Рассвет. Глава 5

НАУЧНЫЙ ЦЕНТР



Он и не заметил, как они уснули, а когда проснулся, оказалось, что он накрыт теплым, воздушным и большим облачным одеялом. В первую минуту Бонифаций не понял, где он и что с ним, но потом события минувшего дня вернулись в память. Он повернулся в сторону Ри – она до сих пор спала, укутанная таким же одеялом, и он бесшумно лежал рядом, думая о своем, пока она не проснулась. Когда Эрите открыла глаза и увидела его, она сначала тоже ничего не поняла, но по мере того, как ее глаза наполнялись смыслом, а рот растягивался в улыбке, память возвращалась и к ней.
- Полетели в нору! Есть охота, - сказала она.
Только теперь Бонифаций озадаченно задумался: а что же он будет есть в своем доме? Не всегда же питаться у Ри! Все это, видимо, отразилось на его лице, потому что Ри беспечно сказала:
- Не волнуйся, сегодня мы возьмем тебе скатерть.
- А вы что есть будете? – недоуменно спросил он.
Она сонно засмеялась, потягиваясь:
- Мы же не свою тебе отдадим.
Бонифаций сразу представил магазин, в котором продаются разные вещи, вроде волшебной скатерти, а за прилавком стоит какое-нибудь животное, выбивая на кассе чек.
- Но у меня нет денег! – невпопад сказал он.
К его удивлению, Эрите словно проследила за ходом его мыслей и даже не рассмеялась, а просто ответила:
- И что с того? Здесь вообще ни у кого нет денег. Они нам не нужны.
- Как это? А как вы поступаете, если вам что-то нужно? Меняетесь на что-то? Или цветы дарите? – предположил он, но Ри помотала головой.
- Просто даем или берем, безвозмездно, - пояснила она.
- Ну да, да. Знаю. Не в деньгах счастье. Деньги портят. Деньги – зло. Деньги – власть, - начал перечислять он, но Ри его перебила.
- Да не в этом дело. Мы даже не знаем, зло деньги или нет. У нас их никогда не было. Они нам просто не нужны, – с нажимом на последнюю фразу повторила она.
Они подплыли к парящей норе, опустились вниз и прыгнули прямо с крыши в черный размытый вход.
- Хочешь зайти в мою комнату? – спросила Ри.
Бонифаций кивнул и прошел вслед за ней через самое тонкое, самое гибкое и самое гладкое дерево.
Это была уютная комнатка с (казалось бы, откуда им взяться?) двумя длинными полукруглыми окнами, на которых висели янтарные, прозрачные и очень тонкие занавески – будто бы из воздуха или из пыли. Возле левой стены стояла односпальная узкая кровать на резных столбиках, а справа, на стене, занимали свое место длинные узкие полки, на которых громоздилось множество различных – деревянных и стеклянных, каменных и вроде бы глиняных, гладких и шероховатых, больших и маленьких – шкатулок.
- Что это? – удивился Бонифаций.
- Это чаи. А точнее ингредиенты к ним, - ответила она улыбаясь.
Он подошел ближе и взял первую попавшуюся шкатулку с полки – маленькую и гладкую на вид. Но она оказалась неожиданно тяжелой и колючей на ощупь. От одного только прикосновения шкатулка открылась сама, продемонстрировав Бонифацию содержимое: тонкие, изогнутые, полые внутри палочки – пять штук.
- И они так много весят? – поднял он глаза на Ри. 
Она хихикнула. Он поднес шкатулку к носу и понюхал странные палочки – запах морских водорослей и клея. Он сморщил нос, издав при этом непонятный звук, более похожий на «Фу!».
Ри засмеялась.
- Это Ронелла, она живет в озере, - объяснила она.
- Оно и видно, - пробормотал Бонифаций и осторожно и брезгливо поставил шкатулку с Ронеллой обратно на полку.
Когда лапы перестали ее касаться, она закрылась сама.
- Как ты помнишь все эти названия? Ну, деревьев, цветов, других растений, - спросил он, покосившись на маленькую шкатулку, которую только что держал в руках.
- Очень просто! У меня были сотни лет, чтобы запомнить.
- И много их? В смысле, всяких растений…
Она согласно склонила голову на бок.
- А мне обязательно соблюдать вашу традицию – каждый день пить этот… - он осекся под ее пристальным взглядом.
- Теперь это и твоя традиция, - мягко сказала она. – К тому же, ты сам можешь выбирать ингредиенты для своего чая. Вот завтра же пойдем и выберем растения, которые тебе понравятся, и ты сам сделаешь свой чай. Ну, если он, конечно, не будет повторным, - добавила Ри.
- Слушай, а как ты понимаешь, когда время его пить? Вы же…то есть мы, - поправился он, - живём тут без часов вроде как…
- Сегодня ты сам это поймёшь. Ты ведь стал жителем Рассвета, - загадочно сказала она.
Бонифаций услышал, как у неё заурчало в животе, поэтому предложил:
- Может, на кухню пойдём?
- Да, пойдем, - согласилась Эрите.
Они шагнули за прозрачный тюль, точно такой же, как на окнах, через который был виден холл с зелёным травяным ковром и высоким золотым сводом, и подошли к самому толстому и чешуйчатому дереву, а пройдя сквозь него, оказались в кухне.
За накрытым столом сидели Ивица и Борут, поедая свой завтрак.
- Привет!- хором поздоровались они.
- Привет!- так же хором ответили Ри и Бонифаций.
Эрите подошла к буфету и потянулась за посудой:
- Мне глубокую тарелку, я буду есть манную кашу!
Ри явно не поняла, что он будет, но чашку с ложкой перед ним всё же поставила. Она села рядом и выжидающе уставилась в его посуду.
- Что?- сначала было не понял он, но сразу же догадался, что она опять хочет попробовать еду из его мира. – Хм. Хорошо. Манная каша! – вслух сказал он и увидел, как тарелка доверху наполнилась дымящейся ароматной жижей.
- Её надо есть, снимая ложкой верхний слой. Чтобы не обжечься,- пояснил он и пододвинул свою тарелку к Эрите.
  Она несмело нагнулась над чашкой, вдыхая аромат, а затем с довольным блеском в глазах обратилась к Бонифацию:
- Пахнет вкусно!
И, аккуратно зачерпнув верхний слой каши, отправила её себе в рот. Несколько секунд она определяла: нравится ей или нет, и, как понял Бонифаций, определила. Потому что сразу же отправила в рот вторую ложку. Он, посмеиваясь, забрал её пустую тарелку и повторно заказал себе.
