60. Из Сангара в Маган

… Очень надеюсь, что вы помните – я остался один на один с мыслями в уже собственной, долгожданной и благоустроенной маганской квартире. Мыслей свербило очень много: от примитивно радостных, что всё, наконец-то, получилось, что командир ОАО сдержал-таки твёрдое мужское слово, до почти свинячьего и блаженного восторга по этому поводу. Но и очень много мыслей копошилось, как же теперь в этой квартире обживаться и дополнительно благоустраивать, с точки зрения утепления. Уюта предстояло добиваться долгими и неимоверными усилиями. Ведь особых навыков ремонтника не успел приобрести, не говоря уже об умении, зато всё с лихвой компенсировалось избытком желания... Однако, всё это тут же умножалось практически на «ноль» имеющимися возможностями. Не столько финансовыми, сколько теми, которые диктовались извечным и широко распространённым дефицитом абсолютно всего!


Смешно вспомнить, но и толкового инструмента тогда в продаже почти не имелось, а покупка самой простой электродрели советского производства расценивалась, одновременно, и как крупная денежная трата, и как несомненное везение, если её удавалось купить... В общем, всё приходилось ремонтировать или делать с помощью элементарной отвёртки (практически для всего ассортимента шурупов, и безо всяких насадок «под крест или звёздочку», к которым теперь давно уже привыкли), стамески, молотка и топора... Да! Ещё гвоздодёр-«фомку» тоже было очень важно иметь в инструментальном наборе. Ну, а крепкое мужское словцо – самый надёжный помощник и твёрдая опора в любых хозяйственных начинаниях. Если вспомнить слегка побольше, то в те времена даже по-соседски старались не давать напрокат какой-то ценный и дефицитный инструмент, отыскивая для отказа всевозможные уловки и благовидные предлоги.


… Но это пока виделось в довольно отдалённом будущем: проблему требовалось решать глобальным образом, не особенно вдаваясь в детали. Пол предстояло утеплять однозначно! И желательно – не одним слоем... Только слоем чего? Щели в половицах обнаружились очень приличные, доски скрипели, а из-под них так сквозило свежачком, что мысль, что по полу будет бегать или ползать маленький ребёнок, приводила в натуральный ужас... Короче говоря – полное ощущение безнадёги и бессилия что-либо сделать прямо сейчас или в обозримом будущем. Но думать об этом – хочешь не хочешь, а приходилось. Вот и мне пришлось сочинять кардинальный и перспективный генплан, а также наметить первоначальные меры к воплощению в жизнь.


Генпланом предусматривалось заклеить рамы окон и, на всякий случай, сменить дверной замок. Окна я мог заклеить в любой момент, и ничего особенного для этого не требовалось придумывать. А замок сменить – просто обязательно и в самую первую очередь! И так – на всякий пожарный, – и в голове всё-таки пульсировала тревожная провокационная мыслишка, что ордера на вселение пока на руках нет, а случай самозахвата и самовселения в такую, очень желаемую квартиру, мог стать полной реальностью. И стало трудно бы потом что-то доказывать, даже несмотря на надёжную поддержку командира авиаотряда и его волевое решение.


Окна заклеил быстро. Правда, сию операцию проделал уже в другие дни. Потом сменил прокладки в кранах и даже умудрился самостоятельно выдрать заржавевшие винты из бачка унитаза и полностью поменять сливное устройство. Необычайная гордость от такой хозяйственной работы просто распирала много дней подряд! Казалось, любые сантехнические проблемы теперь абсолютно по плечу. Но о том, чтобы в ближайшее же время перевезти жену и сына не могло идти и речи. Слишком было холодно: зима только набирала силу, и продлиться, согласно календарю, должна ещё не один месяц. Поэтому  законный отпуск благополучно отодвинул поближе к весне, стараясь перевозить, по мере возможностей, весьма нехитрый скарб из сангарской квартиры. Благо, она пока тоже числилась за мной, а командир ОАО свято соблюдал условия мужского соглашения.


