

Баюн урчит и бодает Ягу головой, а когда она ставит его на пол, обтирается об её ноги.

ЯГА. Не буду, я тебя есть. Не буду. И Кощееву Глазу закажу. Ты, ведь, талант, братец! А таланты губить нельзя. Таланты беречь надо, потому, как они не часто встречаются! Ох, не часто!

Яга приседает и опять кота гладит.

Тут открывается дверь и в избушке появляется неразлучная парочка: Червячина и Зелёная. Смотрят они с удивлением на то, как Яга кота ласкает.

ЧЕРВЯЧИНА. Ты чего это, Усоньш-ш-ша, кота милуешь?
ЗЕЛЁНАЯ. Мы его не для этого ловили!
ЯГА. А! Явились, охотнички? Значит, это вы все вместе затеяли, чтобы Баюна словить?
ЗЕЛЁНАЯ. Это Кощеев Глаз затеял.
ЧЕРВЯЧИНА. А ему Кощей велел.
ЯГА. Кощей?!!! Ах, Кощей!

Яга берёт кота на руки и допытывается:

ЯГА. А ну, говорите, зачем Кощею кот понадобился? Говорите по-хорошему, если сами в котёл не хотите!
ЗЕЛЁНАЯ. Ой, не знаем мы!
ЧЕРВЯЧИНА. Не в кривду, а в правду не знаем, Усоньш-ша!
ЗЕЛЁНАЯ. Прилетел Кощеев Глаз, сказал, что Кощей велел в селение идти – кота ловить.
ЧЕРВЯЧИНА. А зачем, не сказал!
ЯГА. А сам-то Чернявый, где?
ЗЕЛЁНАЯ. К Кощею полетел.
ЧЕРВЯЧИНА. Узнавать, что с котом дальше делать!
ЯГА. Та-а-ак. Кощей, значит, велел? Ладно. Поймать, вы его поймали, но раз уж ко мне притащили, моим он и будет. Так-то.
ЧЕРВЯЧИНА и ЗЕЛЁНАЯ (хором). А  Кощей?!

Яга суёт под нос своей живности кукиш.

ЯГА. А, вот ему что вместо кота достанется! Если Баюн так ему нужен, то пусть он сам ко мне за ним и приходит! А, как придёт, то тогда, я с ним и потолкую. Объясню, как с талантами обращаться надобно. Хорошо объясню! Так, чтобы понял! Не бойся Кощея, Баюн!

Кот урчит и бодает руку Яги своей остроухой головой.



Светлеет небо, но не окрашивается оно в розовые и голубые рассветные тона. Низким серым покрывалом простирается оно над землей и поливает её обильным дождём. Под дождём летит ворон Кощеев Глаз. Летит он над лесом тёмным, летит над речкой Смородинкой, летит над пустошью чёрной. Вот подлетает ворон ко Хвангурским чёрным горам.
Круты и неприступны склоны Хвангурских гор. Летит ворон над острозубыми скалами, летит над бездонными провалами. Вот уже виден вдалеке, на одной из вершин, чёрный Замок Кощеев.

Влетает ворон в окно замка Кощеева, и садится на подоконник. Смотрит он по сторонам – нет никого в тронном зале. Чёрный трон пустой стоит. Только чадят почти потухшие факелы, да клубится зелёный туман над каменным полом.

Перелетает ворон с подоконника на спинку трона.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Нет Кощея. Куда ж он девался? Впрочем, к лучшему это даже. Трон-то чёрный пустым остался! Не оставил у трона он стражи!

Спрыгивает ворон со спинки трона и устраивается на сидении: усаживается он, как человек, на краю сидения, и откидывается, пытаясь найти опору для спины. Но слишком мал для этого ворон – не получается у него. Тогда он кладет концы крыльев на подлокотники, а лапы свешивает с сидения, не забыв положить одну на другую.

ВОРОН. Ведь, не век ему Навью править! Власть - не только сласть, но и бремя! День придёт, и он власть оставит. Ведь, придёт же такое время!  Возопит тогда Навь непременно! Ну, и я скажу своё слово: Вам на троне нужна замена? А замена давно готова!

Тут, появляется прямо перед вороном супруга Кощея – Мора Юда и, склонившись над троном, спрашивает:

МОРА ЮДА (насмешливо). Уж не ты ли заменой той станешь? Если так, я готовиться буду!

Ворон весь так и вскидывается! Он истерически орёт: «Кар-р-р-р!» и впечатывается в спинку трона. Потом, судорожно дёргая лапами и крыльями, ворон переваливается через один из подлокотников трона и падает на каменный пол. Там он закрывает крыльями глаза и кричит:

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. О, царица, тебя не обманешь! Нет, конечно, всесильная Юда! Я, явившись сюда из Яви, ум от помыслов низких очистил! Ты поверь мне, я врать не буду, я б такого и не помыслил!
МОРА ЮДА. Что, боишься меня, негодник? Я на мужа слуг не бросаюсь. Что дрожишь-то так, греховодник? Отвечай быстрей!
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Опасаюсь.
МОРА ЮДА. Это правильно. Опасайся.  Молодец, что с трона свалился! А теперь давай, признавайся: для чего сегодня явился?
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Да хотел с Кощеем потолковать.
МОРА ЮДА. А нет Кощея. В Индерию он с обозом отправился, к могучему Волху. Если нужен  тебе Кощей, лети за ним. Может, догонишь ещё.

Ворон пятится, не переставая отвешивать Юде поклоны, в сторону окна.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Спасибо, Мора Юда! Нет границ моей благодарности!

Ворон взлетает на подоконник и продолжает приседать и кланяться.  Тут он оступается и выпадает в окно. Долгое «Кар-р-р-р!» доносится из окна.



