Укрощение демонов 1-3

КОЛЫБЕЛЬ ЧУДОВИЩ II:

УКРОЩЕНИЕ ДЕМОНОВ

Трясу надежды ветвь, но где желанный плод?
Как смертный нить судьбы в кромешной тьме найдёт?
Тесна мне бытия печальная темница, -
О, если б дверь найти, что к вечности ведёт!

Омар Хайям


1

Вкрадчивый стук в дверь показался им громом небесным. Блейк, рассеянно перебиравший струны своей гитары, замер в кресле, вопросительно уставившись на Рейвена; тот, поймав его взгляд в зеркале, скорчил раздраженную гримасу.
- Три часа ночи, - заплетающимся языком прокомментировал с дивана Логан, ткнув Роя в бок полупустой бутылкой «Джека Дэниэлса». Рой лишь что-то невнятно промычал, не в силах вырваться из своих алкогольно-кокаиновых грез. Логан пьяно захихикал.
- Охрана? – предположил Блейк.
Стук повторился, уже более настойчивый.
- Открой, - хмуро велел Рейвен, прикрыв газетой кокаиновые дорожки, прочертившие стеклянную поверхность туалетного столика. Если это Арчи, их менеджер, то беспокоиться не о чем – но охране или обслуживающему персоналу видеть изнанку жизни восходящей молодежной рок-группы вовсе ни к чему. Сплетен и домыслов журналистов им и так хватало.
Не удосужившись поинтересоваться, кого это там черти принесли среди ночи, Блейк распахнул дверь, и на его обычно невозмутимом лице отразилось некое подобие удивления.
- Привет, красавчик, - промурлыкал приятный женский голос, и в комнату мимо опешившего Блейка грациозно проскользнули две девушки.
«Ну, это явно не горничные», - подумал Рейвен, поворачиваясь навстречу ночным гостьям.
Одна – яркая блондинка с длинными волнистыми волосами, вторая – жгучая брюнетка с каре и челкой до бровей. Обе стройные, с аппетитными формами, подчеркнутыми обтягивающими шортами из латекса и сетчатыми топами. Пухлые губы девиц рдели хищными маками, а густо подведенные глаза казались антрацитово-черными в неярком свете торшеров. Две юные готические принцессы, принесенные ночным ветром.
- «Лепрозорий»? – все тем же мурлычущим голосом уточнила брюнетка.
- Фанатки, - удовлетворенно констатировал Рейвен. – Как вы прошли мимо охранника?
- У нас свои методы, малыш, - подала голос блондинка. – Я Дейзи, она – Лори. Вы ведь нас не прогоните?
- Зависит от вас, - ухмыльнулся он. – Парни, видели, кто к нам пожаловал?
- Девчонки? Очень кстати! – оживился Логан, который к тому времени уже скатился с дивана и приблизился к ним нетвердой походкой, так и не выпустив из руки бутылку виски. – Арчи давненько нас не баловал…
- Не думаю, что их прислал Арчи, - заметил Блейк, вздрогнув, когда рука Дейзи с длинными черными ногтями обвилась вокруг его шеи, точно изящная змейка.
- Брось, милый, - надула она губки, - мы полночи мерзли на улице, чтобы к вам попасть; неужели ты выгонишь нас обратно?
- Мы бы не отказались от чего-нибудь…горячительного, - поддержала ее Лори, прильнув к плечу Рейвена.
- Этого добра у нас навалом, детка. Что ж вас всего двое? Надо было и для Логана с Роем подружек прихватить. Впрочем, Рою уже, похоже, достаточно…
- А нас на всех хватит…детка, - передразнила его Лори, хищно сощурив глаза. Странные, холодные, пустые глаза. Под кайфом она, что ли... Что ж, тем лучше.
Рейвен плюхнулся в кресло, усадив девчонку себе на колени. Они смотрелись вместе: оба черноволосые, бледные, красивые мрачной, порочной, дикой красотой. Лори совсем не походила на визжащих от восторга сопливых девчонок, которые на каждом их концерте забрасывали сцену мягкими игрушками, а потом с воплями ломились в  гримерку. Нет, она была другой. Было в ней, за всем этим нарочито готическим тряпьем и косметикой, нечто по-настоящему темное. Притягательное…
Дейзи обняла Логана и Блейка и с неожиданной силой повалила обоих на диван, с хохотом прыгнув сверху; там завязалась какая-то возня, но Рейвен больше не обращал на них внимания, слишком увлеченный изучением тела Лори. Девушка обхватила ногами его бедра, царапая кожаную обивку кресла шпильками своих сапог, склонила лицо к его лицу. В ямочке под ее нижней губой блеснула серьга – кровавая капелька граната на нежной белой коже.
- Любишь пирсинг? – поинтересовался он, зачарованно разглядывая ее губы. Она широко улыбнулась, обнажив белые, крупные зубы – пожалуй, даже чересчур крупные. И острые.
- Сейчас и ты полюбишь, - произнесла она загадочно.
Ее зрачки вдруг дрогнули и растеклись, точно чернильные пятна, целиком захватив белки глаз: теперь в них не было ничего, кроме ледяной, абсолютной тьмы, зияющей на ее лице двумя жуткими провалами. Губы, такие соблазнительные еще мгновение назад, раздвинулись, являя Рейвену удлинившиеся клыки; он хотел закричать, оттолкнуть ее, вскочить – но из горла лишь вырвался жалкий писк, а тело осело в кресле безвольным кулем. Ее руки впились в его плечи двумя стальными клешнями.
- Не дергайся, детка, - теперь ее голос колол десятками холодных игл. – Это бесполезно. Расслабься и получай удовольствие.  Дейзи, ты как там?
Над спинкой дивана показалась растрепанная голова Дейзи; рот ее был весь измазан в крови. Она ухмыльнулась, обнажив точную копию клыков подруги:
- Порядок. Мальчики даже не брыкались. Боже, Лори, в их крови столько дряни, что у меня закружилась голова…
- Не пей больше, - велела Лори. – И перестань поминать имя Господа всуе!
- Послушай, Лори…тебе не кажется, что в твоем положении как-то неуместно верить в Бога? – хихикнула блондинка.
- Заткнись. Открой лучше окно, впусти Элиана.
Дейзи с готовностью спрыгнула с дивана – и в следующую секунду оказалась у окна, распахнувшегося словно самого по себе: нечеловеческая скорость ее движений лишь утвердила Рейвена в его страшной догадке. Клыки. Кровь. Скорость. Черт возьми, они впустили в свой номер вампиров!
- Ты, что же, не верил в вампиров? – насмешливо спросила Лори, словно прочитав его мысли. – А еще рок-музыкант.
Она грациозно соскользнула с его колен, поднимаясь навстречу парню, перемахнувшему через подоконник. Он был не старше ее – максимум лет двадцати; высокий и худощавый, в черной шелковой рубашке и кожаных штанах, заправленных в массивные ботинки. Темные длинные волосы разметались по плечам, на бледном лице светились неестественно яркие голубые глаза. Мимоходом потрепав Дейзи  по щеке, точно любимую собачку, он шагнул к Лори и впился в ее губы неистовым поцелуем, после чего с ней в обнимку приблизился к окаменевшему от страха Рейвену.
- В жизни он выглядит еще паршивее, чем на экране, - заметил незнакомец, разглядывая его, точно какое-нибудь диковинное насекомое.
- Я его не трогала, Элиан. Оставила тебе.
- Умница. Что с охранником?
- Мозги ему промыли, - усмехнулась девушка. – Он ничего не вспомнит.
- А видеонаблюдение?
- Мы об этом позаботились.
- Отлично. Концерт отыгран; следующие несколько дней этих олухов никто не хватится. На их менеджера и обслугу воздействуем внушением. Что ж, можно приступать.
- Ты уверен, что они сгодятся? По мне, так у них кишка тонка. Ты только взгляни на них… Убогие пресмыкающиеся, - с презрением бросила Лори, ткнув Рейвена в ногу носком сапога.
- Сгодятся. У них не будет выбора.
С этими словами вампир наклонился к Рейвену, который по-прежнему не мог шевельнуть и пальцем, и с треском рванул ворот его рубашки.  И это был последний звук, который он услышал в своей человеческой жизни.

* * *

- С тобой все в порядке? – спросил Каин, оторвав взгляд от дороги. Яна, молчавшая на протяжении всего пути от аэропорта, вздрогнула, улыбнулась виновато:
- Да, прости. Задумалась просто.
- В последнее время задумчивость посещает тебя все чаще. В чем дело?
-  Ни в чем, Каин. Правда. Устала, наверное…
Они возвращались из России: гостили у Мии и Аскольда. Яна давно просилась их проведать – и увидеть, наконец, малышку Анну, их дочь. Через месяц девочке исполнится год.  Немыслимо: неужели уже целый год пролетел? День принятия самого важного решения в их жизни неумолимо приближался. Не в этом ли была причина странной задумчивости Яны? Всю эту неделю, пока они жили в доме друзей, она с удовольствием возилась с малышкой, была весела и радостна, но с той самой минуты, как они сели в самолет, на лицо ее легла печать грусти. Он не в силах был на это смотреть.
- Ты думаешь о том, что нам скоро предстоит, верно? – тихо продолжил он.
- Мне предстоит, Каин. Мне одной.
- Не говори так. Мы пройдем через это вместе. Если, конечно, таково будет твое решение.
- А если нет?
- Я приму и твой отказ, я уже говорил тебе.
- И что тогда станет с нами? Я в конце концов состарюсь и умру, а ты…
- И я умру, Яна. Без тебя жизнь утратит всякий смысл. Это не угроза, не крик боли – просто констатация факта. Я уже проходил через это. Второго раза мне не пережить.
- Но я хочу, чтобы ты жил, - мягко произнесла она. – Чтобы мы были вместе. Всегда. Я люблю тебя. И это мой ответ, Каин.
- Почему же ты так печальна? – с горечью спросил он.
- Не вини себя, любимый. Дело не в тебе…
- Дело в Анне, я знаю.
- В Анне? Как ты… то есть, ты прав, но…
- Ты на мгновение ощутила, каково это – быть матерью. Держать в руках своего ребенка, играть с ним, дарить ему свою нежность. Я видел твое лицо, Яна. Ты была невыносимо счастлива. И теперь ты думаешь, чего лишишься, став одной из нас.
- Все так, - кивнула она, помолчав. – Пойми меня правильно, я не жажду немедленно заводить детей, но, возможно, спустя годы или даже столетия я пожалею о своем решении…
- Наверняка пожалеешь.
- Зато у меня будешь ты. А это для меня важнее всего на свете.
- А твои родители?
- Я уже попрощалась с ними.
Это было правдой. Воспользовавшись случаем, Яна навестила семью, которая по-прежнему была уверена, что их девочка работает и учится за границей. Она пришла к ним, зная, что видит их в последний раз. Она улыбалась и рассказывала им о своей новой, счастливой жизни как ни в чем ни бывало, хотя одно небо знает, какая боль при этом разрывала ее сердце. Его храбрая, сильная девочка...
Сначала они решили, что после обращения Яна будет по-прежнему изредка навещать родителей, хоть это и было запрещено. Каин планировал воздействовать на них внушением: они бы просто не замечали произошедших в их дочери перемен. В том числе, того, что она перестала стареть. Однако планы эти нарушило одно довольно странное обстоятельство. Выяснилось, что мать Яны, Лидия, также совершенно не поддается гипнозу. Для Яны это означало одно: прощание со своей человеческой семьей навеки. Скорее всего, им придется подстроить несчастный случай, чтобы родители поверили в гибель дочери и не пытались ее искать…
 - Я чудовищный эгоист, обрекающий свою возлюбленную на вечные страдания, - пробормотал Каин угрюмо.
Яна протянула руку и сжала его ладонь своими теплыми пальчиками.
- Глупости. Еще неизвестно, кто из нас будет страдать больше.
- Хочешь сделать мою вечность невыносимой? – усмехнулся он.
- О да. Никаких увеселений, кровавых гулянок и ночных похождений. И - верность одной-единственной женщине до конца дней своих. Тебя это устроит?
- Вполне.
Оторвавшись от руля, он притянул ее к себе и поцеловал в смеющиеся губы. Она принялась шутливо отбиваться.
- Следи за дорогой, Каин! Я пока еще смертная.
«Пока еще». Черт, да что это с ним? Неужели чувство вины будет терзать его вечно? Он не может искалечить ей жизнь. Он не может отказаться от нее. Он не может стать человеком…
- Все будет хорошо, Каин, - прошептала она, гладя его по голове, словно ребенка. Он потерся щекой о ее ладонь – дивная, сладкая ласка, к которой он все еще не мог привыкнуть. Утратив Яну, он вновь станет тем одиноким, диким, обезумевшим зверем, которым жил до встречи с ней. Впервые за долгие века сердце его обрело покой; он верил, что заслужил его. Нет, он не оттолкнет свое счастье собственными руками. Ни за что.
Они были очень счастливы этот год, видит небо. Купили уютный домик в тридцати километрах от Лондона; рядом был небольшой лес, что особенно нравилось Каину, а позади дома раскинулся одичавший сад, в котором с удовольствием возилась Яна. Они были одни, но никогда не были одиноки. Каин приучил себя обходиться запасами донорской крови, которую с его связями было несложно раздобыть; на охоту он теперь выходил крайне редко. Он и сам не мог толком объяснить, почему. Во-первых, этого не одобряла Яна, во-вторых, охота неожиданно утратила для него все свое очарование. Его жизнь наполнилась новым смыслом, и он с удовольствием играл в человеческие игры: обустраивал дом, ставший ему родным, вывозил Яну в кино и театр, а иногда – и в рестораны, где позволял себе пригубить немного вина. Он даже купил пару отменных лошадей, чтобы совершать с Яной долгие прогулки верхом по окрестным лугам. Ему и без всякого гипноза не составило особого труда приучить к себе животных – хорошо выдрессированная лошадь не боится даже волков. Он перестал носить вычурную одежду из кожи, а волосы остриг до плеч, невзирая на протесты Яны. Теперь ничто в его внешности не указывало на Истинного, кроме, разве что, яркой, броской красоты, которая заставляла людей оборачиваться ему вслед на улицах города. Яна в такие моменты мрачнела и жаловалась, что чувствует себя гадким утенком, а он, смеясь, заключал ее в объятия и целовал у всех на виду. Он не знал, красива ли она или просто хороша собой: в его глазах она была единственной, самой желанной и близкой. Все остальные женщины были просто декорациями на его пути, блеклыми, безликими. Все, что имело смысл в этом бренном мире, заключалось в Яне, в ней одной. Навеки. И то, что в ее глазах он неизменно читал отражение своих собственных чувств, наполняло его эйфорией, которую не мог дать ни один земной наркотик.
Такая любовь заслуживала вечности…