Борут и Ивица напротив них хихикали, наблюдая за тем, что они едят, корча рожицы.
- Между прочим, очень вкусно, - с набитым ртом сказала Ри и, проглотив, добавила: - Хотите попробовать?
- Ни за что! Никогда в жизни! - одновременно ответили енот и пони и снова засмеялись, тихо перешёптываясь между собой.
- А где Верен и Акулина?- спросил Бонифаций.
- Они готовятся к чаю. Пошли собирать его составляющие, – ответил Борут и снова повернулся к Ивице.
Когда Бонифаций и Эрите доели кашу и съели добавочную порцию, а Ри убрала со стола, они попрощались с двумя жителями летающей норы до чаепития и выпрыгнули из дома на улицу.
- Мы пойдём туда? – он указал в сторону стоящих особняком домов. - Или сначала к Даиту и Даиле?
- Они ещё не вернулись, - усмехнулась Ри.
- Значит, туда? – уточнил Бонифаций.
- Значит, туда, если ты так хочешь.
- Да не очень-то я и хочу…
- А есть все время у меня будешь? – лукаво спросила она.
- А там еда? То есть эта…скатерть? - радостно спросил он.
- И не только скатерть, – засмеялась Эрите. - Пойдём, сам увидишь, –заверила она.
- А, может, полетим? – предложил он, оборачиваясь на свой дом, который всё ещё висел низко в воздухе.
- Успеем ещё. Давай гулять, – весело сказала Ри.
  И они двинулись в путь. По дороге Эрите рассказывала много интересного про тех жителей Рассвета, к которым они сейчас направлялись.
- Аиянна просто помешанна на открытиях и изобретениях, ей нравится привносить в Рассвет что-то новое, - повествовала она. - А Беско, наоборот, привык делать одно и то же, по штампу. Аиянна - это голова, а Беско- это руки их дуэта, если ты понимаешь, о чём я.
Бонифаций кивнул, а Ри продолжила:
- Поэтому когда Аиянна придумывает что-то новое, ей приходится приложить все усилия, чтобы уговорить консервативного Беско производить это. Даже не знаю, как они до сих пор срабатываются друг с другом. Когда они ругаются, весь Рассвет буквально трещит по швам, - хохотнула она. - У меня иногда возникает такое чувство, что когда-нибудь кто-то из них разорвёт второго на части!
- А они  тоже живут вместе? Как муж и жена?
- Нет! - снова рассмеялась Эрите. – Слава Рассвету они живут отдельно. Но рядом. У них что-то вроде творческого союза. Хотя, если Беско просит какой-нибудь другой житель города изготовить вещь на заказ, он никогда не отказывает. Наоборот, даже доволен, что к нему обратились. Беско ненавидит сидеть без дела. В этом деле вся его жизнь, – Эрите опять хихикнула: - Он только на Аиянну так реагирует. Будто влюблён в неё.
- Да уж, ничего себе любовь, – протянул Бонифаций.
- А Чилика живёт по соседству с ними. Она настоящий профессионал в своём деле – разводит цветы и выводит новые виды деревьев и растений. Только за последние сто лет она вывела около восьмидесяти наименований! Гойтан живёт рядом с Чиликой. У них тоже творческий союз. Только он занимается обогащением города – высаживает деревья и цветы вокруг. Гойтан обожает своё занятие! Он так трепетно относится к каждому побегу растения, что наблюдать за его работой – одно удовольствие.
- Значит, получается, те домики – это научный центр города? – уточнил Бонифаций.
Эрите медленно проговорила:
- Да, наверное, вроде того.
Она задумалась о чём-то, а потом снова продолжила.
- А ещё там живёт Юнина. Она обожает рукоделие и умеет, наверное, всё! – восхищённо сказала она. - Но особенно ей удаётся шитьё. Весь город у неё одевается. Что она делает, видел бы ты! Когда у Верена с Акулиной была свадьба, она сшила ей платье полностью из цветов! Жаль, что я не видела этого, – печально добавила она. – В общем, у неё золотые руки и потрясающая фантазия!
– А у неё тоже есть творческий союзник? - в шутку спросил Бонифаций.
И не понял, почему Ри помрачнела.
 – Нет. У неё был муж, но он не так давно, лет сто назад, ушёл из Рассвета. С тех пор она одна.
- Как это ушёл? А почему она с ним не пошла? Он же её муж! – воскликнул Бонифаций
- Она считает, что он её предал. Она не помнит своей прошлой жизни, не помнит, кем она была и как сюда попала. Для неё не существует других миров, вся её жизнь – это Рассвет. А её муж,  Вышезар, ушёл из Рассвета, то есть он ушёл из её жизни, понимаешь? Поэтому она считает, что это предательство, поэтому она не пошла за ним.
Бонифацию показалось, что Ри ее оправдывает и защищает. Он кивнул, а потом неожиданно для себя задал вопрос:
 - А ты бы пошла за ним? Будь ты на её месте?
Вопрос поставил Ри в тупик. Она озадаченно посмотрела на него, но потом отвела глаза:
- Я не знаю,  – наконец неуверенно проговорила она. – Мне сложно это представить, но, скорей всего, я бы тоже осталась в Рассвете…
- Не понимаю, чего вы так привязались к этому городу? Конечно, здесь хорошо, просто прекрасно. Если только изначально жить здесь одному, без пары. Или с парой, но никому никуда не уходить. А если ты теряешь любимого, зачем тогда нужен этот Рассвет? Да зачем тогда вообще что-то нужно? Мне кажется, если рискнуть и уйти из этого города с любимым куда-нибудь, да хоть куда-то, как бы плохо там ни было, всегда будет тот, кого ты любишь, тот, на которого всегда можно положиться! А иначе даже самый волшебный и родной город в разлуке будет казаться адом.
– Легко тебе говорить! Ты ведь никогда такого не испытывал! – закричала Ри.
– А и не надо испытывать, когда в чём-то абсолютно и до конца уверен! – огрызнулся Бонифаций.
И дальше они пошли молча, каждый думая о своём - злясь или сожалея, ругая или оправдывая….
Когда они дошли, все плохие эмоции выветрились, уступая место хорошим: они снова разговаривали, как ни в чём не бывало. Эрите повела его к самому дальнему от них дому.
Это была маленькая старая хибара, одноэтажная, без крыши, но закрытая сверху будто бы продолжением закруглённых стен. Два маленьких окошка располагались по краям от крохотного невысокого крылечка.
