Секретный кот Код

                Секрет всегда имеет форму уха.
                Жан Кокто
                Кошки – самые загадочные и любопытные существа на Земле.
                Юрий Куклачев               

Есть войны, которые не прекращаются никогда. В этих войнах бывают победы и поражения, но в них никогда не бывает перемирий и капитуляций. Об этих войнах почти ничего не пишут историки, и они покрыты шлейфом секретов, поскольку их целью эти самые секреты и являются. Вы, конечно, догадались, что речь идет о бескомпромиссной войне разведок и контрразведок. Даже широко известные события не раскрыты до конца и густо обросли множеством выдумок и легенд. Об одном эпизоде этой перманентной войны и пойдет мой правдивый рассказ. Передо мной стоит непростая задача – рассказать о важных секретах, не выдавая государственных тайн.

Я работаю в сверхсекретной лаборатории секретного научно-исследовательского института оборонного значения. То, что сейчас расскажу, никому не говорил в жизни, даже своей жене. Дело даже не в подписке о неразглашении тайн, а в том, что чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Мы работаем над новым видом оружия, создание которого сделает бессмысленными все остальные виды оружия. Думаю, что о существовании нашей лаборатории не догадывается ни одна разведка мира. Для этого созданы все мыслимые и немыслимые условия. Секретность нашего института, и особенно нашей лаборатории, всеобъемлюща и продумана до мелочей. Добраться до наших секретов ни у кого нет ни малейших шансов.

Не буду говорить о наружных и внутренних системах безопасности, но и наша лаборатория представляет собой настоящий бастион по защите секретов. Войти к нам могут лишь те, кто непосредственно работает у нас. Даже руководители института не имеют допуска в нашу лабораторию. Наше помещение буквально напичкано различными системами контроля и слежения. Ну, и, конечно, персонал лаборатории многократно проверен и перепроверен. Все наши записи и черновики в конце рабочего дня запираются в массивный сейф с замками особой секретности. Код замков меняется ежедневно. Наши компьютеры не имеют выхода за пределы лаборатории, и их базы данных зашифровываются ежедневно, а коды шифров также меняются ежедневно. Так что мы не оставляем хакерам ни малейшей лазейки. Результаты наших работ переносятся в главный компьютер, который тоже находится в нашей лаборатории. Этот компьютер является сверхсекретным, и доступ к нему имеет лишь наш начальник. Главный компьютер оснащен особо сложными системами контроля. Сверху и по бокам он закрыт толстыми металлическими плитами для исключения несанкционированного доступа к нему из космоса. Базы данных этого компьютера зашифрованы сверхсекретным кодом, расшифровать который абсолютно невозможно, по крайней мере, в ближайшие пятьдесят лет.

А теперь пора рассказать о нашем дружном и спаянном коллективе. Количество человек, работающих в нашей лаборатории, как и их оклады, являются строгой государственной тайной. Поэтому раскрывать ее я не буду. Мы все прониклись важностью поставленного перед нами ответственного сверхважного задания и работаем с увлечением и, я бы сказал, с огоньком. Можно сказать, что мы полностью отдались работе. Я думаю, что многие из нас с удовольствием прихватывали бы еще по два-три часа сверх установленного рабочего времени, однако строгий распорядок работы лаборатории не позволяет нам делать это. Отношения между коллегами самые приятельские, и иногда мы встречаемся вне стен института, что не поощряется руководством из соображений секретности. Даже в неформальной обстановке может что-либо проскользнуть в отношении нашей работы и достичь вражеских ушей.
 
Из общей массы коллектива выпадает только Алла Борисовна. Как вы понимаете, не знаменитая певица, а всего лишь ее тезка. Чопорная, неприметная, серая как мышь, она никогда не улыбается. Женщины ее недолюбливают, а мужчины от нее шарахаются. Однажды на вечеринке она запела таким трескучим голосом, как несмазанное колесо древнеегипетской колесницы, что мы дружно в едином порыве сползли со стульев от жизнерадостного смеха.

В один день мы встревожились не на шутку. Начальник лаборатории Юрий Сергеевич случайно заглянул под стол, на котором стоит главный компьютер, и обнаружил, что его кабель в нескольких местах погрызен. Никто из посторонних не мог зайти в лабораторию, и поэтому все подозрения пали на мышь. Это было ЧП. Под угрозой оказался сверхсекретный объект огромной государственной важности. Об этом происшествии немедленно было информировано руководство института. Без промедления вышел приказ по институту, где предписывалось нашему начальнику в срочном порядке принять адекватные меры для наведения порядка. Кроме того, мы еще и обеспокоились, потому что и ремонтировать главный компьютер нам придется самим, ввиду того, как я уже говорил, никто кроме нас не имеет права входить в нашу лабораторию.

