К.Велигина afalina311071@mail7ru
ТАЙНА ПОДВОДНОГО ГОРОДА
1
Тюремное ледокольное судно "Айс", принадлежавшее Центру Военных Исследований, проводило работу в холодных просторах Арктики. Особо опасных преступников, приговоренных к смерти, держали на "Айсе" как людей для опытов в интересах специальных служб. Пока их могилы на тюремном кладбище орошались слезами их близких, если таковые имели место быть, сами они, живые и невредимые – разумеется, до поры до времени - служили военной науке в качестве живых манекенов, "зомби", как их прозвали остроумные военные моряки. В настоящее время на "Айсе" находилось десять условно казненных лиц, и они должны были служить для проверки крепости подводных клеток против акул. Вопросом, кому быть казненным, а кому поступить в распоряжение военных исследователей, занимались, в основном, тюремные врачи. В задачу последних входило отбирать для исследований молодых и здоровых смертников. Впрочем, иногда вмешивались политики, а иной раз во врачах просыпалось простое чувство сострадания: ведь на тюремных судах люди могли жить еще достаточно долго, и умирали, в основном, тихо и спокойно, не ожидая в душевных муках дня своей казни.
У "зомби" не было больше имен. Они обозначались буквами и цифрами, как шахматные поля, - так их называли и вслух. У каждого из них была собственная одиночная каюта-камера, теплая, вполне просторная - и масса свободного времени.
Тем более удивился один из узников, в документах обозначенный как А-7, когда к нему в камеру втолкнули чумазую девочку-подростка, везде обозначенную как А-3. А-3 в тот день чудом удалось удрать из камеры и пробраться в машинное отделение в надежде спастись от опытов. Там ее и обнаружили, всю перемазанную машинным маслом, ржавчиной и какой-то копотью. Ей было двенадцать лет, и она обвинялась в том, что заколола ножом всю свою семью: родителей, братьев и старшую сестру. Ее нашли без сознания, с орудием убийства в руках на другое утро после преступления. Улики были налицо, показания девочки выслушали с холодным недоверием и приговорили ее к электрическому стулу. Осталось неизвестным, КТО убедил врачебную комиссию в том, что девочке рано умирать. Во всяком случае, спустя несколько дней "Айс" уже увозил ее на север, горько плачущую и глубоко несчастную.
Теперь она была особенно удручена, потому что уже знала, кто такой А-7. Он был по достоверным слухам не более не менее как герцог и обвинялся в том, что в течение двух лет различными путями заманивал в ловушку и убивал маленьких детей и подростков. На суде насчитали около десяти жертв, якобы павших от его руки. Герцог, как и А-3, отрицал свою вину и утверждал, что он даже не был свидетелем ни одного из этих убийств, но против него оказалось такое множество улик, что не помогли лучшие адвокаты, и он также оказался на "Айсе". Впрочем, у него был свой определенный план, который нашептал ему некий военный матрос, когда-то служивший у него в доме и связанный до сих пор с его друзьями...
Почти никто не знал, как зовут девочку А-3, но всем отлично было известно, что имя герцога А-7 - Ричард Осборн. Отношение к нему сформировалось иное, нежели к другим смертникам. Про себя многие его уважали, тем более, что далеко не все были убеждены в его виновности.
Ему было около сорока лет. Он держался сухо, холодно, желчно и немногословно, особенно после того, как его жена и двое его сыновей искренне поверили в то, что он виновен и принародно отреклись от него на суде. К тому же, герцогиня знала, что в случае ее развода с мужем часть его имений и доходов не будет отдана в пользу государства, а достанется целиком его семье с условием ежегодных мелких выплат со стороны этой семьи сверх обычных налогов. Это как нельзя больше устраивало предприимчивую герцогиню, поэтому развод был дан ей тут же, в зале суда. То, что его семья останется обеспеченной, только порадовало бы лорда Осборна, искренне любившего жену и детей. Но в уединенной беседе с ним, на которой он настоял, герцогиня сказала с презрительным отвращением, что отныне не сможет ни видеть детоубийцу, ни говорить с ним, и что смерть для него наилучший выход.
Эти слова настолько поразили герцога, что он значительно утратил веру в род человеческий и в благие чувства, дарованные человеку свыше: любовь, дружбу, милосердие. Однако, будучи сдержанным от природы, он никому не показал глубокой скорби, охватившей его душу после прощального свидания с супругой, - он был абсолютно готов к смерти.
То, что его не казнили и даже подготовили ему возможность побега, сильно раздосадовало А-7, поскольку жизнь успела сильно опостылеть ему. Но он не мог себе позволить подвести своих друзей, которые рисковали головой, готовя ему свободу. Он решил машинально выполнить их указания, машинально спастись и все-таки свести, наконец, счеты с жизнью в каком-нибудь тихом, забытом людьми и Богом краю, где ни злобствующая, ни доброжелательная рука уже не смогла бы ему помешать.
Увидев, что в его каюту втолкнули чумазую девочку, герцог удивился, но и бровью не повел.
Перед ним была маленькая плебейка с шапкой кудрявых черных волос и жгучими черными глазами. Ее внешность ничего не говорила ему, поэтому он даже не задумался, кто она такая, и зачем ее к нему привели. Тотчас забыв о ней, он предался собственным прежним, угрюмым размышлениям. Девочка же увидела перед собой худощавого, стройного, крепкого человека - сероглазого, с чуть вьющимися светлыми волосами. Лицо его отличалось правильностью античных черт, но казалось неподвижным, как маска. Он с равнодушным пренебрежением скользнул по ней взглядом, и, улегшись на койку, устало прикрыл глаза.
А-3 тихонько присела в уголке на корточки. Ей было нестерпимо страшно. Она понимала: ОНИ хотят, чтобы ОН и ее убил. Она оказалась слишком строптивой, пыталась бежать, нарушила тюремные правила, и вот ее решили наказать страхом и мучительной смертью от руки маньяка.
Прошло часа два. Им принесли ужин, а девочке - матрац, одеяло и подушку. Вторых кроватей в одиночных камерах не было, но порядок строго соблюдался: заключенному обязательно полагалась постель.
А-3 съела ужин в своем углу, а герцог свою порцию - за столом. Оба не смотрели друг на друга; он - потому что совершенно забыл о ней, она - потому что боялась, как бы он о ней не вспомнил.
Поздно вечером, убедившись, что он заснул, девочка тихонько забралась под свое одеяло и тоже уснула беспокойным сном, то и дело просыпаясь и прислушиваясь к дыханию спящего, страшного для нее человека. Иногда она кидала взгляд загнанного зверька на иллюминатор, но видела только фонари и озаренную ими часть палубы.
Глубокой ночью их разбудили.
- Приговоренные А-7 и А-3, встать! Надеть костюмы и акваланги! Приготовиться к погружению!
Военные моряки положили на лавку у стола два специально утепленных подводных костюма: один большой, другой маленький. Узники встали с постелей, щурясь от яркого света, и, не снимая своих серых байковых трико, молча облачились в костюмы и надели акваланги. В камеру вошел капитан; он не без почтения обратился к лорду Осборну:
- А-7! Вас поместят в последнюю модель клетки против акул, которую мы еще не испытывали. Белые акулы давно разведены нами в этих водах и хорошо здесь прижились, поэтому, думаю, вы их скоро увидите. Крепко держитесь за поручни клетки, прикрепленные к полу. Надежнее всего поручень, находящийся в центре. Вас с вашей напарницей соединят браслетом, в котором будет датчик с позывными для приманивания акул. Через полчаса мы вытащим клетку. Если они сломают ее раньше, попытайтесь поторопиться и выплыть наверх - мы вытащим вас.
- Благодарю за заботу, - желчно сказал герцог и вдруг точно впервые увидел А-3.
- Это что, моя напарница?! - спросил он изумленно.
- Да, милорд, - ответил один из матросов, скрепляя их руки одним специальным наручником, который тихонько гудел, вибрировал, как маленькая трансформаторная будка, и мигал красной лампочкой.
- А вы еще не ставите опыты на пятилетних? - с сарказмом осведомился герцог. - Нет? Жаль! Это был бы новый шаг в деятельности спецслужб. На вас посыпались бы сплошные награды... В чем ее вина?
- Ее приговорили к казни за то, что она зарезала ножом всю свою семью, - ответил капитан.
- ОНА?! - герцог впервые посмотрел в испуганные глаза А-3 и с горечью рассмеялся. - Нашим присяжным следовало бы поставить памятник за их безмерную тупость. Полагаю, причиной преступления было, как всегда, миллионное наследство, не так ли? Без этого в суде обычно ни одно дело не обходится!
Он резко оборвал смех и обратился к девочке:
- Что ж, придется кормить акул. Будь у вас адвокат получше, вам, пожалуй, повезло бы больше, чем мне. Вы ведь, наверно, уже слышали, что я убийца невинных детей? - он зловеще подмигнул ей. - Убивал направо и налево, даром, что герцог. Боже мой, кому все это было выгодно? - скулы заходили на его лице ходуном. - ВСЕ ЭТО! Бредовый фарс с бредовым окончанием. Через полчаса я буду перевариваться в желудке какой-нибудь акулы, самой тупой и зубастой среди всех остальных.
Он решительно надвинул на лицо прозрачное забрало шлема. Девочка последовало его примеру. Их вывели на палубу. Океан почти не был виден; только фонари слегка золотили черную, как смоль, воду. Узники не ощутили ни малейшего холода, точно находились в теплой комнате: их костюмы замечательно обогревали. Лорд Осборн до сих пор не боялся смерти, даже немного желал ее, но присутствие на судне для "зомби" осужденного ребенка напомнило ему о неправедном суде, о маловерии и алчной жадности его собственной семьи, о несправедливости и всех несовершенствах мира. Бессильная ярость вместе с отчаянием охватила его. Усилием воли он подавил в себе эти чувства.
Им подали лесенку. Они спустились в клетку через открытый люк. Люк над их головами захлопнулся, и просторная клетка стала погружаться в воду, закрепленная по углам четырьмя стальными тросами. Она была из довольно толстых стальных прутьев с мелкой ячеей. Посередине находился "самый надежный" поручень, за который А-7 схватился левой рукой, а А-3 правой, ибо именно эти их руки были соединены акульим "манком".
Оба не ощущали холода, но под водой оказалось так сумрачно и темно, что Осборн включил фонарик, висевший до сих пор на его поясе как часть снаряжения. Дрожа от страха, А-3 поступила так же. Фонарик прыгал в ее руке. Мысль об акулах и о длинном ноже за поясом А-7 не давала ей покоя. У нее был такой же нож, но она твердо знала, что не сумеет им воспользоваться. Кроме того ей было тяжело дышать в шлеме. Словом, она чувствовала себя весьма неважно.
Герцог, напротив, был достаточно спокоен. Он, казалось, даже мало думал об акулах. Его фонарь не искал их, чтобы человек мог заранее приготовиться к защите, а почему-то останавливался на безжизненных валунах, украшавших далекое дно, и на скудных зарослях длинных водорослей. Видимо, он вдруг заметил нечто приятное для себя, потому что перестал изучать дно. Его угрюмое лицо прояснилось, и еле заметная удовлетворенная улыбка скользнула по губам.
В это время А-3 подняла голову и увидела, что вода над ними замутилась. А-7 тоже это заметил и понял, что с борта "Айса" вылили ведра с рыбьей кровью и требухой для привлечения акул.
А-3 замерла в ожидании. Ее фонарь озарял подводные скалы, уходящие в черную глубь, пока вдруг из-за этих скал не появились, осторожно скользя, две длинных продолговатых тени. А-3 вскрикнула и сделала попытку рвануться к люку в потолке клетки, но герцог удержал ее и покачал головой. Из люка все равно нельзя было выбраться - он был автоматически закрыт. Кроме того, у него был совершенно другой план: он не собирался возвращаться наверх. А-3, разумеется, не знала об этом, но про себя согласилась, что пытаться открыть люк - напрасная затея. Ей вообще ничего другого не оставалось, как слушаться своего напарника. Она надеялась, что он поможет ей спастись от акул хотя бы для того, чтобы потом с б'ольшим наслаждением прикончить ее. В то, что он виновен, она верила так же твердо, как в собственную невиновность. Девочка была убеждена, что два раза и ТАК чудовищно справедливый суд ее страны ошибиться не мог. Она была бы сильно изумлена, узнав, как ненадежен суд присяжных, как легко бывает обвинить самого честного человека, и что во многих странах несправедливые смертные приговоры выносятся едва ли не ежедневно.
Тем временем блуждающие тени, наконец, обрели форму и общий вид обычных акул, прирожденных машин смерти. Белые акулы в этих водах были заметно раскормлены в силу различных специальных военных испытаний с живыми и погибшими узниками тюремных кораблей. Они имели, быть может, не самые большие, но весьма внушительные размеры, и у девочки А-3 пропал голос, когда она увидела приближение первого из чудовищ.
Акула мягко ткнулась в клетку мордой - так, что та лишь чуть вздрогнула, потом повернула и сделала хищный, плавный и зловещий круг. Вскоре на расстоянии шести футов от вцепившихся в поручень узников закружилось около десятка огромных голодных акул. Сигнал из клетки кричал им, мигая красным огоньком: "Я - твоя добыча! Я - твоя добыча!" - и хрупкие стены клетки, казалось, подтверждали это. Добыча была ограждена чем-то весьма глупым и несерьезным. Одна из акул, решив немедленно убедиться, на самом ли деле все так просто, вцепилась зубами в верхний угол клетки и ощутимо смяла его. Клетка пришла в сотрясение. Девочка громко закричала от ужаса. А-7, увидев ее раскрытый рот и полные ужаса глаза, догадался, что она кричит, и строго погрозил ей пальцем, указав на баллоны с кислородом. Она и сама поняла свою ошибку - стало гораздо труднее дышать. Захлебываясь молчаливыми слезами, А-3 потянула А-7 за рукав и указала ему сперва на его нож, потом на себя. Она не в силах больше была видеть вокруг себя разверстые акульи пасти и выносить усиливавшееся с каждой минутой сотрясение клетки. Все равно акулы доберутся до нее и съедят - как же это будет мучительно! Она просила своего напарника убить ее.
Он понял, что она готова впасть в отчаянную истерику или сойти с ума. И то, и другое могло помешать ему. Заботясь больше о себе, чем о девочке, он молча и умело нанес ей удар по голове - достаточно сильный, чтобы шлем не помог ей. Она повисла без сознания у него на руке, удерживаемая только браслетом. Тогда герцог вытащил откуда-то маленький ключ, похожий на кончик от вязальной спицы, и, отомкнув наручник, снял его со своей руки и сунул себе за пояс. Таким образом манок продолжал работать, а лорд Осборн в это время накрепко привязал к себе девочку веревкой, также входившей в комплект их подводного снаряжения. Теперь он мог один и без особенного страха наблюдать за действиями акул.
Акулы мяли и терзали клетку зубами. Они уже проделали несколько внушительных дыр, но все дыры казались Осборну все же слишком небольшими для осуществления его плана, и он медлил. Наконец, грозная акулья морда просунулась в правой стене почти наполовину внутрь, и он понял, что теперь пора. Решительно пристегнув не перестающий работать браслет к боковому поручню на задней стене клетки, он поплыл вместе с привязанной к нему бесчувственной девочкой к самой большой дыре, проделанной зубами акулы. Бояться ему было нечего: акулы метались и бесновались возле того места, где мерцал и посылал им сигналы волшебный браслет - они не обращали внимания на людей.
Доплыв до валуна, скрытого водорослями, А-7 очутился рядом с каким-то странным предметом, не имевшим отношения ни к флоре, ни к фауне здешних вод. Это был круглый железный вентиль, похожий на большой автомобильный руль. Он словно вырос на одном из камней, подобно причудливому кораллу. А-7 взялся за него обоими руками и повернул против часовой стрелки. Тотчас вентиль исчез, а вместо него открылся круглый люк. Осборн скользнул внутрь вместе с девочкой, и люк захлопнулся. Тут же что-то мерно загудело.
Теперь они находились в ярко освещенном помещении, и вода, стекавшая с них, быстро просачивалась сквозь специальные щели в полу.
Герцог развязал девочку, уложил ее на пол и снял шлем с нее и с себя. "Какая странная труба, - подумал он. - Освещена и вообще неплохо выглядит. Даже такое удивительное чувство, что она движется. Должно быть, это кажется после клетки - здорово ее трясло».
Он толкнул круглую дверь сбоку и оцепенел в изумлении. Впереди был длинный коридор, устланный дорогим ковром, по бокам - несколько овальных дверей, после них - длинные двухъярусные полки; как он наскоро подсчитал, восемь полок с каждой стороны. Сам коридор заканчивался дверью, но не с вентилем, а с обыкновенной дверной ручкой в виде бронзовой кошачьей головы. А-7 прошел, шаркая ластами по всему коридору и открыл заветную дверь. То, что он увидел, поразило его. Это была кабина управления, а на установленном впереди мониторе он прочитал: "Подводная лодка "Саламандра". Пятая опытная модель".
В мониторе он ясно увидел, что лодка движется сама по себе, никем не управляемая, и тут же понял, что движется она благодаря ему: он захлопнул люк и тем самым завел лодку, а вентиль корабельного люка находился рядом с вентилем потайной трубы, которого он так и не обнаружил. На другом конце этой широкой длинной трубы, проложенной когда-то военными инженерами, в двадцати морских милях от "Айса" герцога ожидали на судне друзья. Но он был лишен возможности искать трубу. Запущенная им лодка несла его в неизвестном направлении.
Не снимая костюма, скинув только акваланг, герцог уселся за стоявший тут же компьютер и постепенно выяснил все положение дел. "Саламандра" была самоуправляющейся лодкой, и предназначалась для высшего командного состава специальных служб вместе с их семьями; она держала путь к объекту "Фобос" - что это за объект, узнать так и не удалось. Место назначения было запрограммировано, вероятно, совершенно машинально, механиком, который, проверяя пульт автопилота, ненамеренно оставил кнопку нажатой. Об этом герцог догадался, когда увидел повешенный на спинку кресла чистый и новый халат военного механика.
Мысль, что он плывет куда-то прочь от смерти, льдов и "Айса" с его акулами так радостно поразила лорда Осборна, что в нем невольно начал пробуждаться прежний вкус к жизни. Он с удовольствием глядел в монитор, наблюдая, как мимо проплывают валуны и подводные части айсбергов. Иллюминаторов на субмарине, разумеется, не было, но монитор, установленный на корме субмарины, соединялся с монитором в ее носовой части, в кабине управления, и с помощью нескольких кнопок компьютера мог показать пассажиру всю картину вокруг субмарины. Компьютер же мог, благодаря особой программе и установке, схематически изобразить поверхность моря и рельефы льдов, между которыми под водой лавировала подлодка. Определенной точкой был даже обозначен "Айс", но лодка быстро двигалась на юго-восток, и в скором времени тюремное судно исчезло с компьютерного экрана.
Вполне насладившись этой положительной информацией, лорд Осборн вспомнил о девочке и отправился назад, чтобы привести ее в чувство. Но А-3 на месте не оказалось: вероятно, она уже очнулась от беспамятства и где-то спряталась от своего "опасного" напарника.
Осборн презрительно пожал плечами и вновь вернулся к компьютеру. Он занялся виртуальной погоней за А-3 и через схему лодки и систему поиска обнаружил ее в холодильном отсеке, причем дверь отсека, как показал компьютер, машинально заперлась за ней, а связка металлических ключей-пластинок (на каждой - свой электронный шифр) лежала возле компьютера перед герцогом.
"Захочет выйти, постучит, - подумал он. - И не подумаю ее вызволять, пока ей там хорошо, в ее холодильнике. А поесть бы не мешало».
Он нашел на компьютерной схеме лодки отсек-кафе, захватил с собой передатчик, связанный со всеми прочими отсеками, чтобы услышать, если девочка начнет стучать, и отправился в кафе.
Это оказалось красивое, хотя и очень небольшое помещение с чисто накрытыми столиками, со стенами, отделанными деревом и драпировками, с мягким светом ламп. Прямо в высокую стойку был вмонтирован компьютер. Герцог Осборн прочитал меню, сделал изысканный заказ из нескольких блюд и увидел на экране надпись: "Просим немного подождать. Ваш заказ будет готов через сорок минут. Не выпьете ли вы пока кофе, чаю, пива, вина?.." Был предложен еще целый ассортимент алкогольных и прохладительных напитков, а также такой богатый выбор сигар, сигарет и табака для трубок, что герцог невольно пожалел, что давно бросил курить.
Он нажал отказ, лишь попросил добавить к выбранным им блюдам бутылку бурбона и так же письменно осведомился насчет душа.
Ему немедленно был дан ответ, что душ в боковом отсеке номер три, а полотенце и чистая одежда - рядом с отсеком номер три, в шкафах справа.
Лорд Осборн скинул с себя утепленный костюм и, решив, что не будет ничего худого, если девочка начнет стучать в дверь в его отсутствие (сама виновата), отправился принимать душ.
Через сорок минут узника А-7 окончательно не существовало. Чисто вымытый и выбритый, в превосходном нижнем белье и элегантнейшем шелковом халате лорд Ричард Осборн неторопливо обедал в отсеке-кафе под свою любимую музыку, как всегда делал это в своем богатейшем поместье, и чувствовал себя едва ли не лучше, чем в кругу недавно отрекшейся от него родной семьи. Его израненное сердце успокоилось, мироощущение изменилось. То и дело он мысленно благодарил Бога за возвращенные ему чудесным образом свободу, жизнь и душевное просветление.
2
Девочка А-3 забралась в холодильный отсек нечаянно, но на первых порах ничуть не пожалела об этом. Она снова надела шлем (для тепла), подняла прозрачное забрало, чтобы дышать полной грудью и тут же спокойно уснула возле конвейера, уставленного полуготовыми замороженными блюдами. Таких конвейеров было несколько, но девочку они совершенно не заинтересовали. А-3 проспала около пяти часов и проснулась. Она почувствовала голод и жажду, но решила ни за что не покидать надежного убежища, хотя понятия не имела, откуда оно вдруг взялось, и что это за место. Она слизала изморозь с нескольких пакетиков с едой, лежащих на конвейере, и это отчасти утолило ее жажду, но грызть ледяную полусырую курицу ей не очень захотелось, и она решила побороть чувство голода. В конце концов, есть, конечно, захочется нестерпимо, и она попробует эту гадость, но только не теперь.
Спустя некоторое время перестал греть ее костюм. Спать уже было невозможно, есть и пить нечего. Поколебавшись, А-3 решила выскользнуть из холодильного отсека и поискать себе другое убежище, но дверь была крепко заперта. Тут она впервые задумалась о том, где' она находится - и поблизости ли еще страшный герцог? Так ничего и не поняв, она вдруг испугалась, что останется навсегда замурованной в этом царстве холода. Эта мысль поразила ее ужасом и, забыв на время все свои прочие страхи, она что было сил забарабанила в железную дверь.
Ей никто не открыл. Девочка совсем было отчаялась и уже собиралась разрыдаться, как вдруг дверь издала негромкий гудок и вдвинулась в стену, как в купейном вагоне поезда. Перед А-3 предстал ее напарник по приманиванию акул, герцог Осборн в роскошном халате, в темном нижнем белье и чистых носках. На ногах у него были мягкие шлепанцы.
- Ну что?- спросил он ее. - Полагаю, вы замерзли, наконец?
"Откуда он взял халат?"- смутно пронеслось в голове у девочки. Она всхлипнула и сказала:
- Да, я замерзла. А еще хочу есть и пить. Я не могу больше тут сидеть. Лучше убейте меня.
- Вы с удивительной настойчивостью продолжаете желать себе смерти от моей руки, - заметил Осборн. - Впрочем, уже то хорошо, что у вас возникло желание выйти отсюда. Иначе я мог бы уснуть, не дождавшись вашего стука, и вы в конце концов превратились бы в сосульку: ведь я бы спал очень крепко. Нас разбудили в два ночи, а сейчас половина одиннадцатого утра, и все это время я не ложился.
- Где мы? - глотая слезы, спросила А-3.
- В сказке Шехерезады, - ответил бывший А-7 таинственным голосом, как и полагалось серийному убийце. - А точнее: на подводной лодке "Саламандра", которая управляет сама собой. Чем не ковер-самолет? Что же касается вашей жалобной просьбы прикончить вас, то на этот счет у меня причуда маньяка: я убиваю только тех детей, которые приняли душ, а грязных оставляю жить.
- Вы это серьезно? - спросила А-3, переставая всхлипывать.
- Серьезней не бывает, - ответил лорд Осборн. - Восемь часов вы пропадали в холодильнике и хотите, чтобы я шутил? У вас странное чувство юмора - впрочем, не лишенное оригинальности. У меня есть ключ от холодильного отсека, как вы видите. Я мог бы уже тысячу раз убить вас, но почему-то этого не сделал. Вывод один: вы слишком чумазая, а я люблю чистых детей.
- Вы хотите сказать, что вас тоже зря обвинили? - спросила А-3. - Или нет? Скажите правду, я вам поверю.
- Разумеется, меня обвинили напрасно, - лорд нетерпеливо повел плечами. - Что, я похож на убийцу?
- Нет, - искренне ответила А-3. - Но необязательно быть похожим на убийцу, чтобы убивать. Скорее наоборот.
- Довольно с меня этой приятной беседы, - сказал лорд Осборн. - Идемте. Вот ванная комната с душевой. Вот шкафы: выбирайте себе полотенце и одежду. В кафе вы сможете поесть, но уже без меня - я отправляюсь спать на койку номер пять, потому что она застелена. Застеленных коек всего три, так что у вас будет выбор. Спокойной ночи, несмотря на то, что она давно прошла.
- Спокойной ночи, - ответила девочка.
Выбрав себе полотенце, ночную рубашку, мягкие тапочки и красивый халатик, она отправилась в душ, раздумывая, действительно ли безопасен Осборн или все-таки притворяется?
Она с наслаждением приняла душ, вымывшись тщательно, как кошка, - и чистая, благоухающая духами, которые стояли в шкафчике на специальной полочке, покинула отсек.
В кафе на столике ее ждал металлический ящик. Едва она коснулась его, как он раскрылся, превратившись в огромный поднос, на котором был полный горячий завтрак и даже кусок торта. С удовольствием уплетая еду, А-3 вдруг услышала женский голос, передающий новости: это работал включенный Осборном вмонтированный в компьютер телевизор. Голос говорил:
- Сегодня ночью совершен побег двух заключенных, работавших на специальные службы в арктических водах. Этими же заключенными угнана засекреченная подводная лодка "Саламандра". Ведутся усиленные поиски субмарины. Это пока что все, что удалось узнать нашему корреспонденту...
А-3 ахнула про себя, перестала есть и даже кончики пальцев у нее похолодели. "Ну и ну! - подумала она. - Это ведь, кажется, про нас. Вот, какой смелый - угнал целую ПОДВОДНУЮ ЛОДКУ. Нет, наверно, он все-таки не убивал детей..."
Тут же до нее дошло, что и она находится на этой лодке, которая плывет сама по себе неизвестно куда. До сих пор она не думала о подводных лодках и плохо представляла себе их, но теперь, когда она сама очутилась внутри такой лодки - по сути мощного подводного корабля - ей вдруг пришли на память самолеты, падающие в океан, и тесные унылые батискафы, виденные ею на картинках детских книг. Она взглянула на монитор, поняла, что он отражает глубину, по которой они сейчас плывут, и от выразительного ответного взгляда этой глубины на нее повеяло космической жутью никем не исследованных до сих пор пространств. Ум ее, привыкший последнее время пугаться абсолютно всего, тут же нарисовал ей мрачную картину какой-то ирреальной бездны, взрыв лодки, удушье, страшную смерть... Она оцепенела от страха и не смогла доесть завтрака. Потом, собравшись с силами, встала и отправилась к ряду коек, туда, где спал Осборн. Подойдя к койке номер пять, она увидела, что над ней полностью опущены красивые жалюзи, которые свободно пропускали воздух к спящему, в то же время создавая для него почти полную темноту. Она нерешительно потянула за шнурок, и жалюзи послушно поднялись до самого основания не застеленной койки второго яруса под номером шесть. Осборн крепко спал. Она тронула его за плечо. Он тут же подскочил на месте, испугав ее.
- Фу, - сказал он, протирая глаза. - Мне показалось, что нас поймали. А мне снился такой хороший сон. Сударыня, отчего вам не живется спокойно, и какого лешего вы...
Он не договорил, глубоко вздохнул и, не глядя на нее, осведомился:
- Что вам угодно? Зачем вы меня разбудили?
- Простите, сударь, - голос А-3 дрожал от ужаса и волнения. - Вы говорили, что лодка идет на автопилоте, то есть, сама собой управляет?
- Не "то есть", - поморщился Осборн. - Это разные вещи. Оставим автопилот в покое, скажем лишь одно: да, она сама собой управляет.
- Но ведь тогда получается, что мы можем разбиться... - она умолкла, чтобы не разрыдаться.
- Получается, что вы, ничего не соображая в технике, представляете себе какие-то катаклизмы, - сонно отозвался Осборн. - Успокойтесь и расслабьтесь. Это уникальная подводная лодка, единственная в своем роде, она НЕ МОЖЕТ разбиться, она обходит все препятствия, даже если для этого надо сделать очень большой крюк или пройти сквозь едва проходимое для нее пространство: скажем, между двух рифов. Она создана для командного состава, для высшего военного начальства, и это начальство, поверьте мне, ОЧЕНЬ СИЛЬНО позаботилось, чтобы в случае опасности его везли КАК СЛЕДУЕТ и КУДА СЛЕДУЕТ, и чтобы ни одна пылинка не села не только на самих начальников, но и на жен и детей этих начальников. Смею вас уверить: катастрофы абсолютно исключены. Так что ложитесь и спите; дайте отдохнуть мне и отдохните сами. Лодка так запрограммирована, что рассчитывает до миллиметра и до секундных долей любую неожиданность. Она думает за вас, она хранит вас, как зеницу ока, то увеличивает скорость, то уменьшает, то вовсе останавливается, по мере надобности меняет курс и все прочее... Ну, вам понятно?
- Да, сударь, - заметно успокоившись и повеселев, сказала девочка.
- Тогда ложитесь и спите, - повторил Осборн. - Schlaf, Kindlein, что по-немецки значит: спи, дитя!
Он опустил жалюзи и тут же заснул вновь. Ободрившаяся А-3 решила положиться во всем на волю Божью, нашла застеленную нижнюю койку номер один и, жарко помолившись перед сном, последовала примеру Осборна.
------------------------------
Они спят долго, очень долго, каждый на своей койке, занавешенной от ламп жалюзи. Оба полностью высыпаются и пробуждаются одновременно: от легкого толчка субмарины, минующей какую-то особенно трудную преграду.
Это одновременное пробуждение было вторым чудом в их жизни после "Саламандры", потому что когда оба подняли жалюзи и поднялись с коек, с обычно осторожным лордом Осборном случилась почти невероятная для него беда: его на секунду покинули его осторожность и бдительность. Он увидел торчащий рядом с его койкой оголенный провод и весьма опрометчиво схватился за него рукой, решив выяснить, что это такое, ибо не мог как следует разглядеть провода в довольно тусклом свете ламп. Прежде, чем до него дошло, что это какая-то специфическая недоработка военного монтера, его уже затрясло на месте с неимоверной, чудовищной силой. Но А-3, проявив чудеса сообразительности, тут же рванулась к выключателю, почти скрытому от ее глаз, и выключила свет во всем коридоре. Лорд Осборн без чувств повалился на пол.
Он очнулся оттого, что она терпеливо растирала ему виски ладонями, не зная, поможет ли это, и смачивала лицо холодной мокрой тряпицей. Из глаз ее катились слезы - она боялась, что он уже мертв.
Рассмеявшись, он приподнялся на локте и увидел перед собой белолицую чистенькую девочку редкой красоты. Заплакав в голос - на этот раз, потому что он жив - она крепко обняла его, а он - ее. Что-то дрогнуло в его сердце. Он сказал ей:
- Спасибо, графиня. Вы, кажется, спасли меня от смерти. Приглашаю вас на чашку чая через пятнадцать минут.
За пятнадцать минут он нашел изоляционную ленту и обмотал ею оголенный провод, чтобы никто больше не пострадал от опасной недоделки.
Потом он повел А-3 в отсек-кафе.
- Как вас зовут? - спросил он, наливая ей чай и пододвигая сливки и вазочку с лимонным желе.
- Антонилья Гранадос, - ответила она печально. - Спасибо, сэр... Я испанка. Но жила я в Эсмуре.
- Как в Эсмуре! Там же, где и я... - вырвалось у герцога. - Кто же лишил вас родителей?
- Не знаю, сэр. Вечером я пила чай вместе с ними. Все мы пошли спать. Утром я очнулась с ножом в руках и узнала, что вся моя семья убита. А ведь мы очень любили друг друга, - она проглотила как можно больше желе, чтобы подавить слезы. - Отец называл меня в шутку "Донна" - то есть, госпожа. Я была младшая в семье, а всего нас, детей, было четверо.
- Значит, ты была Донна?- он ласково коснулся пальцем ее щеки. - Тогда я стану называть тебя Донни - на английский манер. Ты будешь пока - временно - Донни Осборн, ладно? У меня было два сына, но дочери не было. Ты согласна?
- Благодарю вас, сэр, - она блеснула черными влажными глазами. - Да, согласна.
- Скажи, Антонилья Гранадос, - он взял ее за руку, - ведь ты до конца не была твердо уверена, что я не злодей и не убийца. Почему ты не дала мне умереть?
- Не знаю, сэр, - она посмотрела ему в глаза. - Я почему-то ни секунды не думала об этом. Я помнила только, что надо вас спасти.
- Считай, что теперь ты моя дочь, - он улыбнулся ей. - И не называй меня "сэр"; я почти не жил в Англии. Близкие друзья иногда даже называют меня просто "лорд Осс" вместо "Осборн". Согласна ли ты быть моей приемной дочерью?
- Согласна, - она засияла доверчивой улыбкой.
- Тогда можешь называть меня отцом, - разрешил лорд Осс, пододвигая ей еще одну вазочку с трехслойным малиново-ананасово-молочным желе.
- Вы самый добрый человек на свете, - призналась Донни. - Куда мы плывем?
- Не знаю, - лорд Осборн развел руками и рассказал Антонилье все, что случилось с ним за последние месяцы, рассказал о своих друзьях, потайной подводной трубе и субмарине. Донни слушала с изумлением, но уже без страха: рядом с Осборном она больше ничего не боялась.
- Пойдем, я покажу тебе кабину управления, - предложил герцог. - Она довольно забавна. Только ничего не трогай.
