Кража

               
                1.
              Я сидел в своём кабинете в управлении уголовного розыска, занимался составлением планов работы по профилактике и предупреждению краж, угонов автотранспортных средств. Было уже 15 часов. Неожиданно позвонил телефон. Я поднял трубку.
- Да! Масалов слушает!
- Николай! Привет! – в трубке я услышал голос начальника уголовного розыска Ленинского РОВД Жумадилова.
- Привет! – ответил я, для меня было неожиданным, чтобы Жумадилов, начальник уголовного розыска Ленинского РОВД, звонил мне лично. Все служебные вопросы обычно решались через моего непосредственного начальника или его заместителя. 
- Это я, Жумадилов! Я знаю, у тебя есть информация на Ставрова Вячеслава, кличка – Сопендя…
- На Вячеслава Ивановича 1967 года рождения? Есть! А что?
- Мы Ставрова задержали, он у нас в отделе, доказать ему ни одной кражи не можем, нет у нас конкретной информации на Сопендю. Знаем, что ворует… Хаты одна за другой в районе летят, а зацепиться не за что. Можешь чем-нибудь помочь? – это звучало не умоляюще, а в деловой форме.
- Так вы его дружка ловите, Рахимова Серика, начинайте с него, и ниточка потянется! - предложил я выход.
- Он дома не живет, где его искать - мы не знаем! – настойчиво, по-деловому, ответил Жумадилов.
- Рахимов работает в автошколе кочегаром, там его и найдёте, - пытался подсказать я.
- Николай! Давай так! Я пришлю за тобой машину, а то вдруг мы что-нибудь да накосячим! А ты сам… спокойно… всё раскрутишь, - предложил Жумадилов.
- Ладно, отправляйте машину! Я выхожу, - согласился я. Положив трубку, убрал со стола бумаги в сейф, взял папку с чистыми бланками и листками бумагами, оделся и вышел на улицу. Сначала у меня в душе обрадовалось и запрыгало самолюбие, что я понадобился Ленинцам, что я им нужен, что я что-то стою. Потом в голове у меня закрутились мысли: «У них там весь отдел не может одному человеку-жулику   квартирную кражу доказать, а я, кто такой?  Я такой же опер, как  и все другие опера! Вот сейчас приеду и как будто бы сразу раскрою преступление. Я, конечно, не самый крутой опер управления, пусть даже самый последний, на худой конец, но с чувством ответственности. Главное – не опростоволоситься! Если я ничего не раскрою, то тот же Жумадилов скажет при случае в своё оправдание, в оправдание ленинского УгРо, что областное управление уголовного розыска работало и  ничего не могло сделать с этим упрямым рецидивистом Сопендей! Поэтому подвести областное управление уголовного розыска в моём лице никак было нельзя».
На улице был лёгкий морозец. Минут через пятнадцать появился возле управления «Жигулёнок» ленинцев, и я скоро был уже в Ленинском отделе.
Шел 91 год двадцатого столетия. Начало развала Советского Союза.
В коридоре третьего этажа, где располагался уголовный розыск, меня встретил этот угрюмый казах - Жумадилов.
 - Даю тебе автомобиль и одного опера, только ты, пожалуйста, помоги! – начал наш разговор начальник Ленинского угрозыска, смотря своими узкими, чёрными глазами, куда-то в пол.   
- Я всё понял! Кто со мною едет? – ответил я.
-  Вот Борис! Шеста-ко-ов! – подозвал Жумадилов молодого паренька, проходившего по коридору, - поедешь с Николаем Ивановичем, он из управления уголовного розыска, возьмёшь автомобиль - Жигули, будешь работать в его подчинении. Понятно?
- Так точно! - ответил опер. Когда Жумадилов ушёл - Я сейчас, наручники возьму! – и зашёл в кабинет.
