Пространство холода. Санитар. Глава 9

Пространство холода Санитар. Глава 9

…


Наутро, без предупреждения, он был в офисе, чем немало озадачил сотрудников. Только секретарша, обычно свободная от дел в его отсутствие, не подала виду, и даже не стала расспрашивать. Вот что значит старая школа, подумал Николай, четко и без суеты. Тамара Петровна была старше его лет этак на десять, не меньше, но даже самый придирчивый клиент, не то, что шеф, при всем желании не смог бы отыскать ни малейшего изъяна в ее одежде и поведении. При этом она отнюдь не представляла впечатления старой карги или цербера. И держала себя, как подобает на подобной должности.
– Здравствуйте, как Ваши внуки? – близнецы были, пожалуй, ее единственным пунктиком.
Она расцвела в улыбке:
– Уже пошли, оба – им недавно исполнилось по десять месяцев. Этот факт Николай помнил отлично, как и многое другое, с чем сталкивался. Но не все был в состоянии проанализировать.
– Ну, хорошо, я рад, фотографии покажете? – она с готовностью откликнулась, а потом они минут десять пили кофе и рассматривали обычные снимки десятимесячных пацанов, дороже которых у Тамары Петровны не было.
Она же не преминула поинтересоваться, как здоровье тещи, как идет медицинская практика, и с неподдельным интересом выслушала шефа. Или ему так показалось. Посмотрела на стоящую безо всякой черной рамочки фотографию Маргариты и тихонько вздохнула, без комментариев. В кабинете все было по-прежнему, так, как при  Рыжей. Он не делал никаких перестановок. Только кресло пришлось подогнать под свой рост. В прошлом году он сам заменил телефон на внешне более современный, и снабженный системой защиты разговоров и записывающим устройством. Было бы неправильно не предпринять подобную меру, хотя вряд ли кто осмелился передавать по этому телефону конфиденциальную информацию. При наличии мобильной связи…. А еще в кабинете царила чистота – каждый день протиралась пыль, мылись полы, даже если никто не ожидал его приезда. Порядок есть порядок.
Он затребовал у главного бухгалтера финансовую отчетность (баланс), попросил Тамару Петровну принести последние договора, и пригласить на половину одиннадцатого первого вице-президента, de facto руководившего деятельностью кампании. Он уже знал, о чем будет говорить, и отчетность с мест его слабо интересовала, хотя на нее предполагалось сделать упор. Баланс – вот что представлялось главным. Ему казалось, что именно в нем он сможет найти еще одну зацепку. Он и раньше смотрел подобные отчеты, но поверхностно, не хватало ни времени, ни знаний. Интуиция тоже не всегда помогала. Теперь же он был более подготовленным, и мог обратить внимание на те детали, которым первоначально не придавал значения. Наверное, не зря он просидел ни один вечер с Сергеем, который, хоть и не владел столь крупным бизнесом, зато в научился разбираться в деталях. Жизнь заставила.
Николай оставил дверь открытой, чтобы входящему не пришлось стучаться, и стал ждать. Первый вице-президент вошел уверенной походкой, зная себе цену и расточая улыбки. Николай понимал, что тот далеко не прост, но с этим приходилось мириться. Взять на себя бразды управления компанией он не хотел, и, по правде, это вообще была не его стихия.
Николай встал навстречу, они обменялись крепкими рукопожатиями знающих себе цену мужчин, и Николай жестом пригласил вошедшего сесть на одно из двух кресел, разделенных журнальным столиком. Так, по-домашнему.  Николай не задавал вопросов, предоставив Алексею Кузьмичу некоторое время потеряться в  догадках. Он разлил коньяк по стопкам, спросив, ничего, что с утра.
– Ничего, – в тон ему ответил Алексей Кузьмич, – на одном держимся, на печени. И хитро улыбнулся.
– Да, а у нас в хирургическом, – ровно сказал Николай, – всякое бывает. В том числе и с уважаемыми людьми.
– Что ж поделать, – ответил в тон визави, работа такая.
– Не позавидуешь, – посочувствовал Николай, – не то, что мои психи. Там просто – укольчик, дозочка, если что, у них выработается условный рефлекс, а дальше – без проблем, не то, что у нас здесь – конечно же, он несколько лукавил. Тон его стал внезапно жестким, что не укрылось от собеседника, – вот, например, опять два филиала не наращивают темпы роста. Чем это объяснить? – теперь это был полновластный хозяин.
