Глава четвертая. Погоня за призраком

            По просьбе Есина исследователи зашли в Свальбардский музей и накупили всякого хлама в сувенирной лавке. В середине октября световой день на Шпицбергене короткий — особенно не разгуляешься — поэтому когда небо стало затягиваться предвечерней серостью, исследователи поспешили к стоянке снегоходов.
            Двигаясь от музея, Алексей раздумывал. «Что бы Там не говорил, но что-то на острове происходит. Во-первых, Лебедева сама не исчезла — ей явно в этом помогли. Вывод: гляциолог что-то видела или слышала и ее быстро убрали. Кто это сделал? Неизвестно, но это явно кто-то из жителей Баренцбурга, а может, даже из обитателей «Дома для гостей». Почему? Потому что коммендант «Дома» лично закрывал помещение на ночь. Вывод? Ночной гость либо живет в доме, либо у него есть ключи.
            Во-вторых, поморская легенда. Если предположить, что сказание не врет и все было на самом деле, - и грохот, и свечение и даже вестник — то как быть с датировкой? Аппарат потерпел крушение двеннадцать тысяч лет назад, а легенда говорит о двеннадцатом веке. Как быть? Хотя... А что если падение аппарата и сказание — это разные события? Что если аппарат действительно упал в незапамятные времена, а поморский фольклор рассказывает о каких-то манипуляциях на месте крушения? Тогда все сходится. Правда, откуда взялся радиационный фон? Ладно, на этим еще надо думать.
            В-третьих, в Лонгъире водится странная публика. Где это видано, чтобы сотрудники Гринписа были размером со шкаф и накачены, как Сталоне в молодости? Да и лица у них «природа не заморачивалась». Нет, что-то здесь не так. Сильно не так».
            На стоянке снегоходов академиков уже ждали.
- Опаздываете, - раздраженно сказал высокий мужчина крепкого телосложения с ежиком седых волос на голове. Когда все пожали друг другу руки, он представился Родионовым Максимом Яковлевичем. Его спутник с красной сумкой за спиной, который уже сидел на снегоходе, попросил называть его просто Михаил.
- Не успеваем, Максим Яковлевич, скоро совсем темно станет. Ехать надо, - сказал он, опасливо глядя на часы.
            Второй раз повторять не пришлось: исследователи сели на арендованых «коней» и процессия двинулась вперед. Чтобы успеть в Баренцбург до наступления темноты, приходилось двигаться очень быстро. Выбравшись из города, спутники выстроились в линию: ведущим был Родионов, за ним шел Там, управлявший снегоходом с завидной ловкостью, чуть поодаль двигались Михаил и Алексей; замыкающим стал Есин.
            Для Алексея опыт езды на снегоходе сводился к двум неполным часам, которые он накатал, отдыхая в Альпах. Авиаконструктор два раза едва не вылетел из седла, один раз хорошенько наскочил на кочку — чудо, что не перевернулся — и наконец признался себе, что машины он не чувствует. Другое дело Там: вон он впереди, ветер треплет его синий пуховик! Юра управлял снегоходом так, будто родился на нем. Он держался в седле, как влитой, играючись закладывал виражи, легко обходил кочки и при всем этом еще умудрялся оглядываться назад и махать рукой. «Конечно, ведь он из Тюмени», - думал Алексей, до боли в глазах взглядываясь в мелькающий перед ним ледник — еще одной кочки он не переживет. Двигаться по сопкам то еще удовольствие: то внезапный подъем, то крутой спуск, то резкий уход вправо, то снова спуск. Темнеет на глазах. В ушах воет ветер, морозный воздух обжигает лицо. Решив, что Михаил ездит лучше, Алексей стал повторять его виражи след в след, а чтобы не потерять спутника в сгущающихся сумерках, взял за ориентир его красную заплечную сумку.
            Сколько времени они ехали, авиаконструтор не знал: ему показалось, что целую вечность. Каково же было его облегчение, когда, заехав на очередную сопку, он увидел огни Баренцбурга. К этому моменту стемнело окончательно: спускаться в поселок пришлось очень острожно, постоянно сбрасывая скорость. От ледяного ветра Алексей не чувствовал ни ног, ни пальцев рук. Они казались деревянными придатками тела, а мечтой всей жизни стал горячий душ и вкусный ужин. Когда до заветной цели осталось около километра — они уже въехали в поселок — жизнь, как всегда, внесла свои коррективы.
            Родионов резко затормозил и жестом приказал другим остановиться рядом.
- Гляди, - сказал он Михаилу, кивком головы указывая на заброшенную котельную. Остальные спутники инстинктивно посмотрели туда же. Ничего особенного — котельная, как котельная: темная, мрачная, с выбитыми стеклами, над дверью, рассеивая темноту, раскачивался на ветру фонарь.
- Что случилось? - нарушил молчание Есин.
- Котельная уже два года, как не работает. Туда никто не ходит, она закрыта на два замка...
            Тот еще не договорил, а Алексей уже понял в чем дело: дверь котельной была чуть-чуть приоткрыта.