Ордер на квартиру получил уже через несколько дней в поселковом совете, немало подивившись такому серьёзному официальному документу с подписями и печатями, а также восхищаясь, что в Сангаре ничего подобного на руках и в помине не имелось. А ведь прожил там почти четыре года, как оказывается, совершенно на «птичьих» правах! Странные были времена... Зато с наличием такой бумаженции почувствовал себя полноправным собственником, почти фазендейро или мелким буржуа захолустного масштаба.


Скарб перевозил не спеша и ровно столько, сколько мог унести в руках за один раз. Я выбирал рейсы из Магана в Сангар, быстренько бежал в квартирку, которая уже казалась натуральным бараком по сравнению с новой. Если самолёт или вертолёт сразу возвращался в Маган, то второпях хватал что-нибудь, подвернувшееся под руку, и бежал уже обратно на аэродромную стоянку. Если же рейсы продолжались транзитом дальше Сангара, тогда и я уже более обстоятельно и подолгу задерживался, чтобы подготовить какой-нибудь тючок или баул к перевозке, а экипаж забирал меня на обратном пути. Это называлось – пользовался  служебным положением в личных целях.


… Сколько это продолжалось, даже и не припомню. Долго, это точно! В конце концов, почти всё мелкое, что возможно было перевезти в руках, благополучно забрал. Пришлось даже употребить связи и знакомства с ОРСовскими начальниками, чтобы со склада купить несколько листов толстой ДВП, которая оказалась очень мягкой, ломкой и неудобной к перевозке. Апофеозом стала покупка пары рулонов импортного линолеума, о котором простой обыватель тогда только мечтал в сладких снах... Но кроме этого, оставалось самое ценное – мебель! Сейчас я бы её не задумываясь бросил прямо там или отдал «за спасибо» первому желающему. Но всё это барахло являлось самой настоящей ценностью, которую трудно было купить. Так что – выбирать не приходилось. И вот тут-то пришлось по-настоящему воспользоваться служебным положением.


Так получилось, что из Сангара запланировали вертолёт Ми-8 на очередную форму техобслуживания в Маган. Пустырём. Не через пустырь, а порожняком, то есть, без загрузки. Такого случая могло не случиться очень долго. И совпало так, что и я, как специально, находился в Сангаре. Надо было по-мужски решаться на завершающий марш-бросок. Хотелось всё сделать по-честному и как положено. То есть, оформить перевозку официально – через склад и отдел перевозок. И оплатить соответствующим образом...


Сговорился с ребятами-пилотами, чтобы помогли с погрузкой и разгрузкой, а также с водителем грузовой машины. Надо сказать, что договориться с водителем было очень просто, но сама машина могла находиться где угодно, только не там, где её ожидали... Машина –  просто нарасхват, а отбоя от желающих воспользоваться никогда не наблюдалось. Её приходилось караулить, отслеживать «заказчиков» и всегда держать в уме запланированные и случайные поездки, а ещё лучше – в поле зрения, что выглядело невероятным, но требуемым залогом необходимого успеха! Любая поездка «на пять минут» могла превратиться в часовое ожидание следующим клиентом, заказавшим услуги и даже законно их оплатившим. И ломалась она, подлюка, частенько...


Поэтому всяких сомнений набралось много. Предстояло организовать дело так, чтобы все факторы сложились в нужном направлении, и невзрачная мебелишка не простояла зазря около дома на крутом морозе... Машина могла не прийти вовремя, а вертолёт мог улететь. Пустырём... Тогда, волей-неволей, пришлось бы  с ребятками-пилотами тренироваться в роли грузчиков уже в обратную сторону, занося промороженные «дрова» снова в квартиру... До следующего раза и всех совпадающих факторов... Но мне тогда крупно повезло.
 

