Заседание правления

Гуго Вормсбехер
Заседание правления
(Очерк-пьеса)

На заседании присутствуют:
Председатель колхоза в немецком селе, Роберт Фридрихович - 50 лет
Секретарша - 55 лет
Секретарь парткома - 40-45 лет
Главный агроном - 27-30 лет
Главный инженер - 27-30 лет
Главный зоотехник - 27-30 лет
Бригадир, Филипп Филиппыч- 50 лет
Тракторист, Роот - 40 лет
Пенсионер, дядя Сандер, из комиссии по благоустройству
Директор быткомбината - 27-30 лет
Уборщица в бане - 45 лет
Амалия - 22-25 лет
Директор клуба - 35-40 лет
Снабженец - 45 лет
Молодой специалист, Фридрих Якоби – 20-23 года
Экономист Антон Иванович - 50 лет
Бригадир тракторной бригады - 40 лет
Председатель сельсовета, Отто Иванович - 45-55 лет
Заведующий фермой - 35-40 лет
Машинистка - 18-19 лет

Большой кабинет. За большим письменным столом - председатель. На столе порядок: перекидной календарь, держатель с авторучками, карандашами и бумагой для заметок, справа папка с документами, слева стопка просмотренных бумаг. Слева от стола тумбочка с телефонным аппаратом и переговорным устройством.  Вдоль боковых стен кабинета и в середине - стулья.
Председатель, раскрыв папку, просматривает что-то, подписывает, кладет на стопку бумаг слева. Смотрит дальше, отмечает что-то в календаре.
Открывается дверь в кабинет. Просовывается голова, спрашивает: «Можно, Роберт Фридрихович?..». Председатель кивает. Входят один за другим члены правления и приглашенные, некоторые вполголоса здороваясь. Щуплый мужчина и толстая банщица, пытаясь пройти одновременно, застревают в двери. Женщина сердитым шепотом что-то говорит мужчине. Сзади рослый дядя, напирая, продавливает их в кабинет. Женщина, идя к своему месту, не перестает возмущаться: «Тоже мне, мужчины. Нет, чтобы даму  вперед пропустить, так раздавить ее готовы».
Члены правления быстро рассаживаются вдоль стен, слева и справа от председателя. Остальные несколько беспорядочно садятся на стулья в середине.
Входит секретарша с папкой. Садится к столу, кладет на него папку, раскрывает ее. Звучит сигнал точного времени.
Председатель (закрывает папку, откладывает  влево. Негромко): Здравствуйте, товарищи... (К секретарше)  Все здесь?
Секретарша:  Заведующего третьей фермой нет, причина не известна.
Председатель: Что ж, почтим. Пятнадцать секунд.
(Все замолкают, в тишине всё громче звучит отчет секунд. Распахивается дверь, влетает, задыхаясь, заведующий фермой, полный мужчина).
Заведующий фермой: Прошу про...
(Никто из членов правления не шелохнулся, не обернулся к нему, счет секунд идет своим чередом. Заведующий фермой с досадой машет рукой и садится на свое место. Отсчет заканчивается).
Председатель (секретарше): Заявления, пожалуйста.
Секретарша (здесь и далее, зачитав очередной вопрос повестки дня, записывает принимаемое решение): Александр Вайс, Давид Роот, Ева Кригер и Лидия Фукс просят принять их в колхоз в связи с достижением возраста...
Председатель:  Возражения будут, товарищи? (Голоса «Нет», «Принять»). Ясно. Значит, подготовить список на рассмотрение общего собрания. Дальше, пожалуйста.
Секретарша: Александр Дель, Виктор Гусаков, Генрих Штромбергер вернулись из армии, просят предоставить работу по специальности - шоферами.
Председатель: Андрей Карлович, можно это сделать?
Главный инженер (встает): Одна машина у нас свободная, могу кого-нибудь посадить. Для других пока нет. Но месяца через два мы должны получить еще несколько...
Председатель: Ясно, значит, принять в гараж, машины предоставить по возможности... Так?
(Голоса: «Так», «Давайте»)
Секретарша: Фридрих Якоби, просит принять в колхоз. Закончил техникум, работал в соседнем районе агрономом отделения, семейное положение - женат,  жена - почтальон.
Председатель: Он здесь? (Якоби встает с одного из стульев, стоящих посредине).  Вакансий агрономов у нас нет и в ближайшем будущем не ожидается. Может быть, другую работу сможем подыскать?
Якоби  (решительно): На разные работы не пойду.
Председатель: Кхм! (Решительность ему понравилась). А почему ты к нам хочешь перейти?
Якоби: Мать у меня здесь живет, одна осталась, надо быть рядом.
Председатель:  А с дальнейшей учебой как?
Якоби: В этом году поступил в институт.
Председатель: А раньше почему не  поступал?
Якоби: Работы всегда много было, не отпускали на экзамены.
Председатель: Еще вопросы, товарищи?
Главный агроном:  А как в техникуме учился?
Якоби:  В среднем оценка «хорошо», были и пятерки... Тройки тоже были.
