Мангуста09

Мангуста09

   Она следила своими небесно-голубыми глазами, как я доедаю шкурку от свиного окорока. Случайно нашел в морозилке. Когда размораживал. Шкурка и оттаяла. Она была благородного темно-коричневого цвета. С внутренней стороны осталось почти полсантиметра белого, как снег, сала. Умопомрачительный запах копчения. Сантиметр шкурки на кусок черного хлеба. И все это запить кипятком из спитого чая. Прелесть. Давно я так не баловал свой желудок. Он так любит разные гастрономические изыски.

    В  прошлом месяце я его особенно порадовал. И заодно раскрыл секрет хищения говяжьего фарша с местного мясокомбината. Я всегда покупаю замороженные десятикилограммовые брикеты костей. По пятерке за кило. Отвар из костей – офигенный! Запах – на весь квартал.
   
   Когда я брикет разморозил – ахнул! Продавщица не заметила метку на боку брикета. Внутри в полиэтиленовом пакете было пять кило чистейшего фарша! На тыщу рублей! А вы говорите!  Бог знает,  кто голодает. Мне он и тогда помог, и сейчас вот. Найти в пустом холодильнике такой кусок шкурятины! Еще и на завтра хватит.

   Мне показалось, что в уголке ее глаза заблестела слезинка. Ладно. Отрезал сантиметр шкурки и Марго. Она же мне всегда мышку приносит, прежде, чем съесть. А иногда и воробья.  Делиться, так делиться. Не дадим друг другу умереть!

   Ничего, Марго, вот завтра я заступаю на первое дежурство на международную выставку. Будет и на нашей улице масленица! Первый раз за полгода повезло мне с работой. Я, когда пришел по объявлению, думал все, не возьмут. Там такие шкафы трехстворчатые сидели… И все в шрамах. У меня тоже есть один. Но в таком месте… Ну, водянка у меня была, поняли?  Не буду же я перед комиссией ширинку расстегивать и шрам показывать?
   Но шкафы не прошли. Когда председатель комиссии встал, чтобы увидеть меня за краем стола, я даже глаза закрыл от испуга. Все думаю, не увидит! Хотел даже подпрыгнуть. Но он увидел. Что-то сказал членам комиссии. Я не все расслышал. Что-то про грибы. Говорит, такие грибы нам и нужны. Ага, вспомнил. Про поганки он говорил. Точно.
   Понравился я им очень, значит. Наверное, из-за того, что я, при росте чуть более метра и сорока вечно голодных кило, очень мало места занимаю. Выставка, наверное, у них очень маленькая. Блох они выставляют подкованных, что ли?  Так и сказали: «Уважаемый Рафаэль Скиба, вы нам очень подходите. Мы принимаем вас на должность старшего секьюрити центрального зала». Так прям и сказали.

   Интересно, а форму мне дадут? А пистолет? Сегодня я закрасил синим фломастером все пятна на своих супермодных джинсах, и пошел в них на работу. Супермодность они приобрели, когда число заплаток перевалило за тридцать. На Арбате мне какой-то хлыщ предлагал за них триста баксов. Но я отказал.
 
   Трусы перед этим постирал, и они сушились дома на батарее. Мне гордость не позволила унизить этого хлыща своими могучими физическими данными. Не мог я ударить голыми фактами по его самолюбию. Он бы обзавидовался, и прям там умер. Пусть, думаю, живет. И ушел домой. К любимой Марго.

   Мы с ней квартируем у моего детдомовского друга Боба. Ему повезло в жизни. Уже десять лет дворником заправляет. И жилье, и форма, и зарплата. Да и уважение всенародное – тоже не последний факт в биографии. Пытался он меня устроить к себе заместителем Генерального дворника. Но не получилось. Слово «генеральный» управдому не понравилось. А мне кажется, это он из зависти к Бобу. Зато у меня сейчас – право первоосмотра мусорных баков после вечернего выноса. Утреннее право он отдал Зинке,  невесте своей. Приходящей. Она в соседнем дворе бомжует. Двор у них бедненький, не чета нашему. И бак всего один. Ну, что есть. 