Утречком команда «грузчиков-пилотов» ожидала в полном сборе, мы быстренько вынесли на улицу всё, что предстояло увезти «в последний путь». Вещей набралось маловато, чтобы серьёзно считаться нажитыми непосильным трудом, но явно многовато, чтобы с ними разбираться самостоятельно по прилёту в Маган. Там помогать было почти некому, и никакой договорённости на этот счёт не существовало. Оставалось уповать на везение, положиться на случай и счастливую судьбу. Об этом старался не думать. Проблемы пришлось решать по мере их возникновения.
 

Ещё с вечера договорился с экипажем вертолёта. Чтобы имели в виду и меня, включённого в задание, и груз. Вертолётчики пообещали приложить усилия вплоть до разумной задержки, чтобы всё-таки не улететь порожняком. Но от экипажа, как раз, и не всё зависело. Я заблаговременно выписал сопроводительные документы на перевозимое, оставалось только взвесить или пересчитать, определив вес «на глазок». В этом деле тоже находились истинные мастера-виртуозы, которые редко ошибались больше, чем на десяток килограммов. Предстояло ещё заручиться согласием начальника отдела перевозок и оплатить, как положено, по документам. Сумма выглядела не такой уж большой, чтобы перепугаться до смерти или «пойти по миру», но всё-таки внушительной и ощутимой для семейного бюджета... Решил не тратить зря времени на поиски «узких путей» и хитрых лазеек, а сделать официально, чтобы избежать лишних разговоров.


Начальником СОП (службы организации перевозок) в тот момент работал Георгий Иванович Маметьев, который много лет являлся начальником сангарского аэропорта. После моего приезда в Якутию он ещё находился именно на этой должности, поэтому и меня знал прекрасно. Но, по каким-то причинам, его незадолго до описываемого момента «ушли», однако, мне это сыграло на руку. Он взял перевозочные бумаги, ведомости, накладные, прочёл, подумал и спросил: «А с каких это пор со своих работников стали брать деньги за переезд?» – … Вопрос прозвучал риторически, и в основном, адресовался самому себе. Георгий Иванович снял очки, отложил ручку, закурил и мечтательно-ностальгически повспоминал вслух личные переезды к новым местам работы в Якутии. Получалось, что их набралось немало, но денег за это никогда не брали...


Конечно, от меня ничего не зависело. Как он решит, так и будет. И перевозочные документы умудрённый старожил знал гораздо лучше меня... Всё-таки начальник СОП решил, что надо бы сделать «по-игроцки» и больше – по совести. Поэтому росчерком пера подвёл черту под «приговором», разорвал платёжные квитанции и оставил мой семейный бюджет в покое... На самом деле, проблем от этого не стало меньше. Грузовой склад в Магане вполне законно должен потребовать и сопроводительные документы, и подтверждение оплаты перевозимого груза... Об этом тоже пока не хотелось думать, рассчитывая на русский «авось» и собственное везение. А сколько ещё можно было рассчитывать только на это?!


… В кабинете Георгия Ивановича присутствовал ещё и начальник Базы ЭРТОС Иван Теофанович Свиргун, но его подпольной кличкой являлось уважительное слово «Аптекарь». Хочется упомянуть историю возникновения такого прозвища. У Теофаныча, как все его звали для краткости, имелось несколько подконтрольных объектов. Один находился совсем рядом с аэропортом – приводная радиостанция, а другой – достаточно удалённый. Обзорный радиолокатор располагался на самой вершине горушки, куда приходилось добираться довольно долго. Если Теофаныч туда уезжал для контроля и проверки работы, то мог там пробыть целый день, а то и два-три дня подряд. И никто его не разыскивал. –  «На объекте!» – Этим всё сказано... Проверить достоверность было невозможно, поэтому верили на слово, а мы достаточно хорошо знали и наклонности Теофаныча, и его любовь к частым проверкам этого объекта.