Велико царство Кощеево. Далеко простирается оно во все стороны. Есть в нём хребты горные, вершинами небеса задевающие. Есть там пустыни бескрайние, по которым бродят лишь вихри чёрные.  Есть в царстве Кощеевом  овраги глубокие и леса непролазные. Есть там и дороги. По одной из них движется обоз: Впереди обоза бегут дасуни и позади, тоже дасуни. В лапах у дасуней мечи, остриями в багровое небо направленные. Тянут повозки с золотом и каменьями драгоценными звери горбатые однорогие – потомки лютого Скипера. У зверей этих зубы острые. У зверей этих чешуя медная. Ноги их подобны столбам, а хвосты подобны хлыстам. И усеяны эти хвосты шипами острыми.

В самой середине обоза едет царь Кощей в чёрном коробе. Тащат короб четыре худые дасуни. Рядом идут великаны – Горыня, Дубыня и Усыня. Держат великаны в руках дубины огромные.

Движется обоз по дороге. Лежит та дорога во тёмном лесу. По обочинам дороги кости свалены звериные и человечьи. Чёрные деревья вдоль дороги стеной стоят. В глубине леса мерцают чьи-то глаза жёлтые и мертвенно зелёные.

Подлетает к коробу ворон и на узкое окошко садится.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Здорово, Виеч.
КОЩЕЙ. Здорово, чернявый. Какие новости?

Тащат дасуни Кощеев короб – из сил выбиваются. Тяжело им. Ноги у дасуней уж дрожат, колени подгибаются. Подрагивает короб Кощеев на ходу.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. За тобой я, Кощей, долго гнался! Что поручено, выполнил с честью! Я кота изловил, постарался, и к тебе прилетел с этой вестью.
КОЩЕЙ. Где же он?
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. У Яги в избушке.
КОЩЕЙ. Как в избушке?! Зачем в избушке?!
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Ты же мне не сказал, что с ним делать! Я его и отнёс к старушке. Не сожрёт, авось, его Буря. А сожрёт - не большое горе! Может, лучше съесть его, Виеч?
КОЩЕЙ. Не волнуйся, решу это вскоре. Если жив будет зверь полосатый, как вернусь, им займусь вплотную. Приведёшь его во палаты. Ну, а я уж с ним потолкую!

Тут, одна из дасуней, тех дасуней, что несут на себе короб Кощеев, спотыкается и падает.  Короб с Кощеем на один бок заваливается и придавливает несчастную дасунь. Еле успевает подхватить тяжелую ношу другая дасунь. Напрягая все силы, выравнивает она короб.

Ворон, хлопая крыльями, восстанавливает равновесие, а Кощей высовывается из окна короба с выражением злобного торжества на лице.

КОЩЕЙ. Кто виновен?!

Дрожащая дасунь поднимается с земли. За ней волочится сломанное коробом крыло. Пищит дасунь:

ДАСУНЬ. Я виновата! Пощади меня, царь! Не мучай!
КОЩЕЙ. А зачем ты мне, без крыла-то?  Я, дасунь, щадить не приучен.

Кощей сдвигает брови и в глазах его начинают плясать зелёные огни. Огни разгораются и меж ними начинают проскакивать маленькие зелёные молнии. Когда молнии соединяются в одну сплошную линию, она мгновенно удлиняется и, словно стрела, бьёт в провинившуюся дасунь. В тот же миг, всю дасунь охватывает пламя. Отчаянно пища, сгорает дасунь.

Довольный Кощей скрывается в коробе и продолжает разговор с вороном.

КОЩЕЙ. Малосильные эти дасуни. Не хватает питанья им, видно. Вот такое у нас, чёрный, войско! Самому бывает обидно.
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Ты какой-то сегодня странный! Разве нет кого, поплотнее? Дал бы короб тащить великанам! Великаны-то посильнее! Ты ж, на землю чуть не свалился! Неужели терпеть охота страх упасть? Это ж, Виеч, забота!
КОЩЕЙ. А над кем бы, тогда, я глумился?! Хоть дасунь худа и горбата, тащит пусть, и смотрит под ноги! Как споткнётся - с разу расплата! Развлечение, хоть, в дороге! Говоришь, что отнёс кота к Буре?
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Да. Отнёс.
КОЩЕЙ. Что же? Это не мало!  Там его полосатой шкуре  уцелеть будет трудно, пожалуй! Будет знать, мышиный губитель, как вставать на пути у Кощея! Пусть с Ягою сладит, вредитель! Я обиду помнить умею! А теперь, послушай заданье: полетишь в тёмный лес, в волчью стаю…
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Эт зачем?! Я быть волчьим обедом,  ты прости, Кощей, но не желаю!!!
КОЩЕЙ. Что-то ты раскаркался больно! Возомнил, что сам Навью правишь? Ты натравишь волков на селенье - их напасть на людей заставишь.
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Я ж, не оборотень! Не сумею, я явиться к ним волком мнимым!
КОЩЕЙ. Не сумеешь - гореть, как дасунь ты будешь  в пламени неотвратимом!

Ворон втягивает голову в плечи и нахохливается.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. А ты, сам-то, едешь далёко?
КОЩЕЙ. Да, в Индерию, к Волху - Змею.
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. А зачем? Что тебе в нём проку?
КОЩЕЙ. Я стравить могучего Волха с буйным Велесом план имею.

Кощей показывает ворону шкатулку тонкой работы, изукрашенную каменьями драгоценными.

КОЩЕЙ. Вот. Смотри скорей, для царицы, я везу какие подарки!

Кощей поднимает крышку шкатулки и ворон видит убор драгоценный: диадему с подвесками, серьги, браслеты и медальон в виде солнечного диска, обвитого серебристой змеёй. Весь убор так и сияет, так и горит. Будто изнутри светятся каменья драгоценные, его украшающие!

Ворон, не будучи в силах сдержать восхищения, клюв раскрывает и орёт:

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Кар-р-р-р! Так блещут, что даже жарко!
КОЩЕЙ. Что, удачно я всё устроил?

