Немного мистики из жизни

На самом деле, тема людей и отдельных элементов реальности, являющихся маркерами каких-то событий или даже предвосхитителями их, для меня не нова. Во всяком случае, ещё с подросткового возраста замечала я за собой периодически такие удивительные вещи, как… не знаю, можно ли это объяснить без риска угодить в сумасшедший дом с диагнозом «мания величия». Впрочем, попробую…
Так вот, стоит мне вспомнить какой-либо фильм, даже без чёткого желания его пересмотреть, воспоминание о нём само всплывает у меня в сознании, – так вот, буквально в тот же день, много – на следующий, я, бездумно включив телевизор, который смотрю с давних пор крайне редко, случайно на него натыкаюсь. Надо ли добавлять, что такое явление как телепрограмма в жизни моей отсутствует как класс? Или закрутится в голове мелодия (опять же, магнитола тогда была не в каждом доме, и я вполне обходилась радио, которое слушала также очень дозировано и эпизодически), и кто-то из распорядителей событий в разных местах нашей жизни тут же «включает» её для меня.
С моим мистическим сознанием для меня безусловно возможными стали два варианта объяснения этой связи. Первое – моё каким-то образом сверхтонкое предчувствие незримых и неосязаемых токов в информационном поле, скажем, тех вполне конкретных людей, которые формируют программы фильмов на различных телеканалах или подборку музыкальных передач на радиостанциях. И второе – ещё более неправдоподобное – то, что я сама каким-то образом «нашаманиваю» желаемое, вызывая эти персонально ориентированные «показы», причудливо вплетающиеся в работу и жизнь совершенно посторонних мне людей. Версию случайных совпадений такой частоты и регулярности я, разумеется, сразу отмела как несостоятельную.

Это продолжается и по сей день, я временами наблюдаю за собой вспышки активной ясности сознания, когда оно, выползая из своей обыденной спячки, начинает вести себя как спортсмен перед соревнованием. Оно оживает и настолько стремительно подаёт мне предстоящие факты, что я даже удивляться не успеваю. Я предчувствую телефонные звонки, предугадываю слова, которые будут обращены ко мне через пару минут или секунд, срываюсь и иду туда, куда меня ещё не успели позвать.… И время от времени выуживаю всплывающие из глубины памяти и подсознания явления-связки, знаменующие в моей жизни что-то вполне конкретное и однозначное.
Помнится, в прошлую среду вечером я опять услышала внутренним слухом то, что очень люблю и чего до дрожи боюсь… Трудно объяснить, какую боль могут причинить вещи или явления, плотно увязанные в воспоминаниях с потерями, травмами, нежданно свалившейся бедой.… И как тяжело потом, возвращаясь к привычной жизни, ощущать себя последним оставшимся на развалинах Армагеддона, когда всё родное и привычное оказывается как будто заминировано, наэлектризовано и отравлено тяжкими воспоминаниями, таящимися в каждой щели и неожиданно выползающими и обступающими тебя неслышными тенями.

Есть у меня одна кассета. Мне записали её когда-то – с любовью не то ко мне, не то к музыке… но она удалась. На одной стороне там отличнейший старый альбом «Урии Гипа», а на другой – ещё более старый альбом «Дженезис». Вот с этим-то получасом музыки, дразнящей, ободряющей и подпитывающей меня, и слита напрочь в моей душе одна упрямая вещь: я всегда гоняла взад-вперёд эту сторону на старенькой плёнке в те периоды жизни, когда расставалась…
В этом-то как раз никакой мистики нет – в конце концов, песни и голос Питера Гэбриэла действительно всегда сперва помогают мне, провожающей навсегда за дверь очередную любовь, с достоинством отплакаться, а потом высушивают слёзы и заставляют собраться. Не фокус и другое – гоня от себя мысли о начале конца каких-то отношений, достаточно не затыкать рот собственному подсознанию, и оно услужливо подводит тебя к принятию неизбежности.
Странность заключается в другом: речь о ситуациях если и теоретически возможных, то, во всяком случае, форс-мажорных. Если не я сама – сознательно или неосознанно – принимаю решение о предстоящей разлуке (а, справедливости ради, надо на полном серьёзе сказать, что ни один человек в этой жизни пока ещё добровольно от меня не ушёл – все либо пинком под зад, либо ногами вперёд), то как? откуда моё внутреннее «Я» догадывается о том, что ещё только предстоит пережить людям, пока ничего такого не планирующим! Тем не менее, связь эта чётко прослеживается каждый раз, даже сперва не будучи очевидна…
Поэтому я, не искушая Судьбу, не трогаю эту кассету до тех пор, пока музыка, записанная на ней, не начинает сама звучать в моём лихо заплетённом мозгу.… Но когда это случается – то поздно что-либо менять.