Как начальнику такой важной службы, Теофанычу полагался спирт. Не самому ему, конечно, а для протирки контактов и всяческих профилактических работ на вверенных объектах. Спирт выписывался ежемесячно, количество уже и не вспомню, но такой же привилегией обладал и начальник ИАС (инженерно-авиационная служба). Удивительным и странным образом, графики получения спирта полностью совпадали с последующими инспекциями работоспособности обзорного радиолокатора... Я частенько наблюдал процесс делёжки спирта и розлива по трёхлитровым банкам между двумя начальниками служб. Делили и по-братски, и по-честному, но всё больше – по совести. Кабинет Теофаныча в сангарском аэропорту находился точно напротив штурманской комнаты. Иногда и мне что-то перепадало вечерком, поэтому за качество спирта ручаюсь!
 

В один из дней, последовала подобная инспекция и поездка на гору «для профилактики». Там уже ждали и с нетерпением приготовили щедрую закусочку. Начальник любил разливать только самостоятельно, поэтому такого права у него не отнимали. В тот самый момент, когда из бутылочки должна была вот-вот политься живительная струйка в стаканы, внезапно погас свет, и всё погрузилось в кромешную тьму... Все знают, что есть определённые и жёсткие установленные нормативы для перехода на резервное или аварийное питание от аккумуляторов в случае перебоев с электроэнергией. Особенно в аэропортах. В этом случае, норматив тоже оказался точно соблюдён, что свидетельствовало о качественной работе объекта и без спиртовых примочек... Секунд тридцать всего прошло полного мрака, но когда свет зажёгся, то у всех было уже налито... И точно поровну... С тех самых пор Теофаныча и стали называть «Аптекарем», но без излишнего подобострастия.


… В конце-концов, всё благополучно загрузили в вертолёт, и мы улетели. Теперь надо было решать проблему уже в Магане. Но вертолётчики и здесь не оставили в беде и пошли на довольно-таки хитрый шаг, который им не сулил никаких выгод, кроме возможных и вполне определённых «клизменных» неприятностей. Они с воздуха вызвали грузовую машину со склада прямо к стоянке. На складе не стали спрашивать, в чей адрес груз, и машина уже стояла наготове в ожидании выключения двигателей. Не стал особенно вдумываться в последствия такого шага. Быстро перегрузили привезённое в кузов. Теперь я остался один на один с водителем, незавидными, но тяжёлыми и громоздкими вещами и нелёгкой проблемой: как же всё это вывезти за пределы аэропорта через проходную со шлагбаумом и желательно – прямиком к крыльцу новой квартиры. Разгружать в одиночку было уже невозможно. Сил до этого момента потратил немало, а морозец стоял истинно якутский... Хотя и это пришлось бы превозмочь, если бы потребовалось.


Однако, видимо, на счастье, водитель машины тоже оказался знакомым – не только согласился выехать через проходную, не поставив в известность начальство склада, но и даже подождал меня у той самой гостиницы-общежития, где я бедовал всё время, пока не получил квартиру. Я сбегал туда в поисках кого-нибудь, кто согласился бы немедленно помочь с разгрузкой. И такие нашлись. Трое пилотов наскоро оделись и прыгнули, кто – в кузов, а кто – в кабину машины. Потом они не только сгрузили, но и занесли мебелишку прямо в квартиру... Я почувствовал себя на седьмом небе от счастья, почти не веря, что трудности уже позади. Но оказалось – не все... «Разборок» собственного самоуправства и использования служебного положения всё-таки не избежал. Хотя это оказалось, на самом деле, и не таким уж страшным, как сначала представлялось.


… А сначала в аэропорту произошла натуральная паника. Только об этом узнал гораздо позже, когда меня, чуть ли не с собаками, разыскали на новой квартире. Всё это случилось в тот же день, когда прилетел, но отыскали меня уже почти вечером и после окончания трудового дня... Рабочий день закончился, как и обычно – вовремя, но далеко не у всех. И главное разбирательство должно было произойти утром при наличии моего присутствия. Всё это порядком подпортило настроение. Как оказалось, переполох и паника начались с диспетчера склада, которому доложили, что машина с непонятным грузом отбыла с территории аэродрома в неизвестном направлении.


