История одного возвращения

Надежда сидела перед зеркалом, сжимая во внезапно вспотевших руках телефонную трубку. На лице ее читалось удивление, и даже некоторая растерянность. И было от чего – она только что закончила разговор с одной из своих в прошлом самых лучших и близких подруг, несколько лет назад внезапно исчезнувшей с ее жизненного небосвода, а теперь также неожиданно объявившейся. Подруга эта без труда нашла Надю уже по новому адресу, где та вот уже шесть последних лет проживала со счастливо обретенной после долгого одиночества семьей. «Интересно, откуда это у нее мой телефон», - вдруг подумала Надя, хотя эта проблема не представляла для нее особой трудности в решении. «Не иначе, как мама проболталась, она же к Виолетте очень хорошо относилась», - заключила Надя после недолгих раздумий.
«Интересно, что это она вдруг про меня вспомнила, - продолжала терзать себя догадками девушка. – Или, просто соскучилась?..» - и Надя почувствовала, как на мгновение замерло и куда-то провалилось сердце, а в теле сама собой начала подниматься приятная истома.
Теперь бы ни за что на свете Надя никому не призналась, что когда-то, много лет назад, в далекой уже молодости, у нее, порядочной, по мнению многих окружающих ее людей, замужней женщины, любящей жены и прекрасной матери, растящей сына, были очень близкие, даже интимные отношения с другой девушкой. А начались они по той простой причине, что мужчины ею в плане любви как-то не интересовались, находя слишком мужеподобной и не по-женски твердой и решительной. Она была для них, что называется, «парнем, своим в доску», с ней дружили, иногда близко, иногда не очень, доверяя свои секреты, делясь самым наболевшим, а иногда и просто спрашивая совета, но без должного к ней, как к женщине, отношения, да и просто внимания. И никто и не подозревал, какой болью отдавалось это в ее по-девичьи нежном сердце, скрытом под имиджем коротко стриженого, нескладного мальчика-подростка. А сама Надя, после бессчетных неудачных попыток сблизиться с кем-либо из окружающих ее парней, предпочитала об этом помалкивать.
Но мысли так просто из головы не выкинешь, Надя понимала, что что-то в жизни нужно менять, но пока не понимала, что. И вот однажды, придя в спасении от очередного приступа как всегда, не вовремя начавшейся тоски и хандры на какое-то представление театра студенческой самодеятельности, на сцене Надя увидела ЕЕ. Она сама в первый момент не осознала, что вдруг с такой силой потянуло ее к этой внешне не особенно привлекательной, несколько угловатой брюнетке с большими пронзительными серыми глазами, крупными чертами лица и ростом под два метра. «Наверное, тяжело с таким огромным ростом парня себе подходящего найти», - почти с жалостью подумалось Наде, которая была не высокой, но и не маленькой - нормального среднего роста, примерно метр семьдесят. И почувствовала, как сердце вдруг застучало часто-часто, а на щеках заиграл румянец, пока Надя слушала довольно странную, но, тем не менее, приятную и мелодичную песню, которую эта девушка пела в сопровождении рок группы, тоже состоящей из девушек.
После их выступления был объявлен перерыв, и большинство зрителей пошло в коридор покурить. Пошла и Надя, на ходу доставая сигареты.
Но тут ее окликнули. Надя повернула голову и увидела одного из своих приятелей, учившихся на ее потоке, но в параллельной группе, который жестами звал девушку в собравшуюся рядом с ним небольшую группку парней. Надя подошла к ним, прикурила от протянутой зажигалки и как можно небрежнее, чтобы не выдать волнения, спросила:
- Ребята, вы случайно не знаете, кто выступал перед самым перерывом?
- О, ты не знаешь? – ответом ей было безграничное удивление. Это же группа «Индахаус»! Звезды нашего универа!
- А как зовут солистку? – продолжала спрашивать Надя. Видя, что ее не понимают, она пояснила: - Ну, эту высокую девицу, которая пела...
- По-моему, Виолетта, - ответил один из парней, которого Надя не знала. Да, точно, Виолетта. А зачем тебе это? – вдруг спросил он.
Надя вдруг непонятно от чего жутко смутилась, сердце снова заколотилось часто-часто, по лицу начали расползаться красные пятна. Она стыдливо опустила глаза и начала лихорадочно придумывать, что можно ответить, лишь бы не выдать своего волнения. Но в этот момент прозвучал звонок, и публика опять потянулась в зал.
Второе отделение прошло для Нади как в тумане, но она не особенно им и интересовалась, потому что глаза ее жадно выискивали долговязую нескладную фигуру, а губы беззвучно, словно пробуя имя на вкус, шептали: «Виолетта, Виолетта, Виолетта...» Но ее нигде не было видно.