    Выставка оказалась не маленькой. И не блошиной. А совсем наоборот. Называлась она «Лучшие изумруды мира». А в моем центральном зале на пьедестале были  выставлены три  главных экспоната – изумруды  «Президент», «Изумрудный будда» и «Могол».  На табличках я прочитал, что «Президент» весит тысяча двести граммов, «Изумрудный будда» - почти восемьсот грамм, а «Могол» - самый из них дорогой, всего пятьдесят грамм. Долго думал – почему? Потом догадался. Шкафы вон, конкуренты мои,  тоже были большие. А взяли меня. Все дело - в качестве!

   Про «Могола» мне потом рассказала Мария Густавна, экскурсоводша.  Строгая, такая, фурия в сером костюме. Кобра очкастая. Сразу она мне не понравилась. Только я вошел, а она как вперила в меня свои зенки, прямо глазами карманы выворачивает. Ну, я ей и показал, что они пустые. И давно уже. И сказал,  что здесь теперь старший буду я, а не она. Тогда эта змеюка так на меня зашипела, что я подумал, что у меня дома суп из кастрюли убежал. Всегда я за это сильно переживаю. Один раз полкастрюли не досчитался. А я ведь на семь дней варю, представляете? Это я про то, как она сильно шипела.  Повернулась и пошла. И пошла. Одной ногой пишет, другой подчеркивает. Хотел я ей плюнуть вслед, да вовремя про шкурку вспомнил. Я же ее сырой жую уже второй час, так на дольше удовольствие растягивается. Чуть, гадюка, без обеда меня не оставила!

   Выставка будет проходить полгода. Вот на полгода и набрали весь персонал. Два экскурсовода, шесть охранников и баба Фаня – билетерша. А набирал нас директор выставки – Кузин Иван  Давыдович. Да, чуть не забыл. Есть еще  главбух и кассирша. Вот и весь штат нашей выставки на два зала. Четверо – ночные сторожа.
    И я с Лехой Дыркиным. Я днем дежурю в центральном зале, а Леха – в малом, где изумрудов много, но мелких. Они там на стеклянных стеллажах горстями рассыпаны. Леха говорит, что у него к вечеру от зелени в глазах глюки появляются. Вместо камешков, говорит, листочки вижу. Зеленые. Шевелящиеся. А я пока ничего. Хотя свои три здоровенных кристалла до последней трещинки изучил уже.  Три месяца уже изучаю.

   Посетителей только первый месяц много было. Потом все меньше и меньше. Вчера вообще только один зашел. Спросил, где пиво с раками продают. Ну, я ему и сказал, где. Он очень удивился. Но ушел, куда я его послал.

   Маша, ну, Мария Густавна которая, экскурсоводша, не такая уж и кобра оказалась. Вчера даже орешками меня угостила. Она, правда, на целый год старше меня, да и высокая очень. Хотя Лешка меня уговаривает, что в постели это незаметно совсем.
   Однако я пока сомневаюсь. Не подпускаю ее к себе слишком близко. Хотя и вижу, как ей хочется меня заарканить. Вот все с орешков и начинается. И тогда – прощай свобода.   
    Завтра же куплю ей сто грамм и верну. Хотя я, наверное, сожрал больше. Ладно, куплю сто пятьдесят.  Легко Лехе говорить – женись. Она ведь потом квартиру потребует, новый холодильник, а может и шубу даже.
    Нет, лучше я у Боба с его старым холодильником поживу. В прошлом месяце мы его снова включили. Я долги роздал, и купил сразу  аж два брикета костей. Оба разломил, но фарша не нашел. Обманули меня. Пришлось весь холодильник забить костями. Зато супы пахучие месяца два варить будем.
 
   А сегодня после работы Маша попросила меня помочь ей дома сервант новый собрать. Оказывается у нее и квартира своя есть. Пойду, помогу. Надо только Бобу позвонить, чтоб на вечер на меня суп не грел. Я свою долю завтра съем. За работу, я думаю, хоть чаем меня, да угостит.
 