            Михаил снял свою заплечную сумку, положил ее на снег и расстегнул. В темноте что-то блеснуло, затем послышался лязгающий звук передергиваемого затвора. «Калашников, - догадался Алексей, - судя по длине рожка, новенький, двухсотой серии, вариант десантный укороченный».
- Сидите здесь, - сказал Родионов академикам. - Мы туда и назад.
            Вместе с Михаилом они слезли со снегоходов и быстрым шагом двинулись к котельной.
- Они на разминку, а нам сидеть и мерзнуть, - прошипел раздосадованный Там.
- Но ведь там опасно, господа, - тихо пролепетал Есин.
- Да ну вас!
            Астрофизик слез со снегохода.
- Юра, сядь, - спокойно, но удивительно властно сказал Алексей.
            Там потоптался на месте и плюхнулся обратно.
- У меня сейчас задница к седушке примерзнет, - проворчал он.
- Отогреем. Ты видел медсестру в медпункте? Ради такого стоит пострадать.
- Да? Ладно, поверю тебе на слово.
            Оба заулыбались.
- И как ее зовут?
- Катенька.
- Выходит, ты уже страдал в медпункте?
- Не-а. Я встретил ее на крыльце дома, когда бегал к комменданту за постельным бельем.
- Что-то мне спину прихватило — надо бы зайти к Катеньке на сеанс восстанавливающего массажа. Или там уже в очередь записываться надо?
- Я готов уступить тебе свое место.
            Там засмеялся и коллеги пожали друг другу руки. Дальше сидели молча. Есин со скрипом ерзал на седушке снегохода, Там тихо напевал песню: «Катя, Катерина, маков цвет...».  Минуты тянулись, как жвачка. Кругом было темно, хоть глаз выколи; арктический ветер завывал в разбитых окнах котельной. Первым молчание нарушил Там:
- Что-то долго их нет.
            Алексей посмотрел на часы — прошло пятнадцать минут.
- Пошли, - сказал он.
- Вот это я понимаю! Вот это по-нашему! - оживился Там.
- Это глупо, господа! У нас даже оружия нет! - увещевал их Есин, тем не менее, слезая со снегохода.
- А вас, Евгений Борисович, я попрошу остаться, - обратился к нему Алексей, подражая классике. Тот хотел было возмутиться, но конструктор пояснил.  - Если мы не вернемся через десять минут, хватайте снегоход и мчите в поселок за помощью. Договорились?
            Биолог нехотя согласился. Двое коллег двинулись к котельной, по щиколотку проваливаясь в снег. Словно ожидая их выхода на сцену, облака разорвались и землю осветил тусклый свет луны.
- Как думаешь, что там? - спросил Юра.
- Надеюсь, что человек: с ним хотя бы можно договориться, - оптимистично ответил его спутник.
            Подойдя к котельной, оба остановились и прислушались. Вроде тихо. Дверь была приоткрыта так, что человек в нее мог протиснуться только боком. Первым в здание проник Алексей, за ним бесшумно зашел Там. Астрофизик достал светодиодный карманный фонарик — луч света выхватил хитросплетения труб, пару вентилей и стальное брюхо котла с облезшей серебряной краской.
            Справа показалась какая-то будка. Там подошел поближе и аккуратно открыл дверь — та предательски скрипнула. Оба замерли. Тишина. Только ветер воет под потолком. Вроде пронесло. Юра осветил коморку: заиндевевший стол, ветхая кровать с рваным матрасом и пучок замерзшей травы на полу.
- Как она здесь оказалась? - удивился Там, указывая на гербарий.
- Ну давай щас экспертизу проведем, - зашипел Алексей. - Мамонты не доели. Пошли отсюда — меня аж оторопь берет.
            Исследователи обошли громадный котел и зашли в густой лес из вентилей и насосов. Тут их и повязали. Алексей ощутил движение воздуха слева, а через мгновение его сдавили стальные тиски. Одной рукой зажали рот, другой схватили за горло. Резкий рывок назад и вот он уже лежит в темноте: скрученный и беспомощный. Было слышно, как рядом повалили Тама.
- Тихо. Свои, - шепнули на ухо. Стальные тиски плавно разжались. В неверном свете луны Алексей различил лицо Михаила. Справа от него сидел Родионов, рядом с ним поднимался с пола Там. Михаил, не издавая ни звука, пальцем указал вглубь вентильно-насосного леса. В его чаще что-то копошилось.
            Со стороны запасного выхода к ним двигалось нечто крупное и сгорбленное. Оно пыхтело, отдувалось и было похоже на громадную улитку. Михаил бесшумно просунул между трубами ствол калашникова, прицелился. Тяжелое дыхание становилось отчетливее, существо приближалось. Боясь спугнуть, Алексей дышал через раз. «Лишь бы нас не выдал пар изо рта» - почему-то подумалось ему. Рядом, как завороженный, сидит Там. Существо приближается. Слышно, как хрустит снег под его...ногами? Воздух звенит от напряжения. А может, от мороза. В лунном свете кружат снежинки. Хруст становится все ближе, ближе, ближе. Существо мелькает между насосами. Вот до него осталось метров восемь. Вот пять. Вот оно выходит на свет...
