Женя-Женечка и Катюша

Катерина
Учебный год Кати совпал с ее беременностью - всего вторая неделя, а уже тошнит. Катя учится на медсестру восьминедельные стажировки в тех отделениях, где не хватает компетентного персонала. Именно для этого, им подогнали студентов- медсестер, чтобы те, методом научного тыка научились находить вену. На Катину удачу, она как раз собиралась “окатится”- ждала ребенка.

Евгений
Женя резал людей за деньги, ибо был хирургом. Его жизнь на 16% состояла из понедельников, а единственное что он любил в своей работе - это молодые студентки, присланные Богом или глав-врачом, что в данном случае являлось синонимом. Когда в отделение по этапу пригнали очередную партию медсестричек, он сразу оценил потенциальные средства согрева в течении длинных смен, и не замедлил подкатить к Кате.
 
Катерина
Видимо, себя он считает светилом науки, причем таким, что каждая женщина должна раздеваться, дабы согреться в лучах его славы, загореть, а потом ходить красной. Но для нее он не был "врач от Бога", не тянул он и на звание "врач дай Боже", а колебался где-то между "врач ну с Богом" и "врач не дай Бог". Затем, им назначили первых пациентов, и голУбки в белом разлетелись по туманным дебрям диагнозов. По традиции, врачи в таких ситуациях не вмешивались - их отношение к студентам и медсестрам в равной степени суммировалось фразой “не ругайте маму врача, она не виновата в том что ее сын тупой шовинист.”
 
Евгений
Физическое и душевное согревание не состоялось, однако слух Жени огрело пение, причем в тональности Меззо-кошмар. Пела одна из “сестричек”: “Расцветали е-коли в подвале, поплыли отеки по ногам.” "Ей бы в друзья Сальери," - подумал он. - "Но по крайней мере, я ее слушаю не в одиночестве, а, как минимум, вместе с двумя этажами вверх и вниз".
 
Катерина
Катя имела некую изюменку, а также безуменку и тараканинку в голове, которые заставляли ее искренне верить в то,что будущему ребенку интересно, чем занимается мама.  Посему она горланила на любимый мотив чукотско-медсестринскую народную песню, сортируя пластыри, на которые не приклеиваются, и которые не отдираются.

Евгений
- Девушка, можно с вами познакомиться?
- Откуда я знаю можно тебе знакомиться или нет, пойди у мамы спроси, - ответила Катя совершенно неподобающе, с точки зрения светила хирургии.
Такой “Катюши” доктор Женечка не ожидал. Он был просто обязан такое осмотреть повнимательнее. Но все подкаты проходили с громким провалом, потому, что настроение у Кати прыгало от "розового зайчика", готового залюбить всем мозги, до "беременной пираньи", которая рвет и мечет.

Катерина
Не то чтобы Женя ей не нравился, но окружать себя отношениями с кем-то на стороне, за спиной мужа и ребенком впереди Кате совершенно не хотелось. Более того, она была еще очень молода, а Женя, по ее мнению, был уже в том возрасте, когда надо уже есть не здоровую пищу, а побольше консервантов. Однако до Жени это не доходило еще пару месяцев попыток и унижений, до тех пор, пока Катя внезапно перестала посещать клинику.

Евгений
Спустя какой-то срок, проходя по приемному покою, в поисках предписанной жертвы, а именно: коровы которая прилетела на байке, и теперь ей пора под нож, Женя внезапно был оглушен знакомым кошачим концертом: “По военной дороге шел сержант кривоногих, а за ним тихо крался песец…” Мысленно попросив "корову" подождать пока он порежет "кАтенка", он прибавил ходу по направлению к источнику звука.