В конце рабочего дня начальник провел с нами производственное совещание на тему: как нам выйти из создавшейся ситуации. Было внесено несколько ценных предложений – установить мышеловку, рассыпать отраву для мышей, завести кота или сделать на кабель металлическую оплетку. При голосовании мнения разделились примерно поровну, и поэтому решение проблемы мы отложили до следующего дня.

А на следующий день проблема решилась сама собой. Утром перед дверью лаборатории мы обнаружили маленького, беленького и пушистенького котенка. Он прижимался к двери и жалобно мяукал. Судя по некоторым деталям, котенок был мужского пола. Мы его накормили, чем могли, и налили в блюдце воды. А для сна котику мы постелили коврик для мыши. Начальник сразу доложил руководству института о том, что меры уже приняты, и угроза над объектом снята.
 
Мы все, кроме Аллы Борисовны, полюбили нашего котенка. Англичане говорят, что кошек не любят лишь те, кто в прошлой жизни был мышкой. Это как раз о нашем случае. Котик оказался редким гурманом, так как ел только кошачий корм и исключительно дорогих сортов. Временами у этой крошки пробуждался волчий аппетит. А свои естественные надобности он оправлял в лотке, засыпанном смесью с поглотителем запахов. Котенок был чрезвычайно игривым. Особенно его забавляла игра с компьютерной мышью, которую он, очевидно, принимал за настоящую.

Кличку котику мы придумали с учетом секретной специфики нашей лаборатории – Код. Кличка быстро прижилась, и когда кот слышал слово «код», он всегда навострял уши.

Кодик был общительным котом, и если собирались вместе больше двух сотрудников, он был тут как тут. Но нрава он был строгого, не терпел фамильярностей, особенно когда его брали на руки. А когда наш любимец не ел, не игрался или не занимался другими делами, то дремал на своем излюбленном месте – под главным компьютером. Он, видимо, инстинктивно почувствовал, что есть самое главное в лаборатории, и что следует стеречь в первую очередь. С момента появления у нас Кода, мы не заметили никаких следов присутствия мышей. По-видимому, они ушли в другие лаборатории, где не было котов. С приходом кота наше официальное помещение приобрело какой-то домашний вид.

В это время мы закончили очень важный этап в разработке темы, и по этому случаю руководство наградило нас довольно внушительными премиями. Тогда мы подумали – чем бы мы могли порадовать нашего Кодика. И ничего не смогли придумать лучше, чем купить ошейник от блох. Нет, у кота блох еще не было, и неоткуда им было взяться, но профилактика еще никому не вредила. Котик быстро привык к ошейнику, и, как нам казалось, гордился им.

В день получения премии мы были приглашены в Первый отдел на очередной инструктаж по сохранению государственных тайн. Всё, что там говорили, мы знали наизусть. Но порядок есть порядок. Мы молча выслушали инструктаж и расписались в журнале.

Когда однажды мы уходили домой, Код выскочил за двери. Раньше за ним такого не наблюдалось. Я позвал котика и хотел его поймать, но он бросился от меня наутек и скрылся в конце коридора. «А куда ты денешься? - подумал я. – Проголодаешься и вернешься». Но события повернулись по-другому.

Утром следующего дня, когда я пришел на работу, меня окликнул знакомый вахтер.

- Андрей! А ваш кот в кабинете начальника охраны. Можешь посмотреть на него.

Я зашел в помещение охраны. На диване неподвижно лежал наш Код. Узнать его было довольно трудно. Котик был грязный, с обожженным мехом и полузакрытыми глазами, выражающими мировую скорбь и печаль. Дышал он с трудом, и весь его вид был жалким.

Я вопросительно посмотрел на начальника.

- Что с котом?

- Перелезал гад через забор и попал под высокое напряжение. Зацепился ошейником.

Затем я позвонил в лабораторию и попросил руководителя отпустить меня на лечение кота. Такое разрешение он дал, и я отправился с котом в ветеринарную лечебницу.

Когда ветеринар осмотрел кота, то сразу успокоил меня, сказав:

- Ваш кот жить будет, но он получил сильные ожоги. Для лечения необходимо сделать рентгеновские снимки.

Я согласился и стал ждать.

Спустя полчаса из кабинета вышел ветеринар с влажной рентгенограммой в руках.

- Ничего не понимаю, - удивился он. – Такое я вижу впервые в жизни. В брюшной полости кота два прямоугольных тела.

Это открытие мне показалось подозрительным, и я счел необходимым сообщить об этом начальнику Первого отдела.

Приблизительно через час главный хранитель государственных секретов позвонил мне, и сказал командным голосом:

- Кота вскрыть. Подозрительные тела доставить мне.

