Наваждение. Часть 3

Заметив, что дочь потеряла власть над собой и, сон, наконец, заключил её в свои объятия, Евгения беззвучно закрыла разноцветную книжку сказок и, положив её на тумбочку, потушила свет. Укрыв малышку одеялом, Женя несколько раз прикоснулась тёплыми губами к пухленьким щёчкам Полины и, встав с детской кроватки, вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
Вот уже год она жила вдвоём с дочерью в этой трёхкомнатной квартире, подаренной Полине Сергеем, который также совсем недавно помог устроить четырёхлетнюю Полю в детский сад, находящийся поблизости. Каждое утро, проводив дочку в садик, Женя садилась за перевод сборника новелл французской писательницы Жустин Дюпюи и, порой даже забывала пообедать, увлёкшись работой.
Покинув детскую, она взяла мобильный и в нерешительности набрала до боли знакомый номер.
- Я еду, Женечка, - ответил низкий голос Сергея.
- Да нет… Я только хотела сказать, - сказала она шёпотом, - Не звони в дверь, Поля только что уснула.
- Понял.
Закончив разговор, Евгения нажала «Отбой» и опустилась на диван. Скоро, скоро. Осталось подождать всего несколько минут. Бешено бьющееся сердце передавало конечностям Жени свою энергию, отчего она была не в силах сидеть на одном месте, и металась по квартире, не зная, чем бы заняться в эти оставшиеся до приезда Серёжи несколько мгновений.
Посуда на кухне вымыта, ягнёнок пожарен. Кофе!.. Есть ли у неё дома кофе? Да. Поля спит. Шёлковый халатик на Жене. Она попыталась сесть за перевод, но мысли странным образом вращались вокруг одного и того же человека – Сергея.
За этот год она изменилась, сильно изменилась. Обычно с возрастом женщины учатся держать себя в руках и не позволять эмоциям брать верх над разумом, теряя таким образом юношескую горячность, но у Евгении как назло всё случилось наоборот. В этом году ей исполнилось двадцать семь, и чем старше она становилась, тем меньше оставалось сил у неё, чтобы сдерживать себя и бороться с сиюминутными порывами, она стала более чувствительной и плакала даже чаще, чем в юности.
Из раздумий Женю вывел звонок мобильного.
- Я за дверью, милая, - сообщил Серёжа.
Она второпях нажала «Отбой», бросила телефон на диван и ринулась к входной двери. Распахнув её, она прошептала:
- Здравствуй, любимый!..
- Привет, Женечка.
Они обнялись и, прижавшись к нему, Евгения ощутила, как в приглушённом ритме хором колотятся их сердца. Она подняла голову с плеча Сергея – он поцеловал её.
- Ты даже не представляешь, как я соскучилась!..
- Представляю, хорошая моя… Я тоже соскучился. Как Поля?
- Отлично, тьфу-тьфу-тьфу… Представляешь, она в садике всем говорила, что у неё два папы, она ведь моего отца тоже папой зовёт… Оказывается, она другим детям рассказывала: «А у меня два папы – папа Серёжа и папа Володя!». А воспитательница, зараза такая, возьми да и скажи: «Двое пап не бывает. Володя – это твой дедушка!». Мама даже ругаться к ним ходила – сказала, мол, ребёнку четыре года, ну пусть говорит, что у неё два папы, что Вам жалко, что ли?».
Вот уже год, с момента их последней совместной командировки во Францию, во время которой Сергей узнал о существовании внебрачной дочери, они виделись два раза в неделю – по понедельникам и четвергам, - если, конечно, у Сергея не было отъездов. Сегодня был четверг, но в конце прошлой недели, а также в этот понедельник они не встречались как раз по причине его деловой поездки в Прагу. Получается, она не видела его целых десять дней!.. Боже, как же это долго!..
- Будешь ужинать? – спросила Женя, улыбаясь, - Я пожарила ягнёнка!
- Нет, извини, Жень. Не могу. Я должен вернуться домой голодным.
Услышав его последние слова, Женя почувствовала, как свет потух у неё в глазах. Хотя она не была знакома с женой Сергея Яной, тем не менее, постоянно чувствовала её мнимое присутствие рядом с ними во время каждой их встречи, ведь Серёжа постоянно упоминал о ней в их долгих вечерних беседах. Это не то чтобы раздражало её, скорее – опускало с небес на землю.
