Жизнь Менделеева. Урал-батюшка

УРАЛ-БАТЮШКА

…Отчего же это Урал
 медлит раскрыть и развить
свою старую силу?..
Дмитрий МЕНДЕЛЕЕВ

ДУМА О ВОСТОЧНОМ МАРШРУТЕ

Судьба распорядилась чересчур несправедливо: после осени 1849 года, когда семья Менделеевых миновала Екатеринбург, любуясь на окрестные уральские леса, больше Дмитрию Ивановичу побывать в этом величественном крае не удалось. Не раз и не два сговаривались с братом Павлом Ивановичем посетить родину и  заодно Урал. Но опять появлялись какие-нибудь обстоятельства, которые заставляли отменить столь милый сердцу маршрут…
А между тем в Уральский край и в Сибирь жгуче тянуло.
Дмитрий Иванович, вступив в  пожилой возраст, всё более ощущал неполноту своей жизни без ближайшего знакомства с Уралом и без новой основательной встречи с отчей землёй.
Менделеев знал и понимал – такая поездка станет едва ли не главным делом жизни, куда он понесет весь свой научный  опыт и багаж, весь  свой характер, всю свою мечту.
Ревниво следил за литературой, касающейся Пермской и Тобольской губерний, да и всей восточной России.  Глубоко и с пристрастием анализировал данные промышленности Урала и Сибири.
Ещё в 1857 году, после окончания института, работая над рецензиями для «Журнала Министерства народного просвещения», заинтересовался вышедшим из печати вторым томом описания научной экспедиции по Северному Уралу, предпринятой русским путешественником и геологом Эрнстом Карловичем Гофманом в 1847, 1848 и 1850 годах.
Боже мой! Это ведь те самые годы, когда семья Менделеевых, отягчённая скорбными думами, но полная надежд, собиралась в Тобольске и прощалась со своей  малой родиной, а потом с огромными трудами пробиралась из Тобольска в Москву!
Как это памятно!  Есть отчего выступить слезам…
Прочитал – и словно сам прошёл с  участниками экспедиции весь их тернистый  и каменистый  путь, проникся их заботами, увидел дикую красоту Уральского севера, конечно же, достаточно отличавшуюся от тобольских  и аремзянских пейзажей. Проникся любовью к чудесным образам  каменного, животного и растительного царства.
С  увлечением писал для журнала рецензию, в задушевной беседе с читателем со вкусом,  пространно описывал отдельные эпизоды экспедиции, подчёркивал ценность научных результатов. Даже постороннему глазу отчётливо видно: пишет рецензию человек, искренне, по-доброму завидующий участникам экспедиции, от души желающий немедленно, вот прямо сейчас, отправиться в подобное путешествие.
А в конце рецензии не удержался, написал целую хвалебную оду в прозе путешествиям как средству познания мира…
И вот наконец повезло.
В начале 1899 года при подготовке учёной экспедиции министерства  финансов на Урал выбор пал на Дмитрия Ивановича Менделеева. Да, только Менделеев мог возглавить важнейшую исследовательскую экспедицию, способную дать оценку экономическому состоянию Урала, да и  наметить перспективы его развития.

СБОРЫ

В мае 1899 года, когда поездка и состав экспедиции были утверждены, Дмитрий Иванович разослал письма многим частным владельцам уральских заводов с предложением содействовать изучению положения железного дела в их местах.
Последовали, в основном, обстоятельные и доброжелательные ответы, что приободрило как самого Менделеева, так и других  участников экспедиции.
Чтобы быть уверенным в удачном исходе дела, Дмитрий Иванович встретился с министром земледелия и государственных имуществ Алексеем Сергеевичем Ермоловым.
Ермолов у себя на Мариинской площади принимал только по средам и пятницам,  всегда не больше часа, с двенадцати до часу дня. Менделеев приехал вовремя, в полдень. Застал в приемной несколько друзей и знакомых из ученых. Здесь были Иван Александрович Стебут, Иван Осипович Шатилов, да директор департамента земледелия Сергей Николаевич Ленин. Но они сразу уступили ему очередь к министру, а Дмитрий Иванович  пообещал их не задержать.
Неизвестно, насколько откровенен был разговор со стороны Ермолова, но он вроде бы и пообещал содействие, и высказал несколько советов: он много ездил по Уралу четыре года тому назад.
- Да! – воскликнул, вдруг вспомнив, Ермолов. – Сейчас в Петербурге находится главный начальник уральских заводов Павел Петрович Боклевский. Вам нужно повидаться с ним!
- Хорошо бы поговорить!
Встреча состоялась.
Но разговора, на какой рассчитывал Менделеев,  не получилось. Боклевский сказал, что из Петербурга едет осматривать  южнорусские железные заводы в Донецкий край, а в Екатеринбург возвратится только в начале июля.
Между тем Дмитрий Иванович собирался сначала ехать в Екатеринбург. А уж потом рассчитывал проехать по всему Уралу.
Пришлось ради встречи перелицевать программу поездки: завершив объезд предприятий и рудников Северного Урала, собрать  всех участников в Екатеринбурге, обсудить впечатления  совместно с Боклевским. Затем посетить Южный Урал. Вроде бы всё можно было сложить логично.
Менделеев поговорил  и  кое с кем из заводчиков, находившихся в сей момент в Петербурге. Заручился их советами и рекомендациями.
Конкретное приглашение возглавить экспедицию Дмитрий Иванович получил от министра финансов  С.Ю. Витте ещё весной, и времени на сборы оставалось очень мало.
=====================================================
Личность.

Витте Сергей Юльевич. Родился 17 июня 1849 года в Тифлисе. Двоюродный брат Елены Блаватской. С юности, окончив  Новороссийский университет, физик и математик, по службе  приобрел огромный опыт во многих видах деятельности. Вошел в доверие царя, когда предупреждал о плохом состоянии  железных дорог, из-за чего произошло крушение 1888 года, едва не стоившее жизни царской семье. Полгода был министром путей сообщения. С 1892 года – министр финансов.   С ним Менделеева   связывали сложные, часто запутанные отношения. Были некоторые симпатии и взаимопонимание в личном плане. Витте в 1880 году стал в какой-то мере «собратом-подельником»  Менделеева по лирическому  несчастью – полюбил замужнюю женщину и вынужден был сам  просить царя о разводе ее с мужем. Одно совершенно ясно – Витте относился к Менделееву с огромным уважением. Витте был способен понять Менделеева во многих сферах российской жизни, и Менделеев его ценил как специалиста в экономике, финансовой и тарифной политике. Основные решения по министерству  Витте часто принимал, советуясь с Менделеевым. Соработничество Менделеева и министра финансов было очевидным. Проживал на Мойке, 45. Умер в 1915 году, похоронен в Петербурге, в Александро-Невской  лавре.
=============================================
Менделеев мысленно окидывал взглядом огромное пространство, которое следовало преодолеть  за время экспедиции, и - волновался. В свои шестьдесят пять лет он уже не надеялся выполнить такую объёмную работу: разве только с когортой  энтузиастов, коллег и друзей по науке, понимающих его с полуслова.
Этих верных помощников он выбрал сам – и не ошибся: ни в  одном из них впоследствии не приходилось разочаровываться.
Профессор минералогии Петербургского университета Земятченский ранее много занимался российскими железными  рудами.
Вышло несколько его публикаций по исследованиям. Выбор совпал с его  собственной мечтой: летом, во время каникул он как раз собирался на Урал. Его увлеченность рудами пришлась как нельзя кстати: Дмитрий Иванович предложил ему уехать раньше всех, чтобы обследовать различные месторождения на Южном Урале. А дел для него накопилось много: некоторые уральские рудники, - такие, например, как Кемеровский, вовсе ещё не были описаны специалистами.
===================================================
Личность.
Земятченский Петр Андреевич. Родился 14 ноября 1856 года. В 1882 году окончил Петербургский  университет и был оставлен хранителем минералогического музея. С 1887 — доцент, а с 1898— профессор кафедры минералогии  университета. Профессор минералогии Женского медицинского института. Преподаватель минералогии Института гражданских инженеров.  Приват-доцент Фребелевских педагогических курсов. Проживал в Петербурге на Петроградской стороне, на улице Шамшева. Коллежский асессор. Участвовал с Менделеевым в «Энциклопедическом словаре  Брокгауза и Ефрона». Выжил в советское  время. С 1928 года член-корреспондент Академии наук СССР.  Создатель Государственного керамического института и его первый директор  в 1919—1927 годах. Один из основателей грунтоведения как отрасли почвоведения в приложении к дорожному и инженерно-строительному делу. Умер в 1942 году.
=================================================
Вторым участником экспедиции  стал кандидат Петербургского университета  Вуколов, известный  в российской   химии специальными исследованиями. По происхождению донской казак, он любил дикие и новые  малопосещаемые места, в нём горел огонёк первооткрывателя,  что весьма импонировало пожилому учёному.
=====================================================

Личность.

 Вуколов Семён Петрович. Ученик Менделеева. Родился в 1863 году. Окончил Петербургский университет, два года работал по химии в лаборатории Парижского университета у профессора Э.Л.Троста, затем в лаборатории Менделеева.Участвовал также с Менделеевым в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона». При учреждении в морском ведомстве в 1891 году научно-технической лаборатории для изучения бездымного пороха и взрывчатых веществ был назначен помощником начальника и принял участие в выработке нового вида бездымного (пироколлодийного) пороха. Коллежский асессор. Проживал в Татарском переулке. В 1900 году работал  в экспедиции адмирала Макарова на ледоколе «Ермак»  в Северный Ледовитый океан к Земле Франца Иосифа. Много поработал в области обороноспособности России и СССР.Умер в 1941 году.
============================================
Третьим помощником Менделеев призвал своего давнего сотрудника Егорова. Двое Егоровых служили  в Палате  у Менделеева: его заместитель профессор  Николай Григорьевич и технолог Константин Николаевич. Речь идет о  технологе.
======================================================
Личность.

Егоров Константин  Николаевич. Не имеющий чина, потом губернский секретарь, инженер. Технолог Главной палаты мер и весов. Глубоко преданный Менделееву, трудолюбивый,  обязательный человек, надежный помощник. Он прежде служил на нескольких заводах, ещё по студенческим научным работам был известен ученому  миру. Вместе с Менделеевым пополнял «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона», там   до сих пор важны его статьи: «Уголь бурый и торф», «Уголь древесный», «Цементы», «Эфир серный». Проживал на Ново-Петергофском.  Дмитрий Иванович ценил в нём  важное качество -  умение сочетать практические  наблюдения с теорией. Его знания должны были  пригодиться в прогнозировании рудных запасов Урала.
=============================================
Они собирались у Дмитрия Ивановича на Забалканском, обсуждая  как главные задачи экспедиции, так и разные мелочи, от которых зависел ее успех.

УРАЛ ИЛИ ЮГ?