Я приоткрыл дверь кабинета, заглянул, в кабинете сидело несколько сотрудников милиции, смотрели порнофильм. Я закрыл дверь. В те годы было засилье порнографии. Многие были увлечены просмотрами таких вот чудо-фильмов из свободной западной Европы. Сотрудники милиции просматривали изъятые порнофильмы. И некогда гражданам Советского Союза, рассматривающим прелести секса со всеми ахами и вздохами, было наблюдать, куда катит телега жизни. Засилье порнографией, моё мнение – это была заранее продуманная политика определённых кругов не только советского общества, принимавших участие в развале коммунистической империи, но и специальных служб иностранных государств, тративших бешенные деньги на растление советского общества, чтобы отвлечь умы народные, особенно молодых советских людей, полных сил и энергии, от действительности, от наступающих перемен.
На Жигулях мы приехали к автошколе, ворота на территорию котельной были открыты, подъехали к котельной. Я зашёл в здание котельной. В бытовой комнате угольной котельной за столом сидели двое, молодой парень–казах и мужчина старших лет в грязной рабочей одежде, я понял, что это дежурный кочегар.
- Вы – кто? Что здесь делаете? – спросил я у парня-казаха.
- Я здесь работаю. Кочегар! – ответил парень, так как у меня на лбу, наверное, было написано, что я из уголовного розыска.
- Как ваша фамилия? - спросил я.
- Рахимов.   
- Серик? – так же коротко спросил я.
- Да!
- Собирайся, поехали!
- Куда?
- В милицию.
Парень-казах встал, он был среднего роста худощавого телосложения. Мы вышли, сели в машину и скоро были уже в Ленинском отделе.
В свободном кабинете, который нам представили для работы, я сел за стол, открыл свою папку, достал чистый лист, положил перед собою. Рахимову предложил сесть напротив меня. Шестаков сел за другой стол.
- Ну, что, Серик? Рассказывай! – как обычно, по выработанной методике, начал я.
- Что рассказывать? –  как и все жулики, начал тупить Рахимов.
- Рассказывай… сколько хат взяли? – стал задавать я наводящие вопросы, разглядывая  не в упор, а как бы со стороны, молодого человека.
- Какие хаты? Ничего мы не брали!
- Серик! Ты, наверное, понимаешь, что мы тебя не первопопавшегося на улице взяли, а приехали в котельную автошколы, где ты работаешь, и спросили - как фамилия? То есть узнали, что ты - Рахимов. А потом доставили в отдел милиции, – начал я объяснять ситуацию, в которую попал доставленный, - мы же не взяли второго человека, который был с тобою. А взяли именно тебя!
-  Понимаю! – продолжал упираться Рахимов, - только я никаких хат не брал.
- Тогда поясним тебе ещё вот что: у нас здесь в соседнем кабинете сидит твой дружок?
- Какой дружок? – как будто ему было безразлично, растягивая слова, спросил Рахимов.
- Ставров! Вот кто! Знаешь такого? – усилием голоса я хотел огорошить собеседника, внимательно наблюдая за его реакцией.
- Ну и что? – также спокойно с безразличием ответил Рахимов.
Я не стал врать, потому что не в моём стиле работы было обманывать, пусть даже и преступников, я не стал брать его на пушку, и говорить ложь, что Ставров уже что-то рассказывает, как делают некоторые работники милиции.
- У нас есть информация, что вы взяли несколько хат, одну из них на улице Северная,- старался я склонить Серика к даче правдивых показаний, открывая потихоньку ему свои козыри.
- Ничего мы не брали, - также равнодушно, растягивая слова, склонив голову на одно плечо, ответил собеседник.
- Не хочешь рассказывать? Тогда посидишь в клоповнике. Пусть тебя клопы поедят! – не выдержал я, пытаясь напугать задержанного клопами, которые водились в камерах предварительного заключения при дежурных частях, может быть, водятся и до сих пор.
Некоторые подозреваемые, на слова, что пойдёшь в клоповник, начинали жалостливо говорить, что расскажут всю правду, только чтобы не отправляли их КПЗ, а то их там поедят клопы, что они не выносят укусов этих кровососущих насекомых.
- Пожалуйста! – с невозмутимым видом ответил Рахимов
 - А мы, тем временем вот с молодым человеком, пока ты будешь сидеть в камере и кормить клопов, поедем изымать ковры, которые вы украли с вором-рецидивистом Сопендей. Борис! – обратился я к молодому оперу, который сидел всё это время и слушал мою беседу с задержанным, соблюдая такт молодого сотрудника. - Отведи Серика в клоповник!
