Привычка умирать. Глава 3

Данное произведение содержит описание сексуальных отношений между мужчинами. Прошу обратить внимание - и несогласных/негативно относящихся – гоу со странички.


Предупреждения: ненормативная лексика,наркотики,dark,фарс/стёб.


3. Вий.


Я не любитель готовки. Вообще кухня для меня формальность. Чисто пошел, взял из холодильника пиццу, положил на тарелку, разогрел в микроволновке и съел, подарив печени пару грамм излучения. Граммы - не граммы, я уж не знаю, но печени все равно хана, как немцу в советском окопе.
Вот сегодня. Четвертого, в субботу я как чмо сижу дома. Никогда и подумать не мог, что буду смотреть телик в выходной. ****ец какой-то. Меня уже в пятницу не застать было, а тут… Эх… Да и вообще я сейчас постоянно в своей норе. Как суслик, бля. Захомячиваю за щеки хавчик и таращу глазюки. Скука смертная. Большую часть времени я только и делаю что сижу, уставившись в  ящик, и надеюсь на мало-мальски интересный фильмец. Или набиваю брюхо на этой чертовой нежилой кухне. Хотя, надо сказать, объедки, фантики и оберточная бумага немного очеловечивают ее. Срач добавляет некоторую… одухотворенность. Немного, но все же.  Я же творческая личность, бля. Мне положено.
Работать мне пока нельзя. Да и негде, блин.  Безработный я. Крындец.
Как-то я даже задумал ремонт. Примерно на третью  неделю заточения, когда уже думал, на стену от скуки полезу. Может, скоротаю время. Но отказался от этой, казалось бы, гениальной идеи, только оценив объем работы. Ну, что поделаешь, вот такая я ленивая тварь!
Взяв с подоконника  пачку сигарет, я вытащил одну и, опустившись на кухонный пол, устало прислонился спиной к дверце холодильника. Руки все ещё немного дрожали, поэтому зажечь сигарету удалось только с пятой попытки. Было слегка прохладно, но вставать, чтоб пересесть в более теплое место, лень. Если бы меня сейчас увидели врачи, то наверняка слегли бы с инфарктом. Я нарушал запреты и не выполнял рекомендации с такой же легкостью, с которой ломали печати в одном сериале, на который я со скуки недавно подсел. Сериал, надо сказать, был интересный, втягивал на раз не хуже накура «парашютом». Мир расцветал и воспринимался под неправильным углом. Хотелось взять в руки что потяжелее и идти мочить неправильных гадов. Гады были очень даже против и активно убегали. В общем, отличный сериал, посмотрел с огромным удовольствием. Восторг и розовые сопли по экрану.
Кстати, герои симпатичные. Даже очень. Это я как фотограф говорю. Очень симпатичные мордашки, да и задницы просто загляденье. Девушки тоже не подкачали.
А я без секса уже почти семь месяцев. Засада просто. Раньше не хотелось, да и, честно сказать, не до этого было, а теперь можется, а не с кем. Порнуха не в счет. Сами понимаете - рука хоть всегда рядом, но морального удовлетворения никакого. Она - как эта самая кухня - есть, а готовить на ней неохота.
Ухватившись руками за край стола, я подтянулся, влез на стул и стряхнул пепел в блюдце. В нем присутствовала, судя по цвету, кожура лимона, и видимо, далеко не первой свежести. Надо все же поднять жопу и убраться. Ну, хотя бы покидать все в мусорку.
На улице опять лил дождь: все небо заволокло тяжелыми серыми тучами. Я мысленно возмутился капризам погоды. Он шел с самого утра и до вечера. Из окна было видно, что прохожие пытаются укрыться зонтами, но их сносит в сторону порывами ветра, и в итоге все суетились, стараясь быстрее оказаться под крышами, а лучше - дома в тепле и уюте. Бе-бе-бе. Да, я злорадствую. И что? Моя задница в восторге от сложившейся ситуации. Ей вполне уютно дома.
Только вот голова, сука, раскалывается. Ритм разбивающихся о подоконник капель нарастал и ужасно раздражал. Он становился все более резким, четким, тяжелым. Впивался в мозг миллиардом микроскопических болезненных игл. Конечно, боль была несравнима с первой, той, которая пришла после моего пробуждения в больнице, но эта убивала своей монотонностью и постоянностью.
 Я так задумался, что не заметил, когда  в квартире появились посторонние. Да почему посторонние? Свои – родные, можно сказать, люди. В каком состоянии они меня только не видели. Аж вспомнить страшно.
Пришли отец, Миша  и  Данила.
Здрасьте, хлопцы. А мы вас сегодня не ждали. Хули приперлись?


