Исказитель истории? Ответ В. Ставицкому

В Приложении «НГ – Exlibris» к «Независимой газете» 9 сентября 2010 года была опубликована рецензия г-на В. Ставицкого «Исказитель истории. Атаман Кудеяр – швед Бенгт» на мою книгу «Проклятие рода. Том I.» Привожу ее полностью:
"Исказитель истории. Атаман Кудеяр – швед Бенгт? 2010-09-09 / Валентин Ставицкий
http://exlibris.ng.ru/non-fiction/2010-09-09/7_history.html
Алексей Шкваров. Проклятие рода. – СПб.: Алетейя, 2010 – 264 с."
 
"По незатейливости сюжета и простоте его изложения настоящую книгу можно смело адресовать не взрослым людям, а детям среднего и старшего школьного возраста, хотя после ее прочтения ребята не пополнят, к сожалению, свой багаж знаний по истории государства Российского первой трети XVI века и его ближайших соседей: Литвы, Польши, Финляндии и Швеции.
Великие князья московские, бояре, священники, купцы и холопы вкупе с королем шведским, наместником, стражниками, монахами из доминиканцев и францисканцев изъясняются сухим газетным языком. На всех страницах этого предложенного читателям «сказа» не нашлось места ни для одной национальной пословицы или поговорки, крылатой фразы, меткого выражения.

Алексей Шкваров незаслуженно приписал митрополиту Московскому и всея Руси Зосиме авторство концепции «Москва – третий Рим, а четвертому не бывать», которую на самом деле изложил великому князю Московскому и всея Руси Василию III старец Псковского Елизарова монастыря Филофей в письме об искоренении в «святом великом княжестве блуда содомского». А уж описание тайного рождения сына Георгия в келье Суздальского монастыря беременной монашкой Софией (в миру – Соломонией Сабуровой, первой женой Василия III) не выдерживает никакой критики. Автор не пишет: куда чреватая инокиня дела околоплодные воды? Как роженица скрыла от настоятельницы монастыря обильное кровотечение после отхода последа? Это тайна великая есть!

Не менее чудесным образом 19-летняя служанка Соломонии по имени Любава проникает в строгую женскую обитель и тайно увозит младенца Георгия из Суздаля в Великий Новгород. Там девушка меняет вероисповедание, венчается со старым шведом в лютеранской церкви, чтобы тот усыновил младенца под именем Бенгт. Через несколько лет молодая вдова переселяется из Святой Руси в Швецию на постоянное местожительство. При этом она умудрилась перевезти по суше и по морю останки своего фиктивного супруга из Великого Новгорода в Скандинавию, несмотря на бушующие тогда в Европе эпидемии чумы и холеры, дабы похоронить покойника на родине. Естественно, что при ней неотлучно находится и сын великой княгини Соломонии, лютеранин. Уверен, что российские историки Н.М.Карамзин, Н.И.Костомаров и иже с ними закашлялись бы на том свете, узнай они, что сводной брат Ивана Грозного, будущий атаман Кудеяр, жил в Швеции и именовался Бенгтом.
Но самой веской уликой преступной небрежности писателя является мифическая столовая вилка из серебра на королевской свадьбе Густава Эриксона в Стокгольме в 1530 году. «Ею немецкая принцесса лишь ковыряла для вида в кушаньях, что менялись перед ней», – сообщает своим читателям исказитель истории. Господину Шкварову, вероятно, неизвестно, что первое изображение этого столового прибора в европейских книгах появилось лишь в 1570 году, когда вышел из печати труд повара Бартоломео Скаппи «Секреты кухни папы Пия V».

     В. Ставицкий.



     Даже по манере изложения г-на В. Ставицкого можно смело предположить, что сей «историк», взявшийся писать рецензию на книгу, имеет весьма отдаленное представление об истории, как о науке. Об этом свидетельствует и безаппеляционность заявлений, и расклеивание ярлыков, являющихся прямым оскорблением и клеветой на автора, который Ставицким даже не рассматривается, как «коллега».

     Попробуем выяснить для начала, а кто же все-таки «рецензент»? Сведений о нем до скупости мало. Некоторая информация нашлась на форуме московской газеты «Мой район» (http://forum.mr-msk.ru/showthread.php?t=101), где сказано буквально следующее: «Валентин Моисеевич Ставицкий (литературный псевдоним Моисей Валентинов). Прозаик, пишущий о российской истории. Опубликовал на собственные деньги две книги: «Замужество перед расстрелом. (О первых годах Советской власти. Фани Каплан. Роман) - М., МООС ЭЗиОС. 2004., 146 с. и «Замерзшие ландыши. Исторический детектив об установлении ложности расстрела царской семьи на Урале в июле 1918 г. – М., МООС ЭЗиОС., 2004, 316 с..

