Необходимость

               


После двух недель стойкого, забытого мороза в вздухе запахло слякотью, а в гортани- соплями. И на Душе у Павлика было не хорошо. И, вроде, не из чего и тревожиться особенно: ну заболел, ну неудачно погрузился по косточку в серую обжигающую жижу(думал, там мельче), даже потерял равновесие, но не упал же! Нечего бы и горевать, а как-то неймётся что-то, ёкает внутри, как будто что-то сделал постыдное и нехорошее, а что- забыл. Но забыть о грядущем наказании за совершённое человеку не по силам. Ожидание расплаты изводит, по своему обыкновению, сообразно с законами природы. Но если злодеяние(а Павлик про себя так и называл тот проступок, который не мог вспомнить) совершено, то какова величина его вины, чтобы вычислить суровость наказания, а, соответственно определиться и соизмерить долю спокойствия,  вернее, долю тревоги, непонятно почему вдруг появившейся сразу, после угождения в лужу, Павлик не мог по причине для него постоянной- Павлик снова запил, и алкогольная амнезия, которая неизменно посещала его после очередного срыва становилась всё более и более вдохновенней и забвенней.
-Ха!- определённо скажут знатоки- Ясное дело! С последнего нужно было и начинать! Налить Павлику нужно. Всё равно, кто нальёт, а выпьет пусть Павлик. Выпьет, посидит, покурит и- вспомнит, что он там учудил, а не вспомнит- налей ещё: видать, вчера весело было! А может и не вспомнит, потому как вчера ничего такого и не было, а было всё наоборот: все чудили(он же не один пил?), а Павлик был на высоте и потому ничего и вспомнить не может, что ничего такого и не было.
Так сказали бы знатоки. Так говорил Павлику и разум. Но тоска, вычавленная из похмельной неуверенности и уверенно зарождающегося страха, не отпускала.
- Налейте человеку! Видишь: хреново ему! Давай, Павлик, подходи, сейчас только упадёт и в душе твоей сразу распогодится! Запиваешь? Ну, на хлебца, занюхай.
- Налейте человеку! – кто хоть раз в жизни слыхал такие слова и таким жаждущим наления был сам, тот поймёт, каково было Павлику. Скверно было. Сомнительно и тошно. Вот он и торопился потому, что хотел побыстрее доехать до дома и заложить в ломбарде свой два дня назад приобретённый МП-3 плеер. Он уже позвонил, и ему обещали дать за него 100 гривен. Хоть и купил его совсем недавно за 510, да деньги просто необходимы для приобретения, точнее, возвращения в то состояние, когда не тошно и не страшно и не гадко. А плеер он в течение месяца выкупит. Не дарить же его за 100 гривен! Главное сейчас придти в себя. Вот и несётся наш Павлик не разбирая дороги, чтобы выменять необходимое на не столь существенное.
«Необходимость. Необходимое. Что за слово такое? Очевидно, что слово необходимость в самом звучании раскрывает свою природу: НЕ ОБОЙТИСЬ тебе без этого, парень, никак. Без чего? Без необходимого. А что же, чёрт возьми, это такое- НЕОБХОДИМОЕ? То, без чего нельзя обойтись? Ладно, а без чего не обойтись? Сам знаешь. Ну, знаю, положим, но лучше ты скажи…»
Так Павлик сам себе задавал на ходу вопросы и сам же отвечал, пока не загнал себя в риторический тупик. Мысли путались и роились: «НЕОБХОДИМОСТЬ. Не обойтись без необходимого, но если необходимое есть, то и отпадает всякая сопутствующая необходимость. Значит так.. Так, хорошо, троллейбус мой. Пустой. Необходимость? Несомненная! Всё, на фиг! Необходимо выпить. В этом есть необходимость, и значит всё совпадает и всё сообразно с законами природы. Выпил- хорошо. Перепил- похмелись. На том и порешили.»
- Билет брать не буду. И сдачу тоже. - пробурчал Павлик, протягивая кондуктору гривну.
- Возьмите, на линии контроль.- она протянула Павлику билет.
Тот молча отстранился, прошёл к месту у окна, сел, скукожился и приник пылающим лбом к стеклу. Теперь в равной мере было сыро и ногам и голове.
- Мужчина, возьмите билет,- не унималась кондуктор,- вас оштрафуют, на линии контроль.
- Пусть хоть расстреляют. Отстань от меня, пожалуйста. Я не буду брать билет потому, что никогда не беру билета. Хорошая моя, иди себе, не мучь меня!