Они вместе торжественно прошли по роскошному ковру коридора мимо двухъярусных коек и вошли в кабину. Тотчас Осборн услышал странный звук, похожий на сигнал радиотелефона. Это и был радиотелефон: он лежал на столе за компьютером и мерно гудел через каждые полторы секунды.
Лорд Осс сделал Донни знак молчать, взял телефон и нажал кнопку.
- Я слушаю вас.
Голос его звучал спокойно, почти безмятежно. В ответ раздалось грубое и резкое:
- Прием! Кто управляет судном?
- Вы имеете в виду "Саламандру"? - вежливо уточнил Осборн. - Минуту!
Он взглянул на яркую нашивку на праздно перекинутой через спинку кресла куртке механика и сообщил в трубку:
- "Саламандрой" управляет мистер Клэнси, военный механик.
- Не порите чушь, - еле сдерживая ярость, возразил голос. - Мистер Клэнси здесь на берегу. Он решительно ничем не управляет. В настоящее время он чинит стиральную машину в одной из базовых прачечных в нашем лагере.
- В самом деле? - герцог удивился. - Что ж, очень приятно, что у наших специальных служб такой трудолюбивый механик. Но ничего не могу поделать: он оставил субмарину готовой к движению и нацеленной на определенный объект. Я только захлопнул люк, сэр. Корабль самостоятельно держит курс на один из ваших объектов, идет полным ходом, и все это благодаря мистеру Клэнси. При чем же тут я?
- Кто вы? - осведомился голос. - Лорд Ричард Осборн, если я не ошибаюсь?
- Ошибаетесь, - ответил Осборн. - Я умер, поэтому я уже не лорд. Я привидение. С кем имею честь?..
- Генерал Джонсон, - злобно ответил голос. - Не ерничайте, милорд; разговор серьезный. К какому объекту этот старый идиот Клэнси отправил субмарину?
- К Меркурию-зет, - не задумываясь, ответил Осборн - он запомнил это название из компьютерного списка объектов. Меркурий-зет находился где-то в Бермудском треугольнике.
- Но так просто я корабль не отдам, - добавил лорд Осс. - Он стоит нескольких моих бывших имений. Нам придется поторговаться.
- "Саламандра", - внушительно заговорил генерал, - стоит не только нескольких бывших ваших, но и очень многих иных богатейших имений. Впрочем, за торговлей дело не станет: вы останетесь довольны. Кстати, с вами была девчонка. Где она?
- Увы, ее съели акулы, мистер Джонсон, - ответил лорд Осс. - Я не успел спасти ее. Когда мы прибудем на Меркурий-зет?
- Послезавтра, - генерал Джонсон закашлялся. - Только без дураков, господин Осборн. С нашими службами шутки плохи. Если что, мы вас из-под земли достанем. Будьте на связи.
И телефон отключился.
- Мы правда плывем на Меркурий-зет? - с тревогой спросила Донни.
- Нет, - рассмеялся герцог. - На самом деле мы плывем к объекту Фобос, и компьютер показал, что там мы будем тогда же, когда могли бы очутиться возле объекта Меркурий-зет: то есть, послезавтра около одиннадцати утра.
- А Фобос - это какая-нибудь военная точка? - все еще тревожась, спросила Донни.
- Полагаю, это стратегическая точка, - задумчиво сказал лорд Осс. - Просто какой-нибудь южный остров. Впрочем, если там слишком много военных, мы нажмем другую клавишу. Объектов целых триста, запас всего необходимого, как показывает компьютер, велик. ОНИ еще обыщутся нас.
3
- Мы еще обыщемся его, если он соврал, - раздраженно сказал генерал Джонсон. - А мне сдается, что это именно так. У него для этого слишком много поводов. Вызовите Клэнси! Как назло, мы не можем проследить ни за местонахождением, ни за движением подлодки. Кроме этого дурацкого радиотелефона у нас ничего нет.
Явился Клэнси. Он уже все знал и заранее содрогался от ужаса, ибо гнев и без того вспыльчивого генерала должен был обрушиться именно на него. Так оно и вышло.
- Клэнси! - завопил Джонсон, кидаясь к механику и тряся его за грудки. - На какой объект ты нацелил "Саламандру"? Хоть это вспомни, бараньи твои мозги!
- Я не знаю объектов, господин генерал, - забормотал механик. - От меня скрыта секретная информация... Я просто проверял техническую работу пульта... Ну, хорошо ли нажимаются кнопки и клавиши...
- И что, они хорошо нажимаются? - желчно осведомился генерал.
- Да, сэр, отлично, - упавшим голосом отозвался Клэнси.
- Как на пишущей машине? - еще более желчно уточнил генерал.
- Так точно, сэр.
Голос Клэнси был еле слышен.
- Сукин ты сын! - глаза Джонсона налились кровью. - Да кто тебе дал право превращать засекреченную модель спецслужб, стоящую триллионы, в дурацкий клавесин?! Почему ты не поступил настройщиком роялей в какой-нибудь, разрази меня, чертов балаган, стриптиз-бар, кафешантан?..- и мистер Джонсон прибавил несколько весьма сильных выражений.
- Максвелл! - рявкнул он вслед за этим, отшвыривая от себя механика.
Появился подтянутый, бледный от страха молодой инспектор одного из отрядов специального назначения - и отдал честь генералу.
- Вам, если не ошибаюсь, Максвелл, был поручен надзор за лодкой? - спросил Джонсон. - За пятой моделью, предназначенной для командного состава?
- Так точно, мне, сэр, - пролепетал инспектор.
- И где же теперь ваша, то есть НАША "Саламандра"? - с нотой львиной свирепости в деланно-благодушном голосе спросил генерал.
- Не могу знать, сэр, - выдавил из себя инспектор. - Право, сэр, я не могу объяснить случившегося... Лодка находилась в обычной засекреченной точке квадрата I-2, рядом с входным люком подводного военного тоннеля, который строили как секретный переход для морской военной пехоты специальных служб, но потом данный проект потерял актуальность... Видимо, заключенный знал о тоннеле и перепутал вентиль входа в тоннель с вентилем люка лодки... а может, он вообще не нашел входа в тоннель, так как тот зарос водорослями... Вот и получилась ошибка. Понимаете, сэр, он хотел уйти через тоннель, называемый среди наших людей просто "военной трубой" и...
- Не порите чушь! - перебил инспектора взбешенный генерал Джонсон. - Где, черт вас всех дери, аппарат, с помощью которого мы могли бы контролировать движение лодки, знать ее курс, видеть, куда она направляется? Где компьюторно-электронный датчик "Арес", напрямую связанный со всеми функциональными системами "Саламандры"? ГДЕ? Докладывайте.
- Датчик "Арес" находится в субмарине, сэр, - покорно и безнадежно доложил Максвелл. - В кабине управления. Я оставил его рядом с радиотелефоном.
- То есть, вы заперли квартиру, оставив в ней ключи, - подытожил Джонсон. - Я рад, рад... РАД, что у меня такие инспекторы и механики! Счастлив! Полон искрящегося восторга!
Он сгреб Максвелла за шиворот.
- Вам, сударь, еще не предлагали работать санитаркой в приюте для престарелых гувернанток? Просто удивительно! Да как вы допустили, чтобы какой-то "зомби" с "Айса" украл у вас от нечего делать единственную в мире, уникальную, опытную модель подводной лодки? Есть ли возможность "засечь" ее с воздуха? С других лодок? С кораблей? С земли? Из-под земли? Из космоса, наконец?
- Вы же знаете, сэр, - серыми губами прошептал инспектор, - что вокруг субмарины специальное магнитное поле, которое обеспечивает ей неуловимость. "Саламандру" невозможно "засечь", пока она не всплывет на поверхность. А датчик "Арес" был единственный в своем роде. Чтобы вновь сделать его потребуется, по-крайней мере, две недели.
- Отлично, - Джонсон отпустил несчастного Максвелла. - Итак, я приказываю: расставить посты на всех трехстах объектах, к которым причастна "Саламандра". Впрочем, все это несущественно. Завтра мы с вами, ГОСПОДА, дружно пойдем под трибунал - все вместе, чтобы не скучно было выслушивать смертный приговор. Единственное, что я могу сейчас предпринять - это отправить вас обоих на гауптвахту, разумеется, с лишением вас занимаемых вами постов. В лучшем случае все мы будем разжалованы в солдаты или наскоро отправлены в отставку.
И он вызвал конвой. "Надо будет поговорить с начальством о дублировании датчика "Арес", - сказал он сам себе. - Пускай через две недели, но мы получим субмарину».
Генерал Джонсон понимал, что у Осборна есть все причины не расставаться без боя с "Саламандрой", и решил принять со своей стороны все необходимые меры для возвращения лодки спецслужбам.
Спустя несколько минут в штабе генерала Джонсона раздался телефонный гудок.
Он тотчас схватил трубку, заранее покрываясь холодным потом.
- Джонсон? - раздался в трубке иронический голос главнокомандующего специальными службами страны. - Это вы? С вами беседует мистер Холл, как вы уже, наверно, догадались. Я чувствую, вам есть, что сказать. Не скромничайте, мой друг, это излишне. Мы с вами находимся в исключительно похабном положении: ОБА находимся, подчеркиваю, приятель.
- Мистер Холл, - так же, как недавно инспектор, залепетал оробевший генерал. - У меня есть идея. Необходимо дублировать "Арес"... и... даже в случае помех... через две недели мы получим "Саламандру" назад, что бы ни случилось.
- Назад, - с издевкой молвил мистер Холл, - мы с вами получим дипломы и медали агентов специального назначения. Впрочем, "Арес" я постараюсь восстановить. Старина, я не желаю вам расстрела - мы так долго и успешно работали вместе. Поэтому сдайте все дела Джеймсу Вуду, вашему заместителю, а сами отправляйтесь на гауптвахту. Полагаю, вы кое-кого туда уже отправили? И между делом взорвите "Айс" - после случившегося ЧП он кое-кого сильно раздражает. Отправьте весь экипаж вместе с "зомби" пока поработать на ледниках: это прочистит им мозги. Работа на морозе неприятна, но полезна. Пусть поживут в палатках, а послезавтра за ними придет помощь, и всех их расформируют по другим тюремным судам. До встречи, генерал!
И Холл повесил трубку. Тяжело вздохнув, генерал Джонсон связался с "Айсом", передал капитану приказание мистера Холла и дал всей команде полчаса на сборы, после чего выпустил ракету в сторону "Айса" и услышал отдаленный взрыв. Приборы показали, что "Айс" уничтожен. Генерал Джонсон послушно вызвал к себе Джеймса Вуда, чтобы передать ему свои дела и приказания мистера Холла.
Лорд Осборн и Донни очень весело проводили время на угнанной ими "Саламандре". Они устраивали роскошные пиршества в кафе и любовались в монитор видами вокруг подводной лодки; а виды эти начали приятно меняться. Появились кораллы, причудливые морские цветы и яркие радужные рыбы, что говорило о теплых водах. Смотреть в монитор сделалось гораздо интереснее, чем в телевизор.
Между развлечениями лорд Осс упорно продолжал изучать лодку. Он нашел датчик "Арес", который был меньше ладони, после чего узнал из компьютера обо всех его свойствах и достоинствах; разыскал в схеме "Саламандры" ракетное отделение и получил справку, как пользоваться боевыми ракетами и торпедами: другим оружием лодка не располагала.
С помощью "Ареса", который при подключении к компьютеру рассекречивал некоторые сведения, герцог узнал, что по прибытии к объекту Фобос можно приказать лодке всплыть или же спрятать ее под водой в трех заранее запрограммированных точках. Осборн набрал вопрос: нельзя ли создать четвертую точку, о которой никто бы не знал, и получил ответ, что четвертую точку создать невозможно без изменения программы "Ареса", но третью точку можно изменить. Лорд Осборн в душе возликовал и, дав согласие, попросил указать варианты: ему указали два - реку Соджи и ее искусственный рукав Мертвый Город. Почти без надежды на успех Осборн попросил синтезировать два этих варианта для изменения третьей точки, но, к его удивлению, система "Арес" дала согласие. Теперь пристанью для "Саламандры" должно было служить место соединения Соджи и Мертвого Города. Вне себя от радости Осборн приказал засекретить измененную им третью точку, и компьютер через "Арес" выполнил команду. "Арес" герцог отключил от компьютера и спрятал в нагрудный карман рубашки, не желая отныне с ним расставаться.
Они с Донни не раз за это время посетили замечательный отсек-сад, где в глубоких сосудах, обложенные камнями, росли и цвели под яркими лампами многочисленные тропические растения, а в аквариуме плескались чудесные рыбки разных размеров и форм. Самая большая из них была величиной с приплюснутый мандарин.
- Как здорово было бы жить в таком доме, как эта лодка, - говорила Донни. - Так не хочется покидать "Саламандру"!
- Нам нужен свежий воздух, - возражал лорд Осборн. - Субмарина никуда не уйдет от нас: ведь она теперь наша - надолго или, может быть, даже навсегда.
За час до того, как на компьютере возник рельеф и очертания острова - объекта Фобос - снова заработал радиотелефон. Осборн взял его в руки и нажал кнопку.
Если у генерала Джекоба Джонсона был довольно живой характер, ясная голова и хоть какая-то фантазия, если он умел ценить и понимать юмор до того, что даже сам его порой проявлял ( правда, в несколько желчных формах), то у его заместителя Джеймса Вуда эти черты совершенно отсутствовали. Его основной и совершенно определенной чертой была крайняя ограниченность во всем, что не касалось военной службы.
Следуя логическому ходу событий, он сперва связался с Меркурием-зет, велев подготовить военные катера и водолазов, а также задействовать береговую охрану. Затем он позвонил на "Саламандру". Лицо его при этом было тупо и сосредоточенно.
- Сэр? - заговорил он. - Прием! На связи Джеймс Вуд, заместитель генерала Джонсона. Как я уже понимаю, вы на подходе к объекту Меркурий-зет?
- Да, сэр, - услышал он голос Ричарда Осборна. - Мы пересекли условную линию правого угла Бермудского треугольника - это ведь совсем рядом.
- Нажмите клавишу четыре, она означает всплыв, - сказал Вуд. - Тогда вас увидят с катеров и помогут вам покинуть лодку. Вы, вероятно, плохо знакомы с компьютером? Я помогу вам. Первым делом нажмите четвертую клавишу слева в верхнем ряду.
- Я бы рад, сэр, - ответил Осборн, всеми силами стараясь придать голосу искренность. - Но она не нажимается.
- КАК не нажимается?
- Не знаю, сэр, не нажимается. Вероятно, что-то заело... Минуту... Господи, везде погас свет. Я вижу надпись на экране компьютера: "Бермудский треугольник не отдаст "Саламандру". Вокруг меня сгущается туман: появились какие-то силуэты... Они не похожи на человеческие. Что мне делать, мистер Вуд?
- Силуэты? - мистер Вуд наморщил свой низкий лоб и глубоко задумался. - И кнопка не нажимается?
- Нет, сэр,
- Вы говорите мне правду?
- Чистую правду, сэр.
- Нажмите пятую клавишу - аварийное всплытие.
- И пятая не нажимается. Вокруг сгущается тьма. Я вижу свет в конце тьмы... Как на экране, передо мной проплывает вся моя прожитая жизнь. Я вижу лица родных и знакомых. Они манят меня. Они зовут меня. Я вижу свои дурные и праведные дела... Постепенно субмарина теряет очертания...
- Этого не может быть, - тупо пробормотал Вуд. - Какая-то чушь. Мы не проводили опыта с магнитными полями, это я знаю точно. "Саламандра" не может быть телепартирована. Мне об этом не сообщали.
- Право, не знаю, сэр, - продолжал Осборн намеренно дрожащим голосом. - Но на экране компьютера вдруг возникла крупная надпись: "Секретный доступ. Опыт. Телепартация "Саламандры" к засекреченному объекту».
- Не может быть, - снова прошептал Вуд, и крупные капли пота выступили на его лбу. "Всегда я все узнаю последним, - горько подумал он. - Джонсон наверняка знает, а мне ничего не сказал. Еще хочет, чтобы я вернул ему подлодку... Но ведь опыт с телепартацией провожу не я!"
- Мистер Вуд, - продолжал лорд Осс, приложив к губам стакан, отчего голос его стал тотчас далеким и глухим. - Я вижу вашего прадедушку. Он идет прямо ко мне. У него что-то в руках...
- Наверно, золото, - как во сне, отрешенно пробормотал Вуд. - Он начальствовал над приисками в Южной Африке...
- Да, да, именно так, золото, - подхватил Осборн. - Ваш прадедушка несет мне золотой песок и говорит...
Тут Осборн убрал стакан и заговорил в кулак:
- Джимми, внучек мой! Я думал, ты продолжишь славное дело золотоискателя, а вместо этого ты теперь военный и тупеешь с каждой минутой все сильнее и сильнее. Мне жаль тебя, дитя мое. Поезжай в Южную Африку, сынок, закончи мое дело.
- Да ведь ты сам давно уже его закончил, - сказал Вуд неожиданно для самого себя. - Ты же разорился еще семьдесят лет назад. Чего там заканчивать? Лучше радуйся, что твои потомки не пошли по миру, и я попал в спецслужбы. А "Саламандру" верни. Это приказ.
- Не могу так сразу, внучек, - прошамкал в кулак лорд Осборн. - Ведь ваши службы затеяли ее телепартировать, и мне самому пришлось телепартироваться с того света в этот, чтобы ты имел насчет лодки точные сведения. Я смогу вернуть тебе "Саламандру" только в том случае, если ты посадишь своим заместителем военного механика мистера Клэнси.
- Чьи это условия? - осведомился Вуд.
- Этого требует сгущение магнитных полей, мой глупый славный малыш. Так тебя и вижу: толстого, розовощекого, с маленькими свиными глазками. Так где бесконечно любимый всеми нами мистер Клэнси?
- Он на гауптвахте, прадедушка, - ответил, совершенно теряясь, Джеймс Вуд. - А откуда ты знаешь, как я выгляжу?
- Все сгущение полей, Джимми; оно самое, родной ты мой. Вижу тебя, как в зеркале. А мистер Джонсон тоже на гауптвахте?
- Ясно, все на губе, - растерянно хлопая глазами, ответил Вуд, несколько осовременивая язык своего престарелого предка. - Еще бы, такое ЧП. Конечно, Джонсон сел.
- Тогда не надо его освобождать. Он, мой милый, нарушит гравитационные потоки. Отдай все полномочия доброму сэру Клэнси, а сам останься на гауптвахте за решеткой. Уверяю тебя, субмарина тут же всплывет.
- Хорошо, дед, надо так надо, - тупо согласился Вуд. - Только смотри, не подведи меня.
Он механически встал, пошел на гауптвахту и сказал часовому:
- Выпустите Клэнси. Пусть идет к радиотелефону. Его требуют.
- Кто требует? Мистер Холл? - удивился Джонсон, сидящий в одном из зарешеченных отделений.
- Нет. Мой прадед из Бермудского треугольника, - ответил Вуд без всякого выражения. - Клэнси, поднимись наверх и веди переговоры с "Саламандрой". А я останусь здесь, - и он спокойно шагнул в камеру, из которой только что проворно выбежал военный механик. Дверь за ним заперли.
- В чем дело? - озадаченно спросил Джонсон своего заместителя через решетку. - Что случилось?
- Не знаю, - Вуд задумчиво закурил. - Зря он, подлец, бросил золотые прииски. Если бы не сгущение магнитных полей, я бы с ним еще поспорил. А ты тоже - хорош начальник! Не мог сообщить мне, что "Саламандру" решено телепартировать... Теперь приходится решать вопрос своими силами. Субмарина важнее планов начальства. В конце концов, интересы отечества...
- С кем ты разговаривал, тупая скотина? - злобно перебил Вуда Джонсон. - С Холлом?
- Какой там Холл! - Вуд махнул рукой. - Слышал бы ты этого Холла. Да Холл ничего и не сможет. Ты разве не понимаешь, что только Клэнси может сбалансировать гравитационные потоки? Иначе начальство телепартирует субмарину, а свалит все на нас, как всегда...
- С кем ты говорил? - свистящим от ярости шепотом переспросил Джонсон. - С КЕМ? С КЕМ?
- Сначала с Осборном - "зомби"... Но он вдруг потерял возможность руководить всплытием... А потом начались магнитные поля и...
Громкий вопль Джонсона прервал его невразумительную речь.
- Отворите! - кричал генерал. - Или сию минуту дайте мне телефон. Я должен снова принять полномочия от мистера Холла!
В это время Осборн говорил с Клэнси:
- Скажите, любезный, что за большая красная светящаяся кнопка над пультом? Компьютер не дает объяснений.
- Эта кнопка, сэр, создает туманность вокруг субмарины, - честно отвечал Клэнси. - Если она не светится, значит, есть туманность, а если светится, туманности нет.
- И долго можно держать эту туманность?
- Сколько понадобится, сэр, - простодушно сказал Клэнси. - Хоть всю жизнь.
- Спасибо, Клэнси.
- Сэр!
- Что?
- Вы не собираетесь возвращать субмарину?
- Собираюсь, Клэнси, но только немного позже.
И лорд Осборн выключил телефон.
"Саламандра" бесшумно прошла из моря в реку, мягко вплыла в пещеру на стыке двух рукавов реки Соджи и мягко опустилась на песчаное дно.
- Мы ее затуманим, - сообщил лорд Осборн Донни. - И никто ее не найдет. Только протянем цепь от люка до начала пещеры, чтобы легче было найти в тумане лодку, когда она нам понадобится.
Они надели костюмы и акваланги, взяли не очень толстую, но прочную длинную цепь, захлопнули дверь, ведущую в отсеки и открыли люк. Внутрь немедленно хлынула вода. Они поднялись по лесенке наверх, зажгли фонари и закрепили цепь на люке, после чего Осборн утвердил конец цепи у входа в пещеру. После они вернулись, закрыли люк и устроили обед в честь прибытия к месту назначения.
После этого они стали собираться на берег. Они выбрали себе по непромокаемому чемодану и уложили туда все необходимые вещи. Лорд Осборн нажал кнопку, и вокруг лодки тотчас заклубился густой туман. Захватив с собой датчик "Арес" и радиотелефон, лорд выключил весь свет, кроме слабых ночников. Донни давно уже была готова и ждала его.
Но тут позвонил мистер Холл.
- Здравствуйте, милорд, - начал он. - Вам, конечно, пришлись по вкусу игры со специальными службами. Согласен, они бывают весьма увлекательны, хотя обычно плохо заканчиваются для того, кто их затеял. Но вы же не собираетесь становиться капитаном Немо? Зачем вам эта лодка?
- Видите ли, мистер...- герцог вопросительно замялся.
- Холл, - подсказал собеседник.
- Мистер Холл! Пока что ваша подлодка - единственное мое жилище, а также единственный вид транспорта и капитал. Меня несправедливо осудили. Так вот, когда я полностью налажу свою жизнь, подобающую герцогу, а также обеспечу себе безопасность - тогда вы тут же получите лодку обратно. Я дам вам знать, когда это случится.
- Куда мне направить охранников и мешок с наличными, чтобы получить субмарину быстрее? - спросил мистер Холл. - И где гарантии, что вы не продадите модель другим службам?
- Вам придется верить мне на слово, - Осборн рассмеялся. - Я должен вернуть себе свое доброе имя и богатство, а вас прошу больше не беспокоиться самому и не беспокоить меня.
И он решительно нажал кнопку отбоя.
Держа в руках непромокаемые чемоданы, они вскарабкались на плоскую, нагретую солнцем покатую скалу, сидящую низко у воды, сняли акваланги, костюмы и переоделись. Вдали, выше их скалы и протянувшегося вслед за ней пологого песчаного берега раскинулся небольшой город. Это обстоятельство сперва ободрило, но тут же смутило лорда Осборна. Спрятав в небольшом ущелье костюмы и акваланги, Донни и лорд Осс задумчиво уселись рядом.
- Знаешь, что? - сказал Осборн. - Обедать и ночевать придется в лодке - у нас совершенно нет денег. Еще не мешало бы иметь оружие... Может, ты останешься в "Саламандре", а я попробую заработать немного? Я бы очень скоро вернулся.
- Ох, я без вас не останусь! - испугалась Донни. - Кроме того, в лодку может кто-нибудь забраться.
- Я автоматически закрыл люк, - ответил на это Осборн. - Теперь вентиль не повернется, пока я не нажму кнопку на "Аресе".
Они задумчиво умолкли и просидели так несколько минут. Вдруг что-то шлепнулось позади них.
Донни успела обернуться первой - и ахнула. Ахнул и Осборн. Рядом с ними в прозрачной коробке из-под торта лежало несколько толстых пачек американских долларов и евро, а рядом - мокрый старый кольт и туго завязанный полиэтиленовый мешочек, набитый патронами. Мешочек был влажный от воды, но патроны оказались сухими, как и пачки денег в прозрачной коробке. Деньги после тщательного осмотра их Осборном оказались настоящими.
Лорд Осборн на мгновение почувствовал себя примерно так же, как незадолго до этого чувствовал себя заместитель генерала Джонсона. Но Донни ничуть не удивилась и не смутилась. Она весело вскочила на ноги, запрыгала на месте, хлопая в ладоши, и крикнула почему-то вниз, в воду:
- Спасибо! Спасибо! Спасибо! Мы очень вам благодарны! Мы еще придем сюда, и вы станете нашем другом и гостем!
- Почему ты говоришь все это в воду? - удивился Осборн. - Может, это кинули нам сверху, с берега?
- Нет, - глаза Антонильи сияли горячим блеском. - Я потом все расскажу, отец. Я кое-что успела увидеть. Это все оттуда, из-под воды!
Лорд Осборн тщательно спрятал деньги в чемодан, завернул в сухую тряпицу кольт и отдельно положил патроны.
- Если оружие действует, - заявил он, - я сделаю из него настоящую вещь. Достану глушитель - и мы будем славно вооружены; во всяком случае, на первое время.
Он аккуратно положил на скалу прозрачную коробку и неуверенно сказал в пространство:
- Возьмите, пожалуйста. Быть может, это вам еще пригодится...
4
Спустя некоторое время они уже снимали небольшой коттедж с маленьким садом и видом на море.
- Вы ведь с "Глории"? - уточнил хозяин коттеджа Фил Роджерс.
- Да, - подтвердил мистер Осс. - Я Джон Осс, а это Донни, моя дочь. Мы из Америки... Второй раз посещаем ваш остров: он нам очень понравился.
- И климат-то благодатный! - воскликнул Фил. - И цветных меньше, чем в других местах. Жаль, в военных целях затопили нижний город; многим пришлось уехать. Этот рукав Соджи называют теперь Мертвым Городом.
- В самом деле? - Осборн сделал заинтересованное лицо и очень скоро все узнал.
Объект Фобос был обыкновенный, большой, но не слишком густо населенный южный остров Соджи, куда пассажиров доставлял и откуда забирал единственный теплоход "Глория", курсировавший между Соджи и другим, гораздо бо'льшим островом, принадлежащим одной из стран Южной Америки. Раньше ходил еще "Монинг Стар", но надобность в нем скоро отпала - было очень мало пассажиров.
- Все из-за Мертвого Города, - сказал с огорчением Роджерс. - Остров лишился десяти тысяч потенциальных пассажиров - все они жили там, ниже... Но эту нижнюю часть города затопили, а после это оказалось ненужным, но исправить уже ничего было нельзя. Военные всегда сначала совершают поступок, потом начинают думать, нужно ли было его совершать? Скверная привычка, мистер Осс...
- Да,- согласился герцог. - Очень неудачная привычка, особенно для тех, кто распоряжается судьбами людей. Конечно, военную базу они у вас оставили?
- А как же, - отозвался хозяин коттеджа. - Большая база, только не на самом Соджи, а на острове рядом - можно пройти вброд во время отлива. Этот остров зовется Безымянный. Там только маяк да пара рыбачьих поселков. Отсюда его не видать, он с другой стороны Соджи, там, на севере.
- Я слышал об этом, когда был здесь в прошлый раз, - сказал лорд Осборн.
- Но вы, может, не слышали, сэр, о призраке Мертвого Города? - с надеждой осведомился Фил Роджерс, таинственно понизив голос.
- Что-то, вроде, слышал, - небрежно заметил герцог. - Правда, совершенно не помню, что именно. Кажется, какая-то легенда...
- И вовсе не легенда! - торжественно возразил Фил.- Чистая правда, мистер Осс. Тут, как затопили город (а этому делу вот уже как пять лет), утонул, знаете ли, сынишка мэра. Купался в Мертвом городе, да и потонул. Его, конечно, нашли. Похоронили. Но с тех пор там постоянно видят огни по ночам, а если бывают водолазы или еще кто иной, так то и дело они видят, как по дну бродит этот самый мальчик. Он может ходить по дну реки, как по тротуару, в воздухе вовсе не нуждается, а когда его хотят догнать, он просто исчезает, как туман!
- Удивительные вещи! - сказал лорд Осборн. - И сколько человек его видело?
- Немного, сэр. Духи не любят показываться кому ни попадя. Но этот мальчик - точно он. Потому что сынишку мэра звали Тони, а этот призрак откликается на имя "Тони". То есть, если он, скажем, сидит на берегу, то голову поворачивает на "Тони", а после этого сразу соскальзывает в воду. И еще: он, сэр, не растет. За пять лет ничуть не изменился. Все тот же двенадцатилетний мальчик, каким был.
- Чудеса, - молвил герцог и тут же добавил:
- Впрочем, старина, время не раннее. Донни устала. Мы хотели бы поскорее устроиться и поужинать.
Роджерс с готовностью ответил, что сию минуту в коттедж придет его служанка, она и приготовит ужин; а завтра и все прочее время в коттедже будет готовить ее дочь.
- Мы хорошо знаем девушку, поэтому можем вам ее рекомендовать, - сказал хозяин. Сам он проживал с женой и дочерью во флигеле, отделенном от коттеджа забором. Он отдал Осборну ключи, и герцог с Донни остались одни.
Донни запрыгала и заплясала от счастья. На ней было веселое простенькое летнее платье - белое, в мелкий черный горошек, и оно очень шло ей. Герцог улыбнулся, взглянув на нее, и отправился еще раз осматривать комнаты. Их было четыре, исключая холл, служащий столовой; две спальни, кабинет и гостиная.
Гостиная была скромна, но очень уютна, с большим полукруглым балконом и тремя окнами, смотревшими в сад. Фил Роджерс говорил, что в ясные дни на балконе обычно завтракают и проводят ленч: там одновременно солнце и тенистая прохлада от высоких деревьев.
В спальнях с видом на море также царил уют. В кабинете лорд Осборн увидел письменный стол, компьютер (довольно старый), шкаф с книгами и удобное кресло. Он с удовольствием убедился, что книг много, и некоторые из них он еще не читал. В холле и гостиной были телевизоры, в кабинете - компьютер и телефон. Еще один телефон стоял на первом этаже, на высокой тумбочке у лестницы, рядом с холлом. Всюду на окнах были со вкусом подобранные гардины и шторы в викторианском стиле; только в кабинете - современные жалюзи. На полу лежали очень приличные ковры с приятной расцветкой.
Вся обстановка коттеджа отдаленно напомнила герцогу одно из его любимых имений, и он внутренне даже слегка умилился, что выразилось в его посещении кухни и прачечной, хотя он не имел привычки интересоваться местами и комнатами в доме, где царствовала прислуга.
Потом явилась негритянка Элис, приготовила вкусный ужин и подала его в холл-столовую, где стол уже был накрыт чистой скатертью, а шторы на окнах задернуты. Герцог поблагодарил ее кивком головы, а Донни сказала:
- Спасибо!
После того, как Элис ушла, Ричард Осборн поднялся в кабинет и занялся оружием, так неожиданно попавшим ему в руки, а Донни отправилась к себе в спальню и встала у окна, задумчиво глядя на закат, окрасивший море золотистым блеском. Она думала о том, как странно и причудливо сложилась ее судьба. Еще три дня назад она и не подозревала о том, что скоро вновь окажется свободной, уже не "зомби", не игрушкой для акул, а просто девочкой, какой она была до кошмара, произошедшего с ней. Невзгоды почти стерли из ее памяти жизнь в родном доме, но теперь воспоминания обступили ее со всех сторон. Она вспомнила свою семью и невольно расплакалась, но потом взяла себя в руки. Провидению было угодно спасти ее, значит, она не должна предаваться печали. Девочка встала на колени, как ее приучили сызмальства, и горячо помолилась, славя Господа за ее чудесное избавление от страданий и смерти. Едва она поднялась с колен, как к ней вошел лорд Осборн. Он с торжеством нес в тряпице вычищенный, смазанный, блестящий, пахнущий оружейным маслом кольт.
- Я сам смастерил глушитель и попробовал кольт, - весело сообщил он. - Стреляет замечательно: я вогнал две пули в толстую доску как раз туда, куда наметил. Я рад, что месяцы тюрьмы не испортили мне руку. Вот пули - видишь, как сплющились? Они прошили доску насквозь; хорошо, что лишь немного поцарапали стену. Это место все равно заслоняет трюмо. Когда я стрелял, я слегка его отодвинул, а теперь поставил на место.
Он внимательно взглянул на девочку:
- Ты плакала, Антонилья?
- Я молилась, отец, - ответила она. - И вспоминала семью. Я все думаю, кто и зачем лишил меня ее?
Лорд Осс отложил кольт, мягко обнял девочку за плечи и вместе с ней подошел к окну, за которым догорал ясный закат.
- Знаешь, Донни, - молвил он. - Я сам постоянно задаю себе те же самые вопросы: кто лишил меня моей семьи? Кто подкладывал мне улики так ловко, что полиция тут же их находила, а я не мог найти ничего, сколько ни старался?
Она посмотрела ему в лицо и задумчиво спросила:
- Ведь вы не оставите меня? Вы так добры ко мне, что когда я с вами, мне не так грустно, как было бы одной.
- Мне с тобой тоже веселее, - лорд Осборн сел на софу и посадил Донни рядом с собой. - У меня тоже больше нет семьи, но умерли не они, умер я - по крайней мере, для них. Поэтому - тем более, поэтому - я тебя не оставлю. Кстати, Донни, кого ты благодарила сегодня, глядя в воду?
- Не знаю, - ответила она, доверчиво приникая головой к его плечу. - Очень странно, отец... Когда мы услышали шум позади, я успела обернуться чуть раньше вас... И успела заметить мокрую руку...
- Руку?
- Да, маленькую, чуть больше моей, смуглую, крепкую... будто детскую, но, может, это просто была рука взрослой девушки. Она по локоть высунулась из воды, а что было под водой, я не разглядела. Именно эта рука так щедро нас одарила.
- И больше ты ничего не заметила?
- Нет.