Из чего сделана эта лачуга, Бонифаций сказать не мог – он не знал, что это за материал такой. Но было похоже не то на шкуру какого-то животного, не то на кору какого-то дерева – толстого, крупночешуйчатого, шипастого и тёмно-серого. Шипы были длинными, величиной примерно с половину его лапы, такими же тёмно-чёрными, как и сам дом, и совсем не острыми. А чешуя этого жилища была поистине крупной – одна чешуйка размером с голову, и твёрдой, словно броня.
- Когда он не в духе или когда поругается с Аиянной, эти шипы увеличиваются в несколько раз, не подпуская к дому. Так он говорит, что хочет побыть один. 
Бонифаций понял, что Ри имела в виду Беско.
- Пойдём внутрь, – сказала она.
Они поднялись по старому шаткому крыльцу, и Эрите открыла дверь, пропуская его вперёд.
Крохотная светлая комнатка с обеденным столом у стены, высоким старым шкафом у стола и с большой, до пола, картиной рядом с низкой тахтой, которая стояла напротив шкафа, у другой стены. Картина изображала большую крупную комнату со всевозможными полками – на стенах, и даже просто висящих в воздухе, а на полках громоздились разные предметы. Возле самых дальних полок, прямо на полу, сидел здоровый – высокий и плечистый – мужчина.
- Эй, Беско! Мы к тебе в гости пришли! – крикнула Ри. Мужчина на картине повернулся, пригляделся и широко улыбнулся.
- Ри! Заходите скорей! – пробасил он, поднимаясь с пола и приближаясь, увеличиваясь в размерах.
Ри весело посмотрела на Бонифация и дотронулась до картины. Она, как на шарнирах, отъехала в сторону, открывая проход в комнату, изображённую на ней.
Внутри Беско поджидал их, стоя возле выхода. Вживую он выглядел ещё больше. Его плечи, казалось, были шире тела самого Бонифация в длину.
- Видел, видел, что облака появились. Никак гость к нам пожаловал, время-то подошло уже… - потирая огромные ладони, сказал Беско.
Ри помотала головой:
- Нет, Беско! Это наш новый житель – Бонифаций. Мы уже и Найу нашли, и дом построили,  - похвасталась она.
- Житель?! Ничего себе! – он выглядел изумленным и радостным одновременно.
- Беско, нам нужна скатерть! – торжественно воскликнула Ри, а Бонифаций не понял, что в этом такого особенного, зачем об этом так кричать. Ну, нужна и нужна, подумаешь…
Но Беско вдруг расплылся в широкой улыбке, у него заблестели глаза, и он словно засветился от счастья.
- Скатерть? Не может быть, ну конечно! – он хлопнул себя по лбу с такой силой, что Бонифаций испугался, что у хозяина дома отвалится голова. – Мог бы и сам догадаться! – как-то ликующе закончил он.
Здесь же он начал бегать от полки к полке, судорожно что-то бормоча себе под нос и нечаянно сшибая здоровенными плечами и руками на своём пути разные предметы. Но делал он это так ловко, что ни один предмет так и не упал с полки – только покачиваясь, снова замирал, как ни в чём не бывало.
Наконец Беско нашёл, что хотел: полку со стопкой аккуратно сложенных белоснежных скатертей с цветными рисунками по краям. Он обернулся и махнул им рукой, призывая подойти.
Бонифаций и Ри приблизились.
- Есть особые предпочтения? – деловито спросил Беско у Бонифация.
- В смысле? – не понял тот.
- Ну, там, нектарианство, коруанство, - Беско наткнулся на всё тот же непонимающий озадаченный взгляд и продолжил, - вегетарианство, домашняя еда, мясоедство…
- Да, да! – перебил его Бонифаций, услышав знакомые слова. – Домашняя еда, мясоедство, рыбоедство, кашеедство, блиномания, - сам продолжил он список, но осёкся, так как заметил, что теперь Беско ничего не понимает.  - В общем, мясоедство и домашняя еда, - неуверенно сказал он. – Но ведь домашняя еда у всех разная!
- Да, но она же домашняя, – не внес ясности Беско.
- Имеется ввиду – приготовленная, - доступно объяснила Ри.
Беско выбрал скатерть, вытащил её из стопки и торжествующе вручил Бонифацию.
- Э-э…Спасибо, – поблагодарил тот, неловко принимая подарок.
- Что ты, что ты! Тебе спасибо. Давно у меня никто ничего не просил, – широко улыбаясь, ответил громила. - Может, ещё чего надо? На заказ что-нибудь или так? – с надеждой спросил он.
- Я подумаю, - пообещал Бонифаций, а потом, сменив тему, поинтересовался: - А это что – мастерская? – он окинул взглядом круглую комнату.
- Да какая мастерская! Так, комната поделок... я ж не мастер.
- Ошибаешься, ещё какой мастер, – вмешалась Эрите, а Беско, зардевшись,  смущённо промолчал.
- Даже сложно представить, что такой добряк способен ругаться, – сказал Бонифаций Эрите, когда они, попрощавшись с Беско, вышли на улицу и на несколько шагов отошли от его дома.
- Сначала с Аиянной познакомься, а потом делай выводы, - засмеялась Ри. – Эта зануда кого хочешь достанет, – добродушно добавила она.
 Они подошли к соседнему дому. Новое, сверкающее на солнце жилище – главным образом потому, что было оно зеркальным. Дом – двухэтажный, сужающийся к центру – был похож на две воронки, соединённые горлышками или на перевёрнутый объёмный круглый бантик. Гибкие и тонкие серебристые прутья сжимали зеркальный дом вдоль, по всему периметру и опоясывали его в центре, будто талию затягивали ремнём.
Когда Бонифаций и Ри подошли ближе, один из тонких прутьев спустился к их ногам и начал нетерпеливо подрагивать. Бонифаций молча на него уставился, не понимая, чего тот хочет.
- Встань на него, – подсказала Ри.
- Что?! – не поверил он
- Встань на него, - невозмутимо повторила она
- На него?! Встать?! Ты в своём уме? Да как тут на него встанешь? У меня палец-то на него не поместится!
- Поместится, - успокоила его Ри. - Ну давай, чего ждёшь?
- Иди первая! – предложил он.
Эрите театрально вздохнула и, отпихнув его в сторону, встала на тонкий прутик. Вопреки ложному впечатлению, прутик оказался вовсе не таким гибким и немощным, чтобы не выдержать Ри. Он довольно уверенно и целенаправленно начал по спирали закруживаться вокруг дома, поднимаясь всё выше и выше пока не достиг верхней перевёрнутой воронки.