– Трудности, особенно на периферии. Все требуют отмазки, взяток и откатов, если по-простому, на каждом шагу. Совершенно невозможные условия. Но мы находим контакты, где-то договариваемся. Порой приходится уступать, чтобы удержаться в своей нише.
– А Вы радикально не пробовали, хирургически?
– Увы, не наш профиль. А иногда, по правде сказать, было бы не лишне. Можем представить детальный отчет.
Николаю понравилось, что собеседник говорил прямо, не увиливая.
– Вот-вот, особенно по Москве. Я понимаю, что там положение еще сложней. Так что придется разбираться лично. И еще, пожалуйста, объясните мне, что у нас с балансом, – он уже, как казалось, нашел слабое место, – здесь я чувствую себя полным профаном.
– Ну, я, конечно, не специалист, лучше сделает главный бухгалтер.
Щас, – подумал Николай, что-то не верится, чтобы руководитель да не знал. Хотя бы азы и главные расшифровки.
– Зачем человека отрывать. Вы мне, пожалуйста, вкратце, хотя бы в общих чертах... И полчаса добросовестно слушал, что ему и так было известно.
– А вот чего не могу понять. Смотрите, – и он показал на одну строку, число в которой составляло примерно сорок процентов расходов. Что значит "прочие"?
– Ну, это совсем просто, – улыбнулся Алексей Кузьмич, – здесь те расходы, которые мы не можем провести по другим статьям. Как то – получение консультаций, часть представительских расходов...
– Баньки, девочки? – улыбнулся Николай, это его не интересовало. Если должно быть, то, значит, так оно и есть.
– Не скажите, – собеседник не смутился, – и это тоже, конечно, но кое-что иначе как за наличные, не сделаешь, и, как Вы представляете, на подмазку...
– Взятки, подношения? – Николай сознательно повторялся. 
– Не без этого.
– В какой стране живем, – Николай вздохнул, визави кивнул согласно.
– И, значит, то же самое и с доходами, да? – там было не сорок, а тридцать пять процентов.
– И с ними также...
– Ну ладно, но, на всякий случай, мне, пожалуйста, расшифровочку этих пунктов. Николай постарался улыбнуться, как чайник, желающий влезть в джунгли бухгалтерской отчетности, – я думаю, у главного бухгалтера есть. Пусть подготовят и сделают мне копии документов, поквартально, хорошо?
Мягкий тон не допускал возражений. И собеседник это понял.
– И еще, пожалуйста, как там в Москве? Что-то у меня возникли сомнения. Предупредите, что я в понедельник рано утром приеду, полагаю, в субботу они не работают?
– Почему же? Если потребуется, выйдут.
– Ну, зачем людей отвлекать. Пусть отдохнут в выходные... он прекрасно понимал, что в эти два с половиной дня отдыхать не придется, так всегда бывает перед приездом высокого начальства. – А Тамара Петровна пусть организует билеты, и встречу. Да, пусть служба безопасности тоже организует, как положено. А подборку по Москве можно принести к поезду, не надо слишком напрягаться. Я и так понимаю, что там определенные трудности, разберусь на месте.
Возражений не последовало. После чего официальная часть беседы плавно перетекла в неформальную, но возникшее напряжение не пропадало. И у Николая возникло подозрение, что не позже завтрашнего утра первый вице-президент будет в первопрестольной, наплевав на заранее запланированный уикенд.
Еще через пару часов перед Николаем лежала расшифровка прочих расходов и доходов. Расходы он отложил в сторону, почитает на досуге, а вот доходы... Есть много в мире непонятного, друг Горацио, как сказал классик.  Достаточно бегло пробежаться по десяткам отксеренных листов, чтобы понять, что не все так уж и просто. Но ведь наверняка при проведении аудита контролеры проверяли каждый пунктик, так неужели все его старания зря?
Он обошел офис, поздоровался с народом, но ничего заслуживающего внимания не услышал. Захватив бумаги, он поехал домой, к теще, отдохнуть в нормальной обстановке и поработать.
В субботу утром они с тещей съездили на дачу, а вечером его срочно вызвали в больницу и он заступил на дежурство. Теперь Николай не собирался углубляться в исследования – пока наступала вынужденная пауза, но и так многое прояснилось. И посему он добросовестно занимался с больными, готовил отчеты. Хотя мысли его занимала Москва. И не ее офис, как полагали в фирме, а совсем другое....
