1617

***

Мой сон ухудшился, потому что видения девушек и соответствующие по нежности  мысли больше не сопровождают его…

В какой-то момент голова слабеет на теле и ее можно состричь даже ножницами для стрижки ногтей…

«Недеяние» – это умно. Они ничего не умеют делать, но и ты гонишь брак…

«Джимми, от этого зависит моя жизнь, мне нужно отдохнуть» – и стал он его адвокатом, принялся бегать по множеству лестниц…

***

Мы были знакомы пару лет назад, но теперь, случайно столкнувшись, только смотрели друг на друга очень долго, но так и не сказали ни слова. Она смотрела с насмешкой – и не верила, что я не скажу ни слова – а могла бы смотреть и с возмущением, а я смотрел спокойно и угрюмо, но мог бы смотреть  снисходительно, и, кажется, так оно и было…

***

«Ох, и ночка будет!» – вырвалось у него - и сам тяжело дышит. «Что ты знаешь про эту ночь?» – строго зацепил я его, хотя и сам чувствовал, что, возможно, кто-то не переживет ее…

А он как раз стоял в дверях, как в раме и, меня увидев, стал очень эмоционально восклицать. Кричал, слюна текла и сами, без приказа, вверх улетели руки…

Кто рисовал и проектировал эти убийственные черные цветы? Цветки с них летят как диски – не только листья рубят словно сабли, а стебли колют пиками…

Вместо семени пули в плодах, вместо фруктовой мякоти – гной. Или это смазка для пуль, или огромные сопли простуженного от вечного свежего воздуха дерева…

Напрямую топотом  трудно испугать, но тогда они еще сильнее топочут, пугают, гогочут, дышат, что-то курлычут, произносят утробными голосами…

И ликующими звуками нелегко обрадовать, но они тогда еще сильнее ликуют, кричат, ругаются матом, прыгают, топочут, хохочут, кричат в унисон, откладывают скрипки и все как один берутся за трубы…

Научились звуками прокалывать, словами поражать, видами испепелять буквально и тут же пришлось всё запретить, правда, дрожать, не веря, что этих запретов боятся. Ситуация как с машинами, любая из которых может немного вильнуть или отказаться подождать и одним этим задавить тебя…