- Иди следом! – крикнула ему Ри и, куда-то шагнув, исчезла из его поля зрения.
Сразу же тонкий прут опустился обратно и снова начал нетерпеливо подрагивать. Но теперь Бонифаций знал точно, что нужно делать, поэтому аккуратно встал на него, приготовившись усиленно удерживать равновесие.
Но этого не понадобилось. Своеобразный лифт  так легко закружился вокруг дома, что Бонифацию показалось даже, что прутик за него поддерживает равновесие, не давая ему упасть, или хотя бы просто усомниться в том, что он устойчиво стоит на лапах.
Когда мини-лифт остановился, Бонифаций увидел перед собой открытое окно с широким подоконником прямо посреди зеркальной стены второго этажа. 
Он изогнулся в прыжке и приземлился уже в доме, прямо на пол. Посмотрев вниз, он охнул и подскочил, но потом всё понял и успокоился. Поверхность пола была прозрачной, из тонкого, но прочного материала, похожего на стекло. А под этим вроде бы стеклом, внутри пола, полыхал яркий, оранжевый и очень правдоподобный огонь – такой реалистичный, что казалось, будто он стоит прямо в нём и сейчас же загорится.
– Что за… - начал было Бонифаций, но тут же осёкся на полуслове, заметив, что на него смотрят из-под длинных пушистых ресниц два бездонных угольно-чёрных глаза.
Он уставился на Аиянну, разглядывая её. Небольшого роста, длинные, до поясницы, снежно-белые волосы были единственным контрастным моментом в её внешности, ведь всё остальное – одежда, брови, ногти и губы – было насыщенно-чёрным. Даже крылья, большие двухметровые крылья, прорывающиеся наружу через вырез на спине на цельном, обтягивающем комбинезоне, тоже были чёрными.
- Это он и есть! – провозгласила Эрите.
- Привет. Я – Аиянна.
- Привет. А я Бонифаций.
- Я знаю. Хочешь посмотреть мои изобретения? – нетерпеливо спросила она.
- Да, пожалуй, - ответил он больше из вежливости и оглянулся на Эрите.
Та притворно закатила глаза.
Вдруг пол этой пустой комнаты резко ушёл из подлап. Через мгновение полёта он жёстко приземлился на другой пол, как он понял, нижнего этажа.
- Предупреждать надо! – недовольно буркнул он.
- Извини, - беспечно сказала Аиянна.
Они оказались посреди чисто-белой комнаты, где не было никакой мебели, кроме столов и стульев, расставленных возле стен. Столы не повторялись, они все были разные, и на каждом из них лежали, стояли или выдвигались предметы.
Один стол, со множеством ящиков и дверок – еле как умещал на себе образцы одних только деревьев: их было столько, что у Бонифация глаза разбежались – как тут их все можно запомнить!
На другом столе, длинном и закруглённом, уместилась целая армия цветов.
Третий, с высокими полками по периметру, предназначался для каких-то не известных ему не то инструментов, не то приборов, одни из которых имели вполне дружелюбный вид, а другие наводили ужас. Но для чего они все нужны, Бонифаций даже и предположить не мог.
На четвёртом были образцы – подумать только – всех пяти стихий: земли, воды, огня, воздуха и, конечно, Ровы. Так же на этом столе Бонифаций увидел солнечные лучи, кусочек облака – того самого, которое оказывается чьей-нибудь Найей, кусочек обычного облака, несколько капель росы, маленькая частичка гор – в разрезе они были не в Фаеринах, и крохотные голубые камешки.
Все образцы находились в прозрачных колбах, и были подписаны острым неровным и неразборчивым почерком, поэтому-то он и не смог прочитать названия этих самых камушков.
На следующем столе были такие же прозрачные колбы, но только пустые. Бонифаций открыл было рот, чтобы спросить, почему, но потом как-то сам догадался – это же были запахи!
Он подошёл ближе и разобрал некоторые названия: горе, счастье, радость, равнодушие, любовь, жизнь, небо, ночь, утро. Здесь даже были ароматы вечности, веры, предательства!
Он перевёл взгляд на полку выше и понял, что здесь более приземистые запахи – цветов, на следующей – деревьев, на следующей – водных растений и деревьев, и всё в этом роде.
Он подошёл к следующему столу. Здесь так же были колбы, только теперь не пустые. Он разглядел примерно такие же названия, как и на образцах предыдущего стола, вот только каждое название теперь читалось по-новому, потому что можно было на вид рассмотреть и примерно представить вкусы этих названий.
В том, что это вкусы, он не сомневался ни секунды.
Вот горе – чёрный обугленный и сморщенный комочек – представилось Бонифацию действительно горьким на вкус.
Радость – ярко-оранжевый, гладкий и сочный на вид кусочек – сладкий, но совсем не приторный.
Равнодушие – светло-светло жёлтая приплюснутая лепёшка – почти безвкусная, как мел.
Счастье – небесно-голубой и воздушный кусочек – свежий.
Небо – розово-оранжевый невесомый сгусток – сладковато-свежий. Утро – ледяной и чистый, похожий на вкус родниковой воды.
А вот любовь была светло-сиреневым, едва уловимым дымком. Бонифаций даже и не смог представить её на вкус, как не смог представить и вечность, и предательство.
Его так поразили эти последние два стола, что он ещё не скоро отошёл к следующим, всё представлял и представлял себе разные вкусы и запахи. Аиянна в это время всё так же стояла в центре, не шевельнувшись, и не сказав ни слова, но явно довольная произведённым эффектом. Ри тоже молчала, но время от времени переминалась с лапы на лапу.
Наконец Бонифаций отступил от этих столов и двинулся дальше.
Седьмой стол, последний, был беспорядочно завален всякими образцами с других столов. За этим столом Аиянна над чем-то работала – догадался он.
Он обернулся к ней и спросил:
- А что ты сейчас придумываешь? – и на секунду посмотрев в её чёрные глаза, засомневался, что она ответит.
Но она, сверкнув глазами, увлечённо начала рассказывать:
- Я хочу создать такую вещь, которая позволяла бы чувствовать человека – ну, эмоции там или даже мысли - на расстоянии.
- Зачем это?
- Как ты не понимаешь?! Это же позволит никогда не расставаться, даже в разлуке!
- Это позволит никогда не расставаться, даже в разлуке, с мыслями и эмоциями ушедшего, а не с ним самим! Чувствуешь разницу?
