Он ехал домой

Ядовито-желтое, обжигающее солнце валится за горизонт. Через час-другой здесь, на набережной, будет прохладнее, а сейчас – застывшая июльская жара.

- Катя… Котёнок!

Миловидная женщина, держащая за руку пятилетнюю девочку с двумя огромными бантами на голове и кроваво-красным шариком в руках, останавливается. Устало оборачивается.

-  Котёнок, деньги у тебя? Дай мелочь,  лимонаду куплю.

- Идём уже на квартиру. Там попьём воды из колодца. Нешто пить этот горячий сироп?

- Котёнок, дай мелочь. Невмоготу.

Женщина нехотя останавливается, отпускает девочку и начинает рассеянно шуршать в сумочке. В это время внезапный, ниоткуда взявшийся порыв ветра вырывает шарик из рук девочки и несёт его на дорогу.

- Маша! Машка! Нельзя!!! – истошно вопит он, но уже поздно. Девочка выбегает на проезжую часть, за ней стремглав несётся Катя, ловит малышку посреди дороги, хватает на руки, и только успевает закрыть ей глаза руками… Он, как в замедленном кино, видит спокойное, траурное лицо Кати и полное немого ужаса лицо водителя грузовика. Удар!

…………………………………………..

Удар. Ещё удар. Мужчина, сидящий в кресле, крупно вздрагивает, просыпается и растерянно оглядывается  по сторонам. Опят этот сон, этот ужасный сон… Мужчина вытирает холодный пот со лба и прислушивается. Удар. Наконец, он понимает, что стучат в дверь, а в ночных стенах огромной лаборатории звук становится похож на маленькие взрывы.

- Иду! Сейчас иду!

Наверное, Никитич. Который час? О, уже половина одиннадцатого. Точно он. Ворчать сейчас будет.

Но это неожиданно оказался не Никитич. В дверном проёме стоял огромный, несколько неопрятный мужчина лет пятидесяти.

- Андрей Львович – это Вы? – спросил он вместо приветствия.

- Я, - удивленно подтвердил открывший. А где Никитич?

- Я не знаю, кто это.

- А как же он Вас пропустил-то?

Заявившийся в эту позднюю пору в Институт человек выглядел, несмотря на свои внушительные размеры, очень поникшим, усталым и обессиленным. Он напоминал огромное дерево, корни которого подточены до основания и не хватает лишь лёгкого порыва ветра, чтобы обрушить всю эту громаду навзничь.

- Меня зовут Леонид Иванович, - представился мужчина и вошёл без приглашения. Постояв у двери и растерянно потоптавшись своими огромными грязными ботами на пороге стерильной лаборатории, он спросил:

- Поздновато Вы на работе, Андрей Львович. Не пора ли домой?  Жена не заругает?

- Моя жена погибла. Давно. И дома меня никто не ждёт. Кто Вы такой? Что Вам от меня нужно?

- Погибла? – Мужчина ещё больше сник. – Я Вас ищу уже очень давно, Андрей Львович. Кажется, всю свою жизнь. Я прочитал о Вас в газете.  Около года назад. И  тех пор всё пытался с Вами встретиться.  Это ведь Вы – учёный, который ковыряется в мозгах? – добавил он абсолютно неожиданно.

- Ковыряюсь? – седоватый ученый печально улыбнулся. – Ну, можно и так сказать. Провожу опыты с целью, так сказать…

- А это правда, что Вы можете вправить человеку мозги так, чтобы  его прошлое изменилось? – пришедший человек вдруг заговорил с жаром, с какой-то отчаянной решимостью.

- Ну, что за чушь вы несёте? Как можно изменить прошлое… Разве что изменить воспоминания самого человека, это ещё куда ни шло… И то - такой фокус ещё никто в мире не провернул, насколько я знаю…

В это время огромная глыба вдруг сморщилась, поникла, и с высоты своего громадного роста обрушилась прямо на колени перед учёным.

- Прошу вас! – жарко зашептал человек, и в уголках глаз его проявилась влага. – Нет, умоляю вас!..

- Что вы делаете? Господи, что с вами?

- Заклинаю, профессор! Спасите меня! – губы человека на большом, небритом лице дрожали. – Только вы можете мне помочь!

- Да что такое, в самом деле? Встаньте, и объясните всё спокойно.

Человек медленно поднялся с колен, вытер слёзы грязным рукавом и сказал:

- Двадцать лет назад я совершил страшную ошибку. Единственное, что меня может оправдать, это то, что времени на обдумывание судьба мне не дала. За долю секунды я должен был выбрать - жизнь или смерть. И я ошибся. Смалодушничал.

  Учёный осторожно пошевелился.

- Судя по всему, вы выбрали жизнь тогда, двадцать лет назад? Что же здесь плохого?

- Потому что это – не жизнь, профессор. Это – хуже смерти. Я хожу по земле, как призрак  Мне жить невмоготу и умереть страшно.  Помогите мне, Андрей Львович! Умоляю!

