Рассвет. Глава 10

УЖАСЫ ПРОШЛОГО


Они летели очень медленно.  Бонифаций хотел,  чтобы его гости смогли вдоволь насладиться своим первым за долгую жизнь полетом,  чтобы они тоже смогли ощутить ни с чем не сравнимый вкус свободы.
За эти часа два или,  может быть,  три - он не знал - все собравшиеся жильцы парящей норы успели повеселиться на славу.  Последовав за ним на крышу,  им вскоре надоело сверху разглядывать неменяющуюся желтую поляну,  поэтому они вновь спустились в дом.  Все,  за исключением Верена и Акуилины – им,  как догадывался Бонифаций,  по душе была эта романтическая часть приключения.  Никто не стал им мешать,  и пока они находились наедине, четверо рассветных жителей с удовольствием бесились,  как дети,  носясь по всему дому,  догоняя,  перегоняя,  кувыркаясь в воздухе.  Они точно разгромили бы всю обстановку дома,  то и дело врезаясь играючи в стены и мебель,  если бы дом не был таким облачным.
Наконец,  устав от задорных и быстрых игр,  они,  тяжело дыша и с высунутыми набок языками,  снова поднялись на крышу.
- Город приближается!  - восторженно воскликнула Акуилина,  на секунду повернувшись к четверке.
Они с Вереном лежали на животах,  свесив головы вниз - точно так же,  как любили лежать Ри с Бонифацием,  и в нетерпении и предвкушении вглядывались вдаль.
Город действительно медленно вырастал на глазах,  по мере того,  как облако подлетало все ближе.
Бонифаций добавил скорости – немного,  так,  чтобы друзья сумели рассмотреть Рассвет с такого ракурса в мельчайших подробностях.  Теперь уже шестеро рассветных жителей лежали на животах в одной линии,  а легкий ветерок ненавязчиво обдувал их лица.
Постепенно они подлетели совсем близко – вдалеке виднелись деревья,  и несмелые солнечные лучи отражались от зеркальной поверхности озера,  заставляя его играть задорными световыми бликами.
Справа  – «научный центр».  После того,  как Бонифаций однажды так пошутил,  это название прочно прилипло к отдельно стоящим домам. 
Слева – горы:  мягкие,  будто игрушечные,  фиолетовые,  сплошь покрытые Фаеринами. 
Все такое знакомое и,  одновременно,  непривычное.  Бонифаций мог только догадываться  каково это:  прожить несколько сотен,  а то и тысяч лет  в казавшемся изученном до каждого миллиметра городе,  и вдруг увидеть его совершенно с другой стороны – непознанной и потрясающей воображение. 
Да и к чему вообще представлять  каково это - вот он,  здесь и сейчас,  находящийся в этом городе неполных три дня,  тоже завороженно смотрит на прекрасный Рассвет сверху,  он так же не может отвести взгляд…
Из приятного оцепенения их вывел отчаянный громкий вопль,  полный боли и злобы,  доносившийся со стороны гор.
Все шестеро мигом напряглись.  Переглянувшись с остальными,  Бонифаций моментально добавил скорости,  направив свое облако к фиолетовым скалам.
Не прошло и минуты,  как они сверху заметили источник звука.  С другой стороны гор,  там,  где Бонифаций еще ни разу не был,  громко кричала  казавшаяся с высоты маленькой  фигурка,  стоявшая прямо на обрыве скалы.
Облако зависло над маленькой площадкой позади хрупкой девушки,  которая их даже не заметила.  Ее прямые  темно-синие волосы развивались на несильном ветру,  а она все кричала – громко,  отчаянно…
Эрите первой бесшумно спрыгнула и неуверенно и встревожено позвала:
- Юнина… Что случилось?
Девушка равнодушно повернулась и отрешенно на нее посмотрела.  Ее ястребиные глаза были полны горячих слез.
- Ри… - слабо произнесла она,  потом шагнула к ней навстречу.  - Он ушел… Ушел,  слышишь?  Ушел… - растерянно повторяла она.
- Кто?  Кто ушел,  Юнина?  - испуганно спросила Эрите.
Юнина снова отрешенно на нее посмотрела и,  повернувшись спиной,  подошла к самому краю обрыва.
- Почему я не могу умереть,  Ри?  - безнадежно вопросила она,  с искренним сожалением глядя вниз.
Эрите осторожно подошла к ней и потянула ее за руку,  от пропасти.  Юнина и не пыталась сопротивляться.  Она села прямо на Фаерины,  мерцающие от ранних прикосновений,  и взглянула на Ри.
- Потому что ты должна жить.  Ты нужна всем нам,  Юнина,  - мягко сказала Эрите.
- Но не ему…
Она задумалась на минуту,  а потом неожиданно вцепилась себе в волосы,  и из загоревшихся яростью глаз хлынули непрерываемым потоком слезы. 
Она гневно вскочила на ноги и в два шага подлетела к чему-то,  находящемуся у ее ног.  Сначала Бонифаций не понял даже,  что она делает.  Но потом все разъяснилось само собой. 
У ее ног,  посреди Фаеринов,  слегка возвышалось знакомое ему растение:  ничем не примечательный зеленый цветок.  Такие росли в его мире на подоконниках,  в горшках.  И именно благодаря этому  заурядному, на первый взгляд,  растению он и попал в Рассвет.
Юнина намеревалась погубить арику - топтала ее,  пыталась вырвать с корнем,  разорвать на части,  уничтожить.  Но у нее ничего не получалось.  Раз за разом цветок выпрямлялся и расправлялся,  начисто игнорируя ее отчаянные попытки.
Юнина снова яростно закричала,  снедаемая болью и утратой, и в остервенении повернулась к Эрите,  стоявшей поодаль и наблюдавшей за этой сценой со стороны.  Срывающимся голосом она обратилась к ней с таким вопросом,  на который у Бонифация никогда не нашелся бы ответ.
- За что тебя предают?  Разве кто-нибудь заслужил предательство?
- Все из-за разных взглядов на мир,  - как всегда,  Ри нашлась,  что ответить.
Юнина бессильно опустилась на землю рядом с,  казалось,  насмехающейся арикой и,  обняв себя руками, горько заплакала. 
Эрите аккуратно приблизилась к ней,  обняла и,  поглаживая ее по голове,  тихо спросила:
- Вышезар,  да?
Ответ был ясен,  судя по тому,  как напряглась Юнина.
Бонифацию неловко было наблюдать чужое горе.  Наверное,  время и вправду ни при чем.  Что бы там ни говорили - излечить такую рану не способно даже оно.
Он посмотрел на четырех рассветных жителей,  находящихся сейчас с ним,  на крыше его дома.  Ивица тоже плакала,  только беззвучно.  Лицо Акуилины выражало искреннее сострадание.  Борут смотрел с неподдельной жалостью.  Лишь лицо Верена было сосредоточенным,  он явно что-то обдумывал.
И Бонифаций не ошибся.  Через несколько минут молчания,  нарушаемого только всхлипами Юнины,  Верен предложил:
- Давайте отвезем ее домой,  ей нужно отдохнуть.
