Глава вторая. Западный Шпицберген

             За стеклом иллюминатора проносилось снежное покрывало с выступающими из-под него черными хребтами скал: знаменитый ледник острова Западный Шпицберген. Самолет заходил на посадку. Командир экипажа, выполняя схему захода, сделал крутой поворот влево. Ан-74 лег на крыло и Алексею показалось, что сейчас, вот сейчас они заденут им вершину одной из скал. Ледяной арктический ветер со страшной силой бил по крылу — его окончание тряслось, как осиновый лист. Потоки воздуха, набегая на каплевидные обтекатели, растекались полупрозрачными ручьями.
- А ведь еще пять лет назад ничего этого не было, - сказал сидевший рядом с Алексеем мужчина в камуфляжном бушлате.
- О чем вы? - не понял Алексей.
- Да обо всем: об аэропорте в Баренцбурге, о нашем военном присутствии, о Шпицбергене. Знаете, ведь до 2019 года Шпицберген фактически был демилитаризированной зоной. Этакий отшиб цивилизации, - мужчина в бушлате усмехнулся. - В 2010 году в Баренцбурге, единственном русском городе, проживало от силы пятьсот человек. Ни воды, ни газа. Единственный аэропорт был в Лонгъире, норвежский городок, тут недалеко, - он махнул рукой куда-то в сторону. - А теперь в Баренцбурге и аэропорт, и газ, и свет и интернет. И две тысячи жителей.
- Так вроде больше половины этих жителей — бойцы Арктических войск, - вставил Алексей.
- Да, так и есть, но сути это не меняет.
             Самолет слегка тряхнуло — желудок сделал сальто и вернулся на место. Алексей и Павел Эдуардович, а именно так звали майора ФСБ, который встретил его в Мурманске, сидели на железных креслах вдоль корпуса; весь остальной салон был завален коробками, тюками и всевозможными посылками.
- А это что? - спросил Алексей, указывая на толстую подшивку мужских журналов.
- Это парням для сохранения боевого духа. Как говорят на севере, чем дольше вахта, тем симпатичнее белые медведицы. 
             Ощущения в животе подсказали, что самолет пошел на снижение — оба пассажира замолчали до посадки. Вот уже показались аэронавигационные вышки аэропорта. Еще чуть-чуть и шасси коснулись бетона взлетно-посадочной полосы. Самолет затрясло мелкой дрожью, включился реверс — машина начала тормозить. Помня вежливую просьбу бортмеханика (он произнес ее, потрясая монтировкой), пассажиры не вставали с мест до полной остановки самолета.
- Прибыли. Конечная. Просьба освободить вагоны, - сказал бортмеханик, открывая переднюю дверь. В лицо тут же ударил колючий морозный воздух.
- Ух, елки-палки, - это было первое, что сказал Алексей при встрече с Арктикой.
             Как оказалось, аэропорт «Шпицберген» был скорее аэродромом: одна взлетно-посадочная полоса, диспетчерская вышка, два ангара карминно-красного цвета и двухэтажное здание пассажирского терминала. Еще одним подтверждением аэродромной сущности было то, что двум пассажирам Ан-74 не только разрешили пешком пройтись до здания терминала, но еще и не дали одеть кислотно-зеленые жилетки — обязательное требование для всех аэропортов.
- Аэропорт построили всего год назад, - рассказывал Павел Эдуардович. Как понял Алексей, его спутник вообще любил поболтать, что было нехарактерно для людей его профессии. - Строили на скору руку, но вроде все на месте.
            Двое пассажиров шли по бетонным плитам летного поля. Мороз был градусов десять. Арктика щипала лицо и распушивала порывами ветра мех на капюшоне красной «аляски» Алексея.
- А вы здесь давно, Павел Эдуардович?
- На Шпицбергене-то? Уже три года. Прилетел сюда, так сказать, одним из первых, - при этих словах он почему-то помрачнел. - Шпицберген, а по-норвежски Свальбард, это целый архипелаг островов, который принадлежит Норвегии. Опережая ваш вопрос, отвечу, что мы здесь находимся легально. Острова, наверное, единственный клочок суши на Земле, посещение которых не требует визы, - майор расхохотался. - Тем более еще Советский Союз арендовал двести пятьдесят километров острова для своих нужд. Так что мы тут, как дома. Сейчас мы находимся на острове Западный Шпицберген. Самый крупный населенный пункт — это норвежский Лонгъир в сорока километрах отсюда. Туда можно заскочить, когда будет свободное время. Марта, моя знакомая бармэнша, с удовольствием нальет нам по рюмке хорошего скотча.