* * *

 Скупой ночной свет пронзал помещение серебряными нитями. Опрокинутый в спешке стул и распахнутая дверь черного хода сказали Палачу, что он опоздал: дежуривший в убежище охотник успел скрыться, видимо, предупрежденный своим товарищем, которого Габриэль каким-то чудом умудрился упустить на той ночной улице. Всего мгновение он сжимал его горло в своих пальцах, но и этого мгновения ему хватило, чтобы «считать» информацию о местоположении их логова; затем паренек с потрясающей для человека силой отшвырнул его и был таков. Если бы не возня с убитым вриколакосом,  которого никак нельзя было оставлять посреди улицы, Габриэль, безусловно, сумел бы его догнать. Хотя, после того, что поведал ему тактильный контакт с охотником, он уже ни в чем не был уверен. Одно подтвердилось: охотники действительно принимали некий препарат, уравнивающий их по силе если не с Истинными, то, как минимум, с вриколакосами.  Как такое вообще было возможно? Они не были вампирами, это точно – но двигались и регенерировали с той же скоростью, что было невозможно без обращения. И во всем этом был замешан загадочный тип по имени Чарли…
Несколько дней назад Верховный Палач вызвал к себе Габриэля и изложил суть проблемы: на улицах Лондона стали находить иссушенные и брошенные на произвол судьбы тела людей, а вскоре начали поступать донесения об охотниках, сильных и неуловимых, сумевших – неслыханное дело! – убить одного из старейших Истинных, входивших в Семью города. Появление охотников после долгих лет затишья само по себе было удивительно, но закономерно: вампиры вновь начали убивать, да еще так откровенно. Это не могло не привлечь внимания. Выследить и расправиться с охотниками для Истинных обычно не составляло большого труда: они обладали достаточной властью, чтобы не допускать образования правительственных служб, занимающихся организованным истреблением вампиров; немногочисленные же группы «народных мстителей» редко представляли собой серьезную угрозу. Но в этот раз охотники – сущие юнцы, по словам немногочисленных свидетелей – легко уходили от преследования и продолжали расправляться с вампирами на ночных улицах города. После жестокого убийства Истинного местная Семья решила обратиться за помощью к Палачам.
Среди вриколакосов, лично столкнувшихся с охотниками, ходили истории о таинственном препарате, чудодейственном эликсире, дарующем людям силу бессмертных; тогда же впервые всплыло имя Чарли.  Поговаривали, именно он был создателем этого препарата. Других сведений о нем Палачу раздобыть не удалось; вриколакосы, которым довелось отведать крови охотников, мало что знали: людишки, посланные убивать вампиров, были лишь пешками и располагали минимумом информации. Их кровь помнила лишь два имени: «Чарли» и «Дамиан». Второе имя принадлежало их таинственному лидеру, которого никто из них не видел в лицо. Истинные не раз выслеживали убежище ночных охотников – но всякий раз их кто-то словно предупреждал, и люди неизменно успевали скрыться. Они никогда подолгу не задерживались на одном месте, и ни одного из них Истинным не удалось взять в плен. Между тем, истребление лондонских вампиров продолжалось. Самые уважаемые Истинные города ночь за ночью теряли своих вриколакосов и лишь бессильно скрежетали клыками при вести об очередном нападении охотников. Те же, казалось, всегда точно знали, где найти вриколакосов: караулили их на пустынных улицах и у вамп-клубов, а зачастую являлись прямиком в их жилища. Факт этот сразу навел Палача на мысль о предателе. Кто-то из Истинных Семьи «сливал» информацию охотникам: слишком многое на это указывало.  Лорд Кассий Мортинус, убитый в доме своей любовницы (о существовании которой знали лишь приближенные лица), именно в ту ночь оказался при минимуме охраны; адреса некоторых элитных вампирских клубов были известны далеко не всем вриколакосам, не говоря уже о людях. Охотник, которого схватил Габриэль, явно знал, кто он такой, а потому поспешил ретироваться, попутно предупредив товарищей о его приближении. Они явно имели своего информатора среди членов Семьи, как бы кощунственно это ни звучало. На памяти Габриэля это был первый подобный случай.
Сразу по прибытии в Лондон он потребовал созвать всех членов Семьи и, невзирая на негодование почтенных лордов, допросил каждого их них отдельно, как вербально, так и посредством тактильного контакта. И допрос этот, как он и ожидал, принес свои плоды. Выяснилась, по крайней мере, личность неуемного убийцы людей, которому Семья была обязана преследованием охотников. И покрывавшим его Истинным придется понести суровое наказание…
…Оглядев пыльный стол, на котором все еще угадывался отпечаток ноутбука, и не найдя в комнате больше ничего примечательного, Палач бесшумно двинулся дальше. В смежном помещении обнаружился большой холодильный шкаф со стеклянной дверью. Лампа дневного света освещала ряды блестящих ампул со странной прозрачно-рубиновой и словно чуть светящейся жидкостью внутри. Габриэль замер, точно напавшая на след ищейка: непонятное вещество вполне могло оказаться тем самым «эликсиром Чарли», который использовали охотники. По-видимому, бежавший в спешке человек попросту не успел унести его с собой. Непростительная для профессионала оплошность. Впрочем, все признаки указывали на то, что в этот раз Габриэль имел дело не с профессионально обученными охотниками, но с мальчишками, возомнившими себя последователями Блейда. Тем хуже для них – меч Палача не ведает пощады.
Он уже протянул было руку к дверце холодильника, как вдруг его слуха коснулся тихий полувздох-полустон, донесшийся из дальнего угла, отгороженного неким подобием медицинской ширмы. Меч мгновенно оказался в его руке, готовый к сражению. Досадливо поморщившись – он должен был сразу почуять присутствие в комнате любого живого существа – Габриэль осторожно пересек комнату и обогнул ширму. Меч в его руке, ощутив свою ненадобность, невольно опустился.
За ширмой обнаружилась узкая металлическая кровать – голый каркас, на решетчатом основании которого лежала молодая женщина. Ее тонкие белые руки были прикованы наручниками к спинке кровати, а тело под грязной и местами рваной одеждой – остатками юбки и блузки – было до прозрачности худым. Короткие золотисто-каштановые кудри обрамляли мертвенно бледное, бескровное лицо с запавшими щеками и темными кругами под глазами. Несмотря на изможденный вид, женщина (которой на вид было около тридцати - тридцати трех лет) была довольно привлекательна: черты лица отличались редким изяществом, а полные губы, сейчас сухие и потрескавшиеся, имели красивую форму. Взгляд Габриэля остановился на ее руках, пестрящих синяками в области локтевых сгибов, словно от частых и неаккуратно сделанных уколов. Мгновенно сопоставив крайне изможденный вид пленницы и следы уколов на ее руках, Палач пришел к выводу, что кто-то регулярно выкачивал из несчастной кровь. Но кто? Истинные? Глупости. Те из них, кто предпочитал «живую» кровь, использовали зубы, а не шприц. Охотники? Зачем им человеческая кровь?
Женщина, лежавшая, казалось, без сознания, вдруг открыла глаза и посмотрела на него вполне осмысленным взглядом. Глаза у нее тоже оказались красивые – теплого каре-зеленого цвета с золотистыми крапинками вокруг зрачка, ясные и живые. Все это Габриэль отметил про себя в своей обычной отстраненной манере, сухо констатируя факты, но не допуская эмоционального восприятия. Эмоции в его работе были излишни и даже вредны. Странная находка его озадачила и одновременно порадовала: хоть какая-то зацепка. Смертную следовало допросить - возможно, она что-то сумеет прояснить в деле ночных охотников. Зачем им понадобилась человеческая кровь, например…
Женщина, между тем, растянула губы в подобии улыбки и хрипло произнесла:
- А вот и Палач.
Несколько опешив, Габриэль вернул меч в ножны и подошел к женщине вплотную, внимательно изучая ее лицо. Затем решительно стянул с руки перчатку и положил ладонь на холодный лоб пленницы. Озарение обожгло его мгновенной, ослепительной вспышкой. Нет. Невероятно. Этого просто не могло быть.
- Кто ты? – отдернув руку, с удивлением спросил он.
- Меня зовут Чарли, - тихо ответила она.
…Огни ночного Лондона проносились мимо разноцветной рекой, уже начинающей блекнуть в лучах надвигающегося рассвета. Габриэль вновь бросил хмурый взгляд в зеркало, рассматривая нежданную пассажирку, спящую на заднем сиденье его автомобиля. Босые грязные ноги были по-детски беззащитно поджаты под себя, порванная блузка сползла с плеча, обнажив белую, нежную кожу. Шарлотта Морриган. Она же Чарли. Женщина, а не мужчина, как он изначально полагал. Врач, кажется. Большего он от нее добиться не сумел, даже прибегнув к своим способностям: в голове ее царил невообразимый хаос, вызванный физическим и моральным истощением. Судя по всему, охотники с ней не церемонились, да и кормили лишь для того, чтобы поддерживать жизнь в ее теле, но недостаточно, чтобы набраться сил и сбежать. Впрочем, важно было вовсе не это. Важно было то, что эта женщина не была человеком.