Председатель: Еще вопросы?.. Нет? Ну что ж, агрономов у нас хватает, и все молодые, с высшим образованием, так что нужно прямо сказать, здесь перспективы нет. Но мы будем нынче кормоцех открывать, туда нужен будет подготовленный человек. Пруды будем закладывать, рыбу разводить - тоже специалист нужен будет. Песцов вот покупаем, звероводством займемся, меха-то сейчас в цене, туда понадобится знающий руководитель. Орошаемое земледелие у нас разворачивается, техники-мелиораторы нужны. Может, пошлем тебя на переподготовку?.. Как думаешь, пойдет?
Якоби:  (чуть помедлив): Должно.
Председатель: Ну что ж, хорошо. Тогда ты посоветуйся с матерью, женой, подумай, что тебе лучше подойдет, и скажешь потом. И мы направим тебя, учись. Договорились?.. (Якоби кивает.  Председатель - секретарше)  Пожалуйста...
Секретарша: Двадцать три заявления на строительство домов.
Председатель: Что скажет снабжение?
Снабженец (встает, скороговоркой): Шифер, стекло, цемент и кое-что еще можно будет выделить. А вот кирпич и лес - пока нет. Правда, кое-что наклевывается, на днях выяснится... (Просительным тоном) Песцов скорее заводить надо, Роберт Фридрихович.
Председатель: Ну, на песцов не очень  рассчитывай, у нас еще другие проблемы будут. А кирпич и лес надо будет обязательно достать. Нельзя нам уступать первого места по благоустройству. Значит, сказать людям, что окончательный ответ дадим позже, и сразу объяснить, что рассчитывать можно будет только на привозной кирпич. Весь кирпич с нашего завода, вы сами это хорошо понимаете, пойдет на строительство колхозных объектов...
Секретарша: Еще три заявления с просьбой принять техничками в новый спортзал.
Председатель: А в прошлый раз сколько было, одиннадцать? (Секретарша кивает). А нужно нам всего четыре? (Секретарша кивает). Ну что ж нам тогда их рассматривать?.. Н-да, всё труднее нашим женщинам с низким образованием подыскать работу. Даже на ферму не всегда можно послать... Что ж, передайте им, что нам нужны будут люди в овощеводстве, в цветоводстве, в оранжерее, пусть подумают...
Секретарша: Пасечник Фогель просит сменить ворота.
Председатель: А что случилось?
Секретарша: Он заказывал для своих ворот солнышко и цветок в горшочке, а художник еще птичку дорисовал. Ну, а Фогель считает, что это намек на его фамилию, и хочет, чтобы  без птички ворота были.
Председатель: Ну так закрасить птичку...
Секретарша:  Художник говорит, что птичка по композиции требуется.
Председатель: Но если человеку это неприятно, причем тут композиция? Что ж, он должен теперь каждый день проходить через ворота, которые ему не нравятся?..  А вообще-то, что мы решаем за сельсовет?.. (К председателю сельсовета). Отто Иванович, как вы-то считаете?
Отто Иванович:  Вообще-то это заявление Фогель должен был нам принести...
Секретарша: Я ему тоже говорила, а он ни в какую, говорит, в сельсовете только художника все слушают.
Отто Иванович: Ладно, я попрошу худсовет при комиссии по благоустройству разобраться в этом.
Председатель: Попросите, пожалуйста... Если нельзя ограничиться солнышком и цветком, пусть что-нибудь другое нарисуют, не обязательно же птичку. А если Фогелю и это не понравится, пусть предложат ему другой рисунок. Ведь смысл всего этого -  чтобы людям радость доставляло. Нельзя же это насильно делать...
Секретарша:  С заявлениями всё. Докладные теперь.
Председатель: Одну минуточку (нажимает клавишу переговорного устройства).  Аня, газеты привезли уже? (голос машинистки: «Нет еще, Роберт Фридрихович»). Как будут, сразу занеси. (Голос машинистки: «Хорошо». Секретарше) Продолжайте.
Секретарша: Докладные... Главного зоотехника, о нарушении ветеринарных правил на ферме.
Главный зоотехник: Разрешите, Роберт Фридрихович, я сам скажу... (Председатель кивает). За последнее время некоторые рабочие фермы запрягают лошадей и ездят домой, потом возвращаются без всякой санобработки на ферму. Это недопустимо, они могут заразу занести. Надо запретить это, а виновных, они указаны в докладной, строго наказать.
Председатель: Это действительно недопустимо, и запретить, и наказать надо. Употребите для этого свою власть. Мне только интересно, зачем они в рабочее время домой ездят?
Главный зоотехник: Да обедать, Роберт Фридрихович. Столовой же там нет, без горячего всё время - тоже нехорошо, конечно. А пешком далеко идти, два километра, пока туда и обратно, и пообедать некогда.
Председатель: Значит, вопрос, получается, в питании?.. Когда откроют кормоцех, там, конечно, будет и столовая. А пока нам, может быть, машину выделить для рабочих? И, может быть, сразу решить, чтобы и на работу, и с работы их возить, зачем же людям столько времени на дорогу тратить? Давайте так сделаем: главный зоотехник с главным инженером обдумают, как это всё лучше сделать, а потом решим...  Дальше.