По коридору я зашёл в кабинет заместителя начальника милиции по оперативной работе - Несторова Александра Михайловича. Несторов, как мне казалось, был похож на большевика из какого-то старинного советского художественного фильма и внушал своей простотой огромное уважение и доверие. Ему было примерно тридцать пять лет, на несколько лет старше меня, широкой кости человек, с умными и добрыми глазами, короткими русыми волосами, с небольшой залысиной ото лба, главное, с пышными, по-большевицки подстриженными, усами. Несторова я никогда не видел злым, мне казалось, что он не способен на злость. Несторов разговаривал с задержанным  Ставровым. Но видно было,что Ставров своим упрямством начинал его злить.
Я молча, чтобы не мешать работе, поздоровался по ручке сначала с Несторовым, потом - с  задержанным - Ставровым. Постояв некоторое время, послушав убедительную речь зама о том, что обворовывать честных советских граждан - плохое занятие, что жулики – это паразиты на теле советского общества, я понял, что Ставров молчит и ничего о совершённых им кражах не рассказывает. Я вышел из кабинета, спустился на первый этаж, где меня уже ожидал Шестаков.
- Поехали! – позвал я Шестакова,- сейчас поедем к Пастуховой, сожительнице Ставрова, на улицу Дальнюю.
На улице было темно. В доме № 41 по улице Дальняя горел свет, калитка была открыта. Мы зашли через небольшую веранду в дом.  В доме было тепло, на кухне сидела хозяйка с такой же по возрасту молодой женщиной, видимо, подружкой.
- Здравствуйте! – поприветствовал я присутствующих в доме.
- Здравствуйте! – услышали мы в ответ голоса.
- Мы пришли изымать ворованные  вещи, которые принесли вам Ставров и Рахимов. Чтобы не проводить обыск в доме, мы просим добровольно выдать, имеющиеся у вас в доме, похищенные вещи. Согласны ли вы добровольно выдать нам, сотрудникам милиции, незаконно хранящееся, добытое преступным путём, имущество?
- Да, я согласна! – ответила Пастухова, - как он меня уже достал, этот Слава! Вы его посадите или нет? Если посадите, то всё отдам... Ковры они приносили, какую-то хату взяли. Нет от него и от его дружков никакого покоя ни днём,  ни ночью!
- Видите ли – я не следователь и не судья, я – оперуполномоченный уголовного розыска, соберём материал, а там как суд решит. Сделаем всё, что в наших силах,- объяснил я, -  а эта женщина может быть понятой?
- Да! Это моя знакомая, - ответила Пастухова.
- Боря, пригласи ещё одного понятого! – попросил я Шестакова.
Через некоторое время Шестаков вошел в дом со вторым понятым.
Я обратился к понятым,
- Мы сотрудники милиции в вашем присутствии изымем вещи, которые хозяйка дома… Как ваша фамилия? Представьтесь, пожалуйста!
- Пастухова Ирина Михайловна.
- Пастухова Ирина Михайловна добровольно выдаёт нам, работникам милиции, ковры так как, мы предполагаем, что они добыты преступным путём - похищены у честных советских граждан из квартиры.
- Пожалуйста, Ирина Михайловна! Какие ковровые изделия вы хотите отдать нам, работникам правоохранительных органов? 
 Пастухова вынесла из спальной комнаты свёрнутый в рулон ковёр.
 - Второй ковёр висит в спальне над кроватью.-сказала Пастухова.- Кто-нибудь мне поможет снять ковёр со стены? Мне ничего не жалко, только бы его, этого наркошу, он закурил своей травой мне весь дом, определили куда-нибудь, чтобы я и мои дети могли отдохнуть без него.
- Да! Я, конечно, помогу снять ковёр! – Шестаков сделал шаг, - В какой комнате?
Пока я составлял протокол изъятия, Шестаков вынес второй ковер, развернул, показал понятым его расцветку и особые приметы: помарки с внутренней стороны белой краской. Я развернул и показал первый ковер, внес подробное описание ковров в протокол изъятия с их особыми приметами, понятые и хозяйка дома расписались.

