Домашнее мыло

Когда я пошел в школу, моя бабка, хотя ей было всего 62 года полностью перестала выходить из дома. В сентябре она еще провожала меня в школу, подъезжая одну остановку на троллейбусе. Но, упав в нем в начале октября месяца, уже не смогла спускаться с пятого этажа по лестнице. Поэтому, она стала намного больше заниматься домашними делами. И одним из них было – переваривание обмылков.

Бабка собирала обмылочки, как хозяйственного, так и туалетного мыла, замачивала их в кружке, затем разминая их в кашеобразное состояние. После чего, кружка доливалась водой до верха и ставилась на медленный огонь. При помешивании, размоченные обмылки превращались в слизкую тягучую массу, похожую на густой кисель. Когда масса становилась однородной, бабка выливала ее в картонные или бумажные «гробики», чтобы она превратилась в удобные брусочки, став настоящим мылом. И это у ней получалось так споро, так умело, что я всегда, как завороженный, смотрел на это «алхимическое» таинство.

Как-то я спросил у нее – зачем она это делает, ведь мыло можно купить и в магазине. Зачем же заполнять весь дом белым едким дымом, который жжет глаза и заставляет кашлять какой-то мерзкой мыльной мокротой.

Бабка ответила – я так привыкла! Пережив три войны, пятьдесят лет дефицита и голода, я не могу отступить от привычного образа жизни. Как только начиналась какая-нибудь война или очередная голодовка, то, первым делом, из магазинов исчезало самое важное - мыло, соль и спички. Три продукта на коих зиждется наша жизнь.. Грязными руками есть погано, да и опасно, без соли никакая еда в рот не полезет, а без спичек – ни согреешься, ни воды не вскипятишь, ни еды не приготовишь, от холода сдохнешь.

Потом она добавила, что когда в 1914 году началась война с немцами, то мыло, тотчас, исчезло из продажи. Может его отправляли на фронт, в госпиталя, а может быть это были пронемецкие провокации большевиков, направленные на ослабление армии и тыла. Но у военных мыло еще было. А в Лефортово, в Немецкой слободе, где жила бабка, мыли мобизованных перед отправкой на фронт, мыли также раненных в соседнем госпитале (нынешнем Бурденко), мыли руки врачи и медсестры, стирали белье. И мыльная вода, вместе с обмылками стекала в Яузу (тогда не мучали себе мозги экологией и прочими выдумками) где моя бабка, вместе с другими детьми, вылавливала их, переваривала и получала нормальное мыло. Летом ловили каждый день, чтобы хвалило хотя бы на всю зиму. Кто, как моя бабка, просто у берега, стоя ногами в холодной воде, а кто – в основном мальчишки – они посмелее – с плота, да сеткой. Если обмылков не хватало, то добавляли мыльную (которая мылится в руках, как мыло) глину или ил. Ну, а золу добавляли в любом случае.

Навсегда запомнил я ее рассказ, и о мыльной глине, и о том, как выстирать грязную одежду, без мыла, песком. О чистотеле, мыльном корне, мухоморной воде, снеге и льде, и о других природных хитростях. Трудно сосчитать сколько же раз мне это пригождалось в жизни, когда требовалось вдали от жилья вымыть руки, не имея при себе никаких моющих средств. Чем я удивлял порою не только горожан, но и деревенских жителей, полностью потерявших связь с природой.