Димон-А и О-Димон

По известной нам дороге  приближаются к горе  двое парней. Судя по  внешнему виду, это обычные студенты. Один учится на анестезиолога, другой - на врача-онколога. Оба они тёзки, обоих зовут Дмитрий или  просто Димон, однако  объединяет их одна, но губительная страсть – страсть к путешествиям.

Любители экстрима, они предпочитают экстремальные туры, зачастую связанные с риском для жизни, - чтобы как следует оттянуться после нудных занятий в медицинском университете. На сей раз для очередного психоделического «трипа» они выбрали Девичью Гору.

Будущий анестезиолог Дмитрий Кумарин – приятный молодой человек с небольшой бородкой, с банданой на голове,  немного, правда, тучноватый, но пивной живот и толстый зад нисколько не мешают ему наслаждаться жизнью.

 Переубедить его невозможно, поскольку он упёртый, как баран. Возможно, потому, что его знак – «овен». Он так же крепко стоит на ногах, как и буква «А». Поэтому приятель и называет анестезиолога – Димоном-А, а тот в свою очередь, называет будущего онколога - О`Димоном.

В отличие от альфы его приятель-омега Дмитрий Торчин - высок и худощав. Как высохшая вобла. Это сравнение подходит к нему ещё и потому, что он относится к знаку зодиака «рыбы».

 Иногда он бывает весел, но чаще всего на его лице - печать уныния. Как будто он знает что-то такое, чего никто не знает, и это знание  делает его таким печальным и безрадостным.

Поскольку он  сильно сутулится, то похож издали на горбатого.  Горбатого могила исправит,    любит повторять О`Димон о себе, но по другому поводу.

Впереди над кронами деревьев он замечает верхушки радиолокационных вышек: одну высокую, а четыре по бокам – поменьше.

- А что это там за вышки? – спрашивает  О’Димон.
- Ретрансляторы, - со знанием дела отвечает  Димон-А.
-  Киевстар?
- Это для прикрытия. А на самом деле – это секретный объект.

Раньше вышки использовались, как глушилки вражеских голосов. А сейчас что-то с космосом связано. Наверно, по связи с пришельцами. Но скорей всего, они тут используют отрицательную энергию горы, как оружие для борьбы с противником.
- С кем именно? – спрашивает О’Димон.
- А фиг его знает? – пожимает плечами Димон-А. - Поскольку они не такие уж и мощные, то скорей всего против собственного населения.

- Не, тут реально стрёмно, - втягивает голову в плечи О’Димон. - Только зашли, а мне уже как-то жутко становится. Даже ноги в гору не идут.
- Это ещё что! Вот дальше  будет местечко … там вообще к земле пригибает.
- Чего-то мне уже сейчас херово.
- Это поначалу, О’Димон. На новичков это место всегда так действует. К тому же здесь фонит сильно. Уровень радиации  в два-три раза выше, чем по Киеву.
- Ничего себе.

- Когда-то раньше здесь была свалка радиационных отходов, но после Чернобыля, говорят,  всё вывезли.
- Чего ж тогда фонит?
- Видимо, из недр. Здесь же ещё до войны был построен радийный завод,  руду добывали.
- Блин, я уже весь на измене. Может, давай для затравки сначала дунем травку?
- Давай, брат.

В последнее время оба Димона, то ли по приколу, то ли ещё  по какой причине, стали называть друг друга братьями. Закурив, они идут дальше, привычно пряча косячок в кулаке.
- А где у тебя забита стрелка с барыгой?
- Да вот тут, возле  этой стенки.

Они подходят к бетонной подпорной  стенке, вся поверхность  которой исписана надписями и изрисована рисунками. Первая надпись -«Киевская крепость»  приветствует вас на на территории Лысогорского форта» оставляет О`Димона равнодушным. Зато вторая – «ИРИЙ – ПЕКЛО»  его озадачивает.