Это было лишь предлогом. Если он засветится, то может просто не успеть довести до конца расследование, а если... Вариантов было такое множество, что заранее предполагать бесполезно.
Странные вещи случаются, – думал Николай, вот наемный убийца – он не именовал себя киллером, и не пытался придать благозвучия хотя бы перед собой, едет вместе с охранником спасать потенциальную жертву. Правда, сопровождающий охранник об этом никогда не узнает.
Охранником был молодой парень, первый раз выехавший вместе с шефом. Раньше он служил в спецназе, и Николай подумал, что вряд ли смог бы оказать ему достойное сопротивление. Однако Егор волновался, это было заметно. Наверняка он владел не только карате и самбо, но здесь – дело другое. Ладно, как-нибудь. Николай не слишком беспокоился за себя, иначе непременно полетел бы самолетом. Охрана был ему положена по штату, особенно на выезде, это проигнорировать невозможно, хотя в Москве он наверняка найдет способ остаться одному. К тому же он, кроме документов, вез с собой только зарегистрированный пистолет, обычный Макаров, то есть, по его представлению, практически был безоружен. А ведь он мог понадобиться, если не удастся добраться до своей квартиры. Той самой, в которую некогда привел совершенно незнакомую доселе  женщину – Маргариту.
Они поужинали – Николай ограничился чаем, несмотря на то, что путешествие в СВ предполагает дополнительные привилегии вроде коньяка и сухого вина, сопровождающий последовал его примеру, только поел плотнее – молодой организм требовал. Потом Николай сел за бумаги – не столько потому, что нужно подготовиться – скорее, сделал вид, и еще – кто знает, с каким заданием послан охранник. И не шибко распространялся о своих планах, только поинтересовался жизнью и заботами своего спутника. И услышал ожидаемое – служба в армии, спецназ, демобилизация. Знакомые посоветовали устроиться в фирму.…Это могло быть как правдой, так и легендой. Посему он еще раз просмотрел напрочь не нужные ему документы, и улегся спать с томиком Донцовой в руках – сюжет занятный, читается легко, также легко и забывается. С чем-то он безоговорочно соглашался, кое-где жизнь была несколько иной – но ведь книжка не может быть руководством к действию.
Они надежно забаррикадировались в купе, и утром, преодолев шесть с половиной сотен километров, прибыли в Москву. Их уже встречала машина, не БМВ, но "Мерседес", опять – охрана, целая делегация сотрудников филиала, будто Николай был, чуть ли не президентом. Впрочем, вряд ли ему дадут свободно перемещаться по столице, мотивируя это необходимостью обеспечить безопасность.
Ну-ну, посмотрим.
Как и у большинства фирм, имеющих филиалы, было несколько квартир для размещения приезжих, что, при нынешних ценах в гостинице, было вполне объяснимо. Николай как-то заезжал туда, когда был по делам фирмы, и такой вариант ему понравился. И квартира была неподалеку от Новых Черемушек, где у него имелось собственное прибежище. Случайность? Всего-то пара остановок на метро, в случае чего можно поймать машину. А ориентировался Николай неплохо. Вторая квартира, где предполагалось быть охраннику, находилась на той же лестничной площадке. Поэтому не было необходимости делить с кем-то апартаменты. Не вызывающе роскошные, предназначенные для высшего начальства, но удобные для жилья, они были закреплены за президентом фирмы. Что не помешало натыкать жучки по всем мыслимым и немыслимым местам. На всякий случай, если понадобиться зафиксировать происходящее или использовать для шантажа. Николай был об этом прекрасно осведомлен, и посему, первым делом, использовал миниатюрное устройство, которым его снабдил Сергей, большой дока и далеко не последний человек в этом деле.
Так и есть – и телефон прослушивался, и видеокамер было понаставлено. Неужели его держат за болванчика, или же специально продумано? Ну и ну, что творится, если даже хозяин фирмы под колпаком. Совершенно невозможно никому доверять. Но, на всякий случай, он вежливо попросил – звонил, конечно, охранник, проверить, есть ли прослушка,  на что ему ответили – ну что Вы, конечно нет, как же можно. Николай подумал, что как бы хорошо было пристрелить их всех, но не он же подбирал штат! После чего включил систему подавления информации – нет, не сразу – она должна была сработать, только когда он попадет в офис филиала. И уж, конечно, посторонние не смогут навести шмон. 
