Не надо про Париж 22 глава
Сегодня утром Нина увидела на крыльце своего дома целую охапку жарков и замерла от восторга. Чей подарок? Вокруг никого. Слишком ранний час. И только на уроке поняла, чьих рук дело, по загадочным улыбкам пятиклассников. Дети не хотели разгадки их маленькой тайны. Нина, почувствовав это, сказала между прочим:
- Представляете, ребята, (ученики не любят, когда их называют детьми) какой-то добрый волшебник подарил мне сегодня цветы, которые раньше я никогда не видела. Цветы – просто чудо! Только не пойму, зачем так много?
На перемене Света сообщила подруге новость: демобилизовался Толя Воронков. Нина почему-то покраснела и отвернулась к окну, а Света продолжала:
- Вы просто созданы друг для друга. Бери его, Нин, а то это сделают другие.
- Как это бери? – Нина растерянно посмотрела на свои руки, восприняв слова буквально.
- Как-как? Просто. Не понимаешь элементарных вещей, а других учишь. Не зевай. Бери за руку и веди, - искренне возмутилась Светка. – Сегодня вечером идём в кино.
Нина нервничала. Она боялась, что Воронков оставит её без внимания. Такого оскорбления она бы не вынесла.
А вечером Нина и Анатолий после кино шли рука об руку, гуляя по центральной улице. Нина шла, совершенно забыв о том, что повсюду глаза, и завтра сарафанное радио в экстренном выпуске степановских новостей сообщит потрясающую новость: «Учительша, та, которая с причёской, с Толькой Воронковым вчерась гуляла».
Общих тем для разговора было много, не заметили, как оказались на краю села. Дорога повернула к кладбищу. Может быть, и неслучайно они пошли по ней. Анатолий очень любил отца, и, хотя прошло несколько месяцев со дня его смерти, очень тосковал. Приезжая в Степановку, он обязательно бывал на кладбище.
Подошли к оградке. Скромный памятник с красной звёздочкой из жести, ухоженная могила в венках.
- Здравствуй, отец! Вот девушку к тебе свою привёл… Благослови… - проговорил Анатолий, сжимая руку Нины.
Нина не знала, как реагировать на эти слова, но почему-то не протестовала, а сочла нужным промолчать.
На следующий день она думала только об Анатолии. Вот с ним бы она поехала в Париж, не раздумывая. И уже видела себя и его у Стены влюблённых, у Эйфелевой башни… Нина не знала о нём почти ничего. То, чего не знала, придумала. Но возникающие чувства не затмили разум: « В университет на юрфак будет поступать. Значит, есть какая-то перспектива». Светка сказала: «Это наш человек, Нин».
Поздно вечером дома ждал сюрприз: приехал Владик Прокопец. Много месяцев - ни слуху, ни духу. И вот он на пороге: «Прошу любить и жаловать». Всё тот же, всё такой же. Конечно, он приехал к Антонине и был огорчён, узнав, что она давно покинула Степановку. Пришлось проявить гостеприимство. Накормили, расспросили. Рассказал, что несколько месяцев назад угнал в Красноярске машину - хотел приехать в Степановку. Не удалось. Дали два года поселения. Отпросился у начальника на несколько дней, чтобы с Антониной встретиться. Верить? Не верить? Поверили. Воспитательную беседу провели и спать уложили: ночь на дворе да и кому он, этот Прокоп, кроме них, нужен?
Утром, когда гость спал, ушли на экзамен, оставив завтрак на столе и закрыв дверь на замок.
Возвращаясь из школы домой, издали увидели, что в доме распахнуто окно. Прокопа не было, а вместе с ним исчез Светкин портфель, куда он, видимо, сложил маленький магнитофон, транзисторный приёмник, новую рубашку, купленную Ниной отцу в подарок, и главное, деньги, которые Лидия Ивановна прятала у них от мужа-пьяницы. Нет, всего этого было не жалко. Нина была равнодушна к вещам. И это делало её ещё привлекательнее. Подумаешь, потеря. Без всего этого можно обойтись. Главное, была потеряна вера в человека.
В милицию заявлять не стали, никому ничего не сказали, деньги Лидии Ивановне возместили и стали считать дни до отпуска. Правда, Нина теперь не могла понять, хочется ли уезжать. С некоторых пор там, где рядом Толя, свет и радость, там, где нет его, - мрак и печаль. Часто ночами не спалось: Нина чувствовала его трогательно-бережное прикосновение, мягкость губ, тонкий аромат парфюма. А при встречах (он иногда приезжал из Красноярска, где готовился к экзаменам) была подчёркнуто строга и недоступна, хотя время первого поцелуя давно прошло.
Как-то вечером Толя не выдержал накала страстей, лихорадочно сбросил пиджак, затем снял галстук и стал одну за другой расстегивать пуговицы на рубашке. Нина сначала отрешённо смотрела на одежду, потом сжалась в комок. Сейчас произойдёт то, чего она давно ждала и боялась. Но… рассудок, её вечный ангел-хранитель, не дремал. Нина взяла себя в руки.
- Ну что, расстегнул? – холодно спросила она. – А теперь застёгивай. И давай больше пока к подобным сценам не возвращаться.
Ничего другого, как извиниться, Анатолию не оставалось. А Нина, вот всегда она так, жалела о том, что не случилось. Лучше сделать и жалеть. Нет, далеко всё-таки ей до настоящей француженки! У той любовь в жизни главное, и отдаётся она едва возникшему чувству сразу, без оглядки. Всё-таки она слишком русская.
