Посеять ветер. Глава 4

  Оставшись в помещении в полном одиночестве, я спустила ноги с продавленного диванчика, нащупала туфли и обулась. Оглядевшись в поисках сумки, обнаружила, что та еще несколько минут назад служила мне подушкой, ухватила ее за ремешок и вышла в темный тесный коридорчик, заставленный всякой дребеденью.

  Зал я нашла по доносящимся оттуда громким возбужденным голосам. Вошла и встала поодаль, пытаясь понять, что тут произошло. Не кафе, а катастрофа.
 А через миг увидела нечто, заставившее меня покрыться  ледяным потом. Возле того самого столика, за которым сидела я, лежал, раскинув руки, шарообразный мужчина в темном костюме  и, кажется, не подавал признаков жизни. Выпученные глаза едва не вываливались из орбит, а вокруг сведенного в судороге рта пузырилась розоватая пена.
 
 Зрелище было не из легких, но я сочла себя каким-то боком причастной к этому делу и на негнущихся ногах подошла поближе.
 - Траванули мужика, это точно, к бабке не ходи, - заявил кто-то в толпе.
 - С девкой он был, я видел, та еще краля, вся из себя, - вступил другой, - небось подсыпала что-нибудь, а сама смоталась.

 Я инстинктивно отступила в тень колонны, а потом и спряталась за нее. Если меня обвинят в смерти этого бедолаги, доказать обратное будет очень нелегко. Да и станут ли меня слушать? Скорее всего, слова сказать не дадут. Насмотрелись и начитались мы  о милиции  нашей доблестной…

 - Она еще в подсобке, - услышала я совсем рядом и сжалась в комок, - ишь, разыграла из себя пострадавшую и хотела умыть руки.  А я, дура, жалела ее!

 Мимо быстро прошла строгая дама, не верящая в мою небеременность, за ней едва поспевала  давешняя разукрашенная деваха. Мысли заметались в голове перепуганными зайцами, мне нужно было срочно выбираться из злополучной забегаловки, пока сюда не прибыли представители закона.

 На входе стоят два дюжих охранника, значит, этот путь отрезан. Но обязательно должна быть дверь, ведущая на задний двор, иначе как сюда попадают продукты и прочая? Времени на размышления не оставалось, и я опрометью бросилась все в тот же мрачный коридор, ведущий на кухню и в подсобные помещения. Дверь в комнатенку, где я лежала полчаса назад, приходя в себя, была  распахнута, оттуда тянуло табачным дымом .

  - Может, она где-то в зале? - неуверенно предположил голос девицы с вафельным полотенцем.
  - Любуется творением рук своих? – с насмешкой подхватила женщина в деловом костюме. Слышно было, как она глубоко затянулась. – Нет, эта гадина оказалась хитрее всех нас и давно сбежала… Ты хорошо ее запомнила, Наталья? Сможешь описать, если милиция спросит?
  - Еще как смогу! - с жаром уверила собеседницу та. - А вы сами не запомнили, что ли ?
  - Очень мне надо запоминать проходимок всяких…

   Понимая, что незамеченной мне не проскочить, а обе женщины вот-вот выйдут из каморки, я лихорадочно стала озираться в поисках укрытия, и вдруг на глаза попался  брошенный кем-то засаленный поварской халат, под ним обнаружился и колпак. Мгновенно натянув на себя всю эту благодать, прошмыгнула мимо подсобки и помчалась дальше, уверенная, что выход где-то в той стороне.

  - Это кто, Корзинкина… или как ее – Лукошкина, что ли?  –  В это мгновение труженицы общепита вывалились в коридор и теперь – я чувствовала спиной - подозрительно смотрели мне вслед.
  - Кажись, Лукошкина..., - протянула девица неуверенно и, запнувшись на секунду, закричала:  -Так  Лукошкина же выходная, Галин Дмитна!.. Отравительница это, точно она! Эй, кто там, хватайте ее!

  Не помня себя от ужаса, я в два прыжка оказалась возле раскрытой двери, где курили две официантки, и пробкой выскочила на улицу. И в отчаянии увидела, что двор огорожен, и поняла - спасения нет. Загнанным зверем я кинулась к бетонному забору, со всего разбега оттолкнулась, уперлась на лету обо что-то руками, и в мгновение ока приземлилась по ту сторону.

  Не успев опомниться и что-либо сообразить, услышала звук поспешно открываемых железных ворот и возбужденные голоса. Каким-то волчьим чутьем я поняла, что если побегу сейчас по улице, тем самым отрежу себе путь к свободе. Эти бабы, разгоряченные погоней, поднимут неимоверный крик, и меня схватят под белы руки первые же прохожие.

  Не понимая, что делаю, распахнула дверцу старой покореженной машины, брошенной здесь кем-то, ужом скользнула внутрь и замерла, упав между сиденьями. Сердце колотилось так ,что, казалось, вот-вот разорвется, не выдержав темпа. Было слышно, как мои преследователи мечутся вокруг, перекликаясь, словно на пожаре.

  В какой-то момент голоса раздались совсем рядом, и мне показалось, что я каким-то немыслимым образом растворилась, исчезла, и простому человеческому глазу меня не увидеть. Я изо всех сил лихорадочно молила всех святых, чтобы меня не заметили, чтобы поскорее закончился весь этот ужас. Ведь я ни в чем, ни в чем не виновата!

  - Слушай, Алка, а ведь я не успела принести заказ тому мужику, - услышала я вдруг негромкий голос.
  - Какому еще мужику ? - поинтересовались в ответ.
  - Ну, который помер. Девушке принесла хавку, а ему – нет.
  - И что?
  - А то!..  Я видела, как он стал все это жрать, когда девку охранники в подсобку перетащили!
  - И что?
  - Да ничего! – обладательница негромкого голоса, очевидно, теряла терпение. – Неужели так трудно понять?  Я принесла заказ после того, как ее уволокли. Значит, отравить толстяка девка не могла!
  - А кто тогда?
  - Мне откуда знать?
  - Вот и молчи, ментам ни слова, иначе подумают на тебя… Вечно ты, Анжу, лезешь со своей правдой. Только никому она не нужна, запомни.

  Голоса стали удаляться, и через минуту все стихло. Лязгнули  запираемые ворота, и я с трудом перевела дыхание. Лежать было очень неудобно, кое-как встав на четвереньки, я оперлась руками об сиденье, изловчилась, плюхнулась на его пружинящую поверхность и без сил откинулась на спинку.  Отдышавшись и немного придя в себя, выбралась наружу и огляделась. Вокруг не было ни души, но я знала, что буквально через несколько минут здесь может появиться милиция, дабы хорошенько прочесать местность в поисках сбежавшей «преступницы».


                (Продолжение следует).