 О себе прозаик сообщает следующее: «…мне выпала честь в должности заведующего передвижным фельдшерским пунктом закапывать глаза Александру Солженицыну».  Так что, можно сказать почти по Гоголю: «…с самим Пушкиным», (простите, Солженицыным), «на дружеской ноге…». 

Но интересы и «познания» «историка»-фельдшера чрезвычайно широки – от гражданской и Великой Отечественной войн в СССР до «Слова о полку Игореве», именно последнему посвящено еще одно «творение» г. Ставицкого, опубликованное в газете МОЛ №3 2007 г. и на собственной странице сайта www.proza.ru: «Сколько авторов было у «Слова…». Здесь, г. Ставицкий предстает «знатоком» древнерусской литературы и от него достается многим, к сожалению, покойным уже писателям и ученым – А.К. Югову, академику Б.А. Рыбакову, Л.Н. Гумилеву, В.А. Чивилихину и многим другим. 

О публикациях «рецензента» отзывов практически нет, но он упомянут в рецензии московского журналиста и писателя Дмитрия Шеварова на книгу стихов Анны Тимиревой – Книпер («Новый мир» №11, 2004), где автор относит г-на Ставицкого к числу «не очень щепетильных и весьма легкомысленных литераторов», но никак не историков. Причиной для подобной оценки послужил роман «Замерзшие ландыши», написанный Ставицким от лица… Анны Васильевны Тимиревой, известной благодаря подобным ему литераторам лишь, как близкой подруги А.В. Колчака. Д. Шеваров приводит высказывания родного племянника Тимиревой - И.К. Сафонова: «Читатель вынужден глотать авторские (В. Ставицкого) фантазии, как истину в изложении реального исторического лица… с боцманскими шутками и жаргоном. Автор вышел за рамки обычного приличия. Книга полна ложных представлений». Видимо, г-на Ставицкого, как и в случае с «Замужеством…» Фани Каплан, интересовала лишь интимная подоплека человеческих отношений.

Неудивительно, что и в романе «Проклятие рода» рецензента крайне возмутила нераскрытая подробным образом тайна процесса родов опальной жены Василия III княгини Соломонии Сабуровой в Суздальском монастыре. «Автор (Шкваров – А.Ш.) не пишет: куда чреватая инокиня дела околоплодные воды? Как роженица скрыла от настоятельницы монастыря обильное кровотечение после отхода последа?» - Возмущенно восклицает «знаток» или истории или акушерства г-н В. Ставицкий, привычно выходя «за рамки обычного приличия».

Но вернемся к обвинениям в «искажении» истории. Рецензент пишет: «Алексей Шкваров незаслуженно приписал митрополиту Московскому и всея Руси Зосиме авторство концепции «Москва – третий Рим, а четвертому не бывать», которую, на самом деле, изложил великому князю… Василию III старец Псковского Елизарова монастыря Филофей…» и т.д. 
Действительно, в исторической науке наиболее популярной является теория, изложенная в 1869 г. российским историком В.С. Иконниковым, согласно которой  в явном виде концепция «Москва — третий Рим» впервые была сформулирована в двух посланиях конца 1523 года — начала 1524 старца псковского Елеазарова монастыря Филофея (Иконников В. С. Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории. Киев, 1869.) Наряду с этой, существуют и иные точки зрения о времени генезиса и авторстве идеи «Москва — третий Рим». В частности, — мнение, что в действительности впервые концепция была выдвинута несколько ранее митрополитом Зосимой в предисловии к его труду «Изложение Пасхалии» (1492 год), а Филофей же лишь обосновал её в соответствии с господствовавшим тогда миропониманием и духовными запросами общества. «Первые наброски этого решения очевидны в грамоте московского митрополита Зосимы (1492): «Изложении пасхалии» на начало наступающего восьмого тысячелетия. Говоря о переживаемых «последних сих летах», кануне второго пришествия (хотя точный день его, согласно Священному Писанию, неизвестен), Зосима приводит краткую версию событий христианской истории: Константин Великий основал Новый Рим, Владимир Святой крестил Русь, теперь же Иван III является «новым царем Констянтином новому граду Констянтину—Москве». Насколько мы знаем, это первый текст, в котором Москва открыто и официально объявляется имперским_царствующим градом». (Стремноухов Д.Н. Москва – Третий Рим: источник доктрины. //Из Истории Русской культуры. Т. II. Кн.1. Киевская и Московская Русь. – М.: Языки славянской культуры, 2002. С. 425-441). Кстати, в романе даже сделана специальная сноска по этому поводу внизу соответствующей страницы (стр. 72), которую рецензент, судя по всему, не заметил. Поскольку, митрополит Зосима со стороны историков церкви долгое время считался причастным к т.н. «ереси жидовствующих», то упоминание о его, по крайней мере, участии в разработке концепции Третьего Рима, было нежелательным.
Современные исследователи церковной истории обвинения в «ереси» с Зосимы сняли, однако, он по-прежнему считается «худшим из первосвятителей Русской церкви» (например: Стародубцев О. Личность митрополита Зосимы //http://www.pravoslavie.ru/sm/070504142431.htm).