Что же всё-таки случилось с Уралом?
Почему потребовалось к старому  железорудному району России, словно к безнадежно больному, звать опытного «доктора» Менделеева и собирать консилиум «врачей», чтобы по всем  правилам медицины поставить ему диагноз, да и предложить прогноз?
Урал, старинный кузнечный цех России, к концу Девятнадцатого века пришёл в серьёзный упадок, поставивший его на грань экономической катастрофы.
Как это произошло?
В Семнадцатом и Восемнадцатом столетиях Уральский край стал обретать всероссийскую славу как богатейший, неиссякаемый  производитель чугуна и железа. Разведанные запасы железных руд привлекли сюда массы работных людей, способных предпринимателей.
Дремучие леса дали прекрасное топливо для выплавки металла. Настойчивость Петра Первого, инициатива промышленников Строгановых, Демидовых и других сделали железорудное дело на  Урале главенствующим.
Вывозимое по Каме  уральское железо не только стало насыщать Россию, но и вывозиться за границу. Уральское тонкое листовое железо отличалось великой чистотой  и мягкостью, да и по тем временам значительной дешевизной.
Железорудное производство на Урале шло успешно, пока дышал ещё патриотический  энтузиазм первооткрывателей.
В дальнейшем внимание от железорудного производства было сильно отвлечено открытием золота.
Косность таможенных законов, крепостничество, превращение железодобычи в источник стяжательства, хищнического выколачивания  из Урала чистых доходов,  всё это предопределило упадок промышленности на Урале.
Были, правда, два обстоятельства, которые могли бы снова вдохнуть огонь в остывающее горнило.
 Одно из них – освобождение крестьян от крепостной зависимости, другое – начало железной промышленности в конкурирующем Донецком крае. И всё же они только потревожили Урал, но не дали ему новых жизненных сил.
Начиная с 1878 года, железорудное дело на Российском Юге пошло такими темпами, что  к концу века оно далеко опередило традиционное  уральское производство. Только за десять лет, предшествовавших экспедиции Менделеева, производство, к примеру, чугуна в России выросло с 41 до 136 миллионов пудов.
Но произошло это не за счёт Урала. Здесь оно выросло только с 22 до 41, время как на юге России оно увеличилось с 5 до 61 миллиона пудов. Одна только эта арифметика приводила в трепет специалистов. И уж, конечно, не могла не волновать одного из крупнейших экономистов России – Менделеева.
Вот почему Дмитрий Иванович, отправляясь на Урал, спрашивал и себя, и горнопромышленных, и финансовых деятелей России:
-  Почему, несмотря на новый,  явно покровительственный, таможенный тариф 1891 года,  Урал как старый центр нашей железной промышленности не стал во главе движения и уступил Югу первенство?
А главные задачи своей экспедиции определил в следующих вопросах:
- В чём должно искать причину медленного развития железного дела  на Урале?
- Какое количество чугуна и железных товаров можно ожидать впредь от Урала, исходя из его естественных запасов, если переработка  руд достигнет там возможно полного своего развития?
- Могу ли быть и насколько дешевле железные товары на Урале?
- Какие правительственные мероприятия  могут содействовать удешевлению и возрастанию производства чугуна, железа и стали на Урале?
- Какое при этом значение могу иметь казённые уральские заводы, руды и леса?
Среди учёных, государственных и общественных званий и титулов Менделеева был один, обязывающий блюсти развитие российского хозяйства – почётный член совета торговли и мануфактур.
Но Менделеев, несмотря на почтенный возраст и болезни, ехал на Урал не столько по должности, сколько по патриотическому велению сердца – во имя будущего России.

ПЕРМЬ

Раньше всех из участников экспедиции отправился в путь Петр Андреевич Земятченский. Его ждали рудники Южного Урала.
Дмитрий Иванович Менделеев, Семен Петрович Вуколов и Константин Николаевич Егоров,  а вместе с ними секретарь уполномоченных от съезда горнопромышленников Урала Владимир Викторович Мамонтов, вызвавшийся им помогать, собрались в Москве и 14 июня 1899 года по железной дороге выехали в Нижний Новгород.
Здесь они 15 июня сели на частный пароход с таким попутным названием - «Екатеринбург», направлявшийся в Пермь.
Едва Дмитрий Иванович увидел громадину парохода на неспешных и плавных волнах Волги, как воскликнул:
- Ба! Да это же наш  старый знакомый! Миша, узнаешь?
- А, ну как же, как же,  Дмитрий Иваныч! Мы же три года назад ходили по этой палубе! Хорошо было прокатиться!
Михайло Тропников, служитель Главной палаты мер и весов,  неизменно путешествовал  с Менделеевым как лучший бытовой помощник и был прямо-таки «ангелом-хранителем» для учёного во всех делах.
Название парохода, конечно же, напоминало о цели путешествия. Дмитрий Иванович  ехал с  прекрасным настроением.
Ну, во-первых, если вспомнить, Менделеев  оказался как бы крестным отцом этого отличного парохода, потому что как эксперт Всероссийской промышленной и художественной выставки 1896 года, -  и не только эксперт, а и глава   Комиссии экспертов, он представлял этот  пароход, стоявший у причала,   к высокому награждению.
 Пермский завод Любимовых, с лёгкой руки Менделеева и его коллег, получил  право изображать на своей продукции  государственный герб, что приравнивалось   к высшей награде  – к золотой медали. Пароход тогда был свежий, построен накануне Выставки, в 1896 году.
Во-вторых, настроение было хорошим, потому что впервые  после месяца хлопот и спешки, изучения материала, предшествовавшего выезду,  Дмитрий Иванович  получил возможность отдохнуть, выспаться  и оглядеться.  Этому очень способствовало трёхсуточное плавание по Волге и Каме в удобной каюте.
На пароходе, между прочим, произошло несколько встреч с деловыми  людьми.
Очень полезной оказалась встреча с доверенными лицами графа Строганова, владевшего на Урале многими металлургическими заводами –Римским-Корсаковым и Бардинцевым. Они ехали ревизовать заводы и знали Урал во всех его реальностях.
======================================================
Личность.

 Строганов Сергей Александрович, родился 9 января 1852 года. Закончил морской корпус в звании мичмана, служил, вышел в отставку в звании капитана второго  ранга. В 1913 году капитан первого ранга. Порховский уездный предводитель дворянства. Последний владелец Пермского нераздельного имения в составе: Билимбаевского (1734), Добрянского (1754), Кувинского (1856-1906), Кыновского (1761-1911), Очёрского (1759-1911), Павловского (1816-1911), с 1893 - Уткинского (1729) заводов. Первая жена Евгения Александровна Васильчикова, фрейлина высочайшего двора, умерла 10 декабря 1884 года в г.Санкт-Петербурге, похоронена в селе  Выбить Старорусского уезда Новгородской губернии. После ее смерти навсегда уехал во Францию. Умер во французской  высокогорной деревушке Эзе 18 апреля 1923 года. Похоронен на кладбище Кокад в Ницце (Франция), там же и его вторая жена  Роза Ангелина Генриетта Левьез (1874-1960). Управлял своими заводами заочно, положив всю деятельность заводов на  ведение  доверенных лиц.
======================================================
Уже от них Дмитрий Иванович узнал серьёзный факт: производство железа для владельца не является важнейшим делом!
О разумном государственном хозяйствовании не было и речи!
=====================================================
Личности.

 О дальнем родственнике знаменитого композитора инженере  Сергее Алексеевиче Римском-Корсакове подробных сведений не видно. Об инженере  Михаиле Васильевиче Бардинцеве краткие сведения есть. Родился 7 ноября 1858 года, после переворота 1917 года успел уехать во Францию к  хозяину имений. Скончался  7 сентября 1931 года, похоронен там же, где и Строганов, на кладбище Кокад в Ницце.
======================================================
Особенно Менделеева потрясло  сообщение об Уткинском и Билимбаевском заводах графа. Здесь, не имея своих разведанных руд, все время арендовали у казны рудный отвод на Малой Благодати, платя всего лишь по четверти копейки с добытого пуда.
Но вот недавно, когда потребовалось увеличить запасы руды,  те же заводы приглядели один частный рудник и стали платить ему большую аренду по 4,41 копейки с добытого пуда. Это ли не парадокс экономики?
Так вот где одна из наглядных причин того, что железо на Урале не дешевеет! Где же ему дешеветь,  при таком пассивном способе ведения казённого рудного хозяйства на Урале!..
В Пермь прибыли в четвёртом часу дня 18 июня. К удивлению Дмитрия Ивановича, на пристани его встретила целая  делегация.
На пароход взошли представители полицейских властей, кем-то оповещённые  о прибытии  учёных.
Начальник Пермского пушечного завода Строльман пригласил посетить этот казённый сталелитейный и механический завод.
======================================================
Личность.

 Строльман Сергей Алексеевич. Сын горного инженера Алексея Петровича Строльмана, умершего недавно, 29 декабря 1898 года, похороненного в петербургском Новодевичьем монастыре. Дочь Ольга, убежавшая   из семьи, чтобы венчаться в сельской церкви с похитителем – Каппелем. Да, да,  тем самым,  Владимиром Оскаровичем, будущим командармом Белого движения в Сибири. А в то время влюбленный романтик  был еще молодой офицер, но уже  георгиевский  кавалер. Отец не признавал выбора дочери, пока Каппель не поступил в академию Генштаба. В  советское время Ольга Сергеевна в качестве заложницы у советской власти подвергалась подлому шантажу, репрессиям, пока  тяжело больной муж  не умер в начале 1920 года в поезде  под Иркутском. Но она выстояла и чудом выжила в этой политической и криминальной мясорубке…
Сергей Алексеевич внес исключительынй вклад в  развитие Мотовилихинского завода, ставшего мощным предприятием и в наши дни.  Выжил при новой власти, преподавал в Пермском  индустриальном техникуме,  скончался  в 1937 году.  Похоронен на Егошихинском кладбище, где упокоилась в 1960 году и дочь Ольга Сергеевна…
Судьбы,  русские судьбы…
=============================================
К Менделееву тут обратился чиновник по особым поручениям  Горного управления Саларёв, который сообщил, что назначен Ермоловым сопутствовать экспедиции. Ну что ж, Менделеев не возражал.
====================================================
Фигурант.

Саларев Николай Александрович. Родился в 1832 году в городке  Соль-Илецкая Защита Оренбургской губернии. Окончил в 1852 году Петербургский Горный институт. Служил на заводах и приисках, управлял Невьянским горным округом. Состоял членом Уральского общества любителей естествознания. Летом 1899 года исполнял особые поручения при Боклевском. Умер в Екатеринбурге  7 июня 1908 года.
===========================================
Местный торговый агент химических заводов П.К.Ушкова и компании  Николай Иванович Михайлов, оповещённый своим хозяином, встретив  Менделеева,  пригласил его остановиться в своём доме.
-  Ну,  как там Петр Капитонович? – спросил Менделеев его о хозяине.
С Ушковым ему слишком много пришлось поработать по его заводскому химическому делу.
- Да вроде все в порядке, заводские дела идут хорошо, Дмитрий Иванович. Вам нижайший поклон посылал.
Не успел Менделеев опомниться и распроститься с дорожными спутниками,  как Михайлов уж отправил вещи прибывших к себе домой.
======================================================
Личность.