Как только представление закончилось, Надя неспешно покинула зал одной из последних и, вместо того, чтобы идти к выходу, пошла в противоположную сторону, к двери, ведущей на сцену. Борясь с внезапно накатившей робостью, Надя лишь слегка приоткрыла ее и – о, счастье, - за ней стояла и курила, пряча сигарету в кулаке, именно та, о которой Надя думала весь вечер. Надя буквально приросла к месту, чувствуя, что вот-вот выскочит из груди сердце, и пожирала широко раскрытыми глазами Виолетту, как музейную редкость. «Привет...», - только и смогла выдохнуть она через некоторое время.
- Привет, - озадаченно откликнулась Виолетта, глядя на Надю сверху вниз. «Какая же она все-таки огромная!» - подумала Надя и почувствовала, что начинает заполняться нежностью. Этот бурный прилив чувств почти заглушил собой страх и робость, так что Надя вдруг неожиданно для себя выпалила:
- Я хочу петь у вас в группе.
- Хм, интересно, а откуда ты узнала, что нам нужна вторая вокалистка? – вопросом ответила Виолетта.
- Не помню, - призадумалась Надя, лихорадочно решая новую проблему. – Кажется, кто-то из ребят на курсе говорил, - попыталась она выкрутиться. Вся робость куда-то загадочным образом исчезла.
- Ну, хорошо, - произнесла Виолетта. Приходи завтра после четвертой пары сюда, в гримерку, будем прослушиваться. А сейчас извини, мне немного некогда, - и Виолетта аккуратно вытолкнула Надю обратно в коридор и закрыла перед ней  дверь. А Надя так и осталась стоять перед этой дверью, глупо и счастливо улыбаясь, и уже успокоившееся сердце звенело и пело все громче и громче. Через какое-то время девушка сообразила, что с ней происходит что-то не то и, снова смутившись, опрометью побежала домой в нетерпеливом ожидании завтрашнего дня.
Стоит ли говорить, что следующий день тянулся для Нади невыносимо долго. Минуты и секунды словно нехотя сползали с циферблата часов, стрелки тащились по кругу еле-еле, как старая больная черепаха, а преподы, казалось, не закончат своих нудных и никому не нужных разглагольствований никогда. И сидя на лекциях и коллоквиумах Надя, вместо того, чтобы слушать и записывать то, что говорилось, садилась в уголок и, прикрывая глаза, рисовала перед собой прекрасное лицо с наполненным чем-то неземным взглядом темно-серых глаз, и на губах у нее была самая, что ни на есть, мечтательная улыбка. Эта перемена не укрылась от одногруппников девушки, и в большой перерыв к Наде, присевшей наскоро перекусить в студенческом кафе, подсели двое ее друзей.
- Что с тобой? – поинтересовался один из них. – Ты какая-то странная сегодня. Сама не своя...
- Наверное, Надька влюбилась, - предположил второй. Судя по тому, насколько пунцовыми стали щеки и уши девушки, предположение оказалось верным. Она смутилась и потупила взор в тарелку с пюре и котлетой.
- Надь, ты не боись, - тот из парней, который сидел с Надей рядом, дружески положил руку ей на плечо, - мы болтать не будем. Ты хоть скажи – он из нашего универа?
- Нет, - с усилием произнесла Надя. – Он из другой компании и к универу не имеет никакого отношения. И вообще, дайте мне поесть, через десять минут пара начнется.
- Ну, ты это... – произнесли почти одновременно оба парня, поднимаясь, - в общем, не забывай старых друзей, на свадьбу позови. В общем, счастья тебе, Надюха, и всего такого. Бывай!
После их ухода Надя по-быстрому запихала в себя остатки второго, запила компотом и со всех ног кинулась на пару. По счастью, четвертую, последнюю.
И вот, лениво сочась и капая бесконечной липкой патокой часов и минут, закончилась и она. Студенты и студентки начали расходиться по домам, а Надя, покинув аудиторию, выждала какое-то время и пошла на первый этаж. Спустившись по боковой лестнице, она обнаружила царящее там, в отличие от вчерашнего веселья, мрачное запустение. В длинном полутемном коридоре перед актовым залом, освещаемым пыльным окном в торце, гулко отдавались шаги, а на высоком пятиметровом потолке лишь кое-где горел свет. Наде вдруг стало страшно, она ощутила себя такой маленькой и жалкой в этом огромном коридоре, что захотелось со всех ног бежать, бежать без оглядки или забиться в какую-нибудь щель, подобно мыши или таракану. Но в это время сзади раздались шаги, и знакомый голос над ухом произнес:
- Привет. Давно ждешь?