И утомлённый таким многословием, закрыл для пущей важности глаза.
В троллейбусе было не больше десятка пассажиров, два из которых сидели за спиной Павлика, и он слушал в полудрёме негодующий монолог.
- Ну, как так, Юрец? Оставил собаку возле почты. Сам зашёл, поводок при мне. Я же трезвый- контролирую ситуацию. Отправил заказное письмо. Вышел. Собака ждёт. Я пошёл, она- следом. Захожу за угол. Стоп! Поводок! В руках нет, я по карманам- пусто! Тут же, Юрец, тут же назад! Бегом! Минута прошла, не больше. Залетаю: «Девушка, я у вас только что письмо отправлял и поводок собачий где-то тут забыл. Нету? Товарищи, никто не видел поводка собачьего? Я тут обронил!»
Одни пенсионеры кругом, бабки ныкают, очки одевают, общаются. Никто ничего не видел и не находил. Был бы там ещё поводок! А то кусок стропы с карабином. Ты представляешь, что за люди! Напечатали и продолжают печатать собрание ЖЗЛ. Жизнь замечательных людей! А про жизнь замечательных скотов кто миру поведает? Умалчивают? Приукрашают действительность? С какой целью? А название ЖЗС- как звучит, а? Жужжит, зудит, сучит. Ну ты скажи, Юрец, ну зачем старым людям брать перед смертью лишний грех на душу в придачу к сраному поводку?
Родитель идеи написания ЖЗС вышел со своим спутником на третьей остановке. Оставалось ещё шесть. Две Павлик благополучно проспал и проснулся от того, что кто-то сел рядом, отчего в воздухе вдруг запахло ангелами. Павлик ещё более скукожился, подобрался и отвернул лицо в окно подальше. В голове снова завертелось: «НЕОБХОДИМОСТЬ. Но не необходимая, как я думал. Тут я и заблудился. Не необходимая а НЕИЗБЕЖНАЯ! Необходимость тем и становится понятной, что неизбежна, и не зависит от наших желаний и потуг. Она, неизбежность, сама покажет тебе необходимое. Необходимое дано для того, чтобы жить. Без него- смерть всему живущему, ведь необходимое это нижняя, Законом природы положенная мера. Понятно. С этим- разобрались, а что из того? А то, что необходимо выпить.»
Павлик немного стал приходить в себя и даже почувствовал некоторое подобие веселья, когда выходить ему осталось через одну. Он отвернулся от окна, сел ровно, распрямился. Слева послышалось шуршание, и Павлик, помня о севшем рядом ангеле, почтительно скосил глаза на звук. То, что он увидел, ему понравилось и он стал рассматривать «ухоженные»- мало сказать, неземной красоты пальчики с замысловато- узорными девичьими ноготками. Изучив их, Павлик метнул быстрый взгляд на лицо девушки, но взгляд этот был так молниеносен, что он совершенно ничего не увидел, и посмотрел снова на руку и то, что в ней было. А был в ней исписанный каллиграфическим почерком стандартный лист белой  бумаги. Строчки были как ряды дисциплинированных солдат на параде, и только десяток из них, где-то в середине каре, был подчёркнут под линейку кровавой пастой, а один из солдат подчёркнут дважды. Его и прочитал теперь уже не молниеносный, а внимательный глаз, и тут же непонятное и загадочное     перехватило ему дыхание и затуманило, как во сне, мозг. Он снова перевёл глаза на дважды подчёркнутое слово и прочитал его по буквам: НЕОБХОДИМОСТЬ.
«Ух ты»- прилив горячей крови прошёл такой волной, что ногам стало жарко. В голове блеснуло: «Сейчас лист перевернёт или сложит- и всё! Не прочитаю что красным подчёркнуто.» И здесь, точно следуя блеснувшей мысли, девушка оторвалась от чтения и посмотрела в окно. Молниеносный и намертво вонзающийся взгляд пронзил подчёркнутую строку, а ячейки памяти стали лихорадочно и торопливо запоминать: «Соизмеряй свою жизнь с необходимостью, как это делает Алиса. Соизмеряй жизнь с необходимостью, соизмеряй, соизмеряй с необходимостью. Но «необходимость» я, конечно, не забуду. Соизмеряй, соизмеряй свою жизнь с необходимостью.»- теперь уж точно и окончательно впитал Павлик, и тяжело и устало вздохнул и расслабил тело, которое, как и память со зрением, всё время было в напряжении: Павлик был готов ринуться и насильно прочитать подчёркнутое- до того его сегодня замучила эта «необходимость». «А кто эта Алиса? Кто это такая, интересно, что так прямо умело соизмеряет? Алиса, Алиса..»
