Про хлеб насущный

У меня в квартире поют сверчки. Цык, цык. Чив-чив-чив. Трииии-тррииииии…. Цвирррр, цвиррррррр. Чики-чики-чики-чики! Они поют практически как канарейки. Я никогда раньше об этом не знала… Мои сверчки всегда были маленькие и годились только в пищу. Но теперь они выросли и уже не просто шебаршат в своей коробочке, похрустывая морковкой, но и практически круглые сутки очень красиво стрекочут, топорща крылышки. Я удивляюсь новизне ощущений: дома, в городской квартире пить чай под… стрёкот цикад. Как будто за окном – синий звёздчатый бархат свечеревшего неба, на столе – мещанский пузатый самовар, по всей комнате – вышитые салфетки и домотканые коврики, и (на закуску) на высокой жардиньерке – или старенькой, но устойчивой этажерке, – клетка с канарейкой…

Много лет назад у меня жил кенар. Он влетел в окно к моей родне. Родственники отловили перепуганную неразумную птицу, засунули в пустующий аквариум и стали обзванивать всех в поисках желающих принять её на постой. У нас до того не было никакого зверья, а у соседей по лестничной площадке, которые всегда держали замечательный зоопарк, как раз нашлась свободная клетка. Залётный гость достался нам…
Много лет он с утра пораньше начинал заводить свои трели – маленький пушистый Лимончик, был пуглив, в меру любопытен и не слишком притязателен. Каюсь, я тогда находилась в довольно сложном возрасте и, наверное, не слишком ценила счастье того, что на кухне тебя в любое время встречает и радует песнями кто-то живой – такой славный, кого так легко сделать счастливым. Ведь им почти ничего, в сущности, не надо – нехитрый регулярный уход, немножко любви и самую чуточку внимания. В остальном они автономны…

Кенара давно нет, а я долгие годы жила кочевницей и какое-то время даже была уверена, что у меня никогда не будет семьи. Потом свершились большие перемены, и нынче у меня есть даже сын… Но животных с тех пор я так и не брала.

А потом, в результате ещё одной любви, у меня появился второй малыш – бородатая агама. Он такой же бестолковый, как та моя канарейка, боится тараканов и, как все дети, периодически (разумеется, когда не занят прогреванием на камне своего брюшка или не спит, свернувшись калачиком) проявляет определённый интерес к окружающему его миру.   
Кормится он, по преимуществу, насекомыми.

Около месяца назад в городе стояли морозы.
Я собралась за очередной партией сверчков. Тогда я брала их раз в неделю, поскольку была уверена, что в домашних условиях они долго не живут. Они меня особо и не разочаровывали…
Так вот, собралась за сверчками, звоню, как обычно, в ближайший магазин, а мне и говорят: «нет»! Как так нет? Ну, вот так, сорвалась в этот раз поставка. Почему? А морозы… ферма вымерзла! Позвольте, а кушать-то мы что будем? Звоню в другой: говорят – есть, только мелкие. Еду через всю Москву в тот хвалёный магазин, откуда, собственно, и малыш мой родом, а мне там и говорят: «Нету сверчков! Ну, то есть, они есть, но только совсем мелкие. И только под заказ. Вот, уже оплаченные… Возьмите тараканов!»
Тараканы… мраморные. Крупнее прусаков, меньше шипящих мадагаскарских. Плоские такие. Всё равно противно. У меня с детства к ним омерзение, граничащее с ужасом. Такая гадость! Это у меня было всегда. До поры, до времени…
Однажды судьба предоставила мне прекрасную наглядную возможность понять, что всё в этой жизни весьма относительно. После пары лет «отсидки» в квартире на втором этаже дома, с подветренной стороны стоящего окнами прямо на весьма оживлённую магистраль, за которой располагалась промзона с двумя мусоросжигающими заводами, все газоны, дорожки и пятачки убогих детских площадок были сплошь завалены собачьими экскрементами и заставлены «тачками», отчего иной раз было просто невозможно выйти с коляской из подъезда, и где из мусоропровода на кухню регулярно забегали погостить мыши, я поняла, что в жизни бывают гораздо большие беды, чем тараканы и шумные соседи…
С тех пор в моей жизни много чего изменилось моими собственными силами. Теперь я живу в качественном доме с потрясающим видом из окон, единственным недостатком расположения которого можно считать только сильный ветер, задувающий с подмосковных просторов, да, пожалуй, неналаженность в районе бытовой и транспортной инфраструктуры. Впрочем, к этому я уже привыкла. Главное – нам с сыном есть, чем дышать и где гулять, не опасаясь вляпаться в дерьмо.
И, конечно, теперь мы были свободны от всякой досадной гадости вроде несанкционированных жильцов.
Сказал бы мне кто-нибудь полгода назад, что я собственноручно, за свои деньги понесу в дом насекомых…