Надя вздрогнула, оглянулась, по телу побежали мурашки вперемешку с теплыми волнами.
- Не... я не... – только и смогла произнести она, схватившись рукой за спинку стоявшей тут же скамейки, потому что ноги вдруг сами собой подкосились.
- Да ты не стесняйся, - сказала Виолетта, открывая дверь в гримерку. Будь, как дома. Тебя, кстати, как зовут? Меня – Виолетта.
Но Надя, все еще не пришедшая в себя, молчала, стоя на пороге и держалась за дверной косяк.
- Ничего, сестренка, ты пока осваивайся. Все мы поначалу смыкаемся, а потом все нормально. Труден только первый шаг. А познакомиться мы всегда успеем, - и тут Виолетта подошла так близко, что Надя едва сдержала неизвестно откуда взявшийся порыв обнять ее, спрятать лицо у нее на груди и никуда больше не отпускать. Но, вместо этого она сделала два несмелых шага внутрь гримерки и, обведя взглядом помещение, откашлялась и совершенно чужим голосом спросила:
- А где же все? Или, мы так и будем здесь вдвоем?
- Нет, ну что ты, - отозвалась Виолетта. - Сейчас девчонки придут, сначала мы немного поиграем сами, а потом споем вместе с тобой. Ты же любишь петь, правда?
Словно в ответ на слова Виолетты в коридоре раздались шаги, и вошла консерваторского вида шатенка со стрижеными каре волосами и в огромных очках, волоча за собой гитарный футляр и еще какой-то странный чемоданчик.
- Знакомьтесь, - провозгласила Виолетта. – Это Юля, наша лидер-гитара. А это... ммм...
- Надя, - сообщила Надя.
- Очень п-приятно, - ответила Юля, слегка заикаясь, и кивнула головой. Она прислонила гитарный футляр к стулу, положила на пол свой чемоданчик, а на стул села сама, блаженно вытянув ноги.
- Ну что, Юлек, - заметила Виолетта, – надо потихоньку начинать. Нехорошо заставлять человека ждать. Давай, настройся пока.
Юля вздохнула, с неохотой встала и сняла покрывало с предмета чуть пониже ее ростом, стоявшего неподалеку. Под покрывалом обнаружился ящик с огромным динамиком и какими-то рычажками, ручками и кнопками. Затем Юля открыла свой чемоданчик, в котором находилось много маленьких педалек, тоже с какими-то ручками и кнопками, достала из него шнур и присоединила его к ящику, вставив в отверстие спереди, там же, где были ручки и кнопки. Второй шнур, тоже идущий из чемоданчика, Юля подсоединила к вынутой из футляра электрогитаре, а третий, с вилкой на конце, небрежно вставила в лежащий рядом удлинитель. После чего, нажав несколько кнопок на ящике и пару педалек, поудобнее одела гитару, покрутила на ней какие-то ручки и провела рукой по струнам. Звук получился неожиданно плотный и сочный. Судя по всему Юле он тоже понравился, потому как она продолжила терзать гитару в том же духе, время от времени подкручивая какие-то ручки на ящике, колки на гитаре и нажимая разнообразные педальки, от чего звук гитары несколько менялся по звучанию.
- А в каком стиле вы играете? – уже несколько осмелев, спросила Надя.
- Стиль наш называется... – начала было Юля, оставив на мгновение свои гитарные упражнения, но шум в коридоре отвлек ее. Через секунду распахнулась дверь, и в помещение ввалилась коренастая плотная девушка в кожаной куртке, с длинными, темными и вьющимися, закрывающими почти все лицо волосами, из-под которых проглядывала узкая полоска темных очков и гитарным футляром наперевес. – Во! - завопила вдруг Юля как сумасшедшая, - вот кто тебе сейчас все расскажет!
Надя тоже обратила внимание на вновь прибывшую стильную девушку, уже снимающую покрывало со второго ящика с динамиком и достающую из футляра бас гитару.
- Галина, - представилась она, откинув со лба волосы и протягивая Наде руку. – В простонародии Шапокляк, - прибавила она.
- Надя, - пожатие девушки было не в пример слабым и скорее символическим, в отличие от почти мужского Галиного. – А почему Шапокляк?
- Да потому что похожа, вот почему, - громко сказала Виолетта, удивленная недогадливостью Нади. А чтобы подтвердить это, Галина специально повернулась к Наде в профиль и та действительно уловила весьма забавное, почти карикатурное сходство со старухой Шапокляк из мультика про Чебурашку и крокодила Гену.
- Так говоришь, рассказать тебе, в каком стиле играем, - заговорила Галя, усевшись верхом на стул рядом со своей бас-гитарой и закуривая. – Ну, можно сказать, что это тяжелый рок. Тебе нравится тяжелый рок?