Троллейбус начал притормаживать, и как только остановился, девушка сунула письмо за отворот рукава шубки, и это показалось Павлику чем-то хорошим, потерянным и забытым. «Алиса, Алиса»
Думал он. выходя вслед за девушкой. Ничего, кроме Алисы Фрейндлих, Алисы в Стране Чудес и рок- группы «Алиса» Павлик, пока шёл за девушкой по улице и подыскивал лихорадочные слова для своего вопроса, «кто же такая эта умелая оценщица необходимости, эта Алиса?», придумать не мог и, досчитав до трёх, прибавил шагу.
- Девушка, извините, мне спросить только, я не пристаю. Секундочку!
Девушка шла, даже не дрогнув. Павлик перешёл на рысь и, обгоняя девушку, выдохнул.
-Кто такая Алиса?
Девушка сразу заинтересовалась и взглянула на вопрошающего, который смотрел себе под ноги, прятал глаза и молил скороговоркой: «Девушка, Я знал! Забыл просто, а вспомнить мне очень важно, так как мучиться буду, вспоминая. Пожалуйста, скажите, кто это?»
Услышав мягкий спокойный голос, Павлик в первый раз глянул на лицо ангела. И так и остался с открытым ртом глядеть вслед уходящей девушки, а в ушах, как звон колокольчиков, звучал голос смеющейся юной девочки: «Алиса? Не думаю, чтобы Вы её знали. Но раз уж Вы меня так просите, я скажу: Алиса- это собака моего отца. Вы довольны? Я могу идти?»
Павлик постоял ещё с минуту, задумчиво вложил в рот сигарету и стал блуждать по многочисленным карманам куртки и джинсов в поисках зажигалки. Затянулся, и вдруг его плавные, даже отрешённые движения дёрнулись, коротко и быстро, так, что этот тик был заметен со стороны. Лёгкий и тихий стон вырвался из его груди, и руки Павлика теперь уже не задумчиво блуждали, а по- спецназовски прыгали и ныряли одновременно и в задний левый, и внутренний левый, там, где на «змейке», бесшумно спускались, хватая пустоту, на самое дно и синхронно выползали без добычи из двух передних на джинсах, после судорожной зачистки двух подзамочных нарукавных, Павлик провёл повторную, внимательную и акцентированную проверку содержимого своих трикотажных закоулков. Всё, что находил, бросал тут же себе под ноги: сигареты, зажигалка, паспорт гражданина, вторая зажигалка (думал. потерял), семечки, платок, ключи, ещё одна зажигалка (сшоферил где-то), квитанция или счёт…
Павлик удручённо повытряхивал вывернутые хранилища и с диким стоном присел на корточки. МП-3 плеера не было. Сразу вспомнился прыжок, гора тающего снега и стало понятным, откуда вдруг закралось в него  чувство, что случилось нечто нехорошее, какая- то вина сразу, как только промочил он носки, забралась к нему в голову.
«Потерял! Потерял, рахит проклятый!» Кровь отхлынула от мозга и наполнила сердечную мышцу. Та стала давать советы: «Быстрее, Павлик, не стой! Едь назад- он там в снегу и лежит, закопался- его и не видно! А лучше найди сперва Алису! Она с нюхом своим тебе твою музыку найдет в два счёта!» Разум, как только это услыхал, сразу вмешался: « Паша, кого ты слушаешь? Эта сердечная дура- полная истеричка! Ты не дёргайся. Музыке- конец! Её если не подобрали, то растоптали. А как тебе перспектива два десятка остановок отмахать туда-сюда без денег? Денег-то у тебя Паша, нету! Нету и МП-3. По этой причине ты лишился средства к достижению необходимого, а, значит, самого необходимого. Но, мой друг, ты же знаешь, что лишённый необходимого умирает. Мы же пока живы, ну, пусть, полуживы. Значит, это наше потерянное не является необходимым. Согласен? Молодец, как тут не согласиться! А теперь, дорогой мой человек, сделай вывод и прими решение!»
Поговорив с разумом, Павлик ещё немного постоял, покрутился на каблуках и пошёл закладывать паспорт гражданина.