А так – квартира его устраивала еще и потому, что здесь все было в стиле high-tech и никаких излишеств. Гостиная – она же кабинет, с плоским телевизором, музыкальным центром и компьютером с аксессуарами, рабочий стол, диван, три кресла на роликах, торшер с двигающейся на штативе лапой с абажуром их металлической сетки, журнальный столик из прозрачного небьющегося стекла, пуфик, чтобы подкатиться к высокому зеркалу – встроенному в стенку наподобие окна. И, конечно, бар с набором напитков.
Спальня обставлена аналогичным образом. Шкаф с костюмом на выход, несколько рубашек, смены белья, двуспальная кровать с тумбочками по обеим сторонам – предполагалось, что не всегда хозяин будет проводить ночь в одиночестве, о чем прозрачно намекали несколько наборов изделия #2, так до сих пор и не востребованных. И еще сейф, воспользоваться которым для хранения специфических предметов Николай так и не решился, ибо подозревал, что не только хозяин может иметь туда доступ. Кухня больше походила на еще одну гостиную, и, казалось, была сделана наподобие него домашней. Кто-то постарался.
В десять ровно опять подали машину. Они с охранником заняли положенные места – на заднем сиденье, охранник справа, он – слева, на наиболее, как считается, защищенном месте. Хотя при определенных условиях ничто спасти не может. И впереди – еще один. Николай заметил, что действовали они синхронно, не то, что в Питере. Посему на протяжении пути – пробки преодолевались с трудом – предпочитал молчать и придать себе суровый и непреклонный вид. Наверняка в Москве знали о причудах хозяина – как-никак, не каждый миллионер работает врачом в клинике, и посему были, в основном, спокойны. Правда, специальность его внушала некоторые опасения – а вдруг и впрямь видит насквозь или загипнотизирует? А грешки не могли не водиться. И Николай это представлял отчетливо.
Рабочий день начался с коньяка с бутербродами с икрой, кофе и секретаршей с ногами от ушей. Работает здесь, или специально для меня выписали – ненароком подумал он, да ладно, не в этом суть. Видно было, что его старались принять хорошо. Суровый вид Николай сменил на некое подобие добродушия. Он ожидал услышать жалобы на местные притеснения, про распоясавшегося хозяина города Газонова, подгребавшего все под себя исключительно (пока его не заказали), это привело Николая в блаженное расположение, и было воспринято присутствующими одобрительно.
В действительности дела шли не так уж и плохо. Но в конце он таки  нарушил гармонию  – смените-ка начальника спецотдела – он имел на это полное право, и не был обязан комментировать свои действия. И сказал было так, что возражений не могло последовать. После чего распустил совещание и позвонил профессору Кущенко – не смейтесь, он был почти однофамильцем известного психиатра, и попросил о встрече – мол, нахожусь в Москве по служебным делам, и хотелось бы встретиться, если у уважаемого профессора найдется немного времени. Время случайно нашлось и после устроенного  в филиале обеда – он не притронулся к спиртному, Николай отправился на встречу с профессором.
Сопровождающий был отпущен, с условием прибыть на квартиру в двадцать часов. Сначала он недовольно помялся, видно, получил соответствующие инструкции, однако быстро понял, кто тут главный, и уехал на доставившей их машине, или сделал вид, не подозревая, что из здания было еще несколько выходов.
В тот день Кущенко занимался исключительно научной деятельностью – то есть, удалившись от мирских дел, обложился книгами и мирно подремывал в своем кабинете в одной из появившихся, как грибы после дождя, самозваных академий психиатрии и оккультизма. Возраст и сан позволяли ему игнорировать различные инсинуации по сему поводу, и он величаво наслаждался славой и почетом.
Время, посвящаемое науке, было святое, и никто не посмел бы нарушить его уединение. Такая же древняя секретарша была похлеще цербера, но для Николая было сделано исключение – как-никак, миллионер – об этом докатились слухи, но это не главное – шеф был его научным руководителем, а это – святое. К тому же Николай никогда не появлялся без презента. А Ксения Иосифовна, как большинство женщин, имела небольшую слабость к сверкающим камешкам. И сегодня к непременным цветам и коробке "Эрмитажа" фабрики Крупской была приложена совсем маленькая коробочка. А она знала, что содержимое,  несомненно, порадует, и посему расплылась в улыбке. После чего задала неизбежный вопрос – как там, в Питере, что с погодой, и прочее, и прочее. Он поцеловал морщинистую руку с нанизанными на пальцы колечками, обменялся несколькими фразами и прошествовал в кабинет с золотой табличкой – Академик Кущенко.