С изъятыми коврами, протоколом изъятия  мы возвратились в Ленинский РОВД.
- У нас краж таких вот ковров не было, - разглядывая ковры, говорил Жумадилов.
- По моей информации, эти ковры похищены в Кировском районе,- сказал я.
- Так я сейчас позвоню в Кировский уголовный розыск, пусть их опера приезжают и забирают жуликов вместе с вещдоками.
- Сначала нужно найти хозяев похищенных ковров, - возразил я начальнику уголовного розыска.
- Пусть Кировчане едут  и сразу же везут потерпевших для опознания похищенных вещей.

Примерно, через час приехали опера Кировского РОВД во главе с начальником УР Мухамеджановым Азилем Калтаевичем, привезли женщину, потерпевшую по квартирной краже. В присутствии понятых было проведено опознание изъятых из дома Пастуховой ковров. Потерпевшая опознала свои вещи, заявив, что с внутренней стороны ковра должны быть особые приметы, следы от белой краски, оставшиеся после внутреннего ремонта дома. Потерпевшая также заявила, что у неё из дома была похищены мужская дублёнка, телевизор, золотые изделия, аккумулятор от автомобиля, который стоял в коридоре.
Кировчане забрали собранный нами материал, изъятые вещественные доказательства и одного задержанного - Рахимова Серика, пообещав, что оформят его в соответствии с УПК  на трое суток, в рамках уголовного дела, возбужденного по факту кражи из дома по улице Северная. Второго задержанного - Ставрова Вячеслава Ивановича отвезут в городской ИВС.
Начальнику уголовного розыска Кировчан я в устной форме передал имеющуюся у меня информацию о том, что Рахимов и Ставров продали похищенную дублёнку Девятову, проживающему по улице Гагарина.
Азиль Калтаевич, выслушав мою информацию, пообещал, что с утра обязательно изымут похищенную вещь.
                2.

На следующий день, с утра я сидел снова у себя в кабинете довольный тем, что заведённое мною по оперативной информации дело на преступную группу сдвинулось с места, вчера с моим участием было раскрыто преступление, квартирная кража, изъята часть похищенного, а это почти самое  главное в раскрытии неочевидных преступлений, продолжал работать над планом профилактических мероприятий по профилактике и раскрытию краж и угонов автомототранспорта. На портативной печатной машинке я стучал и шлёпал пункты мероприятий.
Зазвонил телефон. Звонил начальник Кировского уголовного розыска Мухамеджанов Азиль Калтаевич.
- Николай! Здорово! А этот Девятов, у которого мы изъяли дублёнку,  Ставрова не опознал. Говорит, что этого не было среди тех лиц, которые продали ему дублёнку, что он его видит в первый раз в жизни.
- Да что вы говорите! - мне стало смешно, - как это так не опознаёт?
- Не опознаёт и всё!
- Это правильно, как он может опознать своего родственника?
- Как родственника?
- А вот так! У меня имеются сведения, поступившие из седьмого отдела, что  Девятов приходится Ставрову родным дядей по материнской линии.
- Всё понятно! Давай, Николай, сам подъезжай к нам в отдел и занимайся этой кражей, а то у нас что-то не получается, попросил Азиль Калтаевич.
- Ладно, сейчас подъеду! – ответил я.
 Кировский отдел для меня был как родным. В Кировском РОВД я начал, когда мне исполнилось восемнадцать лет, с внештатного участкового инспектора милиции, потом стал внештатным инспектором уголовного розыска. Будучи внештатником, я знал почти все злачные места в районе, все притоны, несовершеннолетних, ранее судимых, из их числа рецидивистов, поднадзорных состоящих на учёте в РОВД, собирал на них характеризующие материалы, исполнял поступившие задания, заявления, которые поручали мне  участковые инспектора, оперуполномоченные уголовного розыска. Все свободные вечера я проводил в  милиции: с участковыми инспекторами в рейдах, проводил разводы добровольных народных дружин по маршрутам патрулирования, выезжал с дружинниками на вызова граждан, поступавшие по телефону через дежурную часть РОВД или от граждан непосредственно на телефон опорного пункта милиции. При себе я имел корочки внештатного сотрудника милиции и деревянный чёрно-белой раскраски жезл, которым я останавливал по необходимости движущийся автотранспорт, чтобы доставить в отдел задержанного правонарушителя или самому добраться до опорного пункта или даже до дома. После окончания педагогического института я стал штатным сотрудником милиции - инспектором по делам несовершеннолетних.