Евгения подавила глубокий вздох и предложила:
- А кофе?.. Хочешь кофе?
- На ночь… нет, милая, не надо. А то не засну ещё. Лучше чай.
- Ну чай так чай…
Они вместе отправились на кухню. Женя, как и просил Сергей, заварила чай, но пить его не стала, - в его присутствии ей почему-то кусок в горло не лез.
Медленно делая глоток, Серёжа заметил, что у Евгении усталый взгляд, и она напряжена, и сказал, взяв её за руку:
- Не грусти, малыш. Улыбнись. Я же с тобой.
Она улыбнулась через силу, но в глазах, несмотря ни на что, отразилась глубокая грусть и тоска.
- Хочешь, я тебя обрадую? – спросил он, - Я сказал сегодня утром Яне, что записался к стоматологу в воскресенье. Так что… с трёх до пяти часов я свободен… и очень хочу погулять с Полечкой. И с тобой тоже.
В следующее мгновение лицо Евгении озарила искренняя, широкая улыбка, и она воскликнула:
- Ты серьёзно?! Не шутишь? Как же я тебя люблю! – И бросилась целовать его.
Они принялись целоваться и ласкать друг друга и так стремительно бросились друг к другу в объятия, что были уже не в силах остановиться. Внезапно Сергею стало душно, и он ослабил узел галстука, а затем и вовсе снял его, потом так же резко освободился от рубашки и от всего остального… В итоге они отдались друг другу прямо на кухне, а Женя, помня о спящей в детской Полине, вынуждена была сдерживать возгласы и истерический хохот, производимый ею от наслаждения.
Наконец-то она почувствовала себя по-настоящему счастливой – впервые за все эти десять дней! Наконец могла она расслабиться, забыть обо всех проблемах и самозабвенно предаться любви в объятиях Сергея. Как же она любила его!.. То была глубокая любовь, которая, будто кровь, проникла во все клеточки её тела, так как не умещалась в пределах её широкой души. Хотя с момента их первой встречи прошло уже почти пять лет, она так и не смогла припомнить, что же именно так привлекло её в нём, когда она увидела его тем апрельским утром в Домодедово…
Только часы, показывавшие без двадцати десять, позволили Жене узнать, сколько времени прошло, когда она вынырнула из сладостного небытия. В этот час она уже лежала на кровати в собственной спальне, куда её в пылу страсти отнёс Серёжа. Её вспотевший висок касался его плеча.
- Любимый... – шептала она еле слышно, пытаясь пробраться сквозь чащу своего затуманенного любовью разума, - Может быть, ты останешься сегодня у меня?..
Боже, что она говорит!.. Нет, она точно не в себе… Она же прекрасно знает, что он никогда не останется у неё с ночёвкой и при любом раскладе, в сколь угодно поздний час уедет домой к жене!
- Женечка, опомнись, - медленно произнёс Сергей, - Ты же знаешь, что я не могу. Я должен ехать к Яне…
- Серёжа, - обратилась к нему Евгения. Видимо, её разум всё ещё находился под властью горячего сердца, потому что вопрос был таков: - А ты никогда не думал о том, чтобы развестись с ней?..
- Я не могу этого сделать, Женя. Не могу.
- Но почему?! Ты всегда повторяешь, что не можешь развестись, но никогда не говоришь, почему. Из-за Саши, что ли?
- Нет… То есть да… - Он замялся. – Дело в том, что… Всё не так просто, как ты думаешь, Женя.
- Серёжа… Я чувствую, что… ты не можешь решиться, рассказывать мне или нет. Ты ведь знаешь, что… мне ты можешь доверять, как самому себе. В чём дело?
- Понимаешь, Женечка… Я бы, может быть, давным-давно и развёлся бы с ней, но… дело здесь в другом. Ты ведь понимаешь, наверное, что такие должности, как моя, бесплатно никому не достаются. И мне она тоже досталась… не просто так. Ведь отец Яны, он… очень важный человек. И… в своё время я женился на ней с той лишь целью, чтобы мне, как тестю Андрея Скворцова, достался этот пост. А он, как любой нормальный отец, конечно же, хотел счастья для единственной дочери. Он ведь знал, что она с юных лет влюблена в меня… Вот я и женился. И теперь… когда всё пришло в норму, когда я сделал карьеру и добился всего, чего хотел, разводиться с ней – рискованно. Ты думаешь, мой драгоценный тесть простит мне, если я брошу его любимую доченьку и тем самым заставлю её страдать? Нет, он этого так не оставит. Он отомстит мне, да так, что я потом ни на одну нормальную работу не смогу устроиться!.. Ну и что, нужен я тебе буду такой, нищий?..