Михайлов Николай Иванович. Пермский купец и общественный деятель. Владелец  нефтяного склада на Петропавловской улице, торговец химическими товарами. Почетный гражданин города Перми. Дом, построенный в 1874 году купцом Ташлыковым, Николай Иванович  выкупил несколько лет тому назад и обустроил  его под свое уютное жилище, где  мог принять самых достойных гостей.
=================================================
Дмитрий Иванович и его соратники не возражали: в Перми знакомств не было, а за одни сутки, которые рассчитывали провести в  городе,  следовало сделать много визитов. Добродушный Михайлов вызвался помочь и здесь.
Дом Михайлова  Менедлееву  понравился сразу. Одноэтажный, с баллюстрадой над карнизом, с четырьмя полуколоннами по фасаду, он заметно отличался от всех других домов на    Рождественской улице.
Едва Дмитрий Иванович со служителем устроились в прекрасном гостеприимном доме Михайлова,  как к нему явился во всем  мундире пермский губернатор генерал-лейтенант Дмитрий Гаврилович Арсеньев.
Раскланявшись с учёным, он, лукаво улыбнувшись,  заявил:
- А ведь я, Дмитрий Иванович, слушал ваши лекции во Втором Кадетском корпусе!
- Да что вы? Да это же сорок лет!..
======================================================
Личность.

Арсеньев Дмитрий Гаврилович. Родился в дворянской усадьбе под Тулой 5 ноября 1840 года. После кадетского корпуса прошел весь веер армейской службы, участвовал в польских событиях 1863 – 1864 года, в русско-турецкой войне 1877 – 1878 года, где был контужен. Многократно награжден, в том числе золотым оружием с надписью «За храбрость». Пять лет, с 1892 по 1897 год  Арсеньев служил военным губернатором Амурской области.  Затем с 1897 по 1903 год он здесь, в Пермской губернии. Из Перми в 1903 году уехал на службу одесским градоначальником. В 1909 году ушел в отставку. Скончался в Петербурге 9 апреля 1912 года.
=============================================
Менделеев был растроган. Он вспомнил тот 1857 - 1858 учебный год когда он, молодой преподаватель, нуждающийся в деньгах, приходил в аудиторию старого Второго Кадетского корпуса. Он читал военной молодежи лекции по химии. Дома осталась  памятная фотография – тесно сплотившись в кадре, выпускники окружали Менделеева и других  преподавателй, чтобы  надолго расстаться. Значит, был среди них и Арсеньев, разве всех упомнишь. И вот – неожиданная, случайная встреча.
 От своего бывшего слушателя и последующих посетителей – управляющего Пермской казённой палатой Сергея Александровича Иверонова, управляющего Контрольной палатой Сергея Васильевича Иванова узнал много о горном и металлургическом деле во всей округе: в то время Пермь была губернским административным центром Урала со своеобразным «горным филиалом» в Екатеринбурге.
Шли посетитель за посетителем, и сведения, почерпнутые от них, Дмитрий Иванович  со вниманием выслушивал и заносил  в свою память, а кое-что и  в записную книжку.
С особым инересом он говорил с главноуправляющим имениями графа Строганова – Николаем Степановичем Конюховым и главным лесничим тех же имений – Фёдором Алексанровичем Теплоуховым.
И о железном деле Урала, и о лесах они повествовали с профессиональным  и заинтересованным знанием дела, чему не мог не порадоваться Менделеев…
На следующее утро. 19 июня, Дмитрий Иванович отправил Вуколова и Егорова в Мотовилиху осматривать пушечный завод. Этот крупный завод не был типичным  для Урала:  металлургические заводы имелись и в центре России, а работавшие на нефтяном топливе, как завод в Мотовилихе,  могли стоять и повсюду по водной системе Волги.
В этом перспективная суть.
Поэтому завод привлекал двойное внимание Менделеева.
 Вообще сам факт использования нефти в качестве топлива удручал Менделеева. Он знал, какое богатство представляет собою нефть - это удивительное и таинственное произведение природы. Поэтому и не  уставал повторять изустно и печатно:
- Нефть – продукт всё же редкий в природе, годный для целей освещения, смазывания, химической переработки и для взрывных машин (двигателей внутреннего сгорания); сжигать его как топливо можно советовать только в исключительных случаях…
Сам же Дмитрий Иванович  в то утро 19 июня посетил губернатора, не столько с визитом вежливости, сколько,  чтобы почерпнуть новые сведения.
Ему не терпелось узнать новые данные об экономике губернии: каковы здесь крестьянские наделы, размеры всяких налогов на заводское население, права владельцев, отношения  крестьян и рабочих.
Выяснилось: в этом богатейшем Прикамском и Уральском крае явно не хватает учебных заведений для чисто горного и металлургического образования. Существенно назрела потребность в  местном высшем политехническм институте с металлургческим укалоном.
          Очень полезным стало в этот день посещение управляющего Уральской железной  дорогой Алексея Михайловича Повалишина.
==========================================================
Личность.

Повалишин Алексей Михайлович. Родился в 1837 году. Горный инженер. Умер в 1904 году, похоронен на Новодевичьем кладбище Петербурга.
======================================================
Менделеев попросил его оказать содействие в поездках по Уралу. Повалишин выразил полную готовность помочь. К тому же сообщил много сведений о перевозках по железной дороге топлива, металлов, хлеба.
Движение на Уральской горнозаводской  железной дороге по маршруту Пермь – Камасино(Чусовская) – Нижний Тагил – Екатеринбург открылось 1 октября 1878 года. Огромный объем земляных работ, горных выработок, великий труд инженеров и  рабочих – остался позади.  Шестьсот шестьдесят девять верст – много ли, мало  ли, - но  впереди наметилось  великое будущее всего  этого могучего Уральского края, в которое  верилось Менделееву…
***
Дмитрий Иванович возвратился в  дом Михайлова. К нему опять потянулись посетители. Как особенно интересных собеседников он отметил членов Пермской комиссии  Уральского общества любителей естествознания и директора Алексеевского реального училища (с горным отделением, переведённым из Красноуфимска) Михаила Михайловича Дмитриевского, который  пожелал присоединиться к эспедиции. И действительно, не откладывая,  быстро собрался в дорогу.
Вообще Менделеева в Перми приятно поразила заметная заинтересованность всего общества, включая и простой люд, в промышленном развитии Уральского края.
В беседах с пермяками  для учёного более рельефно  высветились как история  Урала, так и разнообразие его природных богатств.
К полудню коллеги Менделеева возвратились из Мотовилихи. К семи вечера,  усталые от посещений и хлопот,  путники простились с любезным и гостеприимным хозяином дома  и отправились на  вокзал  железной дороги.
Здесь их встретил Повалишин,  подготовивший  Менделееву и его спутникам  приятный сюрприз.
 Он подвёл их к  особому служебному вагону:
- Вот, Дмитрий Иванович! Предоставляю в ваше полное распоряжение!
Сюрприз Повалишина привёл Менделеева в восторг. И спутники его всплеснули руками.
- Это надо же! 
Условие только одно – платить за проезд, покупая билеты, как в обычном вагоне.  Зато весь вагон предоставлен экспедиции. И аккуратный и добросовестный кондуктор Дмитрий Запольский по приказанию Повалишина готов сделать всё, чтобы поездка учёных не омрачилась какими-нибудь  бытовыми неприятностями.
А уж эту заботу ревностно разделил с ним  Михайло Тропников, уже хозяйски располагавшийся  с вещами путников.
Теперь можно ехать с  первым опавшимся поездом куда угодно и останавливаться в любых интересующих местах.


КИЗЕЛ

Билеты взяли в Кизел. Там, на Луньевской ветке Уральской железной дороги, что отходила от станции Чусовской,  находились  чугунолитейный завод и каменноугольные копи, принадлежавшие княгине Абамелек-Лазаревой.
=====================================================
Личность.

Княгиня Абамалек, урожденная Лазарева, Елизавета Христофоровна,  вдова генерал-майора Семена Давыдовича Абамелек (1815 – 1888). Родилась 27 января 1832 года. Унаследовала от отца Христофора  Якимовича Лазарева огромную горнозаводскую вотчину на Урале, в которую входили Кизеловский чугуноплавильный и железоделательный, Палазнинский железоделательный, Чермозский сталелитейный завод, всего  более полумиллиона десятин земли с большей частью копей Кизеловского угольного бассейна, четырьмя  заводами и соляными промыслами. Проживала в Петербурге на Невском, 40. Скончалась  28 апреля 1904 года. Похоронена рядом с мужем в Воскресенской церкви, в  армянской части Смоленского  кладбища в Петербурге.

============================================
Дмитрий Иванович сначала собирался  съездить на Лысьвенский завод графа Шувалова, находившийся южнее Чусовой. Однако своевременно узнал, что там готовится торжество по случаю закладки частной железнодорожной ветки. Избегая лишней задержки, Менделеев попросил Вуколова на обратном пути посетить этот завод – все равно ему придётся ехать мимо, когда он направится на Кутимский завод.
Кизел же стоял на самой середине  северной Луньевской ветки и совмещал в себе наиболее интересное, что могло привлечь учёных: здесь и производство чугуна, и древесное топливо, и каменный уголь. К тому же здесь, по услышанным рассказам, имелось мгногое из сравнительно передового в технологии.
Луньевская ветка пришла в Кизел в 1879 году. И, как и повсюду на Урале, сыграла огромную роль в развитии здешнего  рудного и каменноугольного края.
В Кизеле экспедицию ждали. Утром 20 июня, накануне приезда,  на одной из станций  в вагон поднялся  управляющий Кизелом  Грамматчиков. Представившись, пока суть да дело, рассказал о Кизеле.
- Рад буду видеть вас  у себя. Милости прошу, Дмитрий Иванович!
======================================================
Личность.