- Ну не такой уж он и тяжелый, - возразила Юля, - бывает и потяжелее, но это совсем мясо. А у нас музыка все же несколько полегче и помелодичнее...
- Это называется «Нью вэйв», то есть, «новая волна», - сказала Виолетта.
- Мне очень понравилась песня, которую вы вчера играли, - окончательно во всем запутавшись, сообщила Надя.
- Ну, это у нас самая приличная, - сказала Галя. – Все остальное куда более неприлично. Но здесь мы обычно этих песен не играем. Только если хорошо попросят...
- В общем, сейчас послушаешь и решишь, - заключила Виолетта, доставая из своей сумки микрофон, - нужно тебе это или нет.
«Пусть будет что угодно, лишь бы мы были рядом», - пронеслась у Нади мысль, но вслух она ничего не сказала.
Но в этот момент снова скрипнула дверь и в помещение просочилась тощая высокая длинноносая девица с унылым выражением лица, со светлыми прямыми волосами и в джинсах, несколько смахивающая на крысу; на плече у нее была огромная сумка. Она тут же, ни с кем не поздоровавшись (так, по крайней мере, показалось Наде) и ни на кого не глядя, скинула куртку, оставшись только в легкой маечке навыпуск и принялась деловито доставать из угла и из своей необъятной сумки барабаны и тарелки и собирать ударную установку.
- А это Валерия, наша барабанщица, - сказала между тем Галя. – Никогда не может прийти на репетицию вовремя. – Валерия между тем быстренько все собрала и установила и, усевшись на низенький круглый стульчик, принялась сосредоточенно постукивать и стучать по барабанам и тарелкам, временами что то подтягивая, подкручивая, поправляя и переставляя. – Эй, Лерка, как дела? - ехидно поинтересовалась Галя, но Валерия не ответила. - Ты с Надей не хочешь познакомиться?
Но Лера только зло и нервно кивнула в сторону Гали и на мгновение подняла одну из рук с зажатой в ней палочкой, не прерывая игры на барабанах. Остальные тоже были заняты настройкой инструментов, а Юля с Виолеттой курили и что-то обсуждали между собой, но за шумом барабанов и бумкающим по ушам звуком баса Наде ничего не было слышно.
«Интересно, мне здесь можно курить? – подумала было Надя, а рука уже сама доставала из пачки сигарету и щелкала зажигалкой. Глубоко затянувшись, Надя села на стул, и как раз вовремя, потому что Виолетта дала команду к началу.
Девушки в гримерке тут же прекратили разговоры, курение и настройку инструментов. Видимо, уже зная программу, сидящая за барабанами тощая Валерия тихонько постучала палочкой о палочку, задавая ритм. И тут же почти одновременно ударили барабаны, заиграл бас и соло-гитара. А чуть спустя запела Виолетта.
Никогда еще Надя не испытывала подобного наслаждения. При этом нельзя сказать, что ей была чужд рок или вообще что-либо музыкальное. Она немного увлекалась роком, но роком классическим, а это была совсем другая музыка, так непохожая на то, что обычно слушала Надя, но тоже невыразимо приятная, пронизывающая насквозь и заполняющая собой каждую клеточку души.
Таким образом группа сыграла несколько песен, одну лучше другой, после чего Виолетта повернулась к Наде:
- Ну, как тебе?
Но ответа, судя по восторженному виду Нади, не потребовалось. Тогда Виолетта подошла к Наде и, взяв за руку, потянула за собой к микрофону.
- Что, попробуем спеть вместе?
- П-п-попробуем, - от неожиданного прикосновения Виолетты и от волнения Надя начала заикаться и немного побледнела.
- Это совсем не страшно, сестренка, - Виолетта ободряюще положила руку Наде на плечо, совершенно не подозревая, какая буря чувств разыгралась при этом в душе у девушки.
- Вот, - Виолетта достала из сумки еще один микрофон, подключила его и протянула Наде, - Держи. А это тексты. – Виолетта достала из той же сумки пачку листов. - Сейчас девочки нам что-нибудь сыграют из того, что было раньше, а мы с тобой попробуем это как-нибудь исполнить.
- А можно ту песню, которую вы пели вчера в зале? – вдруг попросила Надя.
- Почему нет? – ответила Виолетта и загадочно улыбнулась.