           Мужчины зашли в здание пассажирского терминала. Здесь было тепло, но безлюдно. Казалось, что весь персонал растворился. «Совдеп неизлечим» - подумал Алексей, глядя на фанерные панели вдоль стен, лестницу с характерными перилами и здоровенный плакат: «Добро пожаловать в Баренцбург!».
- Подождем в тепле, - сказал Павел Эдуардович. - Остапенко приедет с минуты на минуту.
           Чтобы не слушать давящую тишину терминала, Алексей продолжил разговор:
- А что Баренцбург?
- Баренцбург еще пять лет назад был страшным местом. Куча бараков под серым небом и дымящая труба котельной, которая приводила в ужас норвежцев: для них Шпицберген — это заповедник. В общем, шахтерский город. Да, да и не стоит удивляться. В Баренцбурге раньше добывали уголь, но потом это дело было признано убыточным и добычу свернули. Пятьсот человек были брошены на произвол судьбы. Но в 2018 Россия стала готовиться к Битве за Арктику. В поселок вдохнули новую жизнь. Построили современные дома, провели горячую воду, стали регулярно завозить продукты.
- А как получилось так, что половина жителей современного Баренцбурга — это либо морпехи, либо десантура? Вы ведь сказали, что Шпицберген — демилитаризированная зона.
           Майор посмотрел на Алексея и лукаво улыбнулся.
- Это для нас с вами они спецназ, а для норвежцев и по документам — шахтеры.
- А норвежцев не смущает, что наши шахтеры вооружены по последнему слову техники?
- Нет, не смущает. Тут у всех есть оружие. Шпицберген — край белых медведей. Тут в магазин с карабином ходят. Никому не охота пойти за молоком для утреннего кофе и по пути в магазин самому стать чьим-то завтраком, - майор выдержал паузу и добавил. - Норвежцы, конечно, не дураки — все понимают. Но пока конфликтовать не хотят.
- А помимо Баренцбурга и Лонгъира жизнь где-то есть?
- Чтобы централизовано, больше нигде. Правда, есть Ню-Олесунн, исследовательская станция. Но там человек тридцать от силы. Тут на сотни километров одни ледники, да тундра. Еще при Союзе, кроме Баренцбурга, были у нас две шахты: Грумант и Пирамида. Сейчас они законсервированы и туда.., - майор замялся, - ходить не желательно. По крайней мере, в одиночку.
- Почему? Медведи?
- И медведи тоже...
- А что, есть еще какая-то угроза, кроме медведей?
          Павел Эдуардович посмотрел на Алексея, как бы раздумывая: сказать не сказать. Наконец, понизив голос, ответил:
- Были инциденты. На Пирамиде.
          Он сделал паузу. Продолжил майор еще тише:
- Пропадали люди. Десантура. Здоровые парни. А потом, спустя пару дней, их находили... Все, что могли, собирали в мешок и на экспертизу. В Москве до сих пор понять не могут, что их убило. Белый медведь так не действует. Да и не в состоянии он порвать группу из десяти бойцов с автоматами. Физически не в состоянии. 
          Майор замолчал и в зале повисла мрачная тишина. Коммандировка в Арктику нравилась Алексею все меньше.
- А вот, кстати, Остапенко приехал, - громко сказал Павел Эдуардович.
          И действительно, в здание терминала зашел рослый мужик в белой, как снег, камуфляжке и в новомодной шапке-ушанке, которая теперь больше походила на кожаный щлем летчика. Подойдя к Павлу Эдуардовичу, он вытянулся по стойке смирно.
- Здравия желаю, товарищ майор!
- Ну и где ты шлялся все это время?
- Прошу прощения, товарищ майор, за ночь намело — провалились в снег.
- Ай, - Павел Эдуардович отмахнулся и пошел к выходу из терминала. Алексей последовал за ним.
          До Баренцбурга добирались на вездеходе. Гусеничная машина двигалась медленно, но уверенно. Вокруг, куда не глянь, стояли горные массивы. Высокие и низкие, серые и эбеново-черные, и все они «по шею» покрыты снежным покрывалом. Когда вездеход поднялся на очередную гору, с правого борта показалась свинцовая гладь залива Ис-Фьорд. Вот он Шпицберген, русский форпост в Арктике: царство гор, омываемое ледяным океаном. И высокое беспристрастное небо, затянутое грязно-серой ватой облаков. Но несмотря на всю суровость пейзажа, было в нем что-то прекрасное. «Это нетронутая человеком земля, - думал Алексей. - Такой она была до начала времен. Такой будет после нас».