- Дурачок ты, Серёжка, - улыбнулась Женя, - Ты мне нужен любой. Всё равно, какой. А Полечке нужен папа. Да и потом… Не зря же существует фраза «С милым рай в шалаше». Не на пустом же месте её придумали, наверное… Какая-то доля правды в ней существует… Ну мне так кажется…
- Нет, Женечка. Не бывает в шалаше рая, враньё это всё. Тот, кто это выдумал, наверное, никогда не был богат. А если бы был – ни за что бы не пришёл к такому выводу.
Евгения задумалась.
- Теперь я понимаю, почему ты тогда… Когда я призналась тебе… Помнишь, когда мы вернулись из Парижа в первый раз... Ты тогда сказал мне, что однолюб. Ты просто боялся, что, если закрутишь роман со мной, то… я ненароком стану причиной твоего развода? Да?
- Да, примерно так.
- И что, вы с её отцом прямо так договорились – что ты получишь этот пост, если женишься на его дочери?
- Именно.
- Значит, - Голос Жени погрустнел. – Ты никогда с ней не разведёшься?.. А… я, что, до пенсии буду носить статус твоей любовницы?!
- Женечка, милая, ты ведь уже давно не просто моя любовница!.. – игриво улыбнулся Сергей, - Ты – мать моей дочки. А… Яна и вправду очень любит меня. Пойми, она ведь такая же женщина, как ты, и она тоже хочет любви и счастья!..
- Почему ты защищаешь её?.. – В Жене вдруг проснулась ревность. Она с трудом подавила в себе желание заплакать.
- Я не защищаю её, я просто пытаюсь быть человечным. Поверь, если бы она, зная о твоём существовании, стала бы критиковать тебя или пыталась бы выяснить, кто из вас двоих лучше, я столь же рьяно защищал бы тебя.
- Правда?.. – Голос Жени дрогнул.
- Честное слово!
- Скажи, - произнесла она, напрягая голос и тем самым пытаясь проглотить ком, вставший в горле из-за подступивших к нему вплотную слёз, - А ты любил её когда-нибудь?.. Или твоя женитьба на ней – это целиком и полностью плата за карьерный рост?
- Да нет, какая уж там любовь… Я не о любви думал, когда делал ей предложение. У меня тогда на уме была только выгода. Я же экономист, я во всём ищу выгоду. – Он усмехнулся.
Сердце Евгении же, напротив, вновь наполнилось печалью.
- А я?.. – тихо спросила она, - Какая в отношениях со мной выгода?
- Никакой! – улыбнулся Сергей, взяв её за руку и прикоснувшись к ней губами, - Правда.
- Серёжа. Ты не обидишься, если я скажу тебе одну вещь?.. – Евгения тяжело дышала, так как сил на борьбу со слезами оставалось всё меньше и меньше.
- Какую? – Он стал серьёзен.
- Мне иногда кажется, что ты меня совсем не любишь…
- Женя, прекрати, - попросил он. – Ну сама подумай: разве стал бы я приходить к тебе, стал бы давать тебе деньги на Полю, если бы не любил тебя?
Она вновь вздохнула и ответила:
- Просто я думаю… что если бы ты любил меня, ты бы давным-давно бросил свою Яну, и тебе было бы абсолютно наплевать на то, отомстит ли тебе твой тесть за это или нет… Я ни в чём тебя не обвиняю. Я просто хочу быть счастливой, по-настоящему счастливой, я… Если б ты знал, как я временами завидую твоей Яне! Какая же она, чёрт побери, счастливая женщина… Она ведь замужем за таким прекрасным мужчиной…
- Нет, Женя, ты не совсем права. Да, Яна замужем за мной. Ты считаешь, она счастлива? Я так не думаю. Она ведь почти не видит меня, а как только я возвращаюсь домой, то ужинаю и тут же ложусь спать! У меня даже нет сил на то, чтобы… выполнить свой супружеский долг. Вернее, нет желания… Ты что, тоже хочешь такой жизни?..
Евгения задумалась.
- А у тебя никого нет, кроме Яны и меня?