Кощей закрывает шкатулку.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Дай, хоть камешек! Не законно, что тружусь на тебя я бесплатно! 
КОЩЕЙ. Дам. Потом. Если буйный Велес сгинет где-нибудь безвозвратно. А сейчас, буду я непреклонным: разорять убор не годится. Чтобы царь  взглянул благосклонно,  угодить надо будет  царице!

Кощей прячет шкатулку за спиной. Ворон, вытягивая шею, пытается заглянуть Кощею за спину.
 
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Не пойму, зачем это надо?! Велес, ведь, не ровня Кощею!
КОЩЕЙ. Я б, его уничтожил, конечно, но пока, не поверишь, не смею.
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Ты?!!!

Ворон забывает о шкатулке и с удивлением глядит на Кощея.

КОЩЕЙ. Да, я. Ну, что клюв разинул?  Мог бы с Велесом я схватиться. Но, убью его, и вся Сварга на меня в тот же миг ополчится! Погоди! Дай только время! Знай, что скоро сам светлый Ирий моей власти познает бремя! Царь – Кощей будет главным в мире! Хорс падёт, поверженный мною! Жизнь увянет во тьме беспросветной! И бессолнечной этой страною будет править Кощей Бессмертный! Но, пока, не хватает силы, мне за власть со Сварогом сразиться! А ты, что тут расселся, милый?! Ты учти: я ж могу разозлиться.

Ворон вздрагивает и, как сумасшедший, вылетает в окно.

КОЩЕЙ (глядя в след улетающей птице). Вот везение будет, если буйный Велес убьёт-таки волка! Нет причины лучшей, чем эта, чтоб разгневать могучего Волха!

Вынимает  Кощей из-за спины шкатулку, глядит на неё, гладит костлявыми руками  и смеётся.  Долго ещё раздается над движущимся обозом его торжествующий смех.
 


Наступает утро. Над селением светлеет небо и разгорается на востоке розовое сияние. Играет оно золотыми и розовыми красками и выходит из него Заря-Заряница. Смотрит Заря на небо, видит тучи, уходящие на западе за горизонт, и машет им рукой. А потом, как и каждое утро, идёт через селение.

Только успевает Заря пройти по селению несколько шагов, как сталкивается с Велесом. Раскланивается с Зарёй Велес и идёт к дому Юстина и Алинки. Долго смотрит Заря на Велеса, головой качает и, как только Велес начинает стучать в окошко дома Юстина, уходит в синее небо.

Стучит Велес в окошко до тех пор, пока ни распахивается оно и ни появляется в нём заспанное лицо Алинки.

ВЕЛЕС. Алинка, Юстина позови.

Кивает Алинка и скрывается в доме. Через мгновение, выглядывает из окна Юстин.

ЮСТИН. Здесь я. Чего случилось?
ВЕЛЕС. Ты, Юстин, давай поднимайся! В тёмный лес, давай, собирайся. Мы сейчас с тобой в  лес густой пойдём. Драгоценный клад мы в лесу найдём.

Тут, в разговор вмешивается Алинка.

АЛИНКА. Никаких мне кладов не надо! Не пойдёт в лес Юстин. Не хочу, чтобы дети мои без отца остались!
ЮСТИН. Погоди, Алинка!
ВЕЛЕС. Так, ведь, со мной Юстин идёт!
АЛИНКА. Знать ничего не хочу! Надо тебе в лес, Велес Сурич, так иди! А Юстин не пойдёт! Дети у него!
ЮСТИН. Ты, баба, не колобродь! Мне решать идти, али нет!
АЛИНКА. И что ж ты решаешь?
ЮСТИН. Раз Велес просит с ним пойти, значит, помощь ему моя в лесу может понадобиться. Не откажу я Велесу!

Выходит Юстин из дома, кушаком рубаху подвязывает и говорит.

ЮСТИН. Пошли, Корович.
АЛИНКА (выбегая из дома вслед за Юстином). Значит, идёшь?!
ЮСТИН. Иду.
АЛИНКА. Если так, то можешь не возвращаться!
ВЕЛЕС. Да, что на тебя нашло, Алинка? К вечеру вернёмся. Ничего с нами в лесу не случится!
АЛИНКА. А, хоть бы и случилось! Все равно мне теперь!

И скрывается Алинка в избе, хлопнув напоследок дверью.

ВЕЛЕС. Я бы тебя не звал, Юстин. Просто научить я тебя хочу новому делу полезному.
ЮСТИН. Да не обращай ты на неё внимания, Велес Сурич! Дело есть дело. Пошли!

И идут Велес с Юстином к лесу.


ВЕЛЕС. Плохо это, Юстин.
ЮСТИН. Что плохо, Корович?
ВЕЛЕС. Плохо, что Алинка тебе такие слова в дорогу сказала.
ЮСТИН. Да, можно ли бабу слушать?!
ВЕЛЕС. Не скажи. Не пустой звук – слово человеческое.
ЮСТИН. Да, ладно! Лучше скажи, зачем мы в лес идём.
ВЕЛЕС. А, за мёдом и хмелем.
ЮСТИН. Зачем?
ВЕЛЕС. За дарами леса.



Идут Велес и Юстин по лесу. Шелестит лес листвою, как будто шепчется. Лучи солнечные сквозь листву пробиваются и уничтожают притаившийся у корней древесных мрак. Юстин с тревогой смотрит по сторонам, а Велес внимательно смотрит под ноги. Вот наклоняется Велес к земле и срывает травинку невзрачную.

ВЕЛЕС. Вот он, Юстин.
ЮСТИН. Кто?
ВЕЛЕС. Хмель-Батюшка!
ЮСТИН. Да, это же, трава! Какая от неё польза?
ВЕЛЕС. Как ходила Лада по небесному своду, гуляла и сеяла Хмель.
ЮСТИН. А для чего она его сеяла?
ВЕЛЕС. Поднимается Хмель по тычиночке вверх! Хмель, Хмелюшка – голова весела! От чего ты, Хмель, зарождаешься? Почему ты, Хмель, поднимаешься? Зарождаешься ты от Сырой Земли! Поднимаешься к Солнцу Красному, чтоб сияла, как Солнце, питная Сурья! Чтобы Сурица пилась во славу богов!
ЮСТИН. Так вот из чего зелено вино получается!
ВЕЛЕС (улыбаясь). Не вино, Юстин. Сурья.
ЮСТИН. Какая такая Сурья?
ВЕЛЕС. А узнаешь. Давай, собирай!