- Тут вчера инцидент был, - кричал Остапенко, пытаясь перекрыть рев двигателя. - Медведя убили. Норвежцы дело завели.
- А мы тут причем? Кто-то из наших стрелял? - прокричал майор.
- В том-то и дело, что никто не стрелял. Мишку распанахали от плеча до жопы.
- Опять Пирамида?
- Она самая. Только теперь Он дальше стал отходить. Медведя нашли в тридцати километрах от входа в шахту. Наши волнуются, Павел Эдуардович. Морпехи теперь вообще группами меньше десяти не ходят. Может все-таки экспертов с Большой земли запросить? 
         Майор ничего не ответил, но было видно, что он напряженно думает. Чтобы не отвлекать Павла Эдуардовича, Алексей спросил у Остапенко:
- Кто это «Он»?
- Да есть тут.., - Остапенко махнул рукой, мол, не твое дело.
- Горный король, - ответил за него майор.
- Чего? - переспросил Алексей, думая, что ослышался. 
- Горный король, - повторил тот. - Во всяком случае, Его так называют поморы, местные аборигены. Они обвиняют нас в том, что мы Его разбудили. Мол, спал он себе в горах, никого не трогал, а тут мы с вертолетами, вездеходами. Это, конечно, бред, но какой-то хищник все-таки завелся и чем раньше мы его пристрелим, тем лучше.
         Алексей кивнул, а про себя подумал: что ж это за хищник такой, который играючись препарирует белых медведей? С каждым часом Шпицберген удивлял его все больше и больше. Это настоящие задворки цивилизации. На дворе 2020 год, скоро на Марс полетим, а тут до сих пор живут горные короли! Прямо Пер Гюнт какой-то!
         До Баренцбурга добрались без приключений. Алексей увидел поселок, когда вездеход забрался на очередную, энную по счету сопку. У ее подножия, прижатые к самой кромке залива, из снега торчали человеческие жилища. Они стояли так близко друг к другу, словно грелись в этом ледяном краю. На окраине поселка высилась потухшая труба котельной: видать, это она приводила в ужас норвежцев.
         Вездеход затрясся и осторожно пополз вниз по склону. Спустя четверть часа Алексей заносил вещи в двухэтажный красного цвета дом, построенный специально для гостей острова. Здесь, как и говорил Павел Эдуардович, уже расселилась целая группа ученых из Российской Академии Наук, к которой он должен был присоединиться. Всего было семь человек.
- Сейчас половина академиков разъехалась по сопкам, - сказал Алексею Степка, местный парень, выполнявший здесь работу завхоза. Он показывал гостю его комнату.
- Это вам не Москва, где скука смертная. У нас на Шпицбергене такое есть...ух! - улыбаясь во все тридцать два зуба, добавил тот.
- Это я уже понял, - вздохнул Алексей, бросая на пол сумку с вещами.
Как оказалось, в «Доме для гостей» для гостей было одно название: за постельным бельем пришлось бежать к комменданту. Когда Алексей выскочил на крыльцо, то лоб в лоб столкнулся с симпатичной девушкой, в гордом одиночестве курившей тонкую сигаретку. Белый халатик, выглядывавший из-под пуховика, говорил, что девушка медсестра и ее призвание помогать людям. Последнее наталкивало на экзотичные мысли, которые не принято озвучивать в приличном обществе.
- Ой, прошу прощения, - сказал Алексей, после того, как едва не наскочил на медсестру.
- Ничего страшного, - ответила та, мельком оглядывая новоприбывшего.
- А знаете, меня Алексей зовут.
- А меня Катя.
- Будем знакомы. Значит, это вы спасаете жизни местным «шахтерам»?
         Девушка заулыбалась.
- Стараюсь, как могу. Но, как правило, до спасения жизни не доходит. Все больше царапины да ушибы. Первую помощь оказываю.
- Понятно. Если где-то ударюсь, то сразу к вам.
- Заходите, заходите, - улыбалась девушка. - Если что, мой контактный телефон 03.
         Алексей попрощался и продолжил свой правильный путь к комменданту.