У него оставались неотложные дела в городе, но воспользоваться выделенной ему квартирой было бы неблагоразумно с учетом того, что предатель еще не был найден и уже наверняка знал о том, что Чарли теперь находится в его руках. Оставлять девушку без присмотра не следовало, а полагаться на надежность охраны местных Истинных по понятным причинам он не мог.  Оптимальным вариантом было бы подыскать место, о котором будет знать он один. Но на кого оставить пленницу?
Внезапно его озарила неожиданная мысль. Конечно – где-то здесь, в пригороде Лондона, должен жить Каин. После завершения дела с Перворожденным они обменялись всеми необходимыми контактными данными, чтобы в случае необходимости быстро связаться друг с другом. Самое время воспользоваться гостеприимностью сородича. Каину, несмотря на все его причуды, можно было доверять; кроме того, он держался особняком, отказавшись примыкать к местной Семье – и это было как нельзя кстати. Предателю его не вычислить.
Порывшись в кармане кожаного плаща, Габриэль выудил мобильник и набрал нужный номер, по счастью, внесенный в память телефона. Каин отозвался не сразу – должно быть, ему не часто звонили. Наконец, в трубке раздался его по обыкновению мрачный голос.
- Слушаю.
- Каин, приветствую. Это Габриэль Орсо.
- А, Палач. – голос в трубке повеселел. – И что же я на этот раз нарушил?
- Брось. Я по делу, причем крайне серьезному. Послушай, мне нужна от тебя одна небольшая услуга…
- Говори.
- Тебе придется на какое-то время приютить в своем доме одну женщину.
- Еще одну? – хмыкнул Каин. – Мне и моей с лихвой хватает.
- Каин, я серьезно. Она, можно сказать, моя пленница и очень важна для моего текущего расследования. Я сейчас в Лондоне. Местной Семье я доверять не могу, поэтому мне нужна твоя помощь. Детали - позже. Тебе это ничем не грозит.
- Прекрати намекать на мою трусость, Палач. Ты же знаешь, я не могу тебе отказать. Тащи сюда эту свою…даму. Кстати, позволь спросить, она – человек?
- Ну… - замялся Габриэль. – Отчасти.
Опережая недоуменный вопрос Каина, он поспешно добавил:
-   Говори свой адрес. Я приеду немедленно. 
- …То есть, как это – немедленно? – растерянно спросила Яна, выслушав Каина.  Подстроившись под его ночной образ жизни, она давно уже ложилась спать ближе к рассвету, но звонок Палача не оставил ей надежды на сон.
- Он потом все объяснит. Какое-то важное дело. Ему нужно где-то оставить свою э-э-э…пленницу.
- Кого? – окончательно проснулась Яна.
Каин вздохнул.
- Я не мог отказать Палачу, малыш. Обещаю, тебе это никаких неудобств не создаст. Я сам за ней пригляжу.
- О, Господи, - проворчала Яна, вылезая из-под одеяла. Каин потянулся было обнять ее, но в ответ получил чувствительный шлепок по руке. Сонная и хмурая, Яна поплелась в ванную комнату – приводить себя в порядок.
- Послушай, зайка, - примирительным тоном окликнул ее Истинный, - до приезда Орсо у нас еще есть время, так почему бы тебе не вернуться в постель и не позволить мне поднять тебе настроение, а?
- Отстань, Каин, - было ему ответом.
- Так я и думал, - пробурчал он недовольно. Черт побери этого Палача с его неотложными делами. Прощай, уединение и страстные ночи вдвоем…
Минут через сорок Габриэль Орсо уже стоял у порога их дома, держа на руках молодую женщину, завернутую в плащ, точно в кокон. Кивнув Каину и сдержанно поздоровавшись с Яной, он первым делом осведомился, куда можно отнести пленницу. Яна, уже неплохо изъяснявшаяся по-английски, вызвалась провести гостя в одну из верхних спален, подготовленную к его приезду.
- Прошу прощения за навязчивость, но не найдется ли у тебя что-нибудь ненужное из одежды для Чарли? – спросил ее Габриэль, уложив свою безмолвную ношу на кровать.
- Да, конечно, - пробормотала Яна, с состраданием рассматривая исхудавшее тело девушки. Та съежилась на кровати, молча изучая окружающую обстановку большими, ясными, очень красивыми глазами.
- Ей бы не помешало что-нибудь съесть, - добавил Палач озабоченно.
- Это не проблема. В доме полно человеческой еды.
- Я так и понял. Ведь ты по-прежнему человек, как я вижу. - он скользнул по Яне быстрым, пронзительным взглядом, от которого у нее по спине пробежал неприятный холодок. Сам Палач был невероятно красив – еще в прошлую их встречу Яна подумала, что более совершенной мужской красоты она в жизни не видела – но от тела его исходила странная холодная аура, проникавшая, казалось, в саму душу. Девушка невольно поежилась, с трудом удержавшись от желания зябко обхватить себя за плечи. Помнится, Каин что-то рассказывал об особенных способностях Палачей – и сейчас она была готова в это поверить.
- Что ж, я вас оставлю. Мне нужно поговорить с Каином, - произнес Габриэль.
Яна с облегчением кивнула – его присутствие ее порядком смущало.
- Если что, я внизу.
После его ухода Яна наведалась в свою комнату и, порывшись в шкафу, отыскала пару новых комплектов белья, несколько пар носков, ночную рубашку и домашний спортивный костюм, который ей слегка жал, но худощавой гостье должен был подойти. Вернувшись, она застала Чарли стоящей у окна: вцепившись пальцами в подоконник, она напряженным, настороженным взглядом изучала окрестности.  Плащ она сбросила, и Яна ужаснулась при виде грязных лохмотьев, в которую превратилась ее некогда элегантная одежда.
- Чарли, - робко окликнула она девушку, совершенно не представляя себе, как ей надлежало обращаться с пленницей. Орсо на этот счет никаких указаний не оставил.
Чарли оглянулась, глядя на нее все с той же настороженностью.
- Я принесла тебе одежду, - пояснила Яна как можно более дружелюбно. – Вон там – ванная комната, где ты можешь принять душ. Чистые полотенца и халат внутри, бери, не стесняйся. Не знаю, подойдет ли тебе моя одежда – ты, кажется, меня на полголовы выше…
- Спасибо, - неожиданно приятным голосом произнесла Чарли.
- Не за что. Ты пока приводи себя в порядок, а я спущусь в кухню, приготовлю тебе какао с тостами. Будешь?
- Буду, - кивнула она, позволив себе, наконец, легкую улыбку. Поколебавшись, она спросила:
- Ты - человек, верно?
- Верно, - немного удивленно ответила Яна. - Так что, можешь меня не бояться.
- Бояться как раз таки стоит людей, - вздохнула Чарли. Лицо ее вновь приняло выражение бесконечной усталости. Подхватив принесенные Яной вещи, она молча скрылась в ванной комнате, чуть пошатываясь при ходьбе от слабости.
«Бедолага», - думала Яна, спускаясь по лестнице на первый этаж. – «Какой изверг довел ее до такого состояния? Неужели Палач? Не похоже – он о ней, кажется, беспокоится…»
Габриэль с Каином о чем-то тихо беседовали в гостиной, прикрыв дверь. Яна не стала их беспокоить – повесила плащ Палача на дверную ручку и отправилась на кухню. Каин все равно потом расскажет ей все, что сочтет нужным. Между ними не существовало секретов. Да и какие секреты от него у нее могли быть, если он пробовал ее кровь и знал о ней совершенно все до момента их встречи?..
Сварив какао и намазав поджаристые тосты густым слоем масла и меда – Чарли сейчас нуждалась в питательной пище – Яна сложила все на поднос и вернулась наверх. Из ванной комнаты доносился ровный шум бегущей воды – пленница все еще принимала душ. Что ж, хорошая порция горячей воды и мыла ей сейчас не помешает…
Наконец, шум воды стих, и через пару минут Чарли, разрумянившаяся и посвежевшая, вошла в комнату, кутаясь в белый махровый халат. Влажные пряди ее волос уже начали свиваться в тугие кольца, отливающие темным золотом в электрическом свете, глаза сияли, как два светлячка, а полные, соблазнительной формы губы приобрели нежный коралловый оттенок. Яна молча предложила ей завтрак, потеряв дар речи от изумления. Сейчас пленница скорее напоминала ей Истинную, чем человека – слишком поразительны были так стремительно произошедшие в ней перемены. И, пока Чарли с аппетитом поглощала еду, подозрения Яны лишь крепли: бледность девушки проходила на глазах, кожа розовела, а щеки – округлялись; в общем, налицо была ускоренная вампирская регенерация. Но при всем этом она ела человеческую пищу! Как это было возможно?
- Ты не человек, - вырвалось у Яны.
 Чарли не спеша допила какао, отставила пустую чашку и спокойно ответила:
- Ты права. Я не человек и не вампир, я – нечто среднее, к счастью.
- Как это? – не поняла она. – Кто же ты, в таком случае?
- Полагаю, я – одна из тех, кого люди называют дампирами.