В среду вечером, придя домой с работы, я ощутила острую потребность послушать музыку, которую обычно месяцами, а то и годами от себя прячу. Я достала её и поставила, кляня себя за странное пристрастие и свойство помнить то, что годами отравляет мне жизнь. Меня хватило на полторы композиции.  «Прекрати», – сказала я себе самой, – «прекрати, сумасшедшая, довольно тебе работать Кассандрой, роль Прекрасной Елены тебе тоже вполне по силам, как выяснилось». Поскольку договориться с собой для меня – единственная возможность сохранить душевное равновесие, для чего приходится иногда и приврать себе, разумеется, во благо, – то я просто выключила музыку и перемотала плёнку на сторону с «Uriah Heep». Может, и вправду, это проклятие возможно оборвать силой моей сомнительной, сомнамбулической воли?

В пятницу я попала в аварию… Это была первая авария в моей жизни, где мне пришлось поучаствовать лично.
Из Москвы мы выезжали холодным и не слишком погожим осенним днём, а на полпути как-то незаметно обнаружилось, что настала зима. По дороге почти на сто километров от города пошёл обещанный метеорологами мокрый снег, и застигнутые врасплох, не переобутые на зиму машины, легко танцующие на мокром и стылом дорожном покрытии, несло друг на друга по накатанному тормозному следу.

Я сидела и едва не плакала – не от того, что у человека, который вёз меня на мою же дачу за этими треклятыми яблоками, которые ему были вовсе и не нужны, пострадала машина, и даже не от того, что более легко в такой дорожной ситуации обойтись вряд ли могло. Нет, плохо мне было от осознания простого сопоставления данных: ведь опять моя безумная голова загодя показывала мне предупреждающие знаки… Гадости, лезшие мне в голову чуть ли не две предыдущие недели, страх перед ними, из ночи в ночь не позволявший мне нормально заснуть, и галлюцинации, вызванные хроническим недосыпанием… Замкнутый круг, изматывавший меня от суток к суткам, резиновая змея, ухватившая ртом собственный хвост и катящаяся, подпрыгивая, по бесконечной дороге… Пустота, принимавшая форму цифры «4» – и это за несколько дней до поездки, когда я ещё не знала о том, что она состоится, причём именно 30 октября – а это 30+10=4+0…
Магия чисел, архетипов, образов – как тут не вспомнить пресловутого Змея Джима Моррисона – того, который «семь миль в длину, и чья кожа холодна…». Это мое личное медленное сумасшествие, как я могу вовлекать в него других?
…Зимние женщины растят камни, несут детей к реке…   

… маленькая, белая, когда-то почти круглая, как «Жук», чужая машина, только что кем-то до нас превращенная в мятый эмалированный таз с вывернутыми чёрными колёсами, выглядевшая так, как будто сидевший в ней уже не должен был вылезти сам после такого удара, и наш бесшумный и медленный, как в кино, таран в бок этого изуродованного таза… следующие несколько минут, за которые мой водитель проехал чуть вперёд и вышел, чтобы осмотреть повреждения, и – сразу после нашего – ещё чей-то въезд в этого белого уродца непонятной мне марки, превратившегося в злополучный магнит…
И ни одной человеческой жертвы.
Возможно, я была потрясена и воспринимала события не совсем так, как они происходили на самом деле, но я знаю одно – эта авария мне не приснилась.  И, во всяком случае, если задумываться о том, что человеку в принципе суждено пережить, то более благополучного «крещения» я себе представить не могу.

К чему я всё это? Не знаю. Наверное, к тому, что после того, как я первый раз в жизни побывала в такой переделке, а затем впервые увидела свою неказистую, нелюбимую дачу в снегу и ощутила, как же на самом деле до чёртиков там красиво и романтично, сухо и тепло, как хороши и свежесваренный кофе, и чистый воздух, пропитанный яблочным ароматом, – я, наконец, уснула больше чем на полсуток, и не видела во сне НИ-ЧЕ-ГО! А это уже было счастьем.
Если, конечно, не считать того, что, проснувшись, я поняла, как многого в этой жизни пока не успела узнать, почувствовать и сделать. И что мне, надеюсь, ещё всё-таки предстоит.

Вот только к чему же мне, всё-таки, опять взыграло послушать старую любимую запись Genesis? В ближайшем будущем меня всё-таки ожидает плановый разъезд: это я, что ли, так на него настраиваюсь? Или то, что случилось в субботу, было пока только прелюдией, готовящей меня к пока только предстоящим событиям?
Я не хочу терять никого из тех, кого люблю. Из всех, кто так дорог мне сейчас, в данный момент жизни, и помогает делать её осмысленной. Я не хочу…
Не оставляйте меня.
Потому что опять почти два часа ночи, и я снова пишу, поскольку мне просто не хочется находиться один на один со своей смятенной душой.


Ноябрь 2009