         Вечером до и во время ужина Алексей успел пообщаться с парой тройкой своих коллег и узнал, что никто не знает цели их экспедиции.
- Меня вытащили прямо из института, - рассказывал Есин Евгений Борисович, доктор биологических наук. - Ничего толком не объяснили, сказали только, что очень нужен и все. А когда такие люди просят, отказаться сложно. Но я не в обиде. Наоборот. У нас-то финансирование сами знаете какое, а тут такой шанс! Правда, я не понимаю, к чему такая спешка. Сообщили бы заранее, мы бы собрались в Москве, познакомились, составили бы план экспедиции, согласовали бы его с РАН. А так черти что получилось. Друг друга не знаем, куда летим не знаем, цели не знаем. Несерьезно это.
         «Да уж, - размышлял Алексей, нутром чуя, что оборонка им чего-то недоговаривает. - Зачем собирать группу в такой спешке? Объект исследования может убежать? Или за ним охотится другая сторона? Штаты? Китайцы? Опять гонки сильных мира сего. Где-то я это уже видел, - подумал авиаинженер, вспоминая, какие требования стоят перед проектом «Икар». - Интересно, что наплели моим коллегам? Что я уехал для консультаций в какое-нибудь КБ на Дальнем Востоке?»
         Несмотря на вопиющую педантичность, которая бросалась в глаза после первых минут знакомства, общаться с Есиным было приятно. Он удивительным образом вписывался в окружающую обстановку: лысоватый с аккуратно подстриженной бородой и улыбающимися глазами, он смахивал на полярника с обложки журнала National Geographic. Только безукоризненная учтивость и плохое зрение, компенсируемое круглыми очками, говорило о том, что Евгений Борисович занимается разведением божьих коровок где-то в Приморском крае.
         После ужина состоялся инструктаж. В помещении на первом этаже гостевого дома оказался просторный зал с длинным столом в центре и дюжиной кресел вокруг него.  Здесь собрались все участники научной экспедиции, всего восемь человек. С частью из них Алексей успел познакомиться в столовой за ужином: с научным руководителем группы полярником Андреем Челябиным, с астрофизиком Юрием Тамом, ну и конечно, с Есиным Евгением Борисовичем, с которым на инструктаже они уселись вместе. Остальных Алексей видел эпизодически, а потому решил использовать момент и познакомиться лично. Он встал и обошел вокруг стола.
         Немолодой мужчина в белом вязаном свитере оказался деканом физфака МГУ по фамилии Кайсаров. Слева от него сидела строгого вида дама с острыми чертами лица и очками-половинками, точно отражавшими ее четкий, линейный вид деятельности — математику. Арина Витальевна полоснула по Алексею острым взглядом — оценивая, стоит ли с ним вообще здороваться — и только потом протянула руку. Рядом с ней, словно опасаясь соседки, сжалась особа по имени Мария Лебедева. Как очки подходили Арина Витальевне, в такой же степени фамилия Лебедева дисгармонировала с ее обладательницей. Марие при ее поведении и костюме — сереньком пиджаке, серенькой юбке до пят — внешне свободно сидящем, но на самом деле сковывашем ее, как доспехи рыцаря, больше подходила фамилия Мышкина. В отличие от фамилии, род деятельности подходил госпоже Лебедевой полностью: она оказалась гляциологом, «специалистом по ледовому покрову нашей матушки-Земли», как она сама выразилась. Еще один участник экспедиции отсутствовал: стул был отодвинут, на столе лежал блокнот и ручка, но их обладателя или обладательницы на месте не было.
         Алексей заметил, что присутствующие расселись, как индусы, по кастам. Дальний от входа в зал край стола был облюбован научными сотрудниками, а ближний — десятком офицеров Арктических войск или просто АРВО. Авиаинженер занял свое место как раз вовремя: с кресла во главе стола поднялся генерал-лейтенант Власов, командующий Арктическими войсками. 