Делать было нечего. Я предложил ветеринару оперировать кота.

- Не волнуйтесь. Операция несложная. Эти тела находятся непосредственно под шкурой, - заверил он меня.

И точно. Через короткое время ветеринар вышел и вручил мне две прямоугольные пластинки черного цвета. Если бы они не были такими миниатюрными, то я назвал бы их «черными ящиками». Я оставил кота на лечение, а сам отправился в институт, где сдал подозрительные предметы в Первый отдел.

События с котом вызвали живой интерес в нашей лаборатории. Но, если женскую часть коллектива волновало здоровье Кода, то мужская часть выдвигала различные предположения о том, чем могут быть найденные в коте предметы.

Прошли два дня в полном неведении. Наконец, на третий день завлаб принес ошеломляющую новость: наш кот – самый настоящий шпион! Можно сказать, что пригрели у себя на груди змею подколодную. А прямоугольные пластинки оказались микрочипами. Благодаря высоким технологиям эти микрочипы считывали и записывали секретную информацию с главного компьютера. Недаром этот предатель выбрал себе место под ним, приняв в расчет его незащищенность снизу. На чип записывались также наши секретные разговоры. Сверхсекретная информация могла просочиться за пределы лаборатории и попасть в липкие лапы врага.

Я всё же посещал больного кота в ветлечебнице. Он был невиновен, потому что его использовали всего лишь как орудие шпионажа. Думаю, что если бы у кота был выбор, то он не стал бы на путь предательства Родины. Неожиданно для меня, здоровьем кота заинтересовались также органы безопасности.

Неунывающий Код быстро шел на поправку. Молодой организм животного преодолел болезнь. Не зря говорят, что у кошки семь жизней. А когда в назначенный день для выписки кота из лечебницы я пришел за ним, то оказалось, что его уже забрали органы безопасности.

Как я узнал позже, эти органы решили перевербовать кота и сделать из него двойного агента, а, говоря проще, с помощью кота выйти на резидента иностранной разведки. Вместо микрочипов в Кода вшили радиомаяк и выпустили за пределы института. Однако по неизвестной причине произошла осечка – либо резидент почувствовал что-то неладное и не вышел на связь, либо наш агент не нашел их резидента. После этого несостоявшегося шпиона-двойника передали мне, и я отнес его домой. Так завершилась операция, проведенная нашими доблестными контрразведчиками.

Дело о едва не состоявшейся утечке сверхсекретной информации из нашего института рассматривала специальная комиссия из министерства. По итогам работы комиссии за потерю бдительности был объявлен выговор начальнику Первого отдела, строгий выговор нашему завлабу, а за проявленную бдительность начальнику охраны была выдана крупная денежная премия. С последней трудно было согласиться, потому что премировать следовало бы работников нашей лаборатории, так как кот не вынес секретную информацию, зацепившись за наш ошейник.

Котячья угроза была ликвидирована, но вскоре в лаборатории стали замечать подозрительную, назойливую, зелёную муху, ловко облетающую все липучки. Для порядка коллеги тут же присвоили ей кличку (вы не поверите!) Кот-два. Уверен, что служба безопасности в обозримое время с мухой разберётся, а не новый ли она агент.

Когда я принес Кода домой, то первым делом ему надо было сменить кличку, что обычно делают с провалившимися шпионами. За эту неотложную работу взялся сын Славик. Предложенную им кличку «Штирлиц» я забраковал, как банальную. Тогда сын предложил кличку «Шкода».

- А это в честь чего? – удивился я.

- Да я просто к кличке «Код» добавил по букве спереди и сзади, - снисходительно объяснил Славик.

На том и остановились. А место для отдыха Шкода выбрал сам – под столом сына, где у него стоит компьютер. Видно, сказалась выработанная годами привычка.

Передавая мне на руки кота, работники службы безопасности сказали, что после перенесенных операций он совершенно безопасен. И на этот раз ошиблись, ибо в Шкоде проснулась невероятная сексуальность. Это проявилось в том, что всю весну он провел во дворе, преследуя кошек и дерясь с котами. В области репродукции ШКОДливый кот достиг высокого мастерства. Это проявилось в том, что подавляющее число котят в нашей округе стали иметь пушистую шерсть и чисто белый окрас, что несомненно доказывало отцовство нашего любимца. Домой он приходил изредка, исхудалый и с поцарапанной мордой для восполнения затраченной энергии. Благодаря встроенному в кота радиомаяку, я всегда знал его местонахождение с точностью до одного метра, а посредством микрокамеры я мог видеть его визави. Заунывные прелюдии я исключил, вырубив звук.

Думаю, что в минуты затишья мой кот с упоением рассказывал дворовым котам и кошечкам удивительные истории о своем славном шпионском прошлом.