Кстати, сам рецензент, видимо забыл, о том, что «Третью Римскую империю» он лично вовсе относил к 1060-му году в своей статье «Сколько авторов было у «Слова…», где утверждал, что «три сына Ярослава – Изяслав, Святослав и Всеволод основали «Троянову землю» - «Третий Рим» и даже «учредили отныне независимую от Византии Киевскую кафедру во главе с русским митрополитом».  О каком Третьем Риме могла идти речь в 1060 г., о каком учреждении независимой от Царьграда кафедре и постановке «отныне» русского митрополита? В XI веке последняя война с Византией закончилась в 1046 г. В 1046-1047 гг. русские отряды уже сражались на стороне Византии - под Царьградом, в Греции и Грузии. В 1051 г. отношения с Византией осложнились (но не до войны) из-за дружеских связей Руси и Запада, в частности замужества Анны Ярославовны, а Царьград стоял накануне Великого Раскола 1054 г. (См. например: Литаврин Г.Г. Русско-византийские отношения в XI-XII вв. По изданию: История Византии: в 3 Т./ М.: Наука, 1967, Т. 2, С. 347-353).
В связи со смертью митрополита Феопемпта (грека) в 1051 г. (лето 6559) князем Ярославом был самопоставлен русский митрополит Иларион (Ларион) (ПСРЛ. - Т.2. Ипатьевская летопись. - СПб., 1908. - стб. 143-144). Видимо, Ставицкий имеет в виду его, не обращая внимания на даты. Однако, «историк» не знал, что следующим митрополитом уже в 1055 г. был снова грек Ефрем (ПСРЛ. - Т. 30. Владимирский летописец. Новгородская вторая летопись. М.: Наука, 1965, С. 190) и так продолжалось до 1224 г.

Что касается тайн, связанных с рождением ребенка в Суздальском монастыре, хотелось бы адресовать рецензента к некоторым исследованиям, например, историка, археолога и писателя А.Л. Никитина «Соломония Сабурова и второй брак Василия III», где приведена серьезная источниковая база (Никитин А.Л. Основания русской истории. Мифологемы и факты. М., Аграф, 2001, с. 600-628).

Комментировать измышления г-на Савицкого о сюжетной линии романа наверно нет никакого смысла, несмотря на его попытки и «уверенность, что российские историки Н.М. Карамзин, Н.И. Костомаров и иже с ними закашлялись бы на том свете…», узнав о предложенном автором романа варианте судьбы таинственного сына Соломонии Сабуровой, которого ряд легенд и сказок отождествляют с мифическим Кудеяром - атаманом разбойников.  Приведем лишь высказывание самого Н.И. Костомарова по поводу собственного романа «Кудеяр», где автор предложил свою версию легенды: «Во всем «Кудеяре» критик может найти уклонение от исторической правды только внешней, но внутренняя правда сохраняется очень строго, а если кто найдет что-нибудь погрешающее против этой внутренней исторической правды, то пусть укажет мне на то фактически. Я называю внутреннею правдою верность в изображении быта, нравов, понятий, побуждений, характера действий лиц в изображаемую эпоху. Что же касается до нарушения внешней правды, то в таком произведении, как «Кудеяр», которое не принадлежит к чисто ученым по форме сочинениям, никто не станет по справедливости за то меня обвинять. Во всех исторических повестях и романах и вообще сочинениях, которых сюжеты хотя и взяты из истории, но обделанные в беллетристической форме,— везде принято за правило предоставлять автору свободу изложения, при которой он может заставлять исторические лица говорить такие речи, о которых не сохранилось известий в источниках, и даже делать поступки, хотя бы в источниках не значилось этих поступков, лишь бы только вымышленные речи и поступки не противоречили описываемой .эпохе и характерам изображенных исторических лиц». (Костомаров Н.И. Мое украинофильство в «Кудеяре»//Славянская мифология. – Киев, 1994, - С. 326-330). Сюда можно лишь добавить краткое замечание Ю. Тынянова о том, что писатель начинается там, где заканчивается исторический документ. Г-н Ставицкий, видимо, слышал о Карамзине и Костомарове, но познакомится с их трудами, скорее всего не удосужился.

