Христа ради

             
               

Стёпа напялил на старуху куцую шубейку, усадил
на каталку и, налив ей сто граммов водки, приложил
ко рту:
— Тяпни, баб Зоя. Морозец сегодня.
Затем выволок каталку на улицу и повёз в сторону
кладбища, к часовне Ксении Блаженной.
Каждое утро он доставлял её на «точку», а вечером,
сняв выручку, увозил домой.
Подавали щедро: после выплаты доли заинтере-
сованным лицам у Стёпки оставался неплохой куш,
десятина от которого уходила бабе Зое и старушке-си-
делке на харчи.
Они миновали конкурентов (которые не плати-
ли), прыгающих с ноги на ногу на подходе к кладби-
щу и сшибающих копейки. Те с завистью провожали
взглядом каталку: у часовни под неусыпным оком
святой Ксении подавать меньше десятки люди не ре-
шались.
Установив бабу Зою на рентабельном месте, Стёп-
ка сел в машину и поехал по делам.
В воскресенье пожертвования текли рекой, прав-
да, мороз крепчал и перевалил за отметку двадцать.
Бабу Зою так скрючило, что ей не было нужды
придавать лицу мученическое выражение: люди и
так в порыве сострадания клали ей стольники в ко-
шёлку.
— Бабуля, не замёрзли? — улыбались прохожие и
торопились дальше.
Даже если б она не была немой после контузии на
полях Гражданской войны, всё равно бы не ответила,
так как челюсти свело от холода.
«Какая я тебе бабуля! — гневно думала она вдо-
гонку. — Я Зоя Ивановна Мороз! И с такой фамили-
ей была когда-то членом реввоенсовета республики
и возглавляла комиссию по борьбе с холодом! Я само-
лично расстреляла двух саботажников, оставивших
без отопления жилой дом, в котором находился дет-
ский приют!»
Через несколько часов она уже не чувствовала рук.
(Ног — с того момента, когда неподалёку от штаба
Муравьёва на восточном фронте их накрыло шальным
снарядом. Красноармейцы повели расстреливать чеха,
а её взяли как переводчицу: надеялись, что у края ямы
с трупами пленный не выдержит и заговорит). Люди
перестали подавать и пробегали, скрюченные от холо-
да. Мимо проскочил святой отец и, юркнув в «БМВ»,
принялся его прогревать.
Баба Зоя пыталась привлечь к себе внимание, но
не могла ни моргнуть, ни пошевелиться.
Люди мелькали, торопясь кто в храм, кто в часовню.
«Когда же Стёпка приедет?!» — думала она, погру-
жаясь в забытьё...
Он в это время гулял в ресторане на свадьбе друга
и, конечно, не знал, что вместо пяти градусов с утра
к вечеру их уже было все двадцать семь ниже нуля и
поднялся ветер.
Вспомнив про бабу Зою, он покинул веселье и по-
ехал за ней.
— Хорошая работа! — похвалил он бабулю, пощу-
пав набитую купюрами кошёлку. Он попробовал ра-
зогнуть пальцы старухи, вцепившиеся в ручку, но они
вдруг с хрустом отломились и остались у него в ладо-
ни — четыре сосульки из человеческой плоти.
— Извини! — воскликнул Стёпка и виновато взгля-
нул на несчастную. Однако ей было всё равно.
Зоя Ивановна Мороз присоединилась к своим бое-
вым товарищам, погибшим на фронтах Гражданской,
лагерной, а затем Великой Отечественной...
Стёпка положил ледяные пальцы в её карман, а ко-
шёлку — себе за пазуху и покатил бабулю в последний
путь...