В Кировском РОВД я поднялся на второй этаж, где располагался уголовный розыск, зашёл к начальнику этого подразделения отметиться, что я уже прибыл для оказания практической помощи. Азиль Калтаевич завёл меня в кабинет, где сидели молодые опера–первогодки, Якимкин  Андрей и Верницкий Борис, представил меня им и сказал, чтобы они были в моём подчинении.
Когда Азиль Калтаевич ушёл, я удобно устроился за одним из столов и попросил завести в кабинет Девятова. Вошёл мужчина возраста пятидесятилетнего в куртке, норковой шапке, в очках.
- Присаживайтесь!  - я показал мужчине на стул, стоящий с обратной стороны стола от меня.
Мужчина присел, снял шапку, испуганно озираясь и оглядываясь на меня и по сторонам.
- Меня зовут Николай Иванович, а фамилия моя Масалов, работаю я в управлении уголовного розыска областного УВД, - представился я Девятову, - А ваша фамилия Девятов? Вам продали краденную дублёнку?
- Да, да! Мне продали дублёнку! – ответил мужчина, - но я не знаю краденная эта дублёнка или какая.
- Расскажите подробно, кто и когда вам принёс дублёнку?
- Примерно в декабре, в начале декабря я находился дома. Ко мне постучались, я открыл дверь. Стояли двое мужчин, один - русский, другой – казах. Они меня спросили: Дублёнка нужна? Я спросил какая? Один из них ответил – мужская. Достали из сумки. Я посмотрел – дублёнка новая, и купил её за пятьдесят рублей.
-Этих двух мужчин вы знаете, они ваши знакомые?
- Нет, я видел этих мужчин впервые и лица их не запомнил, - ответил мне мужчина.
- Вам предъявляли для опознания подозреваемых в краже, и вы никого не опознали?
- Да я, из предъявленных мне людей, никого не знаю!
- Неужели? - засмеялся я, - вы даже не узнали Ставрова?
 Мужчина перестал озираться и сжался весь в комок.
- Знаете… почему вы его не опознали? Потому что он,Ставров - ваш племянник! Ваш племянник со своим дружком-казахом вам продали  краденную вещь! Они, можно так сказать, вас подставили. Город у нас небольшой. Допустим, вы одеваете ворованную дублёнку, идёте в город, на вас ворованная вещь, кто–то из потерпевших или их родственников, или знакомых опознаёт похищенную вещь, вас задерживают. Вам это надо? Я думаю, что вам это не надо! Я это всё к чему говорю? Так вот! Слушайте,гражданин Девятов,Вам будет предъявлен для опознания второй человек, сообщник Ставрова и, если вы, не дай Бог, не опознаете этого второго преступника, который с вашим племянником продали вам дублёнку, то вы будете с ними соучастником, и будете привлекаться к уголовной ответственности, как группа лиц, по одному с ними делу. Вы меня поняли? Сможете вы опознать второго человека?
- Смогу! – не глядя на меня, ответил Девятов.
- Я надеюсь, что вы меня не подведёте?
- Не подведу! - ответил Девятов, все также озираясь по сторонам.
- Сейчас вы собственноручно напишете как, при каких обстоятельствах, кто именно продал вам дублёнку, которая была похищена из частного дома по улице Северная?
Когда объяснительная подробнейшим образом была написана, в ней указаны лица, сбывшие похищенную вещь; под написанным собственноручно, поставлены дата и  роспись, я сказал свидетелю,- теперь вы можете постоять коридоре - подождать пока вас не вызовут, или можете выйти на улицу, если желаете - покурить.
В тот же день Девятову был предъявлен для опознания Каримов Серик. Когда под протоколом опознания была поставлена последняя точка, я и сотрудники Кировского РОВД продолжили беседу с подозреваемым, надеясь, что он чистосердечно сознается, пусть даже и не назовёт всех своих сообщников, то хотя бы возьмёт на себя, совершённое с его участием преступление.