Да, слаб человек к чинам и званиям.
И кабинет полностью соответствовал представлению о его хозяине – вернее, непременно должен был убедить входящего, что здесь обитает далеко не простой смертный, а светило науки. Высокие старомодные стеллажи с книгами регулярно протирались, чтобы, упаси господь, ни у кого даже случайно не могла возникнуть мысль, что ими не пользуются. Старорежимный стол с зеленым сукном – в центре, для заседаний, окруженный массивными стульями. Кресло – настолько объемное, что даже Николай мог свободно утонуть в нем, за которым мудро восседает хозяин, почти ровня всевышнему. На раскиданных в заранее продуманном беспорядке – дескать, некогда заниматься подобными мелочами, порядке бюро и подставках – индийские, вьетнамские, индонезийские и арабские сувениры, статуи божков, идолов, символические артефакты – неизвестные артефакты – все это усугубляло обстановку. И уж, конечно, тяжелые гардины на окнах, дабы ничто земное не отвлекало профессора от забот во благо. Впрочем, он весьма умело общался с компьютером, и прекратил это занятие только тогда, когда вошел Николай.
  – Ну-с, молодой человек, рад, рад Вас видеть, – сказал профессор, закрывая слайд-шоу с обнаженными красотками. Или еще более интересным сюжетом. Он поднялся навстречу Николаю, протянул руку, – давненько-с, давненько. Он был чуть ниже, зато ли ни в два раза объемистей гостя. Крупное лицо с острыми пронзительными глазами венчала бородка клинышком – как некая визитная карточка.
– Дела, – улыбнулся Николай, – больных никак не оставить. Беспомощны, как дети.
– Понимаю, понимаю, – посочувствовал профессор, – никак не удается выкроить времечко. А я завел себе правило – это он повторял каждый раз, – по понедельникам – все дела в сторону, и только высокая наука. И никаких отвлечений. Николай про себя ухмыльнулся – он-то знал, что профессор не брезговал размяться с молоденькими аспирантками, которых ему исправно поставляла все та же благообразная Ксения Иосифовна, и только понимающе кивнул головой.
Вообще-то профессор был не так стар, как хотел казаться – ему только перевалило за пятьдесят пять, но быть молодым в научных кругах как-то не принято. Это означало только одно – долгое стояние в очереди за очередными чинами и званиями. 
И пошли разговоры про питерские дела, московские – ничего не значащее начало беседы за рюмкой коньяка – ну как же к шефу без подношения – потом профессор милостиво согласился взять на просмотр наконец-таки подготовленную рукопись докторской – это льстило его самолюбию, и благосклонно покритиковал Николая за медлительность. Хотя докторская к сорока пяти – это совсем не поздно. А тема – "Вывод из депрессий в ортодоксальных ситуациях" не могла не польстить его самолюбию, ибо Николай ссылался на множество работ самого профессора. Конечно, цитировал к месту и не месту, но это простительная слабость. А сей факт, безусловно, поднимал его рейтинг. Чем черт не шутит, может,  еще одна докторская под его руководством, и он, наконец, получит желанную мантию настоящего академика. Тем более что освободилось место – его давний оппонент Нечипорук благополучно почил в бозе. Руководство Кущенко сводилось, в основном. К милостивому продвижению, ибо он редко удосуживался вникать в суть, чего и требовалось Николаю, достаточно было только упоминание его имени. Но все это не означало, что профессор вышел в тираж – его лекции пользовались бешеным успехом, собирали кучу народу, жаждущего получить разъяснение собственных ляпов из уст настоящего светилы. И он умело, как настоящий профессионал, пользовался этим. И, как ни странно, многим действительно помогало. К тому же он весьма бегло говорил по-английски, что только усиливало его имидж. Сейчас же надо было задать хотя бы для приличия несколько вопросов по существу, но профессор внезапно задремал – то ли подействовал алкоголь, то ли растворенная в нем маленькая таблеточка – кто знает? Так или иначе, Николай получил некоторую свободу, чем и не преминул воспользоваться.