Пожимает плечами Юстин и, вместе с Велесом, Хмель-траву рвёт. 


Плывёт по синему небу в лодке своей золотой ясноликий Хорс, освещает он Землю-Матушку. Освещает он и огромного медведя, который сидит в малиннике и чавкает, поедая спелые ягоды.



Идут Велес и Юстин через лес. Выходят они к прогалине. На прогалине – ствол поваленного дерева. Видно, что много лет назад упало оно: Ни сучьев, ни листвы у него не осталось, а от ствола сохранилась только прикорневая часть. Не дерево – колода без сердцевины. Над колодой, в дрожащем от жары влажном воздухе, кружатся пчёлы, и слышится низкое гудение.

ВЕЛЕС. А вот то, Юстин, зачем мы в лес пошли.
ЮСТИН. Это, что же, мы за колодой столько топали?
ВЕЛЕС. Не простая это колода. В ней – самый дорогой дар леса – мёд! Собирай, Юстин, хворост.
ЮСТИН. Это ещё зачем?
ВЕЛЕС. Для костра. Без Семаргла нам мёда не добыть.
ЮСТИН. Почему?
ВЕЛЕС. Уж больно сторожа у этого богатства сердитые!

Собирают Велес с Юстином ветки и листву прошлогоднюю.



Огромный медведь, сидящий в малиннике, перестаёт чавкать и принюхивается. Потом, он чихает, встаёт на все четыре лапы и идёт на заинтересовавший его запах.



На лесной прогалине весело потрескивает костёр. Велес берёт из костра горящую ветку и, окуривая дымом колоду, негромко поёт.

ВЕЛЕС.Во лесах дремучих, во шелковых травах
В ельниках колючих и глухих дубравах

Там, где свет текучий сквозь листву струится
Сладкий и липучий леса дар творится

Там лесное братство, труд и гуд весёлый
Там таят богатства золотые пчёлы

Велес ходит вокруг колоды и вычерчивает горящей веткой в воздухе дымные круги. Пчелиный гуд становится всё более громким и над колодой зависает облако сердитых насекомых. Юстин делает несколько шагов назад.

ВЕЛЕС.Вы не злитесь, пчёлки! Из гнезда летите!
И себе жилище новое найдите!

Сам отец – Семаргл вам велит смириться!
Ведь излишком, пчёлы, нужно поделиться!

Облако жужжащих насекомых становится плотнее, на мгновение прекращает сердито гудеть, поднимается к верхушкам деревьев и улетает за лес.

Велес бросает догорающую ветку в костёр.

ЮСТИН. А почему пчёлы улетели, Корович?
ВЕЛЕС. Не любят они дыма, Юстин, вот и улетели. Сейчас колоду заберём, и домой пойдём.

Только собирается Велес взвалить на плечо колоду, как выходит из чащи огромный лохматый медведь и, грозно рыча, поднимается на задние лапы.

Юстин бледнеет и прячется за ближайшим деревом.

ВЕЛЕС. Нет, хозяин, не воры мы!

Рычит медведь.

ВЕЛЕС. Попросили, как положено. Пчёлы нам сами этот мёд отдали!

Опускается медведь на все четыре лапы, но рычать не перестаёт.

ВЕЛЕС. Я – то?! Велес я, сын коровы небесной Амелфы. А человек этот со мной!

Успокаивается медведь, к Велесу подходит, на задние лапы поднимается и обнюхивает его лицо.

Не выдерживает Юстин: вытягивает он из кучи собранных ветвей толстую дубину, подбегает к медведю со стороны спины и бьёт зверя со всего размаху дубиной меж ушей!

ЮСТИН. Не тронь, зверь, Велеса!

Медведь, ошеломлённый ударом, отскакивает с рёвом от Велеса.

ВЕЛЕС. Ты что, Юстин?!!
ЮСТИН. Да, он бы тебя сейчас заломал, Корович!

Велес только рукой машет. А медведь вновь поднимается на задние лапы и ревёт.

ВЕЛЕС (хватая Юстина за плечо). Всё. Теперь уже не договоришься!

Злобно рявкнув, бросается медведь на мужиков.

ВЕЛЕС. Беги, Юстин!

И бросаются Велес с Юстином бежать. Бегут они через лес, ног не жалея, а за ними, словно обвал горный, словно ураган, ломая ветви и стволы молодых деревьев, несётся лохматый хозяин леса – медведь.

ВЕЛЕС (на бегу). Не убежать нам, Юстин! Догонит нас леса хозяин!

Юстин на бегу осматривается и, увидев неподалеку огромную ель, бросается к ней.

ЮСТИН. Давай за мной, Корович!

Подбегает Юстин к дереву, хватается за нижнюю ветку, мгновенно подтягивается, перекидывает ногу, ложится на неё животом и, успевает втащить Велеса, прежде чем зубы медвежьи смыкаются, звонко клацнув там, где только что, была нога Велеса.

Медведь встаёт на задние лапы и, царапая когтями передних ствол ели, ворча, пытается достать мужиков. Но Велес и Юстин не ждут, пока зверь до них дотянется. Они лезут дальше.
Забравшись повыше, они устраиваются поудобнее, и смотрят на бродящего вокруг ствола медведя.

ВЕЛЕС. Зря ты, Юстин, медведя ударил. Не собирался он меня ломать. Разговаривали мы с ним.
ЮСТИН. А ты разве по-звериному понимаешь?
ВЕЛЕС. Понимаю.
ЮСТИН. Не знал я, Корович. Что ж теперь делать?
ВЕЛЕС. Не знаю.
ЮСТИН. А ты ему скажи, что это я сгоряча. Прощения за меня попроси!
ВЕЛЕС. Не поможет.