Секретарша: Акт из сельсовета о порче изгороди по улице Гагарина. Тракторист Генрих Роот в пьяном виде наехал на изгородь, свалил три столба и порвал два пролета декоративной сетки. Ущерб 27 рублей 60 копеек.
Председатель: В бригаде обсуждали?
Бригадир трактористов: Обсуждали.
Председатель: И что решили?
Бригадир: Просить правление отстранить Роота на месяц от работы на тракторе и перевести  на это время в заправщики.
Секретарь парткома: Постойте-ка, ведь если я не ошибаюсь, несколько месяцев назад Роот тоже был замечен пьяным на работе?
Бригадир (с заминкой): Был.
Председатель: А ведь верно... Так что же, разговоры по-человечески не помогают, значит? Роот, в чем дело? (Бригадир садится, Роот встает, опустив голову).  Ведь ты нам тогда обещал, что это в первый и в последний раз. Обещал?
Роот (кивает): Обещал.
Председатель: Так что же, ты не знаешь, чем отличается мужчина от бабы?  (Секретарша резко выпрямляется на стуле и возмущенно смотрит на председателя. Председатель замечает это; к ней) Извините... (Опять поворачивается к Рооту). Ты не знаешь, что такое слово мужчины? Почему ты опять напился?
Роот (безразлично, сам понимая, что говорит неубедительно): Да я только рюмку за обедом, для аппетита...
Председатель: (обводя рукой мужчин, у которых слова Роота вызвали оживление): Ты нас за кого принимаешь? Кто в нашем колхозе ограничивается рюмкой - или водку стали в рюмках продавать? А может быть, ты у нас слабее всех стал и от одной рюмки уже дороги не смог разобрать, через кювет переехал, цветы подавил и восемь метров ограды пропорол?.. Впрочем, неважно, рюмка, бутылка или канистра. Главное, ты даже честно признаться не хочешь... Какие предложения будут, товарищи?
Голос: Утвердить решение бригады.
Председатель:  Еще мнения?
Другой голос:  Утвердить.
Председатель: А другие мнения будут?
Старик-пенсионер, представитель сельсовета: Можно мне?.. Я, когда мы в комиссии по благоустройству акт составляли, спросил Роота: «Андрей, черт тебя  подери, почему тебя понесло на твоем тракторе именно на эту, главную нашу, улицу? Сколько мы трудов приложили, чтобы она была красивая и нарядная и чтобы остальные улицы по ней подтягивать. На полтора километра по обе стороны одинаковый заборчик из металлической сетки сделали, одинаковые металлические ворота всем изготовили, рисунками разукрасили. Цветочные полосы вдоль всей улицы с обеих сторон насадили. По этой улице гости к нам в село въезжают. Это лицо нашего села. А ты по этому лицу своим трактором, чтоб он у тебя сгорел. Лучше бы летнюю кухню у моей старухи разворотил, я бы меньше на тебя злой был... Товарищи, я не знаю, какие вы там меры будете к нему принимать, но пусть он сам, своими руками свяжет нам вместо порванной новую сетку, пусть своими руками насадит цветы, что раздавил. Это просьба всей нашей комиссии. У-у, хулиган ты бессовестный! Драл я тебя за уши, когда ты сопливым мальчишкой был, да мало, видно, еще надо... (порывается к Рооту, тот на всякий случай прикрывает ухо рукой, защищаясь;  старика удерживают).
Председатель: Ну, дядя Сандер, большой ведь он уже... (Старик, грозя Рооту и что-то сердито бормоча, садится). Еще кто хочет сказать?
Главный агроном: Разрешите?.. (встает). Я замечаю, что за последнее время в тракторной бригаде частенько  бывают  тепленькие. Так что даже хорошо, что Роот подавил ограду - самое время с этим разобраться. Я думаю, что в бригаде  отреагировали  на этот случай слишком мягко, для формы. Надо строже подойти к этому. Я предлагаю снять Роота с трактора на полгода, а бригадиру товарищу Кенигу объявить выговор за низкую дисциплину в бригаде и предупредить, что если он не наведет в ближайшее время там порядок, то надо будет снять и его... Нельзя так. Мало того, что сами распустились, так еще и в других бригадах люди, видя это, начинают хуже относиться к работе. Всё у меня.
(Голоса: «Правильно!» «Верно!» «Нечего нянчиться!»)
Председатель: Ну что ж, я думаю, это предложение правильное... Товарищ бригадир (тот встает), вы газеты читаете?.. (Бригадир разводит руками, будто говоря: «Спрашиваете!»). Вы были на партсобрании, когда мы обсуждали постановление о борьбе с пьянством?.. (Тот же жест, только заметно более вяло). Тогда я не пойму вашу позицию. Вы что же, думаете, что нас постановление не касается? Или что достаточно принять постановление, как все пьяницы только парное молоко начнут пить? Или вы считаете, что обеспечить выполнение постановления должны не мы, не каждый из нас, а кто-то другой, там, вверху, где эти постановления принимаются? Что кто-то оттуда к нам приедет, чтобы перевоспитать для нас наших пьяниц? Так не ждите, никто к нам не приедет. Это наше дело, наша обязанность, наши пьяницы, и за нас их никто пить не отучит. Это, по-моему, каждому ясно. Или  вам не ясно? 