Грамматчиков Василий Николаевич, горный инженер. Управляющий Кизеловским горным округом. 27 апреля по 8  июля 1906 года участвовал в Первой Государственной думе, избранный в числе одиннадцати депутатов  вне партийных списков от Пермской губернии. Среди спелеологов Перми известен как автор плана Кизело-Виашерской пещеры, сделанного в 1909 году.
======================================================
За окнами вагона уже виднелись тут и там ещё невысокие горы, холмы, осыпные каменистые обрывы вдоль железной дороги и по берегам небольших, но уже величественных, с  достоинством текущих  рек.
Ближе к Кизелу местность несколько выровнилась, но близость Урала все  равно ощущалась отчётливо.
 Кое-где виднелись кучи поверженного леса для выжигания угля.
Однако и близость каменного угля тоже ощущалась: навстречу то и дело шли вагоны с углем. И ещё одно обстоятельство говорило о том же.
Путники вдруг бросились к окнам, завидев в стороне облака дыма, идущие из земли. Оказалось, что поезд, замедлив ход, шёл в районе посёлка Губаха, где уже давно длился пожар подземных каменноугольных пластов.
Для Менделеева кизеловский уголь был памятен одним моментом из памяти о Всероссийской промышленно-художественной выставке 1882 года, что отшумела  в Москве, на Ходынском поле. Дмитрию Ивановичу хорошо запомнился  представленный там  бюст Ермака, высеченнынй из  куска кизеловского каменного угля, добытого арендатором  Любимовым в Нижней Губахе. Это был тот самый Иван Иванович Любимов, на пароходе «Екатеринбург»  которого, работавшем на том же самом кизеловском угле,   менделеевская экспедиция через четырнадцать лет проследовала из Нижнего в Пермь. И это был тот самый Любимов, что стал  одним из инициаторов строительства  казенной Уральской железной дороги.
Кизел оказался большим посёлком, разбросанным по берегам  реки и запруды. У берега пруда стоял большой одноэтажный дом Грамматчикова, пять окон которого смотрели на улицу, а шесть окон – на заводской пруд. Сюда хозяин и определил своих гостей.
 Спутники Дмитрия Ивановича вскоре поехали осматривать чугунный завод. Вслед за ними некоторое время спустя отправился и сам Дмитрий Иванович с управляющим.
Завод был старый, со своими четырьмя домнами он располагался в долине речки Кизел, у самой запруды. Когда-то его основали здесь ради водяного привода: трудилась сама река. А ныне работы здесь велись в большой тесноте.
Действовал чугунный завод на обжигаемых с помощью доменных газов бурых железняках местного Артемьевского рудника, находившегося в семи верстах. Чтобы поднимать наверх измельчённую обожжённую руду, применялись электродвигатели – новое явление в  технологии. Доменные газы использвались  полнее, чем где-либо на Урале. При не слишком богатой руде и малопроизводительных домнах здесь достигался довольно высокий выход чугуна. И всё же, прикинув возможности завода, Дмитрий Иванович  вычислил, что при более рациональной постановке дела здесь могли бы получать большой выход чугуна при меньших затратах древесного угля. Аналогичных результатов можно достичь и на всех других заводах Урала…
Сталелитейный Чермозский завод, переплавлявший кизеловский чугун, располагался в ста верстах к юго-западу от  Кизела, на правом берегу Камы.
Менделеев  не стал его посещать, поскольку как раз  в это время приехал оттуда главноуправляющий Николай Андреевич Пивинский, разговор с которым дал исчерпывающие сведения.
Менделеев и его спутники  в этот же день по узкоколейке добрались  до местной каменноугольной  Княжеской копи.
С интересом Менделеев осмотрел разработки угля. В штольне наблюдал работу тридцатисильного электрического насоса и подъёмника угля.
Затем поехал обратно, оставив спутников для подробного осмотра угольного хозяйства.
Вечером все собрались в доме Грамматчикова.
Явился Саларев,  от которого особой пользы Менделеев так и не ощутил. В дальнейшем он ущел. Умчался по своим  делам, никто его больше на всем пути не видел и о нем не пожалел.
Странные есть люди, однако.
Вуколов и Егоров, получившие телеграфное разрешение владельца, отправились в ночь на лошадях к северу, на Всеволодо-Вильвенский завод Саввы Тимофеевича Морозова. Там  впервые на Урале внедрили сухую перегонку дерева. В этом процессе древесный уголь являлся не основным, а побочным продуктом. Это и заинтересовало Менделеева: ведь налицо был хоть маленький, но все же прогресс.
Сам же Дмитрий Иванович вечер 20 и утро 21 июня не терял даром. Он опросил всех местных просвещенных лиц, «выжав» из них все возможные сведения о здешнем металлургическом и угольном производстве.
Он ещё раз после Донбасса высказал идею о подземной газификации каменного угля. Подземные пожары в Губахе послужили наглядным свидетельством,  наводили на мысль, что новую идею можно осуществлять именно здесь.
И в самом Кизеле случился такой пожар. Но его быстро затушили. преградив доступ возуха. Другие пожары нет возможности потушить годами. Так не лучше ли стихию использовать на полную выкладку? Не лучше ли ею грамотно управлять?
И Дмитрий Иванович  размечтался, рисуя перед местными инженерами и техниками картины рациональных подземных пожаров.
- Вот, - говорил он, - под землёй происходит горение как в генераторе при малом, ограниченном доступе воздуха. Окисляется углерод, и в пласте получается «воздушный», или генераторный, газ. Давайте пробурим в пласте несколько отверстий. Один из них назначим для вдувания воздуха,  другие для вытягивания горючих газов. А их-то, эти газы, давайте проведем к печам на любое расстояние. Ведь на этих горючих газах можно получать самые высокие температуры. Этими газами можно топить паровые машины. На них могут работать  взрывные машины (двигатели внутреннего сгорания), на которых можо поставить динамо-машины. Так давайте же передадим эту мощь электричества на любое расстояние! И хорошо бы сначала попробовать превратить под землёй в горючие газы такие тонкие пласты, которе обычным способом не разрабатываются! Те, которые невыгодно доставать обычным способом!
С вниманием  слушал Менделеева управляющий заводами Пивинский. Так что у Дмитрия Ивановича появилась надежда: а может быть, удастся Пивинскому склонить княгиню Абамелек-Лазареву к такому новому и интересному делу?
Тем более, что западноуральские – кизеловские, луньевские угли из-за большого содержания в них золы и серы для доменной плавки не применялись.
Впрочем, пора и здешние угли приспосабливать к доменному производству. И получать чугун в доменных печах.
Ведь кизеловский уголь по смолистости способен к коксованию. Что же касается качества чугуна, то ведь и такой чугун низкого качества необходим. Ведь в таких же условиях, из такого же чугуна англичане умудряются получать высококачественную, даже рельсовую сталь!..
Однако, послушав горнозаводских деятелей, Дмитрий Иванович несколько убавил свой оптимизм.
Странная ситуация складывается в Кизеле: чугун получают здесь, а везут его на переделку в железо вон куда – в Чермозский завод. На другой берег Камы.
В чём причина?
Да в том, что существуют странные, незаконченные отношения  между хозяевами земель и заводов, с одной стороны, и крестьянами   с другой.
Крестьяне, наделенные только усадебной землей и «починками», на Урале считаются «заводскими». Хозяин, желая закрыть завод, должен закончить полный надел  крестьян лесными угодьями и выдать им на год содержание. Поэтому каждая перемена мест или попытка перестройки существующего завода сопряжена с вложением значительных средств, на что заводчики идут с неохотой или вовсе не идут. Предпочитают вести дела по старинке. Где уж им заботиться о судьбе всего Урала!
Вот еще одна существенная преграда на пути развития уральской железорудной промышленности!
======================================================
Воспоминание.

В Кизел мне довелось попасть в 1970-х годах, в марте, когда зима из посёлка даже и не собиралась уходить. Здесь уже не осталось здания конторы здешнего округа. Я  поспешил к дому Грамматчикова, не ожидая, что и этот дом сохранился и что я увижу его воочию. Улица, когда-то  Заводская, носила   сейчас  традиционно надменное название – К.Либкнехта, человека, о котором, хоть пару слов, не мог сказать ни один житель этой улицы.
Но все-таки здание, ставшее на некоторое время пристанищем для Менделеева и его спутников,  повидать удалось. Это был деревянный дом простой одноэтажной постройки с вальмовой крышей, покрытой сейчас шифером,  на каменном фундаменте. Занятый  детскими яслями, дом, от которого сохранилась  только половина, показался очень невзрачным. Метель и сугробы вокруг, к самым стенам, усугубляли впечатление  заброшенности. Бедность здешних мест заметно сказалась и на старом доме. Похоже, что после исчезнувшего владельца он ни разу не подвергался ремонту, не говоря уж о реставрации, если не считать побеленной лет десять тому   назад тесовой обшивки. Судя по виду, не сохранилась и внутренняя планировка. Зато еще живы были рисунчатые, грубо покрашенные и обветшалые  наличники на окнах.Скромная с  надписью доска между окнами  заставляла прохожего вспомнить имя Менделеева, посетившего когда-то этот городок.
=====================================================
ЧУСОВАЯ

Между тем погода весьма испортилась. Похолодало.  Зарядили дожди. Менделееву нездоровилось, о чём серьёзно беспокоился  заботливый  Михайло. Но  дело свое  Дмитрий Иванович продолжал.
 С Луньевской ветки экспедиция возвратилась на станцию Чусовая. На расположенном здесь Чусовском заводе Камского акционерного общества Дмитрий Иванович и его спутники провели всего один день, но отметили на нем кое-что положительное.
Здесь, здесь, на бывших владениях князя Сергея Михайловича Голицына, доменное производство сблизили с мартеновскими печами. Мало того, приблизили к заводу и жжение древесного угля.
Но Менделеев не мог не сделать замечание – уж если собрали компактно все участки добычи железа, так давайте же,  поставьте в этом деле точку: жгите древесный уголь так, чтобы использовать  получающиеся горючие газы здесь же, в доменном производстве!
Хотя лес на Урале пока дешев, но давайте и древесное топливо использовать до предела грамотно!
======================================================
Воспоминание.

Много лет тому назад,  повторяя  уральский маршрут менделеевской экспедиции, автор этих строк смотрел на все окружающее глазами Дмитрия Ивановича.
 И, оставляя позади станцию за станцией,  провожая заинтересованным взглядом одну поросшую лесом гору за другой, осматривая один рабочий поселок или завод за другим, постепенно убеждался, как необходим, как нужен был Менделееву этот тяжелый, но удивительно насыщенный, этот всеобъемлющий маршрут, как глубоко он должен был отзываться на все сердцем – с болью и с великой надеждой.
Дмитрий Иванович точно знал: это его последнее серьезное практическое путешествие во имя России, которое уже не  повторится.
======================================================
КУШВА

Ещё до начала ученой экспедции вести и слухи о ней распространились по Уралу. Менделеева ждали. Прогрессивная, здравомыслящая  часть общества Пермской губернии, в которую входил и Екатеринбург, надеялась, что с экспедицией Менделеева произойдет поворот в сторону интенсивного развития уральского железорудного дела.
Но, как оказалось, были и другие мнения о целесообразности такой экспедиции, о которых мы расскажем в другом мсете…
А Дмитрий Иванович вместе со своими спутниками 22 июня в ночь отправились   в своем вагоне дальше на Урал. Поздно ночью перевалили Уральский хребет и  очутились в Кушве. А, значит, и в Азии.
Из окна вагона увидели знаменитую гору Благодать. Гора не производила впечатления слишком высокой. Ее округлые очертания скорее всего напоминали высокий холм.
Менделееву хотелось сделать полный осмотр здешних заводов и рудных разработок. Тем более что прибыл промощник: выполняя свое обещание, догнал экседицию пермяк Дмитриевский. У него хватало энтузиазма, знаний Урала,  связей,  что сразу на несколько дней сделало его ценным участником экспедиции.
Приехал с Южного Урала и Земятченский, исполненный впечатлений от поездки.
Случилось так, что все пять дней пребывания в здешних местах Дмитрий Иваанович прожил в вагоне. Поверенный в делах владельца – Иван Фёдорович Эглит любезно приглашал в свой дом, но Менделеев предпочел жить в вагоне, чтобы удобнее было управлять исследованиями. 
Само он чувствовал себя нездоровым. Все время  шли дожди. Ночью температура за стенкой вагона опускалась до двух градусов тепла по Цельсию.
Досадно, что могли не получиться задуманные интересные вылазки на Богословские заводы в бассейне реки Сосьвы и посещение лесов на реке Тавде.
Между прочим, Дмитрию Ивановичу хотелось побывать на Богословских заводах еще и по другой, необычайной  причине. Это ведь – родина его старшего друга – профессора зоологии Петербургского университета  Николая  Петровича Вагнера, выросшего в семье  тамошнего врача. Его знаменитые «Сказки Кота Мурлыки» и все дети Менделеева зачитывали до дыр. Хорошо было бы рассказать ему о родине по приезде домой, в Петербург,  доставить ему пару приятных лирических минут.
Николай Петрович писатель был не ахти какой, и Дмитрий Иванович изредка над ним по-доброму  подшучивал.
 Но дети Менделеевых, подрастая, один за другим читали «Сказки Кота-Мурлыки» и вслух скороговоркой повторяли: «За горами, за долами, за морями-океанами, за реками быстрыми, за песками сыпучими, за болотами трясучими, за борами дремучими, в земле Трухтанской, в царстве Мурзаханском жил-поживал царь Альбазар с царицей Наяной и с дочкой Альмирой, ясной душой»…
Да… А тут с севера,  с Богословского завода, пришли депеши, что пароход по Тавде  пойдет и захватит экспедицию.
Когда Вуколов и Егоров осмотрели казенные Кушвинские доменные печи, Дмитрий Иванович отправил Вуколова и Мамонтова на север, чтобы осмотреть дорогу от Кушвы к Верхотурью и к Богословским заводам, а также все, что возможно в этом обширном горнозаводском округе.
Сам же Менделеев вместе с помощником управляющего Гороблагодатским горным округом Александром Николаевичем Кузнецовым и своими оставшимися спутниками пошел осматривать Благодать.
===========================================================
Воспоминание. Личность.