- Ну что, Серик, узелок-то затягивается? Не желаете ли написать явку с повинной, пока мы вам ещё представляем такую возможность?
- Нет! – Каримов сидел на стуле нахохлившись, делая вид, что ни с кем не желает разговаривать.
- На нет и суда нет, сейчас вас отведут в клоповник, а мы тем временем двинемся  к вам домой проведём обыск, если ты вор, то что-нибудь ворованное да найдём, проедем по посёлку, где ты живёшь - пособираем среди народа информацию и, глядишь, ещё на несколько уголовным дел по различным статьям кодекса в отношении тебя наскребём. Тебе это надо?
- А мне всё равно!
- Как вам будет угодно! - сказал я, досадуя в душе на упрямство задержанного, потом Якимкину, -  отведите Серика вниз до утра! Утро вечера мудренее!
Когда Якимкин вернулся в кабинет, я и Верницкий были готовы ехать на обыск к Рахимову.
Часа два продолжался обыск в доме и во дворе Рахимовых. В гараже был обнаружен и изъят краденные запчасти и аккумулятор.
По дороге я заехал к своему агенту, источнику оперативной информации, от которого узнал, что Ставров и Рахимов ограбили на улице Киевская каких-то стариков, забрали небольшую сумму денег, при этом Рахимов ударил хозяйку–старушку бутылкой по голове.
Для проверки полученной информации я поехал на улицу Киевская, с некоторым трудом нашёл потерпевших, взял от них заявление по факту ограбления и объяснительные. Заехал в УВД, в свой кабинет, оформил полученную информацию, вложил в ,находящееся в моём производстве, дело.
Утром в 9 часов я уже был в Кировском РОВД. Рахимова, сразу же, следом за мной опера завели в кабинет.
- Что скажете, молодой человек, по факту обнаружения в вашем гараже краденного аккумулятора.
- Это мы нашли. Шли как-то вечером, я и Славка Ставров, смотрим - в снегу ковры лежат, там же этот аккумулятор стоял, дублёнка лежала. Вот мы и взяли ковры домой к Славке отнесли, а аккумулятор и дублёнку я себе отнёс. Дублёнку со Ставровым  мы потом продали Девятову. А воровать мы не воровали.
- Ну, ты даёшь, Серик! Мне уже за тридцать лет и я ещё за свою жизнь ничего не нашёл. Вот так, как ты рассказываешь – шёл и нашёл! И вот опера, спроси их - они что-нибудь находили, да ещё и ворованное? Хорошо! Ладно, допустим, что вы кражу эту не совершали, но за ночь нам удалось узнать, что вы совершили ещё преступление - вошли незаконно в дом на улице Киевской, ограбили стариков, забрали деньги. Здесь, в моей папке заявление и объяснения потерпевших. Что ты на это скажешь?
- А я ничего не скажу, меня ночью помощник дежурного по левой почке ударил локтём и у меня теперь болит бок, - Рахимов держался двумя руками за левый бок.
- И за что тебе досталось?
- Да ни за что! У нас в камере один пьяный ночью бушлатился, дежурная смена зашла, стала этого, пьяного баклана успокаивать, вот и мне ни за что досталось, как говорится, под раздачу попал.
- Тебе то случайно задели по хребту, и ты обижаешься, а вспомни - как старушке, которой под семьдесят лет, ты бутылкой по голове съездил, так что даже бутылка рассыпалась на мелкие части. Как ты думаешь, ей, семидесятилетней бабушке, приятно было?
          Рахимов ещё больше ссутулился, согнулся, сидя на стуле, держась обеими руками за левый бок.
       - Откуда вы это знаете? Ну, вы и работаете! Я сроду не думал, что у нас милиция так работает! – вдруг заговорил Рахимов глядя прямо в мои глаза своими чёрными глазами.
- Ты лучше скажи - чай пить будешь? – обратился я к задержанному, - а то тебя здесь, поди, и не кормили?
-Нет, не кормили, уже третий день, - проглотив комок в горле, едва сдерживаясь от нахлынувших чувств, переведя взгляд куда-то на носки своих ботинок, проговорил Рахимов.