- Призрак Мертвого Города? - Осборн задумчиво улыбнулся, продолжая обнимать Донни за плечо. - Ведь мы выбрались на берег как раз над Мертвым Городом: я уже различал вдали потопленные строения и улицы, когда мы были под водой...
- Может быть, - Донни содрогнулась; ей вдруг сделалось страшно. - Вы думаете, по-правде есть такой призрак?
- Я думаю, что тебе пора спать, - Осборн засмеялся. - Кто бы он (или она) ни был, он желает нам только добра. Ложись спать. Ничего, если я немного почитаю в твоей спальне?
- Ничего, - повеселев, ответила Донни. Она разгадала уловку Осборна: он почувствовал ее страх и захотел, чтобы она спокойно уснула, ни о чем не тревожась.
И действительно, она уснула очень мирно, почти счастливая, что ее покой охраняет добрый, уже горячо любимый ею человек. Никогда она еще не погружалась в сон на такой мягкой постели и в такой красивой батистовой ночной рубашке: она захватила ее и еще одну похожую с волшебной "Саламандры".
Осборн дождался, когда она уснет, включил ночник, чтобы Донни не испугалась, если вдруг случайно проснется, и ушел к себе в соседнюю спальню.
5
Теперь они живут замечательно. Донни с утра на берегу моря. Она купается до завтрака, а герцог - перед ужином. Он любит подолгу сидеть в кабинете и читать книги. Донни в это время наслаждается прогулкой в тенистом саду, залезает на деревья, дышит ароматом цветов, которые очень любит. Она впервые видит настоящие пальмы - их тут очень много.
Лорд Осборн купил ей велосипед, и она гоняла на нем целыми днями, пропуская обед. Минни, дочь Элис, молодая кухарка-мулатка, не могла видеть это равнодушно.
- Сэр, - однажды строго обратилась она к лорду Осборну. - Мисс Донни плохо делает, что не обедает. Она испортит себе желудок. Я не позволяю своей дочке Элен не обедать или не ужинать. Самое большее, она может пропустить ленч.
- О, - лорд Осборн посмотрел на нее с уважением. - Вам бы работать в приюте для сирот, Минни:
вы вырастили бы здоровых детей. Но моя Донни провела два тяжелых месяца, и теперь ей надо оправиться; это важнее желудка, не так ли? Ее пугали, ругали и запирали в темном подвале одни очень недобрые люди.
- Какой ужас, - Минни всплеснула руками. - Это были родственники, сэр?
- Опекуны, - уточнил лорд Осборн. - У этой девочки один лишь родственник - я. Нехорошо, когда отец не смотрит за своим ребенком, но я не знал, каким испытаниям подвергается Донни; к тому же, крайне серьезные дела задерживали меня в Айове. Когда я воочию увидел, до чего ей плохо живется, я спас ее: забрал и увез подальше, чтобы она как можно полнее отдохнула от испытанных ею стрессов.
- Бедная девочка, - Минни сокрушенно покачала головой.
Тем временем Донни объездила на велосипеде весь остров. В полосатой матросской блузке и белых шортах она запомнилась всему городу. Ей было все известно - и городские толки, и кто из знаменитостей живет на острове, и когда приходит "Глория", и в каких портах она останавливается. Она все пересказывала лорду Осборну, а он запоминал или записывал в книжечку некоторые детали ее рассказов, которые могли бы пригодиться ему. Кроме того, Антонилья полюбила играть в теннис с хозяйской дочкой Джеральдиной Роджерс, попросту Джерри.
Лорд Осборн наслаждался свободой, тишиной и покоем беспечальной жизни. Радиотелефон больше не беспокоил его, да он бы и не стал разговаривать - ведь теперь можно было вычислить, откуда он говорит, неприступная "Саламандра" больше не защищала тайну его местонахождения.
Тяжелые воспоминания все реже возвращались к нему, хотя после суда они просто не давали ему жить и сводили с ума. Он весьма равнодушно вспоминал жену и с более живым чувством - сыновей: шестнадцатилетнего Роланда и четырнадцатилетнего Майкла. С еще большей сердечностью он вспоминал о друзьях, которые так и не дождались его. И он был прав: эти люди оказались достойны его сердечных воспоминаний...
----------------------------------------
Друзья герцога на ледокольном судне "Констанция" добросовестно поджидали, когда из известного им, обозначенного на карте ледяного грота покажется усталый и измученный лорд Ричард Осборн... Грот был окончанием подводного тоннеля и постоянно находился под наблюдением. На "Констанции" знали, что возле ледяного острова, где она бросила якорь, проходит нейтральная полоса воды, за которой начинается и простирается вдаль и вширь арктическое царство спецслужб. Поэтому судно имело вид, документы и оснащение, соответствующие частной научной экспедиции с целью охраны тюленей от вымирания. Для этой цели даже было пленено три десятка тюленьих семей. Их сперва с комфортом устроили в трюме и на палубе, затем выпустили на волю возле ледяного грота, откуда должен был появиться герцог Осборн.
Его еще не ждали, когда на "Констанции" прозвучало по радио и по телевидению первое сообщение о том, что Осборн и девочка Антонилья Гранадос (пришлось признать их живыми, чтобы назвать имена) угнали опытную засекреченную модель субмарины и движутся в никому не известном направлении.
Это известие поразило лорда Дэниэла Оливера в самое сердце. Он был старым другом давно скончавшегося отца герцога Осборна. Кроме того, ему принадлежала "Констанция", и он первый рисковал жизнью, помогая преступнику спастись. Он, разумеется, считал его невиновным, но это мало утешало.
- Слышали новости, сэр Дэниэл? - почтительно, но не без иронии спросил лорда молодой баронет Роберт Уотерс, один из членов "экспедиции". - Кажется, Дик захотел приключений. Никак от него этого не ожидал.
- Думаю, Дик не пропадет, он всегда мыслил трезво, - мужественно ответил сэр Дэниэл. - Робби, сообщите это известие нашим джентльменам. Мне сдается, скоро вместо Ричарда Осборна здесь появятся совсем другие люди. Пора загонять тюленей обратно.
Он вызвал к себе капитана и отдал распоряжение. Тюленей отловили, и "Констанция" немедленно снялась с якоря.
Чтобы не вызывать подозрений, судно отошло прочь от ледяного острова приблизительно на десять морских миль, после чего тюлени снова были выпущены на одну из наиболее подходящих льдин.
"Не хотел бы я прослыть шутом на старости лет, - думал сэр Дэниэл. - Ричард, вероятно, был вынужден так поступить... Иначе он, разумеется, не подвел бы нас».
- Джентльмены, - торжественно говорил он через полчаса в кают-компании, обращаясь к своим сподвижникам, которые все впятером явились на его зов. - Специальные службы, конечно, уже заметили наше присутствие вблизи их нейтральных вод. Возможно, скоро мы увидим их представителей в самой непосредственной близости от "Констанции". Прошу не поддаваться панике. Я убежден, что Ричард Осс не хотел подводить нас. Я почти уверен - случилось нечто непредвиденное, чего он, вероятно, и сам не мог ожидать. Я призываю вас к спокойствию и терпению, друзья мои.
- Само собой, сэр Дэниэл, - отозвался маркиз Стендейл. - Мы весьма далеки от паники, не так ли?
Он посмотрел на своих друзей.
- Конечно, - с готовностью подтвердил Роберт Уотерс. Сэр Генри Блэкхилл задумчиво кивнул головой, закуривая трубку красного дерева. Лорд Смолл и лорд Рэндол также хладнокровно выразили свое согласие. Они бесконечно уважали сэра Дэниэла и были, к тому же, самыми близкими друзьями лорда Осборна, а граф Смолл приходился последнему даже родственником, так как был женат на его сестре.
Вскоре в самом деле над льдиной с тюленями показался военный вертолет. В нем находились, не считая летчика, два человека: генерал Джонсон и главнокомандующий полковник Холл.
- Что за чушь, - сказал Джонсон, разглядывая в бинокль не столько "Констанцию", сколько тюленей. - Это, кажется, нерпы или морские зайцы. Даже не предполагал, что они тут водятся. Чудеса. На этой широте...
- Так вы биолог? - не без ехидства перебил его мистер Холл. - Жаль, что в армии слишком поздно начинаешь понимать, в чем состоит твое истинное призвание!
- Сами посудите, сэр, что они тут делают? - сказал Джонсон, притворяясь, что не замечает желчной иронии своего начальника.
- Они НЫРЯЮТ, - ответил мистер Холл, с уничтожающим презрением взглянув на Джонсона. - Это, сэр, тюлени, а не солдаты спецназа, поэтому ваше удивление мне странно. Когда мне было пять лет, сэр, я прочитал книгу о животных, что и вам рекомендую сделать. Там написано, что тюлени, кроме прочих мест, живут также во льдах Арктики, питаются рыбой, умеют плавать и при этом даже не тонут, а ведь такие большие и тяжелые, не правда ли? - он резко изменил тон. - Наш объект сейчас не животные, Джонсон; наш объект - "Констанция". Что здесь делает ОНА, меня интересует в данную минуту гораздо больше.
Вертолет опустился на плоскую льдину, где находились тюлени, и через несколько минут оба военных уже поднимались на борт "Констанции". Ознакомившись с бумагами, которые представил их вниманию сэр Дэниэл, они выразили удовлетворение, но в то же время Джонсон не удержался.
- Милорд, - сказал он сумрачно. - Я давно работаю в этих широтах, но тюленей здесь не припомню. Кроме того, зона небезопасная: в военных целях мы разводим здесь белых акул и ставим на них опыты... Конечно, это далеко в стороне отсюда, но, полагаю, тюленям тут не место. Вы не могли бы отвезти их туда, где больше корма и меньше потенциальной опасности со стороны наших акул? Все-таки, тюлени так безобидны; жаль будет, если они погибнут, тем более, что на вашем судне, должно быть, найдется место для них?
- Найдется, - ответил Уотерс. - Не беспокойтесь, сэр.
Мистер Холл с еще бо'льшим презрением взглянул на Джонсона, который тотчас стушевался, и заметил:
- Простите, господа, мой коллега сегодня несколько не в форме, поэтому невольно отвлекается от основной темы. Я думаю, с тюленями вы разберетесь сами. Моя задача далека от зоологии. Ночью был совершен побег двух заключенных на подлодке "Саламандра". Вы, может быть, слышали имя одного из них: Ричард Осборн?
- Осборн? - лорд Дэниэл Оливер сделал вид, что задумался. - Нет, право, не припомню.
Граф Блэкхилл недоуменно пожал плечами. Потом молвил:
- У меня был один Осборн. Работал в саду. Но так перебирал виски, что пришлось его уволить. Его, правда, звали Томас, а не Ричард. Да.
- Кажется, я что-то припоминаю, - наморщил лоб Ричард Уотерс. - Это, вроде как, серийный убийца? Но ведь его давно казнили... Мне говорили об этом.
- Да, это печатали в газетах, - подтвердил маркиз Стендейл.
- Не так ли, милорд? - обратился он к графу Смоллу.
- Да, - лениво затягиваясь сигарой, отозвался зять Осборна. - Я имел однажды несчастье пригласить это чудовище на раут по случаю открытия благотворительной выставки. Помните, Рэндол?
Это было бедствие, тень и позорное пятно.
- Верно, - поморщился герцог Рэндол. - Хорошо, что существует суд присяжных. Это была катастрофа: в высшем свете - и такое кошмаритическое явление!
- Но как же он мог, господа, угнать подводную лодку? - полюбопытствовал лорд Оливер; ему очень хотелось узнать по возможности больше. - Ведь это не мерседес, я полагаю.
В ответ мистер Холл заскреб пальцами подбородок, а Джонсон нервно закашлялся.
- У нас тоже бывают свои "проколы", сэр, - мрачно признался Холл. - Он оказался хитрее нас, но не хитрее себя самого: перепутал вход в лодку со входом в подводный тоннель-переход для военных частей.
- Разве лодка не управляется с берега? - удивился Блэкхилл.
- Управляется, но... к несчастью, мы пока не имеем возможности ею управлять, - Холла задергало. - Беглец в таком же положении, но мерзавцу ничего не грозит: лодка самоходная, огибает все препятствия, прибывает к месту назначения, кормит, поит, одевает, развлекает... Что еще нужно висельнику да еще знатного рода? Комфорт и порядок. А вот нас с генералом ожидает трибунал! И очень может быть, что даже расстрел! Прощайте, господа.
Они с Джонсоном покинули "Констанцию", и вскоре уже были возле вертолета. Оставшиеся на судне некоторое время хранили молчание и не двигались с места. Наконец у баронета Уотерса невольно вырвалось:
- Ну и повезло же Дику Оссу!
- Да, - сэр Дэниэл был очень доволен. - Думаю, что Ричард теперь в хорошем месте, и за него можно не переживать. Что скажете, Джордж?
Вопрос был обращен к Смоллу.
- Думаю, Осборн теперь счастлив, - заметил Смолл и философски добавил:
- Впрочем, сутки назад он был в тысячу раз несчастнее каждого из нас, так что не будем ему завидовать. Когда у него все наладится, он, конечно, даст о себе знать. Но вернемся к нашим тюленям, джентльмены. Что мы будем с ними делать?
- Матросы загонят их обратно, - лорд Оливер развел руками. - Отвезем их туда, откуда мы их взяли. А Ричард, скажу вам, господа, весьма находчивый человек. Это меня радует.
- Меня тоже, - Роберт Уотерс рассмеялся. - Молодчина, Осс! Так двинуть по роже сразу всей стране и даже целой армии - и все по справедливости. В конце концов суд над ним был просто позорным шоу, о котором стыдно вспоминать.
- Суд присяжных - всегда шоу, - согласился Стендейл. - Причем, неизменно тупое и бессмысленное.
- Кошмаритическое явление, - подхватил Рэндол. - Как сказал Смолл: бедствие, тень и позорное пятно.
В порыве чувств он хлопнул Смолла по плечу:
- Ты был красноречив, дружище. У тебя всегда находится мимолетное вдохновение для вспышки черного юмора.
Польщенный похвалой, Смолл скупо улыбнулся.
- Что же, господа, - подвел итог беседе сэр Дэниэл. - Будем надеяться на лучшее. И держать курс к родным берегам! Теперь, думается мне, наше место у домашних очагов.
6
Тем временем лорду Осборну захотелось узнать, кто, кроме военного механика находился в "Саламандре" тем злополучным днем, когда Клэнси нажал первую попавшуюся клавишу - да так ее и оставил, а инспектор Максвелл забыл на судне драгоценный "Арес".
Осборн подключил "Арес" к компьютеру, нашел файл "Календарь" и прочел имена. Их было три. В тот день, когда на судне в последний раз находились люди, кроме Клэнси и Максвелла там побывал еще один человек: Джозеф Саймонс. Осборн улыбнулся: Джози Саймонс был тот самый моряк, который служил когда-то у него, тот самый, который имел связь с его друзьями на "Констанции", тот самый Джози, который потихоньку сунул ему в руку ключ от акульего манка, когда он стоял на палубе "Айса", готовый спуститься в подводную клетку... "Надо будет наградить его сразу, как только я смогу это сделать", - подумал герцог.
Он нажал клавишу, и на экране возникла фотокарточка Саймонса: военный моряк лет двадцати пяти, смуглый, темноволосый, с красивыми тонкими чертами лица и ясными озорными глазами.
"Приятно иногда видеть лицо друга", - сказал себе Осборн.
Вдруг за его спиной раздался невнятный возглас. Он быстро обернулся. Рядом стояла неслышно вошедшая в кабинет Донни и пристально смотрела на фотографию.
- Что такое? Ты знаешь Джо? - спросил удивленный герцог.
- Да, - ответила Донни. - Только его звали не Джо, а Бен Хьюстон. Он устроился к нам садовником за два месяца до того, как погибла моя семья.
Осборн на секунду онемел от такого неожиданного сообщения. Все в нем тотчас насторожилось.
- Ты ничего не путаешь? - спросил он Донни.
- Нет! - она даже всплеснула руками, продолжая глядеть на фотографию. - Ведь это же он был на "Айсе". Я только теперь его узнала.
- Да, он был там... чтобы спасти меня. Он дал мне ключ от наручников.
- Отец, - Донни побледнела. - Но ведь это ОН приказал младшим матросам привести меня к вам в камеру из машинного отделения. В ТОТ вечер...
- Он, должно быть, вспомнил тебя и решил спасти нас обоих, - Осборн пожал плечами.
- Спасти? - Донни удивилась. - Но его друг убил человека, а мой отец оказался свидетелем и выдал его властям. Бен очень горевал, потом попросил расчет и ушел от нас. Вряд ли он захотел бы спасти меня.
- Это ничего не значит, - лорд Осборн улыбнулся. - Живы-то мы с тобой только благодаря моему другу сэру Дэниэлу (он хлопотал за меня в суде) и Джозефу. Кстати, когда он устроился к вам?
- В декабре прошлого года.
- Что ж, я уже месяц, как сидел в тюрьме; ему надо было где-то работать.
Когда Донни ушла, лорд Осборн глубоко задумался. "Арес" был подключен к компьютеру, и это давало неисчислимые, почти фантастические возможности. Скажем, можно было узнать личный телефон Саймонса и подключиться к нему. Осборн так и поступил. Телефон записывал сообщения, и можно было их прослушать. Осборн прослушал их, но ничего особенного не услышал. Он хотел уже отключить "Арес" и снять со своего спасителя все подозрения, возникшие было на его счет, как вдруг услышал очередное сообщение Джози, совсем не похожее на остальные: "Привет, Китаец. Где тебя носит? Оставляю сообщение. Завтра начнется Фобос. Греческий Марс. Скоро дабл ю. Оба. Рыба в сетях, но где, никто не знает. Скоро я буду там, где они, а ты будь раньше меня. Снова все свалят на них, но теперь на этом свете их не удержишь. Мне нужны стволы и нал. До встречи».
Герцог услышал эту речь и почувствовал, как неприятный холодок пробежал у него внутри. Он прослушал запись еще несколько раз. Несомненно Джози обращался к своему напарнику - вероятно, по каюте, общей для двух человек, как было принято на военных судах. "Греческий Марс. Скоро W" - вероятно, означало создание системы "Арес-2", то есть дублирование первого "Ареса". "Рыбой" Саймонс называл "Саламандру", но главное, он точно назвал место, где они с Донни теперь находились: объект Фобос. Значит, он знал, какую клавишу нажал тогда Клэнси. Это говорило об одном: ему заранее было известно, что они с Донни попадут не в военный тоннель, а в подводную лодку, иначе он не стал бы так акцентированно говорить о названии объекта. Но он не собирался доносить начальству о Фобосе. У него были свои намеренья насчет герцога и Донни - и намеренья, судя по всему, недобрые.
Лорд Осборн про себя ахнул: "Так это ОН совершал "мои" преступления!" - и ему стало нехорошо. Он налил себе вина и принялся бродить по кабинету, вспоминая последние годы своей жизни вплоть до ареста. Он вспомнил, как несколько раз встретился с Джози едва ли не на самом месте убийства, но у Джози на этот час всегда находилось алиби, а у Осборна - нет! У него не было алиби ни в одном случае из семидесяти, ему приписанных. Джози, вероятно, ходил за ним, как тень, ухитрялся убить жертву в людных местах, а сам тут же сворачивал в какой-нибудь бар, где его все знали. Ему был известен маршрут Осборна, он не сомневался, что тот в ближайшее время будет вдалеке от друзей и знакомых, которые могли бы подтвердить, что Осборн невиновен.
Но нередко он оставался дома (Осборн это помнил), а убийство все-таки совершалось! Вероятно, в таких случаях действовал его сообщник, возможно, тот же Китаец. Китаец, скорее всего, простой матрос, такой же, как Саймонс. Ну конечно, матрос! Осборн вспомнил его - он вместе с Саймонсом служил на "Айсе" и фамилия его была Хич. С группой других матросов его часто отправляли проводить опыты с акулами на ближайшем ледяном острове; поэтому Хич и Саймонс виделись мельком и оставляли друг для друга телефонные сообщения - частью от скуки, частью по необходимости. У этого Китайца-Хича, кажется, с детства что-то случилось с глазами; пришлось подтянуть веки, чтобы правильно сделать операцию. Все на судне звали его Раскосый. Он в самом деле был слегка раскосый. Да, вряд ли Китаец не он, а кто-то другой. Но почему Джози так свободно оставляет ему сообщения? Уверен, что его телефон не прослушивается? Да, пожалуй, так. Он лишь слегка маскирует текст. Такая прозрачная жаргонная маскировка в тюрьме называлась "вуаль для слепых". Впрочем, легко было все проверить. Он еще раз подключил "Арес" и выяснил, что телефон не прослушивается. Ему вспомнилось, что на "Айсе" прослушивались почему-то исключительно мобильники.
Тогда с помощью "Ареса" Осборн вывел на экран компьютера фотографию Китайца и позвал Донни. Она не обманула его ожиданий. Еще с порога комнаты раздался ее взволнованный голос:
- Да это же друг Бена Хьюстона! Он часто заходил к Бену. Это он и совершил то убийство, которое видел мой отец. Но что все это значит?
Лорд Осборн невесело рассмеялся.
- Это значит, Донни, - сказал он, - что нас спасли, чтобы с бо'льшим блеском погубить. Меня очень интересуют мотивы. Почему Джози Саймонс решил так изощренно расправиться именно со мной и с тобой? Мы, а может, наши семьи, вероятно, чем-то жестоко обидели его. Знать бы, чем?
- Может, лучше уедем? - задрожав, спросила Донни.
- Уехать с Соджи? И постоянно ожидать смерти или ареста? Нет, я дождусь его; я буду рад видеть его! До сих пор он играл с нами, теперь мы поиграем с ним по нашим правилам. Он все еще думает, что он хозяин положения, но он ошибается. Он не знает, что мы рассекретили его, и теперь ход за нами!
Джози Саймонс действительно не знал, что его "рассекретили". Он даже не подозревал этого и в самом деле чувствовал себя хозяином положения. Впрочем, отчасти это и было так. Лорд Осборн не предполагал, что вход в подводный тоннель был с умыслом замаскирован водорослями, чтобы непосвященный человек не мог об этом догадаться, и маскировку создал Саймонс. Следовало, чтобы Осборн увидел только вход в подводную лодку; так оно и произошло. Кроме того, лорд Осборн мог только теряться в догадках, за что его хотят убить; Антонилья Гранадос - также. Один Джози Саймонс абсолютно точно знал, как, когда, где и за что он хочет их убить - в этом преимущество было на его стороне. Ему одному было известно, что беглецы никуда не смогут уплыть на подлодке с Фобоса, потому что лодке дан приказ проследовать лишь до одного объекта, и изменить этот приказ может только специалист (к примеру, она сам), знающий ряд необходимых шифрованных кодов.
Джози был связан с лордом Оливером и мог в любую минуту разоблачить экипаж "Констанции", но это, как и поиск "Саламандры" не входило в его планы. Он мечтал погубить двух глубоко ненавистных ему людей - и больше ничего. Тем не менее "Арес-2" интересовал его, как ребенка интересует любимая игрушка, и когда дубль маленькой системы длиной менее, чем в ладонь, был, наконец, готов, ему очень захотелось услышать о его возможностях. Он вызвался быть дежурным в кабинете штаба как раз во время проверки "Ареса-2". Начальство весьма благоволило к нему - исполнительному, подтянутому, деловому, умному и молчаливому. Он казался надежней и незаменимей очень многих - ему готовили чин младшего офицера на борту "Тигра", ледокольного судна, прибывшего взамен взорванного "Айса". Его молчание и надежность были так известны, что его даже ПОПРОСИЛИ остаться дежурным - из всей команды он внушал наибольшее доверие.
Полковник Холл принял "Арес-2" из рук военного инспектора и торжественно подключил его к компьютеру. Последовал приказ показать "Саламандру" изнутри. Все затаили дыхание. "Саламандра" тут же возникла на экране. Сбоку экрана немедленно поплыли столбики цифр и пояснений - перечислялись все расходы, ушедшие на одежду, питание, мытье и развлечения "угонщиков". Дрожа от волнения, Холл пожелал узнать местонахождение лодки. Ему тут же дан был ответ: объект Фобос. Холл и Джонсон дружно возликовали и осведомились через компьютер и систему "Арес-2", в какой из трех засекреченных точек находится субмарина? Им ответили, что в третьей, но так как она изменена с помощью системы "Арес", "Арес-2" указать ее не может.
Это обстоятельство вызвало сильное разочарование. Джонсон предложил посмотреть на субмарину снаружи и вглядеться в то, что вокруг нее. Субмарина была немедленно показана на экране с кормовой, потом с носовой части и белые строчки поплыли на черном боковом фоне экрана: вокруг субмарины поля магнитных концентраций, создающих туман, - и они не позволяют видеть ничего, что рядом с субмариной.
Холл, нервничая, сделал запрос о характере донных отложений и получил длинный список минералов, составляющих дно. Но те же минералы и в таком же количестве могли оказаться на половине объектов, к которым имела возможность пришвартоваться "Саламандра".
- Вот и все, - скептически сказал мистер Холл. - Мы можем искать лодку год, а то и два. Где измененная точка? Объект Фобос велик, искать в его прибрежных водах туманность, причем не естественную, а вызванную концентрацией магнитных полей - дело последнее. Кроме того, на Фобосе четыре реки. А если подлодка вплыла в одну из них? Реки глубоки, расположены вблизи каньонов, проходят через них - а это масса пещер. И поди разыщи там не то, что лодку, а целый подводный остров.
Джекоб Джонсон удрученно молчал. Решено было немедленно дать приказ тамошним службам о поиске лодки и отправить на помощь водолазам подводную лодку "Тритон"; одновременно на острове должны были начать поиски Осборна и Антонильи Гранадос - почему-то никто не сомневался в том, что она жива и сопровождает Осборна.
Джозеф Саймонс молчал, только глаза его хищно блестели. У Китайца уже был отпуск, а он, Саймонс должен был получить его через два дня.
В тот же вечер на "Констанцию" позвонили. К радиотелефону был приглашен сэр Дэниэл.
- Дик! - почти закричал он тут же. - Это вы! Но ведь наш разговор могут прослушать!..
- Ни в коем случае, сэр Дэниэл, - возразил так хорошо ему знакомый голос герцога. - Передайте привет нашим добрым друзьям, которые решились рискнуть головой ради меня. Я их всех помню, люблю и ценю их подвиг, как и ваш, лорд Оливер! Передайте им это. К моему телефону подключена секретная система, которая не даст прослушать ни вас, сэр, ни меня. Я буду краток. Мы с моей подопечной, о которой вы должно быть, слышали, также несправедливо осужденной, находимся в добром здравии, но не можем быть спокойны. Я узнал имя убийцы, который, притворяясь другом, "подставил" меня, выражаясь криминальным языком, довел до суда и едва не состоявшейся смерти. Вы знаете его: это Джозеф Саймонс.
- Джози! - воскликнул сэр Дэниэл, не веря своим ушам.
- Да. Поверьте, информация, сообщенная мной, бесспорна. Сообщите ее нашим друзьям и предупредите их. Если доведется с ним встретиться, не верьте ни единому его слову: это враг. Но принимайте его, как друга - он не должен даже подозревать, что разоблачен. Он хочет погубить меня и эту девочку, Антонилью Гранадос, пока не знаю, почему. Он собирается к нам в гости. Мне известен его телефонный разговор, где он сообщает об этом.
- Будьте осторожны, Ричард, - тихо сказал сэр Дэниэл. - Я понял вас. Но зачем ему ваша смерть, да еще столь странная, я бы сказал - мучительно-витиеватая?
- Сам не знаю, лорд Оливер. Но причина, безусловно, есть. Если у вас будет возможность ее выяснить, я буду бесконечно вам благодарен.
- Постараюсь, - сэр Дэниэл задумался. - Он один?
- С сообщником. Возраст тот же. Фамилия Хич. Кличка "Китаец" или "Раскосый". Матрос. Они вместе служат на "Айсе"...
- Уже не на "Айсе", - прервал его лорд Оливер. - После вашего побега команду "Айса" расформировали. Саймонс сообщил мне об этом. Он служит теперь на "Тигре"; не знаю, с ним ли еще его сообщник. Вы знали его прежде?
- Нет, я знал только Саймонса. Но мне точно известно, что Китаец до "Айса" появлялся в доме семьи Гранадос в Эсмуре: его должны помнить соседи или прислуга. Больше всего он известен
полиции - он недавно убил человека. Хорошо было бы узнать о нем побольше. Я надеюсь на волю Божью... И, конечно, на ваши связи, сэр: ведь благодаря вам, я не попал на электрический стул.
- Да, да, я использую свои связи, - подтвердил сэр Дэниэл. - Можете не сомневаться, Ричард.
- Я перезвоню вам, - сказал Ричард Осборн.
- Разумеется, в любое время, - сэр Дэниэл заволновался. - И будьте осторожны! Ради меня и памяти вашего отца... и той девочки, что сейчас с вами.
- Вы тоже будьте осторожны, сэр. Хотя вам абсолютно ничего не грозит. Ему нужны исключительно мы. Прощайте, мой добрый великодушный товарищ!..
- До свидания, Дик, - старый лорд задумчиво склонил голову. - Храни вас Бог.
Через полчаса все пятеро сподвижников Ричарда Осборна знали все, что просил им передать их друг.
7
- Донни! - лорд Осборн заглянул в комнату к девочке. - Я пойду выкупаюсь в Мертвом Городе. Сегодня пасмурно: значит, не привлеку ничьего внимания. Да и кроме того, думаю, в этом рукаве Соджи никто не купается. Не хочешь со мной?
- Нет. Брр! - Антонилья даже передернула плечами. - Там так мрачно, страшно.
- Там загадочно, - с улыбкой поправил ее герцог.
- Там мальчик утонул, - сумрачно напомнила Донни. - Вы бы не ходили туда. А то вдруг тоже... мало ли что случится. Не дай Бог!
Она торжественно перекрестилась.
Лорд Осборн подошел к ней и ласково потрепал ее по щеке. Он с удовольствием увидел, что из худенькой изможденной девочки, Донни превратилась в хорошенькую крепышку, стройную, загорелую, веселую. Ее сердце по-прежнему оставалось признательным и нежным. В ответ на ласку Осборна она порывисто обняла его.
- Я вас больше люблю, чем вы меня, - призналась она серьезно. - Ужасно люблю. Вы так любить просто не умеете.
- Да, - Осборн поцеловал ее в лоб. - УЖАСНО любить я не умею. Во мне течет холодная английская кровь. Если я люблю, то исключительно ПРЕКРАСНО, то есть, с полным отсутствием эмоций. Со мной ничего не случится, Донни, не беспокойся за меня.
- Мне одно жалко, - Донни глубоко вздохнула. - Я простого рода, а вы - герцог. Я не смогу быть вам настоящей дочерью.
Осборн не без горечи рассмеялся.
- Те, что отреклись от меня, - сказал он, - были ОЧЕНЬ высокого рода, но это не мешало их душам быть вот такими мелкими, - он сдул с волос Донни одуванчиковый парашютик, залетевший в раскрытое окно. - И такими же легковесными. Хотя вовсе не милыми, как это семя одуванчика, а отвратительными, вроде пыли в углах, когда не очень-то следишь за чистотой. Все будет в порядке, Донни. Я удочерю тебя, и ты станешь леди Осборн по имени Антонилья Гранадос; мне очень нравится это имя. До встречи! И не волнуйся, я очень скоро вернусь. Помни: мы спасли друг другу жизнь, это связало нас.
И он ушел, прихватив с собой акваланг и костюм для подводного плаванья - не утепленный, а простой, взятый им из подводной лодки.
На берегу широкого рукава Соджи в этот день, как и предполагал Осборн, никого не было. Взглянув на серое низкое небо, Осборн разделся, положил одежду под одну из пальм и облачился в костюм. Он всегда увлекался подводным спортом. Теперь прежняя тренировка должна была ему пригодиться.
Он нырнул, и его взору за стеклянной маской открылась огромная подводная долина с коттеджами, каменными зданиями, даже с какой-то фабрикой. Он опустился как можно ниже и медленно поплыл вдоль одноэтажных домиков, из окон которых выглядывали любопытные рыбы и рядом с которыми, за пошатнувшейся оградой стояли погибшие деревья без листьев. Иногда на улицах, поросших водорослями, попадались ржавые безмолвные машины: легковые и грузовики. Город был не так уж мал. В нем когда-то работали свои бары, клубы и кинотеатры... Была даже своя церковь, но Осборн не стал заплывать туда.
На площади он заметил большое красивое здание музея, и из любопытства вплыл в одно из разбитых окон. Все залы были пусты, но он подумал, что где-то должен быть запасник - скорее всего, внизу, в подвале. Может, там есть что-нибудь интересное? Он решил заглянуть туда. Залы и комнаты запасника были отперты, только дверь в одну комнату закрыта. Он с трудом отворил дверь и увидел великолепно отделанный царский покой с высоким потолком и окном, находившемся на уровне первого этажа - оттуда лился слабый свет. На полу лежал пустой саркофаг, стены кругом были выложены перламутровыми раковинами и тускло сверкали. В центре стояла тяжелая кровать, над которой плавал почти истлевший в воде, некогда великолепный балдахин, расшитый птицами. На стене, испещренной древнеегипетскими знаками и фигурами богов светилась золотом латинская надпись: "GLORIA DEUS GLORIA NOSTRA EST. AMEN." Осборн перевел про себя: "БОЖЬЯ СЛАВА ЕСТЬ НАША СЛАВА. ИСТИННО».
Он задумчиво устремил взгляд на пустой саркофаг, и вдруг увидел, что под ним что-то блеснуло. Он протянул руку и вытащил это "что-то": маленький золотой ящичек! Он жадно сжал его в руках. Тут же в комнате сильно потемнело. Он инстинктивно вскинул голову и взглянул на тусклое окно - что там заслонило вдруг свет? Тут же кровь застыла у него в жилах. Он ясно увидел живое детское лицо, прижавшееся снаружи к стеклу и с любопытством наблюдающее за ним. Едва их взгляды встретились, лицо исчезло. Осборн ринулся наверх вместе с ящичком, который не был тяжелым, выплыл из музея через первое же разбитое окно, посмотрел на бывшую городскую улицу... и оцепенел. По улице, уже довольно далеко от музея, шел стройный мальчик лет двенадцати в белой набедренной повязке. На нем не было акваланга. Он шел по дну искусственной реки так же легко, как шел бы по земле, быть может, даже чуть легче. Он шел спокойно, явно не собираясь наверх, чтобы глотнуть воздуху. Потом он обернулся и, увидев Осборна, тут же торжественно и неторопливо свернул в сторону. Кирпичная изгородь тотчас скрыла его. Лорд Осборн почувствовал, как под костюмом кожа его медленно становится гусиной. Он покрепче ухватил ящичек и, что было сил, устремился вверх, на воздух.