Поставьте себя на место тётки-диспетчерши, которая буквально «зашивается» на работе и всеми силами отбивается от назойливых заказчиков, которые ожидают машину, рвут и мечут, но требуют немедленно отправить именно их грузы к местам назначения... А ей вдруг докладывают, что ни машины, ни груза, ни водителя, ни заказчика – нет! Бесовщина какая-то... Маган – хоть и имел статус аэропорта крупнее и важнее Сангара, но перевозочный парк автомашин у него тоже не безразмерный. Каждая машина на строгом учёте, а тем более, любой подобный выезд за территорию аэродрома. На это надо иметь санкцию, пропуск-разрешение и соответствующую отметку в путевом листе... Как мне удалось свободно «просквозить» мимо бдительных ВОХРовцев – даже и не знаю. Скорее всего, просто повезло, как и большинству тех личностей, которые действуют экспромтом, нахально, нагло и нахрапом...
 

Но картиночка, на самом деле, вырисовывалась довольно-таки «кислая» для всех участников, криминально связанных с таинственным исчезновением автомашины. Начиная с экипажа, продолжая тёткой-диспетчершей, горе-водителем и заканчивая личностью непосредственного «заказчика» этого преступления. А может быть, и преступным сговором попахивало, это уже требовалось обязательно выяснять до тонкостей, проводя допросы и очные ставки.


Всё это уже потом описали и в разных лицах, и в различных интерпретациях, но весьма красочно... И в кабинете у командира ОАО, и в личных пристрастных беседах, когда пришлось поближе познакомиться с диспетчершей грузового склада. Туда я пришёл извиняться и налаживать «контакты» при помощи нехитрого и общепризнанного презента. Цветов только негде было достать. А раз так – то шампанское, коньячок и шоколад.


… Экипаж... Что с него взять-то? Он добросовестно сдал вертолёт службе АТБ, поинтересовался насчёт сроков ремонта и благополучно отбыл на автобусе в город Якутск инспектировать столичные магазинчики и покупать закусон на вечерок. Ничто иное в аэропорту не задерживало. Задание на полёт должно сдаваться в Сангаре, но там обо всём знали, и копию сопроводиловки на груз уже аккуратно подкололи скрепкой к полётному заданию. В увесистой стопке документов метеоинформации, требований на заправку ГСМ, штурманского бортжурнала – не самая заметная бумажка, но она всё-таки реально существовала!


А вот, тётеньке-диспетчерше пришлось стать в этой ситуации крайней. Она «с выражениями» долго рассказывала, как сначала не поверила, что машины в наличии нет. Опешила, оторопела, потом опрометью и простоволосая побежала на проходную, затем с особым пристрастием «пытала» расспросами охранников у шлагбаума, даже попыталась обнаружить какие-то следы пропажи на привокзальной площади и у ближайшего сельпо по отпечаткам протекторов... Детектив! Но все потуги оказались тщетными. Ни тебе машины (с грузом или без), ни шофёра (тверёзого, либо кривого, як турецкий ятаган), ни самого груза, ни заказчика-инкогнито!... Точно – чертовщина, но от этого никак не легче... Ей корячился если и не реальный срок, то уж выговор с лишением тринадцатой зарплаты, многих премий, отрешение от должности – это уж наверняка. К бабке не ходи!



С самого водителя, по большому счёту, взятки были гладки. С шоферюги – как с гуся вода. Он своё дело выполнил добросовестно и в срок. Подъехал, подождал, выехал. Что говорили, то и выполнил. Какая, собственно, разница, куда ехать, если выпускают за шлагбаум?! Здесь, конечно, можно слегка и придраться, но если учитывать, что профессия водителей спецтранспорта в те времена являлась довольно дефицитной, то ему о дальнейшем трудоустройстве можно было не очень горевать и не сильно беспокоиться.... Все нити расследования должны были непременно сойтись на «заказчике» и непосредственном исполнителе. Но для этого надо было сначала узнать, что он – это я: позвонить в Сангар, уточнить имя заказчика, а потом уже само «тело» отыскать... В этом деле всем розыскникам как раз и помог водила-«руль», который открыл страшную тайну, где меня следует искать, то есть, подсказал адресок новой квартирки... Наводчик, блин!
 