          В 1980-х годах вятский  (а прежде сибирский) краевед Евгений Дмитриевич Петряев писал мне, что в 1930-х годах у него был том «Основ химии» с автографом  Дмитрия Ивановича Менделеева  - подарок спутнику по уральской экспедиции А.Н.Кузнецову. В военные годы всё это погибло.
Александр Николаевич Кузнецов, земляк Н.П.Вагнера, родился на Богословском заводе в 1861 году. В 1887 году окончил  Петербургский  горный институт, работал на Каменской каменноугольной копи, на Алтае, с 1891 года он главный механик Уральского горного управления, с 1896 года – управляющий Баранчинского завода. Недавно назначен помощником Горного начальника Гороблагодатского округа. Человек инициативный, всесторонних инженерных знаний. Через год, в 1900 году он снова встретится с Менделеевым на Парижской  всемирной выставке, где будет  удостоен большой серебряной медали за написанную на французском языке брошюру «Исторический очерк Гороблагодатского округа на Урале». А Менделеев проголосовал за него как член жюри выставки. И другим способом Кузнецов оставил о себе добрую память в России - он основал в Невьянске первый на Урале цементный завод. Умер в Свердловске в  1942 году.
=====================================================
С большим любопытством Дмитрий Иванович взирал на этот знаменитый холм,  кое-где поросший лесом. Кто-кто, а уж Менделеев-то знал, что этот «холм» представляет собой гигантский шток или ком магнитного железняка, прослоенного каменной породой.
Дорога спиралью огибала гору и шла мимо номерных выработок к строениям и месту обжига руд, находившимся на вершине. Там же, на вершине, виднелись часовня и памятник. Оказалось, что это памятник вогулу Чумину, когда-то показавшему рудную гору русским землепроходцам и за это сожженному одноплемениками.
Управляющий рудниками Николай Николаевич Апыхтин подвел Менделеева к очень наглядной складной модели горы Благодать, показал планы рудников, разъяснил строение горы, разведанное  алмазным бурением. Запасы определил примерно в 800 миллионов пудов железной руды. Благодатская руда содержала около 60 процентов железа.
Дмитрию Ивановичу ничего не составляло подсчитать запас горы в чистом железе: это было примерно 500 миллионов пудов чугуна.
- Цифра большая, не спорю, – заметил Менделеев. -  Но все же смею сказать,  запасы не так велики. Посудите сами – России теперь уже ежегодно нужно  до 200 миллионов пудов. Испания из Бильбао  каждый год направляет в  Англию и  Германию по 300 миллионов  пудов руды. К счастью для России и для Урала,  здесь есть места и гораздо более, чем Благодать, богатые железом, например,  горы Высокая и Магнитная,  рудники Бакальский и Комаровский. А многомиллионых  запасов железных руд рассеяно по Уралу  множество…
Поездка на Благодать подпортила здоровье. Следовало наутро ехать на Богословские заводы, но вместо этого Менделееву пришлось  проваляться в купе своего вагона.
Он решил оставить мысль о собственном посещении  Богословских заводов и поездке по Тавде. Телеграфировал  об этом владельцу заводов, а также  и Вуколову, которого просил  проехать по Тавде в Тобольск,  куда и сам намеревался  вскоре отправиться…

НИЖНИЙ ТАГИЛ

Побывать в Нижнем Тагиле Дмитрий Иванович намеревался непременно. Больше столетия это местечко с горою Высокой по праву является историческим центром уральской железной промышленности. Менделееву помнилось: когда-то, преподавая химию наследнику Демидовых  Павлу Павловичу, он постоянно пользовался новейшими сведениями о состоянии тагильских дел.
Теперь он попросил Земятченского и Егорова осмотреть Баранчинский и некоторые другие заводы, чтобы затем всем собраться в Нижнем Тагиле. А сам 27 июня покинул Кушву и на следующее утро, в семь часов, прибыл в Тагил.
Там его уже ждали лошади. И он со станции поехал в старинный дом Демидовых, с чувством нелишнего человека, еще заранее приглашенный управляющим всеми имениями наследников этой фамилии - Жонес-Спонвилем.
======================================================
Личность.

Анатолий Октавович Жонес-Спонвиль.Французский гражданин на русской службе. Горный инженер Тагильских заводов, в службе с 1852 года. Вице-президент Санкт-Петербургского французского благотворительного общества. Вместе с Менделеевым член Общества содействия русской промышленности и торговле. Был назначен уполномоченным  Демидовых по Нижнетагильскому округу заводов. Участвовал во многих Российских  промышленных съездах. В Петербурге проживал на Конногвардейском бульваре.
=============================================

           Нижний Тагил показался ему внушительынм городом. В нем насчитывалось 32 тысячи жителей. Широкие улицы, монументальные церкви, памятники на площадях – все говорило об  уральско-демидовском  размахе, о том, что здесь люди обосновались давно и навечно.
Считался Нижний Тагил селом и не назван был городом, вероятнее всего, оттого, чтобы вовсе не запутались и без того путанные отношения между владельцем,  казной и жителями.
В старинном доме все дышало фундаментальностью  и  постоянством – настоящая медвежья берлога основателей железного дела на Урале.
Потоянно вспоминая  своего ученика – Павла Павловича Демидова, с любопытством Менделеев разглядывал на стенах старинные портреты предков хозяев и не менее старые картины в богатых залах. Терраса под окнами, вид в сад и на окрестности  - все выказывало уверенность в богатстве и власти.
Разговоры с Жонес-Спонвилем и управляющим нижнетагильскими заводами  Петром Ивановичем Замятниным увеличили запас сведений Менделеева о тонкостях и казусах запутанных отношений частных владельцев и казенных ведомств на Урале.
Дмитрий Иванович осмотрел прекрасный геологический музей. Приятно поразила научная и практическая полнота музея. Здесь демонстрировались геологические карты, планы владений и разработок, множество образцов уральских каменных углей.
Менделеев тут уверился в мнении, что луньевский и кизеловский угли можно хорошо коксовать в смеси с некоксующимся егоршинским углем. Благодаря этому заводы могли бы поставить чугунное дело на коксе – чем мы хуже англичан? То-то двинулась бы вперед уральская железная промышленность!
Теплилась  еще надежда, что этому поможет кокс,  который будет получаться из вновь найденных экибастузских углей в Сибири.
Показали Менделееву, как здесь отделяют золото от платины, которую на землях Демидовых добывали давно. Сырую платину зедсь накапливали всю неделю. А как раз сегодня, в  воскресенье, из нее с помощью ртути выделяли золото.
Дмитрий Ивавович с немеркнущим удовольствием осматривал здесь большую заводскую лабораторию.
Затем с восхищением оглядывал музей, полный железных чудес.
Здесь можно было увидеть образцы тагильского железа, побывавшие на многих выставках. Словно бравируя мягкостью и вязкостью стали,  хозяева выставили здесь куски рельсов, завязанные узлом и заплетенные чуть ли не в кружева, толстые, в несколько дюймов, листы железа, согнутые в четыре и более раз наподобие мягкой салфетки и без единой трещины на сгибах! Ведь из других руд этого не получишь.
Все это впечатляло, наполняло душу Менделеева  гордостью – вот что можно все-таки делать на  Урале, если приложить хозяйские руки!
И если бы везде так по Уралу, по России!..
Гора Высокая   на самом деле была  не так уж и высока. Но руда ее – действительно высокого качества.
Как и на Благодати,  выработка здесь шла не штольнями, а с поверхности, уступами. Запас магнитного железняка на Высокой явно превышал запасы Благодати в несколько раз, чему не могло не порадоваться  сердце Менделеева. Он словно ходил мысленно по  российской кладовой,  подсчитывая богатства, спрятанные в ней,  прикидывая будущий достаток России от  сих сокровищ. Если, конечно,  опять же, приложить к ним  разумные руки…
Важно было осмотреть Демидовские заводы.
Дмитрий Иванович посетил Нижнетагильский завод.
 Доскональное исследование его поручил Егорову.
Обратил внимание на большую тесноту – завод десятилетиями как бы наращивался, отступая от первородного места - от запруды, - характерная черта  многих предприятий, меняющих тяговую силу. Теснота  явно мешала производству чугуна и стали.
Конечно, здесь в цехах все на месте, все к делу: и мартеновские печи, и  мощные электрокраны, и паровые машины, и весь размах производства.
  Но пора, пора  обновлять, обновлять…
Отметил ученый налаженное здесь изготовление хорошего качества динасового кирпича для облицовки мартеновских печей – тоже важный момент заводского успеха…
По поручению Менделева тщательный осмотр и магнитные наблюдения в Нижнем Тагиле выполняли Земятченский и Егоров.
Устав от трудного дня, Дмитрий Иванович  распрощался с тагильскими хозяевами.
И, как ни богаты и основательны были демидовские хоромы, вернулся ночевать в свой вагон.
Отсветы доменных и мартеновских печей освещали  стены вагона. Полный впечатлений, при свете керосиновой лампочки он делал записи увиденного, передуманного, пережитого. Обдумывал и намечал дальнейшие планы. Подытоживал работу свою и  своих товарищей, всей экспедиции за прошедшие полторы недели.
Очевидны уже становились для него порядки на казенных, частных и акционерных заводах.
 Заботило ничтожно малое развитие окончательной обоработки железа – изготовление стальных машин, орудий, других предметов из чугуна, железа и стали. Даже здесь, в Нижнем Тагиле.
А между тем именно на Урале имеются все условия для развития машиностроения. Пока что неясно, правда, отношение к древесному топливу и к каменному углю. Вот об этом надо узнать побольше и поточнее!
Но уезжая из Нижнего Тагила, Дмитрий Иванович чувствовал, что пердставление об Урале и его железорудной промышленности обрели для него все краски и оттенки, оживили сухие  статистические данные, которыми он теперь обладал.