- Дамы и господа, для начала хочу поприветствовать Вас на Шпицбергене. Поскольку архипелаг имеет свою специфику, запомните пару простых правил. Согласно Шпицбергенскому трактату, острова официально принадлежат Норвегии, но каждому государству-участнику договора предоставляется равное право на эксплуатацию естественных ресурсов Шпицбергена и его территориальных вод. Архипелаг формально остается демилитаризированной зоной, поэтому оружие используется только в целях самозащиты, - при этих словах кто-то из военных в зале тихо кашлянул. - Так же, - продолжал генерал-лейтенант, - категорически запрещен отстрел белых медведей. Животное может быть убито только при самообороне. На случай возникновения проблем представляю вам Меньшова Павла Эдуардовича, - из-за стола поднялся майор, с которым Алексей уже был хорошо знаком. - Павел Эдуардович отвечает за вашу безопасность в Баренцбурге и в научном лагере. А теперь выслушайте Вениамина Ивановича Шубина — он введет вас в курс дела.
         Пока Вениамин Иванович выбирался из-за стола к планшету, Марина, помощник повара, принесла поднос с горячим чаем в граненых стаканах и серебряных подстаканниках. Он оказался весьма кстати — за окном началась метель, стекла гудели под напором ветра. 
- Извините, вы не могли бы передать, - послышался теплый женский голос. Алексей повернулся и был приятно удивлен. Напротив него через стол, там, где пустовало место восьмого участника экспедиции, теперь сидела очаровательная девушка с каштановыми волосами, черными стрелками бровей и жемчужной улыбкой. Ее немного крупный нос ничуть не портил прелесть лица, а наоборот, делал его каким-то особенно милым, запоминающимся.
- Вы не передадите стакан, - повторила просьбу девушка, указывая на поднос с чаем. Она прекрасно поняла причину заминки: наверное, женщины учатся распознавать своих поклонников раньше, чем ходить. Разозлившись на самого себя, — что он, мальчишка какой, чтобы вот так замирать при виде симпатичной особы — Алексей передал ей стакан. Ну, ладно, очень симпатичной. Ну, допустим, даже обворожительной, если быть уж совсем объективным. Все равно это не повод цепенеть, тем самым засвечивая свои карты.
         Он передал девушке стакан горячего чая с лимоном. Иностранцы называют такой чай «русским»:
- Держите. Не знаю, как вы, а я сто лет не пил чая в подстаканниках.
- Я тоже, - ответила та. - Обожаю чай с лимоном. Особенно осенью и зимой.
- Меня Алексей зовут.
- Рита, - улыбнулась девушка. «Да что ж такое!» - подумал тот, снова замирая. От неловкого положения его спас Вениамин Иванович, который успел выбраться из-за стола и теперь призывно покашлял. Его помощники внесли в зал здоровый интерборд, LCD-диспей с сенсорным экраном размером со школьную доску. На интерборде пестрела детальная — видать, армейская — карта Шпицбергена.
- То, что я вам покажу является государственной тайной, - без всякого приветствия начал Вениамин Иванович, - разглашению и публикации не подлежит. Для местных жителей и прочих любопытных вы геологи. На вопрос, чем здесь занимаетесь, вы должны ответить, что ищите урановые руды. Подписку о нерасглашении вы уже дали. Всем все ясно? Вопросы? Хорошо, тогда перейдем к сути. Из-за глобального потепления, ледник Западного Шпицбергена стал таять. Открылись новые, ранее недоступные районы острова. Месяц назад группа академика Левина проводила георазведку района под названием Земля Диксона и нашла вот это.
         Шубин прикоснулся к интерборду и тут же на планшете появилась фотография. Все, как по команде, подались вперед. Сначала Алексей ничего особенного не заметил. Обычный арктический пейзаж: белоснежный сверкающий на солнце ледник, торчащие из него скальные пики, ложбина у подножия гор... Только она какая-то неправильная: прямая, как стрела, и наклонная. Алексей видел подобное, когда работал на месте катастрофы боинга 737 на Алтае. Стоп! Быть того не может. Неужели...
         Шубин опередил Алексея с ответом:
- Перед вами следы падения инопланетного космического аппарата, - просто и без обиняков сказал он.
         В зале повисла тишина. За все долгие годы, посвященные науке, многие из собравшихся слышали подобные слова только в голливудских экшенах. Алексею сразу вспомнился тот странный сон, где он был падающим телом. Совпадение? В совпадения Алексей не верил. Прийдя в себя, он с интересом отметил, что для большинства военных, сидевших за столом, эта новость тоже стала потрясением. «Неужели их никто не поставил в известность?» - подумал он. Словно отвечая на его вопрос, офицеры стали перешептываться между собой, пожимать плечами и беспомощно разводить руками. Алексей считал, что совещание устроенно в основном для них, гостей с Большой земли, а оказалось, что коммандный состав АРВО тоже не в курсе.