Заиграла музыка и по знаку Виолетты Надя, пытаясь унять свое громко стучащее, как ей казалось, на всю гримерку сердце, вступила первой. Наверное, это получилось у нее не очень уверено, потому что потом четверостишие пропела Виолетта. За это время Надя успела немного отдышаться и прийти в себя, и они вместе с Виолеттой спели припев. Потом снова пела Надя, но уже гораздо смелее и увереннее, так что ей позволили допеть второй куплет до конца. И так незаметно закончилась эта песня, началась другая, за ней еще и еще, и Надя чувствовала себя все свободнее и увереннее в этом маленьком и тесном кругу. А, судя по тому, как разгорались глаза у Виолетты и у остальных девушек и как они ободряюще улыбались во время исполнения, Надя пришлась здесь ко двору. И она не ошиблась, потому что в конце репетиции ей было сказано, что она принята в состав группы «Индахаус» и отныне ей необходимо посещать репетиции по средам и воскресеньям.
Вот так вот, неожиданно для себя самой Надя и заполнила так долго существовавшую непонятную пустоту в душе и оказалась принятой в дружную семью «Индахауса». Петь в группе ей очень нравилось, Надя отдавалась этому без остатка, а скоро и сама начала пробовать писать песни. Кое-что из них впоследствии даже прижилось в группе. С Виолеттой они теперь стали очень близкими подругами, во всем друг другу доверяли и почти что всем делились, но все равно что-то еще мешало Наде признаться в своих чувствах. А в своей влюбленности в Виолетту Надя уже не сомневалась. Хотя почему-то подобная безответность этих чувств со стороны Виолетты не причиняла страданий, для Нади было главным, что они обе были близки и много времени проводили вместе. Надя была счастлива и довольна жизнью, стараясь не упустить каждую минуту этого прекрасного, она жила и дышала им. Но, тем не менее, иногда на девушку находила грусть и тоска, причину которой даже она не могла сама себе объяснить.
Под влиянием группы, особенно Юли с Галей, с которыми Надя тоже подружилась, Надя начала следить за собой, подкрашивать губы и ресницы, пользоваться другой косметикой, перестала постоянно коротко подстригаться и носить свои безразмерные бадлоны с джинсами, прикупила себе кое-что новое из одежды. И это все очень благотворно сказалось на имидже группы, которая выступала теперь в основном в небольших клубах и готовилась к записи очередного альбома. Как позже узнала Надя, последнего. Но, не будем пока что забегать вперед.
А иногда Надя обращала внимание на то, что Виолетта время от времени ведет себя по отношению к ней как-то очень уж свободно – то якобы случайно коснется, то руку на плечо по-приятельски положит, то невзначай обхватит рукой и прижмет к себе. Естественно, что подобное поведение не могло остаться незамеченным, и каждый раз Надя терзала себя догадками, неужели и Виолетта тоже к ней неравнодушна.
Так дни шли за днями и вот как-то Виолетта, вернувшись из-за границы (а она, будучи на предпоследнем курсе так желанного, сколь и не достижимого многими факультета международных отношений, ездила туда довольно часто), сообщила Наде, что привезла из этой поездки интересные записи и приглашает ее послушать их совместно. Не раздумывая долго, Надя ответила согласием, потому что это приглашение перевернуло у нее внутри буквально все. Теперь Надя уже и не сомневалась, что тоже не безразлична Виолетте.
И после воскресной репетиции Юля и Галя, как обычно, отправились к себе в общагу, Лера пошла со своей необъятной сумкой в сторону метро, а Надя с Виолеттой подошли к великолепной блестящей «Хонде» вишневого цвета и забрались в нее.
- Слушай, я и не знала, что у тебя есть машина, - произнесла Надя, восторженно оглядывая салон.
- Ты еще много чего не знаешь, - загадочно произнесла Виолетта, выруливая за ворота. Как только машина выехала на улицу, Виолетта резко прибавила газу, что буквально вдавило их с Надей в кресла.
- Ух, ты, как здорово! - только и выдохнула Надя. – Хотя, наверное, не стоит так гонять, - с опаской заметила она. – Мало ли, что может случиться.
- Не боись, все пучком, - ответила Виолетта. – Впрочем, если ты боишься, можешь пристегнуться. – Надя схватилась было за ремень безопасности, но тут же оставила его в покое.
Машина тем временем неслась по улицам и проспектам, соблюдая, как ни странно, все правила дорожного движения. Чтоб не было скучно, Виолетта включила радио, уже настроенное на волну, круглосуточно передающую рок-музыку, и Надя вообще почувствовала себя на седьмом небе от счастья, откинувшись на сиденье и прикрыв глаза. А потому пропустила момент, когда машина начала замедлять движение и вскоре остановилась совсем.
- Ну, все, приехали, - сообщила Виолетта. - Вот тут я и живу, на четвертом этаже, - показала она в сторону одной из парадных. Но Надя не ответила. Она вышла из машины и стояла, поглощенная рассматриванием небольшого уютного дворика. И нельзя сказать, что он ей не понравился.
