Победители

                ПОБЕДИТЕЛИ

     Огород у Лукерьи был чуть меньше сотки. Так, не огород – огородишко, но для её больной спины и этого хватало с лихвой. Чтобы удобрить землю, собирала Лукерья на выпасах коровьи лепёшки, делала компостные кучи из сорняков, иногда  приносила то небольшое ведёрочко песка, то чуток перепревшего опила, а то и вовсе соломы, услышав где-то, что картошка дюже эту солому любит. Как бы там ни было, земля на участке была мягкой и ухоженной.
     Картошку Лукерья считала для себя самым выгодным овощем: посадил, пару раз за лето протяпал, убрал по осени и всю зиму, считай, сытый. Это и еда, и лекарство, а как зацветёт родная в начале лета белоснежным ковром, и глаз не оторвёшь. Рассаживала Лукерья ведро, а осенью собирала вёдер пятнадцать здоровых, розовых, как поросята, клубней.
     Вот и этой весной подготовила она землю, взрыхлила её, как перину, и в первых числах июня посадила картошку. И сразу пошли дожди.
     - Вот и славно,- поговаривала Лукерья,- польёт господь картошечку мою, она и взойдёт дружно. Надо будет только землицу-то слегка поворошить, когда просохнет.
     Сказала – сделала. Вышла в свой огородик, а в борозде сидят три бомжа. Откуда только и взялись…Одежда рваная, ноги босые. Увидев женщину, не пошевелились и глаз на неё не подняли, прятали глаза, стало быть.
     - А чё это вы тут расселись?- возмутилась она.- Сидеть что ли больше негде? Идите подобру-поздорову туда, откуда пришли.
     - Да ты не шуми, хозяйка,- ответил круглолицый.- Посидим здесь и уйдём. А так ведь около дома сидим, будто бы и хозяева мы. Посмотрит кто и скажет, мужики, дескать, отсадились и про жизнь сидят калякают. Хорошо про нас подумают. Не ругайся, уйдём мы.
     Лукерья тётка была не злая. Дрогнуло её сердечко, хотя что-то внутри свербило и не давало покоя. « Говорит вот он,- думала она,- а смотрит-то в землю, словно боится, что увижу что-то в глазах его. Неужто худое задумали? Те двое и вовсе молчат. А может, стыдно им, мужики как-никак, а бездомовица сплошная. Дома брошенные в посёлке есть, сотку земли найти тоже не проблема». Подумала-подумала Лукерья, а потом махнула рукой, сидите, мол, коли нужда.
     Наведывались бомжи в огород за лето не раз. Приволокли брёвнышко и сидели на нём, вытянув грязные ноги. Но заметила Лукерья, что появлялись они только тогда, когда все работы с землёй она заканчивала. Не мешали, стало быть. Она к ним привыкла, даже жалела сердцем своим женским. Не шкодят, вроде, в дом не просятся и про еду не напоминают. Сидят себе и сидят. Так и лето прошло.
     Затеяла Лукерья картошку убирать. День тёплый выдался, земля была сухая, да и спина в тот день меньше болела. Нагрелась, видать, за лето, и роздыху дала хозяйке своей. Вышла женщина в огород, а бомжи там сидят, и не на брёвнышке, а опять в борозде. Сидят, а перед ними пустая земля – три рядка картошки как не бывало.
     - Вы что делаете?- закричала Лукерья.- Я для вас всё лето горбатилась здесь? Как помочь, так нет вас, а как готовое собрать, так вы и выпали. Убирайтесь отсюда, не то лопатой припечатаю!
     И тут увидела Лукерья их глаза. У круглолицего чёрные, у остальных двоих водянисто-голубые. Чёрные прожгли ненавистью, и тут же в них заплескалась игривая наглость – а что ты со мной сделаешь? Лукерья не стала вдаваться в подробности и в ярости закричала:
     - А ну пошли отсюда, козлы, глаза они на меня выставили! – и замахнулась лопатой.
     Как ни странно, первым выскочил из огорода круглолицый, возможно, потому, что секунда – и лопата опустилась бы на его широкую спину. Он не нашёлся даже, что сказать. Второй, пригнувшись и волоча за собой выдранный куст картофеля с несколькими клубнями, попятился к калитке, брызгая слюной и повторяя, как заведённый:
     - Моё! Не отдам! Моё!
     Высокий и худой третий стал похож на зверька. В его руках был маленький стальной совок, похожий на детский, но держал он его, как нож. На Лукерью он шёл, широко разведя руки, ноги были полусогнуты, в глазах плескалась злость. Но женщина уже плохо соображала – ярость ослепила её, и она замахнулась лопатой на озверевшего бомжа. Совок полетел в её голову…

     Очнулась Лукерья в больнице.
     - В рубашке родилась,- сообщила ей медсестра, делавшая перевязку.- Попади совок чуть ниже, и не было бы тебя на белом свете. А так вскользь прошёл.
     Всю зиму Лукерья недомогала, а весной встретила на улице своих бомжей.
     - Что, тётка, опять картошку садить будешь?- ухмыляясь, спросил черноглазый. В глазах его плескалась радость победителя…