Я не хотел смотреть на папу. В руке все еще тлела сигарета, и вряд ли он этому факту обрадуется. Бля, не ребенок же, но чувствую себя нашкодившим щенком. Типа не я, и сигарета не моя, тетка подержать дала. 
Прав же я казался! Над ухом раздался тяжелый вздох. Я, не удержавшись, поднял голову. Папа смотрел на меня. В его взгляде читалась скорбь безутешного отца, который понял наконец, что его чадо, несмотря на все старания, пошло по кривой дорожке. Чё? Вы с ним согласны? Предатели!
Не могу ничего с собой поделать. Да и зачем? Ну, подумаешь, курить начал, не прыгаю же с парашютом с Эйфелевой башни в разгар зимы.
Данила  аккуратно положил пакет на стул, подошел к окну и уставился на улицу. Молодец. Возьми с полки пирожок. Он уже месяц там валяется.
Тут я посмотрел, как два двухметровых детины смущенно переминаются с ноги на ногу у окна, и мне стало смешно. Хлопцы не оценили. Два красноречиво недовольных взгляда уперлись в меня. Неужели вслух брякнул?
Невезуха.
Что теперь с ними делать?
Да ладно. И ведь теперь кормить придется. Засада, блин. Не выгонять же на улицу, в самом деле! Мм… выгонишь их, как же…
Наплевав на всё, заставил телохранителей папы разобрать пакеты и закинуть содержимое в холодильник. Затем поставил сковородку на плиту и позвонил в один любимый ресторанчик, где заказал еду на четырех персон.
Еду привезли быстро, сервировали стол и, вежливо прощавшись, ушли. Спецы!  Хотя понятно, я такие деньги заплатил.
Ужин прошел в тяжелом молчании. Отец не отводил взгляда от меня, а телохранители - от тарелок, мило сливаясь с окружающей средой. Дебилы. Они не всегда такие. Миша вообще на голову контуженный. Я прикольнуться решил один раз. Подошел так без палева, обнял сначала вроде дружески, а потом засосал по самое не балуйся. Этот плохой человек шутки не оценил и обиделся. Сильно так.
Теперь при встрече у нас обоих начинают глаза дергаться.
Мысленно почесывая набитое вкусненьким пузико, я заполз на диван. Я уже почти задремал, когда над головой раздался осуждающий голос отца:
- Зиновий. Тебе не надоело?
Приехали.
- Что именно, пап?
- Ты точно надо мной издеваешься. Что ты с собой делаешь? Ты неделя как из больницы, а уже умудрился спустить в унитаз полугодовую работу врачей.
- Пап, я ничего не делаю. Я чё, оправдываться перед тобой должен, сколько в день помочился? Давать обещания, которых не сдержу? Это моя жизнь, пап. И я делаю что хочу. Даже если это желание нажраться до зеленых слонов и фиолетовых мух. Мне нужно сейчас это. Пойми.
Эгоистично? Да. Но маяться совестью мне уже порядком надоело. В больнице я только тем и занимался, что думал.
- Ты как  отцом разговариваешь, сучонок? – зарычал отец и хлестнул ладонью по лицу. - Мне все равно, что ты там себе напридумывал. У тебя неделя. Если ничего не изменится, то ляжешь в больницу опять. Под наблюдением специалистов, думаю, ты вылечишься намного быстрее. Данила проследит.
Унизительная пощечина обожгла лицо. Это полный финиш. Задохнувшись от обиды, я выкрикнул:
- Проследит?! Я чё? Маленький? Мне…
- Ты, идиота кусок! – прервал меня отец, сорвавшись на крик. - Я думал, что ты хоть что-то в жизни понял!
- Понял?! Что? Что меня чуть на куски не порезали из-за твоей чертовой работы? Или что я до сих пор ночью схожу с ума от боли, уже не мечтая заснуть? Что меня из-за этого всего турнули с работы? Что? Скажи мне, что?
- Не смей так со мной разговаривать! – глотая воздух, сказал папа. – Того ублюдка мы нашли. Ты знаешь. И это не моя вина.
Не твоя… А чья?
Тишина, воцарившаяся в гостиной, резала слух. Миша и Данила с беспокойством поглядывали на отца, бессильно сжимая кулаки и, я уверен, мечтая закатать меня в асфальт. Живым.
Я же сидел на диване, смотря на что угодно, только не на тяжело дышащего отца, на лице которого читалась усталость.
- Неделя, Зиновий. Неделя. Ты меня понял. – И прикрывая ладонью глаза, ушел.
Миша задержался. Как только в помещении стало меньше народу, это чмо подлетело ко мне и, взяв за майку, встряхнуло и зашипело:
- Услышу еще раз такое в адрес Филимона Богдановича, лично все швы распорю! Понял? Тебе нереально повезло, что он твой отец, а я многому ему обязан. Слышишь, твареныш? Иначе бы…
Не договорив, злая горилла, встряхнула меня сильнее.
Я оттолкнул руки и смерил его взглядом.
- Соси у пьяного ёжика.
Миша улыбнулся и, откинув меня обратно на диван, пошел на выход. Захлопнулась дверь, и я нервно поежился. Черт... ну и улыбочка у него. Маньячная. Ага. Точно. Лучше определения не придумаешь.
А ведь обещание сдержит.
Моя улыбка померкла, как звезда, закрытая нежданной тучкой.
Блять.