Юнина словно  и вовсе не замечала,  что помимо них с Эрите здесь есть кто-то еще.  Однако когда Ри помогла ей подняться и проводила ее к крыше облака,  та совсем не удивилась,  увидев других жителей.  На ее лице было написано полнейшее равнодушие,  она больше не плакала,  только молчала и вяло передвигалась.
Через несколько минут облако опустилось на землю рядом с большим блестящим бутоном на черном сморщенном стебле.
- Эрите,  ты отведи ее домой,  а Борут с Ивицей сбегают к Чилике.  Попросите у нее Даиси,  - обратился к ним Верен.  - Кора этого дерева обладает успокаивающим эффектом,  - объяснил он Бонифацию.
Ри спрыгнула на землю,  потянув за собой Юнину,  и они скрылись за черной,  квадратной и сморщенной дверью.  А Ивица и Борут быстро побежали к стоявшей по соседству красно-фиолетовой живой стене,  служившей входом в дом Чилики.
Акуилина,  Верен и Бонифаций остались тихо сидеть на крыше,  не разговаривая,  погруженные каждый в свои мысли.
Бонифаций не мог точно сказать,  сколько времени прошло,  прежде чем из живой стены выбежал запыхавшийся Борут – наверное,  минут пятнадцать.
- Там Чилика… она… - начал он,  и все разом напряглись,  не ожидая услышать ничего хорошего - слишком обеспокоенный у Борута был вид,  - она… лежит там,  посреди площадки со скамейкой, и этими… как их… фонарями,  короче.  Лежит и молча смотрит в пустоту,  ни на что не реагируя.  Ивица побежала к Гойтану,  а мне пришлось самому искать Даиси.  Я его ей дал,  и она потихоньку пришла в себя.  Говорит,  во всех красках прошлое вспомнила.
Почти одновременно из черного стебля и красно-фиолетовой стены появились Эрите и Ивица.  Эрите непонимающе уставилась на их встревоженные лица,  а Ивица взволнованно затараторила:
- Гойтан… Сколько я его не просила,  не выходит из своей темноты.  Не хочет никого видеть.
- Ивица,  отнеси Даиси Юнине,  - не давая никому паниковать,  начал распоряжаться Верен.  - Мы с Акуилиной проверим Беско и Аиянну.  Ты,  Борут,  беги к Чилике и захвати побольше Даиси,  потом отправляйся вслед за Ри и Бонифацием,  которые побегут сейчас к нашим соседям - проверить их.  Если все действительно так,  как я думаю,  Даиси вам очень пригодится,  - многозначительно взглянув на Эрите,  сказал он.  - И попроси Чилику,  чтобы тоже собрала Даиси и принесла его нам - к Аиянне или к Беско,  - крикнул он вдогонку уже побежавшему Боруту.
Эрите сразу все поняла и не стала терять времени на расспросы.  Переглянувшись с Бонифацием,  она припустила в сторону поляны.  Он еле поспевал за ней.  Ри,  должно быть,  и забыла,  что на облаке можно добраться гораздо быстрее.  Но Бонифаций не стал ей напоминать,  просто бежал следом.
Через несколько минут они добрались до края большой поляны и,  тяжело дыша,  остановились в нерешительности:  куда пойти в первую очередь?
Бонифаций оглядел два стоявших рядом,  чуть поодаль от пустующего сейчас места парящей норы  дома: ковчег Руфы и неперевернутый дом Даита и Даиле -  хорошо,  что эти двое не в горах. 
Желтого шара Самсона на его месте не было.  Бонифаций через большую поляну перевел взгляд на лес,  где находился дом Далигора,  и увидел  возле волшебного источника две фигуры.  Он,  обращаясь к Эрите,  кивнул на колодец,  и она все поняла.
Еще издалека они услышали истерический хохот.  Склонившись над источником,  сидя на земле,  маленький старичок хохотал до слез,  не в силах остановиться.
Напротив него,  тоже на земле,  сидел унылый Бурлей и молчал,  со скучающим видом зачерпывая в ладонь чудо-воду и выливая ее обратно,  или лениво,  даже как-то тоскливо рисуя пальцами узоры по непрозрачной и не отражающей поверхности. 
Казалось,  будто он и не замечал,  что в шаге от него кто-то умирает со смеху - по виду  ему было нисколько это не интересно и совершенно его не волновало.  Не обращая внимания на истерические всхлипы,  он,  продолжая рисовать по воде,  вяло и равнодушно поднял глаза на прибывших рассветных жителей,  безразлично посмотрел на них и снова продолжил свое апатичное занятие.
Бонифацию вдруг стало так хорошо от заразительного смеха Самсона:  хоть у кого-то воспоминания не такие уж и плохие.  Поэтому он,  расплывшись в идиотской улыбке,  повернулся к почему-то встревоженной Эрите и,  указав пальцем на корчившегося в приступе маленького старичка,  спросил:
- Чего он хохочет-то?
Ри мельком взглянула на Бонифация и,  не удостоив его ответом,  быстро опустилась рядом с Самсоном.
- Тебе очень плохо?  - сочувственно и обеспокоенно спросила она дрожащим голосом,  легонько коснувшись сотрясающегося плеча.
- Ри,  ты с ума сошла?  Глаза открой!  - возмутился Бонифаций.  - Как можно в таком хорошем моменте видеть плохое?  Ты что,  может,  не замечаешь:  он хохочет,  он прекрасно себя чувствует!
Она бросила на него уничтожающий взгляд и резко произнесла:
- Помолчи лучше!  Не всегда хорошее является таковым!
Бонифаций удивленно моргнул – нет,  она точно спятила!
А Эрите тем временем гладила по плечу Самсона и приговаривала:
- Потерпи чуть-чуть.  Сейчас Борут принесет Даиси.  Чуть-чуть осталось… Потерпи… - жалобно твердила она.
Бурлей не обращал на них никакого внимания,  только медленно зачерпывал воду и абсолютно не заинтересованно наблюдал,  как она просачивается сквозь пальцы.
Совсем скоро на горизонте появился Борут  и уже на бегу,  заметив хохочущего Самсона,  начал снимать с шеи такой же черный мешочек для запахов,  какой до сих пор висел на шее у Ри.
Приблизившись к ним вплотную,  он немедля передал этот мешочек Эрите,  а она,  в свою очередь,  быстро развязала его и открытым подставила прямо под нос Самсону.  Он,  не переставая смеяться,  жадно втянул запах,  протягивая ручонки поближе к мешочку,  пытаясь поддержать его.  Но,  увы,  не мог даже этого - так сильно трясся.
Позволив ему вдохнуть запах два раза,  Эрите завязала мешочек и перекинула его обратно Боруту,  у которого,  кстати,  был не менее обеспокоенный вид.
- Посходили все с ума… - пробормотал Бонифаций себе под нос,  но на него никто не обратил ни малейшего внимания.
