Футболист

Слава Богу, я свободен! Чувство освобождения такого не передать словами. Вам снимают гипс с ноги, этот грязный хитин, просто уже надоевший до чесотки и раздражения во внутренней стороне черепа. Нога, бледная, несколько месяцев не видевшая свет, сначала даже не верит такому счастью. Да, именно поэтому она не собирается шевелиться — моя нога, с моего рождения служившая мне верой и правдой, несмотря на все ушибы, удары о тяжёлый накачанный мяч... И вот последний такой неудачный случай: считай, «помог» игроку своей команды, он же не сумел выдержать момент, хоть и принял, дважды споткнулся — и вот мы оба в мокрой траве, у меня лицо с кровавой полосой и ноги где-то не с моим телом, у него — голова где-то подо мной, разодрана майка.
Зато такое со мной случается редко.

Я провёл четыре вечера дома не смотря телевизор, не пользуясь компьютером; я не звонил никому и не принимал звонки и почту, не обедал в кафе и не выносил мусор. Я сравнивал то, что пережила моя нога с тем, что пережил я на самом деле.

Я не шучу, я не футболист. Я вообще спортом занимаюсь периодически. Лечебной физкультурой. Пока ещё можно так жить. У меня гораздо больше интересов. Но нет занятий. То есть как нет — я шью, иногда рисую, особенно на лекциях. Я как-то хотел составить сборник фольклора надписей на партах, стенах и в туалете. Кажется, ещё никто не делал этого. Даже если и делал, то это же был не я. Но это было в недалёком прошлом.

А свобода у меня от зависимостей. Нет, без зависимостей жить человек не может, вопрос ведь в том — какие они.
Так вот, я пока для себя решил. Я уже для себя решил, что у меня не будет зависимостей, которые вредят мне. Например, продукт работы глаз и сердца? Глаз, сердца и полуночных мечтаний? Правильно, правильно. «Мы с ней заживём! Вместе и навсегда!» А через какие-то бесконечные три-четыре недели что-то ломается, видишь, что достиг дна её сердечка — оно оказалось малообъёмным, упирающимся в хромое воспитание и в колонны розовокаменного дворца фантазий. Это ли стоящая трата жизненной энергии? Так же спокойно ты проживал до этого и четыре, и семь, и двенадцать недель. Любил тех, кто любит тебя — тихо, спокойно, без нежностей, без разговоров. Они готовы во время пожара друг друга вынуть из пекла, отругать полуобгоревшего и плюнуть на землю рядом с ним, растерев через минуту густой плевок. Но вынуть всё же, а не умиляться твоим хрипящим зовущим голосом. И ничего — жил же, даже достиг какого-то опыта. Ну в баню такой аттракцион.

Так что я рад, что свободен от этого. Мне в руки попался трёхлистный клевер, но я не собираюсь искать четырёхлистный — это было бы тоже глупо делать. Всю жизнь этому посвятить? Нет. У меня гораздо выше интересы. Выше, чем кубок УЕФА. Выше, чем пожизненная пенсия. Выше, чем пожизненная любовь. Они имеют в себе настолько сильную потенциальную энергию, что если их пустить в движение, то они вмиг разобьют рамки из какой-то доли неоконченного века — как стекло разобьют, устремятся в белоснежный мрак и распрострут свои искрящиеся векторы, связывая их по пути с теми звёздами, которых я бы не мог достичь ни на одной ракете по одной простой причине... нехватки времени.