Счастливчик. гл. 1

Ясным февральским днём я, не торопясь, шёл по пустынной улице. До делового свидания оставалось около получаса, ходу до места встречи - минут десять.
Зима в этом году выдалась аномально тёплая, зимняя одежда невостребованно провисела на вешалке и рождественские и крещенские «морозы», когда термометр показывал стойкий «плюс». А в середине февраля погода решила наверстать упущенное, и мороз всё-же ударил под двадцать, да ещё и с порывистым ветром. Медленно идти было неуютно, быстро – неоправданно. Сквозь слёзы, вызванные ветром, я смотрел вверх. Уже почти весеннее высокое солнце слепило глаза, белоснежные облака мчались по ярко-голубому небу, опаздывая на какую-то свою встречу.
Зажмурившись, чтобы стряхнуть выступившие слёзы, я посмотрел себе под ноги. Путь лежал мимо помойки, и взгляд случайно упал на бездомного пса, ковылявшего навстречу. Глаза его, с абсолютно человеческим выражением смирения и покорности судьбе, показались удивительно знакомыми, настолько, что на мгновение меня обуял какой-то мистический ужас. Когда мы поравнялись, пёс неожиданно ощетинился и беззвучно оскалился, показав острые белые зубы. Я вздрогнул и внутренне уже приготовился защищаться, когда понял, что все эти проявления агрессии направлены вовсе не на меня, а на пробегающую поодаль собаку. Но что-то не давало мне покоя, и я никак не мог прийти в себя после этого столкновения. Где-то я уже встречал такой взгляд, сам испытывая подобные лишения. Старые воспоминания накрыли так, что отошло в сторону и то, куда иду, и мороз, и пронизывающий ветер.

Я родился и вырос в благополучной семье. Родители баловали единственное чадо сверх всякой меры, а если учесть ещё бабушек и дедушек, которые во мне души не чаяли, то можно сказать, что детство мое было счастливым и безоблачным. Учёба, сначала в школе, потом в вузе, давалась легко, без усилий, поэтому я без лишних телодвижений закончил политехнический институт и устроился на работу в конструкторское бюро при авиационном заводе. Влюбился, женился, в общем, жил как все нормальные люди. Детей, правда, не было, но по-молодости это воспринималось даже как положительный момент, хотелось пожить подольше для себя. До сих пор не понимаю, благо это или нет, ведь даже подумать страшно, что с ними сталось бы - столько горя я принёс своим близким. Но, по-порядку.

Как известно, беда всегда приходит, откуда не ждёшь. А меньше всего на свете мы ждали социальных перемен. Были, конечно, люди, которые их желали, что-то делали для того, чтобы изменить мир. Но это был не я, не моя жена и не мои родители. Мы жили тихо, спокойно и умиротворённо, каждый день был похож на предыдущий, и нас это вполне устраивало. Но, грянула революция. Обошлось без крови, без резких потрясений, то есть без боёв, штурмов, захватов банков и телеграфов. Это произошло потом, постепенно, обогатив единицы и сделав нищими миллионы. Потом, когда народ всё же был потрясён, было уже поздно что-либо менять. Уже была принята новая конституция, и всё, нажитое новыми миллионерами путём хитрых манипуляций и мошенничества, стало охраняться ими же принятыми законами ревностно и бдительно. Как следствие перемен, большинство крупных государственных предприятий  перешло в частные руки, образовалось множество маленьких частных фирм. Все собственники на своих территориях вводили свои порядки, отличные от привычных ранее, государственных, где была гарантированная зарплата, пусть небольшая, но регулярная. Исчезли права на труд, на жильё, на бесплатное здравоохранение и образование. Лично меня образование не особенно волновало. Здравоохранение до некоторых пор тоже. А вот работы я лишился. Наше бюро расформировали, работников сократили. Вот так вот взяли, и вычеркнули из списков нужных обществу людей. И я стал ненужным. Некоторое время честно пытался сначала устроится, потом пристроиться, потом… Потом перестал пытаться. Обиделся: ах, раз вам не нужны мои молодые силы, высокообразованный ум, крепкие руки, то и идите вы… Я не привык чего-то добиваться в этой жизни. До сих пор всё давалось мне легко и просто. Не привык отстаивать, настаивать, плыть против течения. И когда понадобились бойцовские качества, сдался сразу и без боя. Я утонул, пошёл ко дну. Короче, запил. Смерть не сжалилась надо мной, не приняла к себе. А жизнь выбросила на помойку. В прямом смысле.
Сначала ушла жена. Надо отдать Тамаре должное - не сразу ушла. Долго пыталась бороться за меня, смогла устроиться на приличную работу. Нянчилась, как с ребёнком. Лечила от пьянства, терпела нюни, сопли и слёзы. Я не буйный во хмелю, обыкновенный гнилой интеллигент. Наверное, это ещё противнее. Бил бы, ушла бы раньше. А так совесть не позволяла бросить близкого человека в беде. Да и любила, наверное. Но и ангельскому терпению приходит конец. Томка встретила, не знаю, то ли новую любовь, а может просто более благоприятного человека и сейчас у неё другая жизнь, двое детей, и дай ей Бог.
А меня продолжали преследовать беды. У моего отца обнаружили в голове опухоль. Говорят, рак настигает чаще всего несчастных людей. А, глядя, как спивается их единственный горячо любимый сын, и они не в силах ничем ему помочь, счастливыми быть мои родители никак не могли. На платное здравоохранение не было денег, так же как и на обезболивающие лекарства. Отец умирал мучительно. Мама пережила его ненадолго. Их схоронили в один год. Без меня. Я пил. Бывшая жена, для которой они стали родными, всё сделала сама.
Вскоре после этого ко мне пришли какие-то люди, немного напоили, хорошенько помяли, но почему-то не убили. Мне было всё равно. Я что-то подписал, меня куда-то отвезли…

                ******