Бригадир (тот же жест):  Ну, Роберт Фридрихович!..
Председатель: Ну, слава Богу. Садитесь... Я думаю, товарищи, либеральничанье  здесь может нам только повредить. Поэтому целиком за те строгие меры, которые были здесь предложены. Итак, кто за то, чтобы Роота снять на полгода с трактора и обязать его восстановить забор и цветочную полосу, как предложила комиссия сельсовета, прошу проголосовать... Против? Нет. Воздержавшиеся?.. (Один поднимает руку). Филипп Филиппыч? А что?
Филипп Филиппыч (встает):  Да ведь у него трое детей, Роберт Фридрихович, и мать старая, лежит, почти не встает, а жена уже сколько в больнице, и неизвестно, сколько еще будет...
(Длинная пауза)
Председатель (уже мягче): Ну, так что ж, Филипп Филиппыч, теперь ему пить, что ли?
Филипп Филлипыч:  Да я не говорю, что пить, только трудно ему будет...
(Снова пауза)
Секретарь парткома: Разрешите, Роберт Фридрихович?.. Товарищи, ведь речь у нас идет фактически о плохой дисциплине в бригаде, о пьянстве в бригаде. Исходя из этого и предлагаются такие серьезные меры. Ведь Роот напился во время работы. Даже если бы он напился оттого, что трудно в семье, это было бы непростительно для него. Ведь ты отец, Андрей (тот опускает голову), как же можно отцу быть перед детьми пьяным? Да еще в то время, когда у них мать в больнице? Их и так некому пригреть-приласкать, а тут еще отец у них напивается. Стыдно!.. Товарищи, я думаю, что наше решение правильное. Пьянству, да еще на работе, не может быть  оправданий. А если Рооту трудно в связи с болезнью жены, то надо будет ему помочь. У нас есть профком, есть (поворачивается к Отто Ивановичу) женская комиссия при сельсовете (Отто Иванович кивает), материально помочь там, или  домой кого послать, детей помыть, приготовить им что нужно - пусть об этом  позаботятся. Если же Андрей сделает для себя правильные выводы из сегодняшнего разговора, посмотрим, может быть, и вернем досрочно на трактор. Я так думаю.
Председатель: Как, Филипп Филлипыч?
Филипп Филиппыч: Что же, вроде верно.
Председатель:  Так ты все еще воздерживаешься?
Филипп Филлипыч: Нет, на таких условиях я тоже «за».
Председатель: Остальные как? (Голоса «Согласны», «Правильно», «Пойдет». К  Рооту) Андрей, а ты как думаешь?
Роот (встает, пожимает плечами): Вам видней...
Председатель: Что видней? Сам-то как считаешь, правильно мы тебя наказываем или неправильно? (Роот пожимает плечами). Ну, если бы ты на моем месте был, а я на твоем, как бы ты, так же решил или иначе?
Роот (всё еще играя в бесправного и обиженного): А я и не хочу быть на вашем месте.
Председатель: Это почему же? Вот будешь хорошо работать, подучишься еще немного, возьмем да и изберем тебя председателем.
Роот (вовлекаясь в разговор): Нет уж, спасибо. Я со своими тремя не управляюсь, а тут со всем колхозом возись, воспитывай...
Председатель:  Ну, а всё-таки. Вот на моем месте, как бы ты меня наказал?
Роот (видимо, всё же представив себя на месте председателя, скупо улыбаясь): Да уж меньше не дал бы...
(Смех)
Председатель: Ну, вот и хорошо. Значит, решили. О решении объявить по всем бригадам...
Роот: Мне можно идти?
Председатель: Посиди, послушай, ведь о колхозных делах речь идет... (К секретарше) Что у нас следующее?
Секретарша: Баня.
Председатель: Что - баня?
Секретарша:  Акт об антисанитарном...
(На столе председателя включается переговорное устройство, звучит голос машинистки: «Роберт  Фридрихович, из района звонят»).
Председатель (нажимая клавишу): Ты сказала, что у нас заседание? (Голос машинистки: «Сказала. Сказали, всё равно надо, срочно». Председатель недовольно снимает трубку) Шмидт...
(В дальнейшем присутствующие сначала тихо переговариваются между собой, потом всё внимательнее слушают и живо реагируют на то, что говорит   председатель).
Здравствуй... Иван Федорович, извини, у меня сейчас правление, я тебе попозже позвоню... (Уже отводит локоть, чтобы положить трубку, но потом опять опускает локоть; на лице недовольное выражение;  превозмогает себя). Ну, только минуту... Кто едет?.. Ну, и?.. Конечно, встретим, и всё покажем, пусть смотрит... А о чем?.. А-а-а, вот ты о чем. Ну что ж, у нас столовая хорошая есть, и винный отдел в магазине; правда, он открыт только с шести до семи вечера... А мы сами так решили... (Прикидываясь простодушным). А я уже не пью! Завязал!.. Да вредно, оказывается... Да раньше вроде бы ничего, а теперь новая докторша у нас, после института; говорит, вредно. Ну, я и не пью теперь больше...
