Сцена

 - Первый раз я посмотрела на него, когда он как-то растерянно улыбнулся на сцене, глядя куда-то в стену, над залом. Мы были знакомы, но я его «не видела». А тут вдруг… И между музыкой вдруг проскочила улыбка на вечно печальном лице. После концерта мы все зачем-то вышли на улицу. Нам обязательно надо было вернуться обратно, но находить еще несколько часов в здании было невмоготу. И мы все вместе ушли в скверик, и там принялись греться, бегая друг за другом и кидая друг друга на землю. И мы, маленькие волчата, вопили и выли, носились и дрались. Остановившись отдышаться, я почувствовала, как волоски на шее приподнялись; я обернулась и увидела взгляд из-под капюшона. Я обернулась, но взгляд не исчез, зато появилась ухмылка. Наверное, я испугалась. Высокий красавец, актер и музыкант, отдавший себя всего творчеству, я подумать не могла, что заинтересованный взгляд какого-то хищного, но неуклюжего животного обращен на меня.
  Молчание. Сизый дым отчаянно рвался в небо, тая и рассыпаясь. В свете фонарей блестели металлические трубки перил закрытого магазинчика. Земля, схожая с серой застывшей кожей трупа, холодила ноги. Улица точками выдавливала на нас порывы нервного ветра.
 - А… Дальше? – в голосе ее было недоверие, мол «ты придумала все, докажи».
 - Не помню. Все как в водовороте смешалось. До того момента, как он попытался меня поцеловать. Попытался… И у него не получилось. Я не поняла и не ответила. Он отбежал и растерянно рассмеялся, больше не смотря на меня. Я тоже улыбалась и старалась не думать об этом. Но украдкой облизнула нижнюю губу – как-то по зимнему сладко, как будто персики из под снега. Я пыталась запомнить вкус и зажмуривалась, фиксируя. А он был нарочито веселым, жал мне руку, глядя за меня.
 - И все? Это не очень романтичная история. Я даже как-то разочаровалась, - мой критик был неумолим: она надула губки, глядя на меня снизу вверх. На лбу залегла очаровательная складочка.
 - Все. Почти… Хотя, это уже мелочи.
 - Но зачем-то же я вышла на мороз! Не дым же твой нюхать, в самом деле. Я налюбовалась на курящих сегодня в театре. Ты не представляешь, что надо сделать, чтобы просто из него выйти! Так что – рассказывай. И пойдем спать.
 - Мы просто вскоре поехали домой. Зашли в клуб, они долго что-то не могли поделить с администрацией, и, грустные, убежали оттуда. Они тихо переругивались между собой, не обращая внимания на нас с К. Мы плелись следом, почти такие же опечаленные. В конце концов, они пришли к компромиссу, который заключался в том, что не все потеряно. И он опять ухмыльнулся. Сердце забилось чуть чаще.
Он обиженно смотрел на меня в метро из-под капюшона, я корчила безразличную мину. Но он вдруг поднял голову и пронзительно взглянул на меня, и тут же снова надвинул капюшон на лицо. Я онемела и передо мной остался образ ярко зеленых глаз, как две искры, которые я видела первый раз.  А на прощанье он, воровато обернувшись, быстро поцеловал меня в губы, оставив на них персиковый след. И убежал, ни сказав ни слова. Как будто действительно прощался.
  - А дальше? – она не унималась. Всегда знала, когда заканчиваются мои истории.
 - Ничего дальше. Было 10 декабря, я подошла к окну и посмотрела на запорошенный первым снегом двор. Белоснежная земля, белые машины и дома. Белые ветки, в агонии тянущиеся вверх. И никакой зелени. Ничего дальше. Дальше я проснулась.
  Мы потоптались на дорожке еще немного. Я выкинула истлевшую сигарету и мы, засунув руки в карманы, побрели по домам. Дым от чьей-то сигареты поднимался вверх, тонко дрожа на свету, тишину нарушал тихий скрип снега и кашель курящего.