Ночку я всё равно провёл в гостинице. Устраиваться на ночлег в новой квартире пока не решился из-за страха околеть ночью от холода, да и настоящей обустроенности, домашней и уютной, пока не наблюдалось. Спал плохо, зато очень хорошо представлял утренний разнос «на ковре» у командира ОАО. Будущее виделось туманным, но всё же достаточно оптимистичным. Переживу, как и остальные невзгоды! Хотелось обойтись «малой кровью» и без ненужных жертв.


На разнос, разбирательство и «потрошение» идти, как понимаете, вовсе не рвался, но деваться было совершенно некуда. От судьбы не уйдёшь ведь, как ни старайся... Мне снова повезло. Секретарша Светлана подмигнула заговорщически, сказав, что командир появится только после обеда: вечером срочно вызвали на подобный же утренний разнос в Управление, только уже для его персоны. (Тоже вещички перевозил, что-ли?)... А ещё сообщила, что командир вчера был просто очень зол, рвал и метал, если не сказать большего, но после обеда, ближе к концу рабочего дня, слегка «выпустил пар», а потом и вовсе подобрел, когда что-то конкретное выяснилось о судьбе грузовой машины и моём непосредственном участии в «похищении». Наверное, ярко  представил себя на моём месте, когда его настойчиво потребовали в Управление...

 

Светлана гостеприимно пригласила испить кофейку под сигаретку у начальника штаба Валеры и немного потарахтеть «за жизнь», пользуясь некоторой свободой в отсутствие командира. Приглашение с благодарностью и радостью принял, обдумывая варианты признания вины или какого-то оправдания вчерашнему проступку. Самый простой и лёгкий – когда и врать не придётся. То есть, рассказать именно так, как и случилось. И придумывать ничего не надо! Так и поступил, когда всё-таки дождался командира-экзекутора... Настроение у него было паршивое. Подобные вызовы в управление давно стали почти регулярными, всё это выглядело предвестником того, что его вынудят осободить кресло и должность. Что, впрочем, потом и произошло, совсем не будучи никакой особенной новостью.


Разноса, как такового, в общем-то, и не получилось. Командир оказался слишком  занятым тягостными думами о личных проблемах, поэтому лишь устало спросил: «Ты?»… – Несведущему могло бы показаться, что он просто не узнаёт визави, но я-то знал, в чём дело, поэтому так же просто и ответил: «Я...» –  В этот момент на меня запросто можно было повесить все мелкие грешки, средние грехи, огромные прегрешения и самые страшные преступления в сфере воздушного транспорта. «Заказчик» чистосердечно брал на себя абсолютно всё...


Видимо, это командиру и понравилось. Он лишь слегка пожурил, спросив, почему, в таком случае, не обратился лично за помощью. Но я объяснил, что не счёл нужным кого-то ещё привлекать для решения своих проблем, тем более, что и сам их решил вполне результативно. Командир даже слегка посмеялся и похвалил за предприимчивость и находчивость, но пробурчал, что пропускной режим надо бы усилить, хотя теперь это уже, наверняка, решать будет кто-то другой. И посоветовал напоследок не переть напролом кривыми путями и закоулками, не испробовав сначала все законные возможности... Это уже показалось довольно лёгенькой клизмочкой, в сравнении с намечавшейся утром трёхведёрной... И даже туалетная бумага совсем не понадобилась. Она тоже была в страшном дефиците, её приходилось сильно беречь... С тем в тот день и расстались.