Постепенно Самсон понемногу успокаивался,  смеясь все тише и все менее заразительнее - в большей степени  по привычке.  Наконец  он умолк вовсе,  только изредка продолжал вздрагивать всем телом. 
Теперь у него был такой несчастный вид,  что у Бонифация поневоле сжалось сердце.  Мигом захотелось пожалеть бедного старичка,  обнять,  убаюкать.  Но с чем связан был его горестный вид,  Бонифаций так и не понял.
- Спасибо,  - пролепетал Самсон.  - Спасибо вам,  ребята.  Мне уже лучше.
Бонифацию надоело наблюдать весь происходящий абсурд,  поэтому он почти что заорал:
- Да объясните же  наконец,  что происходит!
Ри испуганно вздрогнула,  Самсон удивленно взглянул на него,  а Борут глубоко вздохнул.  Лишь Бурлей,  не поднимая на них глаз,  все так же продолжал играться с водой.
- Самсон,  извини его.  Он ведь новенький… - оправдывая Бонифация,  слабым голосом протянула Эрите.
- Ри,  милая,  все нормально.  Я понимаю.  Он ведь только пришел,  ему все хочется знать!  Я правда в порядке.  Более того,  я сам ему расскажу.
Ри укоризненно посмотрела на ничего не понимающего Бонифация,  а Самсон начал:
- Дело в том,  юноша,  что однажды я чуть не умер со смеху.
- Ну и что в этом плохого?  - озадаченно спросил Бонифаций.  - Вы и сейчас чуть не умерли.
- Ты не понял! Он действительно чуть не умер,  - зарычала Эрите.
- По-настоящему?  Как такое возможно?  - изумился он.
- Увы,  возможно,  - горько сказал Самсон.  - На меня ополчилась Веселящая Дама,  - тяжело выдавил он.
- Веселящая Дама?  - переспросил Бонифаций.  - Это еще кто?
- Это женщина,  ведьма,  если угодно.  Она была единственной в своем роде в нашем мире.  Все относились к ней с большой опаской.  Еще бы,  - печально усмехнулся Самсон.  - С одной стороны,  она мастерски умела поднимать настроение - напустит на тебя чары,  а ты хохочешь,  довольный.  Но с другой стороны,  если вдруг она на кого-то разозлилась – считай,  он не жилец.  Замучает до смерти.  Так было и со мной.  Ей не нравилось,  что я умею поднимать людям настроение без всяких чар.  Она увидела во мне соперника и подстерегла меня по пути домой.  Я еле добрался туда,  полдня шел.  Уже ночью меня встретила на пороге обеспокоенная дочь и сразу все поняла.  Два дня я корчился,  лежа на кровати,  в истерических конвульсиях,  рыдая от смеха и буквально моля о смерти.  Два дня все мои внутренности  скручивало от напряжения.  Тело ныло,  мышцы болели,  я думал,  что схожу с ума.  Вскоре  у меня разорвалось бы сердце. Но моя дочь не теряла времени даром - все эти два дня она искала арику.  А когда нашла,  обливаясь слезами,  умоляла меня думать о рассвете, и в самом начале третьего дня,  когда солнце только поднималось над горизонтом,  ее желание сбылось.  На тот момент мне было все равно,  я толком ничего не понимал,  поэтому послушно повиновался - как мог, представил себе рассвет и проглотил силком засунутый в мой рот листок.  Так я и оказался здесь,  где впервые за последние три дня смог вдохнуть полной грудью воздух.  Моя дочь спасла меня,  отправив в этот мир.  Здесь я могу жить.  Но если бы я был в силах выбирать сам свой путь,  я не уверен,  что смог бы уйти.  Только представь,  Бонифаций,  каково это:  жить вечно и знать,  что с моей дочерью мы больше никогда не встретимся.
- Но Ри говорила,  что можно в любой момент вернуться обратно,  - припомнил пораженный Бонифаций.
- И была права.  Загвоздка в том,  что вернусь-то я в тот же момент,  из которого и ушел.  В моем мире нет будущего.  Либо я умру там,  либо буду жить здесь – вечно,  но без моей единственной родной дочери,  мучась от неизвестности:  что же с ней будет!
- А почему ваша дочь не может прийти сюда,  к вам?  - допытывался Бонифаций,  уверенный в том,  что должен быть какой-то выход,  какая-то маленькая лазейка.
Самсон горько усмехнулся:
- Да потому что она все равно не попадет в мое время.  Я живу здесь уже три тысячи лет,  а она до сих пор сидит возле моей кровати,  смотрит,  как я умираю и,  обливаясь слезами такого несчастья,  умоляет меня съесть арику.  В моем мире ничего не изменилось,  понимаешь?  Там прошел какой-то жалкий  ничтожный миг,  какая-то крошечная доля секунды.  Арика дает только один лист на рассвете.  Теперь представляешь,  сколько миллиардов мгновений содержится в одних сутках?  Пока Фаиль дождется следующего утра,  чтобы съесть этот листок,  сколько времени пройдет в нашем Рассвете?  Нет никакого выхода,  - добавил Самсон и вдруг снова сел на землю и заплакал с такой неподдельной болью,  что у Бонифация уже в который раз сжалось сердце.
Такие добрые,  такие милые и веселые люди никогда не должны так плакать.  Это просто несправедливо!
Бонифаций стоял растерянный,  не зная как и чем помочь маленькому старичку в его горе.  Его сердце буквально разрывалось от сочувствия и жалости к нему,  а еще от бессилия и невозможности что-либо изменить.  К тому же,  Бонифацию стало стыдно за то,  что сначала он насмехался над его горем,  пусть и не осознанно,  но все же…
Эрите и Борут склонились над Самсоном и решили дать ему еще успокоительного.  Пока Борут судорожно,  торопясь,  развязывал мешочек,  Самсон,  словно в забытье,  повторял:
- Она плакала,  а я смеялся… Я ведь даже не сказал, как она мне дорога,  даже не попрощался,  - он тяжело всхлипнул.  - Я хохотал,  а Фаиль… Фаиль плакала…
Когда  наконец  он вдохнул запах Даиси,  спокойствие стало постепенно приходить к нему,  волной разливаясь по его огорченному лицу и расплескиваясь в снова становившихся лучистыми  глазах.
- Самсон,  что же все-таки случилось?  Из-за чего это началось? - спросила Эрите,  имея в виду нахлынувшие воспоминания.
Старичок пожал плечами:
- Сам не знаю.  Ко мне пришел Фурлей,  сказал,  что нигде не может тебя найти,  Ри.  Ни в норе,  ни у Бонифация.  Он хотел познакомиться с Далигором и поэтому пришел ко мне,  чтобы уточнить правила общения,  о которых ты ему когда-то там говорила.  Потом он спросил,  часто ли улетает парящая нора и на сколько.  Я удивился,  сказал,  что в последнее время она вообще не улетает,  а он сообщил мне,  что сейчас ее нет на месте.  Тогда я запаниковал - время чая приближалось.  А Фурлей напомнил мне про источник,  поэтому я прибыл сюда,  выпил чаю,  а потом  мой дом снова улетел от меня,  а я словно оказался в своем бывшем мире,  на кровати,  рядом с Фаилью умирая со смеху.  Вот и все.  Больше ничего не помню.