Уже наступил вечер, и я развалился на диване, без какого-либо интереса переключая каналы в ожидании чего-нибудь, что привлекло бы внимание. То есть тупо пялился в монитор и зарастал пылью. На музыкальном канале показывали какой-то клип, в котором веселилось несколько несимпатичных силиконовых девиц, но едва взглянув на них, я тяжело вздохнул и выключил телевизор совсем.
Силикон в сиськах - это маразм. Не сексуально.
Отвечаю.
Кто придумал запихивать его в грудь? Это же неэстетично. Смотрится, как два надутых шарика.  А что уж говорить, когда эта «силиконовая долина» начинает на тебе скакать… Это… ****ец полный. Блевать тянет на раз.
Рекомендую закрыть глаза. Лучше руками, а то еще случайно подсмотрите, и хана настрою. Упадет всё.
Это зрелище не для слабонервных. Но если все же что-то произошло и вы все-таки это сделали, то совет: открывайте глаза мееедлееенно. Потихонечку. Чтоб не свалиться с инфарктом.
Ну… у меня так точно после такого зрелища не поднялся бы. 
Когда до меня дошло, что делать больше нечего, да и неохота вроде, я заполз в душ. На часах было десять, когда я вылез из кабинки, весь мокрый, и чуть не долбанулся о стойку с какой-то косметической хренью. Откуда она была в моей ванной, я так и не вспомнил.
Чертов дизайнер.
Найду - убью суку.
Поразмышляв немного о своем мирском житии и о болящем боке, я согласился сам с собой, что мое времяпрепровождение абсолютно бесполезно, и, так как меня все равно через неделю ждут больничка и парочка здоровых санитаров, решил оторваться по полной. Нет, вы не подумайте, что я прям захотел покончить с жизнью, просто начинать новую жизнь надо с чистого листа. Чтоб раз и навсегда. Так?
Хули не так-то?
Мы ж все так же с понедельника садимся на диету, расстаемся с парнями и девушками и так далее, а я захотел оторваться напоследок.
Всего-то и надо, что взять телефон и набрать один номерок.
Остаток ночи прошел в хмельном тумане и неуклюжих танцах перед телевизором под тяжелый рок. Под конец  в одежде я ухнулся на кровать и заснул. Снилась мне всякая шняга и розовые трусы. Кружавчатые стринги. ****ец просто.
Проснулся я рано утром – яркое солнце пробивалось сквозь жалюзи. Откуда в моем доме это уродство? Я точно помню, что были шторы! Или не было? Хм.
Ну, с местонахождением определились, но жалюзи все же убрать надо. Они убивают мой тонкий эстетический вкус. Типа, стремно смотрятся в спальне.
 Голова была тяжелая, а грудь сдавливало, словно я задерживал дыхание, так сильно, что почти невыносимо. Я упал лицом в матрас и тут же уснул, так и не раздевшись.
В следующий раз я разлепил зенки уже ближе к вечеру. Я дохлой рыбкой лежал на кровати, выглядел соответственно и вонял отвратительно. Все тело ломило так, словно по мне проехались паровым катком. Эдак двадцать  раз.