… Добрейшей души человек, дедушка Ленин, задолго до меня озадачился проблемой, как всем реорганизовать рабкрин, если помните такую работу Ильича... Когда в детстве впервые услышал это название, то почему-то показалось, что реорганизовывать вождь мирового пролетариата собирался какого-то нерадивого мужичка по фамилии Рабкрин... На слуху тогда были фамилии Рабкин и Радек... Из-за чего так взъелся дедушка Ленин на дяденьку Радека, судить по малолетству, не мог а вот, у соседского портного Рабкина, на мой взгляд, дела с самоорганизацией обстояли, как нельзя лучше. От солидных и денежных клиентов отбоя не было! И портной был женат на пышной особе, Софье Исааковне, которая неподалёку работала парикмахершей, да и трое румяных детей-погодков являлись прямым свидетельством тому, что реорганизовываться им было уже ни к чему и совершенно некуда...


К великому сожалению, штурманское сословие в мои якутские времена всегда относили только к последним двум буквам в таком словосочетании, то есть, к прослойке гнилой интеллигенции. Штурманов часто обзывали именно «прослойкой»... Для тех, кто не знает, что такое «раб» и «кр» в ленинском сокращении, поясняю: имелись в виду, в первую очередь, рабочие и крестьяне, а интеллигентам, как всегда, оставлялась роль примкнувших и сочувствующих. Поэтому им и досталась незавидная роль тащиться на задворках слова «рабкрин»... Честно говоря, светоч нашей жизни и счастье поколений, дедушка Ленин, имел в виду не три отдельных класса или сословия, а какой-то особенный, выведенный опытным или инкубаторским путём, вид «мутанта»... в образе рабоче-крестьянской интеллигенции. Ну, спасибо мудрому дедушке, что хоть совсем не позабыл упомянуть. И ещё поясню, что и пилоты и бортмеханики, и бортинженеры и... В общем, все, кроме бедолаги-штурмана, считались тогда рабочими. Один только штурман, как вечный изгой, числился белоручкой и нахлебником-тунеядцем, хотя тоже всегда находился в кабине самолёта. Но – интеллигент!... И не обязательно – в шляпе и в очках.
 

Откуда пошло такое подразделение на классы и сословия внутри специальностей авиаторов и отдельно лётного состава, не знаю. Возможно, пилоты постоянно натирали мозоли на ладонях о шершавый штурвал, а бортмеханики качали мускулатуру, передвигая тугие рычаги тросовой проводки управления двигателями. Штурману сложновато получить трудовое увечье от карандаша или ластика, а единственным силовым упражнением для мускулатуры являлось передвигание визира на навигационной линейке или переноска тяжеленного служебного портфеля... Однако, такое положение просуществовало довольно долго, и только потом уже всех огульно стали считать всё-таки рабочими, посчитав зазорным весь экипаж произвести в разряд интеллигентов. Уж лучше и проще понизить (или повысить?) штурмана до звания рабочего... Тут «передвинуть» штурманскую братию на один шажок граздо легче, чем стряпать документы на остальные лётные специализации. Прямая экономия бумаги и денежных средств!
 

По большому счёту, это ни на что особенно не влияло, но я смутно припоминаю, что в единственную партию тогда вступить было всё-таки намного проще именно из сословия рабочих, нежели из интеллигентов... Скажу больше – сейчас, по-моему, об этом даже и не задумываются, кто ты есть такой, поэтому и нынче это тоже абсолютно ни на что не влияет... Может быть, всё дело, всё-таки, в партии?!... Кстати, это вредное и иногда обидное словечко, интеллигент, с древних времён обозначало просто умственные способности. В смысле элементарной возможности что-то понимать. Но потом и это трактование обнаучили до невозможности, полностью переврав и исковеркав первоначальный смысл.


К чему всё это вспоминаю? Просто припомнил, как пришлось из лодыря, лентяя, паразита и кровососа-интеллигента временно переквалифицироваться в разряд самого настоящего работяги. Причём, по глубокому личному убеждению, а не по принуждению. Хотя и элемент принуждения присутствовал в виде окружающих жизненных условий... По словам незабвенного ротного, майора Печонкина, нет ничего, более постоянного, чем что-то временное. Он тогда намекал на временное присутствие группы советских войск в Демократической Германии... Время всё расставило на места... В общем, проблема реконструкции и ремонта полученной квартиры надолго стала основной и жизненно важной. Как многозначительно и картавенько сказал бы Ильич, подняв кверху указательный палец: «Архиважной!».