    Но поход мой в гости срывался. Самым неприятным образом. Ровно в двенадцать кассирша с главбухшей прошли мимо меня на обед. А я пристроился, с кастрюльками из кафе напротив, прямо на своей тумбочке. И только супчик дохлебал, и принялся лангетик обкусывать, тут все и началось. Сначала услышал  крик из малого зала. Кричала Маша. Да так, что у меня лангет с вилки соскочил. В моем зале посетителей не было. Я рванул на крик. Леха лежал на спине возле стеллажей.
-Рафаэль, сделай что-нибудь! Он не дышит!
Я быстро пощупал пульс. Его не было.
-Маша, вызови скорую. Быстро. Там на выходе телефон. У бабы Фани. – Мария побежала через центральный   зал к выходу. Я стал делать Лехе искусственное дыхание. И тут ко мне подскочил директор.
-А где Мария Густавна?
- Побежала вызывать скорую от бабы Фани.
-А почему не от меня?
Почему, почему? Забыл я про его телефон. Директор тоже побежал в центральный зал. Я молча массировал Лехину грудь. Изо рта у него вытекла струйка крови. И я понял, что это все.
  И тут завыла сирена сигнализации. Кнопка ее включения была возле тумбы с изумрудом «Президент».  Я рванул в зал. Директор с выпученными глазами давил на кнопку. Изумруда не было. Вместо него на желтом бархате лежала кучка зеленой пыли. Я кинулся к двум другим изумрудам. То же самое.  Я приподнял стеклянный колпак, прикрывающий центральную тумбу. Охранная сигнализация внутри тумбы не сработала. Я поставил колпак на место. Директор с Марией побежали мимо меня в малый зал.
-Рафаэль, никуда не уходи из зала. Сейчас приедет следователь.- Мария была бледнее обычного. 
Я и не собирался никуда уходить. Лехе уже не поможешь. Кристаллы рассыпались в прах. Охранять было нечего. И делать тоже.
Я уселся в свое кресло у дверей. Странно все это. Ну, то, что все вдруг. И Леха, и изумруды.
 Минут через десять примчалась группа криминалистов. Ко мне подошел широкоплечий мужичок в кепке.
-Подполковник Старов. Убойный отдел. Где труп?
-В малом зале, - я ткнул пальцем.
-А ты кто?
-Старший секьюрити.
-Это я по тебе вижу, что ты сторож. А фамилия у сторожа есть?
-Рафаэль Скиба.
-Старший, говоришь. А труп – значит младший?
-Нет, просто секьюрити.
-Значит, просто сторож. Так и запишем. - Он достал коричневый маленький блокнотик. Подошел к стойке в центре зала. Не понравился он мне. Не люблю, когда меня сторожем обзывают.
-А это что за порошок вы экспонируете?
-Это не порошок. Это все, что осталось от знаменитого изумруда «Президент». Слышали, небось? Американцы за него два лимона баксов давали.
-Так, так. И кто же его так раскрошил? Я слышал изумруды по прочности почти как алмазы?
  Так просто в порошок не сотрешь, а?
Я тоже подошел к тумбе.
-Да это не порошок. Просто мелкие изумруды. Вон в малом зале таких полные ящики.
Старов показал на тумбу:
-Открой,- я полез за ключами.
Он  приподнял стеклянный колпак. Тут же завыла сирена внутри тумбы. Он быстро опустил колпак. Сирена продолжала выть. Я нажал кнопку выключения за моим креслом. Старов внимательно за мной наблюдал. И, наконец, направился в малый зал.
  Я удивленно глядел на тумбу. Всего десять минут назад сигнализация не работала. Я стал вспоминать ее схему. Пульт управления сигнализацией находился в сейфе директора. Он включал и выключал ее всегда лично. Но он же все это время был у меня на глазах. В кабинет к себе не заходил. Кто же включил сигнализацию?
 