- Откуда такие выводы? - громко, так чтобы перекричать поднимающийся над столом гомон, спросил Юрий Там, рослый астрофизик из Тюмени. - Это мог быть метеорит.
- Даже с моими скудными знаниями астрономии, я смело могу утверждать, что метеориты не оснащены ракетными двигателями, - ответил Шубин. Его слова сработали своеобразным тумблером — народ наконец-то пришел в себя и тут уж началось.
- Когда потерпел крушение аппарат?
- Удалось ли найти пилотов?
- Кто-то видел момент падения?
- Есть ли образцы обломков?
- Вениамин Иванович, почему нам ничего не сообщили? - спросил мордатый полковник АРВО.
- Какой тип двигателя был установлен на аппарате? - последний вопрос задал Алексей. Услышав про двигатель, он тут же решил: если будет хоть один шанс, он им воспользуется. 
         Шубин выставил вперед руки, призывая к молчанию. С большим трудом, но зал все-таки затих. Для тех, кто хотел рассмотреть фотографии поближе, Вениамин Иванович пустил по кругу iPad.
- Группа Левина детальный осмотр места падения или Желоба не проводила. Это ваша задача, - сказал Шубин, поправляя круглые очки. Алексей подумал, что Вениамин Иванович выглядит не лучше Колобка, который «вербовал» его в Москве: тоже низенький, полноватый с залысинами на голове. Интересно, какую должность он занимает?
- Единственное, что сделали геологи Левина — это взяли пробы пород из Желоба. Согласно спектральному анализу, Желоб был пробит двеннадцать тысяч лет назад. Несмотря на столь долгий срок, мы склонны считать, что аппарат, пробивший его, до сих пор находится под ледником.
- Вы не объяснили, на каком основании считаете упавшее тело «аппаратом», - перебил его авиаконструктор.
- А на том, Алексей Петрович, что помимо возраста геологи выяснили еще кое-что. В пробах, взятых из Желоба, выявлены следы дейтерия и трития. Уж вам-то не нужно объяснять, что это значит, - Шубин многозначительно посмотрел на Алексея поверх очков.
- Не нужно, - тихо ответил тот. А про себя подумал: «Боже мой! Неужели под этими снегами лежит термоядерный ракетный двигатель?» От этой мысли у него произошла адреналиновая атака: захотелось сию минуту схватить лопату, снегоход и броситься освобождать это сокровище из ледяного плена.
- У вашей группы две задачи, - продолжал Вениамин Иванович. - Во-первых, провести детальное исследование Желоба. Во-вторых, найти аппарат. Поскольку место падения находится на приличном расстоянии от Баренцбурга, военные строители собирают для вас научный лагерь. В нем будут все необходимые условия для жизни и передвижная лаборатория. Лагерь будет готов через сутки...
- Прошу прощения, - неожиданно перебил его Есин. В руках у биолога был iPad на экран которого, как заметил Алексей, была выведена полная карта Шпицбергена. - Я сейчас детально ознакомился с фотографиями и решил наложить координаты Желоба на карту острова. Оказывается, место падения находится всего в тридцати километрах от злополучной шахты Пирамида.
- Пи*дец, - тихо сказал кто-то из офицеров. По изменившимся лицам людей, Алексей понял, что массы разделяют его мнение. В зале повисла тишина.
- Мы обратили внимание на этот факт.., - нарушил молчание Вениамин Иванович.
- Но решили нам ничего не говорить, да? - раздраженно сказал Юрий Там. Шубин, казалось, не слышал его реплики.
- У вашей группы будет надежное прикрытие. Вам не о чем беспокоиться. Слухи о пирамиде — это не более чем вымыслы.
          Шубин закончил свой доклад и вышел из зала. Настроение участников экспедиции заметно упало. «И не мудрено, - подумал Алексей. - Сегодня я сам слышал про убитого медведя. Остапенко говорил, что тушу нашли в тридцати километрах от Пирамиды. Как раз то, что нам нужно. Зашибись! А ведь белый медведь — самый крупный наземный хищник. Кто может быть сильнее его? Мишку разрезали от головы до пят без единого выстрела. Кто бы это не сделал, он опаснее всех на острове. И вряд ли бойцы АРВО смогут поймать его. Они сами, услышав про Пирамиду, покрываются холодным потом». 
          Алексей попытался отогнать тревожные мысли, а за окном ревела снежная буря.