Эрите,  Борут и Бонифаций озадаченно переглянулись,  а Бурлей вдруг неожиданно подал голос,  все так же рисуя узоры по воде и не поднимая на них глаз.
- Это же очевидно.  Город напился чаю с этой,  - он зачерпнул в ладонь жидкость,  - с позволения сказать,  водой,  - снова вылил ее в колодец.  - Что здесь сложного-то?  Поэтому всем и плохо.
На Бонифация накатила волна неконтролируемой бешеной ярости.  Он в два прыжка приблизился к Бурлею и,  оскалив зубы,  дико и угрожающе зарычал.
Бурлей  наконец-то  поднял на него свои угрюмые глаза и равнодушным голосом,  в котором не прослушивалось и нотки страха,  произнес:
- Думаешь,  я боюсь?
Бонифаций зарычал еще ужасней.  Обнажив острые клыки,  он приблизился на шаг ближе.
- Зря…Может, начнешь бояться,  когда я буду разрывать тебя на части?  - угрожающе прошипел он.
- Бонифаций!  - с упреком воскликнула Эрите.
- А что:  Бонифаций?  Он рушит наш город!  Сначала обвал,  потом нора,  теперь еще и до жителей добрался!
- Ты не можешь утверждать наверняка!  Ты не видел!  - моментально вскипела Ри.
Бонифаций не отводил взгляда от лица Бурлея,  буравя его глазами.  Неужели,  ему показалось?  Но на какой-то миг на лице рассветного гостя промелькнуло удивление.  Промелькнуло и снова сменилось равнодушием.
- Не надо мне ничего знать!  Посмотри вокруг!  Кто еще мог?!  - зашипел Бонифаций,  готовый кинуться на Бурлея в любую секунду.
- Хоть рычи,  хоть не рычи.  Все равно уже ничего не поделаешь - перевоплощение началось,  - вяло пожал плечами унылый брат-близнец и поднялся на ноги,  глядя прямо в глаза Бонифацию.
- Что еще за чушь?!  Какое перевоплощение?!
Но ответа никто не успел услышать.  Все повернули головы на приближающийся звук.  Со свистом рассекая воздух,  переворачиваясь и вертясь,  со стороны леса к ним летела огромная,  толстая и тяжелая дверь.
Бонифаций с ужасом узнал ее.  Она служила входом в дом к Далигору.  Громадная дверь как раз норовила приземлиться посреди поляны,  прямо на кучку стоявших на ней жителей и гостя Рассвета.  Она уже замедляла свое вращение в воздухе и начинала снижаться.
- Бежим!  - заорал Бонифаций.
И все пятеро бросились врассыпную.  Даже Бурлей убегал так,  что только пятки сверкали.
Они услышали грохот и поняв,  что дверь уже приземлилась,  остановились и развернулись назад.  Бонифаций посмотрел в сторону леса и увидел самого Далигора.  Но что-то явно было не в порядке.  И он не ошибся.
Огромными шагами великан приблизился к крайним от него деревьям и,  ухватившись за два ствола,  потянул на себя и вверх.  Раздался оглушительный треск,  эхом разнесшийся по всему Рассвету,  пробирающий до костей.  И он вдруг швырнул эти вырванные с корнями деревья назад,  в лес.
Сила броска была чудовищной.  От врезавшихся летевших по воздуху растений,  деревья,  растущие на пути,  метров на десять вглубь леса,  переломились надвое.  Их кроны,  поврежденные ветки и верхние части стволов беспорядочно разлетелись по лесу.
Эрите в ужасе вскрикнула и,  быстро забрав у Борута черный мешочек с Даиси,  побежала прямиком через поляну,  в самый центр разрушений,  к неконтролируемому Далигору.
- Стой! - заорал Бонифаций,  внезапно похолодев.  – Стой,  Ри!
Но она даже не оглянулась,  поэтому все,  что ему оставалось - помчаться за ней.  Он не без труда обогнал ее и резко затормозил.  От неожиданности она не успела среагировать и врезалась прямо в Бонифация.
Они кубарем покатились по поляне,  остановившись лишь на берегу озера.  Бонифаций оказался сверху и всем своим весом прижал ее к земле.
- Пусти!  Его надо успокоить!  Ты не понимаешь!  - отчаянно вырывалась она.
- Это ты не понимаешь!  - взревел он.  - К нему нельзя сейчас подходить!
Словно в подтверждение его слов  где-то в глубине леса,  вне пределов видимости,  снова раздался леденящий душу треск.  Бонифацию даже показалось,  что земля под ними задрожала.
- Ты не  можешь мне запретить!  - кричала Эрите.  - Он погубит все,  к чему так долго стремились Чилика с Гойтаном.  Он разрушил бесчисленное количество пород!  Деревья - не цветы,  с ними так нельзя!  Они умрут!  Его надо остановить! 
В ее голосе улавливались нотки смертельного испуга,  но не за себя - за растения.  Она почти что плакала от бессилия.  Бонифацию хватило одной секунды,  чтобы принять решение.
Он глубоко вздохнул и произнес:
- Я сам к нему пойду.  Без тебя,  - как же сложно было ему это сказать.
- Нет!  - взволнованно запротестовала она.  - Ты не знаешь как… Ты не сможешь…
Снова треск и полный удовлетворения громоподобный вопль,  донесшийся из чащи леса.  Похоже,  Далигору нравилось с помощью силы выплескивать свои эмоции.
- Зря время теряем.  Я пошел,  - сказал Бонифаций.
И,  не желая слушать больше никаких отговорок,  которые бы заставили его сомневаться,  спрыгнул с Эрите,  ловким движением забрал у нее Даиси и на всех парах понесся напрямую через озеро,  в самый эпицентр разбушевавшегося урагана в лице Далигора.
Страх леденил сердце.  Бонифаций и не представлял,  как можно успокоить разъяренного великана,  но упрямо продолжал бежать.  Что ж,  самое время взглянуть своему страху в глаза. 
Он существенно замедлился,  оказавшись в лесу:  начал идти лишь быстрым шагом – по-другому пробираться через разбросанные тут и там стволы и крупные ветки было невозможно. 
Тяжело дыша от быстрого бега и вырывавшегося из груди сердца,  он всеми силами старался сохранить чистый рассудок и не поддаваться панике.
Воображение рисовало пугающие картины,  а он все шел и шел,  переступая через останки когда-то живых и цветущих деревьев.  Вот он уже - он знал наверняка - скрылся из поля зрения жителей Рассвета,  находившихся на поляне. 
А вот и сам Далигор,  пока не замечающий его,  стоящий к нему спиной,  с удовольствием обламывает толстенные ветки с массивного и очень объемного ствола.  Как же быстро всегда приближается нежелательный момент!
