Бабочка на асфальте

Пришлось мне вчера по рабочим делам проехаться в центр Москвы…

Весна в пределах Садового кольца уже вовсю заступила в свои законные владения.

Солнышко на совесть высушило от талых сугробов асфальт, оставив в тени домов лишь островки почерневшей коросты с промывами ручейков, да пыль.  В городском воздухе, ещё не занятом свежей листвой, не наполненном безудержным воробьиным гвалтом и всеми возбуждающими, сладко-осязаемыми, прямо-таки одушевлёнными ароматами расцвета, было как-то кристально, по-брэдбериевски свободно. Только солнечные лучи заливали белые линии узких проездов, да тонкие изломанные веточки чахлых деревьев делили воздушное пространство на щедрые куски солнечных проекций.

И вот, на оживлённом тротуаре, где ноги прохожих вышагивали деловитым кордебалетом, как раз на равном расстоянии от двух протоптанных «тропинок» я углядела бабочку. Сначала решила, что насекомое мертво, поскольку оно лежало совершенно неподвижно. Но даже сушёную, эту хрупкую красоту было жаль. Я улучила момент, нагнулась и подобрала её.

К моему удивленью, крапивница тут же сложила крылышки и начала устраиваться в моей ладони, слегка ворочаясь почему-то на четырёх имеющихся лапках…

Бабочка в конце марта! Откуда она выпала-выползла, и, главное, куда?

Солнышко прогрело ту щель, где она зимовала, и она просто послушалась своего инстинкта. И всё. Её нужно было куда-то деть, но девать её мне  было решительно некуда, и я просто шла через воздушные полосы горячего света и зябкой сырой тени, а она то складывала, то раскрывала свои пёстрые крылышки…

Я положила её на разогревшийся камень в сквере перед Большим театром. До первого же голодного голубя или воробья, или даже до порыва ветра, который безлично и безжалостно сбросит её под чей-нибудь сапог.

Такова жизнь…


Конец марта 2010 года