  Я задумался. Зачем директор отключил сигнализацию, когда вышел из кабинета? Или это не он ее отключил? В кабинете ведь больше никого не было! Главбух и кассирша ушли в кафе. Да у них и не было ключей от сейфа. Непонятно.
  Но обдумать все до конца мне так и не дали. Приехала скорая и началась опять круговерть хождений. Опять прибежал директор. 
-Рафаэль, в этом зале тебе делать уже нечего. Я дал команду собирать выставку, иди в малый зал. Проследи там за рабочими.
Выставку собирали до самого вечера. И только тогда до меня дошло, что я лишился работы.
Ко мне на выходе подошла Мария. Выглядела она взволнованной. Щеки горели.
-Рафа, ты не забыл?
-Маш, может потом? Сегодня такая суматоха.
-Нет, раз обещал – пойдем.
Вот дался ей этот сервант. Леха вон умер неизвестно от чего. Хоть мы с ним и не успели сдружиться, но все же…
  А квартирка у Марии была не хилая. Три комнаты, ванна, туалет, лоджия. Сервант стоял в зале. Почти собранный. В нем надо было прикрутить только полки. Пока Маша разогревала ужин, я быстренько ввернул шурупы.
    Потом пододвинул сервант вплотную к книжному шкафу. Закончив,  стал листать книги. И почитать нечего.  Юридическая литература, полно разных научных справочников и энциклопедий. Только на одной полке стояли томики классиков. Чехова, Достоевского, Гоголя, Толстого. Ни одного детектива. Странно. Ни одной книги по искусству, по драгоценным камням, картинам. А она ведь работает на выставке  экскурсоводом.
-Что Рафа ищешь? Романы? Я такое не люблю. Больше историей увлекаюсь.
    Еще вопросик. Ни одной исторической книги в шкафу тоже не было. Врет или не знает? Если врет, ладно. Ну, а может, она не знает, что в этом шкафу? Может и квартира тогда не ее? И сервант вон наполовину уже собран был. Мне становилось все неуютнее.
 Угощала она меня яичницей с ветчиной и чаем с магазинным тортом. Когда я открыл ящик кухонного стола, чтобы взять второй нож, он был пустой. Руки у меня нервно дрогнули. Чтобы у женщины в кухне был только один нож?
   После яичницы я пошел в ванную помыть руки. Там не сушилось ничего женского. Так не бывает. И висело только одно полотенце. У женщины? Шторки на ванной тоже не было. Это была не жилая квартира. В коридоре, как бы случайно, приоткрыл дверцу холодильника. Он был пустой. Я сел в кресле в зале и задумался. Приподнял край ковра. Под ним была пыль. Хотя на ковре – ни соринки. Я разглядывал вещи в зале, пока Мария мыла посуду. И окончательно пришел к выводу, что эту комнату обставляла и обживала не женщина. Да, она была чистая. Но не женской, а офисной чистотой. Зал больше напоминал кабинет большого начальника. Ни одной женской безделушки, типа плюшевых зайчиков, салфеточек, вышивок. Телевизор, компьютер, книжный шкаф. И совсем лишний – новый сервант. Его место было в столовой, а не в зале. Все это наводило меня на грустные размышления. И первое – зачем так настойчиво Мария затащила меня к себе домой?  Уж явно не на домашние пироги, которые она вряд ли умеет готовить. Яичница у нее и то подгорела. Явно ее руки не дружат с тестом, духовкой и сковородой. А вот пистолет у нее в руках смотрелся бы куда уместней.
-О чем задумался, Рафа,- Я вздрогнул. Мария неслышно подошла ко мне в одном полупрорачном халатике. Стала передо мной на колени, взяла за руки. Потом положила на них голову. Белые локоны рассыпались у меня на коленях. Я замер. Она, видно, почувствовала мое напряжение и подняла голову. Ее светло-серые глаза заглянули в мои. Не знаю, что она там прочитала, но это ей явно не понравилась. Она рассчитывала совсем на другую мою реакцию. Наверное, я должен был погладить ее мягкие шелковистые локоны.
   Она резко встала, запахнула плотнее халат и села в соседнее кресло. Нервно вытащила сигарету и закурила. Теперь я чувствовал себя в большей безопасности. Нас разделял журнальный столик.
-Мария, что сказал врач про Леху? Отчего он умер?
-Рафа, может не будем сейчас об этом?
-А о чем тогда? Разве тебя не тронула его смерть? Мы ведь три месяца проработали бок о бок.
-Ну, хорошо. Как скажешь. Врач диагностировал смерть от удушья. Он просто задохнулся.
-Просто?
-Ну, может, и не просто. Может, он чем-то болел. Может, принимал какие-то сильные таблетки.
-А может, ему дали эти сильные таблетки?
-Может.
-Кто? Ведь в зале вы были вдвоем.
-Ах, вот ты о чем. Ты подозреваешь, что это я убила Леху?
-А больше некому.
-Я его не убивала. Если он что-то и выпил, то перед моим приходом. При мне он ничего не пил и не ел. Сполз с кресла и упал на спину. Больше я ничего не видела.
-А что ты скажешь о пропаже изумрудов? У меня есть подозрение, что Леху убили, чтобы выманить меня из центрального зала. И кому-то это удалось. Ведь, пока я делал Лехе искусственное дыхание, ты была в центральном зале. И в это время сигнализация была от всех трех тумб с кристаллами почему-то отключена.
Мария молчала. Потом как-то странно глянула на меня и улыбнулась.
-Хорошо. А ты не так прост, как я думала. Ты и сигнализацию успел проверить. Но, поверь, все не так, как ты думаешь. Придется сводить тебя в одно местечко.
-Это куда еще?
-Не бойся, никто тебя убивать не собирается. Просто, чтобы ты убедился, что не я заварила всю эту кашу.
Она ушла в другую комнату. Через минуту вышла оттуда в своем обычном сером костюме.
- Пошли.
Через десять минут она привела меня к зданию выставки. Только с тыльной стороны. 
   Мы зашли в комнату, где техперсонал хранил в нескольких каморках свой немудреный инвентарь. Мария открыла ключом крайнюю каморку. Потом  раскрыла  дверцы небольшого шкафа. Внутри был сейф. Она вынула оттуда все три кристалла.
-Вот твои кристаллы.
Я повертел их в руках. Вроде они.
-А порошок зеленый откуда?
Она сняла с крючка поддевку с карманами. Вынула из одного полную горсть зеленого крошева.
- Эту изумрудную пыль я взяла из ящика в малом зале. Насыпала ее вместо кристаллов.
-А зачем ты заменила кристаллы?
-Чтобы их не взял настоящий вор.
-А кто настоящий?
-Вот это мне и предстоит выяснить.
-Тебе?
-Да. Я такой же охранник, как и ты. Только при Гохране. Здесь работаю, и заодно охраняю, в качестве экскурсовода. Это обычная практика Гохрана. Один из сотрудников всегда сопровождает выставки. А про эту выставку у нас был анонимный сигнал, что планируется ограбление. В мою задачу входило изъять кристаллы при любой подозрительной ситуации. У меня есть копии ключей от колпаков на тумбах. Что я и сделала. Сценарий замены я разработала и подготовила заранее.
-А как ты отключила сигнализацию?
-Вот это и для меня вопрос. Кто ее отключил? И как? Я спрашивала у директора. Он клянется, что не отключал. Что выбежал на крики в зал с ключами. Сейф с сигнализацией был закрыт.
 