Бонифаций судорожно обдумывал возможные варианты.  Проще всего,  конечно,  было бы каким-нибудь чудесным образом незаметно подсунуть запах Даиси Далигору под нос.  Но как можно проделать такое с великаном,  который чуть ли не в десяток раз тебя выше,  да еще и хаотично движется,  не стоит на месте!
Лазать по деревьям он умел не очень быстро и ловко - вот Эрите наверняка умеет!  А оказаться с великаном на одном уровне,  пусть только и на уровне лица,  было бы весьма неплохо.
Бонифаций,  волнуясь,  забыл,  что изначально решил для себя стоять неподвижно,  не привлекая излишнего внимания,  до последнего оставаясь незамеченным.  Поэтому и переступил с лапы на лапу. 
Торчащая к верху надломленная ветка своим острым концом врезалась ему в лапу.  От неожиданности он громко охнул и в испуге замер.
Дальше события развивались слишком быстро,  чтобы он мог что-либо проанализировать или даже о чем-то подумать. 
Не поддающийся контролю,  лишенный какого-либо рассудка,  полностью подчиняющийся воле эмоций,  Далигор резко развернулся и его горящие злобой глаза остановились на Бонифацие.
Не успел он и вдохнуть,  как великан в два шага преодолел расстояние между ними и,  схватив одной рукой Бонифация за загривок,  швырнул его куда-то в чащу леса. 
Пролетев метров десять,  он врезался в тонкое дерево,  отчего его ствол переломился.  Бонифаций по инерции вскочил на ноги,  не чувствуя ни боли,  ни страха,  и увидел,  что Далигор снова приближается к нему громадными шагами,  сотрясая землю и издавая при этом слоновий топот.
Мозг Бонифация заработал с такой скоростью,  что она вполне могла бы посоревноваться со скоростью света.  Решение пришло в голову мгновенно,  и,  поддавшись необъяснимому порыву,  он выпалил:
- Ты сломал кучу деревьев и растений,  и потом зашвырнул меня в лес.  Не шутка.
Удивительно,  но как только великан услышал слово «шутка»,  он остановился,  как вкопанный.  Казалось,  в нем боролись между собой два Далигора.  Один хотел громить,  а другой – шутить.  И вся эта борьба отражалась на его лице.  Его глаза то вспыхивали яростным огнем,  то погружались в задумчивость.
Бонифаций затаил дыхание - он ждал,  пристально глядя на Далигора,  готовый в любую минуту сопротивляться мощнейшим и поистине здоровым рукам или,  на худой конец,  просто бежать.
Наконец  любовь к юмору частично победила.  Частично - потому что, даже произнося шутку вслух,  глаза великана продолжали временами вспыхивать от гнева,  вызванного прошлыми воспоминаниями.  Судя по всему,  первому  «внутреннему» Далигору явно не нравилось перебивать такое успокаивающее занятие,  как уничтожение и разрушение,  какими бы там ни было шутками.
- Чушка в масле ревет. Пнул мост - ни орет. Уковыляй за стену, в еде - ни ширь мыла,  - неуверенно произнес он.
Даже шутка получилась слегка маньячной. Бонифаций напряженно ждал,  не решаясь пошевелиться.  А Далигор,  по обыкновению,  не засмеялся.  Он продолжал мучительно думать,  по-прежнему его мысли Бонифаций с легкостью считывал по огромному лицу.
- Идет злой сом к мышке, несет в чаше луну тете. Урвал ларь вина - я пил.  Вру:  мы!  - все-таки произнес он,  до сих пор сомневаясь.
И – о,  чудо!  - с его губ слетел крохотный смешок.
Бонифаций тоже нервно хохотнул,  а потом,  стараясь двигаться как можно плавней,  но,  одновременно с тем, и не слишком медленно,  чтобы успеть,  пока великан не передумал,  он разжал лапу, в которой все еще сжимал черный мешочек, и аккуратно развязал его трясущимися пальцами.  Потом столь же плавно протянул его Далигору.
Недоумение отразилось на его лице,  но любопытство оказалось сильнее.  Поэтому великан подставил огромную ладонь и,  когда Бонифаций положил на нее Даиси,  поднял руку к лицу,  разглядывая крохотный черный открытый мешочек.
Затем он,  в порыве все того же любопытства,  медленно втянул запах успокаивающего дерева.  Его лицо постепенно начало разглаживаться,  принимая добродушный вид,  а глаза стали наполняться смыслом.
Несколько минут - и перед Бонифацием снова стоит тот самый Далигор,  которого он знал раньше: добродушный,  неопасный.
Придя в себя,  великан с ужасом оглядел причиненный им вред лесу.  Ужаснуться было от чего - повсюду беспорядочно валялись переломленные на несколько частей стволы,  а где-то и вовсе целые деревья,  вырванные с корнями.  Ветки,  листья,  бутоны от цветущих пород - все перемешалось с землей и было затоптано огромными ногами великана.
А деревья,  сумевшие чудом выжить,  устоявшие лишь потому,  что по каким-то причинам не особенно попались на глаза злостному разрушителю,  все равно понесли потери - только в большей или меньшей степени.  Где-то полностью были обломаны все ветки,  а где-то - только частично надломлены.
Казалось,  во всем лесу не осталось ни одного целого растения,  за исключением цветов - их нельзя погубить в этом городе,  им здесь все нипочем.
Далигор горестно ахал и вздыхал,  крутя головой по сторонам.  Потом,  словно припомнив что-то,  он повернулся к Бонифацию - так резко,  что тот даже вздрогнул.  В глазах великана отразился ужас, и огромная волна вины разлилась по его лицу.  Он даже не нашелся,  что сказать,  только отчаянно,  с мольбой и жалостью смотрел на Бонифация.
Последний решил сам ему помочь,  проговорив при этом как можно беспечнее,  стараясь скрыть дрожь в голосе:
- Со мной все в порядке.  Я не пострадал, - получилось мрачновато.
Бонифацию стало необъяснимо жаль этого большого человека.  Он видел,  что Далигор искренне сожалеет о случившемся,  но уже не может ничего исправить.  Он представил себя на его месте:  каково бы ему было,  если бы он,  вдруг очнувшись,  понял,  что умертвил или повредил громадную часть леса,  в котором сам и живет,  да еще и напал на ни в чем не повинного рассветного жителя.
Больше всего на свете Бонифаций ненавидел чувство вины,  и сейчас он мог только догадываться,  насколько сильным оно было у Далигора.  Он  наверняка  испытывал отвращение к самому себе,  которое не скоро пройдет, и пройдет ли оно - вот еще вопрос.
Именно поэтому Бонифаций нисколько не обижался на него,  и уж тем более  не злился.  Но как убедить в этом великана?  Как донести до него,  настолько иного в восприятии мира?  Бонифаций не знал.  Наверняка  Ри сумеет его успокоить и доказать,  что они не в обиде.
- Далигор,  - как ни в чем не бывало начал Бонифаций,  - пойдем на поляну,  там жители волнуются,  - сказал он и сразу же пожалел об этом,  увидев искривившееся от внутренней боли большое лицо. 