На берегу он с трудом пришел в себя. Он был убежден, что видел призрак, но здравый рассудок сопротивлялся этому убеждению. Однако глаза не могли обмануть его: он действительно две-три минуты видел мальчика, идущего по речному дну.
Герцог вытерся, переоделся, пригладил волосы, сложил в мешок костюм и акваланг и только после этого вспомнил о золотом ящичке. Он огляделся вокруг и тихонько взял его в руки. Ящичек был из тонкого листового золота, с маленькой золотой пружиной в крышке. Осборн нажал на пружину и тут же в глаза ему засверкали, усыпанные по краям крошками драгоценных камней пергаментные свитки, испещренные египетскими письменами и золотыми печатями с изображением богов. Всего свитков было семьдесят. Они были совершенно сухи: герметичный ящичек защищал их от воды. Осборн снова нажал на пружину, и ящичек накрепко закрылся. Тогда он положил его в мешок, плотно прикрыл костюмом и зашагал домой.
После обеда он заперся в кабинете и засел за свитки. События прошедшего дня вихрем роились в его памяти. Он старался понять, почему так особенно была отделана комната в музее, почему египетские знаки соединялись с латынью, кому принадлежал пустой саркофаг и что было написано в таинственных свитках? Вопросов было множество. Ах, как жаль, что он ни слова не понимает в египетском тексте! Но особенно его мучил призрак Мертвого Города - эта тайна из тайн. Что это был за мальчик - призрачный, живой ли? У него был очень осмысленный взгляд... но как ему удавалось идти по дну без малейшего груза - и при этом совершенно не дышать?..
Лорд Осборн не находил ответа ни на один вопрос. Как зачарованный, он сидел перед сверкающими свитками, чувствуя себя так, словно попал в сказку Шехерезады - и не может выбраться из нее... Да и хочет ли? До того она его увлекла, заворожила и взволновала!
Как раз в это время заработал радиотелефон с подключенным к нему "Аресом" - чтобы засекретить радиоволны.
- Прием! - раздался раздраженный, прозаический голос мистера Холла. - Лорд Осборн! Где вы?
Герцог нажал кнопку:
- А, это вы, мистер Холл. Как же, помню. Чем могу служить?
- Будто не знаете. Вы на острове Соджи, так что не пытайтесь скрыться. Мы вас "засекли".
- Чудесно, - рассеянно молвил герцог, разглядывая свиток. - Кажется, сапфировая крошка... и тончайший пергамент... изображение скарабея... и что же, мистер Холл? Что вам угодно?
- Милорд, бросьте ваши игры! - раздался крик взбешенного Холла. - Вы же не идиот, правда? Где эта чертова лодка?
- Вы же сами знаете, сэр. Вы нас "засекли".
- Мы засекли туман вместо лодки и остров, где вы находитесь, вместо вас. Вот и все.
- Это через "Арес-2"?
- Да. Откуда вы узнали?
- Сомневаюсь, чтобы "Арес-2" мог больше, чем "Арес-1", - заметил герцог.
- Засуньте свои сомнения себе...- главнокомандующий захлебнулся целым шквалом нечленораздельных, но по всей видимости сильных выражений. - Да вы знаете, что вас непременно найдут, для этого уже приняты все меры - и тогда будет очень плохо? Знаете ли вы...
Но тут он умолк, решив не говорить Осборну про проверку документов. Последний мог тут же сесть в "Саламандру" и отбыть еще куда-нибудь - к счастью, Холл не знал, что Осборн лишен такой возможности. Холл решил быть осторожным.
- ГДЕ ЛОДКА? - спросил он после паузы. - Отвечайте, милорд, не заставляйте меня быть грубым с вами!
- А где мои имения? - вдруг, не повышая голоса, спросил Осборн. - Мое оправдание? Возвращение мне доброго имени и полное восстановление в правах? Положение, деньги, движимость и недвижимость? Где все МОЕ?! Вы полковник, мистер Холл, а не мальчик из пажеского корпуса. Просто так вам никто ничего не отдаст. Я невиновен, я требую пересмотра дела - передайте это суду. Тогда вы и получите свою лодку.
Он решительно отключил радиотелефон.
В это время Донни и дочка хозяина Фила Роджерса находились в холле. Сначала они играли в куклы и гонялись друг за другом, но вскоре им это надоело, и они стали просто ходить по первому этажу, разглядывая дом.
- Хорошо, что папа купил его, - заметила Джерри. - Когда я выйду замуж, он непременно будет моим. Но я не стану его сдавать. Я хочу здесь жить.
- Да, жить здесь здорово, - согласилась Донни, присаживаясь на широкий подоконник и болтая ногой. Она любила смотреть, как старый густой сад с пальмами и миртами постепенно окутывают сумерки. Вскоре стало совсем темно, и полил дождь.
- Мне пора домой, - молвила Джерри. - Скоро Минни придет готовить вам ужин. Ой... что это, Донни?
Донни посмотрела туда, куда глядела ее приятельница, и дружный вопль обеих девочек тут же наполнил весь коттедж. Да и было чего испугаться! Раздвинув темную листву платана и прижавшись к мокрому стеклу лицом, прямо на детей пристально смотрел мальчик лет двенадцати, по пояс голый и весь мокрый, словно только что выбравшийся из воды.
- Это был призрак Мертвого Города! - наперебой кричали девочки, когда на их крик сбежались взрослые.
- Он был голый, - Джерри всхлипывала. - В каких-то странных трусах... С неподвижным лицом... Смуглый... и весь, весь мокрый... Он прижался лицом к стеклу и смотрел на нас!
Она разрыдалась.
У лорда Осборна замерло сердце. Но он вместе с Филом Роджерсом и его работниками, взяв фонарь, добросовестно обошел весь сад, оба дома и службы. Нигде не было и следа таинственного призрака.
Роджерс велел спустить на ночь обеих имевшихся у него свирепых собак и выставить дозор из работников. После этого он успокоил, как умел, своих жильцов и увел домой плачущую Джеральдину.
Осборн в свою очередь успокаивал Донни. Она вся дрожала, но в конце концов крепко уснула, а герцог не стал запирать дверей кабинета на случай, если, проснувшись, она позовет его.
Он уселся в кресло и хотел было задуматься обо всем происшедшем, как вдруг услышал шаги. Чьи-то босые ноги быстро и уверенно приближались к двери его кабинета со стороны балкона. Кто-то неумолимо искал встречи с ним. Прятаться не имело смысла.
Стараясь действовать бесшумно, Осборн вытащил из тайника кольт с глушителем. Шаги замерли у его чуть приоткрытой двери. Потом раздался негромкий стук.
- Войдите, - нацелившись на дверь, сказал Ричард Осборн.
Ручка двери повернулась, и в кабинет вошел мальчик. Осборн тотчас узнал его. Он был весь влажный от дождя, в белой набедренной повязке, расшитой жемчугом. Очень стройный, он держался чрезвычайно прямо; смуглая кожа его имела красноватый оттенок, как у индейца. Пострижен он был коротко, но его красивые большие глаза, а также тонкие, выразительные черты неподвижного, как маска, лица были, без сомнения, египетскими. Мало того, они были древнеегипетскими, хотя мальчик вовсе не походил на мумию. Он был непостижимо красив и загадочен. Без сомнения живой, он казался удивительно призрачным. Он был, но в то же время возникало ощущение, что его нет.
Мальчик царственно протянул руку вперед и сказал чистым и звучным голосом:
- Опусти оружие; ведь это я дал его тебе! Не бойся меня. Я друг.
Осборн машинально положил кольт на стол. Таинственный мальчик удивительно легко и плавно приблизился к нему и дружески подал ему руку.
- Я сын фараона, - представился он. - Три тысячи лет я спал в саркофаге, хотя должен был проснуться раньше. Я должен был стать последним владыкой Рима, дабы спасти гибнущую империю. Как твое имя?
- Ричард Осборн, - ответил герцог, механически отвечая на рукопожатие. "Мальчишка бредит, - подумал он, как в тумане. - Или разыгрывает меня?.."
- А я император, - сказал мальчик. - Император Рима. Но, увы, он пал прежде, чем я проснулся. Мое имя Антоний, я должен был предотвратить это падение. Враги решились убить меня, спящего, ядом. Я не умер, но проспал дольше положенного и потерял свое государство. Не правда ли это печально, сэр Ричард?
- Печально, мой император, - согласился Осборн. Мысли его все еще находились в полном смятении. "Не сплю ли я?" - подумал он и тут же понял, что не спит. "Какой-то гипноз", - сказал он сам себе, а вслух произнес фразу, не мешающую осмысливать происходящее:
- Прошу вас сесть.
- Ты вельможа иной державы и вовсе не должен служить мне, - юный цезарь Антоний грустно вздохнул. - У меня есть мой Мертвый Город. Там я хозяин, там я повелеваю... по крайней мере, повелеваю сам собой. Сэр Ричард, отдай мне назад то, что взял у меня сегодня: и золотой ящик, и свитки. Конечно, я сам виноват, что плохо их спрятал, но, во-первых, это мое, а не твое. Во-вторых, древнеегипетский язык тебе неведом; лучше я сам расскажу тебе все, что ты хочешь узнать. В-третьих, мои вещи приносят несчастье людям, если я не дарю их сам.
Лорд Осборн с механическим поклоном передал Антонию ящик со свитками. Он вполне убедился, что его здравый смысл - пустяки, и что он действительно разговаривает с призраком. Это не было галлюцинацией, но не было и полной действительностью, ибо призрак оказался живым, а так не бывает. "Я обязательно сойду с ума, - подумал Осборн. - Но немного позже... Сейчас надо как-то вести себя. Что-то говорить... и не забывать величать его цезарем..."
И он спросил первое, что пришло ему в голову:
- Хочешь чаю, цезарь?
- Если тебе угодно угостить меня, я не стану отказываться, - ответил Антоний. - Но не называй меня цезарем. Я слышал уменьшительное имя от "Антония"... кажется, "Тони"... оно мне понравилось. Называй меня просто Тони, сэр, потому что без империи нет императора.
Он поник головой.
- Тони? - Осборн улыбнулся, и ему сразу же стало немного легче. Он включил электрический чайник и вежливо сказал:
- Прости, Тони, что я взял сегодня твой ящик. Я не очень верил в тебя, но теперь, кажется, начинаю верить. Скажи, пожалуйста, как ты можешь дышать под водой?
- Это самое простое, - с достоинством отозвался Тони. - Этому я обучен с младенчества. Я могу месяцами не вдыхать воздух, но это вредно для легких, и я стараюсь дышать равномерно. Тебя, конечно, интересует моя история? Вот она: я один из сыновей фараона...
- Последнего? - не удержался герцог.
- Не знаю, - Тони строго взглянул на своего собеседника. - Пожалуйста, не перебивай, сэр...
- Просто Дик, - Осборн примирительно улыбнулся.
- Дик? - мальчик удивился. - Как странен этот санскрит. До сих пор не могу привыкнуть. Я не знаю, Дик, последний ли фараон был мой отец. Я не помню его имени, а также имени моей матери, братьев и сестер: помню только их образы. Жрецы и звездочеты предупредили меня о том, что я все забуду, и объяснили мне, что такая забывчивость необходима для того, чтобы всецело служить иному государству, а именно великому Риму. Они вычислили, что именно мой гороскоп полностью сходен с гороскопом спасителя империи, которая тогда еще не возникла... Но им уже были известны имена всех будущих цезарей, имена земных царей... королей, королев, князей... Все это записано в свитках. Меня постригли по-римски и посвятили в императоры и родоначальники новых ариев, после чего я впал в долгий летаргический сон, подобный Лете... все это описывается в свитках, Дик. Проснулся я, окруженный водой, и тех пор пять раз сменились все времена года. То есть, прошло пять лет - так теперь говорят. И вот, Дик, хотя я и последний император Рима, но я весьма одинок. И когда мне бывает очень грустно, я прячусь в туман вашей подводной лодки... и часто засыпаю там, объятый грезами.
- Ты знаешь, где наша лодка? - изумился Осборн. - В самом деле?
- Разумеется, - сказал Тони. - Мне очень многое известно. Я управляю всего лишь Мертвым Городом, но поверь, управляю хорошо. Не бойся, я не выдаю тайн. Ведь я даже помог вам с этой девочкой... как ее имя?
- Антонилья, - Осборн заварил чай. - Ты Антоний, а она Антония. Она испанка. Я удочерил ее, потому что она сирота. Я зову ее Донни.
- Она сегодня очень испугалась, увидев меня, - Тони с удовольствием взял чашку. - Я давно не пил хорошего чаю, Дик. Правда, в мое время чай был другой, хотя и этот в своем роде неплох. Может, вам с Донни нужно что-нибудь еще? Я буду рад оказать вам небольшую, посильную для меня услугу.
Осборн вспомнил о недавней угрозе Холла и сказал:
- Тони, мне неудобно затруднять тебя, но нам действительно кое-что нужно, - он замялся. - Это, видишь ли, документы... у нас их нет.
И он кратко рассказал Тони все, что случилось с Донни и с ним, начав с их счастливой жизни в Эсмуре, когда они еще не были знакомы, и закончив последней радиотелефонной беседой с мистером Холлом.
Тони слушал с жадным интересом. Потом сказал:
- Кажется, у меня есть то, что тебе надо. Давай встретимся завтра на той скале, где я подарил вам деньги и оружие. У меня неподалеку тайник.
Он добавил, потупясь:
- Знаешь, впервые с тех пор, как я проснулся, я разговариваю с человеком. Это такое наслаждение, Дик! Будьте моими друзьями. Приходите почаще на ту скалу: я буду приплывать к вам и говорить с вами.
- А нашим гостем ты не хочешь быть? - почтительно спросил герцог.
- Я же не одет, Дик.
- Позволь мне купить для тебя одежду, Тони!
- Позволяю, - мальчик улыбнулся. - Ты очень добр. Я рад знакомству с тобой. Очень рад!
- Я тоже, император Тони, - сказал Осборн. - Для меня это величайшая честь. Но откуда ты так хорошо знаешь английский?
- Не знаю, Дик. Этого не написано в свитках, но, вероятно, жрецы могли бы нам рассказать об этом. Я проснулся под водой, в совершенстве владея пятью древними и пятью современными языками. Пять древних языков я выучил еще до того, как заснуть, а пять современных странным образом оказались в моей голове, хотя я не учил их. Богу было угодно, чтобы я знал эти языки, вот они и вошли в мою память.
Мальчик развел руками.
- Мне пора, - сказал он, вставая и царственно наклоняя голову. - Так я жду тебя завтра в полдень - удобно ли тебе это?
- Да, Тони; благодарю тебя.
- В таком случае, постарайся не опоздать, сэр.
- Конечно... Я провожу тебя.
- О нет, не беспокойся. Я уйду через окно. Открой его, пожалуйста.
- Тут высоко, второй этаж. Кроме того, внизу две злых собаки и два хозяйских работника.
- Дик, - мальчик снисходительно улыбнулся. - Я подобен тени, а тело мое не имеет запаха. Ни одна собака не учует меня, ни один человек не заметит, а высоты я не боюсь.
Он пожал Осборну руку на прощание и выскользнул в окно с поразительной легкостью и быстротой.
На следующий день Ричард Осборн появился в условленном месте в назначенный час, все еще не до конца уверенный, что его вчерашний ночной гость не померещился ему.
Тони опроверг его неуверенность, неожиданно появившись рядом с ним. Он широко улыбнулся герцогу и сказал:
- Как я рад видеть тебя, Дик!
"Да, мне это все не привиделось, - признался себе лорд Осборн. - А он удивительно красив. Как-то необыкновенно, неповторимо красив..."
- Я тоже очень рад, Тони, - ответил он искренне. - Почему у тебя кожа такого интересного цвета?
- Красноватая? - уточнил Тони. - Я натираюсь специальной мазью из водорослей. Когда живешь в воде, нужно следить за собой особенно тщательно.
- Я купил тебе одежду, император, - сказал Осборн. - И еще несколько вещей. Возьми, они здесь.
Он с поклоном протянул мальчику непромокаемый чемодан.
- Благодарю тебя, - мальчик царственно кивнул, принимая подарок. Тут же он встревожился:
- Не истратил ли ты на меня слишком много?
- Я истратил лишь очень небольшую часть той суммы, которой ты меня наделил, - ответил Осборн. - Ты очень щедр, Тони. Я глубоко тебе благодарен и поверь - все будет отдано тебе при первой же возможности.
- Не оскорбляй своего друга такими словами, - нахмурившись, возразил Тони. - Неужели ты думаешь, что император Рима раздает свои подарки в долг?
- О, прости, прости, ради Бога, - Осборн виновато заглянул мальчику в лицо. - Я забываю, с кем говорю.
Тони смягчился.
- У меня множество денег, сокровищ и других весьма важных вещей, - сказал он доверчиво. - Я знаю места, где зарыты клады, за которыми уже никто не вернется. Я богаче любого царя, Дик, поверь мне. Всегда, когда ты будешь нуждаться в деньгах, обращайся ко мне - и получишь даже более, чем попросишь.
- Ты очень добр, Тони, - заметил герцог. - Но позволь предостеречь тебя; ты, кажется, неосторожен. Нельзя открыто говорить об этом никому, кроме меня. Понимаешь?
- Разве я ребенок, - мальчик покачал головой. - Мне известны алчность и злоба мира... Но ты - мой друг, и я откровенен с тобой. Не думай, что я подружусь с первым встречным, сэр Ричард; я очень проницателен. Не беспокойся обо мне. Вот в этом сухом пакете такие же сухие документы. К сожалению, я не знаю, не безопасно ли владеть ими... Их несколько. Выбери лучшие.
- Постараюсь, - Осборн улыбнулся и пожал Тони руку. - До свидания, Тони, меня ждет дочь. Приходи к нам в гости в это воскресенье в семь часов вечера - мы будем дома.
- Благодарю, Дик, я непременно буду, - с достоинством ответил Тони и, захватив чемодан, почти бесшумно погрузился в воду, успев на прощание еще раз улыбнуться Осборну.
Когда герцог вернулся, Донни еще спала. Он заперся в кабинете, вынул документы и разложил их на столе.
Тут было на что посмотреть! Восемь заграничных паспортов, виз и прочих бумаг... Лорд Осборн подключил к компьютеру "Арес" и, чтобы избежать недоразумений, сразу забрался в секретные списки Интерпола Соджи, сверяя их с полученными документами. Четырех хозяев бумаг он обнаружил в розыске, двое обвинялись в злодейских преступлениях и уже сидели в тюрьмах, но двоих нигде не было: например, девушки четырнадцати лет Джулии Санчес. Плохая фотография делала ее основательно похожей на Донни. Документы, которые он выбрал для себя, выглядели лучше, но некий Хосе Гарсиа Эспронседа совершенно на него не походил, хотя при этом и не числился в криминальных списках. Осборну пришлось срочно сбегать сфотографироваться, после чего он осторожно заменил фотографию и вообще придал документу современный вид.
Он не знал, что Тони нашел все эти документы в море. Однажды, выбравшись из Мертвого Города в морскую даль (он часто так делал), Тони залюбовался огнями красивого теплохода. Но вот с борта свесился какой-то человек, кинул что-то в воду и убежал с палубы. Сгорая от любопытства, Тони опустился на дно, побрел по нему и нашел на этом не слишком глубоком месте документы и чемодан, полный денег.
Документы он высушил, разгладил и как человек бережливый спрятал в свой тайник на берегу. Деньги он держал в другом тайнике, в сухой пещере под берегом, куда притащил из музея старый несгораемый шкаф.
Однажды на его глазах два водолаза закололи друг друга ножами из-за золотых слитков и ограненных алмазов. Он добросовестно спрятал эти сокровища, а водолазов перетащил на берег. Один из них выжил, но когда, выздоровев, стал искать свои слитки, разумеется, ничего не нашел: Тони не любил убийц и смерти; он радовался, что в его городе нет кладбища. Он не хотел, чтобы выживший убийца взял себе даже свою долю. "Он не заслужил ее, - думал Тони, - но жить ему на что-то надо». И из жалости он подбросил ныряльщику один из ограненных алмазов. Водолаз вернулся на берег крайне разочарованным, но не нищим и даже не бедным человеком. Вскоре, впрочем, его вину доказали, и он сел в тюрьму, но при этом успел оставить семье приличный дом и участок, приобретенный за алмаз.
Герцог мог быть более менее спокоен: вряд ли Хосе Гарсиа Эспронседа был известен на острове Соджи.
- Ты теперь Джулия Санчес, - сказал он проснувшейся Донни. - Посмотри, вот твои документы. Помни, что для других ты Джулия, хотя для меня - просто Донни.
8
И вот впервые они вместе на пляжном берегу. Морской ветер дует Донни в лицо. Она в купальнике розового цвета загорает на оранжевом широком полотенце в красную полоску и говорит:
- Как хорошо!
У нее на голове пляжная соломенная шляпка.
- Ты права, хорошо, - соглашается герцог. - Пойду окунусь еще раз - и домой. Не то мы оба просто сгорим.
Народу на пляже очень мало, всего несколько человек - и Осборн этим очень доволен. Он бросается в теплые и в то же время прохладные воды моря, прозрачно-голубые, таинственные, бесконечно прекрасные. Плавает минут пять. И вдруг слышит крик:
- Помогите!
Совсем неподалеку от него уходит под воду грузный мужчина с усами - и не выныривает обратно. Лорд Осборн бросается ему на помощь. Он ныряет и подхватывает мужчину под водой. Тот уже без сознания. Герцог вытаскивает его на поверхность и, уложив его голову на свое плечо, долго плывет с ним вместе. Он уже начинает выбиваться из сил, когда подплывает лодка, и лысого пожилого мужчину поспешно втаскивают в нее. Лорду Осборну кидают круг:
- Для тебя нет места, приятель; держись за эту штуку.
Они гребут к берегу. Лорд Осборн из гордости отвергает круг. Он ложится на спину, чтобы восстановить силы, и лежит так некоторое время, потом брассом быстро гребет к берегу - и вот он уже на суше. Донни бросается к нему - она за него волновалась. Он целует ее в щеку. И тут же слышит сердитый голос лысого джентльмена, которого уже привели в себя:
- Негодяи! Как вы смели не взять его в лодку! Моего спасителя - и не взять с собой! Ах вы, тупые головы, разве так благодарят за спасение жизни?
- Но сэр...
- Что "сэр"?! Я никогда не был неблагодарным и не хочу прослыть таковым! Где он, где?
- Вон, сэр Уильям.
- Этот с девочкой?
- Да...
Лысый пожилой джентльмен с длинными усами, в купальном халате и пляжных шлепанцах в окружении свиты телохранителей приблизился к лорду Осборну.
- Благодарю вас, сэр, - вымолвил он почтительно и вместе с тем небрежно, подавая герцогу холеную руку. - С кем имею честь?..
- Граф Хосе Гарсиа Эспронседа, - поклонившись, ответил Осборн. - А это моя дочь Джулия. Я называю ее Донни. Мы путешествуем инкогнито, сэр, потому что любим уединение. Я назвался хозяевам нашего коттеджа просто Джон Осс.
- Вы не типичный испанец, - заметил сэр Уильям. - Хотя это глупость. Типичных испанцев не бывает.
- Я испанец по отцовской линии, - пояснил Осборн. - А материнская отразилась в Донни. Мы - то есть, моя жена, дочь и я - выросли в Англии. Сейчас мы в разводе, а дочь пока гостит у меня.
- Вы и держитесь, как англичанин, - подтвердил сэр Уильям. - Я тоже граф, сударь. И мое имя: Уильям Голланд. Это прозвище прадеда, он был голландцем. Потом он решил, что Голланд - неплохая фамилия, и стал так официально подписываться. Так и получил дворянство. Вы изрядно плаваете, мистер...
Он замялся.
- Джон, - с улыбкой подсказал герцог. - Джон Осс - так будет проще, сэр. Не скрою, люблю плавать.
- Я тоже, - граф Голланд смущенно поскреб лысину. - Грянула большая неожиданность, мой добрый сэр Джон: у меня свело обе ноги. Со мной такого еще никогда не бывало. Боль просто парализовала меня. Если бы не вы, я, разумеется, утонул бы. Я обязан вам жизнью.
- Ну что вы, мистер Голланд, - Осборн развел руками. - Не стоит благодарности.
- Спасение жизни, - торжественно возразил Уильям Голланд, - стоит не только благодарности, но и высочайшей награды! Вы немедленно едете обедать со мной в мое имение. Если у вас уже что-то назначено, умоляю, отмените - к вашим услугам мой мобильный телефон.
- Благодарю, - Осборн растерялся. - На сегодня мы ничего не назначали, но мы одевались на пляж, а не на раут...
- Никакого раута не будет, - принялся успокаивать своего спасителя сэр Уильям. - Пусть вас это не тревожит. Обедать будем в самом тесном кругу, со мной и двумя моими дочерьми. Их мать, видите ли, умерла семь лет назад. Какая у вас прелестная девочка! Я знаю, что такое дочери. Это и радость и постоянное беспокойство, это... Да, к нашим услугам вот этот вполне новый лимузин - я купил его год назад. И знаете ли: ни у кого на острове нет лучше. Разве что у господина мэра, но у него черный, а у меня цвет "дипломат" - куда импозантней, не так ли?
- Согласен, - сказал лорд Осс. - Ты оделась, Донни?
- Да, отец, - ответила девочка.
Она была теперь в своем платье в горошек и в той же неизменной соломенной шляпке, которую ей не захотелось снимать. Герцог принялся поспешно надевать на себя светлую майку и легкие брюки.
Перед ними открылись дверцы лимузина, и они сели в машину. Впереди уселся граф. Позади графа и рядом с ним сели телохранители. Лимузин тронулся с места.
Усадьба Уильяма Голланда была одной из богатейших и красивейших усадеб острова Соджи. Она напомнила герцогу его самое любимое родовое гнездо: широкие луга, рощи, сад, усыпанный цветами и замок - старинный, но без тени англосаксонской угрюмости. Перед фасадом замка традиционно бил фонтан - в данном случае из витой раковины мраморного юноши Тритона.
Лимузин объехал фонтан и, не останавливаясь у парадного входа, свернул направо и поехал вдоль живописной буковой аллеи.
- Отобедаем на террасе, - предложил граф. - Там уютно, спокойно, не жарко и не холодно: идеальное место.
Он кивнул одному из своих телохранителей, с которым успел о чем-то подробно переговорить во время пути.
Телохранитель скрылся, чтобы вскоре вернуться. Он нес великолепные огромные настенные часы ручной работы, а следом за ним мальчик-мулат нес щенка-ньюфаундленда месяцев трех отроду, с необыкновенно умными глазами.
- Это наши фамильные часы, - с гордостью молвил сэр Уильям. - Они достались мне от деда. А этого, - он кивнул на мальчика, - я отдаю вместе со щенком. Мальчишку зовут Джек; он сирота, оставшийся от моей прислуги. Его дело расчесывать щенка, кормить его, гулять с ним и обучать его. Он шесть лет учился этому у лучших знатоков.
- Это теперь наш? Наш щенок? - встрепенулась Донни. - Какая прелесть, правда, отец? А как его зовут, мистер Голланд?
- Чардаш, - ответил сэр Уильям. - Хочешь, поиграй с ним, дитя мое: он должен запомнить, что ты его хозяйка. Джек, сделай так, чтобы Чардаш понял, кто теперь его хозяева.
- Слушаю, сэр, - ответил мальчик, убегая вслед за радостной Донни и щенком.
- Вот это лично вам, - сказал граф, снимая с руки драгоценный перстень с эмблемой дворянского рода. - Это перстень моей матери. А еще вас ожидает у ворот совершенно новый "порше" - прекрасная машина, она проверена. Пит, - он кивнул телохранителю. - Упакуй часы.
- Мистер Голланд. - Осборн растерялся. - Все это очень дорогие подарки. Право, напрасно. Я бы очень не хотел брать подарки за бескорыстную услугу, которая, тем более, мне ничего не стоила.
- Не вздумайте обижать меня отказом, мистер Осс! - сэр Уильям вздернул подбородок кверху. - Вы сам, насколько я чувствую, не бедный человек и, конечно, понимаете, что это весьма приемлемые подарки, которые я дарю, к тому же, от чистого и благодарного сердца. Они ценны для меня не более, чем ваша услуга. Кроме того, в отличие от всей этой военной шушеры, - граф небрежно кивнул головой в сторону военной базы на Безымянном острове, - я ценю человеческую жизнь весьма дорого. Особенно свою, - он рассмеялся. - Я, один из первейших аристократов Соджи, мог сегодня так глупо умереть, если бы не вы, мой дорогой друг. Поэтому не отказывайтесь от скромной награды, которая причитается вам по праву. Смотрите, как счастлива ваша Донни-Джулия.
- Да, - задумчиво подтвердил Осборн. - Я вам очень благодарен. Но будет ли так же счастлив Джек, попав из родного дома в совершенно чужой?
- Не думаю, чтобы он не был доволен, - Голланд улыбнулся. - У него нет дома и нет родины. Он везде чужой, но у него все задатки хорошего слуги. Платите ему в день по два доллара, и он будет счастлив. У меня он получал полтора.
- Сколько ему лет?
- Двенадцать.
- Он мал для своего возраста, - сказал герцог, вспоминая Тони.
- Да, невелик. Но весьма проворен, смею вас уверить. И очень послушный, а главное, понятливый. Соображает, сэр, а цветные нечасто могут этим похвастать.
Граф Голланд вздохнул, и лицо его омрачилось под влиянием какой-то неприятной мысли.
- Знаете ли, друг мой, - начал он угрюмо. - Я крайне неудачливый отец. Сами посудите: у меня три дочери, и ни одна до сих пор не замужем. Их зовут Анна, Мэри и Анна-Мария, которую я для краткости переделал в Мэри-Энн, а потом и просто в Мэриен. Ей уже под тридцать. Мэри, средней, двадцать три, а младшей, Анне, недавно исполнилось двадцать. Она-то и разбила мое сердце, - он закурил сигару и поник головой. - Она сбежала из дома с каким-то хлыщом, а через год он ее бросил, и ей пришлось вернуться. Разумеется, не одной, а с ребенком. Он родился через неделю после ее возвращения домой, но оказался слабым и умер, не прожив и месяца. До этого я щадил свою падшую дочь, но когда дитя умерло, я, разумеется, "отлучил" ее от своего общества. У нее в саду собственный флигель с необходимой прислугой. Старшим дочерям запрещено с ней общаться, да и я, не видел ее и не говорил с ней с тех пор, как поместил туда. Она навлекла позор на мой честный род и на мое доброе имя... А ведь ей всего двадцать лет. Ах, как трудно порой управляться с собственными детьми, мистер Осс! Вы счастливы, что ваша Донни еще крошка. Поверьте, когда ей исполнится семнадцать, а то и раньше ее испанская кровь еще даст себя знать.
- Я был знаком с двумя мальчиками английской крови, - задумчиво ответил на это Осборн. - Они были еще подростками. Но оказались исключительными подлецами - оба. Они разбили сердце своего отца. Мне очень их жаль и, даст Бог, я никогда больше их не увижу.
- Да, неблагодарность - особенно в детях - крайне печальная тема, - взор графа затуманился невольной грустью. - Прервем же ее.
- Гарри! - крикнул он слуге. - Вели подавать обед и пригласи молодых леди к столу.
Вскоре все впятером уже наслаждались роскошным обедом. Донни держалась с непринужденной учтивостью и ела с большим аппетитом. Ей было очень весело. Она страшно полюбила своего щенка и подружилась с Джеком, хотя маленький мулат держал дистанцию между собой и ею так сознательно, словно не желал видеть себя в какой бы то ни было иной роли, кроме как в роли вежливого слуги. Он был отзывчив, почтителен, доброжелателен, но крайне скрытен. Ему позволили перекусить тут же возле террасы.
Обе дочери графа Голланда, Мэри и Мэриен, не понравились Осборну. Они были угодливы и вместе с тем надменно-жеманны: ни одна из них не отказала себе в удовольствии зло пошутить над "отлученной" от общих обедов и прочих домашних радостей младшей сестрой. Обе строили глазки Осборну. Донни про себя сердилась, замечая это, но Осборна только забавляли их заигрывания, и он оставался неприступным в своей безупречной любезности, исполненной ледяного холода.
После обеда дочери графа Голланда уехали в манеж, а сам граф предложил гостям посмотреть вместе с управляющим свой богатый замок. Донни очень увлекла эта экскурсия, и герцог, воспользовавшись ее любознательностью, а также тем, что граф прилег отдохнуть в беседке, попросил позволения в одиночестве осмотреть сад. Граф дал позволение, добродушно предупредив:
- Только не заходите далеко, друг мой: здесь нетрудно заблудиться.
- Конечно, милорд, - ответил герцог. - Просто я люблю сады.
И он отправился по чудесной аллейке, вдоль которой пестрели клумбы с цветами. В живописной глубине сада он увидел одноэтажный небольшой дом, обнесенный ажурной оградой, весь белый, увитый плющом и диким виноградом. Дверь дома была приоткрыта. Осборн тихонько приблизился к невысокому крыльцу, намереваясь постучать, но спор голосов, доносящихся изнутри дома, остановил его.
- Ты дашь мне согласие, слышишь! - гремел раздраженный мужской голос. - Тогда все твои беды разом кончатся.
- Ты пользуешься тем, что я одна, - отвечал ему очень нежный и печальный, но твердый женский голос. - Ты пользуешься тем, что Сьюзен ушла; она бы не дала меня в обиду.
- Да кто тебя обижает? - насмешливо спросил мужчина. - Если бы я хотел тебя обидеть, поверь, никто бы мне не помешал. Слышишь? Никто! Чести у тебя давно уже нет, поэтому кто, кроме твоей Сьюзен, кинется ее защищать? Твой отец, например, даже не подумает слушать твои жалобы!
- Пусти мою руку, - с отчаянием в голосе сказала девушка. - Слышишь, пусти! Не то я тебя ударю. И не трогай меня. Слышишь, не трогай! Да как ты смеешь! - и раздался звук пощечины.
- Ах, вот как ты принимаешь предложение руки и сердца от честного человека! - злобно выкрикнул мужчина, и Осборн услышал целый град ответных пощечин и ударов. - Ты выйдешь за меня, дрянь! Ты выйдешь за меня! Я тебе покажу, как распускать руки! Тоже мне, нашлась рабыня Изаура! Мыльных опер насмотрелась?..