(Уже зло и громко)
А я не шучу, Иван Федорович! Мне правление не выделяет средства на пьянки, считает, что это малорентабельная отрасль. И у самого у меня денег на это нет. Я жене все отдаю... Нет, без ведомости обходимся. А на обед у нее каждый день по рублю получаю...
Нет, теперь уж вы меня послушайте, Иван Федорович! Мне это надоело, вот почему взвился! Да, надоело! Что это такое? Кто бы ни приехал, какое бы совещание ни проводили - обязательно выпивка. Прямо курсы алкоголизма каждый раз организуем. Ты знаешь, что люди о нас, руководителях, по этому поводу говорят? Не знаешь? Так я тебе скажу... (косится на сидящих) когда буду у тебя...
А я гостеприимство иначе понимаю. Вот если он приедет, да будет толковый человек, да не только поймет всё, что увидит, а еще и нам посоветует, как что улучшить, тогда я ему большое спасибо скажу и, может быть, в гости к себе приглашу. И вечерком, за рюмочкой, мы с ним, как сегодняшняя молодежь говорит, пообщаемся и познакомимся поближе… А, по-твоему, гостеприимство - это поить всех без разбору? Гостеприимство - это, если я правильно русский язык понимаю, гостей принимать. Гостей, Иван Федорович, понятно?.. Ах, специалист он? Вот пусть делом и занимается. А потом может и гостем будет... Что «хорошо»? Ничего еще не «хорошо». Я сказал: «может быть, будет»... А может быть, и не будет... Да уж такой я... А я не могу другим быть. Вот у меня тут тракторист сейчас сидит, у него жена в больнице уже два месяца лежит, а дома трое детей маленьких, да мать старая без присмотра. А мы его только что на полгода с трактора сняли - за то, что в рабочее время выпил. Как, правильно мы решили?.. Конечно, нам видней, поэтому мы и думаем, что правильно. Так что же, тракториста нам наказывать за то, что выпил, а работника из области поить? Так я, Иван Федорович, действовать не могу, и люди мне, сидят вот, не позволят этого... Конечно, полно... А я тебя предупреждал, что у меня правление... Ничего, они меня за это не осудят (подмигивает собравшимся). Да... Счастливо... (Кладет трубку, довольно улыбается, потом смотрит на часы, с досадой крутнул головой). Извините, товарищи... Так на чем мы остановились?
Секретарша: Баня.
Председатель: Что - баня?
Секретарша: Акт об антисанитарном состоянии бани. Пол грязный, шкафы пыльные, в буфете антисанитарный вид. Подпись врача и директора быткомбината.
Председатель: Что скажешь, Яков Иванович?
Директор быткомбината: Да что, всё верно, сам всё видел... Банщица, Роберт Фридрихович, плохо работает. Я ее уже предупреждал, не помогает. Она здесь, пусть объяснит, в чем у нее дело.
Банщица:  Я ведь, Яков Иванович, говорила вам, что кочегар ходит, топчет. Как пройдет раз, будто «Кировец» проехал, весь пол в угольных следах. Я прямо не успеваю за ним...
Директор быткомбината: Ну, вы, тетя Эльза, бросьте! Он за вечер всего раз или два зайдет, спросит, как пар... А шкафы что, по ним тоже кочегар ходит? А в буфете?
Банщица: Так ведь в буфете сколько людей! И все ведь с улицы приходят, они же не выносят грязь, а заносят.
Директор быткомбината: Ну, тетя Эльза, если бы грязь из бани все выносили, то нам и уборщицу не нужно было бы держать. Ведь вас для того и взяли, чтобы убирать там.
Банщица: А я что делаю? Я ведь только это и делаю! Всё время только и ношусь, то с веником, то с тряпкой, туда-сюда, туда-сюда, даже не присяду на минуточку. Мужчины, ведь вы все ходите в баню, вы же видите...
(Мужчины безмолвствуют)
Филипп Филиппыч (встает): Разреши, Роберт Фридрихович... Я думаю, Эльзу надо убрать оттуда. Она плохо работает. Грязно там, неприятно даже... И потом... (Смущенно) Она слишком любит находиться в раздевалке. Вроде что-то вытирает или подметает, а сама на голых мужчин смотрит. Прямо неудобно, хоть в парной трусы снимай и надевай (Смех). Надо кого-нибудь другого туда.
Банщица: Ах, Филипп, ну что ты такое говоришь! Как тебе только не стыдно! Да разве меня, в мои старые годы, мужчины еще интересуют?
Голос (весело): Сорок пять - это еще самый раз...
Председатель (стучит карандашом по столу): Я попрошу!..
Банщица (резко поворачивается к пошутившему): Какой ты все-таки невоспитанный! Разве настоящий мужчина про женский возраст будет говорить? (Сокрушенно) Нет, совсем мужчин не стало... (Уже другим, агрессивным тоном) А если я и посмотрю на вас, на голых, то что, у вас от этого что-нибудь отвалится?