- Чувствую! – с вызовом ответила Аиянна. – Зато можно будет узнать где он, и что с ним. А ещё его частичка всегда будет рядом.
Бонифаций, кажется, понял, что чувствует Беско. Лично он бы сейчас с превеликим удовольствием заорал на эту сумасшедшую. Но он вспомнил о данном Ри обещании попытаться понимать.
«Она ведь другая! А мы все разные» - подумал он, пытаясь себя успокоить.
И тут же во всё горло заорал про себя, мысленно взорвавшись:
«Да кому нужны эти мысли и чувства, если, к примеру, уйти из Рассвета и больше не встретиться! Помогло бы это Юнине, если б она помимо своих страданий чувствовала страдания и её мужа? Или даже не страдание, а счастье? Или, вдруг, смерть?! Смогла бы она жить более-менее нормально, постоянно слыша его голос у себя в голове? Смогла бы крохотной крупицей своей души верить, что он вернётся? Смогла бы Юнина, пусть только даже для себя, оправдать его предательство?»
Он тряхнул головой, избавляясь от мысленной злости, но вслух всё же спорить не стал. Главным образом потому, что встретился взглядом с Эрите.
- Хм. Ну ладно, - сказал он, давая Аиянне понять, что эта тема закрыта.
Но она всё равно продолжила:
- Я уже почти у цели! Не могу только подобрать, как мне кажется, последнюю составляющую. Всё на свете перебрала! – досадно  вскрикнула она.
- Так все эти образцы – это составляющие? Материалы? – не поверил Бонифаций.
- Ну конечно, – Аиянна посмотрела на него, как на слабоумного. – Для чего я их, по-твоему, собираю: для коллекции? – язвительно осведомилась она.
Ри, непонятно почему, фыркнула, но тут же сделала вид, что закашляла, пряча улыбку.
Бонифаций покосился на Эрите и пробормотал нечто невразумительное, обращаясь к Аиянне. Он почувствовал себя невыразимо глупым: она же изобретатель и повела его смотреть на свою работу, а не в музей на экспонаты! Но кто бы мог подумать, что здесь всякие вещи делаются не из обычных материалов, как он привык наблюдать в своём бывшем мире.
Бонифаций по-настоящему начал считать Рассвет своим миром, а прошлый мир он даже про себя называл бывшим – теперь он казался ему фантастически далёким, и он понял, что имела в виду Ри насчёт «для каждого своей реальности»: действительно, сейчас для него реален был только Рассвет.
- Ладно, Аиянна, мы пойдём, – вмешалась Эрите. – Счастливы были с тобой повидаться, но нам ещё к Чилике, Гойтану и Юнине надо заскочить познакомиться.
Аиянна разочарованно, даже с какой-то жалостью в голосе протянула:
- И что же, на моё последнее изобретение не посмотрите?
Бонифацию стало до ужаса любопытно и ему захотелось посмотреть, что же такого она изобрела. Но Эрите ему и рта открыть не дала:
- Извини, в следующий раз. Нам бы хотелось всё успеть до чая, чтобы опять потом не возвращаться, - быстро придумала отговорку та, предостерегающе сверкнув глазами в сторону Бонифация.
Аиянна сникла, но всё же проводила их до выхода: в доме тоже были прутья-лифты, поднявшие их на второй этаж, к открытому окну, через которое они, по очереди, встав на поднимающий их серебристый, гибкий прутик, дергающийся от нетерпения, благополучно выбрались наружу. Аиянне, конечно, никакие прутики не нужны были с такими-то крыльями. Они предназначались для гостей.
- Почему не дала мне посмотреть? – накинулся на Ри Бонифаций на улице.
- Спасибо лучше скажи! – фыркнула та. – Она б тебя до полусмерти заговорила.
- Она совсем не показалась мне занудой...
- Это потому, что ты с ней мало разговаривал. Ещё чуть-чуть, и её словесный поток было бы не остановить. Уж поверь, я-то знаю, – многозначительно сказала она.
- Куда мы теперь? К Гойтану? – уже спокойней спросил он.
- Нет, к Чилике, - суховато ответила Ри.
Они подошли к красно-фиолетовой стене, полностью состоявшей из какого то вьющегося растения с большими резными листами. Бонифаций подумал, что за этой стеной находится вход в дом Чилики, поэтому обошёл её и уставился на обратную сторону этого густого и ровного растения. Никакой двери, никакого дома. Вместо этого из стены поднималась радуга. Но не обычная, из семи цветов, а широкая, круглая, объёмная, содержащая в себе как минимум цветов двадцать! Он задрал голову вверх и проследил, куда она уходит.
Странная радуга виднелась далеко впереди и заканчивалась прямо в другой стене, сформированной из зелёно-жёлтого вьющегося растения. Было очевидно, что она соединяла эти стены, вот только зачем – оставалось загадкой.
В бывшем мире Бонифация невозможно было увидеть радугу так близко, а уж тем более, потрогать её. Но эта радуга была другой – гладкой, красочной, живой и, что несомненно, осязаемой – поэтому так понравилась Бонифацию.
- Она соединяет дома Чилики и Гойтана, чтобы им было удобнее работать вместе, - неслышно подошла к нему Ри.
- Так эти стены - дома?
Бонифация удивило даже не то, что они плоские, а нечто другое, о чём он и спросил у Эрите.
 - Почему они одинаковые? Ну, почти одинаковые, цвета только разные, - поправился он.
- Они вовсе не одинаковые! Они лишь внешне похожи. У Чилики и Гойтана очень много общего и они очень хорошо сработались друг с другом, поэтому и их дома постепенно стали такими подобными. Пойдём внутрь?
- Пойдём, – согласился Бонифаций.
 Они обошли эту стену-дом, и он прошёл через живую изгородь вслед за Эрите.
Он очутился в каком-то огромном саду, больше похожем на джунгли – так много там было всяких растений и деревьев. Пол этого дома был пушистым, ворсистым и будто сплетённым в различных узорах ковром из сочного, голубого растения, не известного и даже ничего подобного не напоминающего Бонифацию.
Полукруглый высокий потолок, словно густые кроны деревьев, но только без стволов. А вот стен и вовсе видно не было, и Бонифаций не знал, есть ли они здесь вообще.
Ри прошла дальше, мимо дерева с чёрными листьями, мимо двух цветков терракотового цвета, сплетённых между собой стеблями – таких огромных, что казалось, один только лепесток был величиной с половину её туловища, миновала длинный и узкий прозрачный лист, росший прямо из земли, и завернула за какой-то хрустальный кустарник.