2

В серых рассветных сумерках глаза Палача мерцали, как два драгоценных камня. Каин подумал, что со дня их последней встречи Габриэль ничуть не изменился: все то же серьезное, невозмутимое лицо с неестественно идеальными чертами, внимательный взгляд, белые длинные волосы с серым, точно седым, оттенком. Неизменная одежда из кожи. Ну и, разумеется, знаменитый меч Палача.
- Немного крови? – вежливо осведомился Каин, после того, как предложил гостю кресло. Габриэль отрицательно покачал головой.
- А, ну да. Запамятовал. Ты же абы какую кровь пить не можешь.
- Именно. Не беспокойся обо мне, я не голоден.
- Прекрасно. Может, расскажешь, наконец, что за дело тебя привело в Лондон и, в частности, в мой дом?
- Кстати, славный дом, - заметил Габриэль. – Твоя смертная возлюбленная благотворно на тебя влияет. Ты даже внешне изменился. Почему ты до сих пор ее не обратил, позволь спросить?
- Позволь возразить, что это не твое дело, - отрезал Каин.
- Что, пока еще не мое, согласен. Однако советую тебе с этим не тянуть. Мы не поощряем длительных любовных отношений между Истинным и человеком, ты же знаешь. Это ставит под угрозу нашу тайну. И более не имеет смысла представлять ее своей человеческой прислужницей: все прекрасно знают, кем она фактически тебе приходится. Единственный выход для вас двоих – обращение.
- Мы в процессе решения этого вопроса, - процедил сквозь зубы Каин. – Может, вернемся к теме нашего разговора? 
- Изволь. Полагаю, излишне брать с тебя слово о сохранении нашей беседы в тайне?
- Я не слишком болтлив, Палач.
- Знаю. Дело такое: пару дней назад я прибыл в Лондон расследовать ситуацию с участившимися и крайне неосторожными убийствами людей. Кто-то из наших превысил меру, и, что вовсе непростительно, перестал за собой «убирать». Практически одновременно в городе появились охотники. Сам понимаешь, когда на улицах начинают находить выпитые тела людей со следами укусов, тут же собирается группа очередных истребителей вампиров…
- И в большинстве случаев это – насмотревшиеся ужастиков подростки, - фыркнул Каин. – Времена достойных охотников миновали. В современном мире быть вампиром – практически то же самое, что быть рок-звездой или популярным актером. Скоро дойдет до того, что наш Род перестанет скрывать от людей свое существование…
- Но пока эти дни не настали, нам, Палачам, приходится устранять нарушителей. Все осложняется тем, что наши юные охотники раздобыли некий «эликсир Чарли», препарат, благодаря которому они приобрели сверхъестественную силу, не уступающую силе Истинных. Лорда Мортинуса знаешь? Убит охотниками, как и примерно десяток вриколакосов. Охотники эти неуловимы и неистребимы – и, что еще более прискорбно, им явно помогает кто-то из Семьи. Они всегда знают, где найти очередную жертву, как ускользнуть от преследования. Им известно расположение большинства наших тайных клубов и убежищ в Лондоне. Нам же известно лишь имя их предводителя – мы не знаем, как он выглядит, не говоря уже о том, где скрывается. В общем, моя задача свелась к поиску двух Истинных – предателя, поставляющего информацию врагам, и виновника всей возникшей ситуации – того, кто слишком увлекся убийством людей.
- Постой, ты сказал – эликсир Чарли? Не так ли зовут твою пленницу?
- Все верно. Этой ночью я совершенно случайно стал свидетелем нападения охотников на недавно обращенного вриколакоса. Ему я помочь не успел, но схватил одного из охотников – мальчишку, чье лицо было скрыто капюшоном – и, прикоснувшись к нему, выяснил местоположение их текущего убежища.
- Мальчишка жив?
- Удрал, - сухо произнес Палач.
- Как это – удрал? От тебя??
- Каин, говорю же, он был силен, как Истинный. Я не ожидал такого. Я мог его догнать, но посреди улицы лежало тело вриколакоса, которое нужно было куда-то деть. После этого я бросился в логово охотников – какой-то заброшенный склад – где и нашел связанную девушку, Шарлотту Морриган, а также холодильник вот с этим веществом, - Габриэль разжал ладонь, и Каин с интересом уставился на узкую ампулу со светло-красной жидкостью.
- Что это?
- Видимо, тот самый «эликсир». И Чарли как-то с ним связана. Судя по всему, охотники держали ее в плену и регулярно забирали у нее кровь. Сами они успели скрыться до моего визита – но девушку и препарат бросили.
- Не думаешь же ты, что…
- Все факты на это указывают. Каким-то образом кровь Чарли придает охотникам невероятную силу.
- Но ведь она – всего лишь человек. Как и сами охотники. Будь она Истинным, они бы обратились, вколов себе ее кровь!
- Верно. Но они – люди, в этом нет никаких сомнений. А вот Чарли – не вполне человек.
- То есть?
- Ты ведь слышал о существовании дампиров, полукровок?
- Да, но всегда относился к подобным историям с недоверием.
- Напрасно. Дампиры изредка рождались от союза Истинных и смертных, но еще реже выживали. Такие дети чаще всего оказывались нежизнеспособными. Бывали и исключения, конечно. Насколько мне известно, дампиры всегда перенимали больше от Истинного, чем от человека: они вынуждены были питаться кровью, чтобы сохранять способность к быстрой регенерации и устойчивость к болезням. Однако Чарли – случай совершенно уникальный. Как ни странно, человеческого в ней оказалось больше, чем вампирского.
- Хочешь сказать, кровь она не пьет?
- Нет. Для поддержания сил и замедления старения ей вполне достаточно обычной человеческой еды. Я пока не выяснил, кто она, откуда, как попала в руки охотников – она была слишком измождена, чтобы я мог что-то понять – но, по крайней мере, теперь мы знаем, зачем она понадобилась охотникам… Полагаю, Чарли сама нам все расскажет после того, как немного придет в себя. Или ее кровь расскажет.
- Если ты хотел меня заинтриговать, то тебе это удалось.
- Я и сам заинтригован.
- Ты потому привез ее ко мне, что не доверяешь местным Истинным?
- Да. Предатель еще не найден, Каин. А, учитывая ценность девушки…
- Понимаю.
- Самому мне придется как можно скорее вернуться в город. Вчера я созвал всю Семью, допросил каждого из Истинных отдельно. Напасть на след нашего загадочного убийцы не составило труда. Ты знаком с Эрлендом и Цицилией Асгардис?
- Нет, но имена знакомые.
- У них есть молодой сын, Элиан. Ранее он жил в Италии; в Лондон приехал пару месяцев назад. Вскоре после этого в городе и начались убийства.
- Почему ты думаешь, что именно он к ним причастен?
- Об этом мне сказали его родители. Вернее, их помыслы, которые они, как ни старались, не сумели от меня скрыть. Эрленд и Цицилия не только знали о проделках сына, но и покрывали его, как могли: уничтожали брошенные им тела жертв, оберегали его от контактов с другими членами Семьи, чтобы никто ни о чем не догадался. Мальчишка почувствовал свою вседозволенность и утратил всякое чувство меры: развлекался в человеческих барах и клубах вместе со своими вриколакосами, нападал на людей у всех на виду, устраивал шумные вечеринки для смертных в своем доме, часто заканчивавшиеся убийством всех приглашенных, а то и обращением некоторых из них. Родители вскоре утратили контроль над своим чадом – в том числе, над количеством убитых им людей. Их изуродованные тела стали находить повсюду. Что и привлекло внимание охотников.
- И, разумеется, даже после этого чета Асгардис не выдала сыночка Семье? – усмехнулся Каин.
- Не выдала. Но они не учли одного. Меня.
- Ты разыскал этого Элиана?
-  Пока нет. На собрание Семьи он не явился, поскольку официально не является ее членом, а родители вот уже пару недель его не видели и не знают, где он сейчас обретается.
- Не боишься, что он слиняет из города?
- О, нет. Это не в его духе, поверь. Элиан - наглый, беспринципный, бесчестный юнец, разбалованный родителями настолько, что утратил всякий страх перед высшей властью. Визит Палача его позабавит, не более. Не удивлюсь, если он возьмется за свое с возросшим усердием, чтобы бросить мне вызов. Законы Рода его нисколько не волнуют.
- Нашему Перворожденному он бы понравился, как думаешь?
- Полагаю, да, будь он все еще жив. Но я убил Перворожденного, и уж разбушевавшегося мальчишку усмирю тем более.
- Что станет с его родителями?
- За укрывательство преступника им полагается серьезная кара. Действия их сына поставили под угрозу тайну нашего Рода и, более того, вывели на нас охотников. Пока что они содержатся под домашним арестом – их судьбу я решу после того, как закончу это дело. Допрос Семьи, увы, не прояснил ситуацию с предателем… Возможно, это Истинный-одиночка, такой, как ты, имеющий свои связи в Семье.
- Тебе не приходило в голову, что эти двое – таинственный предатель и малолетний мучитель людей, Элиан, как-то связаны между собой? – помолчав, задумчиво спросил Каин. – Посуди сам: едва Элиан начинает убивать людей, как появляются охотники, обладающие сверхъестественной силой и всей необходимой информацией, которую сами они бы ни за что не раздобыли. Тебе не кажется, что кому-то выгодно натравливать охотников на Истинных, пользуясь действиями Элиана, как основанием?
- Да, я уже думал об этом. Считаешь, кто-то из наших пытается развязать войну?
- Не знаю, Габриэль. Все прояснится, лишь когда ты отыщешь этого Элиана. И поговоришь с Чарли. Кстати, она, надеюсь, не опасна? Яна там с ней наедине…
- Не беспокойся, твоей подруге ничего не грозит. Девушка крайне ослаблена. Вряд ли она сейчас – да и вообще - способна на какую-либо агрессию.
- Тебе, конечно, виднее, но…
- Поверь мне, Каин. Яна в безопасности.
- Что ты намерен делать?
Габриэль вздохнул, устало потерев виски длинными, тонкими пальцами.
- Вернусь в город. Съезжу по нескольким адресам, где мог укрыться Элиан. А там – видно будет… Я тебя не слишком обременю, если оставлю на твое попечение Чарли?
- Не слишком. Но, надеюсь, это ненадолго. Мы как-то уже привыкли к уединению. Какие-то особые указания насчет пленницы будут?
- Да нет. Я заеду к вам ближе к вечеру, как закончу свои дела, проверю, как она тут. Заодно и поговорю  с ней. Заночевать у тебя, если что, можно будет?
Каин рассмеялся.
- Пора открывать семейный отель. Ну, раз я согласился подержать у себя твою подружку, то, думаю, и тебе тут пожить можно.
- Она мне не подружка, - нахмурился тот.
- У всех Палачей проблемы с чувством юмора?
- В данном случае это скорее намек, чем шутка. Ты, верно, забыл, что я не могу себе позволить некоторые «слабости».
- Как же вы живете, бедняги? Ни женщин, ни семьи, ни развлечений…
Габриэль сдержанно улыбнулся.
- Мое развлечение – хорошо сделанная работа. Остальное – не более, чем излишества.
- Ну-ну, - хмыкнул Каин недоверчиво. – Хотел бы я услышать, как ты запоешь, когда и тебя приспичит. Я когда-то, помнится, тоже так жил. И посмотри на меня сейчас.
- Ты стал счастливее, это верно. Но и уязвимее, не так ли?
- Это неизбежная плата, друг мой.
- Ты не эмпат, тебе проще. - взглянув в окончательно посветлевшее окно, он добавил: - Мне пора. Если возникнут какие-то проблемы, мой телефон у тебя есть.
- Габриэль, - поколебавшись, произнес Каин, - если вдруг что… ну, если тебе вдруг понадобится помощь или угодишь в какую-нибудь передрягу… что, конечно, вряд ли…
- Я позвоню, - кивнул он серьезно.
 