ЕКАТЕРИНБУРГ

Собрался было Дмитрий Иванович посетить  Нижнесалдинский  завод Демидовых, чтобы посмотреть бессемеровское производство стали,  которое на Урале имелось лишь на Демидовских и Катавских заводах. Но получил известие, что из Тюмени пароход идет в Тобольск во  вторник. Если опоздать, то придется ждать еще неделю.
Чтобы не нарушить все планы, Менделеев решил выехать на следующее же утро. Помощник Егоров занялся Нижнесалдинским заводом.
Вагон прицепили к  поезду,  шедшему из Перми. Но расписание поездов было так устроено, что, приехав из Перми, надо было перед отъездом в Тюмень несколько часов провести в Екатеринбурге.
Вообще  посещение Екатеринбурга сейчас не входило в расчет Менделеева, поскольку  Боклевский еще не приехал.
 Однако Дмитрий Иванович времени даром не терял и с большим удольствием осматривал город.
Да, ни много ни мало – полвека прошло с тех пор, как он юношей впервые появился в этой фактической столице Урала. И все же не слишком велики перемены, происшедшие с того давнего времени.
Основные приметы города оставались все те же. Самое привлекательное место для приезжего здесь – это огромный пруд на реке Исети, вокруг которого естественными кварталами по холмам простирается  город. Окаймленный с одной стороны деревьями, городской пруд напоминал собою яркую картину, вставленную в зеленую раму.  По берегам пруда расположились дачи влиятельных местных лиц, а обсаженная деревьями плотина – любимое место для прогулок жителей.
Дома в Екатеринбурге по красоте не уступают московским и петербургским, а  то и превосходят их. Зато многие улицы у самого центра на каждом шагу, как и в давние времена, покыты непролазной грязью. Сейчас, в дождливую пору, даже до станции пешком трудно добраться, не рискуя утонуть по колено в грязи.
Дмитрий Иванович, кратко осмотрев город, вернулся на вокзал, где ему сразу повезло: он познакомился с ожидающим поезда лесничим Пелымского края Львом Львовичем Соболевым. От него удалось узнать много нужных сведений о лесах на Тавде…
Вскоре вагон, в котором ехали Менделеев, кондуктор Запольский и  Михайло Тропников,  уже стучал по рельсам, направляясь в Тюмень…

ТОБОЛЬСК

В Тобольске после посещения села Аремзянского Дмитрий Иванович осматривал здешний музей. Беседовал со специалистами,  его даже сводили в Тобольский каторжный острог, где показали устроенные там мастерские  и суконную фабрику.
В этот день, 5 июля, земляки позвали Менделеева на обед и торжественно избрали  почетным гражданином  города Тобольска…
Когда ученый возвращался на отдых,  Михайло вышел навстречу и радостно сообщил, что приехали из Богословского завода и  Тавды Вуколов и Мамонтов.
Рассказы спутников Дмитрий Иванович слушал с большим интересом. Но их приезд был сигналом: пора возвращаться на Урал.
Только что причалил в городе попутный казенный пароход с символическим названием – «Тобольск».
Шестого июля Дмитрий Иванович взошел на него и в восемь вечера седьмого июля вместе со спутниками прибыл в Тюмень.
Все складывалось удачно: стоял на путях экпедиционный  вагон, прицепленный к поезду.

ОПЯТЬ ЕКАТЕРИНБУРГ

Сначала Дмитрий Иванович намеревался съездить в Алапаевск, в  Невьянск, но не успевал: пора в Екатеринбург.
 Он считал себя обязанным, как договорились в Петербурге,  встретиться с главным начальником казенных горных заводов: по времени Боклевский  уже должен был вернуться в Главное управление…
Обратные триста верст не пропали даром. Менделеев, проснувшись утром, долго наблюдал за окном окружающую местность.
 В чистых, ухоженных заводских лесах на полянах стояли стога. Тут и там на опушках и лугах крестьяне косили. Шла летняя сенокосная пора, когда большая часть железного дела на Урале останавливалась…
Дмитрий  Иванович  прямо-таки натурально  и привычно почувствовал в руках косу, с которой был  вполне  дружен в Боблове.
Но…
Сезонность, от которой страдает производство на Урале…
В Екатеринбург Менделеев приехал около десяти часов утра 8 июля…
Решил нанести визит Боклевскому официально, надев вицмундир. Подъехав к фешенебельному дому «главного начальникап», он от  сторожа узнал:
-  Да, да, барин, Павел Петрович был здесь недавно. Но сейчас уехал к себе на дачу и  теперь, наверное, там...
Дача Боклевскго – за городом,   у знаменитого пруда.
Хотелось все же закончить начатое дело.
Менделеев всю свою сознательную жизнь старался быть обязательным человеком. Он не мог допустить, чтобы по  его  вине сорвалась встреча  с фактическим руководителем  казенного Урала.
 И…
И пожилой  профессор, не впадая в гордыню,  поехал к Боклевскому на дачу. 
Но - и там Боклевского нет.
Что произошло? Куда делся «главный начальник», только для  свидания  с которым и заехал в Екатеринбург старший по чину пожилой и больной ученый с мировым именем?
А впрочем, у ученого и  без Боклевского есть в городе много дел. Он поехал в одну из шести местных гостиниц с названием «Американские номера». Принадлежала она купцу второй гильдии  Павлу Васильевичу Холкину. Находилась в центре города, на углу Покровского проспекта и Златоустовской улицы и показалась Менделееву удобной, тем более что в ней имелся телефон.
Писатель Антон Чехов, девять лет тому назад живший в этих номерах Холкина по пути на Сахалин, глядя в окно, писал  родным: «Колокола звонят великолепно, бархатно». Слушал эти колокола и Менделеев: на  Покровском проспекте  три  церкви,   ближняя из них  – Сошествия  Святого Духа.
Это был каменный двухэтажный дом с флигелем, службами и баней. Здесь можно было хорошо работать, ожидать сотрудников, которые вот-вот должны явиться по общему уговору.
А пока Менделеев отправил Тропникова на вокзал за вещами. Сам же позвонил по телефону на Екатеринбургскую метеорологическую  обсерваторию. Она была хорошо известна в научном мире. Хотелось ее осмотреть. Заодно требовалось договориться о выверке хронометра и о сличении показаний походного магнитометра с имевшимися у  сотрудников.
Обсерватория располагалась в прекрасном  уединенном месте, в том самом, какое много лет тому назад, оказавшись  в здешних краях, наметил  знаменитый ученый Гумбольдт. Это была так называемая Плешивая горка на краю Сенной площади.
Встретили Менделеева по-доброму. Директор обсерватории Герман Федорович Абельс и его помощник Павел Карлович Мюллер показали свои помещения и приборы. Пообещали помочь в сличении манитометра, который  вскоре должен был привезти Егоров.
======================================================
Личности.

Абельс Герман Федорович. Ученый-метеоролог.Родился в 1846 году в Пернове (Пярну). Окончил Дерптский университет. С 1885 года директор магнито-метеорологической обсерватории в Екатеринбурге. Скончался в 1929 году.
Здесь вместе   с отцом встречал Менделеева служивший штатным наблюдателем при обсерватории молодой сотрудник Роберт Абельс, родившийся в 1886 году в Царском Селе.
Мюллер Павел Карлович. Ученый-метеоролог. Родился в 1856 году. Заместитель директора обсерватории в Екатеринбурге.Умер в 1926 году.
============================================
С удивлением узнал Дмитрий Иванович, что обсерватория еще нигде на Урале не производила магнитных измерений. Поскольку ей отпускается средств из казны  «на приборы и книги» всего двести рублей в год. А на эти деньги и думать нельзя купить хотя бы один походный магнитометр. Ведь он    в десять раз дороже.
Так как же подобными  темпами можно вести научные исследования на Урале? Как же узнавать о новых рудных запасах?
Печально, что судьба российской кладовой так зависит от каких-то нелепых, но, к большому несчастью,  закономерных случайностей!
Вот тебе еще тема для разговора с Боклевским!
Загрустил Менделеев. Где бы они ни спрашивал – повсюду новые залежи руд открываются тем же допотопным способом, как когда-то во времена вогула Чумина, то есть поверхностными находками!..
***
Сотрудники съехались на другой же день, 9 июля.
Земятченский сразу же отправился на Егоршинские угли,  Синарские рудники и в другие места. А Егоров и Вуколов поехали  на близлежащие заводы…
Свидание же с Боклевским и в этот день  не состоялось: заболел якобы начальник и не принимал.
Ну так что же  с Боклевским?
В какие игры он играет?
И что он по сравнению со всем Уралом и со всей  Россией?
====================================================
Фигурант.

Боклевский Павел Петрович, родился в 1851 году, точная дата смерти неизвестна. Окончил в  1872 году Петербургский межевой, в 1876 году – Горный институт. Два года тому назад указом  императора назначен седьмым по счёту главным начальником горных заводов Уральского хребта. Ему поручено  начальство над казёнными заводами и общая инспекция  частных заводов на Урале. Подчинялся императору,  сенату и министру госимуществ. Место пребывания  – Екатеринбург.
Как и Менделеев, он  отзывался на «ваше превосходительство», но с большей охотой и  уверенностью, чем ученый. Получал в год жалования  3500 рублей. А вместе со столовыми и разъездными 8000 рублей. Служил в своей должности до 1912 года. С 1897 по 1899 год президент Уральского общества любителей естествознания, почетным членом которого, между прочим, являлся с 1881 года не кто иной как Дмитрий Иванович Менделеев!
Кроме того, по чину  тайный советник  Дмитрий Иванович Менделеев был старше статского советника Боклевского!
=============================================
БИЛИМБАЙ

Наконец установилась прекрасная летняя погода. 11 июля, в воскресенье,  Менделеев с хорошим настроением на почтовых выехал из Екатеринбурга, как ровно полвека тому назад, - по той же самой шоссейной дороге на Москву – в Билимбай, на завод графа Строганова.
Здесь по обеим сторонам дороги стояли чистые, ухоженные, холеные хвойные леса. Видно было, что лес тут берегут и  ценят. Хотя здесь дорога прорезала хребет, и стоит  пограничный столб между Азией и Европой, горы кажутся пологими. Зато и эти пологие горы создают живописные виды на окрестные дали.
 Вот такой же прекрасный вид открылся перед Билимбаем  на долину Чусовой.
Спутники – Вуколов и Егоров остались на Шайтанском заводе. А Менделеев добрался до Билимбаевского завода. Но сам завод осмотрел бегло, оставив подробности для своих коллег. Главной же его целью было осмотреть лесное хозяйство. В имениях графа Строганова лес содержался образцово благодаря таким специалистам, как ученый-лесовод Теплоухов и его ученики. Здесь велся полный учет с производством полной таксации леса.
=================================================
Личность.
 Федор Александрович  Теплоухов,  разносторонний русский натуралист, исключительный специалист -  лесовод. Родился в 1845 году в семье  лесовода, бывшего крепостного графов Строгановых Александра Ефимовича Теплоухова. Окончил пермскую гимназию, учился в Тарандтской королевской лесной академии в Саксонии  и Петровско-Разумовской лесной и сельскохозяйственной академии. Летом 1868 года, студентом, сопровождал Алтайскую экспедицию германского геолога профессора Фрейбургской горной академии Бернгарда фон Котты, приглашенного царским набинетом, по исследованию руд, где собрал материал по флоре Алтая. Окончив  академию в 1872 году, состоял окружным лесничим, а с 1875 года — главным лесничим Ильинского имения Пермской губернии графов Строгановых. Ботаническая удача -  открыл  в окрестностях Ильинского новый вид фиалки. Две главы принадлежат ему в научном отчете Котты. Знаком  с Менделеевым по  съездам. При встрече в Перми  три недели тому назад  настоятельно рекомендовал Дмитрию Ивановичу посетить леса Строгановых, и  Менделеев не смог не воспользовался его советом. Федор Александрович умер в 1905 году.
==============================================
        В Билимбае Дмитрий Иваноич прожил два дня. С огромным удовольствием поработал над измерениями леса. Местные специалисты помогали ему делать срезы и обмеры деревьев. В здешнем хозяйстве четко велась работа по сохранению лесов от пожаров,  от короеда и всякой порчи, чему от  души радовался ученый…
        Он  и в своем Боблове  всегда был рад заниматься лесом.
В Боблове, в пустоши Горшково,  ему тоже хотелось создать образцовое лесное хозяйство. Но мечту осуществить так и не удалось, а сейчас уже и поздно.  Постоянная нехватка денег заставляла  то и дело продавать лес и этим выходить  из больших расходов на семью…
Потом, вспоминая Билимбай,  он замечал: «Каменный уголь – это коренное топливо современного железного производства – следовало узнать, видеть на месте, что по возможности и старались мы выполнить, объезжая Урал. Но он поныне живет древесным топливом. Надо было узнать: много ли его может  быть ныне и впредь. Вот  для этого-то я и ездил в Тобольск. Для этого прожил и два дня в Билимбаеве».
Приехавшие коллеги застали его за обмерами дерева.
На следующий день они  уехали на Ревдинский завод. Менделеев посетил на обратном пути Шайтанский завод. Его интересовали  способы ускоренной  плавки  чугуна (усилением режима дутья) и рациональное использование разных видов топлива, влючая даже каменноугольную пыль. Хотя и небольшой опыт, но нужно положить его в уральскую копилку.