(Пожилые недовольно покачивают головами)
Председатель: Ладно, достаточно, Эльза. Садись... Поступило предложение - освободить Эльзу от работы в бане как не справившуюся. Решили (К директору быткомбината). А кого на ее место?
Директор быткомбината (смущаясь и стараясь не показать свою заинтересованность в том, чтобы его предложение было принято, отчего эта заинтересованность становится видной всем). Ну, мы вот посоветовались, думаем, может быть Амалию Фельде, она недавно вернулась из города к своим, пока нигде не работает.
Председатель: Она здесь?
(Амалия, очень симпатичная молодая женщина, встает, ресницы опущены. Все затихнув, смотрят на нее, видимо, всем она понравилась. Но постепенно на лицах появляется выражение, по которому можно заключить, что все вспомнили о предложении директора быткомбината. Председатель поворачивается к директору быткомбината, с удивлением)
Такую молодую?
Директор быткомбината (поспешно и горячо, видимо, это его главный заготовленный аргумент): Она уже замужем была!
(Амалия смущается еще больше)
Председатель (улыбаясь): Филипп Филиппыч, как, если Амалия на тебя будет смотреть, тебе больше понравится?
(Все смеются, Филипп Филиппович добродушно улыбается)
Амалия (окончательно смутившись, тихо): Я хотела попросить, чтобы убирать только когда там никого не будет... Если так можно... Ведь другой работы, я слышала, сейчас нет...
Председатель: Ну, это ведь никак не получится. Ведь надо постоянно подтирать пол в раздевалке, когда наследят или выйдут мокрые, да и в самой бане, и в парной... Нет. Это, наверное,  не пойдет... Как, товарищи?
(Слышится, не очень твердо, «нет», «не пойдет» - сквозь вздохи сожаления)
Так что же мы будем делать?
Главный зоотехник (встает, слегка волнуясь): Роберт Фридрихович, приемщица молока у нас, я вам как-то уже говорил, очень халатно относится к своим обязанностям. Не всегда белую шапочку надевает, да и жирность молока иногда неточно определяет... Может, ее перевести в баню, а Амалию приемщицей?
(Иронические улыбки присутствующих, гудение, переговоры и явное намерение не допустить этого)
Председатель (не подавая виду): Та-ак. Еще какие идеи будут?
Главный агроном (очень деловым тоном): Нам в теплицу нужны будут люди, Роберт Фридрихович.
Председатель: Но у вас ведь сейчас есть там люди?
Главный агроном: Сейчас вообще-то есть, но мы же хотим пристроить еще, так что понадобятся, а за это время мы бы как раз обучили ее.
Филипп Филиппович: Кхм! Кхм!
Главный агроном (поворачивается к присутствующим, догадывается, что его поняли, вспыхивает): Вы что-то сказали, дядя Филипп?
Филипп Филиппович (с очень серьезной миной): Да нет, я только покашлял.
Главный агроном: Кашлять вообще-то лучше дома, а не на правлении.
(Все смеются)
Председатель: Ну, не горячись, Андрей, на правлении тоже можно кашлять... Так что же мы будем делать?
Секретарша: Можно мне, Роберт Фридрихович?.. (Председатель кивает) Аня, наша машинистка, готовится поступать в институт. Вообще-то может и не поступит, но если поступит, ей нужна будет замена. Давайте пошлем сейчас Амалию на курсы машинисток... Амалия, у тебя какое образование?
Амалия  (встает): Десять классов.
Секретарша: Ну, вот и хорошо. Пошлем ее на курсы, и тогда у нас замена будет готова. А если Аня не поступит, то всё равно я скоро ухожу на пенсию, так что Амалия пусть работает вместо меня. По-моему, будет хорошо, если у нас симпатичная секретарша будет. А то село с каждым годом молодеет, а секретарша у вас уже (руками приглашает посмотреть на себя) бабушка старая... Будет молодая, приедет кто в колхоз, зайдет в правление - совсем другое впечатление будет. Да и к вам (поворачивается к председателю) чаще будут приходить... Советоваться, я имею в виду...
Председатель: Ну что ж, в этом что-то есть. У меня вот только вопрос к Амалии...
(Амалия встает, ресницы по-прежнему опущены, чувствуется, что ей очень неловко быть в центре внимания)
Ты действительно была уже замужем?
Амалия (кивает, тихо): Была.
Председатель: А почему разошлись?
Амалия: Мы не разошлись.
Председатель: Почему же ты приехала сюда, и одна?
Амалия (волнуясь и с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать): У меня муж... милиционер был... В аварии погиб... Хотел шофера пьяного остановить... А я не могу там больше... Всё, куда ни посмотрю, о нем напоминает... (Плачет. Молчание)
Председатель: Да ты садись, Амалия... Извини, мы же не знали. Так как, товарищи (пытаясь перейти на деловой тон), посылаем?
Все (одобрительно гудя): Посыла-аем!
Председатель: Ну что ж, хорошо... Да, а с банщицей-то что будем делать? Отклонились мы от вопроса... (К директору быткомбината) Других кандидатур у  тебя не было?