Бонифаций шёл за ней по пятам и в итоге обнаружил, что они стоят на невысоком пригорке со скамейкой - прозрачной, словно бы сделанной из того самого хрустального кустарника, и замысловатой формы – округлой, со спинкой, на согнутых ножках.
А вокруг этого пригорка росли высокие гигантские цветы, похожие на обычные одуванчики, но только вместо пуха у них искрились яркосветящиеся тонкие иголочки, складывающиеся все вместе в сияющий шар на массивном матовом стебле. Эти огромные цветы выполняли, как догадался Бонифаций, роль фонарей. Вообще, это место – именно этот пригорок - было похоже на цирковую арену: такое же круглое, хорошо освещённое. Так и казалось, что сейчас  сюда выбежит клоун.
Но клоун не выбежал. Вместо этого прямо из темноты быстрым шагом вышла Чилика.
Она была худой и высокой, а под определённым углом и вовсе казалась плоской, словно тонкий, узкий лист. А неправдоподобно длинные ноги ещё больше делали ее похожей на стебель какого-то неведомого растения. Даже её кожа в свете гигантских фонарей-одуванчиков, как про себя назвал их Бонифаций, отливала бледно-зелёным цветом.
- Привет, Ри! Извини, что не встретила – у меня там Рхеда рожала, - сказала Чилика необычайно высоким и звонким голосом.  Она повернулась к Бонифацию и улыбнулась: - Гость Рассвета? Ну и как вам здесь? Нравится?
Бонифаций не успел ничего ответить, как встряла Ри.
- Чилика, это не гость, - в который раз принялась объяснять она, - это наш новый житель – Бонифаций. Он здесь только второй день, но уже успел найти Найу и построить дом. Мы пришли познакомиться.
- О! – это всё, что смогла ответить удивлённая Чилика.
- Так кто там у тебя рожал? – нарушила молчание Эрите.
- Рхеда. Они с Нерлессом совсем недавно познакомились, молодые еще. Но здесь все размножаются просто с удивительной скоростью. Наверное, потому, что им нравится климат, обстановка или атмосфера. Как бы там ни было, в последнее время они будто с ума посходили! Я только и успеваю бегать от одного к другому, успокаивая, а от одной к другой - принимая детей. Обострение, – хохотнула она. – В общем, расширяем популяцию и повышаем деторождаемость, – закончила она, явно довольная.
- Вы говорите сейчас о растениях? – не поверил Бонифаций.
- Само собой. А о чём ещё говорить? Вся моя жизнь – это одни растения, - удивлённо сказала Чилика.
Бонифаций не знал, что и думать. Наверное, у него был растерянный и глупый вид, потому что Ри вдруг засмеялась и начала объяснять.
- Здесь растения не совсем такие, какие были в твоём мире. Они более развитые, более разумные. Чтобы вывести какой-то новый вид или дополнительный из уже существующих, просто скрестить растения не получится. Они сами выбирают себе пару, сами влюбляются, заводят детей. У них всё почти так же, как и у нас, только они более беспомощные, не могут самостоятельно о себе позаботиться. А Чилика как раз за всем этим следит – помогая им развиваться физически, умственно, внешне. Она выслушивает их и оказывает любую поддержку, в том числе и психологическую. Она мама для каждого из этих растений, няня и друг – в одном лице, - улыбнулась Эрите, взглянув на Чилику.
Та, довольная и смущённая одновременно, заломила себе руки – под таким углом, что Бонифаций засомневался в наличии у неё каких бы то ни было костей.
- Ты помогаешь им развиваться морально. Сказки что ли рассказываешь? Или писать учишь? - он внезапно перешёл с ней на «ты», чтобы было легче общаться.
- Уметь писать им совсем ни к чему. У многих из них и возможности то такой нет: держать перо. А вот сказки, бывает, рассказываю. Особенно детям на ночь, - ответила Чилика на его вопрос.
Бонифаций был потрясён: он-то всего-навсего пошутил! Но Чилика явно говорила серьёзно.
- Ладно, не будем больше тебя отвлекать, - сказала Ри. – Можно мы через тебя пройдём к Гойтану? Хочется показать ему, - она кивнула на Бонифация, - радугу изнутри. Он такого точно не видел!
- Конечно-конечно. И передайте ему, пожалуйста, что у Рхеды и Нерлесса родился ребёнок. И чтоб он, как только сможет, приходил. Ему это понравится, он давно ждал новый вид: хочет посадить его в лесу, - добавила она.
Ри и Бонифаций согласно закивали, а Чилика, мысленно сосредоточившись, открыла им дверь, вдруг взявшуюся из ниоткуда и повисшую в пространстве. Они попрощались и скользнули внутрь.
Такого Бонифаций действительно не видел. Он зашёл и замер, осматриваясь. Вот только радуга не замерла. Словно гигантский эскалатор медленно заскользил под ногами: она двигалась сама!
Они плавно поплыли вверх, поднимаясь всё выше и выше. Изнутри она казалось больше и обширней, чем снаружи, была полупрозрачной, и как будто бы светилась, отливая различными оттенками цветов. Бонифаций подумал, что он и половины этих цветов назвать не сможет – настолько они были не похожими на привычные для его глаза, настолько они были другими.
Сквозь радугу хорошо просматривался город, словно они опять оказались на крыше облачного дома.
- Мы на пике радуги, в самой высокой её точке, - сказала Эрите.
 И действительно, через несколько мгновений они стали так же плавно спускаться вниз. Ещё немного, и перед ними возникла дверь – такая же, какая была у Чилики. Эрите бесшумно распахнула ее, и взгляду Бонифация открылся каменный дом с низким потолком.
Роль фонарей в этом тёмном жилище исполняли все те же светящиеся одуванчики, только были они не гигантскими, а высотой примерно с самого Бонифация: их светящиеся иголочки, складывающиеся в шар, как раз сияли на уровне глаз.
Дом походил на пещеру: такой же каменный, холодный и просторный. Бонифаций заметил у дальней стены узкую и длинную каменную кровать. Он бы и не понял, что это она, если бы не увидел на ней белую  и мягкую на вид подушку и одеяло – из такого же растения, как ковёр на полу у Чилики.
- Это что – кровать? – шёпотом спросил он у Ри. – Но как он на ней спит? Она же неудобная и твёрдая!
- А он и не спит, - как-то рассеяно ответила Эрите, думая о своём и всматриваясь вдаль.  Потом пришла в себя и начала объяснять. – Гойтану не надо спать, не надо есть. Он только пьёт. Так заложено в его природе.