ПО ЮЖНОМУ УРАЛУ

Возвратясь в Екатеринбург, Дмитрий Иванович узнал, что Боклевский и на этот раз не принимает.
Ну,  Бог с ним, с этим  Боклевским! Ждать его уже не имело смысла.
И наутро 14 июля Менделеев решил ехать дальше.
Вуколов, вернувшись из Ревды, поехал вместе с ним на юг, а Егоров и Мамонтов отправились на Сысертский завод, чтобы потом в Кыштыме присоединиться к Менделееву.
Земятченский тем временем держал путь на Егоршинское угольное месторождение.
План Дмитрий Ивавович наметил обширный. Он должен был побывать у Магнитной горы и на Бакальском руднике, сделав полные магнитные определения. А по пути осмотреть соседние уфимские и оренбургские заводы. После этого он намеревался отправиться домой. Вуколов должен был ехать на север осматривать Вишерский край с Кутимским заводом. Егоров же, как предполагалось, должен был совершить интересную, но дальнюю  поездку в Павлодар, а оттуда еще за потораста  километров в Экибастуз, чтобы  получить подлинные данные об экибастузских  каменноугольных залежах. Об этих новых углях сведений нигде найти не удавалось, а без них Менделеев  давать оценку уральскому хозяйству не считал возможным.
Весь это грандиозный план удался, за исключением  личной поездки ученого на Магнитную и  в Бакал…

ВЕРХНИЙ УФАЛЕЙ

Дмитрий Иванович посетил сначала Верхнеуфалейский завод, где собрал интересные данные о его произодительности. Они дали ему возможность сделать выводы, что с использованием  каменного и древесного углей по Уралу даже без экибастузских углей можно увеличить производительность  в четыре-пять раз.
А это значит, что Урал может быстро восполнить всю современную русскую потребность в железе.
Здесь Дмитрий Иванович, мурлыкая от удовольствия, передал Михайле подаренный ему оригинальный кубик породы бурого железняка.

КЫШТЫМ

Вслед за Уфалеем ученый  посетил Кыштымские заводы. Здесь его встретил известный на всем  Урале  управляющий  Карпинский.
======================================================

Личность.

Карпинский Павел Михайлович. Горный инженер. В 1887 году назначен управляющим  Кыштымскими заводами.
Дмитрий Иванович Менделеев  много был наслышан о семье Карпинских, о самом Павле Михайловиче, о его брате Петре Михайловиче, управляющем на Турьинских рудниках,  хорошо знал  племянника – Александра Петровича, уже известного геолога и палеонтолога, уже академика, к слову, будущего президента Академии наук СССР.
Карпинский  знал Менделеева не только по его трудам, но и по практическим выставкам и съездам.
Павел Михайлович был тем специалистом, который возвысил  Кштымские завод,  увеличив их прибыльность,  обновил  техническое оснащение и поднял престиж их продукции.
Скончался в 1907 году.
============================================

Карпинский принимал Менделеева  с особенным радушием.
Менделеев приехал во вполне приличный по тому времени поселок или городок.  Здесь заметна была забота специалистов главного управления о работниках, о населении. Возышались купола и колокольни трех здешних  церквей: Троицкой,  Сошествия  Святого Духа,  Рождества Христова. В городе действовали больница, аптека,  несколько школ.
Три год тому назад провели эту самую железную дорогу, по которой приехал Менделеев.     Сразу преобразилась жизнь посёлка – дорога связала его со всей Россией, да и продукцию заводов не стало необходимости   вывозить по рекам.
        Павел Михайлович  с  большим удовольствием показывал Менделееву  свою гордость,  свое детище – музей,  располагавшийся рядом с управлением.
       В  Музее Дмитрия Ивановича в музее  заинтересовало все: и минералогический, и  геологический, и  производственный,  и исторический отделы.
Он  остался  очень доволен увиденным.
К север-востоку, в тридцати километрах   от Кыштыма, располагался Каслинский завод.
Его продукция  была отлично представлена  в музее. Каслинским художественным литьем, а  также отбором  предметов для музеев и  выставок под руководством Карпинского с большим увлечением занимался  член главного правления заводов – сын прежних владельцев-старообрядцев, археолог и собиратель   Василий Григорьевич Дружинин.
В Касли Менделеев не попал, но все, что нужно, он узнал от Карпинского. И он был очень рад  здесь увидеть изделия из чугуна каслинских мастеров. Несколько изделий он приобрёл на память, в результате чего  Михайле Тропникову  пришлось  потрудиться, относя  художественный чугун в багаж экспедиции.
Хотя Менделеев еще в Екатеринбурге приобрел прекрасные образцы, да и на разных выставках видывал немало, но то, что здесь увидел, превзошло все его ожидания.
Отливка тончайших медалей, ажурных блюд, бюстов и статуй здесь так  чиста и тонка, что не уступала бронзовой. И это притом, что отливка шла прямо из вагранок!
Особенно поразило искусство уральских  мастеров – формовщиков и литейщиков чугуна – в изготовлении мелких брелочков и цепочек к часам. Чудеса, да и только! Каждое звенышко, отлитое отдельно, оказывалось продетым в соседнее, а завершалась цепь крючком и колечком, вращающимся в чугунном – также отлитом без обточки или пилки – охвате. Тут и мастерство, и высокое качество чугуна – одно показывало свое качество перед другим.
Карпинский в историческом отделе обратил внимание Менделеева на железную кровать: на ней отдыхал в доме управляющего император Александр Павлович,   когда  за год до кончины  посетил  эту  уральскую местность…

ВОЗВРАЩЕНИЕ

В ночь после выезда из Кыштыма от гостеприимного Карпинского у Дмитрия Ивановича возобновилась, как он думал сам, старая болезнь – пошла горлом кровь. Очевидно, сыграли свою роль погодные перепады давления и дорожная усталость.
Подумалось:
 – Не последние ли дни доживаю?
Так не лучше ли в кругу семьи и друзей?
Несмотря на большое желание продолжать экспедицию, - а он был непрочь поработать еще не меньше двух недель  - он был вынужден все-таки возвращаться.
От Кыш
тыма – к Челябинску, затем в Миасс, потому что прямой дороги на Златоуст через Карабаш не построили.
Остановился 17 июля в Златоусте. Рассчитывал, что станет лучше. Но лучше не стало, и он поехал дальше, в Уфу и Самару.
Затем направился прямо в Москву и без задержки – в родное Боблово, куда явился, к радости всей семьи, 29 июля…
***
Суток хватило, чтобы отоспаться за дорожные дни.
А потом, взяв с собой шестнадцатилетнего Ваню и двенадцатилетнего  Васю,   с удовольствием  походил вокруг усадьбы. Заглянул в амбары и сараи, - что там  убрано с полей. 
Осмотрел поле за оврагом, где работник на пароконной жнейке заканчивал уборку ржи.
В Боблове  не утерпел до второго вечера – сев за стол, взял кипу бумаги  и  начал обработку всех впечатлений.
***
Тем временем 16 июля  Вуколов и Егоров выехали в Верхнеуральск, а затем  - на Магнитную гору, - это двести километров к югу от Миасса. Они  работали  на Магнитной самым насыщенным образом  18 и 19 июля, исследуя все вокруг глазами Менделеева, как он  просил, когда напутствовал,  – представляя, что его может интересовать на этом, новом для ученых горнорудном поприще.
После этого, точно выполняя предписания Дмитрия Ивановича, Вуколов и Егоров, полные впечатлений, 20 июля выехали с Магнитной и направились   на Белорецкий завод. 21 июля они посетили Тирлянский завод. 20 и 21 июля они исследовали ситуацию на Бакальском руднике. 22 июля – Вуколов и Егоров на Саткинскм заводе.
28 июля – Вуколов и Егоров -  в Златоусте.
С  1 по 19 августа Егоров и Мамонтов – в Павлодаре и  Экибастузе.
13 августа  Егоров выехал из Экибастуза в обратный путь.
Вечером 16 августа Егоров выехал из Павлодара в Омск, чтобы  потом возвращаться в Петербург.
А Дмитрий Иванович, немного отдохнув и подлечившись, 8 августа, забросив кучу бумаг в  чемодан,   выехал из Боблова в Петербург. Прибыв  на квартиру, стал дорабатывать свои записи и дожидаться результатов работы своих добросовестных спутников, чтобы одновременно с  иными накопившимися делами  подводить окончательные итоги экспедиции.
21 августа он подготовил краткую докладную записку для министра финансов Витте.
А затем свел все данные экспедиции в увесистый том «Уральская железная промышленность в 1899 году», который постарался издать в начале следующего  года.
Торопился, но успел это  сделать до поездки на  Всемирную выставку в Париж.

