Один день из жизни Вилентия ТодорОвича

      Усталость ест меня изнутри. Она такая хитрая и приставучая. Она постоянно залазит ко мне под одеяло и прижимается ко мне.Её тело такое упругое, тёплое...Оно так и манит к себе мои жаркие прикосновения. Но стоит мне проявить малую долю инициативы - как - хлоп! - и усталость высасывает из меня все силы на дальнейшие действия! И её уже не волнует то, что ты остался один лежать в своей обесточенности. Ей пофиг, что ты не умеешь отныне вспоминать, какой сегодня день, сколько тебе лет и кто ты есть на самом деле: человек из плоти и крови или бестелесая тень. Вот так поступает с тобой усталость. Ты остаешься выключенным на какие-нибудь радостные события, внутри тебя образовывается воронка, из которой вытекает твоё самое родное время. Однажды, когда тебя хотят сфотографировать проходящие мимо два парня, их фотоаппарат не находит твоего лица. Это настолько тяжело себе представить, что ты просто-таки теряешь координацию движений и падаешь навзничь в пелену своего единовременного одиночество. Никакие одеяла, ни пуховые, ни ватные, не спасают твою обледенелую душу от холода.В твоё тело, по твоим еле видимым тоненьким веночкам входят красивые воздушные цветы - алые маки. Ты понемногу успокаиваешься и засыпаешь. Двое парней убирают фотоаппарат в большую чёрную сумку и идут дальше, думая, что ты простая консервная банка, лежащая на краю неширокой дороги. В своём сне ты забываешь безликие черты усталости, ты уже перестаёшь помнить своё одиночество, которое продолжает плясать вокруг тебя в серо-чёрных платьях. Ты сворачиваешься клубочком и превращаешься в сплошную точку ожидания. Во сне ты даёшь сам себе наставления, что, мол, нужно не спешить, подождать, просеять и перебрать те мысли, которые, словно, цветастые бабочки, кружатся в твоей голове. Ты медленно во сне начинаешь отогревать свои конечности: сначала руки, потом ноги. Тебе становится так хорошо и отрадно, что ты перестаёшь вспоминать всё то зло, которое накопилось в твоей безымянной потрёпанной душе. Ты больше не думаешь о том мире, который продолжает в реальности цвести буйным цветом безразличия и отсутствием добротолюбия. Тебе уже не важно, что сердца людей  превращаются с каждой  минутой в чёрных птиц. В теле эти птицы-вороны трепыхаются просто так: перестают генерировать свет, нежность, чувственность и надежду. И люди в том, нашем, реальном мире, превращают свои эмоции в тёмные гнёзда пустоты. Ты настолько отрываешься от земли, что уже и не можешь чётко ощущать, где ты в действительности: либо на твёрдой земле, либо где-то под синим-синим небом. Тебе становится уютно и тепло. Ты больше не испытываешь желания возвращаться в своё мирское тело, в мирскую оболочку, которая никому не нужна, в свой мирской храм, в котором царят холода многих январей. Твоё дыхание утихает...Ты перестаёшь дышать... И в этот момент к тебе подбегает какой-то парень. Он начинает трясти тебя.... Но ты уже далеко от реальности. Тебя высосала усталость. Ты оказался повешенным на липкой виселице сгоревшего дня. Дня, в который ты вложил всё своё терпение на лучший исход событий. Дня, в котором безразличные сердца-вороны летали вокруг тебя и никак не хотели заметит твою душу, просящую о маленькой помощи: пару фраз поддержки и двух-трёх улыбок любви. Парень, который тряс тебя и умолял дышать, был тем человеком, который долго медлил в своём решении протянуть свою руку на встречу твоей руке. Он кричал на всю улицу. Из его карих глаз градом катились слёзы отчаяния. Дни превращались медленно в ночи, а сердце оставалось один на один с лунным светом... 

          Спешите к своему счастью! Не раздумывайте над дилеммой: быть или не быть. Будьте! И будьте непременно счастливыми! В этом так нуждается кто-то, кто из последних сил отогревает свою душу, чтобы та не обледенела в смерть.