Директор быткомбината (недовольно): Не успел еще подумать…
Председатель (нарочно не замечая тона директора): Ну, подумай, потом в рабочем порядке решим... (Секретарше) А может, предложить кому-нибудь из тех, кто хотел техничкой в спортзале работать?.. Ну ладно, подумайте. Что дальше?
Секретарша: Механизаторы плохо посещают занятия.
Председатель: Это пусть главный инженер решает. (К главному инженеру). Употребите свою власть. Объясните каждому: кто не будет ходить на занятия, того к экзаменам не допустим и классность снимем. Не надо тут долгих разговоров, они  должны учиться, как учатся все в колхозе... Каждый должен быть на своем месте грамотным специалистом. Кончились времена, когда можно было довольствоваться одной смекалкой да жизненным опытом. Да что вам объяснять, сами лучше меня знаете. Давайте следующий вопрос.
Секретарша: Об итогах  соревнования... Секретарь парткома сообщение делает.
Секретарь парткома: Товарищи, комиссия по подведению итогов соцсоревнования после долгого обсуждения и даже некоторых споров присудила первое место за прошлый месяц бригаде... (делает паузу) Филиппа Филипповича!
(Все аплодируют, Филипп Филиппович встает, высокомерно задирает нос, затем добродушно улыбается).
А вымпел «Не отставай» ферме номер три.
      (Крики «Стыдно!»  «Пылесос им, чтобы пыль сдуть!» «Жена домой не пустит, с коровами придется ночевать!»
Упитанного зав. фермой, который опоздал, пытаются заставить встать, но тот, весь красный, сердито отпихивает всех и не дает себя оторвать от стула. Председатель стучит карандашом по столу. Смех и шум затихают)
Председатель: Тише, товарищи... Значит, сегодня вечером в клубе вручим и знамя, и вымпел. Бригадам чтобы быть там в полном составе... (К секретарше) Много у нас там еще?
Секретарша: Два вопроса... О подготовке к смотру самодеятельности. Сообщение директора клуба.
Директор клуба: Товарищи, нас собирали в районе, сказали, что через два месяца смотр будет и что на этот раз из немецких сел чтобы программа была только национальная...
(Из общего гудения слышны возгласы: «Это что-то новое!», «Неужели и про немцев вспомнили?», «А что случилось?»)
 Вот и мы там тоже вопросы задавали. Нам ответили, что в прошлый раз на областном смотре не было ни одного немецкого номера, хотя в области столько немцев. Получается, будто о немецкой самодеятельности никакой заботы не проявляется… Вот и дали такую установку.
Председатель: (к секретарю парткома): Что, действительно так?
Секретарь парткома: Да, нас тоже собирали в райкоме, обязали под личную ответственность.
Председатель (качает головой): Так что делать будем? 
Директор клуба: Значит, национальные костюмы нам в районе сошьют. Правда, никто не знает, какие они должны быть. Но указание об этом дано, только деньги нужно будет перевести туда. Немецкие танцы мы подготовим, время еще есть. А вот как с песнями быть, не знаю.
Роот, тракторист: А что тут знать, дать дяде Ханнесу и его тете Доротее выпить, они не только на районном смотре, а и в Большом театре споют...
(Смех, быстро затихает)
Директор клуба: У нас тут две главные проблемы. Первая, это что петь. Какие песни и где их взять. Ведь надо, чтобы и слова, и музыка были.
Голос: Вообще-то в центральной немецкой газете почти в каждом номере какая-нибудь песня с нотами стоит. Может быть, посмотреть в библиотеке в подшивке?
Другой голос: Да, я помню, в газете и сообщение как-то было, что сборник песен  на немецком языке вышел с нотами. Надо поискать, если у нас нет, может, в районной библиотеке.
Председатель: Ну что ж, давайте так и сделаем. (К директору клуба). Ты, Николай Алоизович, поручи это кому-нибудь из своих. А если не найдете, напишите прямо в газету, объясните ситуацию и попросите помочь. Может, они что вышлют... А вторая проблема?
Директор клуба: Вторая - это кто будет петь?
Председатель: Ну, что это за проблема, ведь раньше же кто-то пел?
Директор клуба: Так ведь теперь по-немецки надо.
Председатель: А что, у нас разве  не по-немецки люди говорят?
Директор клуба: По-немецки-то по-немецки, да на диалекте, а петь надо на литературном. Мы уже пробовали, но всё равно звучит как на диалекте.
Голос: Тогда может учителей немецкого языка попросить спеть?
Директор клуба:  Да пробовали уже тоже, голоса слабые, не пойдет.
Роот, тракторист: Ну так пусть учителя научат тех, кто поет, правильно произносить слова...
Председатель: А что, это идея... Видишь, Роот, а ты хотел уходить... Давайте попросим Якова Карловича, он на пенсии, так что время у него есть, а поможет он с удовольствием... Идет? Решено... Ну, раз это сейчас всё так серьезно, давайте сделаем так...
(Входит машинистка, кладет на стол пачку газет, выходит. Председатель быстро раскрывает одну, просматривает, находит что-то, удовлетворенно складывает газету).