- А кровать ему, чтобы просто отдыхать или думать о своём, лежа на ней бессонной ночью. Совершенно верно! – Раздался вдруг голос Гойтана, и он сам вышел из неосвещённой местности пещеры – оттуда, куда всматривалась Ри. – Привет, Ри! – поздоровался он и склонил голову к Бонифацию в знак приветствия. – Были у Чилики, не так ли?
- Да, Гойтан. Извини, что не воспользовались обычным входом. Захотелось показать Бонифацию радугу изнутри.
- Ох, что ты! Пустяки какие! Конечно, пусть наш гость ознакомится тут со всем. Может, ему так понравится в Рассвете, что он и жить здесь останется, - подмигнул он Бонифацию.
- Уже остался. Это не гость, это наш новый житель, – весело сказала Ри.
Гойтан удивлённо поднял вверх брови, но Эрите сразу сменила тему:
- Чилика просила передать, что у Рхеды и Нерлесса родился ребёнок. И чтоб ты сразу, как только сможешь, шёл к ней.
У Гойтана буквально засветились глаза, и он расплылся в улыбке:
- Ребёнок? Ну наконец-то! – сказал он, потирая руки.
 Долговязый и худой, только, в отличие от Чилики, про Гойтана можно было сказать нескладный. Непропорционально длинные руки и ноги, блеклая сероватая кожа. Он был очень похож на Чилику, вот только имелось в нём что-то такое необъяснимое, отчего он казался не гибким и пластичным, как она, а твердым – непробиваемым, словно камень. Да, именно каменный – так про него подумал Бонифаций.
- Над чем ты сейчас работаешь? – поинтересовалась Эрите.
- Я хочу разместить на нашей поляне перед домами деревья Даиси. Пока что они растут только в горах, но Чилика их размножила, и вскоре они будут рядом. Ещё планирую расселить новый вид – потомство Рхеды и Нерлесса – в лесу, недалеко от дома Далигора или даже вокруг него, если он захочет. А потом перейду и к вашим домам –  я задумал высадить на поляну ночных светлячков, и тогда ночью среди темно-синего ковра будут сиять маленькие золотые искорки…
Бонифацию показалось, что Гойтан специально не говорит не известными для них названиями, не осложняет речь профессиональными терминами, а объясняет доступно. Это ему понравилось, и он со смехом подумал, что было бы, услышь он разговор Чилики и Гойтана о работе – он бы ни слова не понял! 
А тем временем Гойтан увлечённо продолжал:
- А если захотите, можно будет высадить и что-нибудь поинтересней  возле каждого дома, а к вашей норе, например, сделать аллею из деревьев Аламеды – будет очень красиво и необычно смотреться!
- О! Спасибо, Гойтан! Конечно, если тебе не сложно, то мы не откажемся. Мне давно хочется чего-нибудь эдакого. Да и Акуилина будет в восторге: она ведь обожает Аламеду. Приду домой и обрадую её. Гойтан, это чудесная идея! – счастливо завопила Эрите.
Он заулыбался и смущённо опустил глаза.
- А вы не видели ребёнка Рхеды и Нерлесса? Какой он? Он должен быть особенным, совершенно не похожим на остальные растения, – было видно, что Гойтану не терпится пойти к Чилике, но гостеприимность не позволяет ему сказать об этом.
Эрите засмеялась и сказала:
- Нет, Гойтан, мы не проходили к Чилике. Мы вообще-то торопимся, хотим всех обойти ещё до чая, чтобы потом не возвращаться. Поэтому мы пойдём, а ты скорее беги к Чилике. Вижу, что ты не можешь больше ждать!
Гойтан открыл было рот, пытаясь что то сказать, но Ри его перебила:
- Не оправдывайся, я же представляю, как ты долго этого ждал! А мы к тебе потом зайдём, через некоторое время.
Гойтан благодарно и виновато кивнул и пошёл их провожать. Они вышли через другую дверь, находящуюся за освещённым пространством. Вокруг была такая темнота, что Бонифаций пару раз наткнулся на что-то, и пару раз споткнулся и упал бы, если бы Ри его не поддержала.
- Как ты здесь что-нибудь видишь? Тьма какая! – обратился он к хозяину пещерного жилища.
- О, мне совсем не нужен свет, я вижу без него, - ответил Гойтан. – Без света даже спокойнее.
Бонифаций не видел выражения его лица, но едва удержался, чтобы не скорчить гримасу. В такой темноте и спокойней? Этого ему точно не понять.
Сам он тоже неплохо видел в темноте, но в такой, чтобы было хотя бы немного света – от луны, например, в его бывшем мире, или от зеркала, отражающего любой, пусть самый неяркий и незаметный свет. Но в такой мгле он шёл на ощупь.
 Они еле как добрались до выхода и уже с улицы помахали хозяину жилища. Снаружи открытая дверь в плоской стене из растения смотрелась более чем престранно. Но Гойтан, как ни в чём не бывало, стоял во внутренней темноте и, улыбаясь, махал им рукой, приглашая приходить в гости.
Потом дверь закрылась, слившись с зелёно-жёлтыми крупными и резными листами так, что если бы минуту назад Бонифаций не видел всё своими глазами, он бы и не подумал, что в этой стене есть дверь, и никогда не нашёл бы её.
   Эрите и Бонифаций, молча улыбаясь и думая каждый о своём, подошли к последнему из этих домов.
   Это было большое и мягкое полотно, будто бы полностью состоящее из блесток, свёрнутое в замысловатый цветочный бутон, повернутый и склоненный к ним.
Блестящий и переливающийся всевозможными оттенками, он держался на толстом чёрном и сморщенном стебле, в основании которого Бонифаций разглядел очертания квадратной двери с такой же чёрной и сморщенной круглой ручкой. Они переглянулись с Эрите, и он первый последовал ко входу в дом, мягко повернул ручку и вошёл.
    Он оказался в круглой высокой башне с витой лестницей с таким количеством ступенек, уходивших глубоко вверх, что Бонифаций испугался: как же их все преодолеть.
Он вздрогнул, когда услышал голос Эрите: от впечатлений он и забыл, что она рядом.
- Это быстрее, чем кажется, - усмехнулась она и подтолкнула его к лестнице.
   Бонифаций судорожно вздохнул и начал подниматься. К его удивлению, Ри действительно была права: он делал только шаг, а, оглядываясь назад, видел, что один из многочисленных круговых пролётов уже позади. Он шагал по одному пролёту за раз!