* * *

Элиан перевернулся на бок, скользнул ладонью по соседней подушке и, поймав пальцами пустоту, открыл глаза. Ему по-прежнему не нравилось просыпаться в постели одному, без Лори. За последние пару лет, что они были вместе, он не только нисколько к ней не остыл, но и, похоже, всерьез привязался. По крайней мере, свою жизнь без нее он больше помыслить не мог.
Лори выросла в сиротском приюте при монастыре – смешно, но, даже став вампиром, она не утратила веры в Господа. Она убивала людей, пила их кровь и утверждала, что, если однажды ей доведется умереть, то она будет вечно гореть в адском пламени. Судьба довольно странным образам свела всех троих – его, Лори и Дейзи. Элиан в ту пору гостил у родителей в Лондоне. Девятнадцатилетняя Лори по стечению обстоятельств работала официанткой в баре, где он любил бывать. Как-то ночью, возвращаясь со смены домой, Лори услышала женские крики в переулке неподалеку от бара. Недолго думая, она бросилась на помощь к незнакомке. Ею оказалось Дейзи, к которой с недвусмысленными намерениями пристала пара хулиганов. Те, в свою очередь, появлению второй жертвы только обрадовались, и неизвестно, чем бы все закончилось, не проходи мимо Элиан. Чисто забавы ради он оторвал одному из несостоявшихся насильников голову, а вторым плотно поужинал на глазах потрясенных девушек.
- Стой! – преградила ему дорогу Лори, когда он, бросив иссушенный труп, развернулся, чтобы уйти. – Сделай меня такой, как ты!
Он остановился, порядком удивленный: обычно смертные, увидев его сущность, с воплями кидались наутек. Ну, или падали в обморок. Но уж никак не вешались на него с предложениями их обратить.
- Зачем? – спросил он заинтересованно.
Впрочем, мог и не спрашивать. Лори была худа до невозможности, носила дешевую одежду и смотрела на мир густо подведенными глазами одинокого, озлобленного волчонка. Ей нужна была сила, нужен был спаситель. И этим спасителем для нее стал он, вампир, а вовсе не вера, убогий символ которой поблескивал в вырезе ее свитера.
- Я знала, что вы существуете, всегда знала, - торопливо заговорила она, словно боясь, что он вот-вот исчезнет в ночи. – Я хочу пойти с тобой, пожалуйста!
- Не бросайте меня, - подала голос Дейзи; всхлипывая и придерживая порванную на груди блузку, она переводила умоляющий взгляд с Лори на Элиана.
Элиан, осознав всю абсурдность ситуации, расхохотался.
- Вы, дурехи, вообще видели, что я сейчас сделал с этими двумя? – отсмеявшись, прорычал он.
Девушки дружно посмотрели на растекшиеся по асфальту лужи крови, в которых распластались тела убитых.
- Мне все равно, - решительно сжав кулачки, произнесла Лори.
- А мне некуда идти, - шмыгнула носом Дейзи.
Как выяснилось позже, мать ее умерла, а отчим вскоре после этого выгнал девчонку из дома, заявив, что не собирается сажать себе на шею совершеннолетнюю прохиндейку (которая, кстати, пару недель спустя к нему наведалась и познакомила эту самую шею со своими клыками).
Элиан окинул обеих внимательным взглядом. Невзирая на болезненную худобу, Лори с ее копной черных, как вороново крыло, волос, нежной белой кожей и глазами египетской богини была очень привлекательна; миловидная блондинка Дейзи, лицом, фигурой и одеждой напоминавшая куклу Барби, была полной ее противоположностью, и это показалось Элиану весьма забавным. Что ж, он вполне бы мог завести себе парочку новых игрушек – тем более, если они сами того желали. Быть может, это хоть как-то скрасит скуку серых лондонских вечеров, которые он был вынужден проводить в фамильном доме родителей. А будут себя хорошо вести – поедут с ним в Италию.
И он позволил им пойти с ним той ночью.
Лоринда – так звучало полное имя Лори – почти сразу же стала не только его вриколакосом, но и постоянной любовницей. С благодарностью приняв его дары – новую, полную неведомой ей прежде роскоши, жизнь, бессмертие и силу – она отплатила ему безграничной преданностью и любовью, часть которой она подарила и Дейзи. Если Лори приходилась Элиану подругой и верным помощником, то Дейзи стала для них обоих кем-то вроде младшей сестры, бесконечно легкомысленной, взбалмошной и недалекой, но оттого еще более трогательной. Когда Элиан устраивался в кресле, Дейзи могла часами сидеть у его ног, прильнув щекой к его коленям и с обожанием глядя на него снизу вверх; она была единственной из его вриколакосов, кому ревнивая Лори это позволяла. Со временем обе они стали для Элиана той семьей, о которой он мечтал и которой не могли ему дать его чопорные, хладнокровные, эмоционально сдержанные родители. Он и не подозревал, что способен на любовь, но сейчас, проснувшись в постели без Лори, вдруг ясно осознал, что, потеряв ее, утратит самую важную и невосполнимую часть своей жизни. Она и Дейзи – вот то, ради чего стоило жить, жить на полную катушку, не признавая запретов и ограничений. Мир принадлежал им, сильнейшим. По другому просто быть не могло.
Он нашел ее на террасе, встречающей бледный лондонский рассвет – дань ностальгии по прежней, человеческой жизни. С небрежно наброшенным на голое тело полупрозрачным пеньюаром, она рассеянно покачивалась в кресле-качалке, стряхивая пепел с сигареты в цветочную клумбу. Как ни странно, после обращения Лори сохранила привычку к курению – никакой потребности в никотине ее преображенное тело, конечно, не испытывало, да и вкусовые ощущения изменились, но она утверждала, что сам процесс ее успокаивает. Что ж, вреда ей это, по крайней мере, уже не причинит.
Став вампиром, Лори и внешне переменилась к лучшему: набрала недостающие килограммы, аппетитно округлившись в нужных местах и сохранив при этом стройность, сделала красивую стрижку. Сигареты, пара тату и пирсинг в губе – единственное, что осталось у нее от прежней жизни. Впрочем, Элиан не возражал.
- Опять любуешься рассветом? – зевнув, осведомился он.
Лори вздрогнула и оглянулась на него с чуть виноватой улыбкой.
- Ой, Эли, ты проснулся… Прости, мне что-то не спалось.
- Странно, учитывая, как мы набрались сегодня в клубе, - усмехнулся он.
-  Да, я еле дотащила Дейзи до кровати – она на ногах не стояла. Не позволяй ей столько пить.
- Я не виноват, что ей нравятся только в стельку пьяные парни. Нужно знать меру.
- Ты сам ее разбаловал. Она кусает даже тех, кого уже в не в силах выпить.
- Не попить, так надкусить, - хихикнул Элиан. Подойдя к Лори, он наклонился и обнял ее за плечи, с наслаждением вдыхая пряный аромат ее волос. – Как там, кстати, наши музыканты?
- Все идет своим чередом. Правда, им не слишком-то по вкусу «консервы».
- Пусть потерпят. Раньше срока им на охоте светиться ни к чему.
- Я им говорила. Обещала на днях привести им кого-нибудь.
- С ними проблем не будет?
- Нет, Элиан, не беспокойся. Пока все идет по плану.
- Ну и славно. А сейчас, быть может, мы займемся чем-нибудь поинтереснее, чем созерцание рассвета?
Лори с готовностью ответила на его поцелуй, чуть прикусывая клыками его нижнюю губу. Знала уже, что его заводило…
- Вернемся в спальню? – прошептала она, позволяя его рукам забраться под легкую ткань пеньюара.
- Зачем? Тут прекрасные мягкие клумбы, - промурлыкал он со смешком.
- Элиан, ты извращенец.
- Нет, я романтик. Или заниматься любовью на цветах в лучах восходящего солнца, по-твоему, не слишком романтично?
- Это так… по-человечески.
- Они не знают, что такое любить по-настоящему, Лори. Любить вечно…

* * *

Знакомство Каина с Чарли состоялось после того, как девушка переоделась в принесенные Яной вещи и спустилась вниз. После душа и плотного завтрака она уже ничем не напоминала привезенную Габриэлем изможденную оборванку, и Яна даже ощутила легкий укол ревности, заметив, как округлились глаза Каина при виде гостьи (или, все-таки, пленницы?).
- Значит, ты и правда дампир, - заметил он вместо приветствия.
Чарли спокойно улыбнулась. По-видимому, ей вообще была присуща невозмутимость.
- А ты, наверное, Каин, ручной Истинный Яны.
- Хм, - прокомментировал Каин с нехорошей усмешкой.
Яна поспешила вмешаться.
- Чарли не пьет кровь, но при этом не стареет, представляешь?
- Возможно, старение просто замедлилось, - мягко поправила ее она. – Я пока не знаю точно. Биологически моему телу – около тридцати, фактически – тридцать пять.
- И при этом ты – практически человек, - задумчиво заметил Каин.
- Да.
- Ни клыков, ни жажды крови?
- Я вегетарианка, - пожала плечами Чарли.
Каин расхохотался.
- Дампир-вегетарианец… мило. Что ж, кем бы ты ни была, я обещал Палачу за тобой присмотреть, так что, как говорят герои плохих боевиков – без фокусов. Не сомневайся, какой бы силой ты ни обладала, я буду посильнее. 
- Охотно верю. Можешь не беспокоиться, я бежать не собираюсь. Как-то не жажду снова попасть в руки охотников.
- Вот и умница. Кстати, было бы интересно послушать рассказ о том, как ты вообще к ним угодила и зачем им понадобилась.
- Я так понимаю, мне все равно это придется рассказать Палачу? – со вздохом уточнила она.
- Верно. Если не ты, то твоя кровь нам все расскажет, ты же знаешь.
- Что ж… пойдем, присядем. Я расскажу все, что мне известно.
Они устроились в гостиной: Каин с Яной на диване, Чарли – в кресле у неразожженного камина. Задумчиво намотав на палец кудрявый локон, она произнесла:
- Начать, наверное, стоит с того, что я – врач. Врач-гематолог, если быть точнее.
- То есть, работаешь с кровью? – с любопытством спросила Яна.
- Да, лечу заболевания крови. Точнее, лечила до всех этих событий… Дело в том, что я не сразу узнала о том, кто я. Моя мама в молодости имела отношения с каким-то Истинным, имени которого я не знаю. Роман их длился недолго, но дал свои плоды: мама забеременела мною. Она боялась, что я унаследую гены отца, но, как видите, во мне гораздо больше от человека. С детства на мне все заживало в считанные минуты; я никогда ничем не болела и вообще росла цветущим ребенком. Сама я, конечно, подозревала, что со мной что-то не так, но ни о каких вампирах и не помышляла; честно говоря, о существовании Истинных я узнала не так давно. Полгода назад моя мама умерла, открыв перед смертью тайну моего рождения. С тех пор я стала изучать свойства своего организма и, в частности, крови. Одновременно я перечитала кучу литературы о вампирах и разговаривала со всеми, кто мог дать мне хоть какую-то информацию о них. Так я узнала, что в мире есть и другие дампиры, хоть их и очень мало и ни один из них не похож на меня. Я в своем роде уникальна… Каин, ты, вероятно, знаешь, что происходит с человеком, в организм которого попадает кровь дампира?
- Он обращается. Кровь дампиров так же заразна, как и наша.
- Верно. Но я опытным путем установила, что моя кровь способна исцелять людей и продлевать их жизнь без превращения в вампира.
- Опытным путем? И на ком же ты ставила свои опыты? На пациентах?
- Я работала в отделении педиатрии, с онкологическим больными, - сухо ответила Чарли. – Там была одна девочка…. случай безнадежный. Жить ей оставалось считанные дни. И я вколола ей немного своей крови.
- И что с ней произошло? – тихо спросила Яна.
- Она не только выжила, но и поборола рак. Правда, для этого мне пришлось еще несколько раз делать ей инъекции. Так я поняла, какое бесценное сокровище течет в моих жилах… Вы понимаете? Лекарство на крови таких, как я, может спасти миллионы жизней, замедлить старость, дать человечеству шанс на бессмертие! Осознав это, я изготовила пробную партию препарата – охотники позже стали называть его «эликсиром». Ничего особенного: моя кровь как основной компонент плюс антикоагулянт, противомикробные средства и глюкоза, питающая эритроциты. Кровь можно вводить и в чистом виде небольшими порциями, но, в отличие от «эликсира», хранить ее нельзя – свернется. Жаль, я не успела исцелить свою мать… Конечно, никому из коллег я свой секрет не раскрыла, продолжая втайне лечить пациентов. Однако, кое-кто меня все же «засек».
- Охотники? – приподнял бровь Каин.
- Их нынешний лидер, Дамиан. В то время он был обычным санитаром в моей клинике. Как-то раз он застал меня за введением препарата одному из детей. Разумеется, когда неизлечимо больной ребенок вдруг резко пошел на поправку, Дамиан догадался, что тому причиной, и стал с удвоенным рвением следить за мной. Уже позже, когда он среди ночи явился в мой дом со своими дружками и похитил меня вместе с небольшим запасом «эликсира», я узнала, что у него были какие-то свои давние счеты с вампирами; после этого лично я его почти не видела, только его помощников. Меня постоянно перевозили с места на место, держа в кошмарных условиях; есть мне давали редко и периодически выкачивали из меня кровь. Из разговоров стороживших меня мальчишек – а все набранные Дамианом охотники были в подавляющем большинстве своем очень молоды – я узнала об охоте на вампиров и о приезде в город Палача; в ту ночь, когда он меня нашел – как, кстати, его зовут?
- Габриэль, - сказала Яна.
- Ну вот, в ту ночь, когда в их логово явился Габриэль, дежуривший там парень едва успел унести ноги, предупрежденный кем-то по телефону. Даже не озаботился тем, чтобы уничтожить или унести остатки препарата – да и к чему, если меня он там же бросил? Полагаю, Дамиан его за это по головке не погладил. Ведь теперь источник их силы – в руках врага…
- Выходит, на данный момент ты – единственная, кто видел предводителя охотников? – с интересом уточнил Истинный.
- Выходит, так. Я лишь знаю его имя – его зовут Дамиан Грейс; ему около тридцати, среднего роста, симпатичный, когда не забывает бриться, волосы темно-русые, до подбородка, глаза, кажется, карие…
- Не утруждай себя, - прервал ее Каин, - одна капля твоей крови – и Габриэль будет знать лицо этого Дамиана в мельчайших деталях. Впрочем, ему для этого, возможно, даже кровь не понадобится: на то он и Палач. Думаю, мне следует позвонить ему и сообщить имя нашего неуловимого героя, заигравшегося в истребителя вампиров.
- Как он его найдет? В клинике его и след давно простыл, да и место жительства он наверняка сменил.
- Это уже не твои заботы. На твоем месте я бы беспокоился о своей безопасности, - заметил Каин, поднимаясь.
Едва он скрылся за дверью, как Яна вскочила и подошла к окну, прижав ладони к пылающим щекам. Мысль, озарившая ее во время рассказа пленницы, заставила все ее тело буквально вибрировать от возбуждения. Ее волнение не укрылось от внимания Чарли.
- Что с тобой, Яна? – удивленно спросила она. – Я тебя испугала?
- Нет, нет, что ты, - она повернулась, и девушка заметила блеснувшие в ее глазах слезы. – Наоборот, ты сейчас подарила мне огромную надежду…
- Надежду на что? Ты серьезно больна и тебе нужна моя кровь? – догадалась Чарли.
- Нет, Боже упаси! Со мной все в порядке. Понимаешь, мы с Каином… ну, мы с ним уже год вместе и скоро мне придется стать такой же, как он…принять обращение…
- Но ты не хочешь.
- Я сомневаюсь, Чарли. Это… это же…навсегда.  И мне придется пить кровь людей…
- Я могу тебя понять. Это трудное решение.
- Но твой препарат, Чарли… Если я могла… если бы ты мне позволила взять немного…
- Милая, чтобы остановить процесс старения, его нужно принимать регулярно, небольшими дозами через равные промежутки времени. Скажем, одна инъекция в две недели, - пояснила девушка. – В принципе, я могла бы постоянно поставлять тебе препарат… Как и охотникам, он придаст тебе сил, наделит способностью к быстрой регенерации, предотвратит любые заболевания и старение. Но, учти, побочные эффекты я еще недостаточно изучила…
- Это ерунда! Главное, что ты согласна, - Яна прижала ладонь к сердцу, - я и тебе буду очень, очень благодарна!
Чарли рассмеялась.
- Что ж, мне все равно потребуются подопытные добровольцы. Считай себя одним из них. Если, конечно, Каин не будет против.
- Я с ним поговорю. Но, уверена, он обрадуется не меньше меня. Для нас это наболевший вопрос, понимаешь?
- Вообще-то, не очень. До этого дня мой опыт общения с вампирами сводился к нулю, - вздохнула она. – Не представляю себе, как с ними общаться.
- Они предпочитают, чтобы их называли Истинными, - поправила ее Яна с улыбкой.
- Да, я в курсе. Не знаю только, почему.
- Я тебе расскажу.  И про них, и про Лес, и про Перворожденных. У них очень интересная история.
- Полагаешь, мне можно доверять?
- Узнаем, когда вернется Габриэль. Но почему-то мне кажется, что ты – посланник судьбы, появившийся в нашем доме как нельзя вовремя.   
- Пути Господни неисповедимы, - задумчиво произнесла Чарли.