    На следующий день Старов вел допрос в кабинете у директора. Меня он вызвал последним.
-Как же это ты, старший сторож, докатился до убийства?
Я молчал. Знал я все эти их подходы. Вот когда по делу начнет спрашивать, тогда и отвечу.
   Надоело ему быстро.
-Какой распорядок дежурства?
- Мы с Лехой внутри залов  с восьми до шести вечера. Без перерыва. И четверо посменно снаружи круглосуточно.
-Как питались?
-Я в обед звонил в кафе напротив. Официант приносил два заказа. Для нас с Лехой. Остальные питались в кафе.
-Ели вместе?
-Нет, каждый в своем зале. Потом я звонил в кафе,  и официант забирал посуду.
-А билетерша?
-Баба Фаня всегда приносила еду с собой. Иногда и нас с Лехой пирожочками домашними угощала.
-А в тот раз?
-В тот раз не помню. Меня – точно нет. Не угощала.
-Не жаловался  Дыркин на здоровье?
-В тот день говорил, что в глазах у него от изумрудов рябит. А на сердце – нет. Не жаловался.
-А почему ты решил, что он от сердца умер?
-А от чего же? Я когда к нему подбежал, сердце у него не билось. Начал ему искусственное дыхание делать.
-Это я знаю. Ну, ладно, иди. Вот телефон мой, если что вспомнишь, звони.
Ага, разбежался!  Я вышел в приемную. Директор поманил меня пальцем.
-Выставку мы закрыли. Иди в кассу. Получи расчетные. Больше на службу не выходи.

