1540

***

Ты хотя бы подметал дворы друзей, а не улицы…

Занялась огнем, например, и кофейня, где был странный черный кофе – значит, мой сеновал-то точно подожгут. Можно было бы спрятаться на кроличьей ферме, но там скандал, да и негорючесть ее не доказана…

С людьми традиционных воззрений я тоже охотно общаюсь, потому что мною оставлена квота, в надежде, что когда-нибудь и они что-то интересное скажут…

Глупо, конечно, веду себя как баба, Надежда, но у меня же зубы болят…

И это всё, ради этого-то и делалось всё, и строились далеко идущие планы? Сейчас у меня зубы болят, а так неудобная, конечно, ситуация…

Подтрунить, намекнуть, заговорщицки сговорится, поболтать настолько беззаботно, что даже не проснуться… - и забраковать любого, кто не ответит взаимностью…

Стать известным и уехать из провинции, но не для того, чтобы автографы дарить и лекции читать, а для того, чтобы лажать ее, лажать. Насрать на первой лекции. Матерные слова на их бумажечках писать. Задумать великую книгу, которую они будут с благоговеньем читать, но она будет только соразмерна их лаже. Иногда они ниже уровня даже моей жопы и тогда, кроме говна, мне нечем их угостить. Чокнутые рабы, до мозга костей подражатели должны  сдохнуть или взбунтоваться оттого, что я их так буду лажать. А если  не стану известным, то я, данную столицу причислив к провинции, еще дальше поеду и, соответственно, еще сильнее их всех буду лажать…

Если можно быть Гейтсом и построить компьютер, значит, можно быть богом и его хорошенько использовать (не себя имею в виду; и вообще, новых богов будет много, не выжить всяким там Пушкиным со всей их испанской Армадой последователей)…

В моем сознании в наш мир, который делали любители кубов, явились любители луча, клинка и трапеции. Всё вытянулось, превратилось в гроздья из узких разноцветных пирамид, лежащих, наклоненных, редко стоящих…

Этот мир громоздили, громоздили и, наконец, место всё-таки кончилось и настала пора где-то возникнуть и второму этажу. И пора смириться с тем, что на первом остались незаполненные уголки, которых уже не найти. И почти наверняка нужны новые ноги для ходьбы по второму этажу и неясно, какие понадобятся глаза. Возможно, целую эру жизни на втором этаже мы будем вспоминать тех, кто остался на первом, а также их что есть силы сквозь улыбки оплакивать…