- А Ирий…  это что? – спрашивает О`Димон.
-  Не знаю, - пожимает плечами Димон-А, -  по-видимому, это рай, принимая во внимание, что означает слово пекло.
- Значит,  эта дорога ведёт нас в ад?
- Ты очень догадливый, О`Димон.

- Может, не пойдём туда.
- Не ссы, - успокаивает его упитанный Димон-А. - Я ведь там бывал уже, и   не раз. И как видишь, со мной  ничего не случилось. Мы же за травкой идём. А она растёт только там, в инферно. Нарвём немного тирлича да сон-травы и назад.
- Ладно, Димон-А, уговорил. Сон-трава – травка что надо. Никакой химии, природный галлюциноген. Где же твой барыга?

- Мы договорились на двенадцать.
- А сейчас сколько?
Димон-А смотрит на часы.
- Без пяти.

Внимание О`Димона привлекает странный рисунок на подпорной стене – намалёванный белой краской полукруг с лучами, изображающий по всей видимости восходящее  или заходящее солнце. Внутри полукруга нарисован глаз с вертикальным зраком, ниже  написана  римская цифра VII, а ещё ниже  - «Иди и смотри».
 
- Ни фига себе, - недоумевает он.
- Чем-то похоже на Всевидящий глаз, - присматривается Димон-А.
- Я бы не сказал. Во-первых, где ты тут видишь треугольник? А во-вторых, зрачок. Это не глаз человека.
- А чей глаз?
- Змеи.

- А причём тут змея?
- А фиг его знает? - пожимает плечами Димон-А и усмехается,  – наверно, для того, чтобы ты  знал: она и здесь наблюдает за тобой.
- «Иди и смотри», - читает надпись О`Димон. – И куда ж нам смотреть? На солнце, что ли?

- Какая разница куда? Тут главное, смотреть в оба.
- Что  же тогда означает семёрка?
- Ну, принимая во внимание то, куда мы с тобой  идём… скорей всего, это  семь смертных грехов.
- Это какие же?
- Гордыня, м-м-м, жадность, зависть, гнев…э-э-э…Чревоугодие, похоть и уныние.
- Ну, тогда тебя черти точно туда заберут.
- За что ещё?
- За  то, что жрёшь много. За твоё чревоугодие.

- А-а, это точно, -  с довольным видом поглаживает свой пивной животик Димон-А. – Но особо не радуйся по этому поводу. Поскольку ты тоже там окажешься.
- За что ещё?
- За  своё уныние.
О’Димон печально вздыхает.
 
- Да, ладно, не парься, брат,  -  с широкой ухмылкой обнадёживает его Димон-А, - в наше время все смертные грехи уже стали добродетелями.
- А что же стало с самими добродетелями?
- Делать добро сейчас считается грехом.

- Да ладно. А как же тогда вера, надежда, любовь?
- Верить никому сейчас нельзя. Надеяться больше  не на что. А любовь давно уже заменили сексом.
- Ещё что?
- Были ещё такие понятия, как щедрость…
- Ну ты даёшь! - смеётся О’Димон.
- Умеренность, - перечисляет Димон-А.
- Ага-ага, умеренное употребление спиртных напитков,  - О’Димона пробивает на ржач.

- И ещё целомудрие.
- Ты чё вообще? Ха. Какое целомудрие? Ты где слова такие выискал? Ой, не могу! Целомудрие. Это что, была такая добродетель? Чё за бред вообще? Это всю жизнь девственником, что ли, надо быть?

- А что тут такого? Я, например, до сих пор ещё  девственник, - неожиданно признаётся ему Димон-А.
- Ты? До сих пор? -  удивляется О’Димон  и хохочет, - как это?
- А вот так, - Димон-А показывает неприличное движение рукой.
О’Димон заливается непрерывным хохотом.
- Ты, блин, придурок, чего ты ржёшь? – возмущается Димон-А.
- Самое смешное…ой, не могу… что я…прикинь… тоже…