Наконец закончился учебный год. Его окончания ждали все. Первой на юг, как и задумано, уехала Света. За ней покинул Степановку и Лидию Ивановну Эдуард Иванович, уехал по-английски, не прощаясь, в неизвестном супруге направлении. Лидия Ивановна, расстроившись, слегла, а потом попала в больницу, где ей сделали какую-то непонятную Нине операцию. Пришлось поездку в отпуск отложить. Нина бросилась спасать коллегу, расположившись на матрасике у кровати Лидии Ивановны, мечущейся в бреду. В эти тяжёлые минуты она не впала в панику, а добросовестно делала всё, что нужно. В институте Нина окончила двухгодичные курсы медицинских сестёр. Пригодилось. Она сочувствовала Лиде. Ей было жаль безнадёжно влюблённую женщину, и когда та пришла в себя, старалась внушить ей, что лучшее впереди, не поздно начать жизнь с белого листа.
Через неделю состояние здоровья Лиды улучшилось, и можно с чистой совестью отправляться в отпуск. Провожал Воронков. Расставание было печальным, трогательно-нежным. Обещал писать.
Ждать письмо Нина стала уже в поезде. Чтобы время шло быстрее, не выпускала из рук книгу, и всё-таки тоска была беспредельной.
Дома родители её не узнавали: полная потеря интереса ко всему. Отец был недоволен:
- Ждали-ждали… А она вот как… Ни тепла, ни участия…
- Ладно, Петруша, ладно, молчи… Влюбилась она, отец, - заступилась мама.
Через неделю письмо пришло. Радости не было предела. Написал сразу же, как вернулся с вокзала: «Поезд тронулся, и я долго смотрел вслед. Он увёз от меня самое дорогое». Эту фразу хотелось повторять до бесконечности. А ещё хотелось незамедлительно вернуться в Сибирь.
- Ну, вот, наконец-то оттаяла… Теперь я мою Ниночку узнаю, - радовался отец.
Через неделю пришло другое письмо: « В университет я поступил. Извини, Нина, не хочу морочить тебе голову: мне нужно учиться, а тебе пора устраивать личную жизнь».
Белый свет померк. Но Нина даже в очень трудные минуты умела держать себя в руках. Оба письма исчезли в топке печи. Гори она синим огнём, эта любовь! Нет, она не будет умолять о любви. На нет и суда нет.
- Пардон, мсье!
Казалось, что Нина рассталась с Анатолием, как настоящая француженка, легко. Но это только казалось…
В августе она отправилась в Сибирь.
Конец Первой книги.
Свидетельство о публикации №211012900554
Я, прочел Ваш роман и на правах читателя, имею желание высказаться по прочитанному.
Чтение, захватило с первых страниц. То время, в котором лежит действие — было не простое. Народ, только отошел от войны, голода и в памяти советского народа, это все оставалось большой кровоточащей раной. Патриоты, я-бы сказал так, не выбирали легкого пути и назвавшись романтиками, что в принципе, и соответствовало действительности, уходили из теплых и насиженных мест — осваивать бескрайние просторы Родины. Не было в то время поклонения - «золотому тельцу», не было у молодежи других мыслей, кроме как помочь молодому государству. Помочь тем, чему обучились.
Три девчонки, три чемодана, … и вера.
Что они видели? - Агитплакаты и фильмы о героях.
Что слышали? - Радио, вещавшее о том, что Родина ждет их там, где трудно, и что воздастся герою за подвиг.
А с чем столкнулись?
Реалии, как горькое похмелье после шумного веселья — встретили молодых специалистов. Сибирская глубинка, в лице неустроенности, пьянстве и серости «маленьких божков» (Бобиков), встретила всех, дав один, но очень большой шанс — понять себя и проверить собственные силы.
На примере молодых преподавателей, в романе показана суровая жизнь начинающего, сделавшего свой первый шаг во взрослой жизни — специалиста. Каждый из учителей, понял свою значимость по своему. И кто то сломался, не выдержав ни условий, ни морали действа реалий, а кто то, стиснув зубы, вытирая в ночи слезы и проклиная все и вся — тащил себя по ухабам и бездорожью полной опасности — жизни.
Мое мнение, данный роман, нельзя рассматривать как простое чтиво. Это — есть пособие по выживаемости, для молодого специалиста. И на примере главной героини, учиться строить жизнь. Стиснув зубы, с любовью к выбранной профессии и верою в друзей и собственные силы.
Силен текст и в художественном аспекте, равному в реализации мысли талантливого автора, о работе которого, можно судить однозначно — получилось!
С благодарностью,
Александр Краснослободский.
Александр Краснослободский 26.04.2013 09:50 Заявить о нарушении
Выстоять, не сдаваться, раньше думать о Родине, а потом о себе! Так диктовало время. Моя героиня жила по этим законам, нисколько не сомневаясь в их правильности, и поэтому чувствовала себя вполне счастливой.
Спасибо Вам за доброе отношение к автору и роману в целом.
С уважением, Людмила.
Людмила Каутова 26.04.2013 10:10 Заявить о нарушении
Бывает.
С уважением, Саша.
Александр Краснослободский 26.04.2013 10:36 Заявить о нарушении