  Я поплелся к окошку. Вот это действительно конец. И обедам из кафе, и походам по танцулькам, и кофе с пеночкой по утрам. Переходим на суп из костей. Хорошо, запас я хороший сделал. Передо мной деньги получала баба Фаня.
-Ну, что пригорюнился, Рафа? Не последняя это выставка. Найдешь себе работу на другой.
Я получил тоненькую пачечку денег и поплелся к выходу. Баба Фаня вытаскивала из своей каморки огромную сумку со своим скарбом. Помог ей, донес тяжеленную сумку до выхода. Дальше нам в разные стороны.
 Я стоял у входа и смотрел, как она быстро семенит ногами в старомодных туфлях на низком каблуке. Как легко перебросила сумку в другую руку. Крепкая старушка! Бросила сумку в багажник белой легковушки, пропел брелок сигнализации. Машина унеслась по мокрому асфальту. Не только крепкая, но и довольно современная бабуля.
   Я поплелся к Марии. Долго звонил. Где ее черти носят?
Дома погорился Бобу про свое несчастье на работе. Вместе поели костяного супчику, и я завалился отдыхать. Отдых предвиделся длинный.
   Проснулся среди ночи. Разделся и снова улегся на продавленный диван. Перед глазами возникло лицо Лехи со струйкой крови. Кто же его убил? Ничего, Старов вон как копает. Скоро все узнаем. Странно все это. И непонятно.
    Утром Мария была дома. И опять угощала меня яичницей с ветчиной.
-Вчера после обеда приходил, не было тебя.
-Я после допроса у Старова отчет писала в Гохран. Отослала. Попросила помощи. Все запуталось у меня, Рафа. Я же на директора сначала думала. Но оказалось, не он.
-Почему?
-Понимаешь, на выставку установили  суперсовременную охранную сигнализацию. Сейфового исполнения. Включается и выключается с помощью пульта. Но срабатывает только при открытой двери сейфа. То есть, если сейф закрыт, то он экранирует все сигналы и отключить сигнализацию невозможно. Так вот, Старов изъял запись с камеры видеонаблюдения из кабинета директора в день убийства. С утра и до прихода следователя сейф не открывался. И тем не менее на короткое время сигнализация от тумб с изумрудами отключалась. Сразу после смерти Дыркина.    
      Мария нервно заходила по комнате.
 - Понимаешь, какая ерунда получается?  Дыркин умирает ровно в двенадцать. Бухгалтер с кассиром ушли в кафе за пять минут до этого. Я, когда вынимала изумруды, видела, что сигнализация не работала. А когда через десять минут приехал Старов – уже работала. А я ведь от директора с двенадцати часов ни на шаг не отходила. Кто включил сигнализацию? На камерах видеонаблюдения в твоем зале видно, что никто к тумбам не подходил. Правда, нет записи тех десяти минут. Камеры отключаются вместе с сигнализацией.  Директор, когда увидел пропажу, нажал с испугу на кнопку общей тревоги, но стеклянные колпаки тумб не поднимал. Пульт выключения сигнализации висел у него на шее. На цепочке.
-А баба Фаня? – Я вспомнил бойкую походку резвой старушки.
-Она вообще из своей каморки нос не высовывала все это время. Пока Старов ее на допрос не потащил.
 Не высовывала? А почему? Я мужчина, и то рванул тогда на крик Марии. А почему баба Фаня не побежала? Мне значит интересно, а ей – нет? А собственно, что я к ней цепляюсь? От того, что больше – не к кому? Может, бабулька перепугалась до смерти? Может быть… 
-Сегодня приезжал консул Бразилии. Я ему передала их «Могола» и «Будду». Они уже прослышали про убийство и забеспокоились.
-А «Президент»?
Мария подошла к холодильнику и открыла дверцу. Огромный кристалл лежал на нижней полке на обычном блюдечке.
  Потом мы попили чайку. Ушел я домой к Бобу только утром. Машенька осталась досыпать на огромной,  как стадион, кровати под шелковым балдахином. Я шел по мокрому асфальту и думал. Может, правда, начать собирать на свою квартиру? Или хотя бы на шубу?
   