3

Светлое время дня Габриэль потратил на тщательное исследование загородного дома семейства Асгардис, и, в частности, спальни Элиана, все еще хранящей его запах и  довольно четкий «отпечаток  ауры»: он лежал на всем, к чему прикасался мальчишка. Теперь Палач узнал бы его под любой маской. Разжился он на всякий случай и его фотографиями – этого добра в доме было с избытком; даже стену в гостиной украшал огромный портрет Асгардиса-младшего. Родители, по-видимому, души не чаяли в своем отпрыске. Впрочем, заинтересовали Палача не только личные вещи Элиана: в его комнате отчетливо ощущалось присутствие еще одного, а то и двух, бессмертных – возможно,  вриколакосов. Насколько он понял из беседы с его родителями, Элиан не поддерживал близких отношений со своими вриколакосами, за исключением пары девушек, которые жили при нем постоянно. У одной из них было какое-то цветочное имя – Дейзи1, кажется. Вторую звали Лори. С другими вриколакосами Элиан встречался вне дома, в барах или клубах, причем далеко не всегда – вампирских, что существенно осложняло поиски.
Посетив еще пару квартир, где мог показаться Элиан, Габриэль решил дождаться наступления сумерек, под покровом которых местные Истинные начинали стекаться в обычные места своего досуга. Если не сам Элиан, то кто-нибудь из его приятелей или вриколакосов наверняка где-нибудь да «засветится». Габриэль был уверен в том, что известие об аресте родителей не добавит юнцу осторожности. Скорее всего, он и одного-единственного Палача не считает серьезным противником. Ниточка, ведущая к неуловимому мальчишке, непременно отыщется – это лишь вопрос времени.  Однако время на этот раз играло против Истинных. Пока Палач вел свое расследование, охотники продолжали истреблять его собратьев…
Звонок Каина застал его за трапезой – припарковав машину на безлюдной улочке, он поглощал кровь прямо из пакета. Запасы донорской крови всегда были при нем; необходимую температуру ее, в зависимости от дальности и продолжительности поездки, позволяли сохранять портативные мини-холодильники или аккумуляторы холода. В вынужденной ситуации Палач мог питаться кровью любого живого существа, но это было чревато определенными последствиями. В прежние времена Истинные, обладавшие даром эмпатии и телекинеза,  как никто другой были подвержены приступам безумия. Контроль над своими способностями достигался лишь благодаря тщательному отбору доноров, а душевное спокойствие – целому ряду ограничений. Габриэль еще помнил свою жизнь на улице, диким, грязным оборванцем, сходящим с ума от неутолимой жажды. Он был уже достаточно взрослым для самостоятельной охоты, но, каждый раз, когда его клыки вонзались в горло очередной жертвы, его разум и тело накрывала волна боли и ужаса; чувства, мысли и воспоминания людей, которых он лишал жизни, преследовали его даже в краткие минуты сна. Он не мог жить среди смертных, но и в окружении себе подобных мучения не прекращались. Все, кого он касался, с кем оказывался поблизости, чего-то боялись, кого-то ненавидели, от чего-то страдали – и все это обрушивалось на него лавиной нескончаемого хаоса, сминая его собственное «я». Ему не у кого было искать поддержки: мать его погибла от руки охотника (которого он выследил и убил много лет спустя), отца же он никогда не знал. Когда ему исполнилось пятнадцать, он попался на глаза одному из Палачей. Так решилась его участь.
  - Слушаю тебя, Каин. Что-то случилось? – спросил Габриэль в трубку, промакивая уголок губ салфеткой.  На белой поверхности бумаги расплылась яркая алая клякса.
- Догадайся, ты же Палач, - ехидно ответил Каин.
- Я – эмпат, а не провидец. Ближе к делу.
- Ну, ладно. Я понимаю, это не телефонный разговор, но… Тебе интересно имя загадочного предводителя охотников, по воле которого твоя Чарли оказалась у них в плену?
- Она не моя, - автоматически возразил Палач. – Мне известно, что его зовут Дамиан.
- Дамиан Грейс. Не уверен, что это его настоящее имя – но именно под ним он устроился санитаром в больницу, где работала Чарли. Она врач-гематолог, к твоему сведению. И, по совместительству, как ты уже заметил – весьма необычный дампир. Смекаешь, зачем она понадобилась охотникам?
- Ее кровь, - задумчиво произнес Габриэль.
- Как ты и предполагал. Детали – потом, когда приедешь. Думаю, тебе стоит съездить в больницу: Грейса, конечно, там и след давно простыл, но, может, что-то да выяснишь…
- Разумеется. Что за больница?
- Минутку. – в трубке что-то зашуршало, и через пару мгновений до слуха Палача донесся мелодичный голос Чарли. Звучал он, насколько можно было судить, довольно бодро.
- Говорит, больница Святого Томаса. Знаешь, где это? – спросил Каин.
- Да, больница известная. Если не ошибаюсь, она даже старше нас с тобой.
- Ну, хоть что-то в мире старше нас с тобой, - фыркнул тот. – Как там твое расследование, продвигается?
- Не так быстро, как хотелось бы.
- Помощь нужна?
- Нет, спасибо. Твоя задача сейчас – присматривать за девушкой. Как она, кстати?
- Лучше некуда. Сидят уже, о чем-то с Яной секретничают. Женщины…
- Хорошо. Не теряй бдительности. Ночью я планирую прочесать несколько вамп-баров – возможно, удастся выйти на след Элиана – но перед этим заеду к вам, поговорю с Чарли.
 - Она спрашивала, можно ли ей позвонить в больницу, сообщить, что с ней все в порядке.
- Категорически нет, - резко ответил Габриэль. – Еще мне не хватало, чтобы нам сели на хвост! Она, что же, всерьез полагает, что вернется на работу, как ни в чем ни бывало?
- Знаешь, у меня складывается впечатление, что она как-то не осознает свой статус пленницы. Скорее, считает себя гостьей в нашем доме. А тебя, грозного Палача – своим спасителем, - насмешливо заметил Каин.
- Что ж, у нее еще будет время задуматься о своей участи. Никакой ценности она для нас, в отличие от охотников, не представляет, и, более того, опасна для нашего рода – с ее препаратом люди станут для нас серьезной угрозой.
- Намерен от нее избавиться?
- Еще не думал над этим. Обсудим это позже. И – спасибо за звонок.
- Сочтемся. До встречи.
Какое-то время после разговора мысли Габриэля витали вокруг спасенной им девушки. Странно, но, думая о ней, он испытывал легкое беспокойство – чувство, давно его не посещавшее. Настанет час, и ему придется решить ее дальнейшую судьбу. Оставить ее в живых и отпустить на все четыре стороны было бы крайней неосмотрительностью. Кто знает, сколько еще рьяных истребителей вампиров, таких как этот Грейс, бродит по свету. И она, Шарлотта Морриган, симпатичная молодая женщина-дампир, избравшая профессию врачевателя смертных, вполне может решить исход этой негласной войны в пользу людей. Что же, за это она должна поплатиться жизнью? Габриэль раздраженно бросил телефон на соседнее сиденье, сунул ключ в замок зажигания. Не стоит сейчас забивать себе голову ненужными размышлениями. Его текущая задача – выяснить все, что возможно, о таинственном предводителе охотников.
Попасть в здание больницы, допросить всех, кто мог знать или общаться с Дамианом Грейсом, а также заполучить его личную карточку было делом несложным. Люди, с которыми беседовал Габриэль, никогда не вспомнят ни о нем, ни об их разговоре – все они, к счастью, оказались довольно внушаемы. Среди смертных устойчивость к вампирскому гипнозу вообще была редкостью. В основном ею обладали люди с рядом других, скрытых или явных, способностей, указывавших на их врожденный талант охотника. Зачастую эти способности передавались по наследству в нескольких поколениях охотников. Такие люди могли быть довольно опасными…
С фотографии на Палача пристально смотрел молодой человек довольно приятной наружности, с прямыми темно-русыми волосами до подбородка и чуть раскосыми карими глазами. Стянув с руки перчатку, Габриэль провел по фотографии пальцами, пытаясь считать с нее отголоски хоть какой-то информации.  Бесполезно. Если сам Грейс и брал ее в руки, то очень давно и ненадолго. В карточке был указан и адрес его проживания, подлинность которого, как и само имя парня, вызывала большие сомнения. Тем не менее, проверить его стоило. Никогда не знаешь, где отыщется нужная зацепка…
В типично английском домике на окраине Ист-Энда, как выяснилось, последние несколько лет проживала молодая женщина, которая никакого отношения к Дамиану Грейсу не имела и никогда о таком не слышала. По фотографии она его тоже не узнала. Чего и следовало, впрочем, ожидать.
Что ж, рано или поздно охотники вновь нанесут удар, и он, Палач, постарается оказаться рядом. Даже сумев ускользнуть, мальчишки приведут его прямиком в убежище Грейса. В прошлый раз ему помешали обстоятельства: труп вриколакоса посреди улицы, неожиданная находка в лице Чарли. В следующий раз он будет готов.
Дамиан Грейс заигрался в невидимку. 