Катерина
За полгода Катенька успела не только родить, но и похудеть. Теперь она уже не ковыляла, а танцевала на ходу, а ее интерес к жутким, кровавым зрелищам только вырос. Посему, она паслась именно рядом с той коровой, которую и искал Женя. Байкерша что-то стонала в ответ на вопросы анамнеза, а может это была ее естественная реакция на кошачий концерт, но с появлением Жени воцарилась секунда тишины. Все трое переглянулись. Блондинка над чем-то задумалась, то ли о своей несчастной судьбе, то ли над ужасным будущем этой не резанной кошки, но в процессе мышления ее волосы чернели. Женя седел, но о чем он думал было не понятно. А Катя не меняла свой цвет, потому что просто ни о чем не думала, продолжая мысленно напевать ту же песенку.

* * *

Евгений и Катерина
- Лисицина? Это ты? Как тесен мир!
- Привет, Док… и в самом деле, мир как-то жмет, - она скорчила искусственно-вежливую мину. С точки зрения Кати, это чудо приплыло, И теперь лип, зараза, как (нечто), да и был настолько же желанен.
- Ты что здесь делаешь?
- Осматриваю пациентку. С ее точки зрения деревья умеют бегать, а байки летать. Частично, она права. Вот только дерево не успело отскочить, - ответила Катя, не отрывая глаз от жутких подробностей своего доклада. - В результате все логично: на березе теперь красивые почки… висят.

В самом деле, судя по дифференциальному диагнозу, у пациентки без проблем было только с проблемами. Женя, решив что от такой приманки жертва никуда не денется, возомнил себя Шумахером, и решил быстренько подкатить.
- Так, хотел спросить когда у тебя обеденный перерыв.
- Как у всех, в 12. Если будет время, а то тут у нас такое сейчас происходит…
- Да ладно тебе. Если я скажу что ты со мной на осмотр пошла, но кто не придерется.

Катя поморщилась и сочувственно посмотрела на человека, который слишком долго учился, и потому, вероятно, задержался в развитии, и все не догонял, что ему не светит. Тем более, что характер у Кати был показательным примером из сборника учебников по сопротивлению материалов, том первый - "женщины".
- Съешь-ка кашку, что у тебя сварилась в голове, и уясни, что я замужем плюс один, и третьего ребенка мне в семью не надо.
В этот раз, Евгений не собирался отступать:
- Так ребенок дома, а ты тут.
Катя посмотрела на него как на наркомана с соседней койки.
- Слушай, пойми, дело не в тебе, а во мне. Я просто не люблю наглых придурков в своей жизни. (я идеальна, а ты - так себе) Так что отвали, - почти зарычала она.

Катя уже мысленно пожелала доктору всего самого самого: и счастья, и любви, и здоровья, и красоты, и денег побольше, и квартиры, и интересной работы, и верных друзей, и, самое главное - мозгов, поскольку все остальное, на ее взгляд, у Жени уже было.
- С каких пор медсестры, да еще недоучки, говорят врачам отвали? - возмутился отвергнутый ухажер.

Лисицина втянула воздух, и сделала то, что нарушило все правила поведения в приемном покое. Она разразилась матом, причем громко и пискляво. За пять минут вербального обстрела, она прошлась по родословной Жени до тринадцатого колена, его половым, интеллектуальным и физическим параметрам, завершив сию тираду злобным шипением:
- А посему, доктор, изыди!

На секунду в приемном покое воцарилась неслыханная тишина. Никто не стонал, не звал врача и не требовал лечения - звуковая атака повергла всех в шок. Наконец, молчание нарушил наркоман с соседней койки:
- Девка права. Изыди!
И весь покой, включая Катюшу, взорвался смехом.

Спустя год Катя получила диплом с ощущением "хозяин подарил Добби диплом, Добби свободен" и, получив весьма заманчивое предложение остаться в том же отделении как старшая медсестра, гордо его отвергла. Она понимала, что ежедневное соседство с Женей, в итоге пересадит ее с медсестринского поста на скамью подсудимых. Евгений так и не женился. Проработав десять лет в том же отделении он внезапно уволился и путь его потерян.