А разве мы похожи на наркоманов?

- Чего-то   кактус этот не цепляет совсем, - жалуется Димон-А.
- Не жди ничего, всё придёт само, - уверенно отвечает О’Димон. -  Тема уже на подходе. Обещаю, скоро начнутся   мультики.
- Чего-то меня уже  на измену потянуло.  На крайняк, я с собой ещё кой-чего прихватил, - хвалится Димон-А, - чтоб не так стрёмно было. Только лавандос – пополам. Харэ?
- Ты же знаешь, за мной не пропадёт. А что у тебя?  - любопытствует О’Димон.
- Круглые.

Димон-А достаёт из кармана белый аптечный цилиндрический футлярчик для таблеток.
- Амфетамины? – читает О’Димон на этикетке.
- Нет, это только футлярчик от них. Там – кое-что другое.
Димон-А  высыпает на ладонь две разноцветные  таблетки и  прячет футлярчик назад в карман.

- Экстази?
- Ага, - кивает Димон-А.
- Ты что, прикалываешься? К чему  нам здесь экстази? – возмущается О`Димон и отдёргивает руку. - Ты что забыл, как оно действует? Нас же сразу потянет всем в любви  признаваться.
- Не бойся, О`Димон. Я к тебе приставать не буду.  Как видишь, здесь ожидаются классные тёлки. Сегодня сюда ведьмы на тусу собираются.  Голяком  вокруг костра танцевать будут.
- Тогда другое дело.

  О`Димон  на всякий случай тянется за одной из таблеток на его ладони, но  Димон-А зажимает обе в  кулак.
- Э, нет. Чуть позднее. Всё сразу будет чересчур. Если мы сейчас вдогонку захаваем  эту байду, назад уже точно, не вернёмся.
 - Как скажешь.

Димон-А прячет  таблетки  под бандану возле уха.
- Здесь они вряд ли найдут.
- А если всё же начнут обыскивать?
- А разве мы похожи на наркоманов?
- Вроде нет.
- Вот  и я так думаю. Главное, не показывать вида. Идём.
- Чё-то не прёт пока, - жалуется Димон-А.
- Сейчас попрёт, - обещает ему О’Димон.
- Может, Дэн мне не те кактусы подсунул?
- Те. В тот раз я тоже чего-то долго ждал прихода, а потом  меня  так шибануло! Я думал, всё, мне капец.

Димон-А вдруг дёргается и оглядывается назад. Его тело, как вспышка, внезапно  пронизывает холод, который затем обжигает.   В  низу копчика он чувствует сильное жжение, как будто кто-то, словно издеваясь, подносит к его заднице пламя зажигалки. Он хватается рукой за копчик, но  никакой зажигалки сзади нет.

- Чтобы ты ни увидел, ни во что не вмешивайся, - продолжает О’Димон. - Твоя задача – лишь внимать, смотреть и ничего не делать. Как только ты включишься в эту игру, ты пропал.

Но Димон-А уже не слышит этих слов. Он ощущает сильное давление на голову, звон в ушах, покалывание в руках и в ногах. На него наваливается страшная тяжесть. Он чувствует внутри себя  перевёрнутую вниз горящую восковую свечу. Свеча плавится, истекая воском по его ногам. К горлу подступает тошнота. Его охватывает озноб и всевозрастающая дрожь.

Он понимает, что в нём пробуждается змея, что она уже подняла голову. Он знает, что фитиль запален и ракета  готова к пуску…
Внезапное ускорение, сдвиг, - и где же тело? Тело исчезло. Рук нет, ног нет. А перед глазами какое-то ярчайшее безумие. Все скачет на дикой скорости, поэтому глаза хочется закрыть. Димон-А закрывает глаза и чувствует внутри себя какое-то движение. Какая-то  юркая змейка, стремительно извиваясь вокруг позвоночника, возносится от копчика к темечку.

- Что это?  - хочет он сказать и не может, потому что во рту отсутствуют язык, зубы и нёбо – а через раскрытое темечко видна чёрная дыра в открытый космос.
Ему хочется глотнуть – ага, щас! Все проваливается куда-то в тартарары. Глаза самопроизвольно открываются-закрываются, руки-ноги дрожат.
 - Что вообще… происходит? – шевелит он губами и неожиданно всхлипывает.

Оказывается, у него почему–то текут слезы и сопли. Он смотрит на О’Димона и видит, что у того точно так же,  как у пойманной рыбы, открывается и закрывается рот,  и он так же то и дело хлопает глазами,  дергается, хихикает и гримасничает.

Как только невидимая кундалини выходит из Димона-А, его  накрывает по полной. Он как бы видит себя со стороны: как стекает на асфальт его тело, как он крутит головой из стороны в сторону, силясь осмыслить происходящее. Но сейчас это для него слишком сложно. Он явно не готов к такому исходу. Судорожно подергивая губами, пытаясь сглотнуть воображаемую слюну, он держится руками за землю, и взгляд у него испуганный, как у ребенка. Он, кажется, готов заплакать.

- Я уже умер? – спрашивает Димон-А, приходя в себя.
- Нет, - отвечает О’Димон.
- Я, точно, не умру?
- Это такая волна…  она сейчас пройдет.

Но волна не проходит. Более того, ко всему ещё присоединяются слуховые галлюцинации. На шелест листьев накладывается вдруг   чей-то шёпот.  За  перешептываньем следуют резкие щелчки и тонкое посвистывание. Затем слышатся гнетущие и скрежещущие звуки. Где-то вдалеке ритмично и глухо  бьёт барабан. Сверху на Димонов  льётся жалобное звучание кларнета, слева сыплется отвратительное лязганье цимбал, а справа несутся душераздирающие крики и стоны.

Димон-А зажимает уши ладонями, но какофония не только не исчезает, но становится ещё громче. Он ничего не понимает и хлопает глазами. Неожиданно весь этот аудио-террор резко обрывается.