* * *

Яна проснулась от чувства присутствия рядом Каина. С ней такое происходило все чаще: стоило Каину оказаться поблизости, как ее кожа покрывалась мурашками, а в груди, у самого сердца, на мгновение разливался странный холод. Это было похоже на давно забытое ею чувство – год назад, в ночном парке, она почуяла собиравшегося напасть на нее вриколакоса; но сейчас это чувство не было настолько неприятным. Как бы бесшумно ни двигался Каин, она неизменно угадывала его приближение, чем несказанно его озадачивала. Сама она списывала это на длительное проживание вместе – должно быть, со временем она просто научилась чувствовать родного ей человека. Вернее, Истинного. Вампира. Каин, похоже, считал иначе, но своими соображениями с ней не делился. Только хмурился иногда неизвестно чему.
После полугода совместного проживания ей стали сниться странные сны: полные неясных образов и теней, тоскливые и печальные, они заставляли ее просыпаться с мокрыми от слез щеками. После выяснилось, что в те же ночи и Каина мучили обычные для большинства Истинных кошмары.
- Мы с тобой так срослись, что я стала переживать твои чувства, - предположила она тогда, не придав этому большого значения. Жизнь бок о бок с Истинным научила ее ничему не удивляться.
Вот и сейчас, разбуженная уколом холодной льдинки в сердце, Яна повернула голову, подставляя губы для поцелуя склонившемуся над ней Каину.
- Я тебя разбудил? Прости, - он ласково потерся носом о ее щеку.
- Я лишь прилегла немного подремать. Габриэль ведь не дал нам как следует выспаться. Чарли тоже отдыхает?
- Да, она в полной отключке. Словно пару неделю не спала.
- Ей не сладко пришлось, Каин.
- К черту ее. Я соскучился по своей женщине, - проворчал он, скользнув к ней под одеяло. Она сонно засмеялась, обвивая руками его шею. Его ладони требовательно легли ей на грудь, не оставляя сомнений в его намерениях.
- Каин, Чарли же может проснуться… - пробормотала она, чувствуя, как ее тело, полностью игнорируя голос разума, податливо изгибается под его руками. Целый год вместе, а она по-прежнему реагирует на его ласки, точно это их первая близость…
- Я тебя не слышу, - сообщил ей Каин, накрывая ее губы поцелуем.
Ее руки сами собой стали стаскивать с него майку, едва не дрожа от нетерпения. Порой она задавала себе вопрос – влекло ли бы ее к Каину с такой же неистовой силой, будь он обычным человеком? И, каждый раз, зарываясь пальцами в его густую растрепанную шевелюру, чувствуя жар его губ на своей коже, касаясь его совершенного, крепкого тела, вдыхая его родной, ни с чем не сравнимый запах, она отвечала самой себе – да. Иначе и быть не могло.
Весь этот год она познавала его, день за днем, осторожно и радостно, по крупице утрачивая укоренившийся в глубине ее души страх – страх перед существом, способным одним движением пальцев сломать ей шею, выпить ее кровь, причинить ей боль. Она училась любить его бесстрашно и всецело, с каждой прожитой вместе минутой понимая, что уже не сможет уйти. Она видела, как он меняется рядом с ней: укрощает свою ярость и силу, учась такой непривычной для него мягкости; его страх ненароком причинить ей боль наполнял ее сердце нежностью. Он оставил свои грубоватые насмешки над ней; он приносил ей кофе в постель; он с ума сходил, стоило ей подхватить пустяковую простуду; он уходил спать в другую часть дома в особые дни месяца, боясь не совладать с собой. Это был долгий путь привыкания друг к другу – не только в качестве влюбленной пары, но и пары двух диаметрально разных, практически не совместимых существ. И они неплохо с ним справлялись.
Тосковала ли она по дому, прежней жизни, родным и друзьям? Немного. Скучал ли он по ночным развлечениям, случайным жертвам, собратьям и охоте? Слегка. Но ни один из них уже не мыслил жизни друг без друга: сидя на крыльце своего дома под одним пледом и слушая, как шуршит в траве дождь, оба мечтали провести остаток жизни именно так. Вместе. Вместе до конца.
- Ты моя… - шептал он ликующе, прикусывая клыками ее ушко, и она прятала лицо на его груди, лишь краем уплывающего сознания надеясь, что их стоны не разбудят Чарли. Все было, как раньше, как тогда, в их первый раз, до потери пульса, до нехватки дыхания, до звезд под прикрытыми веками…
«Господи, как же я его люблю…», - мелькнула и погасла мысль в накатившей лавине удовольствия.
 … Потом, когда она лежала в кольце рук Каина, успокаивая все еще заходящееся в груди сердце, ей в голову пришла мысль поговорить с ним о своей затее с эликсиром Чарли. Момент ей показался подходящим – Каин был преисполнен редкого благодушия.
- Родной, - окликнула она его ласково, приподнимаясь на локте.
- М-м-м? – он лениво отстранился, глядя на нее из-под взъерошенной челки. Глаза его из черных стали темно-синими, прозрачными – как всегда в минуты расслабленности. Солнечный свет золотил его кожу, дрожал на длинных кукольных ресницах. Не удержавшись, она порывисто наклонилась и поцеловала его. Каин тут же снова сграбастал ее в объятия, но Яна принялась протестующе отбиваться:
- Нет, Каин, погоди! Мне с тобой нужно поговорить.
- Может, потом? – хитро прищурился он.
Она сердито стукнула его по руке, потянувшейся к ее бедру.
- Ну, ладно, ладно, - примирительно произнес он. – Что такое, зайчонок?
-  Дело в препарате Чарли, - выпалила она на одном дыхании.
- Не понял?
- Каин, возможно, мне не придется становиться вампиром, чтобы мы могли быть вместе.
- Я не люблю, когда ты называешь меня вампиром, ты же знаешь, - поморщился он.
- И при чем тут Чарли?
- Ты разве не подумал об этом, когда услышал ее рассказ? Ее кровь может сделать меня бессмертной без обращения!
Каин резко сел в постели, глядя на Яну уже далеко не так миролюбиво. 
- Какого черта? Мы точно не знаем, какие будут последствия – быть может, ее кровь лишь на время останавливает старение! Она наверняка не знает, бессмертна ли она сама!
- Но она не стареет, Каин. И при этом обладает нечеловеческой силой, не поддается болезням, быстро регенерирует. Все, как у обычных Истинных.
- Она не Истинная, Яна. Она – дампир, больше похожий на человека.
- И что? Так даже лучше. Я смогу сохранить свою человеческую сущность, при этом обретя вечную молодость. Стану сильной, неуязвимой, как те охотники…
- Яна, - Каин взял ее руки в свои, сжал до боли. – Мы же не знаем побочных эффектов… Я не хочу тобой рисковать.
- Да в чем риск-то? Пойди что не так, ты всегда успеешь меня обратить! Попробовать ведь стоит?
- Не знаю, Яна… Мне эта идея не очень по душе.
- Но если ты меня обратишь и я стану одной из вас, ты не будешь потом жалеть о том, что даже не попытался пойти иным путем? – печально спросила она.
Каин растерянно смотрел ей в глаза, не находя ответа.
- Послушай меня, любимый. Дай мне этот шанс, пожалуйста. Чарли обещала мне помочь, если ты согласишься…
- В любом случае, мы должны дождаться Орсо. Он еще не решил, как поступит с Чарли. Возможно, ее придется…устранить. Она представляет угрозу для Истинных.
- Что? О чем это ты? – Яна не верила своим ушам. – Вы хотите ее убить?!
- Не кричи так. Это еще не решено.
- Но, Каин! Ты хоть понимаешь, насколько она ценна для человечества? Мы – не Истинные, не бессмертные! Мы болеем, стареем, умираем! Сколько страшных болезней могла бы излечить ее кровь…
- В том-то и дело. Люди, обретя столь великую силу, из добычи станут хищниками. Наш род окажется на грани уничтожения.
- Что за… да что за… чушь! – Яна вскочила с кровати, сжав кулаки. Ее щеки горели от возмущения и гнева. – То есть, мы для вас, значит, просто стадо! Стадо тупых жертв, смерть которых вам безразлична! А ты не забыл еще, что я – одна из этих живых бурдюков с кровью? Так зачем меня спасать? Найди себе ту, что будет тебя достойна!
Она швырнула в него скомканное одеяло и, увернувшись от его рук, принялась яростно одеваться. Каин со вздохом слез с кровати, натянул брошенные на пол джинсы и приблизился к Яне, пытаясь ее обнять.
- Не трогай меня! – крикнула она, кидаясь к двери.
Он в мгновение ока догнал ее, схватил за запястья и, невзирая на ее вопли, прижал к стене, лишая возможности двигаться. Прильнул щекой к ее пылающей щеке, прошептал в порозовевшее от злости ушко:
- Малыш, прекрати. У меня нет никого дороже тебя. Прости меня. Я осёл. Я не хотел тебя обидеть. И ты вовсе не бурдюк с кровью. Ты -  самое прекрасное создание на свете. Я сделаю все, что скажешь, лишь бы ты была счастлива. Пожалуйста, не плачь…
- А я и не плачу, - обиженно шмыгнула она носом. Ее тело расслабилось в его руках, и он обнял ее, бережно прижав к своей груди. Ее лицо было мокрым от слез.
- Чувствую себя последним скотом, - пробормотал он удрученно.
Яна подняла на него блестящие глаза.
- Не буду тебя переубеждать, - все еще сердитым голосом произнесла она. Каин чувствовал, что ярость ее ушла - но осталось горькое послевкусие. Его сердце охватило острое раскаяние.
- Прости меня, зайка. Конечно, ты вправе поступать так, как решила сама. Это твоя жизнь и твой выбор. Я не могу решать за тебя.
- А если Габриэль убьет Чарли?
- Я поговорю с ним. В конце концов, мы можем ее спрятать. Никто не узнает.
- Обещаешь? – она привстала на цыпочки, чтобы дотянуться губами до его губ. Он поцеловал ее, с болью ощутив соленый привкус ее слез. Черт возьми, он растерзал бы любого, кто заставил бы плакать его женщину, но сам при этом заставляет ее страдать!
- Клянусь тебе.
…Габриэль, как и обещал, вернулся с приходом сумерек. Яна хлопотала в столовой, накрывая стол к ужину; Чарли, одетая в ее домашнее платье, которое ей было слегка коротковато, мыла фрукты, когда Палач бесшумно возник на пороге кухни. Вздрогнув от неожиданности, она выронила яблоко, которое покатилось к ногам Габриэля. Он неторопливо наклонился, поднял его и протянул девушке:
- Не хотел тебя напугать. Вижу, тебе уже гораздо лучше.
- Да, спасибо, - кивнула она, глядя на него с легкой настороженностью.
- Я помешал вашему ужину?
- Яна рассчитывала, что ты к нам присоединишься…
- Что ж, схожу за своими…запасами.
- И позови, если не трудно, Каина. Он в гараже, возится со своим мотоциклом.
- Хорошо. – он приподнял бровь, видимо, несколько озадаченный ее хладнокровием, и так же бесшумно покинул кухню. Чарли бросила яблоко в мойку, поправила волосы дрожащими руками. Черт, лишь бы самообладание ей не изменило. Палач был красив, очень красив, но за всей этой идеальной и холодной, как у античного бога, красотой, таилась ощутимая угроза. Девушка прекрасно понимала, что дальнейшая ее участь полностью зависит от решения Габриэля. Яна уже рассказала ей обо всех тонкостях устройства мира Истинных – в том числе, и о роли в нем Палачей.
«Нахожусь между двух огней: охотниками и вампирами», - подумала Чарли невесело, выкладывая фрукты на блюдо.
Компания за вечерней трапезой собралась престранная. Яна и Чарли, занявшие один конец стола, чинно поглощали спагетти с сыром под белое вино, а расположившиеся напротив Истинные неспешно потягивали рубиновую жидкость из бокалов. Каин свою порцию крови, к неудовольствию Яны, разбавил несколькими глотками бренди. Такое количество алкоголя ему, разумеется, не могло повредить, но под действием выпивки в поведении его начинали проскальзывать черты того, прежнего Каина, которого когда-то так боялась Яна. Палач от предложенной выпивки вежливо, но твердо отказался.
За столом висела ощутимо напряженная обстановка, и Яна, пытаясь как-то ее разрядить, включила музыкальный канал на настенной плазменной панели. Комнату наполнило мрачное звучание готического рока в исполнении популярной британской группы «Лепрозорий». Бледные парни в черных одеждах и с густо подведенными глазами томно улыбались с экрана, обнажая искусственные клыки. Видимо, пытались соответствовать придуманному для них продюсером образу. Играли они, впрочем, весьма недурно.
- Еще одна убогая пародия на Истинных, - брезгливо поморщился Каин.
- У солиста сильный голос, - пожала плечами Яна. – Мне нравится. Эти парни будут выступать на открытии нового крытого стадиона в Лондоне, между прочим. Я бы хотела туда попасть.