- Опять двадцать пять. Да чем же я-то могу помочь вам?!! – крик профессора оглушительно и страшно разнесся по огромной лаборатории, забился под потолком и, заметавшись, выскочил в едва приоткрытое окно.

- Измените моё прошлое, профессор!  - тихо, но отчетливо произнёс в ночной тишине странный гость.
 
 ………………………………

   - Послушайте, второй час ночи, я устал, я хочу домой. Я же милицию вызвать могу, в конце концов…

- Но что вам стоит, профессор! Нацепите свои проводки мне на голову, или как вы там это делаете, включите свою машинку – и лети всё к чёртовой матери…

- Да как вы вообще можете!.. Что вы такое говорите?.. Это – чушь собачья, это – антинаучно, этого ещё никто в мире не делал! Даже с крысами! А Вы хотите, чтобы я вот так – рррраз, и проделал это с живым человеком…

- Я – не живой! Я – труп!! Только мне хуже… Я – труп с невыносимой душевной болью.

- Но у меня всё равно ничего не выйдет!

- А вы попытайтесь, профессор. Просто попытайтесь, хорошо? – Огромный человек подошёл и почти ласково взял Андрея Львовича за плечи, посмотрев на него сверху вниз. – Если ничего не выйдет, я уйду. Обещаю. И тогда уж точно покончу с собой, потому что последняя надежда моя погибнет…

Профессор заглянул в лицо своему ночному неизвестному гостю, и вдруг холодок неизведанного страха пробежал по телу учёного. Он уже когда-то видел это лицо. Нет, не это, другое, гораздо моложе, но видел. Вот только – где? И при каких обстоятельствах? Лицо незнакомца вдруг задрожало, расплылось, покрылось трещинками давно забытых воспоминаний… Неужели?.. 

- Профессор! Скоро утро. В любом случае –  моё последнее утро… Так включайте же  свою аппаратуру, и давайте начнём! – Голос ночного гостя зазвучал органно, торжественно. Клянусь, это будет самый великий ваш опыт!

…………………………………………..

Время к вечеру. Маленький курортный городишко, изнывающий от жары, почти недвижим.

- Катя… Котёнок! Дай пару копеек, солнышко, воды куплю… Фух,  сил нету моих больше…

Миловидная женщина, держащая за руку пятилетнюю девочку с двумя огромными бантами на голове и кроваво-красным шариком в руках, останавливается. Устало оборачивается.

-  Андрюша, потерпи до дому, а? Десять минут осталось…

- Котёнок, дай, сердце останавливается…

Внезапно он видит грузовик, который медленно поворачивает из-за угла и нехотя набирает ход. Больше он не замечает ничего вокруг – ни внезапного порыва шаловливого морского ветра, ни красный праздничный шарик, вырвавшийся из руки его маленькой дочки, ни истошный крик жены, вступившую в схватку с судьбой…   Он видит перед собой только   лицо водителя грузовика за грязным, угловатым лобовым стеклом. Он уже где-то видел это лицо. Только вот – где?  Вдруг показалось, что водитель грузовика дружески ему улыбается.  За несколько метров до столкновения тяжёлая машина внезапно  сворачивает на набережную, сшибает мощным ударом бетонное заграждение и со страшным скрежетом обрушивается в море… Удар!

…………………………………………………..
Удар. Ещё удар. Мужчина, сидящий в кресле, дёргается, нервно просыпается и растерянно оглядывается  по сторонам. Удар. Наконец, он понимает, что стучат в дверь, а в огромной лаборатории звук становится похож на маленькие взрывы.

- Иду! Сейчас иду!

Который час? О, уже половина одиннадцатого.

- Андрей Львович, что вы, как маленький. Нешто правил не знаете?

- Ладно, ладно, Никитич, ухожу уже…

- Ухожу… Они тут сплять, я же потом за них и отвечай…

- Ладно, Никитич, не ной. Всё, ухожу…

- И жене своей, Катерине Павловне, перезвоните! Второй час мне на телефон наяривает. Вы почему трубку не берёте?

- Чёрт его знает… Уснул, наверное… И сон такой страшный снился… Вот ведь странная штука – мозг человеческий, а, Никитич?

- Не знаю, Андрей Львович, мне мой мозг не давит… Вот ноги на погоду крутит – сил нету… Может,  вы что-нибудь посоветуете, а?

Но Андрей Львович уже ничего не слышал. Он вышел в осеннюю промозглую ночь на улицу прочь из Института и подставил разгоряченное лицо навстречу холодному косому дождю… Неизвестно почему, на душе Андрея Львовича было как никогда хорошо. И это несмотря на то, что его опыты по исследованию человеческого мозга явно  зашли в тупик.

- Да и черт с ним, с этим мозгом, - весело сказал учёный и бодро зашагал в сторону ближайшей трамвайной остановки. Он ехал домой.