Медведь злобно ворчит под деревом.

ВЕЛЕС. Видишь, как сердится?! Нет, Юстин, не простит он нас.
ЮСТИН. Что же, Корович, мы дальше делать с тобой будем?
ВЕЛЕС. Ждать. Может, успокоится хозяин и в лес уйдёт!

Смотрят Велес с Юстином сквозь еловые ветви, как медленно плывёт в лодке своей золотой по небу ясноликий Хорс. Вот, высоко над лесом проплывает лодка Солнца.
 
Вот, уплывает уж лодка Хорса с неба. Всматриваются Велес с Юстином в глубокую тень под елью.

ЮСТИН. Тихо, Корович. Ушёл зверь. Давай спускаться, а то, до ночи, в селение вернуться не успеем.

Ничего не отвечает Велес. Срывает он с ветки шишку и бросает вниз. Из-под дерева слышится ворчание и хруст. Дерево вздрагивает от удара.

ВЕЛЕС. А ты говоришь «спускаться»!
ЮСТИН. Да, долго он еще нас там ждать будет?!
ВЕЛЕС. Думаю, что нам здесь ночевать придётся, Юстин.
ЮСТИН. Вот, Алинка! Вот, баба! Накликала-таки беду! Ить, правда, что не смогу я сегодня домой вернуться!
ВЕЛЕС. Говорил я тебе – не пустой звук слово человеческое!

Некоторое время молчат Велес с Юстином.

ЮСТИН. А ты женатый, Корович?
ВЕЛЕС (вздыхая). Женатый, Юстин.
ЮСТИН. А чего так вздыхаешь? Скучаешь, что ли по жене?
ВЕЛЕС. Расстались мы с ней. Ведьма она.
ЮСТИН. Э! Ведьма! Бабы, если хочешь знать, все, как одна,  ведьмы!
ВЕЛЕС. Прокляла она меня и прогнала. Очень я, Юстин, на неё рассердился.
ЮСТИН. Брось, Корович. Это она не со зла. Моя, такое мне, бывало, скажет, что и не выдумаешь! Говорит одно, а думает другое!  Это они, бабы, потому, что хотят, чтобы все по-ихнему было. А ты рассердился! Да, если б каждый мужик на свою бабу сердился, род бы человеческий прекратился!
ВЕЛЕС. Думаешь?
ЮСТИН. Точно. Давай спать, Корович!
ВЕЛЕС. Давай. Авось, к утру успокоится мишка!

Устраиваются Велес с Юстином на ночлег среди ветвей еловых. Рычит во тьме у корней огромный медведь.



Ясный день над рекой сияет. Над Селением Хорс проплывает. Лодка золотом в небе горит, свет с теплом щедро людям дарит. Свет на поле потоком струится и ласкает, и холит пшеницу. Свет росточки пшеницы лелеет, а они в нем растут, зеленеют.

По селению бежит Алинка.

АЛИНКА (останавливаясь у дома Переплута и Перекрасы). Эй, соседи!
ПЕРЕПЛУТ (выходя из избы). Чего, Алинка?
ПЕРЕКРАСА (подметая двор). Чего, Алинка?
АЛИНКА. Велеса Сурича не видали?
ПЕРЕПЛУТ. Не видели.
АЛИНКА (всплескивая руками). Ой, божечки!

И бежит Алинка дальше.

ПЕРЕКРАСА (кричит вслед Алинке). А что случилось?!

Не отвечает Алинка.

Подбегает Алинка к дому Усеня и Ненилы. Ненила возится в огороде.

АЛИНКА (переводя дух). Ненила! Слышишь, Ненила?!
НЕНИЛА (поворачиваясь). Чего тебе?
АЛИНКА. Велеса Сурича не видала?
НЕНИЛА. Сегодня не видала. Да, и вчера, кажись, его не было.
АЛИНКА (плача). Он вчера подался в лес тёмный и до сиих пор не вернулся!

Подходит тут к Алинке Рус и, трогая её за плечо, говорит:

РУС.  А чего ты рыдаешь, баба? Не рыдай, вернётся наш Велес!
ПЕРЕПЛУТ. Вон, гляди, и конь его тута!

Постепенно все люди собираются вокруг Алинки.

ПЕРЕКРАСА (ехидно). О своём мужике так пеклась бы!
АЛИНКА (плача все сильнее). Дык, с Юстином он в лес-то ушёл!

Подходит к людям Усень.

УСЕНЬ. Может, дело у них, какое?
ПЕРЕПЛУТ. Может, дров заготовить решили?
АЛИНКА (плача). Ну, а ночью-то, что в лесу делать?!
РУС (пожимая плечами и почесывая голову). Ночью в лес за дровами не ходят.
АЛИНКА (причитает). Ох! В лесу их волки загрызли!
ПЕРЕКРАСА (причитает).  Ох! Яге они в лапы попались!
НЕНИЛА (причитает). Горе, люди! К нам Лихо явилось!

ГОЛОС ВЕЛЕСА. Что опять у вас, люди, случилось?!

Оглядываются люди и видят, что выходят из-за дальней избы Велес с Юстином. У Велеса на плече – колода с мёдом. У Юстина в руках – мешок с травой.

АЛИНКА. Юстин!!! Ты, почему домой на ночь не вернулся?!!! Ты что, смерти моей, моей захотел, лихоимец?!

Подбегает Алинка к Юстину и повисает у него на шее.

ЮСТИН. Вот, бабы! То из дома гонят, то ругаются, что домой не возвращаешься!

Окружают люди Велеса и Юстина с криками:

ПЕРЕКРАСА. Велес!
НЕНИЛА. Велес!
РУС. Вернулся наш Велес!
УСЕНЬ (хлопая Юстина ладонью по плечу). Вы зачем так людей напугали?!
ПЕРЕПЛУТ. Мы уж думали: вас не увидим!
РУС. Где ж вы были ночью-то тёмной?!
ВЕЛЕС. В лес дремучий мы, люди, ходили. Принесли мы колоду с мёдом  и траву, Хмель-траву для напитка.
РУС. Для какого такого напитка?
ВЕЛЕС. А, для сладкой божественной Сурьи!
РУС. Что за Сурья такая, Велес?

