1602

***

Если я и сложная машина, то всё равно же без переходника  перегораю сразу в обычной жизненной сети…

Вдруг решимость что-то написать. И без того херово, а если еще не можешь написать, по сути, сказать себе что-то вразумительное… Нет, не покупаю, а беру себе откуда-то порцию своих единственных лекарств…

Любовь с первого взгляда – значит, и понимание с первого взгляда. А с другой стороны, живут-живут, но чего-то людям не хватает и все 50 лет они остаются без любви и понимания…

Есть любвеобильные девушки без понимания, но это как продвинутый ученый без любви. Я не соответствую действительности, но эти девушки в меня влюбляются…

«Кошмар: самоубийца беспрерывно стреляет в себя, но не попадает, потому что стреляет с вытянутых рук, а его руки длинны и к тому же дрожат от жалости. Получается, он только приучается к пулям, пытается их рассмотреть и к ним прислушаться. Не пороть же себя,  в самом деле, ремнем. Кого-то другого бы спровоцировать, выстрелить, опять же, заведомо мимо и для ответа сразу же кинуть ему свой пистолет…» - мерзкое сочинение, там дальше было что-то про Иуду, целый лабиринт уже из выстрелов и поцелуев, но я не стал читать, поскорее промахнулся. И всё-таки,  менее мерзким, чем у любого,  было бы моё собрание сочинений… Эх, написать бы что-то еще  на порядок большее по размерам, это было бы нечто почти нормальное,  ведь мимо себя я бы уже не беспорядочно стрелял, а в специальную урну, сортир для пуль… - и зря бы при этакой точности в искренность мою уже никто не поверил, крепкий был бы профессионал, как и все, таким как евреям  принято верить…

Могу думать  про большую любовь,  про не меньшие мерзости и про практику, но практика сейчас на практике надоела, а для мыслей о большой любви (видите, даже буквы не удосужились привстать) нет никаких оснований…

Лучше ли я жизнь понимаю, чем в 85-ом? Больше ли  людей люблю? Горечь лишь выработалась, но это же самое последнее и  несъедобное  понимание…

Перепутал все дни недели, все числа, всех своих знакомых… - и только дело пока не перепутал, и родных. Да и то в деле жалобы, а с родными ругань и страхи, что умрут или женятся, причем всё перепутав…

Морщины на лбу оттого, что вместо того, чтобы действовать и действеннее думать, я охотно только морщил лоб. Внутри, может, и стройка, но снаружи один гофрированный забор…

Высказать глагол, значит, выдать намерения свои и ослабить действие, которое этот глагол выражает. По сути, после высказывания для действия уже нет ни сил, ни смысла. Так вечно происходит со мной (но если я скажу «не высказывай!», то опять ничего не получится!) В этом смысле моя большая надежда – компьютер, ведь там для действия достаточно малости самой, причем можно почти не опасаться ответных физических действий. А иначе  слишком много  открытых ловушек и запертых дверей – при том, что расстояния огромны. Я слышал их объявления о себе, потому что при помощи техники они не менее  велики, чем расстояния,  но шел-то на зов почти что ногами, а если и ехал, то сначала долго работал руками, чтобы деньги за проезд уплатить…

Длинная черная ночь и угрозы жизни, хотя и неизвестно, насколько реальные. Душа докричалась до: «не пугайте меня тем, что придется кем-то быть под землей!» А брат этой же ночью с девушкой гуляет где-то, быть может, даже в лесу…

Ничего сейчас не могу написать, только «эх-ха-ха-ха-а». Это не смех и не слезы - без примеси экстаз. Столь же первосортного для меня больше нет героина. Правда, обычно действует только под музыку –  без нее сейчас  сразу затихну…

Крики «бой!», конечно же, противопоказаны литературе – хочется заорать «бой», но успокаиваю себя и всё-таки твержу «литература»…

И он, и она маленькие, но вместе-то большие? На радостях от сложения даже умножаются…

«Она бы, кстати, могла выйти за него, но вышла за другого и расклад другой сложился. Медлила, думала о чем-то, пока он рядом был, а потом он на моей жене женился…» – среди женщин в этих шахматах есть свой таинственный Каспаров, а среди мужиков скорее двоечников полно, что меня даже утешает (хотя многие всё-таки играют очень хорошо…)