Вслед за Виолеттой Надя зашла в подъезд, они поднялись на лифте на четвертый этаж. Повозившись какое-то время с ключами, Виолетта отперла дверь.
- Проходи, раздевайся, располагайся, - сказала Виолетта, впуская Надю в крохотную прихожую и зажигая свет. – А я сейчас.
Надя скинула плащ и туфли, надела предложенные тапочки, вошла в комнату и присела на краешек дивана. Вскоре вернулась Виолетта с кассетной магнитолой и целым ворохом кассет.
- Я полагаю, что можно начать вот с этого, - произнесла Виолетта после небольшой паузы. Она выудила одну из кассет из принесенной ею пачки, поставила ее и села рядом с Надей на диван. Вскоре комната заполнилась несколько странной и экзотической, но, все же, приятной музыкой.
Виолетта тем временем протянула руку и достала из бара бутылку вина, два тонкостенных бокала на длинных ножках и коробку шоколадных конфет. Раскупорив бутылку, она аккуратно наполнила бокалы, подвинув один из них к Наде. Та слегка пригубила вино, почувствовав, что оно совсем недурно на вкус.
- Что, нравится? – спросила Виолетта, увидев выражение восторга у Нади на лице. Надя закивала головой. – Еще бы, настоящее французское, не то, что здесь продают, – Заметив, что Надя потянулась к коробке с конфетами, Виолетта вдруг хлопнула себя по лбу: - Подожди. Это вино лучше употреблять не с конфетами.
- А с чем? – поинтересовалась Надя.
- Сейчас увидишь, - пообещала Виолетта и скрылась на кухне. Послышался шум открываемой дверцы холодильника, и вскоре она вернулась, неся что-то прикрытое колпаком на большой тарелке и два блюдечка с вилками. Виолетта поставила все принесенное на стол и ловким жестом сняла колпак с большой тарелки. На ней Надя увидела небольшой кусочек чего-то, внешне напоминающего сыр, но со странными зеленоватыми прожилками и тот час же почувствовала ударивший ей в нос густой запах несвежих продуктов.
- Что это? – сморщившись, выдавила из себя Надя. – Это вообще можно есть? По-моему, это уже пора выбросить.
- Эх, сестренка, - Виолетта придвинулась к Наде поближе, - ничего-то ты не понимаешь. Это самое, что ни на есть, французское лакомство, можно сказать деликатес. Называется «Бресс Блю».
- Не знаю, как там во Франции, но, по-моему, это больше похоже на сыр, который давно надо выкинуть на помойку... – не сдавалась Надя.
- Это и есть сыр, - продолжала Виолетта. – А такое, мягко говоря, амбре всего лишь оттого, что он с плесенью... – Видя, как Надя ощутимо побледнела с лица и судорожно сглотнула, Виолетта, опасаясь, что Надя может не совладать с рефлексами, поспешила добавить: - Но в этом ничего страшного нет, наоборот, все очень съедобно, - и в подтверждение своих слов насадила на вилку кусочек этого сыра и отправила себе в рот, жуя и нахваливая. Надя, не желая обижать хозяйку, тоже подцепила вилкой самый маленький кусочек, на котором почти не было дурно пахнущих зеленоватых прожилок и, крепко зажмурившись, положила в рот. Результат, который чуть позже пришел от вкусовых рецепторов, превзошел все ее ожидания.
- Ну, что, - Виолетта смотрела на блаженную улыбку, расползающуюся по лицу Нади, - я была права?
- Да, пожалуй, - ответила Надя, не спеша распробовав до конца дивный букет французских сыроваров. – Кто бы мог подумать! А внешне ведь так неаппетитно выглядит...
- У каждой страны свои обычаи, - философски заметила Виолетта. – Ну, что, - она подняла свой бокал, - я предлагаю выпить. За нас, красивых! – и Виолетта с Надей подняли бокалы и слегка соприкоснулись ими, от чего возник мелодичный перезвон, гармонично влившийся в исходящую из магнитолы музыку. Виолетта осушила свой бокал до дна, Надя едва ли выпила половину. Но к тарелке с «Бресс Блю» обе потянулись одновременно.
А затем Надя села поудобнее и прикрыла глаза, расслабившись под тихие и не напрягающие слух звуки музыки. Потому и пропустила момент, когда Виолетта оказалась совсем рядом и попыталась обнять ее. Но Надя не стала уходить от этих объятий. Наоборот, она крепко, как могла, прижалась к Виолетте, обхватив ее обеими руками, попытавшись ощутить это объятие каждой клеточкой своего тела. И почувствовала в этот миг, как долго она стремилась именно к такой вот прекрасной гармонии, как искала ответа в людях на свои чувства. Глаза Нади наполнились слезами счастья и благодарности, она еще теснее прижалась к Виолетте, зашмыгав носом.