- Якимкин, организуй чайку, что-нибудь покушать для задержанного, а то он у вас здесь скоро с голоду помрёт.
- Да им там, в камеры передачки приносят родственники. Они там делятся друг с другом, - начал оправдываться оперуполномоченный, покраснев в лице, - да и дежурная часть со столовой продукты возит.
-Это там, в камере, в дежурной части, а это у нас в кабинете! Должны же мы быть гостеприимными, раз человек  в нашем кабинете находится, как говорится, в гостях. Деньги надо?
- Да у меня есть! – ответил оперуполномоченный.
- Бери не стесняйся, - я дал Якимкину несколько советских рублей.
Верницкий пошёл с чайником за водой, и скоро чайник весело шумел. Пока Борис расставлял стаканы кружки на столе, подошёл Якимкин с пакетом, в котором были продукты: булка белого хлеба, плавленые сырки в серебристых обёртках, колбаса молочная, пачка чая №36 Алма-Атинской фабрики и  сахар.
- Пододвигайся к столу, - предложил я Каримову, ему налили в гранёный стакан пахучего чаю, подвинули поближе свежую газетку со съестным. Каримов, не спеша, маленькими глотками стал отхлёбывать горячий чай.
Перекусив, все закурили болгарский «Опал», который купил на оставшиеся деньги Якимкин. Рахимову пододвинули деревянную пепельницу, вырезанную в городском ИТУ и подаренную, видимо, уголовному розыску операми колонии.
- Как вы смотрите на то, что я возьму кражу на себя? - медленно выпуская к потолку дым, проговорил Рахимов.
- Да нам без разницы, - ответил на вопрос я, понимая, что нужны хоть какие-нибудь показания подозреваемых, хоть как-то закрепить достигнутое в раскрытии кражи.
- Я не хочу никого втягивать в это дело, я один совершил эту кражу и хочу один отвечать, - говорил Рахимов.
- Если не хочешь, что бы кто-то ещё фигурировал в этом деле, пожалуйста, это твоё личное дело!
- Что мне для этого надо?
- Ничего особенного! Нужно только взять ручку и чистую бумагу и правдиво написать, как было, всю правду. Ваши показания, записанные на бумаге, мы отдадим следователю, у которого на руках дело по данному факту кражи.
В это время зашёл начальник уголовного розыска.
- Николай Иванович! – обратился ко мне Азиль Калтаевич, - звонил начальник управления уголовного розыска, вас разыскивает и просит, чтобы вы срочно я вились к нему в управление. 
- А что случилось?
 - Я не знаю! Поедете – узнаете!
-  Понятно! Сейчас выеду! Парни, дайте Серику бумагу и ручку, и пусть он подробно, собственноручно опишет, как совершил кражу, каким способом, как вынес похищенное, где спрятал, куда сдал, кому сдал, за сколько? Серик, тебе всё понятно, как нужно писать и что?
- Да! Всё понятно! – раскачиваясь из стороны в сторону, ответил Каримов.
- Всё правильно и правдиво напишешь?
- Напишу! – задержанный потянулся за поданной ему ручкой.
-  А мне нужно срочно ехать в управление, если что, если понадоблюсь, то я потом подъеду. Постараюсь не потеряться. Чтобы быть в курсе дела, - я попрощался с операми и  задержанным, вышел из кабинета.

                3.
Подъезжая к управлению, не переставал думать, - зачем я срочно понадобился начальнику? Я забежал быстро на четвёртый этаж. В управлении чувствовались какие-то движения. В кабинетах оперов были открыты двери. Я, не раздеваясь, не снимая куртки, зашёл в кабинет начальника:
- Разрешите? – спросил я, входя в кабинет.
- Николай Иванович! Вы, где с утра находились? Мы с утра обзвонили все городские райотделы и городское управление, везде говорят, что вас у них нет!
- Товарищ полковник, я находился в Кировском РОВД, работал с задержанным Рахимовым по квартирной краже.
- Мне начальник РОВД сказал, что вас у них нет!
- Товарищ полковник я находился в Кировском РОВД!
- Мне что между вами очную ставку делать? – не повышая голоса, говорил полковник.