Герцог не стал больше слушать. Он быстро вошел в дом, вбежал через проходную комнату в гостиную, где происходила драма, и одним ударом кулака сшиб мужчину с ног. Тот упал без сознания. Лорд Осборн поднял с полу девушку. Она горько плакала. Под глазом у нее был синяк, губы разбиты, но тем не менее ее красота поразила его. На него глянули два больших ярко-голубых глаза, полные слез, прическа растрепалась, и на лоб выбились тонкие волосы цвета спелой ржи. Прямой, чуть вздернутый на кончике маленький нос, светлые брови, ясная виноватая улыбка... Она поспешно прижала к разбитым губам носовой платок и опустила голову. У нее была миниатюрная стройная фигурка, которую скрывало очень простенькое летнее платье, а на белых открытых руках виднелись синяки.
- Вам вина или воды? - спросил лорд Осборн.
- Я налью сама, - торопливо ответила она. - А вы что хотели бы?.. Я очень благодарна вам, сэр... но... вы его не убили?
- К сожалению, нет, - отозвался Осборн. - Правда, я разбил ему нос. Но это он переживет. Вас зовут Анна?
- Да, сэр. Но кто вы?
- Я гость вашего отца. А это... ВАШ гость?
- Незваный, - она тяжело вздохнула. - Он без конца мучает меня, хочет, чтобы я вышла за него замуж. Это наследник отца, его дальний родственник. Ему двадцать пять лет, он весьма богат. Но о нем ходят самые дурные слухи... Как ваше имя, сэр?
- Называйте меня просто "Джон", сударыня, - Осборн поцеловал ей руку. Она заметила на этой руке несколько синяков и поспешно набросила на плечи легкую, но длинную шаль, скрывшую ее руки до запястий.
Очнулся богатый наследник сэра Голланда. Лорд Осборн нагнулся к нему, схватил за шиворот и усадил на диван.
- Ваше имя? - спросил он надменно.
- Какое твое собачье дело?! - огрызнулся наследник.
- Так вам мало, - изумился Осборн, вытаскивая из-за пазухи кольт. - А ну, говори, подонок, свое имя, иначе твои визитные карточки придется засунуть в карман твоего похоронного костюма!
- Джереми Коллинз, - с ненавистью глядя на герцога, ответил отвергнутый жених. - Вы за это заплатите... я подам в суд... я не привык, чтобы со мной так обращались, ты...
Он не договорил. Легкий удар рукояткой кольта в подбородок прервал его речь.
- Послушайте, сэр, - молвил Осборн. - Я не привык, чтобы в моем присутствии били и оскорбляли женщину, а также были невежливы со мной...
- Женщину? - Коллинз расхохотался. - Да это же грязная дешевка...
Тут же он взвыл, получив рукояткой кольта по зубам.
- Сэр, вы удивляете меня своим настойчивым красноречием, - признался лорд Осборн. - Сколько вас ни бей, вы все пытаетесь нести какую-то площадную ахинею и в своем тупом заблуждении полагаете, что прирожденный джентельмен будет вас слушать. Меня не так воспитывали. И вообще, мне кажется, вы тут немного лишний. Так что утрите ваш разбитый нос и проваливайте к сэру Уильяму. Правда, сомневаюсь, чтобы и он стал слушать вас.
Он утер нос Коллинзу его же крахмальным платком, натянул ему шляпу на уши, засунул платок ему за шиворот и пинками выпроводил его прочь из дома, дав ему в руки садовые грабли.
- Опирайтесь на это, сэр, - предложил он дружелюбно. - К сожалению я не ношу с собой трости, иначе непременно одолжил бы ее вам. Я вижу, вам трудно ходить. Идите все прямо и держитесь цветочных клумб. Если упадете, вас обязательно подберут. Честь имею.
Коллинз промычал что-то не слишком любезное и, опираясь на грабли, побрел по аллее.
- Благодарю вас, - глаза Анны сияли. - Он столько раз бил меня и угрожал мне.
Она отошла на несколько шагов от дома и склонилась над белой мраморной плитой, вокруг которой пестрели цветы, и было высечено одно только маленькое слово "Тедди". Взяв стоявшую рядом лейку, она полила цветы. Осборн подошел поближе.
- Тедди - это Теодор? - спросил он задумчиво.
- Да. Он и месяца не прожил, а до чего родился красивый! Но очень слабенький... Это я ослабила его: недоедала, недосыпала... я берегла деньги на жизнь. Ведь я была совершенно одна, к тому же боялась вернуться домой - я ведь знала, что меня здесь ждет. Видите ли, это правда, - в глазах ее блеснули слезы. - Джереми прав; я падшая.
- Нет, - мягко возразил Осборн. - Я видел падших... - он хотел сказать "женщин", но вместо этого произнес:
-... людей. Они совсем другие. Потому что сейчас я вижу перед собой просто юную несчастную девушку, которая тоскует по одному маленькому мальчику - и больше ничего.
- Но вы не можете не согласиться, что я поступила очень плохо, - возразила Анна, краснея.
- Могу, - Осборн улыбнулся. - Вы поступили, я бы сказал, необдуманно; но кто из нас не ошибается? Я еще не видел людей, которые не совершали бы ошибок.
- Благодарю вас, - ее глаза благодарно засияли, а лицо озарила такая открытая и добрая улыбка, что душа Осборна дрогнула.
- Не за что, - он слегка поклонился. - Рад был услужить вам. Больше никто вас не обижает?
- Нет, никто. Вы любите цветы? У меня их множество... Возьмите этот кувшинчик с садовой розой; у нее мягкие шипы, а запах просто чудо какой! Ее надо поставить на солнечную сторону, на подоконник, но так, чтобы часть ее оставалась немного в тени - так ей легче расти.
- Спасибо, мисс Голланд, - лорд Осборн почтительно принял подарок. Вдруг Анна вся сжалась, побледнела и опустила голову. Герцог посмотрел в сторону и увидел избитого им Джереми Коллинза в сопровождении Уильяма Голланда.
- Мистер Осс, - нерешительно начал граф. - Мне очень жаль, но мой наследник мистер Коллинз утверждает, что вы избили его... так ли это, сэр?
- Так, - признался Осборн. - Я не люблю, когда при мне бьют женщин, сэр Уильям.
Он подвел Анну под руку к оцепеневшему отцу и быстрым движением приподнял шаль на ее руке.
- Смотрите, сколько синяков и кровоподтеков. Сэр Уильям, я не ожидал увидеть вашу дочь в таком состоянии, как бы она ни была виновата перед вами. Неужели вам не жаль ее, не обидно за нее? Ведь я же чувствую, вы ее любите. Почему вы позволяете этому названному жениху издеваться над своей невестой?
Граф побледнел.
- Это правда, Джереми? - спросил он еле слышно.
- Правда... но ведь она опозорила вас, дядя...
- Черт возьми, да как ты посмел ударить мою дочь?!
- Дядя... я... всего один раз...
- Неправда, - вдруг решительно возразила Анна. - Было еще два раза, когда уходила Сьюзен. Ее он боится, она сильная. А без нее...
Она беззвучно заплакала.
- Подлец, - сказал граф. - Почему ты молчала, Анна? Да, я "отлучил" тебя от своей семьи, но не от своей помощи...
"И не от своей любви," - подумал он и, чтобы не заплакать, крепко стиснул зубы, после чего свирепо заорал на Коллинза:
- Вон отсюда, и чтобы ноги твоей больше здесь не было! Не бойся, из завещания я тебя не вычеркну, но только в том случае, если ты больше и носа сюда не покажешь. С этого дня ты не жених для моей дочери, мерзавец! Если бы я узнал об этом раньше...
Он стиснул кулаки, и скулы его заходили ходуном. Но Джереми Коллинз уже почти бежал прочь по аллее.
- Негодяй! - граф плюнул ему вслед и обратился к лорду Осборну:
- Благодарю вас. Вы настоящий джентельмен.
Он холодно добавил, обращаясь к дочери:
- Этот человек сегодня спас мне жизнь, когда я тонул в море.
- Да, отец, - еле слышно отозвалась она.
- Боже мой, - сэр Уильям покачал головой; его голос и взгляд точно погасли. - Теперь у нее уже окончательно нет и не будет мужа... Большая потеря, друг мой, хотя, конечно, лучше одиночество, чем этот негодяй. Про него я наслушался много дурного, но не хотел верить слухам.
- Слухи иногда бывают верными, - ответил лорд Осборн. - А я не мог бы заменить мистера Коллинза?
- ВЫ? - старик был изумлен. - Вы! - он всплеснул руками. - Вы, такой респектабельный... и жениться на моей безнравственной Анне! Вы шутите, Джон!
- О нет, - живо возразил Осборн. - Я считаю, что ваша дочь - человек глубоко нравственный, а ошибки совершаем мы все; никто от них не избавлен. Я, конечно, вдвое старше вашей дочери, граф, но мне она кажется чудом и радостью. Не хочу навязываться мисс Голланд, пусть она подумает. Ее право отказать мне. В любом случае я желал бы остаться ее искренним другом.
Он повернулся к Анне и сказал:
- Мисс Голланд, я предлагаю вам руку и сердце, и буду несчастен, если вы мне откажете.
- Вы совсем не знаете меня, - растерянно заметила Анна, внутренне затрепетав. Глаза ее внимательно и неотрывно смотрели на Осборна. "Неужели он не шутит? - думала она. - Но серьезные решения так быстро не принимаются. Знать бы, насколько он искренен..."
- Вы не правы, я успел немного узнать вас, - он улыбнулся ей. - У вас тонкая и чистая душа. Вы добрый искренний человек, хорошая мать, почтительная дочь и... молодая красивая женщина. Словом, вы сокровище. А вы, сэр, - он обернулся к графу, - добрый любящий отец, но почему-то скрываете это.
Граф пристально взглянул на него, потом ласково обратился к дочери:
- Ступай, мое любимое дитя. Я должен немного поговорить с господином Оссом.
Анна повиновалась, успев еще раз украдкой посмотреть в лицо Осборну.
- Видите ли, мой друг, - еле слышно заговорил сэр Уильям, когда она скрылась. - Ее сестры очень злобны и завистливы. Они подозревают, что Анну я люблю сильнее, и подозрения их оправданы. Поэтому я не показываю им, как сильно люблю Анну, чтобы они не причинили ей зла. А о таком зяте, как вы, Джон, я, разумеется, мог бы только мечтать. Я еще плохо знаю вас, но убежден, что дурной человек не спас бы мне жизнь и не заступился бы за мою беззащитную девочку... Приезжайте к нам почаще. Я чувствую, что вы прирожденный джентльмен - тут меня не проведешь. Речь, манеры, поведение, душевные порывы... Я очень рад, что именно вы спасли мне жизнь.
- Я тоже рад, что помог именно вам, - искренне ответил Осборн. - Нам с Донни пора ехать, сэр Уильям. Мы с вами, конечно же, непременно созвонимся.
Он ведет "порше" по улицам Соджи и вспоминает Анну. Ее золотистые волосы. Ее нежный голос и улыбку, полную доброты и очарования. Ее стройную фигурку в легком платье и ярко-голубые глаза, точно два маленьких неба, а в этих глазах - печаль и робкая надежда...
- Отец, о чем вы думаете? - спрашивает сидящая рядом Донни, заметив непривычно мечтательное выражение его лица.
- Я думаю об одной девушке, - отвечает Осборн. - Очень красивой... и очень доброй.
- Вы хотите сказать, что я теперь лишняя? - решительно спрашивает Донни.
Осборн смеется.
- Я хочу сказать, что никогда еще не любил тебя так, как теперь.
И он крепко целует ее в щеку.
9
В кабинете стояла знойная летняя духота. На широком ковре перед грозным мистером Ньюменом выстроились трое: главнокомандующий полковник Холл, начальник шестого арктического штаба спецназа генерал Джонсон и заместитель Джонсона майор Вуд.
У всех троих были сумрачные озабоченные лица: все не спускали глаз с бриллиантовой булавки в галстуке сэра Ньюмена.
- Так значит, - процедил сэр Ньюмен, - вернуть "Аресом-2" "Саламандру" невозможно?
- Так точно, - с угрюмой готовностью ответил Холл. - Осборн блокировал движение "Саламандры" "Аресом". Согласно коду общей системы "Арес" разблокировка возможна только при личном посещении лодки специалистами.
Сэр Ньюмен помолчал, глядя на ветку белой сирени, ласково качавшуюся за окном.
- А кто такой Ричард Осборн, вам известно? - вдруг сухо спросил он.
- "Зомби" с Айса, - ответил Вуд.
- Герцог из Эсмура, - сказал Джонсон. - Серийный убийца. Электрический стул заменен пожизненными работами в Арктике на пользу военных спецслужб.
- Ага, - Ньюмен оглядел всех троих, стоящих на ковре, потом, не торопясь, закурил сигару. - И что же он требует за лодку?
- Пересмотра дела, сэр, - ответил Холл. - Он считает себя невиновным. Требует назад свои поместья.
- Вы уже отдали приказ о пересмотре дела?
- Мистер Ньюмен? - Холл озадаченно уставился на своего начальника, спрашивая себя, в самом ли деле тот произнес такие необыкновенные слова, а если и произнес, то не оговорился ли?
- Я спрашиваю, начат ли уже пересмотр дела? - с яростью в голосе осведомился мистер Ньюмен.- Чтобы вернуть опытную уникальную модель, кажется, стоит пойти навстречу лорду Осборну? К тому же, всем известно, что такое суд присяжных без опытного и мудрого судьи. Заодно пусть пересмотрят дело Антонильи Гранадос. У меня есть подозрение, что они спаслись вместе. Ваша поголовная проверка документов, думается мне, только спугнет их, и они уйдут на "Саламандре" куда-нибудь еще - вот когда мы все по-настоящему забегаем! Так что отмените. Вам понятен мой приказ?
- Так точно, сэр. Будет сделано, сэр, - мистер Холл, а вслед за ним и прочие вытянулись и отдали честь.
- Кстати, вы знаете, что Осборн сам бывший подводник? - спросил Ньюмен. - Да, он три года служил на подводной лодке старшим офицером, и в чине майора вышел в отставку. По словам сослуживцев великолепно разбирается в компьютерах. Уверен: он без всякого труда использовал в своих целях и "Арес", и "Саламандру". Это ведь для командного состава с семьями, то есть, рассчитано на людей, практически ни в чем не разбирающихся, а Осборн далеко не таков.
Внезапно раздался телефонный звонок. Сэр Ньюмен поднял трубку и услышал голос секретарши:
- Сэр, мистер Осборн с Соджи просит соединить с вами.
- Осборн? Соединяйте! Соединяйте! - взволнованно вскричал Ньюмен.
- Сэр Ньюмен? - раздался в трубке голос Осборна. - У меня есть факты, говорящие в мою защиту. Прошу вас, прослушайте телефонное сообщение от первого июля, сделанное на "Айсе". Я записал его на диктофон, и оно - прямая улика против того, кто говорит.
- Минуту! - Ньюмен нажал какую-то кнопку. - Включайте запись, сэр.
В трубке что-то щелкнуло, и раздался голос: "Привет, Китаец. Где тебя носит? Оставляю сообщение. Завтра начнется Фобос. Греческий Марс. Скоро дабл`ю. Оба. Рыба в сетях, но где, никто не знает. Скоро я буду там, где они, а ты будь раньше меня. Снова все свалят на них, но теперь на этом свете их не удержишь. Мне нужны стволы и нал. До встречи».
- Записали, сэр? - спросил Осборн.
- Да, милорд. Мы немедленно займемся пересмотром вашего дела.
- Счастлив слышать это. Не забудьте о девочке: она ему тоже нужна. Он снова хочет подставить или убить нас обоих. Его имя Джозеф Саймонс, а Китаец - такой же матрос. Они вместе служили на "Айсе". Китайца зовут Томас Хич. Дубликат записи у моего друга, графа лорда Оливера, и он знает, что запись я также отдаю вам. Сэр, если нас убьют, уже никто не сможет сказать вам, где "Саламандра". Прощайте.
Телефон отключился.
Ньюмен поспешно заглянул в компьютер - успела ли программа засечь, откуда был сделан звонок. Но программа решительно не давала никакого ответа.
- Опять подключил "Арес", - Ньюмен рассмеялся и выразительно глянул на своих подчиненных. - Вот, кто мне нужен вместо вас, господа! Сэр Осборн чисто работает. Прослушаем-ка запись.
Он снова нажал какую-то кнопку, и таинственный голос громко заговорил в тиши кабинета.
- Ну что, - сказал Ньюмен, когда запись кончилась. - Можете ли вы подтвердить, что голос, прозвучавший на пленке, был голосом Саймонса?
- Подтверждаем, сэр, - почти хором ответили все трое. - И Томаса Хича мы тоже знаем. Ему дали прозвище "Китаец", это правда.
- Где они оба?
- В отпуске, сэр.
- Где именно?
Холл вопросительно взглянул на Джонсона. Тот опустил глаза и пробормотал:
- Мы не посчитали нужным интересоваться, сэр... Это не в наших правилах. Никто не думал за ними следить. Такие молодые, подающие надежды...
- Они военные моряки специального назначения, - резко прервал его сэр Ньюмен. - И вас не интересует, где они проводят отпуск? Господа, это уже прямое нарушение устава! Вы слышали запись и узнали голос. Содержание этого монолога показалось мне крайне странным. Сейчас же прикажите проверить телефонный автоответчик Хича и его личные вещи; то же самое у Саймонса!
- Мне кажется, я знаю, где они могут быть, сэр, - вдруг сказал молчавший до сих пор Вуд. - Если, сэр, они хотят "загасить" "зомби", так они, конечно, на Соджи, сэр.
- А он не дурак, - одобрительно сказал Ньюмен, снова украдкой взглянув на ветку сирени за окном. - Вот что, ребята: запись отдайте в суд, к документам о пересмотре дела Ричарда Осборна. Саймонса с Хичем искать на Соджи - и по возможности быстрее, но без шума. Едва они будут задержаны, я тут же лично вылетаю на Соджи. Действуйте!
Воскресным вечером в семь часов Донни и лорд Осборн ожидали гостя. Донни своими руками приготовила какое-то необыкновенное испанское блюдо и накрыла стол в столовой зале на первом этаже.
- Что это за гость, отец? - то и дело спрашивала она.
На это герцог, смеясь, отвечал:
- Увидишь сама.
Ровно в семь часов вечера кто-то негромко постучал дверным молотком во входную дверь.
- Открыто. Войдите! - громко и торжественно произнес Осборн. Донни затаила дыхание, с любопытством глядя, кто же войдет? Дверь отворилась, и...
- Отец! Это Призрак! - громко закричала Донни и изо всех сил прижалась к Осборну, зажмурив глаза.
Действительно, это был Тони. Он стоял в красивой непринужденной позе, тонкий и гибкий, как лоза, в декоративной матроске с оранжевыми полосками вместо синих или черных и в синих коротких шортах с золотистым ремешком. Его длинная, чуть наклоненная вперед шея напоминала шею Нефертити, а узкое большеглазое лицо - лик сфинкса.
- Это не Призрак, Донни, - лорд Осборн засмеялся. - Тебе нечего пугаться. Это последний император Рима Антоний. Ему двенадцать лет, но три тысячи из них он проспал, а родился этот юный император в Египте, во дворце фараона - это сын фараона, Донни. И он уже успел сделать нам очень много добра.
Донни встревоженно посмотрела на Осборна, сразу позабыв свой прежний страх перед новым, гораздо более сильным - ее приемный отец безусловно сошел с ума! Ее встревоженность сменилась ужасом. Поймав ее взгляд, Осборн серьезно и мягко сказал:
- Успокойся, я вполне здоров. Но я говорю правду, ты скоро поймешь это. Пока же прошу тебя понять одно: это не призрак, а живой мальчик, и он подарил нам деньги! Помнишь, ты заметила его руку, когда он одаривал нас, только что прибывших на Соджи?
Донни медленно кивнула и ее большие жгуче-черные глаза уставились в синие загадочные глаза мальчика. Он приветствовал ее наклоном головы, затем легко и бесшумно, точно скользя, приблизился к ней и подал ей руку.
- Не бойся меня, Донни, - сказал он ласково. - Твой названный отец прав абсолютно во всем. Сейчас я все объясню тебе.
Донни осторожно подала ему руку, и он радостно улыбнулся. Она улыбнулась тоже.
- Можешь звать меня Тони, - сообщил мальчик. - Дик уже знает. Ты будешь Донни, а я Тони - интересно, правда? Я принес тебе подарок. Смотри!
- Ох, какая прелесть! - воскликнула Донни, беря в руки усыпанную драгоценными камешками шкатулку из мамонтовой кости. Она открыла ее. Из шкатулки тут же полилась красивая музыка, и появилась крохотная, пышно разряженная куколка. Она принялась "бегать" вокруг таких же крохотных розовых кустов, а за ней "бегала" малюсенькая белая собачка - они играли. Потом они убежали в чудесный домик, увитый плющом, с черепичной крышей, и музыка кончилась, но тут же началась новая, и опять появилась девочка вместе со своей собачкой. Обе фигурки стали танцевать.
- Ой, как чудесно! - Донни захлопала в ладоши. - Какая прелесть! Это вроде меня с Чардашем, правда, отец?
Тут же она слегка смутилась и пояснила Тони:
- У меня есть замечательный щенок, я покажу тебе его. Спасибо тебе большое! Я очень рада твоему подарку.
- Как всегда, щедрый подарок, Тони, - подхватил Осборн с почтительной и дружеской улыбкой. - Прошу к столу, император: будем обедать. Донни готовила специально для тебя.
- Дик, - мальчик широко улыбнулся. - Я ведь и тебе принес подарок. Смотри!
Он протянул Осборну красивый маленький кейс стального цвета. Лорд Осборн открыл его и искренне обрадовался: внутри одной половины кейса находился экран, внутри другой - компьютерные клавиши.
- Эта штука работает, - сообщил Тони. - Я видел - она работала и под водой, но ее бросили там.
- Еще бы, - герцог крепко обнял Тони. - Это драгоценный подарок, друг мой. Благодарю тебя! Но как ты догадался, что это нужная для меня вещь?
- Я подумал, ты разбираешься в подобных системах, - молвил Тони, вспомнив компьютер в кабинете Осборна. - Мне еще в прошлый раз так показалось. Пользуйся, сэр Ричард, пусть это принесет тебе радость.
- Уже принесло, - лорд Осборн взял мальчика за плечи. - Пойдем к столу, Донни накормит нас.
Они уселись за стол, озаренный несколькими свечами, и отдали должное испанскому блюду, которое удалось на славу, а также еще нескольким блюдам и сангрии - легкому десертному вину.
Все это время Донни с любопытством и некоторым недоверием посматривала на их таинственного гостя. Тони уловил выражение ее глаз и принялся рассказывать о себе. Сперва она не верила, но постепенно ей стало ясно, что мальчик говорит абсолютную правду, а если даже и нет, разве не стоило бы выдумать такую дивную историю? Она слушала так жадно, что ей порой казалось, словно она погрузилась с головой в какую-то чудесную фантастическую сказку. Так вот он какой, Хозяин Мертвого Города! Она была очарована им: как он красив, мил, прост, вежлив и приятен, а главное - так могуществен - и с такой необыкновенной, удивительной судьбой! Нет, он просто не смог бы сочинить все это; НИКТО не смог бы. Значит, это правда.
- А кто пытался тебя отравить? - спросила она.
- Это случилось в начале второго тысячелетия, - Тони вздохнул. - Жрецы предсказывали отравление во время сна, но они ошиблись, думая, что яд совсем не повредит мне. Что это были за люди? Не знаю. Жрецы говорили, что это будут представители одного из порабощенных Римом народов, астрологи, желающие ослабления и падения империи. Они не смогли открыть саркофаг, но проделали в нем отверстие и вдохнули туда пары ядовитого вещества - видимо, какой-то газ... Они ушли в уверенности, что я мертв.
- Я слышала, в твоем подводном городе видят огни, - снова заговорила Донни. - Но откуда они там?
- У меня в ладонях очень много энергии, - признался Тони. - Меня с детства научили концентрировать силу. Поэтому иногда я устраиваю под водой праздник: зажигаю списанные с кораблей прожектора. У них внутри есть спираль, которая рвется. Но я через стекло соединяю разорванные концы спирали движением руки, и прожектор опять может гореть.
- А почему ты не растешь? - осведомилась неугомонная Донни.
- Только потому, что за четыре года мой организм должен был адаптироваться к жизни под водой и на изменившейся за время моего сна земле. Скоро мне исполнится тринадцать лет. В середине ноября, я это помню, я стану на год старше.
- И я! - воскликнула Антонилья. - Мне тоже в ноябре будет тринадцать лет! В самом конце месяца.
Она задумалась на минуту, потом призналась:
- Знаешь, ты очень красиво ходишь. Будто тебя учили этому специально. И - странно! - когда ты есть, все равно кажется, что тебя нет.
- Так и должно быть, - ответил мальчик. У египтян было много врагов. Вокруг меня все ходили так же, и я сам привык ходить так. А чем ты будешь меньше двигаться и испытывать эмоций, тем меньше вероятности, что тебя заметят. Донни! Приплывай ко мне в Мертвый Город - там тихо, чисто, хорошо и интересно. У меня есть подводные передатчики: сможем переговариваться под водой. Это и к тебе относится, Дик.
- Спасибо, - с улыбкой ответил Осборн. - Мы покажем Тони нашу подводную лодку изнутри: правда, Донни?
- Конечно! - Донни обрадовалась. - А ты умеешь, Тони, кататься на велосипеде?
- Нет, - ответил мальчик с сожалением. - Но я о нем слышал и даже видел его издали.
- Ура! - возликовала Антонилья.- Я научу тебя кататься. У тебя тоже будет велосипед, и мы сможем кататься вместе. - Это очень здорово: вот увидишь, тебе понравится!
- Смотрите, не попадитесь двум очень нехорошим людям, - сказал герцог. - Ты их знаешь, Донни; вот они, - он достал из кармана фотографии Саймонса и Хича. - Они уже здесь или скоро будут здесь. Они хотят отыскать и убить нас. Как только увидишь их, Тони, прошу тебя, сообщи мне немедленно.
- Я смогу это сделать даже из-под воды, - заметил Тони. - Какие позывные у твоего радиотелефона, Дик?
Осборн назвал ему позывные радиотелефона, номер обыкновенного телефона и своего мобильника. Тони все твердо запомнил - у него была самая совершенная память на свете.
10
- Сэр, я могу быть свободен? - спрашивает Джек. - Чардаш исполняет все команды, и вид у него, смотрите - весь блестит. Я очень хорошо расчесал его.
- Разумеется, ты свободен, - отвечает лорд Осборн. - Но почему ты не хочешь жить здесь, в мансарде?
- Я живу у тети, сэр, - потупясь, отвечает Джек. - У меня там своя комната.
- У тети? Милорд Голланд не говорил, что у тебя есть родные.
- У цветных никогда не счесть родни, - с затаенным сарказмом отвечает Джек. - Плодятся, как кролики. Это слова милорда, сэр. И я с ним согласен.
- Что ж, Джек, до завтра, - говорит Осборн. - Вот тебе два доллара.
- Благодарю, - отвечает Джек и уходит. Герцог пристально смотрит ему вслед. Его немного настораживает скрытность мальчика и его ум. Его больше устраивают открытые и, быть может, не такие уж смышленые слуги. Но Джек отличный кинолог. Он, разумеется, вышколит Чардаша и, как никто, будет ухаживать за ним - а это так развлекает Донни!
Он берет Донни с собой:
- Ты мне нужна, дорогая.
Они едут на побережье, туда, где продаются цветы. Осборн выбирает розу за розой так, чтобы один полутон постепенно усиливался, сменяясь другим. Получается очаровательная композиция. Но Донни вдруг говорит:
- Отец, последний цветок надо заменить вот этим. Цвет нежнее.
- В самом деле, - соглашается Осборн. - Замените, пожалуйста.
Он улыбается Донни:
- У тебя отличный вкус.
Когда букет вручен Осборну, Донни интересуется:
- Зачем мы взяли велосипед? Ведь мы на машине.
- Увидишь, - отвечает герцог.
Они едут прочь с побережья, и Донни узнает дорогу.
- Мы едем к мистеру Голланду? - спрашивает она.
- Ты - да, а я не совсем, - отвечает Осборн.
- Не поняла, - решительно заявляет Донни.
- Скоро поймешь.
В миле от усадьбы лорд Осборн останавливает машину, вынимает из багажника велосипед Донни, раскладывает его и говорит:
- У меня к тебе просьба. Вот букет. Вези его очень осторожно прямо к сэру Голланду; тебя пропустят. Если молодые леди спросят тебя, к кому и зачем ты приехала, скажи им, что ты приехала к их младшей сестре мисс Анне и привезла ей рассаду для новых цветов, потому что она просила тебя об этом. Сэру Голланду скажи то же самое. После этого поезжай прямо по дорожке в гущу сада, никуда не сворачивая. Там ты увидишь маленький дом, где живет мисс Анна. Передай ей букет. Вот тебе коробка; я кладу туда цветы и привязываю ее к багажнику.
Лорд Осборн не заметил, как из букета выпал свернутый вчетверо листочек из блокнота, но Донни заметила, подняла его и молниеносно сунула себе в карман.
- Постарайся сделать так, как я прошу, - сказал Осборн ласково.
- Конечно, - ответила Донни.
Она быстро поехала по удобной и ровной дороге, но после первого же поворота остановилась и вынула из кармана записку.
Герцог писал: "Анна! Дарю Вам этот букет как самое лучшее, что могу подарить на сегодняшний день; разумеется, кроме своей любви. Она всегда при мне и при Вас, чтобы неустанно оберегать Вашу чистую душу от всех печалей. Может, неразумно повторять слова всех времен и народов, но моя искренность служит искуплением банальности: я люблю Вас. До встречи. Граф О.".
Все в Донни точно разом умерло. Она машинально сложила записку и снова сунула ее в карман, чувствуя себя внезапно покинутой и бесконечно одинокой. Глаза ее невольно наполнились слезами.
Она добросовестно подъехала к воротам графа Голланда и назвала себя: Джулия Санчес. Ее впустили.
Она сказала двум дюжим охранникам, что везет рассаду для младшей леди Голланд. Размеры коробки вызвали подозрение, и Донни позволила заглянуть внутрь и проверить букет. но взяла с охранников слово, что они ничего не скажут молодым леди Голланд.
- Болтать не наше дело, мисс, - заявил дюжий охранник. - А букета можете не скрывать: леди в манеже, а старый господин в гостях.
- Спасибо, - ответила Донни и покатила дальше по аллейке сада, уже не скрывая букета. Она остановилась около белого домика и увидела Анну, которая, сидя на скамеечке у крыльца читала книгу. Донни подъехала к ней почти вплотную. Анна подняла глаза и ахнула, увидев цветы. Потом улыбнулась Донни своей открытой доброй улыбкой и спросила:
- Это мне?
- Вам, - почти грубо ответила Донни, пряча глаза, которые упрямо продолжали наполняться слезами. - И это тоже.
Она вынула из кармана записку.
Анна прочла ее, засмеялась и радостно поцеловала Донни. Потом, прижимая к себе цветы, спросила:
- Кто вы? ЕГО дочь?
- Не ваше дело, - грубо отозвалась Донни, глядя в сторону и размазывая слезы по щекам. - Все равно вы его у меня скоро отберете... моего отца... Так что, какая вам разница.
- О нет, неправда, - Анна заглянула ей в глаза. - Если я сделаю это... то все будет по-прежнему. Если я увижу, что порчу вам жизнь, Донни, - ведь вас так зовут?... Мой отец сказал мне. Если, поверьте, я увижу хоть намек на это, я исчезну. Я уеду, я... что угодно сделаю, только бы вы не плакали. Хотите... я так ему и напишу?
Ее глаза тоже невольно наполнились слезами. Донни сделалось невыразимо грустно. В глубине души она с тоской сознавала, что из какого-то каприза мучает себя и других, но ее ревность была так же сильна, как и необоснованна - она ничего не могла с ней поделать. Она подавила рыдания и твердо сказала, глядя сквозь Анну:
- Напишите ему то, что хотели бы написать. Мне не нужны ничьи страдания. А на свои мне вообще наплевать.
Через несколько минут Анна протянула ей записку. Донни молча сунула ее в карман и, не попрощавшись, даже не взглянув на мисс Голланд, покатила прочь по аллейке сада.
Выехав за ворота, она прочла записку: "Уважаемый сэр! Чрезвычайно благодарна Вам за подарок и за нежное душевное письмо. Да благословит Вас Господь! Мое сердце полно самых настоящих и лучших чувств к Вам - тех, вероятно, которые Вам хотелось бы видеть во мне, и если бы я смела, то ответила бы на Вашу банальность той же банальностью, которую Вы себе позволили. Но прошу Вас, сэр, даже не пытаться быть счастливым, если Ваша Донни хоть совсем чуть-чуть опечалится от этого. У нее великодушное сердце, нежное и преданное. Прежде всего подумайте о Вашей дочери. Вы очень ей нужны. Тем не менее думаю о Вас и надеюсь на встречу. Леди А.".
Донни разрыдалась, сунула записку в карман и покатила дальше. К "порше" она подъехала мрачнее тучи.
- Ну что? - весело спросил ее лорд Осборн.
- Вы мне отец? - с неожиданной холодностью осведомилась вдруг Антонилья.
Этот вопрос заставил Осборна онеметь от изумления и неожиданности. Слегка придя в себя, он ответил:
- Разумеется. Но почему ты спрашиваешь?
- Большинство дочерей называет отцов на "ты", а мне, значит, нельзя? - Донни явно шла в атаку. Лорд Осборн был поражен этой не понятной ему воинственностью. Он молча сложил велосипед, не торопясь, устроил его в багажнике, потом сказал:
- Почему же нельзя? Если угодно, давай выпьем брудершафт. Я не думал, что этот вопрос так тебя занимает. Сделай милость, называй меня на "ты", я буду только рад. Что, собственно, произошло?
- Ничего, - Донни села в машину. - Ничего, кроме того, что ты предатель. Лучше выпей брудершафт со своей ангелоподобной блондинкой. И вообще я с тобой больше не разговариваю. Вот записка. Можешь прямо тут сидеть и подыхать от радости. Правда, если ты весь изойдешь на восторг, не знаю, кто поведет машину.
И она, закрыв лицо руками, снова горько заплакала. Черные кудрявые волосы рассыпались по ее плечам. Осборн тронул ее за плечо, но она крикнула, обратив к нему мокрое от слез лицо:
- Еще раз коснешься меня, я уйду из твоего дома! Я сама буду зарабатывать себе на хлеб... а ты... ты...
Она замолчала и отвернулась.
Осборн закусил губу. Они приехали домой в полном молчании.
Донни сразу же вылезла из машины, оглушительно хлопнув дверцей.
- Донни! - остановил он ее. - Я не знал, что ты такая злая. Не знал, что ты не любишь меня. Прости, я думал, у меня действительно есть дочь.