Велес ставит колоду с мёдом на землю и говорит:

ВЕЛЕС.Сурья – мёд, напиток святой!
Сила жизни! И духа покой!
Сурья – мудрость священных Вед!
Сурья – путь, уводящий от бед!
Сурья – Солнца полдневного жар!
Сурья – божьей любви смертным дар!
След Всевышнего на земле!
Правды свет в непроглядной мгле!

РУС. А как её готовить?
ВЕЛЕС. Вы возьмите воды чистейшей, молока добавьте немного и смешайте все это с мёдом, и с травою – Хмелем смешайте.
РУС. А потом?
ВЕЛЕС. Оставьте всё это под лучами горячего Солнца!
РУС. И что будет?
ВЕЛЕС. Сурья – напиток. Как готов будет напиток, пейте его как можно чаще. Поможет он вам, люди, идти Путём Правым!

Поворачивается Велес и идёт к сараю. Там он, некоторое время чем-то гремит, затем, выходит с полной котомкой и идёт к лесу.

ЮСТИН (кричит вслед Велесу). Ты куда идёшь, Велес Сурич?!
ВЕЛЕС. По делам! Но, скоро вернусь я!

И входит Велес в лес.
 


Плывёт по синему небу в лодке своей золотой ясноликий Хорс. Плывёт он над рекою, плывёт над селением, плывёт над лесом тёмным. Плывёт он и над избушкой Бури Яги.

Сразу видно: не так что-то на полянке. Не стоит неподвижно на лапах своих курячьих избушка. То и дело, вздрагивает она и переступает с лапы на лапу. Слышится из избушки весёлый наигрыш балалайки, смех и топот.

В избушке: на краю стола, положив одну заднюю лапу на другую, сидит кот Баюн и играет на балалайке. Стол сдвинут к стене, а на освободившемся месте лихо отплясывают Яга и Зелёная.
Зелёная, то пройдётся вприсядку, то – колесом, а то, упав на передние лапы, перевернётся на спину и закрутится на ней волчком.
А Яга, притоптывая костяной ногой и сложив руки на груди кренделем, то вокруг жабы пройдётся, а то, плечами вздёрнув, возьмёт и перепрыгнет через неё.
Червячина лежит на столе рядом с играющим на балалайке котом и, подняв свою чёрную голову как можно выше, подёргивает ею, стараясь попасть в такт мелодии.

Вот, кот прекращает играть, ударив, напоследок, лапой по струнам и жаба с Ягой в изнеможении плюхаются на пол.

ЯГА (обмахиваясь передником). Удружил! Вот, затейник, уважил! От души я, Баюн, наплясалась!
ЗЕЛЁНАЯ. Угодил! Лучше и не скажешь! Чуть без лап я своих не осталась!
ЧЕРВЯЧИНА. Хорошо вам – с руками, с ногами! Вас уважил Баюн, а меня-то?
БАЮН. Для тебя я спою. Для веселья, балалайки одной маловато! Спеть о чём? О лесавках и леших? Или тему мне выбрать другую?
ЧЕРВЯЧИНА. Спой про дом наш на лапах курьих! И ещё про Ягу нашу – Бурю!
БАЮН. Хорошо.

Кот машет лапой, и Яга с жабой усаживаются на лавку.  Баюн играет на балалайке и поёт:

БАЮН.Как у речки, у Смородины
Тёмной реченьки, глубокой
Все тропинки заколодили
Заросли седой осокой

Там ауки часто балуют
В чащу путника заводят
Люди те места не жалуют
Их боятся и обходят

Там стоит в лесу избушечка
На ногах огромных курьих
Это дом моей старушечки
Сильной, грозной, мудрой Бури!

Стуки – стуки – стуки – стук – на крыльцо!
Я пришёл взглянуть на Бури лицо!
Бряки – бряки – бряки – бряк – за кольцо!
Глянь, Яга, снесла избушка яйцо!

Кот прерывает песню и, склонив голову на бок, смотрит на Ягу озорными глазами. Яга, жаба и змея переглядываются и переводят взгляды на крышку подпола. Яга пожимает плечами, подходит к крышке и, потянув за кольцо, поднимает её. С некоторым опасением, Яга заглядывает под пол: там она видит только голые, зарывшиеся в лесную подстилку, курьи лапы! Смеётся Яга.

ЯГА. Ай, Баюн! Ай, шутник!

Кот вновь играет на балалайке и поёт.

БАЮН.У избушки дверь скрипучая
И висячее крылечко
И плетётся сеть паучая
Там, в углу за тёплой печкой

Пробежит ли мимо заюшка
Волк ли с голоду завоет
Примет всех Яга – хозяюшка
Всех накормит и напоит!

Хороша твоя избушечка
Береги её, старайся!
Не грусти, моя старушечка
Пой, пляши и улыбайся!

Стуки – стуки – пусть паук под бревном
Пусть лесная глушь и ночь за окном
Бряки – бряки – всё равно, это дом
Если кошка в нём играет с хвостом!

Поёт Баюн, а Яга с жабой хлопают в ладоши. Змея, так как рук у неё нет, хлопает по столу хвостом в такт мелодии.

БАЮН.Стуки – стуки – стуки – стук – добрый звук!
Ты ступай, изба, на солнечный луг!
Там простор и там небес высота!
Бряки – бряки – бряки – бряк – красота!

Тут оживает избушка! Кренится пол и скользит по нему в сторону двери дубовый стол. Кот роняет балалайку и в панике прыгает на печку, а змея падает со стола на пол. Жаба и Яга глаза вытаращивают и пытаются ухватиться за кренящуюся скамейку.

Раскачивается избушка, с лапы на лапу переступает и делает шаг по полянке.