- Как желаете, товарищ полковник, только начальника РОВД я не видел, а начальник уголовного розыска Кировского РОВД меня видел и сказал, что вы меня разыскиваете, вот я и приехал.
- Николай Иванович, а вы что не знаете, что у прокурора Калининского района автомобиль из гаража похитили? Это же ваша работа заниматься кражами и угонами автомашин!
- Да! Это моя работа! Но я впервые слышу о данном факте кражи, товарищ полковник, - ответил я и замолчал, потому что больше мне ничего не оставалось делать.
- Давайте, срочно езжайте в Калининский район и там занимайтесь по раскрытию кражи прокурорского автомобиля!
- Так точно! Ехать в Калининский РОВД и заниматься раскрытием кражи автомобиля, принадлежащего прокурору. 
- Всё! Поезжайте и примите все необходимые меры по раскрытию этого преступления!
- Разрешите идти?
- Идите!
Я вышел из приёмной, зашёл к заместителю начальника уголовного розыска - Звяге Александру Ивановичу, у него в кабинете слегка было накурено, так как дверь была в коридор открыта настежь, в кабинете как всегда сидели люди из сельских РОВД.
- Что-то с утра уже напряги начались! – я поздоровался со всеми кто был в кабинете, - с утра был в Кировском отделе, а начальник говорит, что тебя там не было, будем очную ставку проводить, - Дурдом!
На мои слова Звяга оторвался от бумаг, повернул голову на девяносто градусов в мою сторону, посмотрел на меня, я понял в его взгляде: «Ну, что я могу тебе сказать? Старшим в заднее место не заглядывают!»
- Ну, ладно, меня не теряйте, я поехал в Калининский, - сказал я и вышел из кабинета. 
В Калининском я поднялся на второй этаж, проходя по коридору, в открытую дверь кабинета я увидел начальника городского управления уголовного розыска – Ибраева Евгения Сергеевича
- Здравия желаю! - поприветствовал я руководителя.
- А-а! Бездельник!... появился! – с какой-то недовольной миной произнёс Ибраев. Я приостановился.
- Это на кого вы так сказали? – спросил я.
- На тебя! Ты - бездельник!
- Я бездельник? – меня затронуло, со мной ещё так никто и никогда не разговаривал.
- Да, ты – бездельник! - резким голосом сказал Ибраев. Ранее я никогда не слышал, чтобы Ибраев повышал на кого-либо голос. Если он всегда и говорил, то обычно с улыбочкой. С этой улыбочкой мог так ущипнуть подчинённого, что мало и не покажется.
 - Это почему вы так говорите? - спросил я, сдерживая все свои эмоции.
-  А что ты раскрыл? Какое преступление? Скажи - что ты раскрыл, кого задержал, чем занимался в последнее время?
- Сегодня я занимался раскрытием квартирной кражи по улице Северная, по данной краже проходит фигурант,имеющегося у меня в производстве дела - Каримов Серик.
- Да эту кражу Ленинцы раскрыли ещё три дня назад! Ты что мне тут сказки рассказываешь? – продолжал отчитывать меня Ибраев.
- Эту кражу раскрыл я, информация моя, ковры выезжал изымать лично я сам с опером из ленинского отдела! – старался я правдиво объяснить начальнику, как было на самом деле, может быть, и оправдаться, что я не бездельник.
Ибраев пододвинул к себе лежащий на столе телефон и стал набирать номер.
- Александр Михайлович! Здравствуйте! Это Ибраев. Я вот по какому поводу звоню, у меня здесь стоит Масалов и стучит себя в грудь, что это он лично раскрыл кражу из квартиры по улице Северная…
- Я не стучу себя в грудь, а говорю, объясняю чем я занимался в последнее время, -поправлял я начальника уголовного розыска города, - зачем же так?
- Всё понятно! Да, да! Всё понятно! – говорил в трубку Ибраев.
- Вот это Ибраев меня преподнёс Несторову, - подумал я, - хоть сквозь землю провались!
- Иди - работай! – услышал я слова Ибраева, который уткнулся взглядом снова в бумаги, лежащие перед ним на столе.
«Да не было справедливости в этом мире и не будет», - подумал я и пошёл дальше по коридору.