Лестница очень быстро  кончилась, и они остановились на вершине башни, прямо перед другой такой же чёрной, квадратной и сморщенной дверью.
Он пропустил вперёд Ри, и вошёл сразу за ней.
Лапы мягко погрузились в песок. Они стояли на пляже, сразу перед ними плескалось море, а слева на берегу располагалась открытая беседка с большой кроватью внутри.
Круглый стол с двумя стульями стоял прямо на песке, как и гардероб, и буфет, и полукруглый диван. Ближе к морю, едва не касаясь воды, Бонифаций заметил два шезлонга.
А из другой беседки, которая была больше и находилась за беседкой с кроватью – немного дальше и правее от неё, вышла сама Юнина: напряжённая, хмурая.
Её прямые тёмно-синие волосы едва касались острых плеч, а зоркие ястребиные глаза и изогнутый большой нос, смахивающий на клюв, делали её похожей на какую-то хищную птицу.
Она оскалилась в улыбке, обнажив острые зубы, при этом её глаза ничуть не потеплели. Наверное, её можно было назвать красавицей, подумал Бонифаций, если бы она так открыто не источала враждебность.
Юнина заговорила неожиданно мягким голосом:
- Привет, Ри. Гостя привела знакомиться? – она метнула взгляд на Бонифация.
Эрите покачала головой:
- Привела знакомиться, но не гостя, а нового жителя Рассвета. Это Бонифаций.
- Как в Рассвете? Нравится? – вежливо поинтересовалась Юнина.
- Да, спасибо. Очень нравится, - Бонифаций сказал чистейшую правду.
Хозяйка на глазах подобрела.
- Юнина, ты покажешь нам свою работу? Я по дороге так тебя расхваливала, что Бонифацию не терпится! – попросила Эрите.
Вид у Юнины стал более дружелюбным.
- Конечно, идёмте! – пропела она и повела их к той самой беседке, из которой сама вышла им навстречу.
  Посреди беседки, в самом её центре, стоял огромный круглый стол – такой, что занимал почти всё пространство, оставляя немного места до стен, тем самым позволяя вокруг него передвигаться. А на столе лежал размотанный рулон прозрачной ткани. Бонифаций припомнил, что видел халат из такой ткани на Самсоне.
Юнина подтвердила его догадку:
- Самсон снова заказал свой любимый халат. Тысячу лет из него не вылезает! Только успеваю ему новые шить, он старые в прямом смысле до дыр донашивает, – пояснила она.
- А где ты хранишь все свои ткани? – спросил Бонифаций, недоумевая, как можно в этой беседке что-нибудь уместить, ведь стол не оставлял возможности поставить сюда какие-нибудь шкафы или сделать полки.
Но Юнина указала куда-то вверх и ещё под стол. И он увидел множество ячеек, словно пчелиных сот, в каждой из которых виднелся рулон ткани всевозможных цветов и фактур. А под столом, оказывается, была уйма разных ящичков.
- Это ведь не единственная моя мастерская. Пока я работаю над одеждой, здесь швейная. Когда закончится  какая-нибудь ткань, моя мастерская преобразуется в ткацкую. Или в посудную - если нужна посуда, или еще во что-нибудь.
– Не знаю ничего такого, чего бы Юнина не умела! - обращаясь к Бонифацию, восхищенно сказала Эрите. - Кстати, о посуде. Юнина, нам она нужна! Бонифаций только второй день здесь, но у него уже есть дом, а Беско поделился скатертью.
- Без проблем, - сказала Юнина и, сверкнув глазами, попросила их на минуту выйти из беседки.
Когда они снова вошли, Бонифаций не узнал мастерскую: теперь в ней были высокие стойки и полки, полностью заставленные всевозможными тарелками, чашками, кружками, пиалами и другой посудой. А на стене он заметил висевшие приборы: ложки, ножи, вилки. Столько посуды – настоящий магазин! Он изумленно посмотрел на автора всей этой работы.
Юнина кивнула ему и повела рукой.
- Бери всё, что тебе нужно или не нужно, но что ты хочешь. Чем больше возьмёшь, тем лучше – этим ты только добавишь мне работы, и я буду рада.
Он оглянулся на Ри и пошёл вдоль полок. Вспомнив, что семья Эрите обещала прийти к нему в гости, он взял шесть чашек, шесть тарелок, шесть кружек и хотел взять по шесть вилок, ложек и ножей, но Ри опередила его, и, когда он обернулся, уже стояла рядом, держа всё это в лапах.
- Как же мы всё это понесём? – он оглядел гору посуды у себя в лапах и весомую пачку столовых приборов в лапах Ри.
- О, об этом совсем не стоит волноваться, - довольно сказала Юнина. – Я изобрела одну такую штуку, которая бывает очень полезной в таких делах. Попрошу вас снова выйти на минуту.
   Бонифаций и Эрите, переглянувшись, вышли. А совсем скоро услышали, как их зовёт сама мастерица. Юнина протягивала им широкую расписную ленту.
Бонифаций аккуратно поставил стопку посуды на стол, стоявший в этой новой комнате прямо у выхода, взял ленту и бессмысленно на неё уставился. Юнина, увидев их замешательство, с улыбкой забрала обратно ленту и расстелила её на столе. Потом она поставила стопку посуды прямо на неё и, забрав у Эрите столовые приборы и скатерть, так же положила их на ленту, рядом. Затем она начала одновременно с двух краев сворачивать широкую и длинную материю ловкими резкими движениями.
Бонифаций и Ри, наблюдая за её манипуляциями, даже не заметили, куда при этом делась посуда со скатертью.
- А где… - растерянно начал было Бонифаций, но Юнина, перебив его, указала на крохотный свёрнутый кусочек ткани, бывший когда-то широкой лентой.
- Эта, с позволения сказать, переноска останется, конечно, такой же тяжёлой – я ещё не придумала, как этого избежать. Но зато её гораздо удобнее нести, ведь она не такая громоздкая, - объяснила Юнина.
Ри восхищённо повернулась к Бонифацию:
- Я же тебе говорила! Она просто гений своего дела!
Бонифаций согласно кивнул и, повернувшись к хозяйке дома, сердечно сказал ей «спасибо». Юнина только нервно мотнула головой.
   Они ещё раз поблагодарили её и, забрав с собой кусочек ткани – тяжёлый, словно камень – вышли из этого пляжного дома, преодолели башню с лестницей и оказались на улице.





Продолжение здесь:  http://www.proza.ru/2011/01/28/1265