ЯГА (орёт). Баюн! Что ж ты наделал?!
БАЮН (впиваясь когтями в кирпичи). Мя-я-я-у!

Яга, пытаясь устоять на ногах, хватает метлу. Потом она подбегает к окну и, высунувшись из него, кричит, размахивая метлой:

ЯГА. Стой! Стой, говорю! Да, куды ж тебя несёт, окаянную?!

Изба не останавливается. Раскачиваясь из стороны в сторону и поскрипывая каждым своим брёвнышком, она широко шагает через полянку.

Яга выбегает на крыльцо и, быстро сбежав по ступенькам, встаёт на пути избы, подняв над головой метлу.

ЯГА. Стой!!!

Изба на мгновение останавливается, а потом обходит Ягу, и продолжает движение.

ЯГА. Куды?!!!

Яга пытается забежать вперёд избы. Изба меняет направление движения и бегает от неё по полянке. Когда изба едва не сносит колодец, Яга останавливается. Она бросает метлу, разводит в стороны руки и хмурит брови. В глазах её разгораются багровые огни.



Выходит из-за кустов Велес и с удивлением наблюдает за тем, что творится на полянке.




ЯГА.Встаньте, чёрные деревья, стеной!
Солнце ясное, за лес закатись!
Тень, избу до самой крыши укрой!
Сонный морок, из ложбин поднимись!

Поднимается тут ветер и скрывается за тучей Солнце. Шумят верхушками вековые ели, и ползёт из леса на полянку густой мрак. Загораются багровыми огнями глаза черепов.

ЯГА.Курья лапа, ты постой, не беги!
Пусть уйдет, на время, жизнь, из ноги!
Чтоб порядок был в лесу у Яги
Спи, изба, и мой покой стереги!

Останавливается изба. Потоптавшись, она направляется на свое, обычное место и замирает там, встряхнувшись и пронзительно скрипнув напоследок всеми своими брёвнами.

Яга облегчённо вздыхает и идет в избу.

Когда она переступает через порог, то видит кота, который прижимается к печке, закрыв голову лапами и зажмурившись. Из-под печки выглядывает Зелёная, а из-под лавки – Червячина.

ЯГА (кулаки в бока упирая). Дрожишь, певун?
БАЮН (снимая с ушей лапы и открывая один глаз). А изба, Яга, уже остановилась?
ЯГА. Что, испугался, когда лапы-то курьи побежали?
БАЮН. Вот ещё! С чего это я буду пугаться?

Тут падает со стола балалайка и кот вздрагивает, подпрыгивает, мгновенно распушается, выгибает спину и шипит.

ЯГА. А, ить, это ты песней своей избу разбудил.
БАЮН. Да, не знал я, что она у тебя живая! Что ж мне теперь, уходить из твоей избы, да?!

Яга берёт кота на руки.

ЯГА. Зачем же уходить? Живи в моей избушке. Только теперь, я помнить буду, что не одну меня изба слушается.
БАЮН. И ты на меня совсем не злишься?
ЯГА (почёсывая у кота за ухом). Да, могу ли я на тебя, чаровник, злиться?! Ты ж не виноват, что Всевышний тебя таким талантом певческим наделил! Что песни твои так хороши, что силой волшебной обладают! Пой, Баюн, пой! Только и о силе своих песен не забывай!

Яга ставит кота на пол и он, урча, отирается об её ноги.

Тут хлопают ставни, и раздаётся громкое «Кар-р-р!». Это ворон – Кощеев Глаз, вернувшийся после долгого путешествия, важно входит через окно в избушку.

Кот тут же распушается, выгибает спину и шипит.

ЯГА. Что ты здесь орёшь, хулиганишь? Не ори. В дверь входи, не в окошко!
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Ты кота, что ль, готовить не станешь? И не дашь нам пожрать, хоть немножко?
ЯГА. Не увидишь кота в виде блюда. Клюв закрой и понять постарайся: я кота готовить не буду. (коту) Ты, Баюн, его не пугайся! Это ворон мой – Глаз Кощеев. Жрёт в лесу он живность любую. Но тебя сожрать не посмеет – побоится разгневать Бурю!
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Ты, Яга, что ль, кота полюбила?!
ЯГЯ. Полюбила. А как же иначе?
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. А Кощей? А, о нём ты забыла? Этот зверь, ведь, ему предназначен!
ЯГА. Предназначен, значит?! Послушай. Пусть Кощей о коте позабудет. Раз принёс ты кота в избушку, то в избушке он жить и будет!
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Что ж, Яга? Это очень мило. Но, пожалуй, тебе напомню: у Кощея, ведь, власть и сила, и Яга Кощею не ровня!
ЯГА. Ты меня не пугай Кощеем! И кота не пугай, злая птица! Мы с Кощеем сладить сумеем!
БАЮН. Даже кот его не боится!
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Что?! Да, я ж тебя изувечу! Клювом дам и убью одним махом!
БАЮН. Да я сам, в раз, тебя искалечу! Я, ведь, перья щипал уже птахам!

Ворон спрыгивает с подоконника на пол и, подойдя к коту, орёт диким голосом:

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Ты, хоть, с кем говоришь-то, знаешь? Ты ещё угрожать мне смеешь?!!!

Кот от страха, аж, зажмуривается.