… Кое-что пропущу из скромности, но семью всё же по весне перевёз в Маган. Утеплил пол, положил толстенный мягкий ДВП, закатал сверху импортным линолеумом, а для верности – постелил в большой комнате ещё и напольное ковровое покрытие. Тоже весьма дефицитное и приобретённое по случаю. Жить стало легче, жить стало веселее... И намного! Но насущной являлась проблема с водой. Именно питьевой, и об этом очень хотел  рассказать, когда упоминал незадачливого таджика Эмома, который так и не съездил по турпутёвке в солнечную Болгарию.


Прежде чем поведать о питьевой воде, расскажу о личной ассоциации в воспоминаниях, которая возникает при упоминании слова «водовозка». Однажды меня вызвали выполнять перегоночный рейс. Жил и работал тогда ещё в Сангаре, а вылетать следовало из Магана. Морозы в тот период надолго «заклякли» на отметке между 55-ю и 59-ю градусами. Народ добирался из посёлка в аэропорт всякими правдами и неправдами, надеясь куда-то улететь. Но эти надежды исправно рушились каждый день. И транспорт тоже перестал работать бесперебойно, самопроизвольно перейдя на абсолютно непрогнозируемый график. Ломались автобусы, отказываясь заводиться или ехать, на любом участке семикилометрового маршрута или вовсе не ходили с самого утра.
 

А мне, как назло, кровь из носа, требовалось смотаться в посёлок, чтобы забрать  паспорт из отделения милиции. Он там давненько уже лежал, проштампованный пропиской с названием улицы «Космическая». До реального космоса в Сангаре было далековато, но никто в это не вдумывался. Паспорт нужен был позарез! Из паспортного стола давно уже сообщили, что его можно успешно забирать, но моей надобности в этом не усматривалось (морозы, понимаешь!) до тех пор, пока не вызвали в командировку. В перегонке без паспорта – никак. Иногда приходилось в городских гостиницах ночевать, а там без паспортины даже попить не выпросишь, не говоря уже о том, чтобы переночевать. Так что, срочно пришлось выбираться в посёлок.


Автобусы в тот день «забастовали» с самого утра, и надежды уехать общественным транспортом – абсолютно никакой. Оставался единственный вариант – доехать на попутке. С попутками тоже оказалось очень напряжённо. Если не считать редкого рейса водовозки, которая для чего-то моталась в посёлок. На моё счастье, водовоз не отказал, и других конкурентов в кабине не было... Мы поехали, но всё-таки машина предательски заглохла, едва отъехав с километр, и напрочь ушла в полную «отказку» подавать какие-то признаки жизни.


Водитель плюнул от злости, но это не помогло. Плевок окаменел, не долетев до снежного покрова. Идти назад – значительно ближе, но тогда следовало бы снова искать попутку или оказию, а шансов на это совсем не оставалось. Да и рабочий день в паспортном столе отнюдь не резиновый. Я по-геройски выбрал путь вперёд...


На всякий случай, по пути зашёл на радиоцентр, где слегка отогрелся и попил чайку с радиотехниками, но это нисколько не приблизило к конечной цели... Одет был хорошо. Унты с унтятами (унтята – меховые вкладыши-носки из натуральной овчины), шуба-полярка с капюшоном, надетая поверх кожаной куртки, ползунки, шапка-ушанка и меховые варежки, напяленные на перчатки... Несмотря на дубак-мороз-колотун, всё-таки пешком прошёл весь остаток пути, не замёрз нисколечко, и даже слегка вспотел!... Паспорт забрал, а обратно – уже и не помню кто и как, но всё-таки довёз на машине. Так что, сибиряк – не тот, кто не мёрзнет, а тот, кто хорошо одевается. Истина!


(продолжение следует)