- Ну, что, ты, все хорошо, все нормально, - прошептала Виолетта, погладив Надю по голове. – Успокойся, не стоит плакать. Не бойся, никто тебя не обидит... Ну, вот так... Вот так, уже лучше... – И начала легонько целовать Наде лицо.
Надя не стала отстраняться, ее непрошенные слезы высохли сами собой, и, ловя каждое невесомое прикосновение мягких и влажных губ, Надя не заметила, как сползла на диван. Виолетта сползла вслед за нею, и тут Надя почувствовала, как ей аккуратно расстегивают блузку и стягивают колготки. И Надя, уже не сдерживаясь, обняла Виолетту и притянула к себе, их губы слились в горячем поцелуе. Одновременно с этим Надя почувствовала, как между ног ее, слегка их раздвинув, скользнула тонкая прохладная рука и начала легонько поглаживать, что было тоже очень приятно, так что она едва сдержала готовый слететь с губ стон, в особенности учитывая то, что свой первый сексуальный опыт Надя получила с одноклассником, еще учась в школе. Но тогда это было больно и неприятно, а испачканные кровью и заляпанные какой-то отвратительной слизью колготки и трусики Надя, едва дойдя до дома, просто выбросила в мусоропровод. И потом долго стояла под душем, смывая с себя всю эту гадость и ощущение мерзости и дав себе зарок никогда больше не заниматься этим с парнями. А теперь... Прикосновения Виолетты удивительно сочетались с поцелуями, и с каждой секундой Надя все больше и больше понимала, что в ней растет возбуждение. Виолетта, вероятно, тоже это чувствовала, потому что движения ее стали быстрее, голова ее переместилась вниз и теперь Виолетта в бешеном темпе работала языком и губами, а руками ласкала и пощипывала грудь Нади. Девушки уже давно освободились от мешавшей им одежды, чувствуя себя свободно и комфортно. Ласки Виолеты становилось все нежнее и нежнее, Наде казалось, что тело ее само отвечает на них, закручиваясь в клубок ощущений, и все громче звенит и поет, как струна. И вот в какой-то момент новое небывалое ощущение потрясло девушку, так хорошо ей еще не было никогда в жизни. Приятная, ни с чем не сравнимая волна накрыла с головой, тело содрогнулось, будто в конвульсиях, сердце застучало, как сумасшедшее, из груди вырвался громкий крик, а спустя еще мгновение Надя расслабилась, распластавшись на диване, и по телу разлилась приятная истома. Виолетта тоже почувствовала это, подарила Наде последний, самый страстный и долгий поцелуй, и, ласково проведя языком по ее животу, легла на диван рядом с нею, обняв одной рукой.
- Как хорошо, - только и выдохнула Надя, подвигаясь к Виолетте поближе и чувствуя, как постепенно успокаивается сердце.
- А хочешь попробовать сделать то же самое со мной? – вдруг спросила Виолетта. – Я думаю, что это тоже будет приятно нам обоим.
Вместо ответа Надя легонько прикоснулась к лицу Виолетты, посмотрела в полные нежности стального цвета глаза в обрамлении длинных черных ресниц и вдруг прильнула губами к ее губам, изливая поцелуем все, что накопилось у нее на сердце. Оторвавшись через некоторое время от сладких губ Виолетты, Надя продолжила целовать ее лицо и шею, постепенно перемещаясь ниже, сопровождаемая вздохами и стонами Виолетты, пока не добралась до конца своего маршрута. Распустившийся влажными лепестками тугой бутон розы уже застыл в ожидании, поэтому Надя с наслаждением погрузила в этот дивный цветок губы и язык, лаская его и целуя. Стоны и вздохи стали непрекращающимися, и через какое-то время тело Виолетты выгнулось дугой и забилось в уже знакомых Наде судорогах, исторгая громкие крики, а еще немного погодя Виолетта, уже расслабленная, лежа на диване, сообщила Наде, что именно это и называется загадочным словом «оргазм».
- Ты у меня самая лучшая, - шептала Виолетта, притянув к себе Надю и устроив ее голову у себя на груди, - с тобой так хорошо...
- Мне тоже, - отвечала ей Надя.
Они еще какое-то время полежали, обнявшись, после чего Виолетта, посмотрев на часы, сказала, что им пора собираться. Виолетте нужно ехать по делу, да и вообще, скоро должны прийти родители, а им совсем не нужно все это видеть.
С сожалением Надя покинула гостеприимный дом. Виолетта подвезла ее до ближайшей станции метро, после чего укатила по своим делам.