ЗЕЛЁНАЯ (вылезая из-под печки).  А ты кто здесь такой?! Смекаешь?
ЧЕРВЯЧИНА. Что ты против кота имеешь?!
ЗЕЛЁНАЯ. Ты сейчас не в замке Кощея.
ЧЕРВЯЧИНА. А у Бури Яги в домишке.
ЗЕЛЁНАЯ. Здесь Яга Кощея сильнее!
ЧЕРВЯЧИНА. И грубить ты не должен ей слишком!
ЗЕЛЁНАЯ. Нам теперь плевать на Кощея!
ЧЕРВЯЧИНА. Не боимся его мы, урода!
ЗЕЛЁНАЯ. Стали мы намного смелее!
ЧЕРВЯЧИНА. И ценить научились свободу!
ЗЕЛЁНАЯ. Пусть ему в Чёрном Замке сидится!
ЧЕРВЯЧИНА. Бережёт пусть бессмертные кости!
ЗЕЛЁНАЯ.  Пусть Баюн ему только снится!
ЧЕРВЯЧИНА. Пусть он лопнет от собственной злости!
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Что я слышу?! Вот это желанья! Вы, никак, тут все взбунтовались?! Это кот! Вы дурному влиянью зверя этого все, тут поддались. Или всё это мне приснилось?! Что, Яга, молчишь и киваешь?! Или, в правду, ты так забылась, что крамольные речи поощряешь?
ЯГА. Да, поощряю. Что, съел, черномазый?

Тут, Баюн встаёт на задние лапы и, уперев передние в бока, наступает на ворона.

БАЮН (ворону). Ты чего к ней, подлец, прицепился?! Славил, лучше б хозяйку, зараза, если в гости из лесу явился!
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. В гости?!!! Я здесь живу!!!
БАЮН. Не верю! Иль, морочишь ты нас, греховодник? Все на месте волшебные звери! Ты здесь явно лишний, негодник! Заповедано Макошью Буре трёх зверушек кормить, и не боле! Так что, выбери ёлку любую и живи себе сытно, на воле!
КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Трёх зверей?!!! Ты гнать меня смеешь?!
БАЮН. Удивляюсь, что ты еще тута! Или ты считать не умеешь? Или так захотелось уюта?    

Ворон, не будучи в силах что-либо возразить, только клюв раскрывает.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Кар-р-р!
БАЮН. Сам считай, пернатый говорун: Раз – Червячина!

Кот указывает лапой на змею.

БАЮН. Два – Зелёная!

Кот указывает лапой на жабу.

БАЮН. Три – кот Баюн!

Кот бьёт себя лапой в грудь.

БАЮН. Что стоишь, разинув клюв, в смятении?

Кот обнимает передними лапами жабу и змею.

БАЮН. Брысь отсель! Очисти помещение!

Ворон смотрит на Ягу.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Как?! Святогоровна, как же это?!

Яга, молча, кивает и ехидно усмехается.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ (жалобно). Крл-л-л.

Поворачивается ворон, вспрыгивает на подоконник и вылетает в окно. Он подлетает к дубу и усаживается на свою любимую ветку. Оттуда он орёт.

КОЩЕЕВ ГЛАЗ. Прогнала ты ворона, значит? Он обиды такой не забудет! Буря скоро завоет, заплачет!
ЯГА (высунувшись из окна). По тебе она плакать не будет!

В этот момент раздаётся стук в дверь: «Тук-тук-тук».

Яга вздрагивает, смотрит на дверь и настороженно спрашивает:

ЯГА. Кто там?
ГОЛОС ИЗ-ЗА ДВЕРИ. Это я, Яся. Велес.

Кот прыгает под лавку, змея прячется в куче мусора, жаба залезает под печку.

Яга упирает кулаки в бока и говорит:

ЯГА. Заходи, коль явился, Велес!

Приоткрывается дверь и в избушку заглядывает смущённый Велес. В руках он мнёт свою шапку. На плече у него висит его пузатая котомка.

Хмурится Яга, и руки на груди кренделем складывает.

Велес некоторое время нерешительно топчется на пороге.

Яга на него смотрит и говорит:

ЯГА. Проходи. Что застыл, словно камень? Разузнай, как врежу теперь людям!

Велес, делая шаг вперёд.

ВЕЛЕС. Что тогда на полянке случилось, мы с тобою, давай позабудем!
ЯГА. Позабудем?!!
ВЕЛЕС. Пришёл я в избушку, не за тем, что б ругаться, отрада! Мы вдвоём, хоть немного, побудем!
ЯГА. Ну, а дверь прикрывать, что ль, не надо?!

Велес суетливо оборачивается и прикрывает дверь. Потом, резко вздохнув, он говорит:

ВЕЛЕС. Я тебя разыскать обещался. Разыскал, но мы плохо расстались. Я жалел, что мы вновь поругались и, что я с тобой не остался!

Яга вздыхает и лезет за печку. Оттуда она вытягивает огромный котёл. Грохнув котлом об стол, она говорит:

ЯГА. Обещалась и я. Помнишь, Велес? Что бы ни было раньше меж нами, если ты вернуться посмеешь, то сожру тебя с потрохами! Что-то больно ты расхрабрился! Ты ж сейчас с белым светом простишься! Полезай в котёл, раз явился, если смерти ты не боишься! Или думаешь, что злая Буря буйна Велеса не поранит, а Яга, вдруг, с какой-то дури, вновь прекрасной Ясуней станет?!
ВЕЛЕС. Нет, Яга. Я не мальчик, право. И уже в чудеса не верю. Знаю я, что хищного нрава, я сегодня жену имею. Но, послушай же, ведьма Нави! Не боюсь я ни смерти, ни муки! Пусть я даже погибну в Яви, или в Сварге умру от скуки! Потому, что смерти страшнее, горше муки любой та обманка, что теперь, та, кто всех роднее, только злого Кощея служанка! Иль, совсем ничего не осталось нам от свадебного убора?! Что же, Яся, с тобою сталось, с гордой дочерью Святогора?! 

Яга хватается за грудь и аж глаза вытаращивает.

ЯГА. Что?! Ясуня – служанка Кощея?! Да, о чем говорить с тобою?!

Яга, одним прыжком преодолевает расстояние, которое отделяет её от лежанки, откидывает изголовье и хватает лежащий там, огромный меч. Подняв сверкающее оружие над головой, Яга орёт:

ЯГА. Я тебе отплатить сумею! Ты назвал меня, Велес, Ягою?!!

Яга прыгает к Велесу и рубит его голову мечом.



КОНЕЦ ЧАСТИ ЧЕТВЁРТОЙ.