Да уж,  успокоил,  называется!
Далигор не сдвинулся с места.  Он до сих пор молча смотрел на Бонифация - виновато и с некой тревогой.
- Ну же,  пошли,  Далигор!  - он глубоко вздохнул.  - Я правда на тебя не в обиде.  Ну,  подумаешь,  ты швырнул - я врезался.  С кем не бывает.  Тем более,  если тебе от этого станет легче - не ты один разрушал.  Я вот тоже кое-что сломал, - он указал на то тонкое дерево,  которое переломилось надвое от того,  что встретило на своем пути летящего Бонифация.
Далигор раздосадованно махнул рукой,  имея в виду,  что это,  во-первых,  глупости,  а во-вторых,  это произошло не без его участия.  А потом сконфуженным хриплым голосом произнес:
- Ты… ты разве не боишься меня теперь?  Ты иди,  я с тобой не пойду.  Я потом приду,  следом за тобой,  - сказал он,  как предполагал Бонифаций,  не желая лишний раз пугать пострадавшего жителя.
- Что за ерунда!  - запротестовал он.  - Не боюсь я тебя вовсе,  ты же теперь прежний.  Или вместе идем,  или стоим тут,  пока не пойдем вместе.  Один,  без тебя,  я отсюда не сдвинусь ни на шаг!
И он действительно,  словно в подтверждение,  скрестил лапы на груди самым решительным образом.  Ему совершенно не хотелось оставлять великана без присмотра.  Чего ни возьми - впадет еще в какую-нибудь депрессию из-за содеянного и снова начнет выплескивать свои эмоции подобным способом.
Далигор немного подумал,  затем застенчиво протянул Бонифацию черный маленький мешочек,  который до сих пор лежал в его огромной руке.  Бонифаций осторожно забрал его и повесил на шею,  чтобы не мешался.
Наконец  Далигор тяжело вздохнул и первым двинулся в сторону поляны,  ступая на носочках,  пытаясь еще больше не повредить и без того безнадежно поврежденные останки деревьев и кустов.
То,  как он шел, само по себе было смешным.  Еще бы,  великан - и вдруг на носочках.  Но Бонифацию было не до смеха, он всеми силами пытался не отстать,  передвигаясь как можно быстрее,  с трудом переставляя лапы в этих кучах наваленных стволов,  и все еще помня,  как одна сломанная ветка больно врезалась ему  своим острым концом в лапу. 
Но скорость и осторожность не всегда сочетаются должным образом.  Именно поэтому,  как он ни старался,  несколько неприметных маленьких веточек,  лежащих к верху своими острыми концами и надежно спрятанные под кипами безобидных листиков,  все же врезались ему в подошвы лап.
Несмотря на боль и неудобства,  Бонифаций не издал ни звука,  думая о том,  что такие мелочи – ничто,  по сравнению со страданиями Далигора.
Через некоторое время они вышли из леса, преодолели озеро и оказались на большой поляне, на которой их дожидался лишь Самсон. Бонифаций был в недоумении и даже немного обиделся. Он-то думал, они там все переживают, волнуются. А Ри с Борутом вообще куда-то ушли.
Самсон побежал им навстречу и уже издалека начал:
- Ри у Руфы. Мы все услышали ее крик, и она побежала ей на помощь. А Борут у Даита и Даиле. Даиту предвиделось, что Даиле - это его сестра, поэтому ему захотелось отомстить. А у Даиле тоже помутилось сознание, и в лице Даита она так же увидела своего врага. Борут как раз их разнимает! Столько лет прожили вместе и за все это время ни разу не поругались. Надо же когда-нибудь попробовать! - Самсон печально усмехнулся и снова продолжил: - А меня оставили здесь, сторожить вас и оповестить об их уходе. Бонифаций, с тобой все хорошо?
- Да, все хорошо, - не понимая, к чему он клонит, ответил Бонифаций.
- Тогда я тебе посоветую скорее бежать им на помощь. Долго Борут не сможет их удерживать друг от друга, - с нажимом сказал Самсон.
- Даиси! Черт, точно! - воскликнул Бонифаций, внезапно вспомнив, что забрал у них единственный спасительный мешочек. - Но там, наверное, не хватит… Далигор!
Ему вдруг пришла в голову идея, как можно отвлечь великана от его мрачных мыслей, как сделать так, чтобы тот почувствовал себя не только разрушителем, но и спасителем.
- Далигор! Беги скорее к Чилике, попроси у нее еще Даиси, а потом возвращайся обратно. Только, пожалуйста, побыстрей! Без твоей помощи никак, - с притворной жалостью протянул Бонифаций.
Далигор, широко улыбнувшись, кивнул и тотчас помчался огромными шагами в сторону «научного центра», сотрясая землю и производя громовой топот.
- Самсон, - повернулся он к маленькому старичку, - тебе придется ждать всех здесь, будешь так же оповещать всех о новостях. Вдруг Верен с Акуилиной и Ивицей вернутся, расскажи им о наших происшествиях. И еще, - он неуверенно начал: - А Руфа опасна? Не знаю, куда мне бежать в первую очередь… Кто - Ри или Борут нуждается в большей помощи?
- Беги к Эрите. С Даитом и Даиле все понятно, мы знаем, на что они способны. А вот с Руфой – непонятно. Она еще никогда не выходила из себя, кто знает…- поведал Самсон свою точку зрения.
- Понял. Ну все, я побежал.
И Бонифаций припустил в сторону оранжево-рыжего ковчега.
Оказавшись подле него,  он максимально быстро забрался по лестнице на крышу и остановился в замешательстве.  Как же он туда попадет,  если Руфа сама открывает вход?
Но его страхи не оправдались.  Через несколько секунд после того,  как его лапы коснулись мерцающей пыли,  рассыпанной по крыше,  в воздухе возникла и сама хозяйка жилища.  Точнее,  не она,  а ее образ,  созданный пылью.
- Заходите!  - резко крикнула она,  и Бонифаций понял,  что Руфа явно не в духе.
Он спрыгнул в колодец,  образованный все из той же пыли,  и,  не почувствовав полета,  сразу приземлился лапами на пол.  Теперь разглядеть всю обстановку дома в мельчайших подробностях ему ничто не помешало:  никакого гипнотизирующего взгляда со стороны прекрасной хозяйки не было,  в отличие от прошлого раза.
Внутри было пусто,  никакой мебели,  никаких полок или шкафов,  настолько популярных в этом городе,  ни книг,  ни каких-либо других вещей,  за исключением большого,  во весь рост,  зеркала,  стоящего в углу,  здесь не было.  Абсолютно голый пол и серые стены с единственным окном.
А в дальнем конце комнаты неподвижно,  на кресле из пыли,  сидела и сама Руфа,  а возле нее нервно и нетерпеливо переминалась с лапы на лапу Ри.
- Как ты?  - кинулась она к Бонифацию.  - Я себе места тут не нахожу,  испереживалась!
- Все нормально,  Ри,  не ори.  Со мной все в порядке.