- Что ж, я добуду билет. Но меня от подобных зрелищ уволь – боюсь, мое старое сердце такого не выдержит.
Габриэль на пару мгновений задержал взгляд на экране телевизора, испытывая странное беспокойство: было что-то настораживающее, смутно знакомое во внешности музыкантов. Болезненно бледные лица, запавшие черные глаза, горящие лихорадочным блеском… Грим или последствия употребления наркотиков?  Что именно привлекло его внимание? Но, прежде чем его мысль оформилась во что-то более конкретное, клип закончился.
Взгляд Палача переметнулся на Чарли – внешне девушка казалась абсолютно спокойной, но даже сквозь разделявшее их расстояние он легко читал обуревавшие ее чувства: страх и тревогу. Что ж, надо признать, вела она себя с редким для смертных достоинством. Очевидно, сказывалось влияние «вампирских» генов.
Яна, рассеянно ковырявшая вилкой в тарелке, была погружена в свои мысли. Чисто интереса ради Палач попытался «просканировать» и ее,  но наткнулся на неожиданную преграду: вокруг девушки словно возвышалась невидимая стена, отражающая все его попытки проникновения. Ощутив его пристальный взгляд, Яна подняла на него глаза, и он пустил в ход силу внушения, заставляя ее ослабить сопротивление. К его изумлению, гипноз тоже потерпел фиаско. На лице Яны не дрогнул ни единый мускул – равнодушно отведя взгляд, она, как ни в чем ни бывало, вернулась к своей тарелке.
Каин, для которого его манипуляции, как оказалось, не остались незамеченными, широко ухмыльнулся.
- Не тужься понапрасну, мой друг. На нее наши чары не действуют. Я тебе разве не говорил?
- Не припомню, - сухо ответил Габриэль. – Что еще она умеет?
- Эй, я вообще-то тоже тут, - возмутилась Яна.
Палач вздохнул, отставил свой бокал, поднялся и неторопливо приблизился к настороженно наблюдавшей за ним девушке. 
- Будь добра, дай мне свою руку, - велел он, стягивая со своей руки перчатку.
- Кусать не позволю, - предупредила она немедленно.
Каин на другом конце стола расхохотался.
- Не бойся его, зайка. Он просто прикоснется к тебе.
Поколебавшись, девушка протянула руку и вложила свою ладонь в прохладную ладонь Палача. Тот на несколько секунд сжал ее пальцы, закрыл глаза. Когда он их вновь открыл, в его взгляде читалось неприкрытое удивление. Нахмурившись, он молча вернулся на свое место и одним махом осушил свой бокал.
- Что? Со мной что-то не так? – нервно поинтересовалась Яна.
- У тебя все задатки сильного охотника, девочка, - неохотно пояснил Габриэль. – Причем, не самые слабые. Даже я не могу пробить твою защиту. Одни охотники обладают врожденным чутьем на Истинных, другие умеют скрывать свои мысли, третьи – устойчивы к внушению. Но ты, по-видимому, совместила в себе все эти способности. Кто твои родители, позволь узнать?
- Мои родители – самые обычные люди. Они знать не знают ни о каких Истинных. Моя мама, правда, тоже не гипнабельна…
- Значит, это наследственное. Ты знал об этом? – повернулся он к Каину. Тот неопределенно пожал плечами:
- Догадывался. Но какое это имеет значение? Скоро она станет одной из нас.
- Что ж, тогда повторю свой совет – не тяни с этим.
- Собственно, у нас к тебе есть разговор по этому поводу… - Каин переглянулся с Яной и решительно добавил: - Мы хотим попробовать ввести Яне кровь Чарли.
Габриэль, казалось, услышанному ничуть не удивился. Задумчиво постучав когтями по поверхности стола, он кивнул притихшей Чарли:
- Выйдем-ка. Поговорим.
В наступившем молчании Чарли спокойно поднялась из-за стола и прошествовала мимо Палача к двери. Воистину, выдержке этой хрупкой девушки мог бы позавидовать и мужчина, подумалось ему.
Сгустившаяся за стенами дома темнота остро пахла надвигающейся осенью. На подъездной дорожке золотился фонарный свет, деревья тихо шелестели в вышине еще пышными кронами. Чарли спустилась с крыльца, ежась на холодном ветру – она опрометчиво выскочила из дома в одном платье. Глаза ее удивленно расширились, когда подошедший сзади Габриэль набросил ей на плечи свой плащ.
- Спасибо. Он уже дважды спасает меня от холода, - улыбнулась она чуть смущенно.
- Не думал, что дампиры так уязвимы, - заметил он.
- Ну, чувствовать холод – еще не значит быть слабой, верно?
- Слабой я тебя не считаю. Напротив, для человека с примесью крови Истинного твои способности уникальны.
- Полагаешь, я все-таки человек?
- Ты пахнешь, как человек. Выглядишь, как человек.
- Но не старею, не болею и быстро восстанавливаюсь от любых ран.
- И при этом не питаешься кровью.
- Возможно, я – результат неизбежной эволюции, - со смешком предположила она. – Новый вид. Гибрид Истинного и гомо сапиенс. Но давай ближе к делу, если ты не против. Зачем ты позвал меня на улицу?
- Мне бы хотелось услышать от тебя лично историю, которую ты рассказала Каину. Слово в слово.  И учти, если ты попытаешься что-то от меня скрыть, я это сразу почувствую.
- Мне нечего скрывать, Габриэль.
Он вздрогнул при звуке своего имени, слетевшего с ее уст. У нее был красивый голос, мелодичный и глубокий, отражающий внутреннюю силу, которая была заключена в ее таком хрупком на вид теле. Ему неожиданно понравилось то, как она произнесла его имя: без страха, мягко и спокойно, точно он был ее давним знакомым, а не Палачом, от решения которого зависела ее жизнь. Необыкновенная женщина. Возможно, на ее характере сказалась специфика работы: человек, регулярно наблюдающий смерть себе подобных, неизбежно меняется. Тем не менее, присущей многим врачам жесткости он в ней не ощущал; она была сильной и способной на решительные поступки, но при этом оставалась, прежде всего, женщиной.  По крайней мере, так ему подсказывало его внутреннее чутье. А оно редко ошибалось.
Они неторопливо прогуливались вдоль влажной от недавнего дождя аллеи, пока Чарли вела свой рассказ. Пару раз она в своих домашних туфлях, позаимствованных у Яны, поскользнулась, и Габриэль с изумлением обнаружил, что ему доставляет удовольствие лишний раз к ней прикоснуться, чтобы поддержать за локоть. Ветер, шевелящий ее кудри, щекотал его ноздри ее по-человечески дразнящим запахом, отвлекая и мешая сосредоточиться; совершенно некстати он вдруг вспомнил, что уже очень давно не был с женщиной.
- Как видишь, я сама мало что знаю, - подытожила Чарли свой рассказ. – С Дамианом в больнице я почти не общалась, а после похищения и в лицо-то редко видела – как и сторожившие меня охотники. Пару раз они роняли в разговоре, что у него какие-то счеты с вампирами – то есть, с Истинными – но деталей, по-моему, они сами не знали.
- Кроме покойной матери, родственников у тебя больше нет? Быть может, муж…друг?
- Нет. Я была замужем за работой, - улыбнулась она. – Ни подруг, ни знакомств – лишь коллеги. Кроме начальства, меня вряд ли кто хватился.
Габриэль ощутил легкую неловкость от ее понимающего, чуть насмешливого, взгляда. Помолчав, он спросил:
- Скажи, вернись ты к работе, что бы ты делала дальше, зная о свойствах своей крови?
- Продолжила бы спасать человеческие жизни, что же еще, - казалось, вопрос ее удивил.
- Несмотря на желающих ее заполучить в своих целях? Таких, как похитившие тебя охотники?
- Всякая работа сопряжена с определенным риском. Что мне терять?
- Жизнь, например.
- Жизнь… Не буду лукавить, умирать мне не хочется. По крайней мере, сейчас. Но чего стоит моя, отдельно взятая и никому, кроме меня, не нужная жизнь против жизней миллионов других людей, нуждающихся в помощи?
- Напротив, твоя жизнь сейчас нужна очень многим, Чарли.
- Ты боишься, что я стану угрозой для твоего рода? – прямо спросила его она, останавливаясь.
Он взглянул на нее с высоты своего роста, обдумывая ответ.
- Такая вероятность есть, - наконец, неохотно подтвердил он. – Независимо от того, будешь ли ты действовать тайно или тебя приберут к рукам наши враги, ты для нас опасна. Все эти тысячелетия равновесие между двумя нашими видами держалось на изначальном неравенстве: люди были слишком слабы, чтобы нам противостоять, а мы зависели от их крови. В сравнении с людьми нас очень мало, и размножаемся мы не в пример реже, чем вы. Люди быстро умирают и подвержены болезням, но им на смену неизменно приходят новые поколения. Вам не грозит вымирание. Пойми, Чарли – мы не претендуем на власть, лишь контролируя те сферы вашей деятельности, что могут нанести нам вред либо раскрыть тайну нашего существования; большинство из нас уже давно отказались от охоты в прямом смысле ее слова, предпочитая питаться донорской кровью, а не лишать людей жизни. Мы живем на вашей планете вынужденно – и, как и всякий существующий вид, мы просто пытаемся выжить. А твоя уникальная кровь может нарушить существующий баланс.
- А вы никогда не думали о том, что, выйдя из тени, вы найдете не только врагов, но и сочувствующих среди людей? – спросила Чарли задумчиво. – Посмотри: молодежь помешана на вампирах; год от года книги и фильмы о вампирах взлетают на пик популярности. Да многие люди сами повалят к вам, подставляя шею. В конце концов, для вас ничего не изменится – донорская кровь никуда не денется.
- Думать так – верх наивности, - усмехнулся он. – Ты говоришь об обывателях, но не берешь в расчет власти. Нас либо постараются использовать в качестве мощного биологического оружия, либо откроют на нас официальную охоту, чтобы истребить на корню столь опасных для человечества существ. И никакие сочувствующие подростки нас не спасут. Впрочем, я не уверен, что в случае войны спасать понадобится именно нас.
Чарли опустила голову, нахмурив тонкие брови.
- Что же, тебе остается только одно, не так ли? – прошептала она.
Ни слез, ни истерик. Лишь глубокая печаль и…сожаление? О чем она жалеет в эту минуту, которая может стать для нее последней? О том, что не успела завести семью? Побывать там, где мечтала? Влюбиться?..
Поддавшись неожиданному порыву, он взял пальцами ее за подбородок, заставив поднять на него глаза. Даже сквозь плотную ткань перчатки он ощутил тепло ее кожи.
- Ты сдаешься? Так быстро?
Он поразился той мягкости, которая, наверное, впервые в жизни прозвучала в его голосе. Определенно, он слишком давно не общался с женщинами. Разучился проявлять с ними привычную для Палача жесткость. Или дело было в этой, особенной женщине?...
В ее взгляде надежда мешалась с удивлением. Но страха в нем по-прежнему не было. И ему – тоже впервые в жизни – нравилось, что его не боятся.
- Послушай, - заговорила она, наконец, но сказала вовсе не то, что он ожидал услышать. - Если уж ты не собираешься убивать меня прямо сейчас, давай вернемся в дом, потому что я ужасно замерзла. – и добавила, поддразнивая его: - Ведь мы, дампиры, такие уязвимые…
Он кивнул, почти с сожалением поворачивая назад, к ярко освещенным окнам дома. Ему еще предстоял разговор с Верховным Палачом, и вряд ли он обещал решиться в пользу Чарли. Оставалось лишь надеяться на то, что Чарли решат сохранить жизнь, чтобы изучить столь интересный феномен. Что ж, со звонком «начальству» можно было и повременить – самостоятельное расследование не требовало от него постоянных отчетов. И ему хотелось думать, что делает он это не ради девушки.
«Я не могу себе позволить некоторые слабости», - повторил он мысленно фразу, сказанную не так давно Каину, и скользнул пальцами по прохладной рукояти меча, чтобы напомнить себе о своем предназначении.
Ему стоило бы допросить Чарли так, как и остальных: посредством тактильного контакта, но, во-первых, в ее рассказе ничто не вызвало его недоверия, а, во-вторых (хотя в этом было трудно себе признаться), ему хотелось оставить место хоть какой-то тайне в этой женщине. В конце концов, она никуда от него не денется.
В окне мелькнуло обеспокоенное лицо Яны, на котором отразилось явное облегчение при виде целой и невредимой Чарли, и Палач улыбнулся: отношения Каина и этой маленькой смертной постепенно начинали казаться ему не такой уж и безумной затеей. В конце концов, именно от такого союза в свое время появилась на свет Чарли, полукровка, новая ветвь эволюции, по ее же словам.
А то, что давало плоды, не могло быть бессмысленным.




1 «Daisy» означает «маргаритка» (англ.)