И вот, в этих самых насекомых – домовых сверчках – мне отказано… Ну ладно, хорошо, давайте тараканов – штук пять… По одному в день, нам хватит – перекантуемся, пока на ферме из новых кладок сверчки не подрастут. Не-а. тараканы только упаковками. Сто штук: поставьте на батарею и радуйтесь: большие, недорогие, и жрут всё подряд…
Ага, сто штук в одной коробке. На… на … три-четыре месяца, с нашим-то аппетитом? Весну будем встречать в их компании!
Как я представила себе, что мой сынок, поссорившись со мной по очередному поводу или просто по неаккуратности, двинет стулом и сшибёт эту коробку с батареи…
Переборов тошноту, я помотала головой и решила, что пару дней мы посидим на морковке.
Но и через два, и через четыре дня не изменилось ничего.
Дёрнувшись в «завозный» день в местный магазин, я обнаружила там учёт. Меня послали… в другой магазин той же сети, к парню, который и привозит этих сверчков оттуда, где их выращивают. Увидев меня с коробочкой в руках, он замахал руками и сказал, что меня обманули: сверчков у него совсем немного и только «для своих». А, услыхав историю о том, как я до него добралась, он сжалился и позвал меня в подсобку, где натряс из бутылки, набитой разнокалиберными банановыми сверчками, «что бог пошлёт». Бог послал моему ребёнку пятерых насекомых, два крупных из которых отличались длинными яйцекладами. Первой моей мыслью было то, что этих надо скармливать в первую очередь…
С утра пораньше я извлекла из коробки с «сокровищами» сразу пару. Самую крупную самку и довольно большого самца. Оставшуюся вторую по величине самку я решила придержать до завтра, для разнообразия. Ох, и напрасно я не послушалась своего внутреннего голоса! Вернувшись после работы домой, я обнаружила в углу пластиковой коробки неровную дырку, а внутри – одну-единственную козявку! Эта здоровенная дрянь (а больше некому!) выгрызла у коробки угол, чтобы не быть съеденной… Раньше я никогда не задавалась вопросом, есть ли у насекомых хоть капля разума и чего стоят их инстинкты. Но случившееся привело меня в ярость и восхищение. И ведь дело не в том, что сверчки сделали то, на что я в жизни не считала их способными, а в том, что мой малыш лишился еды на целых два дня! Где их теперь ловить?
…Тёмненький самец, как дурак, сидел прямо под батареей. Вот за что я уважаю мужчин, так за это их качество: ни один из них никогда в жизни не двинется с того места, которое его мало-мальски устраивает. И пропади оно пропадом! А зачем?
Словом, половина проблемы была решена: два из остававшейся тройки сверчков были пересажены в новую, целую коробочку. Но самки не было нигде. Я отодвинула стол, плиту, выворотила из угла кресло – всё напрасно! Эта зараза спряталась настолько надёжно, что, не будучи сверчком, вычислить её было невозможно.
Однако два сверчка – это только два сверчка, то есть, просто слегка отсроченный голод…
Отчаявшись добыть ребёнку корма нормальным способом, я решилась позвонить своему другу напрямую. Учитывая то, что в магазине, где он работает, меня регулярно кормили «завтраками», а с полчаса назад, наконец, официально отшили ещё на неделю, это был жест отчаяния. Но чудеса в этом мире случаются. На мой жалобный вопрос: «а есть ли у вас хоть что-нибудь съедобное» удивлённым голосом был дан ответ: есть сверчки! Как это? А вот так. Уже никто не ждал, а взяли и привезли. Только что.
– Отложи мне штук тридцать! Еду!!!
И я радостно лечу в магазин. Где мои сверчки?! Вот! – и трясёт у меня перед носом стаканчиком с какими-то усатыми муравьями. Не сказать, чтобы мелкие – скорее, новорожденные. Но зато по два рубля… Спрашивается, а как это есть?
Ладно, давай… ещё столько же! И пяток тараканов!
– Пожалуйста…
Почему этот деликатный человек, одним из главных недостатков которого является несдержанность на язык, в тот момент не сказал мне, что я жадная дура?
Буквально через пару дней, поутру, ещё толком не проснувшись, я в очередной раз пыталась научить неподдающегося сыночку пользоваться салфетками. Так что коробку с «муравьями» с батареи на кресло опрокинула я сама. Живая масса из шестидесяти или около того мелких сверчков высыпалась на пёструю ковровую дорожку и радостно растеклась в щели над, под, за и внутри кресла… Стоя на коленях перед разорённым детским садом, я костерила сына, сверчков, салфетницу и ту идиотку, которая так удачно засунула кресло в этот угол за батарею.
Сверчки были везде. Я находила их сидящими на задней стенке кресла со стороны стены, за батареей, под столом и за плинтусом. Время от времени они попадались мне в коридоре, несколькими днями позднее один из них встретил меня на пороге при входе в квартиру. Вычислить, сколько их расползлось безвозвратно, я, разумеется, никак не могла: мало того, что их изначальное количество было весьма приблизительным, они ещё и постоянно мельтешили по коробке, то и дело прячась в складках кусков фигурного картона из-под яиц. Кроме того, подрастающее поколение ещё и активно кушало друг друга по мере взросления (это у сверчков в рамках нормального, такие уж они).
Словом, оставалось только сыпать им корм и выбирать на съедение наиболее крупных особей, надеясь, что уцелеет больше половины. А пока что мы ели тараканов…
Так вот, пока мы больше недели ели тараканов, вся эта вздорная мелочёвка, причинившая мне столько хлопот, как-то неожиданно выросла, оставив после себя кучу экскрементов и чужих недоеденных ножек… При проведении ревизии (отбиваясь от норовивших повыскакивать из коробки в разные стороны особей, я поштучно пересаживала их в чистую коробку) обнаружилось, что при всех потерях сверчков всерьёз осталось более половины. И каждый из них, теперь уже размером с тех самых тараканов, пугает своим видом моего малыша, который даже не в состоянии сам позавтракать таким. Мне приходится отлавливать насекомое и, держа его поперёк брюшка, подавать деточке, чтобы он соизволил прицелиться и заглотать свой основной природный корм.
А остальные по-прежнему сидят в коробке, кушают те же овощи, что и малыш, и неспешно ждут своей очереди.
Только теперь, став взрослыми, они ещё и поют, доставляя мне дивное наслаждение.
И теперь мне их жалко…
Впрочем, по моим наблюдениям, «поют» только самцы. Их-то, пожалуй, я и оставлю в живых...


Зима-2010