   Старов вызвал меня к себе в кабинет. Опять полчаса я ему повторял по минутам, кто, где был в эти проклятые   десять минут.
-Да не убивал я Леху!
-Я знаю. Он был отравлен растительным ядом, вызывающим остановку дыхания. Так что ты зря делал ему массаж сердца. Ему уже ничто не могло помочь. Яд попал ему в организм вместе с пищей за пять минут до смерти. Мы исследовали остатки твоей еды. В ней яда не было. А в остатках еды Дыркина – была. Но убил его не ты. Кому-то было нужно, чтобы вы все собрались в малом зале вокруг трупа. И я знаю, кому это было нужно.
-Кому?
-Когда ты делал искусственное дыхание Дыркину, кто был возле тебя?
-Директор и Маш…Мария Густавна.
-И кто пошел в центральный зал?
-Мария Густавна.
-Вот. Она была в центральном зале, как раз, когда была отключена сигнализация и видеокамеры. Вот поэтому я ее и арестовал. А твои показания будут ключевыми для ее осуждения.
-Но она не сама пошла. Я ее послал позвонить по телефону. От бабы Фани.
-Вот. Так на суде и скажешь: »Пошла через центральный зал звонить, когда телефон стоял в двух шагах в кабинете директора».
Мысли у меня заметались. Мария арестована? На основании моих показаний?
-А почему вы тогда директора не арестовали? Он потом тоже побежал в центральный зал.
-А он это объяснил. Он заподозрил, что  экскурсовод нарочно пошла к дальнему телефону, и пошел за ней. Проверить, что изумруды на месте. А их-то уже и нет! Это второе веское доказательство, что убийца и вор – Мария Густавна. А что это , Рафа, ты ее защищаешь так пылко? Влюбился, что ли? Поздно. Через двадцать лет она выйдет из тюрьмы старушкой, седой и больной. Так что ищи себе другую пассию.
  Ноги сами привели меня после допроса к дому Машеньки. И тут меня как током ударило! У нее же в холодильнике – изумруд! А если сейчас приедут к ней с обыском? Я побежал по ступенькам наверх. Надо срочно его перепрятать. Надо ее спасать!
  Я знал, что она прячет запасной ключ от квартиры в закрытом электрощите. Дверца щитка почему-то была открыта. Ключа не было. Я подошел к двери. Потянул. Дверь была открыта. Я осторожно вошел. Из кухни доносился мужской голос.
-Да, один у меня. Цена возросла до трех лимонов. Да, в связи с трудностями. Это не только мои, но и ваши трудности. Да, передача по плану.
    Голос из кухни стал двигаться в мою сторону. Я открыл дверцу шкафа для одежды в прихожей и скользнул внутрь. Осторожно прикрыл дверцу. Голос слышался уже в коридоре. Хлопнула дверца холодильника. Я глянул в щелку двери. Перед холодильником стояла спиной ко мне … баба Фаня! Это она говорила мужским голосом? Она разглядывала стоящий перед ней на блюдце огромный кристалл. И тут она повернулась. Я непроизвольно отпрянул назад. И головой коснулся чего-то твердого. Да, несомненно, это была она, баба Фаня. Бойкая, современная старушка.
   Я поднял руку и нащупал сзади себя поддевку. Это ее мне показывала Мария. Значит, она принесла ее из кладовки сюда. Вместе с «Президентом». Оба кармана поддевки были набиты мелкими изумрудами. Вот о них я и стукнулся головой.
   Я опять приник к щели. Баба Фаня вошла в туалет и закрыла дверь. Кристалл остался лежать на блюдечке на холодильнике. И я вспомнил Марию. Как она насыпала изумрудную пыль вместо кристаллов на тумбах. Снял поддевку и двинулся к холодильнику. Сунул кристалл  за пазуху и стал сыпать изумрудную пыль на блюдце. Я знал вес кристалла, но сыпал приблизительно. Горстями. Потом  на цыпочках вышел из квартиры.
   Старова с бригадой криминалистов я заметил на втором этаже. Он вел под руку Марию в наручниках. Они быстро поднимались по лестнице. Я тут же взлетел на три этажа выше. Когда они зашли в квартиру Марии, я спустился вниз. У подъезда стояла белая легковушка бабы Фани   и  две машины с мигалками.  Напротив сияла зеркальными стеклами парикмахерская. Я сел в кресло возле окна.
   Вышла вся компания минут через двадцать. Теперь баба Фаня шла в наручниках. Или дед Фаня? Женский парик Старов нес в руке. Убийцу увезли машины с мигалками. У меня отлегло от сердца. На радостях я подстригся второй раз у другого мастера. Тот долго елозил по моей голове в поисках остатков шевелюры.