- Как Далигор?  - нерешительно спросила она.  - Ты его успокоил?  Как все прошло?
- О,  он просто душка,  - хохотнул Бонифаций.  – Громил,  громил свои деревья,  а как только я пришел и показал ему мешочек с Даиси,  он сразу все понял,  взял,  понюхал и успокоился.  Так что ничего в особенности и не произошло.
Он сам не знал,  почему не сказал Ри всей правды.  Наверное,  не хотел,  чтобы она еще больше переживала.
- Только в лесу тебе не понравится,  - добавил он.  - Там немного… не так,  как было раньше.
- Значит,  все было так просто?  - недоверчиво переспросила она.
- Ну да.  Совсем не так,  как ты расписывала.
Эрите ничего не ответила,  лишь пристально и с каким-то интересом,  понятным ей одной,  посмотрела на него.
Бонифацию стало немного не по себе,  поэтому он спросил:
- А как Руфа?  Она очень спокойно выглядит,  - он бросил взгляд на до сих пор сидевшую неподвижно в дальнем конце комнаты хозяйку дома.
- Она… не совсем в порядке,  - мигом помрачнела Ри.  - Сидит себе и почти не разговаривает.  Сказала лишь,  что не будет нюхать Даиси ни за что на свете.  И еще,  - она сглотнула, и у нее расширились глаза от испуга,  - еще,  что больше никогда в жизни она не станет применять свой дар,  - шепотом закончила Эрите.
- Применять дар?  Но,  Ри,  это не так уж и плохо.  Это ее дар,  и она сама решает,  что с ним делать.
- Знаю,  - огорченно сказала она.  - Но если у кого-то есть какой-либо дар,  его нельзя просто так прятать в себе,  им нужно пользоваться!
Бонифаций помолчал,  а потом спросил:
- Значит,  мы ничем не можем ей помочь?
Эрите вяло кивнула.  Тогда Бонифаций подошел к Руфе и как можно мягче сказал ей:
- Руфа,  если вдруг тебе понадобится помощь,  ты не стесняйся,  зови нас.
Она нервно кивнула.
- И если вдруг ты передумаешь насчет Даиси,  то только скажи,  мы принесем…
Она снова нервно кивнула.  Он в нерешительности переступил с лапы на лапу,  не зная,  что еще можно ей предложить,  и медленно, с расстановкой,  проговорил:
- Если что,  мы будем неподалеку.  Мы пойдем сейчас к Даиту и Даиле,  им тоже нужна помощь.
- Да идите вы уже куда хотите!  - неожиданно вспылила она.  - И не надо мне объяснять,  как ребенку.  Я не глупая,  я все и так понимаю!  Надо будет – позову!  - резко бросила она,  как подумал Бонифаций,  только лишь для того,  чтобы отвязаться от них.
Он кивнул:
- Хорошо-хорошо.  Ну,  мы пошли?  - примирительно,  как ему показалось,  сказал он.
Руфа кинула на него раздражительный взгляд и зло поджала губы.
А Бонифаций,  решив больше не испытывать ее терпение,  повернулся к ней спиной и быстро пошагал к выходу.  Эрите уже поджидала его.
Они выпрыгнули на крышу и,  преодолев лестницу,  ведущую вниз,  побежали к дому Даита и Даиле.
Подойдя поближе,  Бонифаций ничего не услышал.  Странно,  Самсон-то говорил,  что они там рвут и мечут.  Может быть,  Далигор уже принес Даиси?  Неестественная,  звенящая тишина не может предвещать ничего хорошего - так подумалось Бонифацию.
Абсолютно не зная и не предполагая,  что их там ждет,  он прислонил лапу к стене дома, и меж двух окон,  раздвинувшихся в противоположные стороны,  выросла дверь.  Эрите стояла за его спиной,  он чувствовал на себе ее дыхание.
Резко выдохнув,  он рывком открыл дверь и обомлел.  На пороге стоял сам Даит.  Его лицо искривила косая улыбка,  а в холодных глазах заплясали чертовские огоньки.
- А,  сам явился,  - протянул он.  - Прощение пришел вымаливать или как?
Бонифаций беспомощно открыл рот,  не зная даже,  что на это ответить,  а Даит уже продолжал:
- А может, тетушку свою вызволять прибыл?  Она,  кстати,  у меня там сидит.  В заложниках.
Бонифаций понял,  что Даит,  должно быть,  принимает его за своего сына.  Поэтому отрицательно помотал головой,  собираясь сказать,  что тому показалось,  что Бонифаций - не его сын.  Но его жест Даит понял по-своему.
- Ага!  Не ожидал,  что она попадется,  да?  Не веришь?
- Да нет же,  Даит,  ты не понял…
- Нет уж,  я все понял.  Хотите снова на меня облаву устроить?  Твоя больная на голову тетка отравила твою мать!  А ты ей еще и прислуживаешь!  Пшел вон отсюда!  - неожиданно заорал он и захлопнул дверь прямо перед носом Бонифация.
Он в растерянности оглянулся на Эрите,  а она прошептала:
- Нужно попробовать еще раз, попозже.
- Давай, когда Далигор принесет Даиси, он скоро должен прийти.
Она кивнула,  и они уселись на землю в ожидании великана.
Не прошло и пяти минут,  как земля Рассвета затряслась от тяжелых  быстрых шагов,  а потом они увидели и самого Далигора,  выворачивающего из-за ковчега Руфы.  Он бежал,  держа перед собой вытянутую руку,  словно издалека пытался им отдать зажатый в ней черный мешочек.
- Это… там Верен просил передать,  что они скоро будут.  Им пришлось долго успокаивать Аиянну.  А ее трудно поймать - с такими-то крыльями, - доложил Далигор,  отдавая им Даиси.
- Спасибо,  Далигор!  Ты молодец!  - искренне воскликнул Бонифаций.
Великан широко улыбнулся и с надеждой спросил:
- А, может, еще чего помочь надо?
Бонифаций на секунду задумался,  а потом его озарило.
- Конечно,  надо!  Тебе придется сделать вот что,  - и он поманил его к себе пальцем:  не хотелось,  чтобы его план случайно подслушал Даит.
Далигор нагнулся,  а Бонифаций быстро зашептал ему в ухо.  Великан сосредоточенно слушал и кивал,  а Ри замерла рядом,  стараясь уловить каждое слово.
Договорившись обо всем,  они заняли свои позиции.  Бонифаций снова коснулся дома,  дождался,  пока вырастет дверь и, решительно взявшись за ручку,  открыл ее.
На пороге его уже поджидал лишившийся рассудка Даит.  Бонифаций не стал тянуть время,  поэтому сразу врезал ему в челюсть и отскочил назад.
Даит,  явно не ожидавший такого подвоха,  начисто забыл об охране своего дома и находящейся в нем «заложницы».  Расширив больше от удивления,  чем от злости,  глаза,  он кинулся в ответ на Бонифация,  переступив порог своего дома.