- Женечка… Я еле-еле нашёл время для встреч с тобой по понедельникам и четвергам…
Она опустила глаза и погрузилась в глубокую печаль. Сергей заметил это.
- Не грусти, - сказал он, снова взяв её за руку, - Пожалуйста. Я так редко вижу тебя… Мне хочется видеть тебя радостной, с блеском в глазах и улыбкой на лице! Иди ко мне…
Он притянул её к себе и поцеловал, нежно касаясь рукой непослушной пряди её светлых волос. Она уже была готова подарить ему себя снова, как вдруг, откуда-то издалека, словно из другой реальности… раздался звонок мобильного. Его мобильного.
В это самое мгновение, когда Сергей оторвал свои губы от Жениных и открыл глаза, она издала отчаянный вопль, чем-то отдалённо напоминавший вой голодной уличной собаки.
- Нет… - даже не прошептала, а скорее, прошелестела Евгения. – Только не сейчас…
Он ответил на звонок:
- Да, Яна, я еду. Нет, я ещё в центре, здесь пробка большая… Да нет, всё нормально, просто… совещание важное на работе было. Хорошо. Да. Да. Я тоже. – И нажал «Отбой».
Женя с замиранием сердца слушала обрывки его короткого телефонного разговора с женой. Слова Сергея эхом отдавались у неё в голове и приносили тяжелейшие нравственные страдания и непереносимую боль в груди.
Закончив разговор, он произнёс обречённо:
- Мне пора…
Он быстро оделся, Женя заботливо застегнула ему часы, которые он всегда снимал, приходя к ней. Потом ещё раз поцеловал её и сказал с грустной улыбкой:
- Значит, до воскресенья?.. Я заеду за вами с Полей в три. Хорошо?
- Хорошо… - кивнула Женя.
- Пока, хорошая моя… не скучай. Скоро увидимся!
- Пока…
Закрыв за ним дверь, она, шатаясь, добрела до кухни (которая находилась дальше всего от детской и где невелика была вероятность того, что Полина проснётся, услышав рыдания мамы) и обессилено плюхнувшись на стоявший там диванчик, закрыла лицо руками и смогла, наконец, дать волю слезам. Она знала, что Сергей, как и любой мужчина, не выносит женских слёз, поэтому каждый раз держалась из последних сил, чтобы не расплакаться при нём.
Как же она была одинока!.. Ей ведь даже не с кем было поделиться своим несчастьем. А с кем? С Аней? Нет, однозначно нет. Разве Анна, которая счастлива в браке, у которой есть рядом любящий, верный муж и двое детей, смогла бы понять её? С мамой? Ей не хотелось загружать мать своими проблемами, да и потом, Вера Александровна иногда осуждала её за этот роман, ворча о том, что нехорошо лишать мальчишку отца, а женщину – любимого мужа… Поэтому единственное, что могла сделать Евгения в этой ситуации, это, устроившись на кухонном диванчике, беспрепятственно поплакать над судьбой и, как героиня известного новогоднего фильма, от души пожалеть себя.
Когда поток её слёз иссяк, Женя опомнилась и увидела сиротливо стоящую на кухонном столе чашку, из которой Серёжа ещё совсем недавно пил чай… Это вызвало у Евгении новую порцию рыданий, которым у неё совсем не осталось сил сопротивляться. Она вскочила и, на ходу утирая слёзы, принялась мыть этот предмет посуды. Затем скинула с себя халатик, в котором вышла в прихожую проводить любимого и, открыв стиральную машину, сунула его туда. Залезла под душ, чувствуя, как от груди, волос, рук – от каждой частички её тела исходил запах Сергея и не в силах вынести этот до боли знакомый и родной аромат без очередного приступа рыданий, решила смыть его с себя.
Едва она завершила банные процедуры и вернулась в спальню, как вновь заплакала, ведь разобранная, смятая постель напоминала ушедшего Серёжу. Она сменила постельное бельё на кровати, но, провалявшись сорок минут, поняла, что уснуть, скорее всего, сегодня ночью не получится. Встав, Женя попробовала сесть за работу, но… кое-как переведя два предложения, бросила это занятие.
В конце концов, когда часы показывали 2:30, Женя, совсем обессилевшая от слёз, повернулась на правый бок и прикрыла опухшие глаза. Назавтра нужно было рано вставать и вести Полю в садик…

КОНЕЦ