 А через час я уже уплетал на кухне Марии яичницу с ветчиной. Я так уже к ней привык, что она даже стала мне нравиться. Все же питательнее нашего с Бобом  костного супа.
-Когда я предъявила Старову свои документы и рассказала, что «Президент» лежит у меня дома в холодильнике, тот решил в этом убедиться лично. Когда мы зашли в квартиру, баба Фаня стояла у   холодильника. Она что-то бормотала и перебирала на блюдечке изумрудную пыль. Я-то сразу догадалась, что произошло. Кристалл «Президент» был «взрывным», то есть, эксперты давно предсказывали, что он из-за внутренних напряжений непременно распадется на мелкие части. Его распад на глазах бабы Фани был спровоцирован  перепадом температур. И вызвал у нее шок. Я, когда прятала кристалл в холодильник, забыла о предсказании экспертов. А когда Старов снял с бабы Фани парик, то узнал в ней известного вора-трансвестита Вальку Козыря.  Это он спланировал ограбление выставки. Когда Козырь узнал, в каких помещениях будет располагаться выставка, то заранее просверлил в сейфе директора с задней стороны дырочку. В нее он ввел тонкую медную проволоку. Снаружи ее уложили в бороздку и замазали краской. Эксперты Старова обнаружили ее совершенно случайно. И долго не могли понять – зачем она? Это стало ясно после обыска в машине Козыря. В бардачке обнаружили микромагнитофон для записи сигналов с управляющих пультов систем сигнализации. Стоя у дверей кабинета директора,  Козырь записал сигналы включения и отключения сигнализации в сейфе. Проволочка являлась антенной-ретранслятором сигнала внутрь сейфа. Кстати, директор выставки крайне удивился, когда Старов отключил с его пульта сигнализацию, не открывая сейф.
- А почему же Козырь не украл изумруды, когда я ушел в малый зал?
-Потому что туда сразу же вошла я. Козырь видел, как я забираю кристаллы. Поэтому позже он начал охоту уже за мной. Я вовремя передала два изумруда консулу, но Козырь уже знал, где «Президент». И как только меня арестовал Старов, тут же залез в мою квартиру.
-А она твоя?
-Догадался? Конечно же, нет. Моя квартира в столице. А эту мне снял и обставил Гохран. Временно. Доволен?
-А как же Леха?
-Леху тоже отравил Козырь. Когда официант нес вам обед, он попросил его передать Лехе два пирожка с повидлом. Яд был в них. Хватило и одного пирожка.
-Еще мне неясно, зачем ты порошок изумрудный вместо кристаллов сыпала? Да еще точно по весу.
-Ну, тут все просто. Чистый кристалл изумруда, без трещинок, большая редкость. И ценится
на уровне алмаза. За кристалл «Президент» предлагали миллионы долларов. А  теперь, когда он взорвался – порошок от него ничего не стоит.
Я молча пожевал губами. Вон оно как!
-А почему он взорвался?
-Почти все большие кристаллы – «взрывные», то есть имеют внутренние напряжения, трещинки. От колебания температуры, сильных звуков такие кристаллы разрушаются до порошка. А порошок – ничего не стоит. Вон, все берега Балтийского моря в районе поселка Янтарный усыпаны янтарной крошкой. Хоть лопатой греби. Не гребут. Ищут камешки. Только они имеют ценность.  Вот я и хотела, чтобы подумали, что кристаллы разрушились от включенной сирены. Я ее сама не успела включить. За меня это сделал директор. Из-за его показаний Старов меня и арестовал. Директор то видел, что порошок вместо кристаллов лежал еще до того, как он нажал на кнопку. Вот мне и пришлось раскрыться. В Гохране ему подтвердили мой код – «Мангуста09».
-«Мангуста» – понятно. По имени и отчеству. А почему – «09»?
-Это год, в котором, по предсказанию гадалки, я выйду замуж.
  А вечером Маша сделала мне предложение. Я попросил время подумать. Через полчаса согласился.
   Живем мы с ней в ее столичной квартире. Она научилась изумительно готовить яичницу с ветчиной. Предсказание экспертов сбылось. Я в гараже нечаянно треснул кристалл молотком, подложив тряпочку. «Президент» распался на десять кусков. Разных. Красивых и не очень. Да, все, как в жизни! Все президенты при жизни чисты, как детская слеза. А потом… 
    Самый маленький кристаллик я в ювелирной мастерской попросил вставить в золотое кольцо. Это был мой свадебный подарок Машеньке. На обороте кристалла есть надпись «Мангуста09». А на второй кусочек я купил охранное агентство «Президент». Марии говорю, что работаю там охранником. Хотя она все время удивляется, почему у меня такая большая зарплата. В два раза больше, чем у нее.
Большая, небольшая… Сколько хочу, столько себе и плачу. Вот только все время меня ругает, что я с зарплаты всегда покупаю замороженные брикеты костей. А потом на кухне разламываю их пополам. Но фарш мне больше так ни разу и не попался. Обидно, однако…
               
                Дождливая осень 2009 года.