Все произошло слишком быстро.  Подозрительный хозяин дома даже не успел ничего понять.  Оказавшись одной ногой на улице,  он моментально взлетел в воздух – Далигор,  притаившийся сбоку от коттеджа,  тоже не стал медлить и,  схватив его за шиворот,  поднял вверх.
Затем великан аккуратно скрутил руки Даита за его спиной и,  держа его в силках своих огромных и мощных рук,  снова поставил на землю.
Из-за фонтана во дворе выбежала Эрите и подсунула предварительно открытый мешочек с Даиси сопротивляющемуся хозяину под нос.  Не понимая,  что к чему,  тот сделал всего лишь единственный вдох. 
Операция прошла успешно.
- Все,  Далигор,  отпускай его!  - скомандовал Бонифаций,  наблюдая за тем,  как глаза Даита постепенно наполняются смыслом.
Освобожденный от мощных тисков,  Даит непонимающе уставился на Бонифация.
- Но ты… ты же только что был моим сыном!  - воскликнул он.
- Ага.  А Даиле была твоей сестрой,  - поддакнул Бонифаций в ответ.
Даит в ужасе прижал ладонь к открытому в немом крике рту и опрометью бросился в дом.
- Жди нас, Далигор!  - крикнула Эрите,  вместе с Бонифацием рванувшая за Даитом.
Они втроем влетели в дом и побежали по длинному коридору.  Вдруг Даит резко канул вниз,  а Эрите и Бонифаций,  затормозив,  растерянно переглянулись и уставились на обычный цельный пол.
- Куда он делся?  - встревожено спросила она.
- Кто его знает?  - ответил он вопросом на вопрос.
А потом,  решив испытать удачу,  наугад сказал вслух,  обращаясь - кто бы мог подумать - к полу:
- Пусти нас вниз!
И,  совсем не ожидая,  что это подействует,  они,  так же,  как и Даит,  резко провалились куда-то.  Бонифаций по инерции вскочил на лапы и пригляделся к окружающей тьме,  царившей в этом не то тоннеле,  не то лабиринте.
- Ри,  - тихо позвал он,  и Эрите шепотом откликнулась,  нащупав его в темноте и взяв за лапу.
- Куда идти?  - обратилась она больше сама к себе,  чем к нему.
Бонифаций с трудом рассмотрел еле заметные полукруглые проходы,  в которых было чуть больше света,  чем в этом коридоре,  и прислушался,  затаив дыхание.
Где-то вдалеке,  кажется,  по правую сторону - он был не уверен - послышались тихие,  приглушенные расстоянием,  еле уловимые голоса.  Он молча последовал на звук,  потянув за собой Эрите. 
Они почти на ощупь пробирались по длинному тоннелю со множеством разветвлений,  никуда пока не решаясь сворачивать.  Бонифаций понял,  что они выбрали верное направление,  судя по тому,  что голоса постепенно приближались.
Вскоре они наткнулись на холодную стену,  служившую тупиком для продолжения этого коридора.  Перед ними встал выбор:  идти по открывшемуся коридору направо или по точно такому же коридору напротив – налево.
- Давай разделимся!  - предложила Эрите.
- С ума сошла?  - шикнул он на нее.  – Тихо,  дай подумать.
Он полностью обратился в слух.  Не разжимая лапы Эрите,  он шагнул в сторону левого тоннеля и прислушался.  Кажется,  голоса немного затихли.  Затем он отошел к правому коридору и снова затаил дыхание.  Что же такое,  голоса снова затихли!
Тогда он остановился возле тупиковой стены и,  прислонившись к ней ухом,  понял,  что голоса раздаются оттуда.  Он в замешательстве задумался,  а потом снова решил повторить трюк,  как с полом.
«Пусти нас внутрь»,  - попросил он про себя,  обращаясь к стене.
Удивительно,  но это снова сработало!  Твердая стена,  оставаясь непрозрачной,  вдруг стала неосязаемой.  Он почувствовал это,  потому что его ухо до сих пор касалось ее поверхности.
Более всего,  стена теперь походила на деревья в холле парящей норы,  через которые нужно было входить в комнаты.  Поэтому Бонифаций, зажмурившись, неуверенно шагнул внутрь стены,  потянув за собой Ри,  и с замиранием сердца ожидая попасть в какую-нибудь ловушку.
Еще даже не открыв глаз,  он понял,  что они попали туда,  куда нужно,  потому что его уши,  за некоторое время провождения в тоннеле привыкшие к почти абсолютной тишине,  буквально разорвались от громких криков,  воплей,  среди которых он сначала даже слов разобрать не смог.
Открыв глаза,  он огляделся.  Небольшая комната была освещена единственным растением-фонарем,  стоявшим в дальнем углу: так слабо,  что ему даже не пришлось привыкать к свету.
Борут и Даит стояли напротив белой Даиле,  при таком свете немного походившей на привидение.  Она была прикована к стене большим вьющимся растением с толстыми стеблями,  окутывающими ее с головы до ног,  словно веревками.
Даиле яростно кричала,  а Даит и Борут тихо переговаривались,  с опаской бросая на нее взгляды.
- Ты за все у меня ответишь!  Только отпусти меня,  и ты умрешь в таких же муках,  в каких умер весь мой народ!  Жалкий подлец!  Не достойный ни одной отданной за тебя жизни!  - распиналась она.
Бонифаций кашлянул,  и две пары глаз - Даита и Борута - с изумлением воззрились на него.
- Как ты сюда попал?!  - вопросил Даит  полным шока голосом.
Бонифаций почувствовал,  как лапа Эрите разжалась и,  повернувшись,  увидел,  что она осторожно подходит к Даиле,  на ходу развязывая мешочек.
- Э-э… не знаю.  Я шел на голоса,  - ответил Бонифаций,  когда молчать стало неприлично.
Крики и вопли неожиданно затихли.  Он увидел,  что Даиле постепенно приходит в себя.  Даит быстрым шагом приблизился к ней и, что-то сделав или тихо сказав,  или,  может быть,  подумав,  освободил ее от прочного растения.  Она непонимающе посмотрела на него и,  на удивление быстро,  сама все поняла.
- Может,  выйдем из этого мрачного места?  - предложил Бонифаций.
- Да,  мне тоже здесь не по себе,  - признался Борут.  - Особенно после нескольких часов,  проведенных в заложниках.
- В заложниках?  - переспросила Эрите,  и все разом повернулись к Даиту.
- Извини,  Борут!  - виновато ответил тот.  - Я думал,  ты муж моей сестры,  - застенчиво добавил он.
- Да уж,  это я уже понял,  - хохотнул Борут.
- Лучше бы ты сестру свою простил,  - неожиданно прямо посоветовала Эрите.  - Нельзя же вечно жить в подозрениях!  Вот до чего тебя это довело!
- О чем ты говоришь,  Ри?  - искренне изумился Даит.  - Невозможно простить предательство!
Даиле согласно кивнула,  а Эрите лишь пожала плечами,  не став спорить.




Продолжение здесь:  http://www.proza.ru/2011/01/31/1207