ДИАЛОГ С «ГЛАВНЫМ НАЧАЛЬНИКОМ»

Так почему все-таки главный начальник Уральских заводов Боклевский не захотел встретиться с ученым?
Теперь уже можно понять, что ему помешало достойно вести диалог со знаменитым Менделеевым.
Оказалось, что как раз во время  приезда Менделеева в Екатеринбург в одной из местных типографий печаталась брошюра П.П.Боклевского «Перспективы Уральской горной промышленности».
А  самоуверенный  автор правил корректуру.
Брошюра вкоре вышла в качестве приложения к журналу «Уральское горное обозрение».
Газета  «Уральская жизнь» в связи с этим отмечала, что Боклевский расценивает перспективы уральской промышленности как «радужные».
Но, давая свои рецепты, Боклевский в книжке вовсе не дает критического обзора современного состояния Урала, представляя, что развитие Урала произойдет само по себе, по воле начальства и верных подчиненных.
Критиковать сегодняшнее положение  Урала вовсе не входило  в  планы Боклевского. Дело в том, что в декабре 1899 года официальная и горнопомышленная Россия готовилась торжественно отметить двухсотлетие Уральского горного управления.
Мог ли Боклевский в такие дни публично признать саморазгром уральской промышленности? Ведь, будучи главным начальником этого управления, он, по сути дела, находился на острие всей возможной критики. И, упаси Боже, его могли назвать гланым виновником бед Урала!
Вот этого ему весьма и весьма не желалось!
Поэтому он сделал все, чтобы принизить значение экспедиции Менделеева. Повидимому, по его указанию отстал от экспедиции специально приставленный к Менделееву чиновник Саларев. И для чего, кстати, был приставлен, если толку от него так и не вышло? Для наблюдения?
В ходе поездки ученых Боклевский узнавал о критическом  настроении Менделеева,  его негативное мнение о современном Урале.
И  в нем зрело недовольство экспедицией.
В «Уральском горном обозрении» появилась статья, порочащая Менделеева и его товарищей, подвергающая сомнению их компетентность.
 В издевательском тоне журнал писал: «…среди ученой экспедиции нет лиц, специально подготовленных. Сам профессор, как известно, до сего времени не имел случая изучать Урал и его промышленность, г. Земятченский работал по почвоведению с известным профессором Докучаевым, г. Вуколов - специалист по изготовлению бездымного пороха, а г. Егоров – специалист по взвешиванию тел в безвоздушном пространстве…»
Статья обнаруживала по тону голос самого Боклевского или  была написана под диктовку. Но она не прошла незамеченной истинными патриотами Урала и России.
Известный на Урале общественный и горнозаводский деятель  Белов в защиту миссии Менделеева дал крепкую отповедь журналу. В газете «Уральская жизнь» он возмущенно писал:
«…это остроумие не смеха ради, не потому только, что подошел хороший случай поиграть словами; нет,  тут слышится гнев на то, что хотят потревожить наш покой;  жили мы тихо и мирно,  правили дело по дедовской старинке, себе в удовольствие, начальству на радость; пришли какие-то почвоведы и химики и давай проповедывать зловредные новшества и подкапываться под эту старину. Да уж если непременно нужно ставить дело по-новому, то разве нет горных инженеров, которым и карты в руки; они и край знают, и наука их к делу подходящая. К чему тут бездымный порох и взвешивание в безвоздушном пространстве?
Желал бы я спросить автора заметки: но кто же мешал господам горным инженерам взять на себя тот труд, который теперь выпал на долю ученой экспедиции с г. Менделеевым во главе? Ведь целых два века Урал в их руках, не ждать же еще столетья. Это во-первых. А затем, вряд ли министерство финансов сделало ошибку, выбрав в эту экспедицию не специалистов – горных инженеров,  а  людей совсем другой науки, химиков. Задача, поставленная ученой экспедиции, проста и ясна; для разрешения ее одинаково пригодны и химики, и нехимики: лежат руды втуне, валятся на корне массы лесов, тут же и каменный уголь, хотя и не высокого качества, но, во всяком случае, вполне пригодный для металлургического и всякого другого  дела, кроме доменной плавки…
…Могу ли после этого не радоваться тому, что… на Урал поехал наконец свежий человек, будь то химик, философ… который чужд традиции старого, отжившего времени. Да! Эти традиции вошли в кровь и плоть; не могут отряхнуть их с себя уральские деятели; уральский воздух слишком ими насыщен. И потому я полагаю, что этот уральский вопрос может быть взвешен только в безвоздушном пространстве. Оказывается, что химик Егоров как раз тут  кстати»…
=====================================================
Личность.

Белов Василий Дмитриевич. Писатель по вопросам экономики, горной промышленности и транспорта,   общественный деятель. Кандидат прав. В 1880 – 1890-х годах  публиковал многие  статьи в российских журналах и газетах. Автор  вышедших в Петербурге  в 1883 и 1896 годах книг «Чердынская горнозаводская промышленность» и    «Исторический очерк уральских горных заводов». Родился в семье заводского служащего в Нижнем Тагиле. С 1871 года действительный член Уральского общества любителей естествознания. В 1881 году голосовал за принятие в почетные члены этого общества  Дмитрия Ивановича Менделеева. Член Общества для распространения коммерческих знаний.  Вместе с Менделеевым состоял членом Общества для содействия русской промышленности и торговле. Участник первых горнопромышленных съездов. В 1897 году поселился в Петербурге, где встречался с Менделеевым,  служил управляющим главной горнозаводской конторой Демидовых, а затем уполномоченным Лысьвенских заводов графа Шувалова. Проживал сначала на Бассейной, потом в Кирпичном переулке. Умер   в  Петербурге 17 апреля 1910 года.
=============================================
Вскоре после отъезда Менделеева, в августе того же года, на Урал приехал министр земледелия и государст¬венных имуществ Алексей  Сергеевич Ермолов.
Боклевский, отбросив все «болезни», ринулся ему навстречу и сопровождал начальство в пути.
А в декабре он торжественно восседал на юбилейном заседании горнопромышленников под портретами императоров Петра Первого и Николая Второго, благосклонно принимая поздравления и приветственные адреса.
В юбилейной речи он заявил:
— Мы можем вполне с законной гордостью взиратъ на достигнутые результаты и смело и бодро смотреть вперед... Пожелаем, чтобы процветало наше родное гор¬ное дело на пользу всей России, на благо его тружени¬ков, на славу и радость царя!.. Ура!..
***
В своем отчете Дмитрий Иванович Менделеев, соблю¬дая достойный такт, не сделал ни одного выпада в отно¬шении Боклевского.
Он только рассказал о попытках встретиться с ним.
Но с теплом отозвался о рядовых ин¬женерах горного ведомства, которые оказали ему помощь в обследовании заводов.

ВЫВОДЫ ЭКСПЕДИЦИИ

Этот труд
всегда будут глубоко изучать
 исследователи экономики
 одного из важнейших районов СССР — Урала.

Академик  Иван БАРДИН

Побывав на шахтах, заводах, рудниках, Менделеев и его спутники убедились: главная причина упадочного состояния экономики Урала — примитивное техническое состояние большинства предприятий, сохраняющиеся остатки крепостного права, несовершенство отношений владельцев и рабочих, незаинтересованность владельцев в государственном развитии их предприятий.
На все пять поставленных в начале экспедиции вопро¬сов Менделеев со своими коллегами ответил. Дал пол¬ную выкладку рекомендаций к подъему уральской эко¬номики. Но очень печалило все то, что не зависело от усилий Менделеева...
Так что же сделали главные российские чиновники, чтобы Урал — кладовая России, развернул во всю ширь свое богатство и мощь? Ровным счетом ничего не сделало правительство, чтобы улучшить состояние ураль¬ской экономики...
Дмитрий Иванович свел все результаты экспедиции в огромном и подробном отчете «Уральская железная про¬мышленность в 1899 году». В отчете об уральской поездке он как бы водил правительство за ворот по Ура-
лу и показывал министрам, что нужно сделать для благосостояния России.
Прочитали, выслушали наставления Менделеева. И... положили под сукно... Не дерзи, мол, не показывай, что знаешь и умеешь больше правительства...
В отчете Менделеев по-государственному предлагает меры общего подъема экономики Урала. Он громогласно заявляет чуть ли не прямо в ухо министрам:
—  Необходимо   с   особою   настойчивостью   закончить все остатки помещичьего отношения, еще существующие на Урале в виде крестьян, приписанных к заводам...
***
Еще в Восемнадцатом веке, в 1762 году, императрица Екатерина Алексеевна отправила на Урал своего чиновника  Александра Алексеевича  Вяземского, чтобы тот навел порядок в отношениях заводских крестьян и владельцев, а также изучил положение дел на  горнозаводском Урале. Миссия Вяземского продолжалась целый год.
Но прошло больше столетия, а дело с места не сдвинулось. Нужны были кардинальные изменения, вполне  зависящие от  правительства России.
- Возможны ли  они, такие меры? – спрашивали Менделеева.
- Вполне возожны! И нужны сейчас, срочно  сейчас, и то уже крайне поздно! – отвечал Менделеев со товарищи.

***
Делая глубокие выводы из экспедиции по Уралу, Менделеев требует для прогресса Урала большего раз¬вития здесь частной инициативы, обновления металлур¬гической техники и технологии, улучшения дорог и рас¬ширения железнодорожного дела.
Чтобы Урал поднялся из такого положения, необходимо ликвидировать казен¬ное управление заводами, которое, сохраняя остатки кре¬постничества, мешает частной инициативе.
Да это же артиллерийский залп по ермоловскому министерству!..
Менделеев требует упорядочения сдачи в аренду железорудных и лесных участков, с тем, чтобы рудные и древесные богатства использовались рационально.
 Он тре¬бует развивать на Урале высшее, среднее и низшее тех¬ническое образование, чтобы дать предприятиям грамот¬ных инженеров, техников, рабочих.
В отчете Егорова,  где он рассказал о своем  обследовании завода в Симе, Дмитрия  Ивановича порадовало патриотическое  слово замечательного инженера Алексея Ивановича Умова:
        - Дайте Уралу каменный уголь, железные  дороги  да отмените страду – и из Урала выйдет вторая Бельгия!..
В отличие от многих других ученых и инженеров, специалистов' по Уралу, Дмитрий Менделеев гордо при¬нимает на себя личную ответственность за судьбу Урала, с тем, чтобы его выводы и советы были приняты прави¬тельством. Он заявляет:
—  Выполнить это можно года в два или три, и если через шесть лет после выполнения всего вышеуказанного спокойный ход русских дел — как ныне — сохранится, а железо  на  Урале  не станет дешевле,  чем  в  Германии, Франции, Англии и Бельгии, я буду виноват, хотя бы и не дожил до того времени. А если жив буду и оправдает¬ся — порадуюсь от всего сердца.
***

Однако резкая постановка Менделеевым вопроса о лик¬видации прогнившего казенного хозяйства на Урале вы¬звала злую реакцию чиновников и промышленников, близких к казенному ведомству Ермолова.
Взвились на дыбы воротилы-промышленники, которых Менделеев задел за живое. Появились клеветнические статьи и книги, где мысли Менделеева перевирали или пробовали затоптать, смешать с землей.
- Вместо разумного исследования, - ворчали враги, -   написали фантазию!
Выводы Менделеева ехидно называли «профессорскими  мечтаниями»….
Нет. Идеи Менделеева о развитии Урала были не фантазией,  а честной программой улучшения  металлургического дела в России, использования подземных сокровищ в интересах русского народа.
Это были идеи  народного мудреца, смотревшего глубже и дальше, чем правительственные верхогляды…
***
А в то лето 1899 года Дмитрии Иванович в отношении Урала исполнил все, что считал своим долгом перед Отечеством. Поездка на Урал добавила пожилому ученому бодрости и оптимизма.
Завершая отчет, он заявил:
- Вера в будущее России, всегда жившая во мне, прибыла и окрепла от близкого знакомства с Уралом.
Закончился очередной подвиг Менделеева  во имя России.
В этом путешествии по стране отразилась вся полнокровная жизнь Менделеева.
А в сердце его – вся великая и могучая Россия от Балтийского до Охотского морей.

---------