вавилон

зима. темно за окном, темно настолько, что даже свет от уличных старых, как позапрошлые люди, фонарей
не спасает город.

тихо постукивает, качаясь, маятник
тихо идет, не считая шаги, время

я просыпаюсь и замечаю, что тебя нет рядом со мной, полумрак обнимает квартиру, льется скудным лучом обволакивающий свет
встаю, иду
сидишь за стойкой, в руках - бокал виски

осталось совсем немного.
льда почти не осталось.

тело твое, кажется, внезапно потеряло корпус, в миг ты как будто превращаешься в закрытого, неуверенного в себе, сторонящегося целого мира
старика, потерявшего интерес к жизни

любому бы сейчас показалось, что ты спишь
но я же знаю тебя
под упавшими на лицо волосами скрываются твои скулы, напряженные, красивые
сщуренные глаза, суженные зрачки, сжатые губы -
ты не здесь.
и кажется, что, как чернышевский когда-то, ты задаешь себе все тот же вопрос
"что делать?"
опустишь веки, опустошишь стакан, на секунду забудешь, потрешь концами пальцев брови,
выдохнешь и вернешься, как говорили нам несколько лет назад,
"в исходное положение"

я подхожу к тебе сзади и обхватываю со спины, сцепляя руки перед твоей грудной клеткой
ты почти не дышишь, но это не из-за меня
немного дергаешься от неожиданности
слегка распрямляешься
тебе бы не хотелось, чтобы я видела тебя таким
но я уже здесь, и ты снова попался

прижимаюсь и медленно вдыхаю твой легкий запах
твои "иди, милая" и "я скоро, не переживай"
ты оборачиваешься, и в твоих глазах я только и читаю, что маяковского

"Ведь для себя не важно
                и то, что бронзовый,
                и то, что сердце - холодной железкою.
                Ночью хочется звон свой
                спрятать в мягкое,
                в женское."

ты сдаешь оборону.
а я хочу спасти тебя.