Эти слова точно обдали Донни ледяным холодом. Машины уже не было, герцог загонял ее в гараж Фила Роджерса. Громко заплакав, Донни бросилась прочь в сгустившиеся сумерки.
Она бежала, заливаясь слезами; ей не хотелось больше жить. Задыхаясь, уже в полумгле, она прибежала на берег Мертвого Города. Молча постояла над черной водой, потом решительно сделала шаг и полетела в воду. Жажда жизни тут же охватила ее с небывалой силой - настолько же, насколько ужаснул страх смерти, но она не успела набрать в легкие воздуху, к тому же нырнула слишком глубоко. На пути к поверхности она начала захлебываться, и сознание покинуло ее.
Донни очнулась в своей постели. Возле нее сидел лорд Осборн и держал в своей руке ее руку. Тускло горел ночник, и от его света лицо Осборна казалось усталым и бледным.
- Кто меня спас? - тихо спросила Донни.
- Я, - ответил Осборн. - Думаю, Тони не успел бы. Все-таки его город слишком велик.
- Так ты шел за мной? - в голосе Донни были благодарность и кроткая грусть.
- Да. Я испугался. Испугался того, что сказал тебе... Я понял, что ты не заслуживаешь таких слов, что тебе от них будет очень плохо. Я очень быстро это понял... я...
Его голос осекся, и он опустил голову.
- Я ведь не злая, правда? - заплакав, спросила Донни. - И ведь я тебя люблю, да?
- Да! - лорд Осборн проглотил подступивший к горлу ком. - Ты ОЧЕНЬ любишь меня. А я ОЧЕНЬ люблю тебя. Я хотел жениться на этой девочке, Анне Голланд. Но скажи слово - и ничего не будет. Я постараюсь не стать от этого несчастным, потому что у меня ведь есть дочь, которую я глубоко люблю... Поверь мне, Донни: иначе никогда не будет. Ты у меня одна, и я у тебя один. Поэтому решай мою судьбу, она в твоих руках.
- Женись, - Донни всхлипнула и крепко обняла Осборна. - Женись, пожалуйста: она мне будет, как сестра. Не знаю, почему я так глупо вела себя... Ведь я ее сразу полюбила, она такая добрая. Она не разлучит нас, я знаю. Просто ты действительно у меня один, и я очень боялась тебя потерять. И боюсь, и буду бояться... Потому что когда тебя любят, всегда боишься потерять любовь. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Как замечательно, что ты спас меня: ведь я не хотела умирать! Совсем-совсем не хотела. Но поздно это поняла...
Он погладил ее по кудрявой голове.
- Если бы я не спас тебя, я бы завтра же сдался специальным службам. А уж их опыты быстро уничтожили бы меня. Я не смог бы жить, если бы потерял тебя.
Он открыл драгоценную шкатулку, подарок Тони, и зазвучала музыка. Донни счастливо рассмеялась сквозь слезы. Он закутал ее в плед и посадил в кресло рядом с собой. Они снова крепко обнялись, после чего Донни потихоньку заснула безмятежным, здоровым и радостным сном.
11
... Они целый день катались на велосипедах: Тони и Антонилья. Донни надела красную водолазку и еще более красные шорты-юбку чуть выше колен. К ее удивлению юный император очень быстро научился кататься на велосипеде, который Осборн взял для него напрокат у Фила Роджерса. Когда они с Донни ехали по гористой тропинке, Тони любовался открывшейся ему панорамой: нижними террасами города, садами, улицами, богатыми усадьбами и раскинувшимся со всех сторон морем.
- Я никогда не видел города сверху, - признался он. - А это так красиво: остров с каньонами и реками, омываемый морем.
- Да, - согласилась Донни. - Мне тут очень нравится. Жителей не очень много, а остров большой: мы за день и половину его не объездили. Хорошо бы остаться тут насовсем.
- А помнишь, что ты мне обещала? - мальчик взглянул на нее с улыбкой.
- Конечно, помню, - Донни тоже улыбнулась. - Посетить Мертвый Город.
- Тогда поехали!
- Поехали!
Они развернули велосипеды и покатили обратно, к реке Соджи.
Они подъехали на велосипедах к реке и оставили их там.
- Не смотри на меня, - предупредила Донни. - Я буду переодеваться в купальник.
- Я посижу за этой толстой пальмой, - отозвался Тони, заходя за пальму. Он тоже разделся и аккуратно сложил свою одежду.
- Представляешь, - говорила Донни, облачаясь в свой розовый купальник и надевая акваланг. - Мой отец хочет жениться.
- Жениться? Это хорошо, - заметил Тони.
- Да, я тоже так решила. А сначала мне казалось, что его жена заберет у него все внимание и любовь, а я останусь одна на свете. Мы с отцом поссорились, и я бросилась сюда, чтобы умереть. Я прыгнула в воду вон с того высокого берега и правда немножко захлебнулась. Но отец успел спасти меня. Это было позавчера. Я вовсе не собиралась умирать, просто так получилось. Все, выходи, я оделась.
Мальчик вышел из-за пальмы и очутился возле нее. Как всегда, он казался очень стройным, легким и сильным.
- Никогда не поступай больше так, - строго сказал он Донни. - Твой отец никогда не разлюбит тебя. А если бы я нашел тебя вчера мертвой в моем Городе, я бы... я бы никогда не вышел больше на берег, чтобы не видеть солнца.
- Почему? - сердце Донни сильно забилось. - Ты бы расстроился?
- Я никогда не нашел бы утешения, - сказал в ответ Тони. - Поэтому ты непременно должна жить. Потому что когда мы станем взрослыми... он помолчал, - мне почему-то кажется, мы будем вместе.
Донни смутилась и стала такой же розовой, как ее купальник. К счастью Тони тотчас перевел разговор на другие предметы.
- Вот тебе маска, - сказал он. - В нее вмонтирован передатчик. А это наушники. Я надену такую же маску с передатчиком, и будем разговаривать под водой. Возьми еще эти специальные очки: ты будешь лучше видеть под водой.
Он помог Донни закрепить маску на лице и присоединить ее к аквалангу, потом сам надел такую же.
- Прыгнем вот с этого берега, - предложил он. - Здесь он пониже.
Они взялись за руки, подошли к краю отвесного невысокого берега и прыгнули в воду.
- Ты слышишь меня? - спросил под водой Тони.
- Да. - Донни засмеялась. - И очень ясно.
- Я тебя тоже.
- Я вижу Город, Тони! Я вижу твой город!
И она полными восторга изумленными глазами уставилась на долину, пестревшую коттеджами, улицами, каменными зданиями. Теперь ей совсем не было страшно - Тони крепко держал ее за руку.
В это время лорд Осборн работал с компьютерным кейсом, подарком Тони - это был подводный нотбук с микрофоном. Он подключил его к обыкновенному компьютеру и "Аресу" и с полчаса нажимал в необходимой последовательности клавиши, пока не увидел на экране компьютера то, что хотел увидеть: мистер Ньюмен разговаривал в кабинете со следователем Ле'ссетом и судьей Бэрдом - самым знаменитым судьей в стране.
- Свидетели показывают, - говорил Лессет, - что там, где появлялся лорд Осборн, нередко оказывался и Саймонс. Видели и Хича, но реже. Многие узнали их лица; кстати, один раз Саймонс чуть не попался, но ему удалось уйти.
- Мотив, вот, о чем я думаю, - задумчиво молвил судья. - Я хорошо изучил дело, и новые факты неоспоримы. Я не мог бы уже признать лорда Осборна виновным или причастным каким-то образом к убийствам... Но где же мотив для Саймонса? Почему он хотел "подставить", как теперь говорят, своего бывшего хозяина?
- Полагаю, мотив обнаружится, - сказал Лессет. - Главное пока, что Осборн невиновен. Он жив, стало быть, надо вынести ему заочно оправдательный приговор, вернуть поместья и восстановить его доброе имя.
- Непременно, - воскликнул Ньюмен. - Следует полностью "воскресить" его, а также Антонилью Гранадос. Саймонс все просчитал. С его стороны это похоже...
- ... на месть, - закончил за Ньюмена фразу судья Бэрд. - Не правда ли, Лессет? Очень похоже. Но почему Саймонс мстит ИМ ОБОИМ? Положим, Осборн чем-то обидел его, но в чем виновата пред ним девочка? Жаль, что он еще не пойман. Он может быть опасен для наших "угонщиков". Свяжитесь с Осборном по радиотелефону: пусть всегда носит его при себе.
- Я понял, господа, - сказал Осборн в микрофон кейса. - Я связан с вами через камеры слежения в вашем кабинете и через общую радиосистему здания, так что я не только слышу вас, но и вижу.
- Он просто вездесущ, - сэр Ньюмен пришел в восторг. - Откуда вы знаете, сэр, о нашей встрече здесь?
И он, а за ним все прочие повернули лица в сторону ближайших камер слежения.
- Я все знаю по телефонным сообщениям, сэр, - ответил герцог. - Вы договаривались заранее, а я прослушивал разговоры. Простите мне такую бестактность: я думаю о своей безопасности.
- Будьте осторожны, сэр, - Лессет взглянул с экрана прямо ему в глаза. - По возможности меняйте внешность. Носите парик, очки... что еще?.. может, бороду или усы, только чтобы они не выглядели приклеенными.
- Непременно, - согласился с ним Осборн. - Я буду осторожен. Я все понял. До встречи, сэр. Прощайте господа.
И он прервал связь. Он не сказал этим людям в кабинете, что уже отрастил себе небольшие аккуратные светлые усы. Они не нравились Донни, но тем не менее помогли ему измениться. А парик? Разумеется, он подумает о парике. Но борода - это уж слишком. Он посмотрелся в зеркало. Нет, борода ему совсем не пойдет.
Последний император Рима, о котором Рим так и не узнал, с удовольствием рассказывал Донни о своем городе и показывал ей его. Они заплывали в любые дома; побывали в музее и в пещере, где в несгораемом шкафу Тони хранил драгоценности. Тони показал Донни заводы и фабрики, кафе и бары, брошенные богатые виллы и даже фонари, которые зажег для нее, потом выключил. Донни узнала, где лежат некоторые из его бесчисленных кладов и сокровищ и побывала в маленьком лодочном домике на берегу: там ночевал Тони. Он подвесил себе удобный новенький гамак и спал на пуховой перине и чистейшем белье. Рядом с заброшенном лодочным домиком стоял небольшой катер, тоже брошенный. Тони признался, что некому его починить, и это жаль, так как поломка, видимо, совсем небольшая; сам он, к сожалению, пока не обладает достаточными знаниями. Но зато он с удовольствием покатал Донни на обычной лодке.
- Кто стирает тебе белье? - спросила Донни.
- Одна пожилая женщина, рыбачка, - ответил он. - Она глухонемая, живет неподалеку одна. Я хорошо ей плачу': она даже смогла купить новую стиральную машину и очень радовалась. Еще у нее есть свой собственный небольшой огород. Я знаю только ее имя, она умеет его писать: Сандра. Вот и все, что я о ней знаю.
- Ты с ней познакомился сразу, как проснулся? - полюбопытствовала Донни.
- Нет, немного позже. Я спал в своем домике на голом полу. Она однажды нашла меня там. Разбудила, знаками попросила не пугаться ее. Принесла мне свой гамак, перину и чистое белье и дала понять, что будет стирать все это. Я согласился и даже хотел сразу же отдать ей деньги, но она испугалась и замахала на меня руками. В общем, отказалась. Когда она поняла, что я не нищий и не вор, она стала, наконец, принимать от меня деньги и подарки. Я очень обрадовался: ведь она так бедна! И, к тому же, очень одинока. Но денег она все-таки берет меньше, чем мне хотелось бы, и ни за что не соглашается брать больше. У нее очень замкнутый характер. Ей нравится обо мне заботиться, но при этом она не пытается узнать обо мне больше, чем знает, и, кажется, рада, что я ее тоже ни о чем не спрашиваю.
Они привели лодку к ее обычному причалу возле мостков, закрепили канатом и снова нырнули в воду - напоследок. Донни плыла, а Тони шагал по дну рядом с ней.
- Как это тебе удается? - спросила она в переговорное устройство.
- Я собираю в ноги всю тяжесть тела, - ответил Тони. - Это не сложно. Если слишком глубоко, тяжесть приходится усиливать за счет посторонней энергии: скажем, за счет течения воды и колебаний воздуха на поверхности.
Донни ничего не поняла, но посмотрела на Тони с огромным уважением - насколько он знал больше, чем она сама! Но вдруг ее внимание невольно переключилось на другой предмет.
- Смотри, водолаз, - сказала вдруг она. Тони быстро обернулся и увидел на расстоянии нескольких коттеджей слева водолаза, внимательно осматривающего дно. Он рассмеялся и сказал:
- Это смотритель музея - очень добрый и уже немолодой. Это он так красиво обставил мою комнату, пока я спал. Он сохранил мой сон. Даже спецслужбам не открыл, где я. Я читал в газетах: его за это посадили в тюрьму. А потом, когда он услышал о Призраке Мертвого Города, он сразу понял, что я проснулся, и указал, где меня искать. Его сразу выпустили, а меня, разумеется, не нашли: я хорошо спрятался. Он был уверен, что я спрячусь. Теперь он сам ищет меня... Но я покажусь ему позже. Наверно, он всю жизнь мечтал со мной поговорить.
- Еще бы, - ответила Донни. - Но что он ищет на дне?
- Мои следы. Я ведь мог что-нибудь оставить. И точно. Смотри, нашел мой старый морской фонарь... смотрит...
Он засмеялся, Донни тоже.
Внезапно из-за коттеджа появился другой водолаз. В его движениях было что-то хищное и вороватое. Тони сразу почувствовал недоброе. Он сделал Антонилье знак оставаться на месте, а сам быстро и незаметно поплыл в сторону водолазов. Но он не успел. Смотритель музея взмахнул руками, и блеснувший в тусклых, преломленных морем солнечных лучах нож второго водолаза дважды поразил его. Тони успел нагнать убийцу и с силой ударил его по голове тяжелым фонарем. Тот потерял сознание и медленно опустился на дно.
- Донни! - услышала девочка команду Тони. - Скорей поднимай наверх старика. Я сейчас свяжу этого и помогу тебе.
Донни подплыла к пожилому джентльмену, вода вокруг которого окрасилась кровью; он тоже был без сознания. Она подхватила его под мышки и медленно повлекла к поверхности. На полпути ее догнал Тони. Они вместе принялись тащить жертву внезапного нападения, и вскоре смотритель музея уже лежал на пологом берегу пляжа.
Тони освободил его лицо от маски.
- Сэр! - крикнул он. - Вы меня слышите?
Потом нажал нужные позывные в своем радиопередатчике и заговорил:
- Дик! Ты слышишь меня? Китаец здесь. Я узнал его. Он ранил, а может убил смотрителя музея. Это случилось под водой. Я связал Китайца и оставил в одном из своих подводных домов. Скажи мне номер скорой помощи: сэр Линней истекает кровью.
Осборн назвал номер, затем сказал:
- Береги Донни, император. Ждите меня на скале, где мы впервые встретились, я скоро буду.
Тони поспешно вызвал скорую помощь "на малый восточный пляж", как называлось это место. Сэр Линней застонал и приоткрыл глаза. Увидев над собой склоненное лицо Тони, он, позабыв про раны и боль, счастливо улыбнулся.
- Это ты, мой император? - спросил он еле слышно, но с глубокой нежностью. - Сорок лет мы берегли твой сон: сперва мой отец, потом я. Я не сказал им где ты, я спрятал тебя. А потом я сам начал искать тебя, когда ты проснулся...
- Сэр Линней, - Донни впервые увидела, как глаза Тони стали влажными от слез. - Я очень благодарен вам за вашу заботу. Сейчас приедет скорая помощь, и вас спасут.
- Сомневаюсь, дитя мое, что меня спасут, - ответил сэр Линней. - Но чтобы увидеть тебя проснувшимся, стоило получить и не такие раны. Право, я так и не успел понять, кто мне их нанес - человек или, может быть, акула?
- Поменьше говорите, сэр, - умоляюще попросил Тони. - Вам надо выжить. Я знаю о вас из газет. Вы добрый, честный, мужественный человек, сэр. Я непременно навещу вас в больнице. А сейчас мне нужно спрятаться - я слышу сирену на дороге, сюда едут. Донни, встречай их. Я буду ждать тебя на том месте, где мы впервые встретились. Никто не должен меня видеть: меня могут узнать.
И он, поцеловав раненого в лоб, умчался прочь. Донни замахала руками машинам: первой, с красными крестами, и второй, полицейской. Они свернули в ту сторону, куда она указала. Тогда, не дожидаясь, пока внимание их отвлечется на нее, она бросилась в воду, позлащенную заходящим солнцем. Отплыв подальше, она стала наблюдать, как около сэра Линнея суетились врачи и полицейские. Его уложили на носилки и понесли в карету скорой помощи. Тогда Донни поплыла к той самой скале, куда они с лордом Осборном "высадились" в день их прибытия на Соджи.
Тони уже ждал ее там. Вскоре появился и Осборн. Светлые длинные волосы парика падали ему на плечи, а нос украшали очки в золотой оправе со слегка затемненными стеклами. Он совершенно не походил на самого себя: Тони и Донни узнали его только по походке.
- Ну что? - спросил он взволнованно. Они все рассказали ему.
- Надо бы взять Китайца живым, - заметил Осборн. - И поскорее. Донни, давай мне свой акваланг - я смотрю, там есть еще немного воздуха - и маску с передатчиком, и оставайся здесь, а Тони покажет мне, где Китаец.
Он быстро разделся, прикрепил к себе акваланг, надел маску, и они с Тони нырнули. Через несколько минут они уже были в коттедже Мертвого Города, где Тони оставил Китайца.
Их ожидало горькое разочарование. В доме была сломана запертая дверь, плавала веревка, на дне лежал нож, но Китайца - ни живого, ни мертвого нигде не было.
- Ты крепко связал его? - спросил Осборн Тони.
- Да.
Тони был очень расстроен.
- Вижу, - лорд Осборн осмотрел крепкие узлы и перерезанные концы веревки. - Кто-то помог ему. Вероятно, Саймонс. Поднимаемся наверх. Ничего, главное они тут - теперь мы это знаем.
В тот же вечер сэр Ньюмен получил сообщение о том, что Китаец с Саймонсом появились на острове, и первый уже успел тяжело ранить человека.
12
Лорд Осборн стал очень осторожен. Донни сказала ему, что походка его выдает. Он немедленно купил себе трость и стал слегка прихрамывать на правую ногу. Антонилья тоже замаскировалась: она надела черные очки и парик каре с прямыми светло-каштановыми волосами, очень удачно скрывавший ее собственные густые кудрявые волосы. Джек, воспитатель Чардаша, а также Минни с изумлением взирали на этот маскарад, но лорд Осборн сказал им что готовит сюрприз для друзей, и они перестали обращать внимание на причуды хозяев: Минни искренне, а Джек - из учтивости. Его было чрезвычайно трудно провести.
Купались они теперь в малолюдных местах. Впрочем, в гости к графу Голланду, который приглашал их едва ли не каждый день к обеду или на ленч, приходилось приезжать такими, какими он увидел их впервые. "Натуральный вид" оба придавали себе только за полмили до усадьбы, чтобы их не смогли "засечь" по дороге. При возвращении домой они, слегка отъехав от усадьбы Голландов, вновь делали себя неузнаваемыми. Лорд Осборн сообщил Анне, что его усы - это ненадолго. В ответ она рассмеялась и заявила, что меньше всего думает об этом.
Анна очень подружилась с Донни, а Донни в свою очередь страстно привязалась к Анне - ведь привязываться к человеку тихо и сдержанно она не умела. Но вела себя всегда очень тактично и ненавязчиво. Вместе с Анной она часто сидела у плиты над могилой Тедди и не раз помогала сажать рядом цветы, а собранные ею букеты восхищали Анну.
- У тебя необыкновенный художественный вкус, - говорила она Донни. - Ты не пробовала писать картины? Мне кажется , у тебя получилось бы, как ни у кого.
Они играли в бадминтон. Теннисным кортом "владели" сестры Анны, идти туда не хотелось. Зато к их услугам были пони, которых граф держал для гостей. Он приказывал тайком приводить пони на лужайку возле сада Анны, после которого начинался небольшой парк, и Донни с Анной катались на лошадках по аллейкам парка. Иногда к ним присоединялся лорд Осборн, но на настоящем гнедом жеребце. Впрочем, когда он появлялся после официальной часовой беседы с графом и молодыми леди, его обычно тут же поили чаем или кофе с пирожными вопреки четким английским порядкам, царствовавшим у Голландов касательно обеда и ужина. "Нарушала порядок" Сьюзен - высокая дородная негритянка, горячо любившая, как дочь, свою молодую хозяйку и с безмерной благодарностью смотревшая на "лорда Осса", как на избавителя Анны от ненавистного Джереми Коллинза.
- Она просто расцвела, когда он перестал ее преследовать, сэр, - сообщила она потихоньку лорду Осборну. - Он просто жить ей не давал. Так мучил бедняжку, что и слов нет! Только я могла ее защитить. Но защитить - это не ударить. Я не могла сильно ударить белого джентльмена - меня бы разлучили с мисс Анной. Я только раз решилась его толкнуть, когда он захотел избить мисс Анну. И так я его толкнула, сэр, что он, видите ли, открыл головой входную дверь и еще долго ехал на спине по садовой дорожке вон до того кипариса: немалое расстояние, сэр.
- Здорово, - сказал Осборн. - Вы очень сильны, Сьюзен.
- А как же, - Сьюзен гордо приосанилась.
- И верны. И очень вкусно готовите.
- Ах, дорогой сэр, для вас я сутками могу готовить, - восторженно молвила Сьюзен. - Вы настоящий джентельмен. К тому же, вы еще соединили графа с дочкой. Он совсем не навещал бедняжку, а теперь бегает сюда каждый день, правда, тайком от молодых мисс и все беседует с мисс Анной, да так задушевно, что я иной раз просто пла'чу - слушать их не могу.
- Да, отец все время теперь приходит, - подтвердила Анна. - Нам есть, что сказать друг другу. Мы очень любим друг друга, и нам обоим столько пришлось выстрадать...
И глаза ее сияли любовью, когда она смотрела на Осборна и на Донни. Осборн не сводил с нее глаз - ведь она недавно согласилась стать его женой. Он был счастлив, но в то же время сильно беспокоился. Истекал месяц со дня их знакомства: скоро должна была состояться свадьба, но как же она состоится, если ни старый граф, ни Анна почти ничего о нем не знают, а преступники до сих пор не пойманы. Если же он станет тянуть со свадьбой, то, чего доброго, встревожит графа Голланда и посеет сомнения в душе Анны. И отец, и дочь будут думать, действительно ли он ее любит? Они решат еще, что он передумал, а это было бы ударом для них.
Но однажды, когда Донни не было дома (она уехала кататься на велосипеде), а сам Осборн сидел в кабинете за компьютером, дверь кабинета вдруг неожиданно открылась, и на пороге появилась Анна Голланд. Она тяжело дышала, как будто всю дорогу бежала бегом, ее золотистые волосы растрепались. В руках у нее была видеокассета.
- Лорд Осборн! - громко сказала она, и он вздрогнул от неожиданности. - Где лорд Осборн? Господин Осс?
Он понял, что она его не узнала, и поспешно снял парик и очки.
- Я здесь, Анна, - он шагнул к ней навстречу. - Ради Бога, что случилось?
- Ох, это вы, Джон, - она почти упала в кресло и расплакалась. - Джон, этого никто в доме не видел... То есть, вы, конечно, не Джон. Теперь я знаю, вас зовут Ричард. Красивое имя... И вы - герцог. И ваша жена бросила вас. И Донни зовут Антонилья Гранадос, а не Джулия... И вы оба осуждены на смерть. Но я не верю этому, я не хочу этого, не хочу!..
Она разрыдалась еще горше и подала кассету Осборну, едва сумев вымолвить:
- Смотрите с середины...
Лорд Осборн, не теряя хладнокровия, вставил кассету в видеомагнитофон и включил его и телевизор. На кассету была записана какая-то мелодрама, которую он быстро прокрутил до середины. Вдруг фильм прервался и раздался один-единственный голос, который Осборн сразу узнал - это был голос Саймонса: "Внимание, господа! Говорит телевидение Соджи. К вам на остров сбежали и угрожают вам смертью двое: некий Ричард Осборн, бывший герцог, и его помощница - малолетняя убийца Антонилья Гранадос..."
Далее были показаны фотографии осужденных, кратко рассказано о том, из какой они страны родом и какие совершили преступления, о суде над ними, о побеге на субмарине и о похищении "Ареса"...
Через пять минут мрачное предупреждение прервалось продолжением мелодрамы.
Герцог выключил телевизор и подошел к Анне.
- Анна, - он мягко взял ее за руку. - Вы верите мне?
- Да, - ответила она твердо, вытирая слезы ладонью.
- Тогда выслушайте меня.
Он подал ей рюмку с коньяком и рассказал ей все о себе и о Донни. Анна слушала внимательно. Коньяк помог ей вернуть потерянное самообладание. Когда Осборн завершил свой рассказ, она сказала:
- Я вам верю, Дик. Всему верю. Но рассказанное вами так удивительно и ни на что не похоже, что мне кажется, я схожу с ума.
- Ничего подобного, - Осборн улыбнулся ей своей самой лучшей улыбкой. - Когда вы станете женой герцога, вам, разумеется, так уже не покажется. Я рад, что вы узнали правду. Ни о чем не думайте, помните одно: я невиновен и люблю вас. То же самое Донни. Да, я никто ей. Но в то же время я самый настоящий отец этой девочки. Скоро все разъяснится, Анна, и нас уже ничто не разлучит. Вас надо скорее доставить домой. Нехорошо, если ваше отсутствие заметят.
- Да, - Анна задумалась. - Отец и сестры не видели пленки, а этот фильм я давно хотела записать - он нравится мне. И вдруг... Хорошо, что я предупредила вас.
- Лучше не бывает, - согласился Осборн. - Интересно, кто еще в городе мог смотреть этот фильм?
- Думаю, таких людей очень немного, - уверенно сказала Анна. Его начали показывать слишком рано, к тому же, в городе продается кассета. Я могла бы купить ее, но у меня нет личных денег, а затруднять отца не хотелось. Вот я и решила: встать в семь утра и записать фильм... Боюсь, что эту ленту повторят...
Заработал радиотелефон. Звонил мистер Холл.
- Лорд Осборн! - заговорил он. - Мне уже известно о фильме. Полиция допросила сотрудников первого телеканала Соджи. Все в недоумении. Видите ли, Саймонс явился на телевиденье в одежде полицейского и велел показать кассету со вставкой. Непонятно, зачем ему это понадобилось... Этого больше не повторится, сэр. Кассету изъяли. Остальное будет проверяться пред тем, как идти в эфир... А вообще-то я не спросил, в курсе ли вы, о чем я говорю?
- Уже да, - ответил Осборн. - Благодарю, мистер Холл. Как там пересмотр моего дела?
- Почти закончен, сэр. Остались кое-какие формальности. До встречи. Отключаю связь.
- Да. Еще раз спасибо.
Осборн задвинул антенну.
- Кассета изъята с телеканала, - сказал он Анне. - Фильм с этой вставкой больше не повторят. Кстати, Анна, как вы тут очутились? Бежали бегом?
- Нет, - Анна улыбнулась. - Я имею право раз в неделю ездить к швее на велосипеде. Но швея живет совсем неподалеку от нас. Меня могут хватиться.
- Велосипеды на этом острове просто оккупировали меня, - признался герцог. - И Тони, и Донни, и вы...
- Кто такой Тони? - она подняла брови.
- О, вы же не знаете! - спохватился он. - Тони мальчик, ровесник Донни, но судьба его удивительна, если не сказать потрясающа. Я вам непременно расскажу про него, когда мы приедем завтра к вам обедать. А теперь мое дело доставить вас домой самыми тайными путями. Пойдемте. Нет слов, как я вам благодарен за вашу бесценную помощь, а главное - за то, что вы верите мне! Наденьте вот эту черную паранджу с чадрой - это Антонильи. Вас никто не узнает.
- Бедненькая Донни, - вздохнула Анна. - Сколько она уже пережила. Больше, чем я... Как хорошо, Дик, что вы не оставили ее. Как они смели осудить ни в чем не повинную девочку, да еще, к тому же маленькую и осиротевшую в одну ночь! Господи, как же я боюсь за вас обоих!
Она быстро надела паранджу и опустила чадру.
- Кстати, - сказала она, глянув в зеркало и невольно рассмеявшись - Через три дня мой отец устраивает костюмированный вечер. Без сомнения он пришлет приглашения вам с Донни.
- Мы непременно будем, - герцог мягко обнял ее за плечи. - За костюмами дело не станет. Поехали; лучше не задерживаться.
Он привез ее тайными дорогами на "порше" к усадьбе. Велосипед был уложен в багажник. Неподалеку от усадьбы Осборн вынул его, а она сняла паранджу и чадру, после чего сказала:
- До завтра, Дик.
Он нежно поцеловал ее:
- До завтра.
Она покраснела и опустила голову, потом поспешно вскочила на велосипед и поехала. Герцог некоторое время смотрел ей вслед, затем надел парик и очки и поехал домой.
Вечером этого же дня в палату реанимации, где лежал под капельницей перевязанный мистер Линней, незаметно и бесшумно вошел мальчик - высокий, стройный, в синем костюме медицинского работника. В руках у него были цветы.
Сэр Линней приоткрыл глаза и увидел его. Мальчик прижал палец к губам и поставил цветы в небольшую греческую амфору, которую принес с собой.
- Там достаточно воды, - сказал он. - Как вы себя чувствуете?
- Мне лучше, император, - с глубоким почтением и радостью в голосе молвил смотритель музея. - Мне сказали, что кризис миновал, и завтра меня поместят в обыкновенную палату.
- Меня теперь зовут Тони, сэр, - сказал мальчик. - Это от Антония, так проще. Мне очень жаль, что империя пала раньше, чем я проснулся.
- Тебе, вероятно, известно, что виноват яд, - отозвался сэр Линней.
- Да, это написано в свитках, - Тони задумался. - Вы спасли меня, мистер Линней, - не отдали меня никому. Я живу теперь в затопленном городе, где никто меня не найдет, и где я сам себе хозяин. Поскорей выздоравливайте. Вот целебная мазь, бальзам; она затягивает все раны, сэр. Это тоже написано в свитках, помните? Бальзам был в том же золотом ящичке. Смажьте ваши раны, и они очень быстро затянутся.
- Спасибо, дорогой мой, - сэр Линней улыбнулся и пожал Тони руку. - Приходи еще! Я буду очень рад тебя видеть.
13
- Отец, - Донни подошла к лорду Осборну, сидевшему в своем кабинете в кресле, и обняла его сзади за шею. - Сними хоть раз этот противный парик и очки. Мы сейчас так весело играли с Чардашем, и я никакой этой глупости не надевала. А тебе так не идет этот парик - и очки тоже! Ты без них такой красивый!
Осборн обнял Донни в ответ и усадил ее рядом с собой.
- Вы же играли в саду, - возразил он. - А я сижу в доме. Сюда могут заглянуть... увидеть... Здесь не спрячешься среди листвы или за кустами.
- Нелогично, - Донни пожала плечами. - В саду, получается, безопасно, а в доме опасно!
- Получается, - он улыбнулся. - Всему свое время, Донни. Чардаш слушается тебя?
- Еще как! Джек здорово его вышколил. Кстати, почему Джек живет в скале, как ты думаешь?
- В СКАЛЕ? - изумился Осборн. - Как - в скале? Он у тети живет.
Донни расхохоталась.
- Тогда почему тетя живет в скале?
- Да какая еще скала?! - не выдержал Осборн. - Что за вздор?
- Смотри, - Донни примирительно взяла его за руку. - Ты заплатил сегодня Джеку и отпустил его. Так?
- Да. Я каждый вечер так делаю.
- Ну вот. А я сегодня пошла вслед за ним - просто из интереса. Велела Чардашу сидеть в саду, а сама пошла за Джеком. Он шел все берегом, берегом... там, где скалы и утесы. Ни разу не обернулся. Потом вдруг - хоп! И скользнул прямо в один утес. И исчез! Я подошла к этому месту и увидела вроде как нишу... понимаешь? Зашла в нишу. А там деревянная дверь. Прямо в скале! Представляешь? Самая настоящая, с замочной скважиной. И с малюсенькой ручкой.
- Вот как? - лорд Осборн задумывается. - Это интересно. Пожалуй, я навещу Джека.
- А мне нельзя с тобой?
- Нет, дорогая, - отвечает Осборн. - Совершенно незачем. Лучше готовься морально к костюмированному вечеру у графа Голланда: он приглашает нас послезавтра.
- Эх, взять бы Тони! - вздыхает Донни.
- Я знаю место в саду графа, где ограда полуразрушена. Оттуда довольно легко попасть в имение и выйти из него незамеченным. Я объясню или покажу Тони, где это, и он может к нам присоединиться.
- Ура! Значит, Тони придет! - Антонилья ликует.
- Да, можешь пригласить его, - улыбается герцог, думая про себя: "А Джека я все-таки навещу. Интересно, что он делает в скале? Ни с чем подобным я до сих пор еще не сталкивался."
Ряд скал находится справа от прибрежной дороги, на которую выходит Осборн. Слева - просто очень крутой берег, поросший травой, а внизу - песок... Если идти направо, цепь утесов постепенно оттеснит прибрежную дорожку к песку, и море окажется рядом - настолько рядом, что в непогоду лучше и не думать ходить по этой мягкой песчаной зыби. Но сейчас море спокойно, больших волн нет, и Осборн идет смело, не забывая прихрамывать на правую ногу и опираться на дорогую трость с палисандровым набалдашником. Девятый час вечера. Кругом темнота, лениво шуршат где-то в стороне волны. В руке у Осборна фонарик с рассеянным светом; он озаряет все вокруг. Герцог ищет нишу в скале. И, наконец, видит ее. Фонарик озаряет и дверь: действительно деревянную, с маленькой медной ручкой. Но по краям дверь обшита железом, как и каменные косяки. Тут Осборн замечает железную трубу, которая точно выросла прямо из скалы. Из нее идет дым!
Лорд Осборн вынимает из-за пояса кольт - на всякий случай - и стучит в дверь. Никто не отвечает. Лорд Осборн стучит громче набалдашником трости и говорит в дверную щель:
- Джек, пожалуйста, открой! Нам нужно поговорить. Это я, мистер Осс, твой хозяин.
Несколько секунд ответа нет, потом раздается голос Джека:
- Сейчас, сэр. Вы войдете, но помните: если что, у меня в руках оружие, а рядом со мной две собаки - они мои, и я хорошо их выучил. Если вы будете вежливы со мной, они вас не тронут.