Но больше Надя с Виолеттой почему-то не возвращались к событиям того дня, хотя отношения у них остались такими же близкими и теплыми, как и раньше. Надя продолжала петь в группе «Индахаус», принимая самое активное участие в работе над четвертым альбомом группы, когда пришла печальная весть – у Юли уже готова кандидатская диссертация и после ее защиты она собирается дальше заниматься наукой, а не музыкой. Вслед за Юлей группу оставила Галя – она, оказывается, окончила в этом году институт и на ее родине, в городе Николаеве, ей предложили весьма неплохую работу. Наде, как ей ни было больно, тоже пришлось уйти, потому что родители настояли на переходе в другой институт, платный и как-то более навороченный. Какое-то время Надя поддерживала отношения со своими бывшими одногруппниками, через них и узнала, что Виолетта, в конце концов, ушла в бизнес, а Лера, которая, как оказалось, была вовсе не из универа, ушла работать в рекламное агентство одним из голосов рекламы, но скоро угасли и эти отношения.
И вот теперь, глядя на свое отражение в зеркале, отражение молодой и красивой еще девушки, Надя решала, что ей делать. Ведь на сегодняшний вечер Виолетта пригласила ее в гости.
«Нет, наверное, все же стоит пойти. Как-никак давно не виделись», - решилась наконец Надя и принялась наводить на лице марафет. Закончив это занятие, она выбрала свое самое красивое парадно-выходное платье, поцеловала на прощание мужа и сына и побежала к трамвайной остановке.
Дом, к которому некоторое время спустя Надю подвез трамвай, уже на улице производил впечатление элитности – улица и переулок были закатаны новеньким гладким асфальтом, на стоянке возле дома стояли только дорогие иномарки, в каждой парадной был домофон. Сверяясь с тем, что было записано на клочке бумаги, Надя подошла к одной из парадных и проделала все, сообщенные ей  Виолеттой по телефону манипуляции с домофоном. Тот час же раздался мелодичный сигнал, а немного погодя ответила и Виолетта.
- Это я, Надя, - произнесла Надя.
- Поднимайся, Надя, третий этаж, - ответила Виолетта, характер звуковых сигналов изменился, и на табло домофона загорелась надпись «Входите».
Надя потянула на себя неожиданно тяжелую железную, обитую деревом дверь и оказалась на просторной чистой площадке, вдали которой маячили раздвижные двери лифта. Поднявшись на третий этаж, Надя некоторое время постояла перед дверью нужной ей квартиры, собираясь с духом, прежде чем позвонить.
В ответ на звонок за дверью раздались тяжелые шаги, и вскоре дверь открыла высокая очень полная женщина с короткой стрижкой.
- Здравствуйте, - пролепетала Надя, - А Виолетта...
- Привет, Надюха! – произнесла женщина голосом Виолетты и улыбнулась, бросив на Надю взгляд с высоты своего исполинского роста. – Какая у тебя замечательная прическа, - заметила она. Надя шикарным жестом откинула назад свои длинные темные густые волосы. – Так и не стриглась с тех пор, как мы встречались в последний раз?
- Привет, Виолетта, - и Надя несмело шагнула в квартиру, тут же оказавшись у Виолетты в объятиях.
- Ну, раздевайся, проходи, - продолжила мгновение спустя Виолетта, выпустив Надю из объятий, и ушла на кухню. Через некоторое время туда же пришла Надя, осматриваясь и озираясь по сторонам. «Да, в нашей с Мишей двухкомнатной «хрущебе» по сравнению с этим куда как более скромно», - подумалось ей.
Там уже собралась вся семья. Высокий тощий молодой человек с длинными светлыми волосами, представленный Наде как Игорь, оказался мужем Виолетты, а поразительно похожий на Игоря лицом и цветом волос мальчик лет шести, оказался ее сыном.
Несколько часов Надя провела в гостях у Виолетты, делясь своими новостями, слушая новости Виолетты и вспоминая славное совместное боевое прошлое. И, когда пришло время уходить, Надя рассталась с Виолеттой безо всякого сожаления, твердо зная, что больше она никогда ей не позвонит и не переступит порог ее дома. Почему? Да потому что все, связывающее их, осталось там, в далеком прошлом, а теперь это совершенно разные, чужие друг другу люди, добившиеся поодиночке каких-то успехов и признаний в жизни. И, поднимаясь по пропахшей кошками лестнице к оклеенной обшарпанной клеенкой двери своей квартиры, Надя мысленно попрощалась с Виолеттой навсегда, ставя большую и жирную точку в этом, так взволновавшем ее сегодня инциденте.

Июнь 2003 г.