Суки.
Отомщу.
Вот встану и отомщу.
Но ничего нового в этот день не случилось, лишь телефон надрывно визжал до ночи. Почти не замолкая, эта хрень звонила, трещала и дергалась. В конце концов я выдернул шнур из розетки и пошел обратно в постель.
Следующие дни измерялись для меня стопками и количеством скуренных косяков. Телефон больше не звонил, и я как-то постепенно  к этому привык. Привык к тишине и мерному звуку работающего телевизора. Я больше не прикасался к своей камере, даже не брал ее в руки. Она валялась где-то в гостиной.
Где-то на пятый запойный день меня посетила удивительно свежая мысль. Точнее будет сказать,  это была первая связная и не матерная мысль за последнее время.
И звучала она охуенно круто:
- Писец, я сошел с ума.
Как только эта гениальная фраза дошла до затуманенного алкоголем мозга, я понял, что реально съезжаю. Мне аж плохо стало от осознания столь нелогичного вывода.
Рассеяв травяной туман в голове, я сначала подумал, что мир изменился, пока я срал в туалете и убивал запасы алкоголя из бара, но, присмотревшись, врубился, что все совсем наоборот. Это я не такой.
А вообще курить надо меньше. Тогда по дому не будут бегать зеленые гоблины и красные матерящиеся тараканы.
Я перевел рассеянный взгляд с потолка на телевизор, по которому показывали очередную маразматическую передачу. Там какая-то белобрысая дура рекомендовала суперэффективную мазь от запоров. Рядом стоял подозрительного вида лысый мужик и со страшным выражением лица поддакивал, добавляя, как именно нужно применять это средство. Я очень оперативно заползал по квартире в поисках пульта. Отыскав эту подлюгу между коробкой из-под пиццы и бутылками пива, я переключил на другой канал, после чего вздохнул спокойно.
Растерянно осмотрев срач в спальне, я наткнулся на конверт недобитой вчера травы.
Это судьба.
И пошла душа в рай.

А дальше были угар и дикий хохот. Меня нехило накрыло. Местами я выпадал из реальности, залипая. Упершись взглядом в копошащийся комочек сгрызенных семечек или на шевелящий антеннами телек. Потом я даже куда-то звонил и кричал в жидкую трубку. По-моему, Димке, но эта эгоистичная сука не отвечала. Я злился и, кажется, грыз кнопки телефона, но он остался равнодушен к моим действиям, упрекам и матам.
Когда меня начало отпускать, а это было нескоро, я решил продолжить веселье. Раскурил пипеточку и… схватил бледного.
Эта тварь подкралась незаметно. Боясь отъехать к чертовой матери, я задергался в поисках телефона. Но эта ****ая трубка не находилась.
Когда стало совсем ***во, силой мысли я спрятал траву в тайнички и с выполненным долгом отрубился на ковре рядом с кроватью.