Юноша и смерть

   Уйти от себя… Идти по дороге, ощущая легкость от сброшенного груза забот, любви, скуки и неизбежности.
 Оставить позади   родной дом. Жаркие языки пламени в камине, пляшущие тени на стене,  остатки ужина на столе –  внезапно и бесповоротно предать уют и спокойствие привычного мира. Безопасная  жизнь, знакомые лица, тоска  определенности – все позади. Впереди – бесконечная дорога и  ветер  в лицо... Всегда только  в лицо.

 Путник шел всю ночь, не сбавляя шага. Лес, залитый матовым  лунным светом, не был страшным. Мягко  рисовался в ровном свете неподвижный лист, отчетливо видны были тонкие  травинки и  мелкие  камешки. Лишь в глубине леса, в тревожной и чуткой темноте, куда не проникал неверный свет ночной владычицы, словно затаилось  нечто неведомое и страшное. Оно следило сотнями глаз за каждым шагом путника, но никогда не приближалось и  не тревожило его. К утру лес расступился, и взору путника предстала широкая равнина с колосящимися полями. Невдалеке на холме возвышались мощные стены замка. В богатых венецианских окнах уже весело играли и искрились первые лучи солнца. Подходя к замку, путник запел:
            
 Странник  тихо бредет по чужой стороне,
 По стране, по странице, что в книге – судьбе.
 Почему и куда? Для чего и зачем
 Этот трепетный путь - добровольный, но плен.

Изменить данность: жизнь, судьбу, мир, время. Обмануть всех и навсегда.
Обмануть себя – бесповоротно и беспощадно. Уйти по неровной дороге, заросшей по обеим сторонам травой и  пестрыми полевыми цветами…  Идти, ни о чем не думая, навстречу небу и тревожно-радостно бегущим  облакам.  Стремительно летящие  или низко нависающие над землей , они  всегда зовут за призрачную линию голубого горизонта…  Не бояться горизонта. За призрачную линию  привычной жизни…    Не бояться недостижимого.

В замке не было ничего необычного. Жизнь текла своим чередом, суетились слуги, готовя обильный завтрак, сыто мычали коровы, блеяли овцы, сновали люди с подносами, девушки  мило улыбались незнакомцу с лютней за спиной.
 Госпожа была приветливой и прекрасной.
 - О незнакомец,  как зовут тебя? 
  Она, казалось,  не ждала ответа. Говорила негромко и размеренно.
- Ты пришел как нельзя более кстати. Сегодня у нас в замке праздник. И хоть музыканты наши искусны и выносливы, мы с удовольствием послушаем новые песни.
 Не глядя на него, подошла к открытому окну, и солнце ласково золотило крутые тонкие завитки у самой шеи, выбившиеся из высоко убранных волос.
Ему вдруг захотелось бежать без оглядки – вырваться на простор полей и идти…  Но он не двинулся с места, а лишь  настроил лютню и запел:

Он не знает пока, не узнает потом,
Нет конца у пути, нет у мира пределов,
И по тропке  бредешь, и как будто при деле.
Но придешь неизменно только  в старый свой дом.
      
Идти и радоваться  невзрачному цветку, пропыленной траве, причудливому валуну на обочине дороги, далеким синеющим горам.  Радоваться жизни… Пить её широкими горькими глотками, впитывать ненасытно свежую росистость туманного утра, жаркую сладость солнечного дня, тревожную сумрачность наступающего вечера, жидкую  серебряную  лунность ночи.
 Голова кружится от горьковатого запаха полыни, от сладости обретенного чувства свободы,  от  бесконечности дороги…

Пир был в самом разгаре. Ярко освещенный и празднично украшенный зал поражал  великолепием. Мерно двигались в танце изящные пары, бесшумно проходили слуги, несущие  изысканные блюда, музыканты перебирали струны, подыгрывая   искусным жонглерам, развлекающим гостей. Путник сидел с  музыкантами, ожидая своей очереди. Он перебирал в памяти мелодии, думая, какую выбрать для  искушенных гостей. Погруженный в свои мысли, он не заметил, как госпожа поманила его пальцем. Заметил  её юноша только тогда, когда  она была уже рядом. Сил не хватало заглянуть в её черные сияющие глаза. Госпожа  увлекла музыканта в глубину сада:
  -  Сегодня ты будешь петь  для  меня.  Только для меня…
От её улыбки кружилась  голова  и сладко сжималось сердце.  Было страшно, так страшно, как никогда в жизни, как на пороге  смерти.  Он все понял и запел:

   Под запретом возврат: невозможно в былое  вернуться.
   Нет обратно пути, и закрыта в прошедшее  дверь.
   И разрушен давно тихий домик – над ним облака не несутся.
   Лишь сидит, опершись на клюку, у порога зловещая  смерть.
 
       Плотное тело дороги несет все дальше, суля за каждым поворотом неведомое счастье, невиданные наслаждения.  Но самое острое, самое желанное из них  -    поймать  в мелькании городов, лиц, событий  -  мгновение – насыщенное мгновение спрессованного времени, тяжелый миг  познания истины, сладостную минуту  дарованного откровения.


Путник проснулся в лесу. Исчезла долина с возделанными полями,  исчез мощный и прекрасный замок, как будто никогда  и не играли в его окнах  приветливые лучи солнца. Кругом простирался лес, и надо было   снова искать путь, чтобы выбраться из него.  Путник  пробирался сквозь заросли, не подозревая, что в замке, который вовсе не исчезал – просто теперь он высился на краю мрачного ущелья -  госпожа ведет разговор со своей наперсницей.
  -  Почему вы отпустили музыканта?
  -  Он понял, кто я.
 -  Тем более, его надо было  убить.
 Госпожа  рассмеялась, и смех её звучал, как серебряный колокольчик.
  -  Нет, нет,- проговорила она нежно, - нет…  Он будет петь обо мне, о своей любви ко мне. Он научит людей любить меня. Раньше они только боялись меня, а теперь будут бояться и любить…  И любить…
  Госпожа была довольна.
 

   По краям твоей дороги лишь полынь и лебеда,
   Не вернешься к милой деве  и забудешь навсегда
   Ясны очи, длинны косы и веселый разговор.
   Встретишь смерть у перекрестка, кратким будет приговор