- У меня в руках тоже оружие, Джек, - говорит Осборн. - И еще мобильный телефон. Так что за полицией дело не станет. Давай уберем оружие: ты и я. Мои намеренья самые мирные, поверь мне.
- Сэр, - сказал Джек, - я не уверен, что вы уберете оружие. А полиции я не очень боюсь; у меня есть запасной выход.
- Джек, - герцог начал терять терпение. - Ты не член мафии, а я не киллер, которому поручено тебя убрать. Возможно, конечно, ты сбежишь от полиции, но с этой минуты я не буду тебе хозяином: я тебя уволю. Брось мне оружие через дверь, а сам, если угодно, спрячься и спрячь собак: я не буду знать, где вы все, положу пистолеты и выйду на середину комнаты. Тогда и ты выйдешь из укрытия.
- Я удивлен, сэр, - сказал мальчик. - К чему такая спешка? Мы могли бы поговорить завтра, когда я приду работать.
- Если ты не откроешь дверь, - вспылил герцог, - то завтра ты у меня уже не работаешь! Я не нищий и не привык стоять ни у чьих дверей. Я не привык, чтобы мне не доверяли и не отпирали мне дверь, когда я ожидаю гостеприимства. Бросай оружие! Я и не думал, что плачу деньги такому скрытному трусу.
Дверь тут же приоткрылась, и к ногам Осборна упали маленький дамский пистолет и нож. Осборн быстро подобрал их. Дверь широко распахнулась. Джек стоял в дверях.
- Я не трус, сэр, - сказал он. - Но мне странно, что вы так бесцеремонно врываетесь в мой дом.
- Когда врываются, выбивают дверь, - холодно сказал Осборн. - Может, ты все-таки впустишь меня? Почему ты так уверен, что я хочу причинить тебе зло?
- Входите, - сумрачно сказал Джек, пропуская герцога внутрь. Осборн вошел, Джек закрыл дверь и бесшумно задвинул засов.
Взору герцога представилась невиданная им до сих пор пещера. Обшитая изнутри грубыми деревянными досками, она была довольно обширна. На "второй этаж" вела приставная деревянная лестница. На "первом этаже" ярко пылал камин с очень частой решеткой, стояло два ведерка с углем и водой, громоздился наспех сколоченный стол, на котором горела керосиновая лампа, стояли несколько табуретов, раскладушка, а возле нее на дощатом полу - приемник. Над раскладушкой - полка с книгами, возле лестницы на каком-то ящике размещались большой примус, чайник, кофеварка, несколько круже и ложек в жестяной высокой банке, две кастрюли, сковородка, три медных таза и рядом с ящиком - пустое корыто. Ближе к двери, также у стены стояли рукомойник и шкафчик.
- Наверху никого? - спросил герцог.
- Можете посмотреть, сэр, - ответил Джек без всякого выражения.
Герцог залез наверх и самым тщательным образом осмотрел небольшую площадку второго яруса пещеры, но ничего не обнаружил, кроме целого чана угля, накрытого брезентом, двух соломенных тюфяков, положенных один на другой и маленькой скамеечки. Он слез вниз.
Он слез вниз.
- Благодарю, - сказал он. - Передавай большой привет тете. За мной идет охота, и я обязан проверять, не укрываются ли мои враги у известных мне людей. Ты знаешь вот этих?
Он показал Джеку фотографии Саймонса и Хича.
- Нет, - мальчик покачал головой. - Я их не знаю, но этого, - он указал на Саймонса, - точно видел вчера. Он покупал бутылку вина в трактире "У моря", а я там же брал мясо для себя и собак. Я его запомнил, потому что он ругался, что нет вина, которое ему нужно.
- Спасибо, - сказал герцог. - Значит, "У моря"? Ну, ладно, до завтра, Джек. Вот твое оружие. Кстати, откуда у тебя пистолет?
- Нашел в дамской сумочке, брошенной на берегу. Сэр, - Джек заглянул ему в глаза. - Мне неудобно перед вами. Простите, что я так вас встретил. Останьтесь выпить кофе. Я хорошо его варю. И кофе хороший. Я не трус, сэр, просто... я беззащитен. Это единственное мое жилище, но если полиция о нем узнает, меня выгонят вон.
- Чья это земля? - спросил герцог.
- Острова, сэр. Муниципальная, - вспомнил Джек трудное слово.
- Я заплачу за участок, и это будет лично твое, - сказал герцог, засовывая кольт за ремень. Джек тут же сунул свое оружие под мастрас.
- Благодарю, сэр, - сказал он. Пожалуйста, останьтесь выпить кофе. Мне очень жаль, что вначале все так получилось.
- Хорошо, - Осборн снял плащ и шляпу и поставил в угол трость. Затем он снял парик и очки и положил их на табурет. Потом сел сам.
- Нет, вот в это кресло, сэр, - мальчик скинул драпировку с большого уютного кресла.
- Хорошая вещь, - Осборн пересел в кресло. - Откуда это у тебя?
- Осталось от отца, - Джек поставил на огонь большую кофеварку. - Правда, отец все хотел его продать - оно здесь ему было ни к чему.
- Так он тоже жил здесь?
- Да. Здесь жила вся рыбачья артель. Горняки за рыбу вырубили им жилище в скале, а они сами сделали все остальное, потому что снимать дом было дороговато. Постепенно артель распалась. Одни уехали, другие умерли. Умер и мой отец. Он был белый, как все артельщики . Это мать у меня негритянка. После отца тут жил последний из артели, Дэнни, вместе с семьей. Потом они уехали на "Глории" куда-то навсегда, а мне передали ключ от двери.
- Вот как, - лорд Осборн вдохнул аромат кофе. - Но где твои собаки?
- Тут, сэр, - мальчик свистнул, и из- под раскладушки вылезли эрдельтерьер и красивый английский бульдог. Они вежливо и неторопливо обнюхали Осборна и его вещи, помахивая куцыми хвостами, потом улеглись в стороне.
- Мне подарил их граф Голланд за то, что я хорошо работаю, - сказал Джек, подавая герцогу кофе в жестяной кружке. - Простите за посуду, сэр; другой пока нет. Вот сахар и ложечка.
- Спасибо. Но я пью только за компанию, - сказал Осборн, внимательно глядя на маленького, крепкого и подвижного мальчика. - Пожалуйста, присоединись ко мне.
- С радостью, сэр, - мальчик налил кофе и себе, но чайных ложек больше не было, и он стал размешивать сахар черенком алюминиевой столовой ложки.
- Собаки выглядят миролюбиво, - заметил Осборн. - Неужели они способны напасть?
Джек рассмеялся.
- Враг, - сказал он тихо. Тут же оба пса проворно вскочили на ноги, и глаза их злобно загорелись. Они приблизились к Осборну, дружно обнажили клыки и, еле слышно рыча, приготовились к атаке.
- Боже мой... - прошептал Осборн, застывая на месте.
- Друг! - скомандовал Джек, и собаки тут же вновь приветливо замахали хвостами. Злоба в их глазах погасла, они убрали клыки и преданно смотрели на Джека. Прозвучал приказ: "Место!" - и оба пса, как ни в чем не бывало, улеглись возле очага.
- Ты мастер, - сказал лорд Осборн, и глаза Джека засияли от удовольствия. - Я удвою тебе жалование, и при первой же возможности ты откроешь свое собственное дело - обещаю тебе. Но ты, вероятно, терпеть не можешь тренировать чужих собак?
- Напротив, сэр, я это очень люблю, - признался Джек. - Вон книги у меня на полке - все о дрессировке, а есть и тетради: я слушал лекции самых лучших кинологов и был у них первым учеником. Они даже хотели мне помочь выйти в люди, но граф не позволил. Он сказал: "Мальчишка мне нужен, у меня пропасть собак." Я был у него не один дрессировщик, но зато один из лучших - один из трех. Ему, конечно, жаль было меня отдавать.
- Я его понимаю, - признался Осборн. - Трудно отдать чистое золото. Но я это сделаю. Ты будешь действительно сам себе хозяин. Ты один в семье?
- Нет, сэр, у меня еще две сестры и брат. Брат в море, ему двадцать, а сестры на службе у графа. Я иногда помогаю им... Они на кухне, и это хорошо, потому что когда была жива моя мать, она была служанкой старшей леди Голланд.
- Мисс Мэриен?
- Да, сэр.
Глаза Джека вспыхнули темным сумрачным огнем. Он сглотнул слюну и сказал:
- Сэр... леди Мэриен убила мою мать... Вы ведь не на ней женитесь, правда?
- Правда, - ответил герцог. - Я женюсь на мисс Анне. Но откуда ты знаешь о моих намерениях?
Джек пожал плечами:
- Вся прислуга знает, сэр. Вы почти каждый день бываете у Голландов и, конечно, не только ради графа.
- В самом деле, - Осборн улыбнулся проницательности прислуги. - Я вижу, ты повеселел, Значит, хорошо, что я выбрал Анну?
- Думаю, сэр, там и выбирать нечего, - отозвался Джек. - Там мисс Анна одна и есть, она добрая и хотел бы я знать, кто ее не любит? Только ее сестры. Но они всех ненавидят!
Его глаза против его воли налились слезами. Лорд Осборн положил ему руку на плечо.
- Расскажи, Джек, как поступила мисс Мэриен с твоей матерью.
Мальчик секунду колебался - рассказывать или нет? Но, видимо, горе оказалось сильнее его обычной сдержанности, и он заговорил:
- Она ее постоянно била, сэр. Вытягивала по шее стеком - ну, лошадиной плетью, знаете? Она понимала, что мать никуда не сможет уйти: остров невелик, слуги здесь работают за гроши, и вакансий не бывает; тем более, к тому времени умер мой отец. Моих сестер и меня она называла выводком щенков. Она часто била мать по щекам. А убила она ее так: мать уронила какое-то украшение мисс Мэриен, когда помогала ей одеваться в гости. С украшением ничего не сделалось, но когда мать наклонилась, чтобы его поднять, мисс Мэриен ударила ее несколько раз ногой в бок: я сам видел это. Мать только охнула, а на другой день слегла. И уже больше не встала, сэр. Твердила врачам, что сама ударилась. Она боялась, что нам, детям, будут мстить, когда она умрет, и она умерла через три дня...
Джек беззвучно заплакал, уронив голову на руки.
Глаза лорда Осборна потемнели, точно налились свинцом.
- Не тревожься, Джек, - сказал он, делая последний глоток кофе. - Мисс Мэриен получит по заслугам - и ты увидишь это своими глазами.
- Как, сэр? - мальчик так изумился, что невольно поднял голову, и слезы высохли на его глазах.
- Увидишь. Кстати, как твоя фамилия?
- Мэндолл, сэр.
- У твоей матери была такая же?
- Да.
Теперь я понял, почему ты не доверяешь белым, - заметил Осборн. - Спасибо за кофе. Вот тебе фотографии моих врагов. Если еще раз увидишь их, сообщи мне, а сам, если тебе грустно, перебирайся к нам вместе с собаками - верхняя комната свободна, и ты нас нисколько не стеснишь.
Говоря все это, он надел парик, очки, взял трость и подошел к двери.
- Ну, спокойной ночи, Джек. Открывай и закрывай. Еще я тебя прошу по возможности обедать с нами. Прислугу я с собой не сажаю, но пусть мастер своего дела всегда будет моим гостем. До завтра!
- До завтра, сэр, - отозвался Джек, открывая дверь. - Благодарю вас, вы очень добры.
- Кажется, есть фраза по-латыни, - сказал герцог. - "Не столько добр, сколько справедлив." Я забыл ее.
И он отправился домой.
14
Весь следующий день в коттедже Фила Роджерса прошел в оживленных совещаниях между Осборном, Тони и Донни. На следующий день Джека отпустили пораньше, попросив его быть на костюмированном вечере у графа Голланда, а сами стали одеваться. Антонилья оделась русалкой. Ее длинное обтягивающее чешуйчатое платье, серебристое и блестящее, заканчивалось раструбом в виде рыбьего хвоста. Герцог оделся орлом с огромными крыльями. Его лицо почти скрывала огромная орлиная голова с грозным приоткрытым острым клювом и блестящими золотыми глазами. Тони остался просто Тони, то есть самим собой. Ему не полагалось костюма: он должен был исчезнуть раньше, чем граф отдаст приказ снять маски.
По дороге к Голландам Осборн высадил его немного пораньше, и Тони, как было условлено между ними заранее, направился к графскому саду, чтобы найти там полуразрушенную ограду и перелезть через нее. Осборн нарисовал ему подробный план этой ограды и части сада с домиком Анны. Тони все нашел и очень скоро появился в доме, где его уже поджидала Анна, которой Осборн накануне открыл его тайну. Как ни странно, Анна сразу поверила, что ей открыта истина, и ждала Тони с нетерпением. Ей не полагалось участвовать в вечере, и она была в простом шелковом белом платье. Уже смеркалось, но она ясно разглядела лицо Тони и всплеснула руками:
- Ох, как вы похожи на сфинкса! И как вы красивы, Тони: Дик вас описывал именно таким. Добро пожаловать в мой дом. Я вас спрячу, мы будем ждать Дика и Донни.
- Вы - его невеста? - мальчик устремил на Анну пристальный долгий взгляд и подал ей руку. - О красоте должен говорить мужчина, а не женщина; в мужчине гораздо важнее сила и ум. Я говорю вам: вы очень красивы. То, что красив я, не удивительно и не заслуживает внимания; таким и должен был стать последний император Рима, но вы не обязаны были быть красивой, а вы красивы.
Анна порозовела.
- Как ты по-взрослому говоришь, Тони, а ведь тебе всего двенадцать лет.
- Да, но при этом еще почти три тысячи, - с улыбкой возразил Тони. - Ведите меня в дом, Анна.
Было совсем темно, когда прекрасный особняк графа озарился веселыми огнями внутри и снаружи. Все танцевали. Никто, кроме Осборна, не знал, что незадолго до бала Донни потихоньку проникла в кухню, где работали сестры Джека, и сделала им знак, о котором договорилась с ними вчера по телефону. По этому знаку девочки узнали ее и чрезвычайно обрадовались. Они тут же исполнили все просьбы Донни, а они были невелики: выкрасить ее под негритянку и дать на время платье их покойной матери.
В это же время куда-то таинственно исчез лорд Осборн, так волновавший воображение Мэриен. Про себя она уже давно решила, что он станет ее женихом, и вознамерилась, едва начнутся танцы, завладеть его вниманием. Но лорда в самый разгар танца увлекла во тьму неизвестная маска в пестром платье, и теперь Мэриен ожидала его возвращения на скамейке, чуть поодаль танцующих пар. Вдруг над ней склонилась Летучая Мышь с белым лицом вампира и глухим мужским голосом сказала:
- Ваша красота беспримерна, леди, а очарование бесконечно. Я хочу показать вам, как велик мир теней, а имя мое Граф Дракула, - и он обнажил в улыбке ослепительно белые зубы с небольшими клыками.
- Очень импозантно, - сказала Мэриен, одетая Пиковой Дамой. - Но я жду Орла.
- О, Орел к вам вернется. Прилетит на крыльях вдохновения - кстати, они у него сделаны из поролона - не смешно ли? - тогда, как мои - настоящая кожа. Леди, у меня сюрприз для вас! Пойдемте в Голубой зал, там нас ждут чудеса.
- Как вы настойчивы, - рассмеялась Пиковая Дама и отправилась со своим новоизбранным кавалером в глубь дома, где был особый Голубой зал: стены ее составляли три огромных аквариума с драпировками и голубой подсветкой. В настоящей морской воде там резвились настоящие морские рыбы, ползали крабы, росли кораллы.
- Не чудесно ли? - спросил Граф Дракула, когда они очутились в Голубом зале. - А вот и столик для нас, это я распорядился. Сядьте в это кресло, мисс... Но подождите... Что это такое лежит? - он поднял предмет с пола. - Да это же стек - хлыстик для лошадей. Это не ваш?
- У меня похожий, - игриво ответила Мэриен. - Только камень в рукоятке не красный, а голубой.
- И вы иногда бьете им нерадивых слуг?
- Откуда вам известно? - она взяла бокал шампанского. - Да...
Граф Дракула слегка ударил себя стеком по руке.
- Однако это больно, - сказал он. - Удобно ли вам в вашем кресле? Замечательно. Тогда продолжим. Да, это больно, мисс Мэриен, и, боюсь, для людей еще больнее, чем для лошадей. Забавно, не так ли?
- Правда? - она кокетливо рассмеялась, выпила бокал и поставила его на стол. - Может быть... А ну, хлестните меня, сэр Дракула: я немного мазохистка.
- В самом деле? - его глаза вспыхнули в голубой полумгле. - Тогда позвольте...
И обе руки Мэриен оказались прикованными наручниками к подлокотникам кресла.
- О-о, - она замерла в трепетном восхищении. - Вы - самая совершенная маска на этом балу. Я непременно отдам вам свой первый приз. Ну, ударьте же меня хлыстиком!
- Наклоните шею, - нежно попросил Дракула. Мэриен наклонила и тут же получила такой удар стеком по шее, что от боли у нее перехватило дух, и слезы навернулись на глаза.
- Сэр! - возмутилась она. - Это слишком больно!
Но тут же она получила еще один удар. Ее голову пригнули к коленям, и удары посыпались на ее беззащитную шею. Она принялась кричать, но во рту у нее тут же оказался ее собственный носовой платок.
- Да-а, - протянул Граф Дракула, разглядывая ее шею. - Шесть багровых полос! Леди, вы можете хвастаться. Столько не всякий выдержит. Вы, дорогая, становитесь похожа на зебру. Кстати, что касается мазохистов, у меня для них много подарков. Ну-ка, попытайтесь встать - вдруг да получится?
Изогнувшись, Мэриен рванулась всем телом вперед, и тут ее поразила настолько острая боль от удара хлыстика по правому боку, что она взвыла сквозь платок и повалилась обратно в кресло, обливаясь слезами.
Маска была в восторге.
- Я и не думал, - заметил Дракула, - что могу заставить женщину проливать такие слезы мазохического наслаждения. Одно жаль: вам от этого удара не слечь в постель, как слегла некогда ДЖЕЙН МЭНДОЛЛ... помните такую?
Пиковая Дама замычала и замотала головой.
- Неужели не помните? А вот она вас помнит... Миссис Мэндолл!
Из полутьмы зала появилась фигура в клетчатом платье. Мэриен с ужасом узнала платье своей служанки Джейн, умершей два года назад. Черные завитки волос выбивались из-под светлого платка, черные глаза так и сияли на темном лице. Двигалась она очень странно, точно скользила по воздуху, поднимаясь все выше от пола и, видимо, желая удалиться прочь из зала.
- Дети... - простонало привидение и пропало где-то под потолком у дверей.
Граф Дракула вынул кляп изо рта Мэриен.
- Вы не узнали эту бедную женщину? - спросил он.
- Узнала! - Мэриен судорожно рыдала. - Это моя служанка Джейн Мэндолл! Да, это она! Как я могла ее позабыть... Ох, Господи, отпустите меня... Я так виновата перед ней. Я ударила ее, и она после этого умерла...
Она обратила испуганное лицо туда, где только что исчез призрак:
- Джейн! Прости меня. Я виновата перед тобой! Джейн, я не оставлю твоих детей!.. Отпустите меня, кто бы вы ни были, ради Бога, сэр!
- Я не сэр, - молвил Дракула. - Я призрак. Такой же, как бедняжка Джейн Мэндолл. И такой же, как Призрак Мертвого Города. Вы, леди, еще не видели его? Сейчас увидите. Смотрите, он уже приветствует вас из аквариума... Браво, Тони!
К стеклу огромного аквариума действительно приникло лицо мальчика. Он смотрел на Мэриен из-под воды, не отрываясь, и совершенно не пытался всплыть на поверхность. Она пронзительно завизжала. Незнакомец снова заткнул ей рот платком и сказал:
- Разве я не обещал вам царства теней и целой пропасти садомазохизма, Пиковая Дама? Нет, мисс, уйти отсюда живой - дорогое удовольствие. Так что на всякий случай покайтесь в своих грехах - только очень тихо, иначе вам снова заткнут рот, и уже ничто не спасет вас от моей власти: а ведь я вампир, Мэриен!
Он вынул платок из ее рта и исчез, а мальчик ходил под водой, трогал рукой кораллы и иногда прижимался лицом к стеклу, чтобы снова и снова взглянуть на леди Голланд.
- Я виновата, - плача, забормотала она, стараясь не глядеть на него. - Господи, я виновата перед Джейн и ее детьми. Боже, я исправлюсь, я постараюсь... Еще я была жестока к другим слугам... Я выгнала ни за что горничную Элис... я обманывала отца... я часто обижала мою сестру Анну... Что еще? Я лгала, я завидовала, я ненавидела... О Боже, но я больше не буду...
А мальчик все ходил и ходил по дну аквариума. В глазах у Мэриен стало темнеть.
- Пусть он не ходит, - всхлипывая, зашептала она. - Господи, я виновата, я исправлюсь, но пусть он больше не ходит... пожалуйста... пожалуйста!
И она в отчаянии разрыдалась. Мальчик исчез. Тут же вспыхнул свет, и в зал вбежал лорд Осборн в костюме орла.
- Мисс Мэриен, вы здесь! - воскликнул он радостно. - А я вас везде ищу... но что это с вами? Боже мой! Вы в наручниках! Кто это сделал?! - крикнул он. - Вы плачете! У вас рубцы на шее! Да кто же посмел...
Он мигом освободил пленницу и, едва живую, вывел из зала. Она безудержно плакала. Лорд Осборн привел ее в сад, где все тут же смешалось. Леди Голланд, плача, рассказывала о вампире, о Призраке Мертвого Города, о духе Джейн Мэндолл...
- Это дикий фарс, - граф Голланд метался возле нее. - Это шутка, розыгрыш... Дочь моя, мы сейчас же найдем этого скверного шутника... Ты узнала его голос?
- Нет, - леди Голланд заплакала. - Его здесь нет. ИХ нет. Это правда были духи, я знаю. Я получила по заслугам.
- Глупости! А ну, господа, сейчас же все снимите маски! - строго велел старый граф. Все сняли маски и парики, но Мэриен ни в ком не узнала своих призраков. Попытались вспомнить, кто исчезал с бальной площадки, но выяснилось, что с нее никто не исчезал. Когда начали перебирать всех, заодно вспомнили и то, что пока в Голубом зале мучилась леди Голланд, Орел, например, беседовал с кем-то в глубине сада и никто не решился его отвлекать; русалка в маске танцевала с Голиафом - и так далее...
Никто не знал, что в этот час русалкой была одна из дочерей Джейн Мэндолл, а орлом - Анна, которая говорила со Сьюзен... Она знала, что во время танцев отец не станет навещать ее, нарядила Сьюзен в какой-то неопределенный наряд, чтобы никто не разоблачил их, и пришла на помощь Осборну.
Леди Голланд старшую под руки увели в ее комнату, Голубой зал после тщательного осмотра заперли, ничего там не обнаружив, а старый граф сказал лорду Осборну:
- Бедняжка Мэриен! Но она сама виновата. Когда носишь столько злобы в сердце, сколько она носила с самого детства, честное слово, невольно начнет мерещиться всякая нечисть! Что ее приковали, так это было чьей-то шуткой, ну а неспокойная совесть довершила чью-то скверную забаву... Впрочем, эти полосы на шее...
Он задумался и значительно добавил:
- Ничего не бывает просто так.
Всех пригласили к столу. "Шутка" с Мэриен испугала и смутила гостей; танцы решено было не продолжать.
В это время Донни провожала Тони к полуразрушенной ограде и шепотом говорила:
- Уходи осторожнее, везде телохранители графа. Здорово сработала твоя корабельная лебедка - и так бесшумно! Канатика совершенно не было видно, я плыла точно по воздуху - снизу вверх, за синие драпировки... а там ты помог мне спуститься вниз.
- Да, - улыбнулся Тони. - Тебе только казалось, что ты плывешь по воздуху. Для моей лебедки это было все равно, что вытягивать небольшую акулу. Впрочем, действительно канатика не было видно в этом освещении.
- А за другими драпировками прятались Джек и его сестры! - тихонько рассмеялась она. - Они все видели. А когда отец увел Мэриен, унесли стол и шампанское, чтобы никто ничего не обнаружил...
- Для меня труднее всего было незаметно выбраться из аквариума, - заметил Тони. - Дик подал мне знак. Когда она опустила голову, я быстро вылез - тоже за драпировки.
- Как все удачно получилось! - воскликнула Донни. - Теперь Мэриен, наверно, исправится...
На следующий день отомщенный Джек, который "все видел" пожимал руку Осборну и благодарил его и Донни. Он сказал, что Мэриен позвала к себе его с сестрами, умоляла простить ее и плакала.
- Мы ее простили, сэр, - сообщил Джек. - Нам... нам стало ее жалко.
Опустив глаза, он задумался. И вдруг с любопытством поднял глаза на Осборна.
- Сэр! А как вы вызвали Призрак Мертвого Города? Я его раньше не видел, но сразу понял, что это точно он.
- Это тайна, Джек, - засмеялся Осборн. - Но я думаю, ты очень скоро все узнаешь.
14
- Все идет к чертям! - сказал Джозеф Саймонс Китайцу. - Нас ищут по всему острову. Я хотел подставить их, но все получается наоборот. Нет даже смысла никого убивать: сразу станет ясно, что это мы, а не они. Я бы убил обоих, но где они, черт их дери, находятся?
- В подлодке, - предположил Китаец.
- Как же! - Саймонс злобно взглянул на своего товарища. - Им там делать нечего. Они теперь под охраной! Это мы - отщепенцы. Живем в каком-то бараке...
- Ты сам виноват, - заметил Китаец. - Кто нас засветил? Ты со своими телефонными сообщениями!
- Откуда я знал, что он сможет их прослушать, - огрызнулся Джози. - Я думал, он не сумеет воспользоваться "Аресом" - это же достаточно трудно. Впрочем, все чушь. У меня теперь одна цель - их убить, потому что дело Осборна и этой девки пересмотрено: ни сегодня-завтра им все вернут - ему, во всяком случае. А я даже не знаю, где он живет.
- Нам нельзя тянуть, - Китаец поправил бинт на голове.
- Ничего. Мне известно, где субмарина. Если бы "Арес" был у нас, никто бы нас не тронул, и мы вместе уплыли бы как можно дальше. Но где же прячутся эти "зомби"? Ты видел, в какую сторону поплыла девчонка, когда ты ранил старика?
- Не успел. Он меня ударил.
- Мальчишка?
- Да. Без акваланга. Я видел, как он плыл ко мне и к старику. Видно, правду говорят, что он не дышит под водой.
- Если с ним работали наши "опытники" из спецназа, он еще и не то умеет. Жаль, девчонку ты не подставил.
- Не вышло, - согласился Китаец.
Джози задумался.
- Послушай-ка, - сказал он. - Пожалуй, я кое-что придумал, но это средство последнее. Найди-ка мне на компьютере список местных аристократов. Он наверняка среди них тусуется. Если повезет...
Китаец нашел десять представителей высшей аристократии и среди них графа Уильяма Голланда. Ему повезло: среди первых же сведений о графе было помещено газетное сообщение о костюмированном вечере. Китаец вывел на экран список приглашенных и окликнул Саймонса:
- Джо! Смотри "мистер Осс и мисс Джулия Санчес." Это не могут быть они?
- Ну да, это они! - глаза у Саймонса вспыхнули. - Смотри-ка, они от нас и не прячутся - значит, мы просто плохо ищем. Хотя подобраться к ним, наверно, будет трудно: нас, пожалуй, схватят раньше, чем мы это сделаем. Как же быть?
И он глубоко задумался, устремив тяжелый взгляд в телевизор.
Лорд Осборн в самом деле все меньше испытывал страх. Он временно занял катер у Тони, починил его , выкрасил, и теперь они могли кататься по обеим рекам и морю сколько им было угодно - и они катались. Осборн и Антонилья показали Тони подводную лодку изнутри, открыв ее с помощью "Ареса". Тони пришел в восхищение. Роскошно пообедав на лодке, все трое покинули ее, и герцог опять замкнул "Аресом" вход в "Саламандру".
Но он не знал и не мог знать одного: маленький датчик, прикрепленный к носу лодки, дал сигнал Саймонсу, когда открывали и закрывали люк. Спрятавшись за камнями он выследил свою долгожданную "добычу". Заметив, что их ожидает "порше", он, рискуя жизнью и свободой, забрался в багажник, и никто не обнаружил его там: багажник попросту не открыли, даже вернувшись домой. Тайный восторг душил Саймонса. Он незаметно выбрался из багажника уже у ворот сада и явился в свою лачугу на берегу Соджи победителем.
- Я нашел их, Китаец! - крикнул он с порога. - Они в коттедже у моря. Славное место. Надо быстрее кончать с ними; заберем "Арес", и лодка наша. Не думал, что они туда полезут, но дураки есть дураки - выдали себя с головой. Кстати, теперь я знаю, как они маскируются. У Осборна трость, очки, парик и усы вроде моих, а девчонка в темном парике под каре, но волосы прямые и светлей ее собственных. Она носит темные очки, а он - чуть затемненные. Теперь надо думать, как их прикончить.
Но датчик на носу лодки своим тихим писком и едва заметной голубой лампочкой привлек внимание Тони и насторожил его. Он сообщил о датчике Осборну прямо из-под воды. Осборн попросил немедленно снять датчик и передать ему на месте их первой встречи. Тони выполнил его просьбу. В тот же вечер Осборн связался с мистером Ньюменом.
- Сэр, что означает черный датчик размером с ладонь "GI-12, код две тысячи сто"?
- Где вы его нашли, сэр? - полюбопытствовал Ньюмен.
- На носу "Саламандры".
- Вы были внутри субмарины?
- Да.
- Любопытно, что вы там забыли? Не шляпу ли? - пошутил Ньюмен.
- Галоши, - в тон ему отозвался герцог. - От утепленного водолазного костюма. И еще зонт. Эти вещи входили в состав снаряжения. Ну так что там насчет датчика?
- Вы, конечно, обнаружили его после посещения лодки, милорд? - уточнил Ньюмен.
- Да, но почему "конечно"?
- Потому что любой военный нашего спецназа обнаружил бы его ДО посещения лодки. И сразу бы снял.
- Я не военный нашего спецназа, - ответил Осборн. - К счастью. Сэр Ньюмен, довольно тайн. Что это за вещь?
- Эта вещь предупредила ваших врагов, - сказал Ньюмен. - Они сперва узнали, где лодка, - талантливые ребята, - но не могли узнать, где вы. И они поставили датчик, слабо надеясь, что вы будете иметь неосторожность посетить лодку. Вы ее посетили, сэр. Они получили сигнал, наверняка выследили вас и... будьте теперь ОЧЕНЬ осторожны, лорд Осборн. Боюсь они отныне прекрасно знают, где вы есть. Мы вылетаем к вам послезавтра со следователем Лессетом, у которого все бумаги, касающиеся вашей реабилитации, а также бумаги, восстанавливающие вас во всех ваших правах, в вашем сане герцога, финансовые, правовые... Целый портфель с бумагами, сэр. Есть ради чего поберечь себя. Кстати, эта девочка, Антонилья, - ее тоже реабилитировали. Где вас искать?
- Я буду ждать вас в порту, - сказал Осборн. - Он здесь один. Я сам подойду к вам.
- Сколько денег пока что перевести на ваш счет?
- У меня нет счета, - признался Осборн.
- Но есть деньги.
- Да. Наличные. Много наличных.
- Надеюсь, вы не грабите банки? - спросил Ньюмен.
- Сэр, я ценю ваш юмор, - отозвался Осборн. - Своими счетами я займусь сам. Сперва хотелось бы получить бумаги.
- Тогда до послезавтра. И будьте очень внимательны, милорд, - еще раз предупредил Ньюмен. - Отключаю связь.
Лорд Осборн задумчиво нажал кнопку радиотелефона.
С этого дня он ввел для Донни комендантский час. Они никуда больше не выезжали и почти вообще не покидали дом. Анна Голланд была предупреждена; для остальных лорд сказался больным и объявил, что Донни тоже неважно себя чувствует. Он настоятельно попросил Джека пожить в его доме наверху с неделю вместе с обеими собаками и посоветовал ему на всякий случай захватить свое нехитрое оружие.
- Смотри в оба, Джек, - прибавил Осборн. - Те люди, о которых я говорил тебе, теперь знают, где я, и, возможно, скоро появятся.
Миновали сутки. Герцог очень волновался. Он с великим удовольствием нанял бы охрану, заняв ее на время у графа Голланда, но он боялся спугнуть своих врагов. Донни боялась не меньше, но не спугнуть, а, напротив, приманить в дом людей, жаждущих убить ее. Все это несколько походило на клетку с акулами. Она сказала об этом герцогу. Он рассмеялся.
- Это хорошо, - был его ответ. - Когда история заканчивается так же, как начиналась, можно ожидать достойного конца. Даже счастливого, если повезет. Бодрее, Донни: очень скоро все это пройдет, и мы, наконец, снова будем жить, как люди.
В день, когда должны были прилететь Ньюмен и Лессет, к Осборну явился вдруг Тони (это было после завтрака, но до ленча). Герцог сидел у себя в кабинете, и Тони вошел к нему, предварительно постучав.
Следует прибавить, что эти два дня Тони также жил в доме Осборна по просьбе последнего. По ночам он спал в холле, а вечерами, незаметный, как тень, и бесшумный, как рысь, обходил пядь за пядью весь сад, хотя собаки не проявляли признаков беспокойства, да он и сам не чувствовал опасности: просто на всякий случай.
Сегодня рано утром Тони впервые выбрался с разрешения лорда Осборна навестить свой Мертвый Город. Он осмотрел его, проверил фонари и, довольный, зашел в свой лодочный домик.
Там его ждали, но вовсе не те, кого он боялся увидеть. Тем не менее, он удивился тому, с чем ему пришлось столкнуться.
Пробыв в лодочном домике около получаса, он отправился к Осборну, поднялся к нему и сказал, глядя, как его друг, позволив ему войти, убирает кольт в ящик стола:
- Не убирал бы ты его.
- А что такое? - насторожился Осборн.
- Одна женщина хочет видеть тебя, - молвил Тони. - Она стоит у ворот снаружи и ждет. Это глухонемая Сандра, которая стирает мне белье.
- Помню. Донни говорила, - ответил герцог. - Но зачем ей видеть меня?
- Не знаю, Дик. Думаю, это имеет отношение к твоему делу. Видишь ли, Сандра оказалась не глухонемой. Она может говорить и очень хорошо слышит. Просто она дала обет молчания и двадцать лет не разговаривала ни с кем, живя на этом острове. Но вдруг она решила заговорить, пошла к священнику, и он освободил ее от этого обета. Сандра сказала, что по ее сведениям только я знаю, где ты живешь, да еще те, что хотят убить тебя.