Значит, сделаем так: каждую неделю в понедельник, вы (к директору клуба) будете докладывать мне и секретарю парткома о ходе дел. Надо будет показать, что и петь мы умеем не хуже, чем работать. И я прошу каждого считать себя обязанным  помочь. А ровно через месяц проведем предварительный смотр у себя в клубе, перед всем селом. Посмотрим, послушаем, соберем стариков и обсудим, а перед районным смотром еще раз. Договорились?.. Ну, давайте дальше.
Секретарша: Заявление Антона Ивановича, просит освободить его от должности главного экономиста.
Председатель: Антон Иванович, это что за шутки?
Антон Иванович (низенький, лысоватый, встает): Это не шутки, Роберт Фридрихович...
Председатель: А в чем же тогда дело?
Антон Иванович: Соответствующего образования у меня нет, трудно мне, не могу я так работать...
Председатель (помедлив): Товарищи, как вы думаете?
       (Голоса: «Да ну что он!», «Хорошо работает»,  «Да Антон Иванович, что ты на самом деле?»)
Антон Иванович (сокрушенно): Нет, товарищи, вы же не знаете мою работу, поэтому и не можете судить... Я не могу работать так, как это надо бы, я это чувствую. Трудно мне...
Председатель (задумавшись): Антон Иванович, а кому легко? Ты думаешь, бригадирам легко? Агроному, инженеру легко? Мне легко? Ты вспомни, как мы начинали. У нас тогда только поле да ферма были, а сейчас сколько отраслей? Пальцев на руках не  хватит, чтобы перечислить. Сколько машин новых приобрели, о которых раньше и не слышали, приходится осваивать. Когда-то у нас всего два электромотора было, а сейчас вторую подстанцию строим, инженера-электрика подготовили, держим... Конечно, у нас много образованных молодых специалистов (обводит рукой присутствующих). Но и старые кадры у нас хорошие, а тебе у нас замены нет, и рано, по-моему, ты просишь облегчения, рано... Да и, допустим, нашли бы тебе замену, ты ведь из нашего села не уедешь? Тебе же интересно увидеть, как тут дальше наше дело пойдет? Как колхоз всё крепче будет, а село - красивее? И ты ведь не сможешь стоять в стороне и смотреть, как другие это всё будут делать? Ведь не сможешь?.. Так давай лучше, Антон Иванович, и дальше вместе наше дело делать, и дальше тянуть. Сделаем еще, что можем. А к тому времени и молодежь наша к своим знаниям опыта добавит, умения руководить, тогда мы спокойно сможем передать им наши дела и сказать: мы сделали, что могли, теперь дальше ведите хозяйство, и ведите его еще лучше, чем мы... А мы тогда уйдем на покой... Как. Антон Иванович, поработаем еще?
(Антон Иванович, на которого речь председателя произвела впечатление, разводит руками, как бы говоря: что ж, придется)
Давай, поработаем. А потом с тобой уйдем на пенсию. А замену тебе к тому времени постараемся подготовить. (К секретарше)  Ну, всё у нас?
Секретарша:  Всё.
Председатель: Тогда одну минуточку еще, товарищи. Вот тут сегодня (разворачивает опять отложенную газету) очерк об одном нашем товарище напечатан (показывает всем). О Филиппе Филиппыче... (Аплодисменты, Филипп Филиппыч на этот раз смущен, ему неудобно). Корреспондент, наверное, чувствовал, что первое место Филипп Филиппыч займет... Поздравляем, Филипп Филиппыч... Значит, очерк из газеты вырезать и на неделю в витрину в фойе клуба поместить. Сегодня же к вечеру, чтобы еще перед собранием люди увидели. А потом - в Книгу трудовой славы... Ну, что, молодежь, организуем победителю круг почета?
(Молодые приподнимают Филиппа Филиппыча прямо со стулом, делают с ним небольшой круг по кабинету и выносят, под туш, который трубит директор клуба, и под аплодисменты из кабинета. Все выходят. Тот же щуплый мужчина и полная банщица застревают в двери, женщина негодует. Рослый дядя выдавливает их из кабинета. Председатель обнимает секретаршу за плечи и, что-то говоря ей и улыбаясь, выходит последним).
Конец

Послесловие. Несколько лет назад я присутствовал на заседании правления колхоза в одном известном на Алтае немецком селе. Тогда мне пришла мысль, что  будни нашей жизни, наша повседневность достойны нашего внимания нисколько не меньше, чем сами успехи и достижения, рождающиеся в них.
Вероятно, мне следовало бы написать очерк или репортаж (наши критики,  разбирающиеся в этом лучше меня, внесут необходимую ясность), потому что эта пьеса вряд ли подойдет для сцены. Тем не менее, я всё-таки сознательно остановился на этой форме. Почему?
Во-первых, она наиболее близка к форме заседания. Во-вторых, мне, как всем ленивым людям (мой возраст уже позволяет мне признать за собой отдельные недостатки), трудно было устоять перед притягательностью испытанного пути наименьшего сопротивления...
Хочу только еще добавить, что все имена, многие действующие лица, большинство обсуждавшихся вопросов и почти все диалоги - вымышлены, и что вообще всё на самом деле было не так… - Автор.
1977 г.