«Но самой веской уликой преступной небрежности писателя является мифическая вилка…», которой пользовалась немецкая принцесса Катарина на свадьбе с Густавом Ваза – сообщает В. Ставицкий со ссылкой на то, что первое, по его мнению, изображение (а не упоминание) вилки появилось в 1570 г. в книге Б. Скаппи «Секреты кухни папы Пия V», а «в Англии вилка появилась в начале XVII века». Обратим внимание, на то, что автор романа преднамеренно ввел данный предмет для того, чтобы подчеркнуть утонченность хрупкой немецкой принцессы Катарины Саксен-Лауэмбургской по сравнению с грубой мощью и медвежьими манерами шведского короля Густава. При этом автор опирался на исследования известного английского историка Джона Норвича, который сообщает следующее: «В XI веке вилка была завезена из Византии в Италию. Святой Петр Дамиани так описывает привычки византийской принцессы Марии Агрира в 1003 году: «Пальцами к еде не прикасалась, а заставляла евнухов нарезать их на маленькие кусочки. Она подцепляла их специальным золотым инструментом с двумя зубцами и клала их в рот». В Европе вилкой стали широко пользоваться к XIV веку, а в XVII веке вилка стала необходимым атрибутом на трапезах знати и купцов. (Джон Норвич. История Венецианской республики = John Julius Norwich. A History of Venice. New York, 1982. — Москва: АСТ, 2009. С. 93). «Злосчастная» вилка также упоминается в XVI веке в Таллинне в знаменитом историческом романе Я. Кросса «Между тремя поветриями» (Л., 1990. Т. 2, С. 383).  Можно предположить, что вилкой пользовались, все-таки в основном, женщины, ибо мужчины полагали этот прибор недостойным себя, что и описал автор романа и окончательно заслужил от г-на Ставицкого титул «исказителя истории».

Сам же В. Ставицкий не имеет обыкновения обращаться к источниковой базе или делает это очень однобоко,   сей «специалист» в истории в качестве источников любит ссылаться на исторические романы, так он, например, поступает в очередной своей рецензии (под новым псевдонимом М. Глибоцкий) к статье Елизавете Басковой о книге А. Трофимова «Икона Божьей Матери Одигитрия Корсунская (Ефесская)», где утверждает, что Ледовое побоище 1242 г. было выдумано (См. сайт www.proza.ru на страницах Е. Басковой или М. Глибоцкого). В.Ставицкий «отечески» рекомендует Е. Басковой обратиться к роману Дмитрия Балашова «Господин Великий Новгород», где описана попытка реванша со стороны Ливонского ордена 18 февраля 1268 г. под Раквере (Раковоре, Везенберге) за поражение в Ледовом сражении. К чему он это делает, не понятно совершенно, как не понятно абсолютно ничего, кроме оскорблений, из его рецензии на I том романа «Проклятие рода».

Но некоторое объяснение странностям г-на В. Ставицкого найти удалось.     На том же сайте московской газеты «Мой район», где отыскался и сам г-н В. Ставицкий, состоящий в объединении литераторов района Северное Бутово, приведены абсолютно верные слова поэтессы Инны Платоновой: «…я бы вообще брала с каждого из нас (член лит. объединения) справочки о психическом состоянии. Клинических графоманов нам не надо!» В случае с г-ном В. Ставицким мы, видимо, встретились и с психическим состоянием и с графоманией одновременно. Наверно ответственному редактору приложения «НГ – Exlibris» стоит обратить на это внимание.