Осборн внутренне содрогнулся.
- Откуда она знает тех, что хотят убить меня? При ней нет оружия?
- Нет; но вслед за ней могут появиться те, у кого оно есть.
- Ты уверен, что она безоружна?
- Дик, ты, кажется, недооцениваешь меня, - ответил мальчик. - Я всегда знаю, у кого есть оружие, а у кого его нет. Помни: я обнаружил датчик размером с ладонь на лодке, которая больше кита и даже двух китов. Сандра пришла тебе помочь; она очень рискует. Впусти ее, иначе ее могут убить.
Лорд Осборн быстро спустился в сад и увидел за ажурной решеткой ворот женщину лет шестидесяти, выглядевшую крепкой и бодрой. Она была высока, стройна, в темной по-монашески одежде и держалась очень прямо.
- Входите, - сказал Осборн, открывая калитку и через минуту вновь запирая ее. Парика, трости и очков он уже не носил, зная, что Джози Саймонсу теперь, видимо, известна его маскировка, так же, как известно, где он живет.
Сандра молча прошла в дом, села в холле, но не в предложенное ей кресло, а на стул. У нее было узкое смуглое лицо, черные волосы с проседью, строгие, чуть резкие черты лица и печальные большие глаза.
Лорд Осборн сел напротив.
- Чем обязан, сударыня? - спросил он.
- Вы не помните меня, милорд? - Сандра посмотрела ему в глаза.
Герцог пристально вгляделся в ее лицо.
- Что-то знакомое, - сказал он неуверенно. - Но вы должны простить меня. Если мы и виделись, то очень давно. Это абсолютно точно.
- Мое имя в замужестве Кончита Альварес, - сказала Сандра. - И мы с вами действительно виделись ОЧЕНЬ давно.
Лорд Осборн вскочил с места.
- Боже мой! Кончита Альварес! - он схватил ее за руки. - Ну конечно, я вспомнил. Вы пять лет были горничной моей матери. Как я рад видеть вас! Может выпьете что-нибудь?
- Благодарю, все это потом, - ответила старая служанка. - Но позовите сперва Антонилью. Ей нельзя играть в саду, там очень опасно.
- Вы знаете Донни? - удивился Осборн.
- Да, милорд. И да благословит вас Бог, что вы позаботились о ней.
- Джек, - крикнул Осборн. - Позови Донни. И спусти собак.
Донни вбежала в дом вместе с Чардашем, оставила его у дверей и, увидев незнакомую женщину, нерешительно приблизилась к Осборну и к ней и вежливо поздоровалась. Женщина в ответ ласково склонила голову.
- Садись, дорогая, - сказал Осборн. - Садись вот здесь с нами и слушай.
- Так что же, Кончита, - обратился он к их гостье. - Вы что-нибудь знаете об убийце?
- Знаю больше, чем кто-либо другой, и лучше бы мне не знать, - она опустила голову. - Я расскажу вам с самого начала, сэр Ричард. Помните вы то время, когда овдовела ваша мать, леди Осборн? Вам было двенадцать, вашей сестре десять, леди Осборн тридцать лет, а мне тридцать один.
Вы с сестрой учились в пансионе и приезжали в Эсмур только на каникулы. Вы почти не бывали дома. Леди Осборн уже около года носила траур. Она решила сделать небольшой ремонт в гостиной, и я вызвалась ей помочь. У меня, видите ли, сэр, был брат, родной брат. Ему исполнился тогда двадцать один год, но он был на все руки мастер и работал старшим помощником в одной из мелких строительных фирм. У него под началом было несколько таких же мастеров, и они всем помогали за сходную цену. Ему, конечно, ничего не стоило сделать со своими людьми превосходный ремонт и быстро, и очень хорошо. Звали его Фредерико. Выглядел он молодцом, был красив, мужествен, отважен, недавно вернулся с войны, на которой пропадал лет пять, и заслужил награды. Он сделал великолепный ремонт в гостиной вашей матушки, сэр, и подремонтировал вместе со своими людьми еще множество мелочей в доме. Леди хорошо им заплатила, но он отказался от своей доли денег, и вот почему: Фредерико и леди Осборн полюбили друг друга; он ее - всей душой и всем сердцем, она его - больше от одиночества... И где-то через год, когда вы с сестрой были в пансионе, у вас в Эсмуре родился брат. Родился мальчик, которого никто не желал, который никому не был нужен. Тайну скрывали. Герцогиня плакала. Я не знала, как и чем ей помочь. Избавляться от ребенка она не захотела, считая это великим грехом, выйти замуж за моего брата она не могла - этот мезальянс, конечно, погубил бы ее; она не решилась даже тайно признать дитя своим. Мой брат готов был взять ребенка и даже с радостью сделал бы это, но его бы тогда не упомянули в завещании наши родители - они строго блюли честь семьи Гранадос. Я могла бы взять малютку, так как была замужем, и муж мой согласился бы, но родители знали, что я не ждала ребенка. Начались бы расспросы, а в результате меня также не упомянули бы в завещании, и это очень рассердило бы моего мужа - на эти средства он хотел со временем открыть свое собственное дело. И я решилась на то, на что не могла не решиться, любя вашу мать, милорд, и жалея брата и себя. Я отвезла ребенка очень далеко от Эсмура, в Дейнский приют. Там его окрестили и дали ему имя Джозеф, а я попросила для него фамилию Саймонс в честь прадеда вашей матушки, сэр.
Через десять лет, когда мой брат уже женился, а родители умерли, он поехал в приют, чтобы забрать сына и дать ему свою фамилию - Гранадос.
При этих словах Антонилья побледнела и с величайшим вниманием воззрилась на старую Кончиту.
- Да, это и моя девичья фамилия, - сказала Кончита. - Но мальчик не поехал с ним. Он заявил, что ему хорошо в приюте, и что он уехал бы с матерью-герцогиней, но с отцом-плотником никуда не поедет. Он спросил, где его мать, и почему он в приюте, а не среди родных. Мой брат все рассказал ему, надеясь, что ребенок поймет и простит его и герцогиню, которая неустанно о нем помнила, но ни разу не навестила, опасаясь слухов; впрочем, она регулярно посылала в приют деньги - в общий фонд и лично своему сыну. На его счету в Дейнском банке уже лежал солидный капитал, который мальчик должен был получить по выходе из приюта: его будущее было обеспечено. Кроме того после смерти родителей он должен был получить определенную сумму. Он узнал все это, но лишь рассмеялся в ответ. " Значит, у тебя семья, - сказал он Фредерику, - и у моей респектабельной матери семья, а я - Мистер Никто с обеспеченным будущим? Хорошо. Запомни, отец: все твои дети умрут, и сам ты тоже; также умрет семья моей матери. Чего вы лишили меня, того и я лишу вас. А теперь уезжай: я поступлю в военное училище и буду сам себе хозяин."
Мой брат уехал в большой печали. Он до конца жизни не мог избавиться от чувства вины перед сыном, даже несколько раз писал ему и звал домой, но ответа не получил. Герцогиня же, узнав об угрозах мальчика, сильно встревожилась и впала в уныние. Совесть просто съела ее; спустя еще десять лет она умерла... Но ваша сестра, милорд, успела выйти замуж и получить свою долю наследства, а вы стали герцогом Осборном. Это все я узнала из писем брата уже здесь, на Соджи. Слова десятилетнего ребенка подействовали и на меня. Сразу же после смерти мужа я уехала сюда, сэр (тут меня никто не знает), надеясь молчанием, праведными трудами и суровой жизнью искупить вину перед невинным существом, которые наши общие усилия скрыть нечистую тайну превратили в чудовище. Ибо только чудовище могло детскими устами вести недетские речи о мести и о смерти.
- Значит, это мой брат, - задумчиво сказал лорд Осборн.
- И мой! - подхватила Антонилья. - А вы - моя тетя.
- Да, все так, - ответила Кончита. - Когда он совершил свою кровавую месть, я поняла, что его час настал, и что он не успокоится, пока не отыщет и меня... он действительно отыскал меня вместе с Томасом Хичем, таким же бывшим приютским мальчишкой, как он сам. Но Джо не тронул меня. Он только сообщил мне, что вы остались живы, и он по прежнему хочет вашей смерти - смерти своего старшего брата и самой младшей своей сестры. Узнав, что сын моей госпожи и моя дорогая племянница еще живы, я решилась спасти вас: по крайней мере, все объяснить и рассказать вам. Тони проговорился мне, что знает вас, и я упросила его устроить нам встречу. Вашему брату, милорд, сейчас двадцать восемь лет, моему брату, когда он погиб, исполнилось сорок девять, а я десятью годами старше него, так что я совсем не видела Антонильи и ее несчастных братьев и сестер, и это хорошо, потому что иначе, узнав об их гибели, я бы умерла с горя. Я не считаю чудовище, приходившее ко мне, племянником: он зверь, он все и всех ненавидит. Но я виновата перед ним и не могу испытывать к нему злобы. Я только сожалею о его дьявольски жестокой душе - если она у него есть. Он никак не думал, что я заговорю, но вот я заговорила. Сэр, вы должны победить его в схватке, иначе следующей жертвой будет Антонилья, а следом за ней - ваша сестра. Ведь это Саймонс нажал клавишу в лодке, он, а не механик: он сам говорил мне об этом! Механик нажал клавишу " Спутник -TV" - какие странные названия у этих специальных служб! - а Джози, уходя с лодки последним, нажал... ох, уж эти мне названия... в общем, Соджи. Из писем, найденных им в квартире моего брата, он узнал, что именно я уговорила леди Осборн отдать его в приют и сама отвезла его туда. Он решил покончить с вами на моих глазах, чтобы я знала, что вы умерли. Сэр, мне нечего терять. У меня нет ни детей, ни внуков. Я желаю только спасти свою племянницу и детей моей горячо любимой госпожи: вас и вашу сестру. Больше мне ничего не нужно!
- Тетя! - Донни бросилась на шею Кончите. - Лорд Осборн победит, вот увидишь; он мой названный отец.
- Как ты хороша, моя девочка, - Кончита с любовью поцеловала Донни. - Ты так похожа на моего брата. Сэр Ричард! - она прижала девочку к себе. - Я буду до самой смерти хранить вашу семейную тайну, тем более, что она касается и меня. Но когда все кончится (с Саймонсом) , возьмите меня к себе в услужение! Я так устала от одиночества. За двадцать лет нельзя не устать от него. Довольно я наказывала себя молчанием, пусть теперь Господь выбирает для меня наказание.
Лорд Осборн сердечно пожал Кончите обе руки.
- Ты любила мою мать, - сказал он. - Ты любишь меня и Антонилью. Как я могу тебе отказать! Но ты не будешь прислугой. Так или иначе ты приходишься мне родственницей. Я удочеряю тебя: ты будешь тетей моей Антонильи... и твоей Антонильи. Но чур - мое слово в доме закон.
Кончита блаженно засмеялась.
- Вы - хозяин дома, - сказала она. - Кто станет с этим спорить?
Внезапно раздался легкий шум. Все трое повернули головы и онемели от неожиданности: из кухни, соединенной с холлом, появился Джозеф Саймонс, а с другой стороны - Китаец.
- Все верно, - сказал Джози. - Я и не думал, Кончита, что ты так бойко заговоришь после двадцати лет молчания. Но надо отдать тебе справедливость: ты сказала правду. Теперь вы все знаете, господа. Так что учтите: Китаец запер дверь, и ваши замечательные собаки вам не помогут. Сдавайте оружие.
И он нацелил револьвер на Осборна. Тот не успел выхватить из-за пояса кольт и теперь был вынужден положить его на пол.
- Китаец, - сказал Саймонс. - Возьми у господина герцога мобильный телефон и кольт. "Арес" и радиотелефон уже и так у нас.
Китаец решительно двинулся к столу. Но в ту же минуту за окном раздался голос, усиленный мегафоном:
- Внимание! Говорит полиция Соджи! Саймонс и Хич! Вы окружены! Сдавайтесь. Выходите из дома по одному, без оружия, с руками, поднятыми вверх.
Китаец обернулся, чтобы увидеть, как отреагирует на эти слова Саймонс, и тут же получил удар по голове. Он упал без звука. Осборн сказал:
- Джози! Преступный синдикат "Саймонс и Хич" придется переименовать. Хочешь, предложу название? "Покойник и будущий покойник". Загадочно звучит, брат мой. Как у Киплинга: мы с тобой одной крови, ты и я. Ну, стреляй: все равно без заложника из дома тебе не выбраться.
- Все шутишь? - Джози презрительно усмехнулся. - Ничего: Томми встанет, так поквитается с тобой.
- Сперва Томми придется недели две отдохнуть в больнице, - ответил Осборн. - Ручаюсь, что у бедняги поврежден череп.
Джози побледнел и скрипнул зубами. Затем, не опуская пистолета, вынул радиотелефон и нажал кнопку.
- С кем я говорю? - раздался его голос. - С мистером Ньюменом! Как приятно иногда общаться с высшим начальством. Слушайте мои условия, вы, псы! Дом нашпигован взрывчаткой. Пока Кончита Альварес толкала здесь речь, мы с Томми времени зря не теряли. Так что советую не особенно бродить по дому. "Арес" у меня в кармане, поэтому я могу диктовать условия: вы даете мне дойти до "Саламандры", иначе при первом же выстреле я машинально нажимаю кнопку взрывной системы (она у меня под рукой), и дом летит к чертям. К тому же при первом же вашем неосторожном действии я, может даже уже подыхая, нажму на одну из очень важных кнопок "Ареса" и ваша подлодка тут же взорвется. Это единственный приказ, который вы не сможете отменить "Аресом-2" и который уничтожит Соджи и еще несколько островов на тысячи миль вокруг. Ну как? Идет?
- Мы поняли вас, - раздался голос мистера Ньюмена. - Ваши условия приняты. Идите к "Саламандре".
- Этого мало, - продолжал Джози. - Это только половина моих условий. Лодка мне, в общем, не нужна. Возле Золотых Скал (местные жители укажут вам это место) должен находиться вертолет с единственным пилотом. Я должен сесть туда вместе с Осборном, возле шеи которого я всю дорогу буду держать шприц с очень сильным ядом - для того, чтобы вы поторапливались. Это понятно, сэр?
- Да, - отозвался Ньюмен. - Вертолет будет, Саймонс.
- И последнее: держитесь от меня подальше с вашими машинами - я укажу, НАСКОЛЬКО подальше. Все, отключаю связь.
Он нажал кнопку и злобно взглянул на Осборна, целясь ему в голову. Затем приблизился к герцогу и подальше отшвырнул ногой кольт.
- Ну! - промычал он. - Пошли!
- Постой, - сказал Осборн. - Дай мне написать пару строк для Ньюмена.
- Пиши, только живее, - сказал Джози.
Осборн сел и написал: "Сэр Ньюмен и мистер Лессет! В случае моей смерти завещаю все мое имущество Антонилье Гранадос; также прошу нотариально уладить с ней все денежные дела. Я назначаю моей сестре пожизненную ренту, а Кончите Альварес - двадцать процентов с моего капитала ( три эсмурских и два швейцарских банка). Заранее благодарю. Лорд Осборн."
Он расписывается.
- Щедрая душа, - говорит Джози, взглядывая ему через плечо. - Скажи спасибо, что я не требую перевести все на МОЕ имя; денег у меня довольно.
Тут же у шеи Осборна оказывается острие шприца.
- Пойдем, приятель, - говорит Джозеф.
Они выходят из дома. Донни, плача, рвется за герцогом, но Кончита удерживает ее.
- Дитя мое, ты его погубишь. Сиди смирно. Помоги ему, Господи!
Полиция и агенты специального назначения молча смотрели на то, как Саймонс вывел из дома лорда Осборна. Когда они отошли на достаточное расстояние, часть машин развернулась и медленно
поехала вслед за ними, а часть осталась: нужно было забрать Хича и вывести Кончиту и Донни из дома, где саперы спецназа тотчас начнут свою всегда опасную работу.
Тони знал о том, что произошло. Он не видел, как Саймонс и Хич проникли в дом, он просто сидел на дереве в саду, дожидаясь Кончиту. Но когда подъехала полиция и раздался мегафонный голос, когда к полиции присоединились военные, он сразу же все понял. Чутье подсказало ему, что в дом лучше не заходить, и он с отчаянием в сердце видел, как Саймонс появился вместе с Осборном, держа у его шеи шприц. Тогда Тони легкой тенью спустился с дерева, проскользнул незамеченным сквозь толпу полицейских и военных и побежал к Мертвому Городу. Там он вытащил из тайника свой радиотелефон, схватил какую-то тряпицу, сунул в карман шорт несколько гладких, очень мелких камешков и побежал к машине, в которой медленно ехал сэр Ньюмен.
Он постучал в окно:
- Сэр! Я друг мистера Ричарда. Какие позывные у вашего радиотелефона?
Ньюмен машинально назвал и пристально взглянул на мальчика.
- Зачем тебе?
- У меня есть план, - ответил Тони. - Я друг лорда Осборна. Мне нужно знать, хорошо ли вы стреляете?
- Очень редко промахиваюсь, - сказал Ньюмен. - А в чем дело, сынок?
- Все очень просто, сэр. Я буду вести с вами переговоры, а вы держите его на прицеле - у вас ведь есть оптический прицел? Он понадобится, когда разобьется шприц.
- Разобьется шприц? Как это - разобьется? - изумился мистер Ньюмен. - Эй, ты кто?
Но мальчик уже исчез. Он обогнал все машины, прячась за камнями, обогнал и Саймонса с Осборном. Впереди виднелось одинокое дерево: разновидность кипариса. Тони мигом влез на него, занял удобную позицию и затаился в его ветвях.
Он вызвал на связь сэра Ньюмена:
- Сэр! Вы держите его на прицеле?
- Разумеется.
- У вас есть люди впереди, там, куда они идут?
- Конечно... да кто ты, черт возьми?
- Говорю же вам, друг лорда Осборна. Передайте своим людям, что когда Саймонс сделает около пятидесяти шагов от кипариса на запад, в сторону Золотых Скал, ШПРИЦ РАЗОБЬЕТСЯ, и тогда стреляйте в левую руку Саймонса - там у него "Арес".
- Мы это знаем, - сказал мистер Ньюмен и помолчал немного. - Хорошо, будет сделано, как ты говоришь. Но ты уверен, что шприц разобьется?
- Я молился об этом, - ответил Тони, и отключил связь.
Вскоре он увидел Осборна и Саймонса. Тогда он приготовил оружие, которому отдавал предпочтение перед всеми прочими, в том числе и огнестрельными средствами защиты: обыкновенную пращу. В искусстве меткого попадания Тони опережал мистера Ньюмена: он ни разу еще не промахнулся с тех пор, как окончательно овладел пращой. На протяжении последних пяти лет, проведенных в состоянии бодрствования, он одним ударом камней разной величины подбивал себе на завтрак то птицу, то дикого поросенка, которого запекал в углях.
Осборн и Саймонс шли медленно.
- Я убью тебя там, куда мы прилетим, - говорил Джози. - И Антонилью тоже убью Я: ее нетрудно будет найти. Потом я отыщу твою-мою сестру и тоже с ней покончу.
- Хотелось бы узнать, за что? - поинтересовался Осборн, которому сегодняшнее небо казалось слишком синим, солнце слишком ярким, а жизнь - чересчур хрупким и великим в своей красоте явлением, чтобы длиться дольше считанных минут.
- За приют и за мое разбитое детство, - отозвался Джозеф.
- Детство у тебя было нормальным, - возразил Осборн. - И все прочее тоже. Знаешь, что у тебя разбито? Право выбора, Джози. У тебя когда-то был богатый выбор: любить своих родных, простить их, остаться к ним равнодушным, попытаться с ними сблизиться, не простить их, обидеться, возненавидеть и, наконец, отомстить им. Ты выбрал предпоследнее и последнее. Твоя свободная воля решила твою судьбу. У тебя теперь только один путь, и он ведет к смерти. Его уже не изменить.
- Заткнись, - Саймонс злобно сверкнул глазами в его сторону.
Тут же с хрустальным звоном шприц точно сам по себе с неимоверной силой вылетел из его пальцев и окончательно разбился где-то в стороне, но раньше, чем Джози это увидел и попытался как-либо сориентироваться, его поразили два выстрела: точный - в левую кисть руки и ошибочный - в позвоночник.
Пошатнувшись, он упал, полностью парализованный, истекая кровью. Была немедленно вызвана скорая помощь, и уже не опасного умирающего увезли в реанимацию, где он вскоре скончался, не приходя в сознание.
В его кармане нашли фотокарточку с надписью: "Брату Ричарду Осборну после его смерти". Вероятно, Саймонс хотел положить снимок рядом со своей жертвой - он любил театральные эффекты даже в тех случаях, когда их некому было оценить. Лорд Осборн зачеркнул слово "его" заменив словом "моей".
На этой фотографии Джозефу было четыре года, и он держал в руках огромный разноцветный мяч.
"Я хотел бы запомнить тебя таким", - подумал герцог.
В тот же день их с Донни дом освободили от взрывчатки к великому облегчению Фила Роджерса, который в течение нескольких часов заранее оплакивал свою недвижимость.
15
Лорд Осборн вступает в свои права. Граф Голланд, узнав, что его будущий зять - не граф, а герцог, сначала лишается дара речи, потом приходит в восхищение. Мистер Лессет и сэр Ньюмен поздравляют Осборна. У него немедленно появляются счета в банках Соджи, он покупает себе великолепную усадьбу барона Маршалла, который уезжает на континент. Эта усадьба с ее небольшими изящными особняками в викторианском стиле, с ее садами и парками, озерами и прудами занимает почти четверть острова. Герцог устраивает бал, приглашает графа с дочерьми и весь вечер танцует с Анной.
Он устраивает судьбу Джека. Тот теперь сам себе хозяин. Жилье в скале - теперь его собственность, но он живет в снятом для него красивом домике и начинает собственное дело. Он обещает стать лучшим кинологом острова. Фил Роджерс, его жена и дочка Джерри, подружка Донни, также не забыты Осборном - он от души им помогает.
Лорд Осборн принимает у себя Тони. Он готов разделить с ним все, что имеет, и горячо благодарит его за спасение своей жизни. Тони очень тронут. Он соглашается принять в дар от Осборна великолепный дом на берегу Соджи, неподалеку от Мертвого Города, с прислугой, садом и собственным выездом.
- Благодарю тебя, Дик, - сердечно говорит Тони. - Я счастлив, что справедливость восторжествовала, и ты восстановлен в своих правах. Я кое-что принес тебе в дар - и не вздумай огорчить меня отказом. Все-таки я император Рима.
Он дарит Осборну маленькую карту, где обозначен подводный клад.
Осборн волнуется.
- Это очень драгоценный подарок, - говорит он, но все же берет карту, боясь обидеть Тони. Следуя этой карте, он находит старинное затонувшее португальское судно с чрезвычайно богатым грузом; морской водой попорчено совсем немного. Осборн весьма ощутимо пополняет свой капитал.
Он знакомит Тони с Джеком, и мальчики начинают дружить. Они вместе ловят рыбу ранним утром, вместе катаются на красивой яхте Тони или на катере Джека. С ними обе замечательно выученные собаки Джека и очень умная египетская кошка Тони, подаренная ему Осборном. Ее, как и полагается, зовут Баст. Собаки с ней вежливы и дружелюбны, она с ними - ровна и спокойна. Ко всей этой компании часто присоединяется Донни - мальчики охотно зовут ее с собой.
Но их очень скоро начинают тревожить. Загадочный мальчик сильно заинтересовывает своей персоной специальные службы, так как многие военные водолазы, приглядевшись, узнают в нем Призрак Мертвого Города, который они не раз видели во время учений. Тони и лорд Осборн уверяют сэра Ньюмена, что они ошибаются, но тот непреклонен.
- Милорд, - говорит он Осборну. - Быстрый пересмотр вашего дела, возвращение вам всего, что временно не было вашим, кажется, стоит того, чтобы вы отныне не вмешивались в наши дела.
- Сэр, вы абсолютно правы во всем, - говорит Осборн. - Но насчет Тони вы ошибаетесь. Он просто внучатый племянник Сандры, старой рыбачки, которую я из милости взял к себе в услужение: спросите ее сами. А дом я подарил ему за то, что он спас мне жизнь.
- Если мы убедимся, что это так, мы тотчас отпустим мальчика, - говорит сэр Ньюмен. - Но мне сдается, наши люди уже лет десять охотятся именно за ним - сперва за спящим, потом за проснувшимся.
Тони забирают и уводят; вернее, ОН ПОЗВОЛЯЕТ забрать себя и увести. Военный врач осматривает его, но ничего особенного не находит.
- Возраст - от двенадцати до четырнадцати лет, - говорит он. - Отменное физическое здоровье. Больше ничего интересного.
- Проведем опыт, - говорит Ньюмен. - Если он сможет обходиться без воздуха под водой, то это он, а не сможет - откачаем. Ты согласен, Тони?
- Сэр, вы не оставили мне выбора, - отвечает Тони.
- И ты не боишься?
- Я верю в то, что вы успеете меня вытащить, - отвечает мальчик.
Его впускают в стеклянную камеру и наполняют ее водой до самого верха. На второй минуте погружения он начинает проявлять признаки беспокойства, потом - явного нетерпения. Воздух выходит из его легких пузырями, он захлебывается и, наконец, теряет сознание. Это столь очевидно, что его мгновенно вытаскивают и откачивают. Из его легких выливается очень много воды, но он быстро приходит в себя. Мистер Ньюмен разочарован. Он извиняется перед Тони, и последнего отпускают.
Через час Тони, смеясь, рассказывает Осборну и переживавшей за его участь Донни:
- Если бы они промедлили минуты две с моим "спасением", мне пришлось бы самому исторгнуть воду из легких так, как меня этому учили, чтобы не погибнуть, и этим я, конечно, дал бы им повод думать, что я - действительно тот, кто им нужен. Но они вытащили меня, и теперь я уже не вызову их подозрений.
Мистер Линней, смотритель музея, тайно получает от Тони средства на строительство нового здания, а также золотой ящичек со свитками и много других интересных экспонатов, найденных мальчиком на дне моря.
Рыбачка Сандра, она же Кончита Альварес, живет у лорда Осборна в пяти комнатах, предоставленных лично ей. Каждый день она может наблюдать, как ее Антонилья занимается с домашними учителями и играет с Чардашем в саду под окнами. Кончита добровольно взяла на себя обязанности экономки, заявив. что это ее призвание. Хозяйство при ней действительно сразу же пошло отлично.
Через неделю герцог Осборн женился на Анне Голланд.
- Я не уеду с Соджи, - заявил он ей. - Мне очень здесь нравится. Донни продолжает учебу, Тони и Джек учатся вместе с ней. Тони могут понадобиться современные познания в некоторых предметах, а Джеку нужна хорошая карьера. Но мне необходимо завершить кое-какие дела в Эсмуре. Ты поедешь со мной, родная?
- Разумеется, - улыбка озаряет ее лицо.
- Если бы ты ответила "нет", я бы не поверил, - герцог смеется. - И не поверил бы себе, что могу остаться без тебя хотя бы на несколько часов.
И они уезжают. С ними на собственном теплоходе Осборна едут Донни, Чардаш и... Тони.
- Возьми меня, Дик, - просит он накануне. - Я очень хочу посмотреть Эсмур, а больше всего - прокатиться на твоем теплоходе.
Их дома остаются под надежной охраной людей, рекомендованных лично графом Голландом.
В Эсмуре герцог Осборн подъезжает к своему бывшему старинному дому-дворцу в собственном лимузине. Его встречает управляющий с бумагами. Они поднимаются в кабинет вместе с Анной и Тони, а Донни и Чардаш остаются играть возле дома под присмотром телохранителей.
Лорд Осборн подписывает бумаги.
- Мэттсон, - обращается он к управляющему. - Вот бумаги по поводу продажи этого дома. Деньги переведете мне на Соджи. Да, ни в коем случае не продавайте дом моей бывшей жене - ни под каким предлогом! В случае трудностей обращайтесь ко мне через интернет. Я ожидаю вас лично после продажи дома. Вы хороший управляющий и будете нужны мне. Можете пока быть свободны; я разберусь с остальными бумагами...
Управляющий говорит: "Благодарю вас, сэр", - и уходит с частью документов. Вдруг кто-то негромко стучит в дверь кабинета, и появляется бывшая герцогиня Осборн, леди Лотта. Она высока, стройна и печальна. Вид у нее виноватый.
- Здравствуйте, Ричард, - тихо говорит она. - Я так рада за вас...
- Что вам угодно, сударыня? - не поднимая головы, холодно спрашивает Осборн. - Я вас несколько подзабыл.
- Ах, Дик, не будь таким, - она заливается слезами. - Вышла ошибка. Меня обманули...
- Меня тоже.
- Вас?
- Да! ВЫ обманули меня, когда выходили за меня замуж восемнадцать лет назад.
- Дик...
- Что вам нужно, мисс Стоунбек? - перебивает герцог. - Мой лимузин? Мой теплоход? Половину моих доходов?
- Дик...
- Я оставляю вам дом в пятнадцать комнат на окраине Эсмура, пожизненную ренту и небольшой счет в банке Фрэнка.
- Но дети...
- Этих подлецов я тоже оставляю вам. Гете написал книгу "Лотта в Веймаре". "Лотта в Эсмуре", на мой дилетантский взгляд, звучит интересней. Правда, о вас ничего не напишешь, кроме того, что вы покупаетесь и продаетесь. Вы предали меня. Ваше место на аукционе, леди Стоунбек; там тоже ЛОТЫ, только с маленькой буквы и с одним "т".
- Ах, Дик, ведь я всегда была верна тебе, ведь я люблю тебя...
- Неужели? - говорит Осборн. - Ну, после ТАКИХ слов, сразу ясно, что тебе нужен именно этот четырехэтажный особняк и мое эсмурское текстильное предприятие. К сожалению, именно их ты и не получишь. Познакомься, это Анна, моя жена. Она совершенно иначе относится ко мне. Ее чувство соответствует слову "любовь".
- Ах, вот как! - глаза Лотты вспыхивают гневом. - Ты унижаешь меня на глазах женщины, которую знаешь всего несколько месяцев...
- Чуть больше месяца, - поправляет герцог.
- Тем более! и еще на глазах этого маленького индейца...
- Это не индеец, сударыня. Вам пора научиться отличать египтян от индейцев. Впрочем, вы даже англосаксов путаете с эскимосами - поэтому английские патриоты вас никогда не любили. Особенно военные. Они даже "воскресили" меня, чтобы я имел наслаждение забрать у вас все МОЕ - не из жадности, но из чувства долга. Всего хорошего, мисс. Привет моим сыновьям можете не передавать.
Леди Стоунбек вышла из кабинета, громко хлопнув дверью, но тут же в другую дверь ворвался мальчик лет четырнадцати в темном элегантном костюме, но изрядно взъерошенный и потрепанный.
- Не смей меня удерживать! - крикнул он кому-то в дверь, бросился к Осборну и вдруг разрыдался:
- Папа! Я ничего не знал, но я все равно виноват! Ты должен меня простить: мне ничего твоего не надо! Я только хочу остаться твоим сыном. Папа, прости меня...
- Нашествие, - процедил сквозь зубы лорд Осборн. - Тебе-то что угодно?
- То, что было, - ответил мальчик. - Твою любовь. И твое прощение.
Лорд Осборн посмотрел ему в глаза, потом просветлел лицом. Он налил воды из графина в стакан и протянул младшему сыну.
- Пей, Майкл, - сказал он. - Да, я любил вас всех. Но вернуть свою любовь могу только тебе... Если увижу, что она в самом деле тебе нужна. Как быть с твоими матерью и братом?
- У меня есть отец, - ответил Майкл, шмыгая носом. - И я хочу быть с отцом. А они - они не любят ни меня, ни друг друга, ни самих себя. Папа! - он крепко обнял Осборна. - Я хочу уехать с тобой.
Слезы блеснули в глазах герцога.
- Что же, - сказал он, обнимая сына в ответ. - Тогда поехали со мной. Возьмем его на Соджи, император, как ты думаешь?
- Возьмем, сэр Ричард, - ответил Тони.
- Боже мой, - прошептал Осборн. - Неужели ты, Майк, и вправду остаешься у меня?.. В самом деле? Действительно остаешься?..
Анна плакала, глядя на Майкла и лорда Осборна. Она чувствовала, как чужое счастье заполняет все ее существо и становится ее собственным счастьем, глубоким и полным.
Вечером того же дня лорд Осборн праздновал свое второе рождение у лорда Смолла и своей сестры. Собрались его друзья: лорд Оливер, мистер Рэндол, граф Блэкхилл, баронет Уотерс и герцог Стендейл.
Когда все сели за стол, сэр Дэниэл Оливер молвил, поднимая бокал:
- Я хочу выпить за вас, Дик, за вашу прелестную сестру Диану и за вашу супругу миссис Осборн, которую нельзя не полюбить с первого же взгляда. Еще мне хочется выпить за детей, которые вам теперь такие же родные, как ваш Майкл. Будьте здоровы, мисс Анна, Тони, Антонилья и Майкл! Пусть наши жены, дети и внуки радуют нас, как цветы...
Раздались дружные аплодисменты, и послышался перезвон бокалов.
- Теперь очередь за тобой, маленькая леди Осборн, - шепнул герцог Антонилье. - Говори тост!
Донни поднялась с места и над столом зазвенел ее голосок, торжественный и радостный:
- Господа! Я очень благодарна вам, что вы так любите моего отца. Все вы знаете, как лорд Осборн удочерил меня. Я сегодня засы'пала цветами могилы своих родных, навестив их на кладбище. Завтра мы уезжаем обратно на Соджи. И я очень, очень хочу, чтобы все вы непременно посетили нас. Вы будете самыми дорогими гостями нашего дома!
Ей зааплодировали. Она счастливо рассмеялась и сделала глоток шампанского вместе со всеми. Тони не отрывал от нее взгляда. Ему казалось, что эта минута - лучшая за все пять лет, которые он провел под водой Призраком Мертвого Города. В эту минуту ему как никогда хотелось жить среди людей и творить для них чудеса. Он понял, что отныне останется на земле, и жизнь его продолжится на ней.
На следующий день ближе к вечеру теплоход лорда Осборна уже плыл по морю, держа курс на таинственный остров Соджи.
К О Н Е Ц
Начало: декабрь 2001,
Конец: 17. 01.2002
Тайна подводного города
© Copyright: Кира Велигина, 2011
Свидетельство о публикации №211013001267
Свидетельство о публикации №211013001267
Рецензии