            Алексей едва сдержался, чтобы не ахнуть. «Существо» оказалось человеком в черной куртке, который тянул за собой большой мешок. Не доходя десяти шагов до засады, он остановился, с трудом выпрямился, вытер пот со лба. «Покажи лицо» - думал Алексей, глядя в крупную спину «ночного призрака». Тот стоял на одном месте и тяжело дышал. «Курит много» - решил авиаконструктор, оценивая частоту и глубину вдохов.
            Внезапно что-то хрустнуло. Призрак прыгнул в сторону — Михаил дал очередь. Вторую. Третью! Грохот автомата. Лязг пуль. Искры рикошета. 
- Уйдет! - Родионов бросается вперед. За ним Там, за ним Алексей. Труба — перепрыгнул. Вентиль — ушел вправо. Насос — прыгнул влево. Выстрел. Второй! Третий!! 
- Ложись!
            Стреляют в них! Стреляет призрак!!
- Вправо! Вправо!
- Куда?!
- Под насос!
            Автоматная очередь. Пули рвут насос. Ледяная крошка бьет по лицу.
- Справа!
- Вижу!
            Очередь!
- К двери!!
- Стреляй!
            Треск автомата!
- Крой!
- Уходит!
            Очередь!
            Алексей бежит вперед. Труба — нагнулся. Пуля — вниз! Ударился локтем. Снова вперед. Вот он! Убегает к двери! Развернулся! Стреляет! Крик сзади! Попал! Стой, гад!
            Алексей бьет с ноги. Призрак уклоняется. Хук справа! Ух ёпт! Алексей летит на пол, ударяется о вентиль. Хлопок. Треск. Потянуло холодом. В глаза бьет яркий свет.
- Живой?!
            Перед глазами плывут круги: то ли от света фонарика, то ли от удара. На белом вентиле капли крови.
- Ты как? - повторил вопрос Юра.
- Целый, - прошептал Алексей, берясь за голову — удар у призрака просто чугунный. - Это чья?
            Он указал на кровь.
- Твоя, ты ногу стесал.
- А где призрак?
- Ушел, гад, - Там кивнул в сторону распахнутой задней двери: через нее врывались порывы холодного ветра. - Лихо ты его с ноги.
- Я не попал.
- Все равно классно получилось, - Юра помог другу встать на ноги. - Ну вот, поздравляю! Теперь у нас есть законный повод наведаться к Катеньке.
            Он повернулся и крикнул куда-то в сторону:
- Как он там?
- Живой, - послышался голос Родионова.
- Что случилось? - спросил Алексей. Ему тут же вспомнился выстрел призрака и крик за спиной. 
- Михаила ранили, - ответил Там.
- Пошли поможем.
            Оба двинулись обратно в недра котельной. Михаил сидел, прислонившись к насосу, и зажимал рукой правый бок. Свет фонаря выдал его бледное лицо и растущее багровое пятно на светло-серой куртке. Рядом на корточках сидел Родионов. В его руке блестел «Грач», пистолет, принятый на вооружение вместо устаревшего макарова. 
- Держись, Мишка, сейчас сбегаем за помощью, - сказал он, вставая на ноги. Не успел Родионов выпрямиться, как двери котельной распахнулись от удара — в глаза ударил яркий свет тактических фонарей.
- Руки вверх! Оружие на пол!
- Свои! Свои!
            В котельную ворвалась караульная группа: десять автоматчиков в белом камуфляже. За ними бежал перепуганный Есин.
- Максим Яковлевич? - старший группы узнал Родионова и тут же опустил фонарь, слепивший тому глаза. - Кто стрелял?
- Мы стреляли. Помогите, майор Савин ранен. Нужно доставить его в лазарет.
            Четверо десантников тут же соорудили носилки из автоматов, положили на них Михаила и аккуратно двинулись к выходу.
- Как вы? Все целы? - спрашивал растрепанный Есин. Его лицо покраснело от бега, он пыхтел и отдувался.
- Все хорошо, Евгений Борисович. Все хорошо, - ответил Алексей, похлопывая коллегу по плечу. И только произнеся эти слова, он сам осознал: «Закончилось. Живи. Спасибо, Господи, уберег».
- А что, интересно, в мешке у нашего гостя? - спросил Там и двинулся к оставленному призраком кулю. Все остальные последовали за ним. Тактические фонари десантников осветили большой серый мешок, похожий на те, в которых на рынке продавали картошку. Юра наклонился, почему-то хмыкнул и дернул ткань вниз.
            Есин, хватившись за рот, выбежал на улицу. Кто-то из десантников присвистнул.
- Вот и вся пьеса.., - тихо сказал Алексей.
- Нашлась пропащая, - спокойно отозвался Родионов.
            В мешке лежал труп Марии Лебедевой